Морская планета. 4 часть

Карит Цинна
4-Я ЧАСТЬ.


МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Помещение построено древними пауками, использовалось в космосе плеченогими, потом позвоночными. Платиновые полы и стены, коридоры из платины. Пыль. Полы и коридор, а также потолки мерцают отблесками, видны следы лап строителей. Закругления потолка и стен, если смотреть долго, вызывают души древних инопланетян. Поэтому смотреть на геометрию помещения инструкциями не рекомендуется для предотвращения психического расстройства.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Ктесс – начальник дипломатического представительства Галактики;
Кар – его заместитель;
Тел – галактический паук, полководец;
Рет – галактический паук, заместитель Тела, специалист-биохимик;
Фэр – галактический паук, специалист-нарколог;
Мет – гуманоид, психиатр;
Фот – гуманоид, биолог, специалист по членистоногим;
Теф – гуманоид, его ассистент;
Эн, Мэл, Тер – молодые гуманоиды, служащие.


В ЛОДКЕ.
Марциана приходит в себя и чувствует на своем горле чью-то жесткую, сильную руку. Она открывает глаза: у нее на животе сидит Кар и с интересом смотрит. Ктесс, сзади, протягивая стакан с фиксатором:
– Пей!
Марциана находит в себе силы вырваться. Она сбрасывает с себя Кара и бьет Ктесса в живот. Потом увертывается от Кара. Кар с Ктессом бросаются на нее. Крови мало, поэтому схватка короткая. Марциану скручивают и с наслаждением вдвоем насилуют. Кар заставляет ее выпить фиксатор. Ктесс с Каром разглядывают пленного.
Кар:
– Иноплеменник, больно тебе?
Марциана отрицательно мотает головой.
– А почему мучаешься?
Марциана, осторожно:
– Иноплеменник, зачем ты свою лодку растениями украшаешь?
– Какими растениями?
– Ну, это…
– Что – это?
Марциана снова кивает на пустое место в центре лодки:
– Дерево.
Кар встает и направляет лодку в свой сектор.

В МЕДИЦИНСКОМ ОТСЕКЕ.
Медицинский отсек галактического представительства. Просторное помещение из серого металла. Закругленные углы, плавные линии, перетекание поверхностей, глазу не на чем остановиться. Марциана лежит, тяжело мучаясь. Ктессу надоедает на это смотреть. Он подходит к ней:
– Иноплеменник, почему страдаешь?
Марциана, хрипло:
– Зачем нужен?
– Руки твои для рабства, тело для наслаждений.
– Будь милостив, буду послушным невольником.
Ктесс:
– Не сомневаюсь. Я инопланетянин сильный. Но зачем так страдать?
Марциана:
– Я неуравновешенный.
Ктесс:
– Возможно. Но, мне кажется, мы мало тебя приласкали.
Марциана, испуганно:
– Мне хватит.
– Тогда перестань мучиться.
Через какое-то время Ктесс снова садится у постели:
– Инопланетянин, почему опять страдаешь?
Марциана встряхивается:
– Задумался просто.
Ктесс, с оттенком удивления в голосе:
– Пленный, какой-то ты у меня странный. О чем тебе думать?
Марциана:
– Всегда найдется.
Ктесс:
– Возможно. Но сейчас не надо.

Марциана лежит с открытыми глазами. Кар подходит, заставляет выпить лекарство. Остается у постели, пытается приласкать. Потом:
– Почему боишься моих рук? Я не злой.
– При матери нельзя.
– Чьей матери?
– Моей.
– А где она?
Марциана кивает:
– Вон стоит.
Кар встает, садится за свою установку. Марциана засыпает, потом снова принимается смотреть перед собой невидящими глазами. Кар садится у постели.
Марциана:
– Ты бога видел?
Кар, осторожно:
– Он никому не показывается.
Потом:
– Ты откуда, иноплеменник?
– Из спиральной системы. Если снаружи посмотреть, видно. А ты сам откуда?
– Из спиральной системы тоже.
Марциана:
– А чего это нас тут так много?
Кар:
– Грешники все.
Марциана:
– Боюсь, любовник мой тут. Я ведь уже давно умер.
– Он у тебя кто?
– Гомо из четвертого сектора.
– А почему боишься?
– Не хочу его видеть. Ты мне больше нравишься.
Кар, помолчав:
– Как же это вы друг друга нашли?
– Это он меня нашел. Младенца съел, пассивного заколол, сел в лодку и отправился себе иноплеменника искать.
Кар:
– Зачем он младенца съел?
– Не захотел воспитывать.
– А пассивного за что убил?
– Надоел.
Кар молчит. Потом:
– Любил его?
Марциана мотает головой:
– Нет.
Кар:
– А зачем отдавался?
– Он красивый.
Кар:
– Ты кем был при жизни, иноплеменник?
– Неприлично.
– Развратником, что ли?
– Еще неприличней.
– Что же может быть неприличней?
Марциана, внимательно на него смотрит:
– Ты потом подойдешь ко мне?
– Бог велит друг другу помогать.
Марциана, шепотом:
– Я полководцем был.
Кар:
– Серьезное поприще. Талантлив был?
– В двадцать семь лет погиб.
– А со скольки воевать начал?
– С девяти.
– Восемнадцать лет? Недолго, конечно. А каковы успехи?
– Погромы, массовые убийства.
– Что побежденные о тебе думали?
– Топили меня каждое утро в серной кислоте.
– Фиктивно?
– Фиктивно.
– Не простит тебя бог.
– Он никогда полководцев не прощает?
– Они все разные. Если своих защищал, то наоборот. А если агрессивный, то конечно, за что такого прощать?
– А ты кем был?
– Военный тоже.
– Мы здесь все военные?
– Мы здесь все разные.
– Может, и любовник мой тут.
Кар, с уверенностью:
– Нет, он не здесь.
Марциана:
– Откуда ты знаешь?
– Он у тебя кто?
– Социальный преступник.
– Это гораздо легче.
Потом:
– Какого возраста ребенок был?
– Два месяца.
– Ужасная дама! Бог тебя не скоро отпустит.
– А он разве отпускает?
– Обязательно. Он добрый.
Марциана внимательно его разглядывает:
– Ты красивый. Тебя мать сама рожала?
Кар:
– Сама.
– А то некоторые заказывают. У лысых гомо можно заказать по рисунку.
Кар встает. Марциана:
– Ты еще подойдешь ко мне?
– Обязательно. Спи.

Марциана лежит с открытыми глазами и продолжает бредить. Потом приходит облегчение и сон. Ктесс снова подходит к ней:
– Раненый, легче тебе?
Марциана кивает.
– За что твои выдали тебя обескровленным на непотребство?
– За непотребство.
– Сексуальное?
– Ну, а какое же?
Ктесс:
– С кем из них ты спал?
– С Клавзом.
– С правопреемником?
Марциана кивает:
– Клавз, он добрый, никогда не откажет. А шумер себе другую самку завел.
Ктесс:
– Кого?
– Крокодила.
Видя, что Ктесс молчит:
– У нас в море под обрывом живет.
Ктесс, неуверенно:
– И она отвечает ему взаимностью?
– Они страстно любят друг друга. Решил от меня избавиться.
Потом:
– Клавз бы меня ни за что не выдал, но польстился на мой счетчик.
Ктесс:
– Счетчик чернотелок?
Марциана кивает:
– Уже, наверное, слопал.
Кар, со своего места:
– Кто же семиуглеродный счетчик сразу ест?
– Он привычный. Камни глотает, жемчуг, компьютерные плакетки.
Ктесс:
– Зачем?
– Его шумер приучил. Клавз его предал во время войны, его свои приговорили к позорной казни.
– В гравитационном кресле?
– Да нет, откуда у них кресло? Просто к сожжению на дереве. Вручают ему камень, а он Клавзу его отдает: ешь! Ну, Клавз и пристрастился.
Ктесс:
– Старший гуманоид-иллюзионист тоже пал жертвой твоей похоти?
 Марциана:
– Нет, что ты, как можно! У него руки выломаны.
– Мне показалось, он к тебе расположен.
– Это он мне благодарен. Я на днях опекуна трахнул.
– Каску?
Марциана кивает:
– Каску. Он с шестого этажа свалился. Говорят, ногу себе сломал, может – позвоночник.
Ктесс, поднимаясь:
– Ну хорошо, пленный, отдыхай.
Марциана погружается в тяжелый сон. Кар вызывает по компьютеру новую морскую планету. На экране Клавз. Кар:
– Он во всем признался. Примите наши соболезнования, – оборачивается назад, смотрит на спящего: – Чудовище!
Клавзу:
– Клавз, ты утвержден в начальниках. На днях получишь от Ктесса счетчик дипломатического представительства. Кстати: старый ты еще не съел?
Клавз отшатывается от неожиданности, из глубины зала слышится голос младшего люканца:
– Съел!
Кар, укоризненно:
– Ты должен поберечь здоровье! А также и шумер. Ктесс желает видеть его твоим заместителем на суше.
Клавз:
– А с нашим что будет?
Кар, удивленно:
– Будет казнен. Гетеросексуальных мы не щадим. Такое чудовище! Шумеру пришлось от стыда даже искать утешения с рептилиями! Только, на мой взгляд, можно было выбрать полегче. Что-нибудь менее устрашающее. Опекун жив?
Клавз кивает в зал:
– Здесь.
– Пусть примет наши соболезнования. Воспитанник надругался, это так печально! Тот самый, которого он лелеял, пестовал, на руках носил!
Сделав паузу:
– На днях мы сообщим, когда будет выдан счетчик.

Марциана просыпается. У постели сидит Кар. Кар:
– Пленный, зачем ты, едва очнувшись, сразу наговорил столько чепухи?
– Позаботился.
– О ком?
– О правопреемнике.
– У тебя совесть есть?
Марциана отрицательно мотает головой:
– Нету.
Кар, насмешливо:
– Развратен?
– Да нет. Но я быстро научусь.

Компьютерный зал. Сидят сотрудники Ктесса. Тишина, приглушенное освещение. С экрана вызывают Мета. Появляется Кар:
– Раненый, оперированный умирает от воспаления мозга.
Мет выключает компьютер, идет в медицинский отсек. Склоняется над Марцианой, недолго смотрит:
– Это воспаление мозга?
Кар:
– А что?
– Алкогольный психоз.
Смотрит на бактериальную диаграмму:
– Что, кроме стафилококков ничего не было?
– Нет.
– Упился до того, что всего себя простерилизовал.
Он меняет состав в бутыли для системы, садится за компьютер. Появляются Рет и Тел. Марциана мечется в бреду. Потом засыпает. По виду Мета понятно, что он удовлетворен своей работой.

Рет, сидит, смотрит. Марциана:
– Ты кто?
– Рет, галактический паук.
– Ты давно умер?
– До сих пор жив.
– Сумасшедший, значит. 
Рет молчит. Марциана:
– Вот этот, который в углу сидит, он кто?
Рет оборачивается, потом:
– Трудно сказать.
– Таких в наше время не было.
Рет, осторожно:
– Он какой из себя?
– Длинный тип, в ракушке.
Потом:
– Ты на мою мать не смотри, она неприличная. И вон на того динозавра тоже. Он казненный, душа грешная.
Помолчав:
– Тебя как убили?
Рет:
– Плохо.
Марциана, с радостью, что нашлось объяснение:
– Вот ты и спятил! Попроси бога, он тебе разум вернет.
Со вздохом:
– Меня тоже плохо убили.
– Кто убил?
– Враги.
Рет:
– Ты помнишь, как они тебя убили?
– Сорок раз скопировали и утопили в серной кислоте.
– Живьем?
– Вот это я уже не помню.
Рет:
– Зачем врагам понадобилось так много твоих тел?
– Я их много тысяч уничтожил.
– Воевал, что ли?
Марциана кивает.
– В каком ранге?
– Полководец.
– Талантливый, значит, был.
– Талантливый.
– А как ко врагам в руки попал?
– Свои выдали.
– Мразью, значит, был.
– Мразью.
– Дурная наследственность?
– Алкоголизм.
– Плохо.
– Что, бог алкоголиков не любит?
– Кто их любит.
– Алкоголик такая же живая тварь, как и все. Что бог любого другого простит, а алкоголика нет?
– Смотря до чего допился.
– Я не помню.
– Чего ты не помнишь?
– До чего допился.
Потом:
– Я не в то отделение ада попал.
– А тебе в какое нужно?
– К обезьянам.
– Ты обезьяна разве?
– Космический гомо я. А этот отсек членистоногие строили, – кивает на потолок. – Пауки-химики. У меня на планете такие же есть. Только у меня полосатые, а эти однотонные.
Рет:
– И много их?
Марциана, пересчитав:
– Десять.
Потом:
– Вот, еще один побежал.
Марциана засыпает. Рет, садясь на свое место:
– Мет, начни нейролептики вводить.
Мет, возмущенно:
– С какой радости?
Потом:
– Тебе чего надо?
– Вернуть ему рассудок.
– Рассудок у него в порядке. Психика не выдержала. Пройдет время – он придет в норму.

Мет сидит у постели, с интересом смотрит. Марциана:
– Ты вместе с вон той крысой сюда пришел?
Мет оборачивается, потом:
– Нет, я сам по себе.
– А ты не знаешь, что это за крыса?
– В первый раз вижу.
– Красивая! Шерсть-то у нее – чистый перламутр!
Мет:
– А тип в ракушке на месте?
– Сидит.
– А пауки?
– Какие пауки?
– Те, которые это помещение строили?
Марциана, с интересом:
– Не видел.
– А динозавр?
– Динозавр? Не видел.
Потом:
– Не уходи.
Мет:
– Не уйду.
– Ты умный. А вон тот, – кивает на Рета, – он глупый. Он красивый, поэтому дурак. Я, говорит, живой. Кого же в ад живьем сажают?
Помолчав:
– Ты космический гомо?
– Я космический гуманоид.
– Когда я жив был, у нас тоже такие были. Во втором секторе. Целых четыре планеты.
Мет:
– Ты при жизни кем был?
– Военным был.
Мет:
– Где воевал?
– Во всех шести секторах. Бог меня никогда не простит. Столько душ на мне, – Марциана вздыхает.
Мет, осторожно:
– Ну, если совесть у тебя болит…
– У меня ее нет.
– Как же ты, в бога веруешь, а совести у тебя нет?
– Я при жизни атеистом был.
– И что же?
– Она у меня атрофировалась.
– Восстановится.
– Восстановится?
– Дело житейское.
Мет, помолчав:
– Ты кто по ориентации?
– Содомит.
– С крысами спал?
– С люканцами. Симбиотический такой. Красивый.
– Самец?
– Самка.
– Пассивная?
– Активная. Люканец в нашем секторе, в первом. А потом я себе другую самку нашел, из другого сектора.
– Симбиотическую?
– Гомо.
Мет, с чувством:
– Иноплеменник, у тебя в самом деле совести не было!
Марциана, горестно соглашаясь:
– Не было!
Потом:
– А тебя бог за что наказал?
– Я тоже военный.
Марциана, со вздохом:
– И зачем только самки таких родят!
– В самом деле, непонятно. Выпей таблетки, иноплеменник.
– Зачем?
– Чтобы спать.
– Странно.
– Что именно странно?
– Таблетками тело поят, чтоб оно спало. А душе зачем спать?
– Такие у нас тут порядки.

ПАУКИ ПО ПОТОЛКУ БЕГАЮТ.
Рет с Телом входят в зал. Теф:
– Ну, как?
Тел:
– Сумасшедший.
Теф:
– А что, собственно?..
Рет, садясь на свое место:
– Призраки.
Фот:
– Так может, алкогольный психоз?
Рет, качает головой:
– Сдвинулся.
Теф:
– А не симулирует?
Тел:
– Нет. Память потерял. Не помнит, о чем шла речь десять минут назад.
Фот:
– А призраки…
Рет:
– Крысы, динозавры, плеченогие, собственная мать. Пауки по потолку бегают.
Теф:
– Но он сознает, где находится?
Рет:
– В одном из отделений ада.
Мэл:
– А… это бывает.
Эн:
– В изолятор его с мягкими стенками. Пусть пауки по потолку бегают.

 Кар с Ктессом уходят к себе. Через какое-то время в медицинский отсек является Фот. Время идет. Возвращаются Рет с Телом. Марциана спит крепко. Во сне она начинает приходить в себя. Мет сидит у постели и смотрит. Марциана, озираясь вокруг:
– Где я?
– В дипломатическом представительстве.
– Как я сюда попал?
Мет:
– Тебе лучше знать.
Марциана какое-то время молчит. Потом:
– Ты кто?
– Мет. Морской гуманоид.
– А почему смотришь?
– Нравится.
– Мне не нравится.
– Потерпишь.
Марциана, через некоторое время:
– Я сильный.
– Не сомневаюсь.
– Могу задушить.
– Не станешь.
Марциана, удивленная его уверенностью:
– Почему?
– Ты нормальный.
– Откуда ты знаешь?
– Я психиатр.
Марциана бросается на него с воплем:
– Он психиатр!
Хватает обеими руками за горло и с упоением душит. Рет с Телом вскакивают, пытаются их разнять. Телу удается освободить Мета. Марциана продолжает доказывать:
– Он психиатр.
Рет, примирительно-успокаивающе:
– Он терапевт.
– А что он лечит?
– Воспаление легких.
Они достают вязки, фиксируют ее. Марциана:
– У вас тут тепло.
Тел:
– Не замерзнешь.
– Откуда же у вас воспаление легких?
Рет:
– Мы в спиральном отсеке простужаемся.
Марциана:
– Там тоже тепло.
Рет:
– Для тебя тепло, для нас холодно.
Марциана лежит с открытыми глазами, усиленно размышляет. Потом, убедившись, что голова отказывается работать, засыпает и долго спит. Тел будит ее:
– Иноплеменник, выпей таблетки.
– Не хочу.
Тел, со злобой:
– Я тебя сейчас изнасилую.
– Не боюсь.
Тел хватает ее за горло, запихивает в рот лекарство, выливает воду на язык, потом хватает за нос. Марциана, кашляя и перхая:
– Это возмутительно!
Тел, поднимаясь:
– Ну, еще бы!
Через некоторое время Тел снова подходит с таблетками, Марциана покорно их выпивает. Тел, дружелюбно:
– Почему мучаешься?
– Неприлично.
– Что именно неприлично?
– Все.
Тел, осторожно:
– Пил, наверное, много?
– Я непьющий.
Фот, со своего места:
– И давно?
Марциана, с гордостью:
– Полгода.
Фот:
– А что пил?
– Ничего.
Фот:
– А до этого?
Марциана, уклончиво:
– Мало ли…
Мет, с уверенностью:
– Значит, много.
Тел:
– Ты как боролся с абстинентным синдромом?
Марциана:
– Никак. У меня нет потребности.
– А зачем пил?
– Из любви к искусству.
Фот:
– Ну, научился, и бросил.
Марциана, тоном превосходства и с обидой в голосе:
– Искусство безгранично.
Фот:
– Это имеется в виду поэзия, что ли?
Марциана:
– Музыка.
Тел, примирительно:
– Искусство требует жертв.
Марциана, обиженно:
– Я гомо.
Тел:
– Ну и что?
– С гомо бог за прекрасное ничего не берет.
Мет:
– Зато за безобразное требует.
Марциана, соглашаясь:
– Бывает.

Через некоторое время Кар вызывает Мета по компьютеру. Кар:
– Пленный жив?
Мет:
– Жив. И здоров.
– В самом деле?! И какой?
– Агрессивный. Лежит на вязках.
Кар, испуганно:
– Что сделал?
– Меня пытался задушить.
– Он помнит, как попал в плен?
– Трудно сказать. Говорит, я хороший, к тому же непьющий.
Через несколько часов в медицинском отсеке те же, кроме Фота. Входят Тер и Теф. Они просят расфиксировать пленного. Теф:
– Иноплеменник, пойдем.
Марциана тяжело поднимается.
Теф, протягивает синтетический балахон:
– Одевай вот это.
Марциана:
– Не хочу. Я дикий.
Теф, в растерянности:
– Ну хорошо, оставайся.
Они уходят, а Марциана с наслаждением растягивается на кровати без вязок и засыпает.
Тер с Тефом входят в общий компьютерный зал. Кар, удивленно:
– А где пленный?
Теф:
– Он не хочет одеваться.
Фэр:
– А какое это имеет значение?
Кар:
– По какой причине он не хочет одеваться?
– Говорит, я дикарь.
Кар в раздражении встает и выходит из зала. В медицинском отсеке он будит Марциану:
– Пленный, одевай балахон.
– Не хочу. Я дикий. У меня мать была голая и скакала по деревьям.
Кар, бросая халат на постель:
– Пойдем.
Кар проводит Марциану по коридору в биологический отсек. Открывает дверь. В небольшом помещении в террариуме сидит старый знакомый Марцианы: крокодил. При виде посетителей он разевает пасть и возмущенно шипит. Кар:
– Не смотри на крокодила, он не любит.
Кар вытягивает на середину небольшую клетку с пластиковым полом и алюминиевыми прутьями. Открывает дверь:
– Лезь сюда.
Марциана поднимается по подножке, Кар захлопывает дверцу и закрывает на замок. Уходит. Марциана чувствует себя на последнем пункте жизненного пути: дальше некуда. Она всем телом ощущает, что прутья решетки защищают ее лучше, чем правота и сила, ложится на пол клетки и в блаженстве зажмуривает глаза. Крокодил продолжает шипеть: он учуял ее запах и припомнил обстоятельства собственного пленения. Враг рядом!

ПОЙДЕМ, НА НОВЕНЬКОГО ПОСМОТРИМ:
Эн, обращаясь к Мэлу:
– Пойдем, на новенького посмотрим.
Мэл встает. Кар:
– Только в клетку не заходите.
Эн:
– Как же мы его кормить будем?
Кар:
– Успеется.
Через некоторое время гуманоиды возвращаются. Тер, с интересом:
– Дикарь?
Эн:
– Цивилизованный. Весь белый, как из гипса.
Тер, со знанием дела:
– Лесной, значит.
Эн:
– На самку из четвертого сектора похож.
Тер:
– Застереотаксировали, значит.
Эн:
– Может, опоили.
Через какое-то время, Эн:
– Какая мразь, я имею в виду этот, – он кивает в сторону первого сектора.
Мэл:
– Да это, может, он и есть…
Эн:
– Ну, нет!
Тер, компетентно:
– В гомо ничего не поймешь, пока череп не посмотришь.

СЦЕНЫ В КЛЕТКЕ.
Марциана лежит, отвернувшись. Мэл, шепотом:
– Не бойся, что он, совсем без мозгов, что ли?
Они с Эном входят в клетку. Эн:
– Иноплеменник, выпей таблетки.
Марциана:
– Не хочу.
Мэл:
– Помрешь от голода.
Марциана:
– Не хочу.
Мэл:
– Чего ты не хочешь, есть или умереть?
Марциана:
– Ни того, ни другого не хочу.
Мэл, нерешительно:
– Ну, ладно...
Они с Эном выбираются наружу.

Через четверо суток навестить Марциану приходят Рет с Метом. Марциана лежит, растянувшись на полу клетки, без тени стеснения. Краем глаза смотрит на Мета. Потом:
– Я тебя еще задушу. Погоди, будет время.
Мет:
– Что во мне плохого?
Марциана:
– Ничего, красивый. Мразь при этом.
– Чем мразь?
– Психиатр.

СЦЕНЫ В ЗАЛЕ.
Через неделю снова является Кар с балахоном через руку. В другой руке тапочки. Открывает дверь клетки:
– Выходи.
Марциана со вздохом выходит.
– Одевайся.
Марциана натягивает халат и сразу становится похожа на спасенного после налета: волосы не мыты две недели, глаза провалились, скулы торчат. Кар проводит ее окружным коридором в зал. Усаживает в центральное кресло. Все молча работают, на нее никто прямо не смотрит. Потом один из пауков, тот, у которого кальмариха под водой когда-то отняла оружие, оборачивается:
– Он. Только тощий.
Эн:
– Еще бы не тощий. Вторую неделю ничего не жрет.
Тер, компетентно:
– Он хищный.
Мэл, оборачивается, смотрит:
– Сам ты хищный! Лесная самка траву ест.
Кар:
– Иноплеменник, садись рядом со мной за установку.
Марциана:
– Я неграмотный.
Мет, возмущенно:
– Ах, ты еще и неграмотный!
Марциана:
– Я хороший.
Теф, со смехом:
– У тебя все хорошее, ты не съел крокодила, ты отправил его на арбитражный суд вместо себя!
 Ктесс отсаживается от Кара на одно место, освобождая установку. Марциана со вздохом садится. Читает длинную математическую работу на экране. Потом:
– Математике не вразумлен. Химии только.
Кар:
– Там дальше будет химия.

Через несколько дней. Тел оборачивается от экрана:
– Пленный, ты вспомнил, как сюда попал?
Марциана:
– Свои выдали.
Рет, с глубоким убеждением:
– Хорош, значит, ты был, и там, и везде.

Через несколько дней, Фэр:
– Тебе не надоело этим заниматься, инопланетянин?
Марциана:
– Интересная работа.
Фэр:
– Поинтересней найдется.
Марциана, угрюмо, кивая на рядом сидящего Ктесса:
– Он мне хозяин.
Тел, оборачиваясь:
– Ты просил у него пощады? Как интересно!

Через два дня Мет начинает проявлять признаки беспокойства. Он все время смотрит на руки Марцианы, дергается, косится. Все остальные на пленника не обращают внимания.
Через неделю Мет не выдерживает:
– Ктесс, почему ты щадишь своего раба? Он у тебя красивый!
Ктесс молчит, продолжая работать.
Еще через неделю, Мет:
– Ктесс, либо спи с ним, либо мы его трахнем. Смотреть на него невозможно: руки, как из камня шу.
Марциана инстинктивно дергается и прячет руки под клавиатуру. Потом оборачивается, смотрит исподлобья, как волк.
Мет продолжает за нею наблюдать, когда думает, что никто этого не видит. Марциана не выдерживает:
– Синеглазый, драться будешь?
Фот, с интересом:
– А ты умеешь драться, инопланетянин?
Марциана:
– Я военный.
Теф, важно:
– Мы не деремся с побежденными.
Эн, в тон ему:
– И не спорим о чести обесчещенных.
Марциана, со злорадством:
– Значит, боитесь собственных невольников.
Рет, отрываясь от экрана:
– Ну, кто же боится.
Он встает, достает две текилы из выдвижного шкафа возле причала космических лодок. Одну текилу предлагает Марциане. Марциана:
– Я дерусь руками.
Паук к таким методам боя не привык: его бьют выпрямленной кистью в живот, так что он роняет оружие и оно со звоном ударяется об платиновый пол. Марциана опрокидывает его и садится на него верхом. Проводит кончиками пальцев по его лицу:
– Гуманоид, в кого ты такой?
Мэл гуманоид:
– В тетку.
Марциана, вставая:
– У нас тоже такое бывает. Племянник тетку обесчестит, а потом говорит, что он двоюродному брату отец.
Рет смотрит на нее черными от ненависти глазами. Марциана поднимает с пола его текилу, с гордостью засовывает ее за пазуху и садится на место.
Через какое-то время, Кар:
– Текилу положено отдавать.
Марциана:
– Мало ли, что положено. Не отдам.
Ктесс:
– Зачем тебе текила, инопланетянин?
Марциана:
– Свобода – мера могущества каждого. И каждый сам защитник своей свободы.
На другой день, Мет:
– Самый могущественный! Выходи драться!
Они с Ретом дерутся с Марцианой, Рет опять теряет оружие. Ктесс встает. Рету:
– Ложись на пол!
Рет покорно ложится. Ктесс достает из-под складок комического костюма свой личный бронзовый нож. Тел, в ужасе:
– Ктесс!
Кар, оборачиваясь от экрана:
– Ктесс, я прошу за него!
Ктесс оставляет подчиненного, лежащим навзничь на полу. Всем:
– Еще раз утратите оружие, заколю!
На другой день Марциана берет в руки текилу и сразу достает ею Тела. Он, гнусно ругаясь на паучьем, медленно опускается в свое кресло. Из-под пальцев у него течет кровь.  Его собственная текила, однако, остается при нем. Марциана констатирует:
– Он не утратил.
Фэр уводит раненого в медицинский отсек. Долгое время в зале спокойно. Через неделю Тел возвращается на свое место, бледный и злой.
Мет, Телу:
– Что будешь дальше делать?
Тел:
– Оклемаюсь, голову ему отрежу.
Мет:
– Оставь и мне тоже.
Марциана, не отрывая рук от клавиатуры:
– У меня одна голова.
Мет:
– У тебя четыре конечности.
Марциана, возмущенно:
– Тебе бог зачем-то приляпал пятую. Она там явно не к месту.
Мет, серьезно:
– Ктесс, давай его кастрируем? Он не соответствует своей сущности.
Ктесс:
– Слабый.
Мет:
– Чем слабый?
Ктесс, смотря искоса на Марциану:
– Голова слабая.

Марциана перезнакомилась со всеми, сидящими по ряду. Беседовать с нею особенно понравилось Фоту. Его почему-то заинтересовали эстетические взгляды Марцианы.
Марциана, продолжая начатый разговор о внешности, кивает назад, на паучий ряд:
– Вот, например, этот белокожий…
Фот, соглашаясь:
– Рет хорош собой.
Марциана, восхищенно:
– Совершенный!
Рет, со своего места:
– Я тебя завтра заколю.
Марциана, с твердой уверенностью в голосе:
– Не получится. Ты глупый. И драться не умеешь.
Тер, молодой специалист по особям гуманоидного типа развития, служит посмешищем для всех, сидящих в зале. Он серьезен, деловит, полностью лишен чувства юмора. При этом до смерти любит рассуждать на профессиональные темы. Он со знанием дела со своего места разглядывает Марциану:
– Это гетеросексуальный гомо. Его надо в клетку. И соплеменника к нему подсадить.
Марциана:
– Клетка большая?
Тер:
– Десять на десять.
Марциана, с завистью:
– Рай, а не жизнь!
Тер, продолжая рассуждать:
– Или в изолятор. Виски попортить. И сексом с ним заниматься, он быстро придет в себя.
Эн, со своего места:
– Ты люканцу виски попортил, он подох.
Тер:
– Люканец сложный. Гомо простой. Они его напугали в лодке, вот он и сидит с текилой за пазухой.
Обращаясь к Марциане:
– У тебя до того, как ты попал в плен, самец был?
– Был.
– Понравилось?
– Понравилось.
Тер, делая вывод:
– Напугался. Гетеросексуальному тоже ласка нужна. А Кар их только насилует.
Кар, убежденно:
– Они мрази.
Тер, раздумчиво:
– Мало ли! Природу не спрашивают.

Через несколько дней спокойного сидения за установкой Фот внезапно оборачивается ко Ктессу:
– Ктесс, я вызываю тебя!
Ктесс отрывается от экрана:
– В чем дело?
– Ты надругался над моим любовником.
– Ну, так я сейчас надругаюсь над тобой.
Ктесс встает. Марциане:
– Сядь на мое место.
Она пересаживается в начальническое кресло.
Ктесс достает из шкафа текилы. Они дерутся. Фот ранен и тяжело отбивается. Ктесс опрокидывает его.
Фот:
– Ктесс, не здесь!
Ктесс уводит Фота. Через некоторое время вызывает соседняя галактика. На экране старая знакомая, напарница Нут с северного полюса соседней галактики. Марциана:
– Шумерка, шарахни по временной прослойке!
Шумерка сомневается.
Марциана:
– Я отвечать буду.
Шумерка:
– А где Ктесс?
– Развлекается с любовником.
Шумерка жмется.
– Он еще долго будет отсутствовать.
Экран гаснет. Через некоторое время на экран выпрыгивают галактические призраки: осьминогоподобные существа, исполняющие бешеный танец.
Ктесс возвращается один. Видимо, Фот остался лежать у него в комнате, усыпленный. Ктесс садится за экран. Ктесс:
– С какой стати ты тратишь мое космическое вещество?
– Это шумерская гравитация.
Все остальные спокойно работают. Вдруг Мэл отшатывается от экрана:
– Господи!
Эн, недовольно:
– Они еще долго плясать будут?
Ктесс:
– Попляшут, и успокоятся.

Ктесс говорит с Нол по компьютеру.
Нол:
– Позови его к экрану.
Марциана:
– Не хочу!
Нол:
–  Пленник не утратил свободомыслия?
Ктесс, косится на Марциану:
– Пока нет.
– Что ж ты оставляешь его без попечения?

Люканка Рем, начальник дипломатического представительства, долго говорит с Ктессом по компьютеру. На ее планете крысы уничтожают население, а гравитационные волки собираются устроить экваториальное скольжение (способ уничтожения жизни на планете). Она вежливо осведомляется, победитель в войне, мол, у тебя? Ктесс кивает головой. Рем, с жаром:
– Я прошу за его жизнь!
Потом она отключается.
Марциана, возмущенно:
– Просит за жизнь! Мало, что ли, ее волки искусали?
Мет:
– Она не мстительная.
Все продолжают работать. Через какое-то время, Мэл, обращаясь к Марциане:
– Ты почему вокализируешь ночью, инопланетянин?
Марциана:
– Разве слышно?
Теф:
– Что, у нас нет акустики?
Фэр, поворачиваясь от экрана:
– Поет?
Мэл:
– Воет.
Марциана видимо смущена. Фот, с интересом:
– Какое ты имеешь отношение к псовым, инопланетянин?
– Духовное сродство.

ФОТ ХОЧЕТ СТАТЬ БУТЫЛКОЙ.
После долгого разговора, Марциана, обращаясь к Мету:
– Ты правда душу можешь в стенку посадить?
Мет:
– И в табуретку могу.
Кар:
– Его самого в последний раз извлекли из бутылки из-под дезодоранта.
Марциана, мечтательно:
– Хочу в бутылку!
Мет:
– Зачем тебе в бутылку, инопланетянин?
Марциана:
– Спятить боюсь.
Мет:
– Если ты собираешься спятить, ты и в бутылке спятишь.
Марциана:
– Не-а. Бытие определяет сознание.
Фот:
– Странное рассуждение. У меня сознание определяет бытие.
Марциана:
– Ничего подобного. Твое бытие сидит, кнопками щелкает, а сознание  мечтает о том, как рабочий день кончится. Чтобы лечь и заснуть. Как бутылка.
Тер, мстительно:
– Он ночью не спит. Тефа трахает.
– Тем более он хочет стать бутылкой. Ни днем, ни ночью покоя нет.
Марциана, снова обращаясь к Мету:
– Зачем ты в бутылку из-под дезодоранта залез? Дезодорант каждый день нужен. Там, в углу, другая стоит. С круглыми такими таблетками. Ни за что не найдут! Видно же, что ими не пользуются.
Теф:
– Ну, в самом деле, зачем нам ими пользоваться.
Марциана, с интересом:
– Алкалоиды, что ли?
Теф:
– Нет.

ДОПОТОПНЫЕ ЛОДКИ.
Разговор на общую тему. Фэр оборачивается от экрана, Кару:
– Что вчера приволокли из пятого сектора?
Кар, недовольно:
– Лодку гуманоида-иллюзиониста.
Фэр, с интересом:
– А какой возраст?
Кар:
– Около полумиллиарда.
Через какое-то время, Тер:
– Инопланетянин, у тебя мать была?
Марциана, неохотно:
– Была.
– А почему ты о ней не вспомнишь, вместо того, чтоб искать по космосу богом забытые лодки?
– О матери я еще успею подумать.
– Это когда же?
– А перед тем, как меня на казнь выведут.
Тер с негодованием отворачивается. Марциана, увлеченно:
– Чрезвычайно интересный трактат! Клавзов в космосе, оказывается, в два раза больше, чем крокодилов.

ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО НОВЕНЬКИХ.
Ктесс уважительно беседует с представителем новой морской планеты в первом секторе. Инопланетянин отключается. Ктесс:
– Симпатичный. Только для экрана все равно гуманоид нужен. А то сразу паук. Кто-нибудь спятит в соседней галактике.

Я НЕ АМФИКЛЕК*.
Рабочий день. Марциана кивает на экран:
– Тут.
Ктесс:
– Неинтересен.
Марциана, с вожделением:
– Это черный крокодил.
– Я не амфиклек.
Все продолжают молча работать. Теф, оборачиваясь от экрана:
– Зачем тебе черный крокодил, инопланетянин?
– Душа томится.
– Крокодилов боишься?
– Нет. Чувствую, хозяин меня им отдаст. Посмотреть бы хоть на них.
Все продолжают работать. Ктесс встает, выключает компьютер, обращается к Марциане:
– Пойдем.
Они идут по коридорам в сторону, противоположную рабочему отсеку. Ктесс открывает компьютерный замок. Помещение, выложенное белым пластиком. Посередине на возвышении – мумия черного крокодила. Марциана наклоняется, осматривает его. Выпрямляется. Со вздохом:
– Амфиклек!
Ктесс:
– Нет. Просто сумасшедший. Он, кстати, и не пил вовсе.
– А как же?
– Улетел в космос и там сошел с ума.
– Это ты его засушил?
– Сам засох. В пещере на чужой планете. У меня есть другой черный крокодил. Но на того смотреть неприлично.
– Почему неприлично?
– Упился до маразма. Живет в свое удовольствие в своем собственном мире.
Ктесс направляется к выходу. Марциана продолжает всматриваться в запавшие глаза и искаженную безумием морду крокодила. Потом неохотно следует за Ктессом.

* черный крокодил в голове

            СЦЕНА С НУТ.
Нут: долго говорит на межгалактическом. Потом:
– Гадина, мразь, отребье!
Помолчав, продолжает прерванную тему:
– Ктесс, ты должен отдать его в ко мне в резервацию.
Марциана, со своего места:
– Я у тебя там всех перекусаю.
В отсеке у Нут дружный хохот. Нут:
– О!
Сидящий рядом с Нут шумер:
– Инопланетянин! Ты теперь на другой должности?
 Марциана:
– Пленный я.
Смех не стихает. Нут:
– Ктесс, он у тебя кто по ориентации?
– Пассивный гомосексуалист. Развратник и сластолюбец.
Нут:
– Ктесс! Ты бы его куда-нибудь спрятал…
– Почему же? Имеет успех.
Нут:
– В ближайшее время жду крокодила, – исчезает.

СЦЕНЫ С МЕРИС:
Вызывает Мерис. Она просит Марциану ответить на вопросы.
Мерис:
– Ты гомо?
– Гомо.
– Сапиенс?
– Сапиенс.
– Дикий?
– Дикий.
– Лесной?
– Лесной.
Марциана добавляет от себя:
– Ктесс.
В экране появляется Эт:
– Ужасен! Ты пленник?
– Пленник.
– Тебя насилуют?
– Враги мною гнушаются.
– Ужасен! Совсем ужасен! – он больше не находит слов.
Один из шумеров в отсеке Мерис, сбоку от Эта:
– Странное дело! Чтоб гомо утверждал, что он дикий лесной Ктесс. Гомо обычно себя стесняется.
Эт:
– Я хочу видеть как убивают этот ужасен! Он насиловал самку гуманоид-иллюзионист! Он заставлял шумер спать с крокодил. Хочу видеть, как насилуют этот ужасен!
Второй шумер:
– Неплохо было бы взглянуть на этого зверя.
Ктесс:
– Он агрессивен.
– Кусается?
– Дерется.
– Мы его не обидим.
Через два дня по галактическому времени двери отсека разъезжаются и входит Мерис в синтетическом балахоне до пят и с прической из двух заверченных в волосы текил. Рыжие волосы ее искрятся в свете ламп, а лицо сияет алебастровой белизной. Рядом с нею Эт, челюсть его выпячена вперед, вид надменный. Двое шумеров-самцов в стандартных космических костюмах приветливо улыбаются иноплеменникам. Один из шумеров, кивая на центральное кресло:
– Иноплеменник, ты не позволишь нам себя осмотреть?
Марциана встает, не вынимая текилы из-за пазухи, садится в кресло. Шумеры принимаются осматривать ее череп и строение лицевых костей. Шумер:
– Мать специализированная была. У отца в генах что-то вроде генетики морского гуманоида.
Второй шумер, чрезвычайно дипломатично:
– Зачем тебе текила, иноплеменник?
– Мета хочу убить.
– За что?
– Он психиатр.
– Как же в этом мире без психиатров?
– Зачем мне психиатры, я не сумасшедший.
Потом, вежливо:
– На твою самку можно посмотреть?
Шумер, с опаской:
– Как ты собираешься на нее смотреть?
– Глазами.
Поворачивается, долго смотрит на Мерис. Отмечает про себя, что на экране компьютера ее изображение – всего лишь слабый отблеск подлинного великолепия. Оборачивается снова к самцу-шумеру:
– У тебя все самки такие?
– Я в этом не разбираюсь.
– Врешь ты! Просто стесняешься сознаться.
Опять смотрит на шумерку с болезненным восхищением.
Эт, с ревнивой неприязнью, оборачиваясь к Мерис:
– Как он смеет так смотреть на чужой самка?
Мерис:
– Эт, но он все время так на меня смотрел. Что я в этом понимаю?
Эт:
– Он насиловал самка!
Мерис, с осторожностью, обращаясь к одному из осматривавших:
– Он гомосексуалист?
Шумер:
– Гомосексуалист. По черепу видно.
Мерис:
– С педерастическими наклонностями?
– Ну, этого я не могу сказать.
Эт, продолжая вскипать:
– Как он смеет так смотреть на чужой полководец?! Хочу видеть, как убивают этот пленник!
Все молчат. Эт, непреклонно:
– Пусть дерется этот пленник!
Теф, с убедительными интонациями в голосе:
– Эт, он дерется насмерть. На это неприятно смотреть.
Эт, догревшись до последней степени возмущения:
– Я хочу драться с этот пленник!
Марциана встает, кладет текилу на закраину установки. Эт:
– Я дерусь текила!
Марциана:
– Я дерусь руками.
Марциана и гуманоид-иллюзионист бросаются друг на друга. Марциана дубасит Эта со всей яростью озверевшего гомо. Эт пытается ее заколоть. Он силен и опытен, но мордобития не выносит.
– Он мог заставить шумер спать с крокодил, – делает профессиональный вывод Эт.
Марциана, сплевывая:
– Я тебя сейчас заставлю спать с крокодилом!
Снова бросается на него, выбивает текилу из рук. Подбирает с пола текилу и идет на свое место. Эт, спокойно, с достоинством:
– Я потерпел поражение от пленник. Я буду самоубиваться.
Шумеры смотрят с интересом. Служащие дипломатического представительства сидят, отвернувшись к своим рабочим местам. Мерис, чрезвычайно ласково, с таким видом, как будто ребенок на ее глазах совершил оплошность:
– Эт, мы обсудим этот вопрос.
Эт, убежденно:
– Я должен самоубиваться.
Марциана встает со своего места, сжимая кулаки, Эту:
– Ты придурок!
Передает текилу Мерис. Эт:
– У меня хороший умственный способность! Я буду самоубиваться!
Мерис:
– Мы поговорим об этом дома.
Они все четверо удаляются.
Через два дня по галактическому времени Мерис вызывает по компьютеру Ктесса. Мерис:
– Я пришла к выводу, что этот недавнорожденный не мог быть повинен в кастрации самки гуманоида-иллюзиониста. Это нереально.
Ктесс:
– Как Эт себя чувствует?
Мерис, со вздохом:
– Лежит в изоляторе, прикрученный к койке. Хочет самоубиваться.
Ктесс, серьезно:
– Мировому сообществу будет его не хватать. Передай ему от меня пожелание остаться в живых.

            СЦЕНА С НЕДАВНОРОЖДЕННЫМИ:
В зале все, кроме Марцианы. Сотрудник с первой планеты космических гуманоидов вызывает Мэла. Сотрудник:
– У вас правда, что ли, 7-7-1 захватили?
Рядом сидящий Эн:
– Тут.
Сотрудник:
– Он какой?
Мэл:
– Голова не в порядке.
– Сильно не в порядке?
Мел выразительно колотит себя костяшками пальцев по лбу.
Сотрудник:
– А от чего?
Эн:
– Пил.
– Сильно пил?
Эн:
– До маразма допился.
Сотрудник присвистывает и исчезает.

ДИКИЙ НЕРАЗУМНЫЙ ЕВРОПЕОИД:
Ктесс, вмешиваясь в диалог между недавнорожденными и Марцианой:
– Они ничего не знают о диком неразумном европеоиде. Для них он мифическое существо.
Марциана:
– Почему?
– Им не позволено заниматься космической биологией.
– Здоровья нет?
– Выдающиеся способности.
Марциана, с уважением:
– Бывает!
Тер, неудовлетворенный результатами дискуссии:
– Дикого неразумного европеоида в природе не существует. Это филологическая проблема.
Марциана, одобрительно:
– Филологическая. Они чужие языки портят. Наши древние европейские языки все пострадали.
Тер:
– У них собственный язык есть.
Марциана, мотнув головой:
– Нету! Они объясняются при помощи жестов.
Мэл, со своего места:
– Ну, конечно! С галлюцинацией не поговоришь!
Тер, вкрадчиво, Марциане:
– Ты на здорового напал.
Марциана, кивает:
– На здорового.
Тер, рядом сидящему Тефу, шепотом:
– Занимался исследованием древних языков и спятил! А они его потом на войне использовали.
Теф:
– Бывает. О таком чего только не наговорят потом и не напишут. А он, оказывается, и неграмотный совсем был, и голова набекрень. Со скалами беседовал.
Тер, компетентно, Марциане:
– Ты проси бога, чтоб он послал тебе хорошие сны. Сном все пройдет.
Марциана, соглашаясь:
– Хороших снов мне надо позарез.
Мэл:
– А тебе плохие снятся?
– Которую ночь. Крокодил снится.
Мет, насторожившись:
– Черный?
– Белый. Похож на Q26, только белый. Гадости говорит.
Тер:
– Что он говорит?
– Говорит, что бог мою душу не отпустит из этого мира.
– Это не так.
Марциана:
– Не так?
– Душу сумасшедшего бог отпустит.
Марциана, со вздохом:
– Так если б я в самом деле сумасшедший был!
Тер, с глубокой убежденностью:
– Можешь в этом не сомневаться!

СЦЕНА С «ПОДКРАШЕННЫМ» МЕТОМ:
Марциана вздорит с Метом, потом:
– У тебя глаза слишком синие. Тебя перед фоссилизацией подкрасили!
Эн:
– Как можно!
Мет, помолчав:
– Инопланетянин, как тебе не стыдно? Чужое мужское потомство в зале, а ты такие вещи говоришь!
Марциана замыкается в себе. Тер:
– Его не подкрасили. Он пьян.
Марциана:
– А это как можно?
Мэл:
– Ктесс добрый.
Марциана, с недоверием глядя на Ктесса:
– Добрый?
Мэл:
– Ты что, разве не видишь?

Я СЛИШКОМ НЕПРИЛИЧНЫЙ.
Эн с Мэлом потешаются над старшими служащими, что они, мол, раба одолеть не могут. Тер со своего места вслушивается в разговор.
Тер, Марциане:
– Инопланетянин, а ты чего ждешь? Что Ктесс тебя отпустит, что ли?
Марциана, угрюмо:
– Я неприличный.
Мэл, со смехом:
– Что ж ты, такой неприличный, и сидишь с текилой за пазухой? Мы бы хорошо с тобой обошлись!
Марциана, оглядывая гуманоидов, сидящих в ряд:
– Вы более-менее приличные, что я, не вижу, что ли? А я совсем неприличный!

СОБСТВЕННОСТЬ НА ТЕЛО ПЛЕННИКА.
Все спокойно сидят работают, не обращая внимания на свару посреди зала. Паукам надоедает драться, они садятся на место, Марциана – тоже.
Мэл, раздраженно:
– Иноплеменник, почему ты им не уступишь?
– Непристойно.
– Что именно непристойно?
– В плену отдаваться непристойно.
– А ты на что рассчитываешь?
– Казнят меня.
– За жизнь можно попросить.
Марциана, откидываясь в кресле:
– Тебя мать учила у врагов пощады просить?
– Конечно.
– И кто это тебе, космическому гуманоиду, в плену жизнь оставит?
– Меня никто в плен не возьмет.
Помолчав:
– Все-таки, раз уж в плен попал…
Марциана, компетентно:
–  Я от жизни устал. Я что в плену, что на свободе, все равно спирт найду. Я даже знаю, где он у них есть… А ты, если здоров и не имеешь вредных привычек, – бежать, значит, надо.
Фот:
– Чрезвычайно интересно. Не то, что пленник обязательно должен сдернуть, а то, что он может позволить себе напиться.
Марциана:
– Но пьянство же гораздо меньший грех, чем разврат.
– Дело не в греховности.
– А в чем?
– В собственности.
– На спирт?
– На тело пленника. Если оно в плену способно напиться, значит, оно не устало от жизни, а уже допилось до алкоголизма.
Марциана:
– Это неправильное рассуждение…
Фот:
– Это не рассуждение, это констатация факта.

НАЧАЛО РОМАНА С МЕТОМ.
Драки на текилах продолжаются. Мет в сражение не вступает, только смотрит. Потом, когда страсти улягутся, он продолжает их подогревать.
Мет:
– Ктесс, твой пленник – атеист.
Ктесс:
– Он тебе об этом сказал?
– Я сам вижу.
Ктесс, оборачиваясь к Марциане, серьезно:
–  Ты атеист, инопланетянин?
Марциана:
– Я вероотступник.
Ктесс:
– Во что ты верил, несчастный?
– В себя.
Мет:
– Давай его спалим?
Ктесс молчит. Мет:
– Что в нем хорошего?
Теф:
– Он тебе мешает?
Мет:
– С какой стати я сижу за одной установкой с неверующим?
Помолчав, Ктессу:
– Отдай его мне.
Ктесс:
– Бери.
Мет:
– У него текила за пазухой.
Ктесс:
– Что вы за военные: гомо из первого сектора одолеть не можете!
– Я не хочу с ним драться, я хочу его трахнуть.
Эн, насмешливо:
– Чего захотел!
Мет:
– Почему нельзя? Он что, запретный? Пленник, как пленник.
Марциана:
– Пойдем, я тебя трахну!
Мет, Ктессу:
– Он активный!
Ктесс отрицательно качает головой.
Мет:
– Как же он меня трахнет?
Встает, с готовностью:
– Пойдем!
Марциана тоже встает. Кар, Ктессу:
– Они друг друга задушат!
Ктесс, не оборачиваясь от экрана:
– Поладят.
В комнате Мета Марциана с яростью стаскивает с себя халат пленника. Мет степенно раздевается. Марциана, не понимая, почему он медлит:
– Раздевайся, я на тебя не смотрю.
Мет, с достоинством:
– Я себя не стесняюсь.
Марциана бросается на него и опрокидывает на пол. В ярости:
– Я тебе сейчас все оторву!
Они борются отчаянно, как за жизнь. Мет душит Марциану, потом, когда она ослабевает, жестоко насилует. С интересом смотрит на нее сверху. Марциана молчит.
Мет:
– Кем мне будешь, рабом или жертвой?
Марциана продолжает молчать.
Мет встает, одевается. Марциана:
– Инопланетянин, я не против рабства…
– И что же?
– Текилу я тебе не отдам.
Мет, отряхиваясь:
– Раб имеет право на собственность.
Они возвращаются в зал. Кар, с кислой улыбкой, Мету:
– И каковы впечатления?
Мет, серьезно:
– Больше не вкусишь сладости.
Рет, оборачивается от экрана:
– Вы чем там занимались так долго?
Мет:
– Я не привык обсуждать подобные темы на публике.
Рет:
– Здесь все свои.
Мет, внушительно:
– Рет, ты самый нескромный из всех галактических пауков, каких я только знал.
Рет:
– Не скромный?
Мет:
– Нет.
Рет, оборачивается к экрану, констатирует:
– Мет новенького трахнул.
Тел:
– А не наоборот?
Рет:
– Нет. В глазах радость и душа обрела упокоение.
Тел оборачивается:
– Инопланетянин, ты что с ним сделал?
Марциана:
–  Кастрировал.
Тел:
– Совсем?
– Совсем.
Тел:
– Ты что, озверел?
Марциана молчит.
Тел, возвращаясь к работе:
– Ну, сказал бы!
Ночью Мет расталкивает Марциану. Она покорно встает, хочет накинуть на себя халат. Мет, серьезно:
– Кого ведут трахать, тот не одевается.
Марциана, обиженно:
– Не могу я ходить голой по вашим коридорам!
Две недели Тел с Ретом не мешают Мету развлекаться с новеньким. Потом опять нападают на него. Теф смотрит косо, Кар возмущается. Заместитель Ктесса привык к порядку и ему все происходящее начинает надоедать.
 Кар:
– Ктесс, твой раб дерется по два раза в сутки и спит с твоим подчиненным каждую ночь!
Ктесс:
– Через ночь.
Марциана выполняет свои обязанности механически. Днем гладиаторствует, ночью отдается. После одной из драк она, обезоружив Тела, всаживает его текилу между плитами пола. Кар встает со своего места, подходит и с трудом вытаскивает оружие:
– Клавзонепотребство в отсеке!

ПОЧЕМУ ВОЕННЫЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОСТРАДАВШИМ.
Марциана бурно ласкается. Мет молча терпит. Потом:
– Иноплеменник, с тобой когда-нибудь такое было?
Марциана:
– Было. Быстро прошло.
– Отчего?
– Трахнули меня.
– Не понравилось?
– Злая.
– Самочий гомосексуализм жестокий.
– Да не в том дело…
– А в чем?
– Гетеросексуальная она.
– А ты не видел разве, что она гетеросексуальная?
– Видел.
– А зачем отдался?
– Влюбился.
Мет, помолчав:
– Иноплеменник, у тебя хоть один любовник гомосексуалист был?
Марциана отрицательно мотает головой:
– Не было.
– Плохо.
– Плохо.
– А ты знаешь, что ласкаться нельзя?
– Знаю.
– А почему делаешь?
– Потребность.
– Распущенный ты тип!
– Распущенный.
– Возьми себя в руки.
– Незачем.
– Незачем?
– Пленный.
– Кто не следит за собой в обществе, тот позорит мать, кто в плену – соплеменников
– Мои соплеменники и без того позорные.
– Ты же начальником дипломатического представительства был!
– Выдали меня.
– Пострадавший, значит.
Марциана болезненно морщится. Потом:
– Я военный.
– И я военный.
– Военный не может быть пострадавшим.
– Почему не может?
– Поделом ему, вот почему!
Потом, с горечью:
– Выданный! Что о нем еще можно сказать? Пусть хоть по потолку бегает.

ЭКЗЕКУЦИЯ.
У недавнорожденных сложилось стойкое убеждение, что морской ночью выводит пленного из строя. А тот сам понимает, на что идет. Гомо дерется мастерски, но силы его падают. Правда, нет? Новенькие, затаив дыхание, следят за жестокими битвами старших. При этом совсем не сочувствуют пленному. «Он враг», – написано у них на лицах.
Марциана получает глубокую колотую рану в плечо под ключицу. Рет (заслуга его), нападение прекращает, и они с Телом садятся на место. Марциана тоже устраивается за компьютер между Ктессом и Каром и углубляется в работу. По отсеку распространяется неприличный запах венозной крови. Кар встает со своего места. Марциане:
– Пойдем.
В медицинском отсеке он обрабатывает рану, перетягивает пластиком. Марциане:
– Лучше сдайся.
Марциана отрицательно трясет головой. Кар:
– Без рук останешься.
На другой день пленного трясет лихорадка. Он сидит бледный, как из морга вылез. Работает, текила по-прежнему за пазухой. В конце рабочего дня Рет поднимается и вызывает гомо на драку. Все, кто есть в зале, поворачиваются в компьютерных креслах и смотрят. Гомо отбивается, но сам не нападает. У него, по всей видимости, зверски болит плечо. Кар, со знанием дела:
– Проиграет.
Ктесс:
– Отобьется. Еще дня два – и оклемается.
Но на другой день гомо получает рану в живот. Рет, схватив его сзади за шею, опрокидывает навзничь и заламывает ему руки над головой. Тел устраивается у несчастного на животе и с удовольствием моет руки в крови. Потом обводит вопросительным взглядом зал. Паук биолог, из тех, кого Ктесс после неудачного полета на планету новеньких приговорил к смерти, высказывается первый:
– Жизнь.
Его напарник:
– Жизнь.
Он, повернувшись со своего места, добавляет:
– Сломать ему руки.
Фэр:
– Сломать руки.
Эн, в ужасе:
– Заколите его! Вы что, совсем бога забыли, раненому руки ломать?!
Мэл:
– Сломать руки.
Тер:
– Сломать руки.
Теф:
– Сломать руки.
Фот:
– Сломать руки.
Мет:
– Пожалейте раненого!
Кар:
– Сломать руки.
Ктесс:
– Ломайте руки и волоките его в медицинский отсек. Догладиаторствовался, сволочь!
Пауки оба приступают к исполнению приговора. Рет накалывает раненого сильным снотворным, а Тел вспарывает ему синтетический балахон на груди и руках. Потом Марциану заставляют подняться и положить руку на спинку компьютерного кресла. Тел легко надавливает на плечо, как на рычаг. «Хрясть» – и левая рука бессильно повисает со спинки. Потом Рет оборачивает Марциану лицом к выходу из зала. Тел почему-то слишком долго, как отмечают про себя новенькие, возится со второй рукой. А иноплеменник, по всей видимости, уже без сознания…
Потом Марциану выносят из зала. Кровь медленно подсыхает возле центрального кресла. Уборкой займутся потом, когда рабочий день кончится. Эн сидит и шепчет запекшимися губами молитву. Вчера Теф случайно подсмотрел за ним, чем он занимается в биологическом отсеке. Рассказал он об этом Ктессу или нет? А про Тера говорят, что он повесил в лесу собственную мать, предварительно оглушив ее тяжелым оконным украшением по голове…

СЦЕНА С МЕТОМ ПОСЛЕ ПРОИГРЫША.
Мет входит в медицинский отсек, садится у постели. Марциана трется ему об руки, чуть ли не лижет их. Мет, насмешливо:
– Ну что, несчастный, проиграл тело грешное, опять за душу страшно?
Марциана:
– Больше не возьмешь меня к себе?
Мет, с достоинством:
– Я врач. И в постель тебя возьму, и здесь наблюдать буду.
Марциана успокаивается, потом засыпает.
Рет, с завистью, Мету:
– Как это тебе удается?
Мет:
– Материал нужен.
Тел, с интересом:
– Хороший материал?
Мет:
– Качественный!

СЦЕНЫ В КОМНАТЕ У РЕТА С ТЕЛОМ.
Рет сидит за компьютером. Тел полчаса подряд изощренно, со вкусом, издевается над Марцианой. Потом дает ей напиться. Она с жадностью глотает воду.
Рет:
– Редкостный ты тип, инопланетянин!
Марциана:
– Чем редкостный?
– Ты что, считаешь для себя постыдным пощады просить?
– Нельзя.
– А ты что же, не живой?
– Я подонок.
Тел:
– Рет, зачем мы с тобой подонка ночью к себе в комнату притащили?
Рет:
– Прикончим его сейчас.
Марциана, робко:
– Вы за мою душу попросите?
Тел:
– Какой космический объект надо за твою душу попросить?
Марциана:
– Q26.
Рет:
– Попросим.

Тел рыхлит волосы у Марцианы на голове:
–Дикий ежик Ктесс.
Продолжает:
– А почему такой белый?
Рет:
– Бывает лысый ежик, бывает белый ежик.
Тел:
– Он какой?
– Грешный. Такого грешного ежика самка на свет родила!
Тел:
– Сама была грешница, – кивает на голову Марцианы. – Череп гуманоидного типа.
Рет:
– Инопланетянин, твой батюшка гомо был?
Марциана:
– Метис.
– С кем?
– С морским гуманоидом.
– Грешная ежиха!
Тел, философически:
– Любая самка грешница. Зачем рожает? Если б моя меня не родила, сколько тел с душами бы не расстались, а души – с надеждой на спасение?
– А ты сам разве не рад, что живешь?
Тел, отрицательно мотает головой:
– Каждое утро ее проклинаю.
Марциана, с уважением поводит головой снизу вверх. Рет смеется, уткнувшись головой в подушку. Марциана смотрит недоуменно. Потом:
– Над чем он смеется?
– Ну, кто его знает!
С горечью:
– Любовник мой. Господи! Самому что ли, его убить?
Марциана:
– У него мать тоже была грешница?
Тел отрицательно мотает головой:
– Пострадавшая. Почувствовала зло во чреве. Теперь в изоляторе сидит.
– Аборт можно было сделать.
– Им нельзя.
– А почему она в изоляторе сидит?
– Спилась.
Марциана опять поводит головой. Рет захлебывается смехом.
Марциана:
– За что ты хочешь его убить?
– Проштрафился малый. Ктесс теперь его трахнет.
Марциана, соглашаясь:
– Лучше убить.
Рет хрюкает. Марциана:
– А что в нем плохого-то? Почему она… – щелкает себя по шее.
Тел пожимает плечами. Марциана кивает:
– Самка сложная.
Тел, продолжая философствовать:
– По моему мнению, самое сложное существо в мире не самка, и не ее дитё, а тот самец, который ее оплодотворил. Вот у этого, например, – он кивает на Рета, который затих, уткнувшись головой в подушку, – отец скульптор.
– Скульптор?
– Гражданского направления. Сам-то он не особенно талантлив, но Рет у него вышел – произведение искусства!
Марциана, соглашаясь:
– Красивый.
У Рета уже нет сил смеяться, он только тихо стонет.
Марциана:
– А он жив?
Тел кивает:
– Жив. Он даже не слышал о погроме. У него новые работы есть. На тему: «Восстановим цивилизацию, отомстим за поругание!» Особенно мне нравится у него одна вещь. Сцена казни 7-7-1. Непонятно, кого казнят: то ли гуманоида, то ли чернотелку, то ли крокодила.
Марциана:
– Фантастика!
Тел:
– У нас художники все в основном реалисты. Фантастические сюжеты мы особенно ценим.

           СЦЕНА С ТЕРОМ.
Тер, недоуменно, обращаясь к ровесникам:
– Зачем им гетеросексуальный нужен?
Мэл:
– Значит, гомосексуалист.
Тер:
– А почему дрался?
Эн:
– Военный преступник.
Тер, полушепотом:
– Тот самый, что ли?
Молодые гуманоиды молчат. Тер, твердо и непререкаемо:
– Я сегодня ночью должен помолиться.
Ктесс:
– Где ты собираешься молиться?
– В камере фоссилизации. Там мой соплеменник умирает.
Мет:
– Молись, только соплеменника не трогай.
Тер, с достоинством:
– Я пассивный.

ХОРОШО СЛОМАЛИ.
Рабочий день. Все в зале за компьютером. Ктесс берет Марциану за руку:
– Болят руки, пассивный?
Марциана молчит. Ктесс прощупывает сгиб локтя:
– Хорошо сломали! Если теперь кому сказать, что ты воевал – не поверят!

ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ОТСЕК.
Общий зал, конец рабочего дня. Ктесс, откидываясь в кресле:
– Все-таки. Что у меня с палеонтологическим отсеком?
Мет, обиженно:
– Я не питаюсь окаменевшими ракушками!
Теф, злобно:
– Кто знает, может, ты уже до маразма допился!
– И не терплю оскорблений!
Фот:
– Кто их любит.

ПОМОГЛИ БЫ.
Общий зал, пленного и недавнорожденных нет. Ктесса вызывает по компьютеру планета новеньких. На экране возникает Клавз.
Ктесс:
– Мое почтение.
Клавз, заискивающе:
– У тебя найдется время, иноплеменник?
– Для тебя всегда найдется.
– Ктесс, он такое сделал!
– Кто?
– Бывший начальник.
– 7-7-1?
– Он изверг, изверг!
– Возможно. Бог ему судья.
– Ктесс, он жив?
– Клавз, сколько раз можно тебе повторять? Его нет в живых.
Клавз в горести опускает голову.
– Зачем он тебе нужен, этот несчастный, не доживший до тридцати лет? Мало ли, что он сделал. Я хочу понять, что сделал ты. Клавз, я требую ответа на вопрос: почему ты отказался от власти?
– Ктесс, ты меня возьмешь?
– Возьму.
– Ты меня не убьешь?
– Я дам тебе посуществовать.
Клавз, с надеждой:
– А потом отправишь мое тело в отсек фиксации?
– Клавз, у меня тут не склад невостребованных трупов.
Клавз молчит, опустив голову. Видно, даже из космоса, что он у себя на родине начал разлагаться. Ктесс:
– Почему ты не явился на службу, объясни.
– Меня накажут?
– За что?
– За то, что я не явился на службу?
– Никто о тебе ничего не знает.
Ктесс, начиная смеяться:
– Может, ты был беременный и умер родами.
Клавз:
– А если б я родил в дипломатическом представительстве?
Ктесс:
– Ничего страшного, помогли бы.
Ктесс отключается. Клавз садится на место. В зале прежние, не исключая и Кассия. Клавз, обращаясь к шумеру:
– Крис, ты пойдешь со мной?
– Куда?
– Где Ктесс меня возьмет.
– Пойду. И запихаю тебя в лодку, если будешь сопротивляться.

ЗА ПОРЧУ ЭКСПОНАТОВ НЕ НАКАЗЫВАЮТ ПО ВЫСШЕЙ МЕРЕ.
Весь день и на следующий Мета на работе в зале нет. Вечером Марциана с Каром идут по коридору. Коридор длинный, без углов, загибающийся по спирали вниз. Здесь прохладно, пыльно и очень неуютно. Марциана, шепотом:
– Иноплеменник!
Кар оборачивается.
– Мет умер?
Кар, удивленно:
– Жив.
Потом:
– Почему ты думаешь, что он умер?
– Ракушки испортил.
– У нас порча экспонатов не наказывается по высшей мере.

СЦЕНА У МЕТА НОЧЬЮ.
Ктесс является ночью к Мету в комнату и остается. Они беседуют, Марциана трется об руки Мета, целует его, снова трется. Ктесс:
– Все время так?
Мет:
– Постоянно.
Помолчав:
– Рет смеется: меня пассивный ласкает.
Через какое-то время:
– Хочешь его в рот?
Ктесс отрицательно трясет головой. Потом:
– Позволяет?
Мет:
– Он покорный!
Марциана замыкается в себе. Мет:
– Ежик, почему опять загрустил?
Марциана молчит. Потом:
– Зачем говоришь хозяину, как я отдаюсь? Мне Рет нравится…
Мет ржет, уткнувшись лицом в подушку, у Ктесса глаза блестят смехом.
Мет, приподнимаясь, смотрит на Марциану:
– Депрессивный, сволочь! А по какой причине – непонятно.
Потом:
– Ежик! Ты никаких лишних вещей в окружающем мире не видишь?
Марциана:
– Нет. Все вещи, которые я вижу, в окружающем мире необходимы.
Мет опять утыкается в подушку, Ктесс продолжает смеяться глазами.
Марциана снова принимается ласкаться. Мет:
– Что тебе мое тело покоя не дает?
Марциана, восхищенно:
– Ты красивый! Руки у тебя как из слоновой кости, а глаза голубые!
– По батюшке. И у дедушки были такие же глаза, и у прадедушки. Я морской гуманоид.
Марциана снова замыкается. Мет:
– Инопланетянин, почему опять ушел в себя?
Марциана молчит. Она мучительно пытается вспомнить, какого цвета были глаза у того типа, которого она вздернула на дереве на второй планете гуманоидов во время войны.

ДИАЛОГ С КТЕССОМ.
Глубокая ночь. Ктесс только что выключил свой персональный компьютер и наконец лег. Он заметил, что Марциана все это время не спит. Ктесс:
– Иноплеменник, почему мучаешься?
Марциана, серьезно:
– Это только физиологически. Сердце у меня спокойно.
– Невинен, значит.
Марциана, с интересом:
– Почему?
– По психологическому тесту.
Марциана:
– Иноплеменник, а тебе не все равно, невинен твой раб или погряз во всех смертных грехах?
– Я своего раба не в клетке держу.
Марциана, отворачиваясь:
– Я порядочный.
– Если ты порядочный, почему отказываешься отвечать на вопросы врача?
– Какого врача?
– Психиатра.
– Это оскорбление.
– Что именно оскорбление?
– Предположение, что мне нужен психиатр.
Помолчав:
– Я умственно здоровый.
– Ты порядочен, умственно здоров и сердце у тебя спокойно?
Марциана закрывает глаза, в знак подтверждения.
– Свободный, и тот позавидует.
Марциана, махнув рукой:
– Пусть завидуют.

СЦЕНА С ГОЛОЙ СОВЕСТЬЮ.
Рет, со своего места в зале:
– Мет, я прошлой ночью беседовал с пленным…
Мет:
– Он интересный собеседник.
– Он галлюцинирует.
Мет:
– Я знаю.
Тел, брезгливо:
– Плеченогое, что ли, опять?
Рет:
– Совесть. Сидит в углу и глаза таращит.
Все какое-то время молча работают. Потом, Фот:
– Интересно, как выглядит совесть?
Рет:
– Толстая, голая, у нее все висит.
Эн с Мэлом хохочут, Тер, оборачиваясь к ним:
– Господи!
Опять воцаряется молчание. Потом, Ктесс:
– А это не всем известная особа?
Рет:
– Вряд ли.
Теф:
– Я тоже так думаю.
Мет:
– Совесть и П2 – разные вещи.
Ктесс оборачивается и долго в раздумье смотрит на то место за компьютером, где раньше сидела П2.

            БЕСЕДА С ШУМЕРОМ.
Шумер вызывает галактическое представительство. Кар перед экраном.
Шумер:
– Инопланетянин, я не справляюсь с ситуацией, связанной с Клавзом.
Кар, высокомерно:
– Мне какое дело?
– Он постоянно спрашивает о жестоко умерщвленном. Нельзя его к экрану?
Кар молчит, раздумывает. Потом:
– Ты один?
– Один.
Кар встает, идет за Марцианой. Она садится перед компьютером. Шумер:
– Чем занимаешься, иноплеменник?
– Сплю.
– Без сновидений?
– Ну, почему же… Приятные сны.
Шумер широко раскрывает глаза в знак внимания.
– О том, как я с тобой встречусь и ты доставишь мне то удовольствие, которое на моих глазах доставлял крокодилу.
Шумер еще шире раскрывает глаза. Марциана:
– Крокодил жив?
– Помер.
– Тем более у меня есть надежда! Отчего же он скончался?
– Просто взял и подох.
– Жаль.
Шумер:
– Иноплеменник, ты долго жить собираешься?
– Недели две проживу.
– Значит, десять лет проживешь.
Шумер исчезает с экрана, Марциану уводят. Кар снова вызывает шумера.
– Шумер, а в чем дело? Я имею в виду – с Клавзом?
– Я давно его знаю. Таким я его никогда еще не видел.
– А крокодил в самом деле подох?
– Подох.
– Шумер, ты...
– Я не охотник до крокодилов.

КТО ПОВЕСИЛ МАТУШКУ?
Марцианы нет в зале. Тел с Ретом допытываются, кто сотворил паука, который ночью скачет по спиральному моргу. Все пятеро недавнорожденных дружно молчат. Они имеют один веский аргумент в свою пользу: никто этого паука в глаза не видел. Но Тел с Ретом уверены, что это именно паук, и что его изготовил Тер. Тер по генетике – биоробототехник. Но относится он к параллельному виду или просто мутант, доказать трудно. Все пятеро чувствуют себя в лагере, противоборствующем со старыми служащими. Эна обвиняют в том, что он спит с сумасшедшей крысой в биологическом отсеке. А Мэл, якобы, кальцинированный гуманоид, представитель одного из самых страшных и могущественных параллельных видов, и в связи с этим неизвестно что сделал.
Пауки продолжают поддерживать молодых гуманоидов. Им обоим предстоит явиться в дипломатическое представительство паучих. Они родные братья по матери, и младший после плена на новой морской планете уговорил старшего сесть на электрический стул. Старшего он только ухлопал, но недожег, и Ктесс за это его закерогенизировал. Обоим мертвым нет никакого смысла врать и покрывать новеньких, но они все равно молчат и про паука, и про крысу, и про то, куда из биологической лаборатории пропали пробирки с яйцеклетками для П2.
Ктесс молчит, не встревая в прения. Дело доходит до специальных выяснений. Рет обвиняет Тера в том, что он убил и повесил собственную мать. Тер возмущен:
– Дома она.
– В лесу она, на дереве, вчера сняли. А та самка, которая играла роль твоей матери, исчезла.
В конце концов Тер вынужден признаться в убийстве.
– Я крокодил, – заявляет он.
Все молчат. Крокодил, так крокодил. В коллективе Ктесса привыкли ко всему.

КТЕСС РАСКАЗЫВАЕТ О СВОЕМ ДЕТСТВЕ.
Марциана в зале. Тер опять заявляет всем, что он крокодил. Марциана, оборачиваясь:
– Ты с подмененным сознанием, что ли?
Тер молчит. Марциана:
– Ужас какой!
После непродолжительного молчания, Ктесс:
– Помню, как я свою приемную мать в детстве до полусмерти напугал. Натерся черной органикой, спрятался в углу и сказал: «Я крокодил, я встал из гроба!» Она заперлась у себя и слегла. «Сын мой, если не поправлюсь, иди в отсек, объясни, в чем дело».
Теф, с интересом:
– И чем кончилось?
– Порола меня потом по три раза на дню.
Марциана с интересом смотрит на Ктесса. Ктесс оборачивается. Марциана:
– Она любила тебя?
Ктесс:
– Терпеть не могла. Так же, как и я ее. Но сумела воспитать: до сих пор живу.

СЦЕНА К НАЧАЛУ ПРОЦЕССОВ НАД НЕДАВНОРОЖДЕННЫМИ:
Марциана, хлопнув кулаком по закраине установки:
– Не понимаю:  почему, когда речь заходит о постороннем, опять кого-то обвиняют?
Поворачивается в зал:
– Драться буду!
Указывая кивком головы на Тера:
– Он хороший! В чем виноват?
Все поворачиваются от своих установок и спокойно смотрят. Марциана, чувствуя, что следует объясниться:
– С кем угодно драться буду!
Демонстрируя свои руки по локоть:
– Сильный! Злой!
В зале по-прежнему молчание. Марциана:
– Не хотите драться?
Указывает властным жестом на Тера:
– Прав!
В  конце рабочего дня Марциану уводят из зала. Все устали и обозлились. Ктесс по-прежнему молчит. У его биоробототехников видовая традиция: самка плодится только раз. Потом самец убивает ее и она сама ничего против этого не имеет. Биоробототехники – несамостоятельный вид и без предковой генетики они существовать не могут. А поэтому на территории предкового вида их может прожить только ограниченное количество. Тер, убив мать, ничего противозаконного не сделал, но каким образом он, негуманоид, явился на службу? Зачем?  У Мета с Тефом уже созрел ответ: и мать, и сын занимались переброской генетики. Значит, после войны надеялись обмануть администрацию и перевезти генетику морских в третий сектор. А Тер теперь решил симулировать умственное расстройство. Мало того, Фот уже давно убежден, что мальчик душевнобольной и его следует отправить домой в изолятор.
– Я покажу тебе крокодила! – в злобе шепчет Мет.

СЦЕНЫ В ЗАЛЕ.
Марцианы и младших нет в зале. Фэр с возмущением констатирует, что Мет за неделю выпил пять литров метилки. Мет:
– У меня пассивный был.
Помолчав, слезливо:
– Я его любил.
Хлюпнув:
– А теперь он ко всем ласкается!
Теф, со своего места:
– Растленный тип!
Мет:
– Долго разве?

Эн с Мэлом бурно обсуждают при всех проблему: люканец красивое животное или нет?
Теф:
– Это какой люканец? Тот, который спит под кроватью или который вопит по ночам?
Эн:
– Средний люканец.
Тер:
– Средний люканец мерзкий. А Мету крысу привезли. Персонально для него, я сам видел.

В конце рабочего дня гуманоиды и пленный уходят из зала. Тел встает:
– Мет, пошли к крысе.
Мет:
– Не хочу.
Помолчав:
– Хочу гомо из четвертого сектора. Самку. Гомосексуалистку. Пассивную.
Кар, не отрывая взгляда от экрана:
– Будет.
Тел садится на место.

Перед изолятором. Кар с Телом сидят, стараясь сохранять серьезный вид. Мет раздевается. Мет:
– Вы ее помыли?
Тел:
– Помыли, причесали, натерли дезодорантом. Надевай презерватив.
Мет:
– Я стесняюсь.
Кар:
– Мы не смотрим.
Через полчаса, Мет выходит из изолятора, отжимает презерватив, бросает его в угол:
– Грубая!
Потом:
– Гетеросексуальную хочу!
Кар:
– Будет.

Через неделю в зале. Мет:
– К самке хочу.
Кар:
– Успеешь.
Мет, мечтательно:
– Она смуглая и нежная…
Все продолжают работать. Ктесс:
– Если смуглая и нежная спятит, с дипломатическим представительством не скандалить. Вернуть ее как есть.
Кар:
– Все будет в порядке.
Через некоторое время Кар с Метом уходят. Теф:
– А не пора прекратить?
Тел:
– Он не успокоится. Новенького растлил, теперь пока не утрахается.

СОВЕСТЬ БОЛИТ.
Марциана ночью занимается дегустацией гуманоидных таблеток. Ее главным образом интересуют те, которые хранятся открыто в большой пластиковой бутылке в ванной. Теперь у нее почему-то вместо желудка дико болит голова. Эн замечает, что новенький бледен, кивает на него Мэлу:
– Ты посмотри, что с пленным делают! Он, несчастный, скоро у них помрет.
Тел, обернувшись, заботливо:
– Иноплеменник, что у тебя болит?
Марциана, угрюмо:
– Совесть.
Кар, всполошившись:
– Что сделал?
– Собственную мать бил в детстве.
Тер, серьезно:
– Ну, заслужила, значит.

ТАБЛЕТКИ ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ ПОЛОВОЙ АКТИВНОСТИ.
Мет, замечая, что гомо не в силах сидеть за компьютером, спокойно подходит и оказывает ему помощь. На другой день врач опять пичкает пленного допинговыми таблетками. Вечером в коридоре Теф возмущенно шепчет рядом идущему Фоту:
– Ну и тип!
Фот флегматично констатирует:
– Любитель.
Днем Марциана внезапно откидывается в кресле и замирает без движения. Кар в недоумении прощупывает артерию у нее на шее: инопланетянин мертв.

Через две недели в зале все в прежнем составе (в том числе и Марциана). Теф:
– Инопланетянин, ты зачем стероидных таблеток наглотался?
Марциана:
– Я не имел в виду отравиться.
– Но ты отравился, и с успехом. 
Помолчав:
– Ты не дикарь. Говори правду.
– Неприлично.
– Что именно неприлично?
– Причина, по которой я отравился, неприлична.
– Все равно придется сказать.
Марциана, угрюмо, уткнув голову в клавиатуру:
– Я больше не нужен Мету.
Все молчат. Потом находит нужным высказаться Фэр, который гуманоидов вообще терпеть не может.
– Мет странный тип, – замечает он раздумчиво. – Те, кто ему больше не нужен, обычно до смерти нужны всем. Бывают востребованы почти каждую ночь. Раньше это относилось к новеньким, теперь уже и к пленным.

КОЛОРИТНАЯ ЛИЧНОСТЬ:
Марциане по поводу самоубийства никто больше ничего не сказал. Комнату за ней оставили прежнюю. В этой комнате много соблазнов, но Кар почему-то считает, что пленнику следует доверять.
Вечером Кар уводит Марциану из зала. Мэл, кивая на пустое место:
– Колоритная личность.
Эн:
– Этот? Полководец.
Мэл:
– Да что ж, они все такие?
Тер:
– Дело не в том, что он полководец. Дело в том, что они его утрахали. Сидит, бледный до зелени, аж руки на себя наложил!
Фот, помолчав:
– Гомо такое животное. Он либо дружелюбен, либо ненавистник, либо дурак, либо интеллектуал, либо смел, либо трус. Средних личностей среди них не бывает.
Ктесс, обращаясь к Тефу:
– Стигматизируйте мне этого, – указывает на пустое кресло.

СТИГМАТИЗАЦИЯ.
Фота с Тефом в зале нет. Они биологи и работают в данный момент в медицинском отсеке. Стигматизируют новенького. Что такое стигматизация, недавнорожденные очень хорошо себе представляют. Тот, кого стигматизировали, становится рабом в чужом мире. И если у него на родине осталась мать, то та больше не рожает. А если у него остались братья или сестры, то их снимают с должности, не берут на войну и вообще не пускают их ни в какое приличное общество.
Недавнорожденным, конечно, пленного не жаль. Все-таки он враг и ничего хорошего им не сделал. Но в зале царит похоронное настроение. Эн постоянно вздыхает, Тер с Мэлом молчат, как воды в рот набрали, а Мет пьян и от него по залу распространяется отвратительный неприличный запах.
Из медотсека Мета вызывает  Фот:
– Мет, тут жалуются на сильные боли.
– Где?
– В душе.
Мет, надменно:
– Ничем не могу помочь.
Фэр встает, выключает свою установку и выходит из зала.
Через какое-то время из медицинского отсека вызывает Фэр:
– Мет, здесь млекопитающие по полу бегают.
Помолчав, значительно:
– Я их, правда, не видел…
Мет выключает компьютер и выходит из зала.

КЛАВЗ УЛЕТЕЛ:
Марциана снова сидит и работает. Теф периодически посматривает на нее сбоку и во взгляде его глубокое удовлетворение: Фот утверждал, что гомо стебанулся совсем. Нет, что ни говори, а Мет замечательный врач.
Марциана, внезапно отрываясь от работы:
– Клавз улетел!
Ктесс:
– Пока ты болел, инопланетянин, их тут много других набралось.
– Мой Клавз улетел.
Ктесс, откидываясь в кресле:
– У него был выход на полигон?
– В моей лодке. Она к нему перешла по наследству.
– У кого можно спросить?
– Они не признаются.

ВЫДАЧА КЛАВЗОВ:
Шумер с Аррунтом стоят. Перед ними два Клавза. Из инвертированного пространства появляются Ктесс с Каром. Кар:
– Антиклавзы!
Клавз-копия, с интересом:
– Цинна жив?
Кар, удивленно:
– Умер.
Потом, спокойней:
– Пыток не выдержал.
Из инвертированного пространства появляются Рет с Метом. Рет:
– Ну и наплодили!
К Аррунту:
– Не бойтесь, инопланетяне! Вы чужая территория, мы законы знаем.
Мет:
– Плодовит потомством был ваш прежний начальник. Недавно совсем отравился стероидными таблетками. Умер, несчастный, руки на себя наложил.
Ко Ктессу:
– Кого брать?
Ктесс, указывая на копию:
– Этого. Осторожней, он какой-то странный.
Указывая на Клавза:
– А это мой Клавз.

СЦЕНА С ФОТОМ:
Комната Фота. Здесь чисто, опрятно, на столе стоит древняя алебастровая ваза с раскопок во втором секторе, пахнет освежителем воздуха на основе экстракта голосеменных растений. Фот лежит, закинув руки за голову. Потом приподнимается на подушке:
– Ты все время молчишь, иноплеменник.
Марциана, с готовностью:
– О чем хочешь спросить?
Фот опять откидывается на подушку. Какое-то время молчит. Потом:
– Иноплеменник, ты интеллигентная личность. Зачем ты, сидя в зале, потешаешь публику?
– Это помогает мне пережить мой позор.
– Сомневаюсь.
Марциана, с интересом:
– В чем?
– В том, что тебе есть какое-либо дело до славы или до позора этого мира.
Марциана, назидательно:
– Юмор – украшение жизни.
– Это может быть. Только чувство юмора есть не у каждого.
– У вас есть.
– Ты уверен?
– Ну конечно.
– Ты ошибаешься.
– У тебя нет чувства юмора?
– Имеется.
– А у кого нет?
– У Кара, например.
– У заместителя?
Марциана, подумав:
– Он очень хорош собой.
– Замечательно красив, ну и что?
– Он умный.
– Очень умен. Но, опять же, при чем здесь чувство юмора?
– А у Мета? У него тоже чувства юмора нет?
– Мет – особа плоского содержания. Но он взял на себя обязанность острить и очень ревнив к своему успеху в этой области. Так что любого, претендующего на остроумие, он воспринимает как личного врага.
– А у Ктесса чувство юмора есть?
– Своеобразное. Я, например, терпеть не могу, когда начальник шутит.
– А тот мальчик, который сидит с краю, рядом с Метом?
– Тер? Душевнобольной.
– Сумасшедший?
– Ку-ку.
– Сильно?
– Совсем.
Помолчав:
– Спятил на работе. Мать его в высокотемпературный цех отправила, он там повредился при шестидесяти градусах.
– А он в самом деле негуманоид?
– Биоробототехник.
– Вы их врагами считаете?
– Нисколько. Позволяем им жить и плодиться, иметь специальность.
– А зачем же они занимаются у вас переброской чужой генетики в чужой сектор?
– Политика.
Марциана тяжело вздыхает. Потом:
– Вот в нашем новом мире, например, не будет никакой политики. Любая деятельность будет узаконена, все будут свободны и счастливы и будут делать, что хотят.
– Это совершенно неостроумно, иноплеменник.
– Я не шучу.
– Я понимаю. И тем не менее, любую деятельность в цивилизованном мире узаконить невозможно, а следовательно, кто-то на свой страх и риск займется незаконной. Как это именовать – значение не имеет. Можно – политикой, можно – разбоем, а можно – революционным преобразованием общества.
– Ну, вот у лесных гуманоидов в третьем секторе нет же никакой политики?
– Есть.
– Есть?
– Сколько угодно. Космические обезьянки опытные политики.
– А шумер политикой не занимается.
– Политикой он не занимается. Зато каждый шумер от рождения на учете в шумерской полиции.
– А зеленые крысы?
– Они дикари.
Марциана опять глубоко вздыхает.

СЦЕНЫ С ДЕПРЕССИЕЙ.
Кар, замечая, что Марциана не спит:
– Иноплеменник, отчего не поспишь? Ночь кончится, утром опять за работу.
Марциана молчит, смотрит невидящими глазами в потолок. Потом решается заговорить:
– Иноплеменник, а кто это у вас по ночам в коридоре бродит?
– По ночам? Ночью у нас все спят.
– Я думаю… Может, из спирального отсека кто? Крыса или чернотелка… Тихо, дробно так: тук-тук-тук!
На следующий день Марциану усаживают в центральное кресло. Ставят систему: нейролептик. Через сутки – снова. Через неделю Фэр оборачивается к ней:
– Иноплеменник, ты по-прежнему что-то слышишь ночью?
Марциана отрицательно мотает головой. Потом спрашивает:
– А кто у вас там?
Тел, со вздохом:
– Ну, кто там может быть?
Один из молодых пауков, полуобернувшись:
– Покойников боишься?
Марциана отрицательно мотает головой:
– Не боюсь. Я думаю, может это бог предупреждает? Что мне жить больше нельзя?
Паук:
– Жизнь и смерть в руках божьих. Зачем ему кого-то предупреждать?
От нейролептиков шаги в коридоре исчезают. Но наступает депрессия. Марциана часами сидит в центральном кресле. Под вечер ее пускают немного поработать. Недавнорожденные смотрят на нее с ужасом. В их родном мире много душевнобольных, но среди них вряд ли найдется хоть один депрессивный.
Вечером Кар уводит Марциану на покой. Тер, кивая на пустое кресло, убежденно:
– Только с гомо такое бывает.
Мет, неохотно:
– В основном.

СЦЕНА С СИСТЕМОЙ ДЛЯ ПРОМЫВКИ.
Марциану усаживают под систему. Она любовно прижимается к руке Мета, трется щекой. Мет:
– Пассивный! Прекрати ласкаться, недавнорожденные в зале.
Потом:
– Ты объясни мне, что ты видишь?
Марциана, блаженным шепотом:
– Тебя!
Мэл и Эн принимаются ржать, как кула*. Младший из пауков:
– Господи!
Мет усаживается в свое кресло. Тер, с презрением:
– Невидаль!
Мет, раздраженно:
– Я попросил бы не комментировать!

*разновидность древних парнокопытных из пятого сектора вселенной

ДЕПРЕССИЯ. СЦЕНА С ФОТОМ.
Марциану усаживают на промывку. Через некоторое время Фот встает, подходит к центральному креслу:
– Иноплеменник, ты по дому тоскуешь?
Марциана отрицательно трясет головой:
– Нет.
Фот, приглушенно:
– Мета хочешь?
Угрюмо:
– Ничего не хочу. Умереть хочу.
– Что в жизни плохого?
– Больно.
– Где больно?
– В голове.
– А что там болит?
Марциана поднимает голову, удивленно:
– Мозги.
– С тобой раньше такое было?
– Было.
– И долго продолжалось?
Марциана вздыхает:
– Смотря сколько выпил. Чем больше выпил, тем дольше продолжалось.
– Скрывал от окружающих?
Марциана, удивленно:
– Кому какое дело?
Потом, со злобой в голосе:
– Там этим не интересуются.
Один из младших пауков, оборачиваясь:
– Зачем ты пил?
– Выпил – и легче.
Продолжает, доверительно:
– Крыса сказала: когда плохо – надо пить.
Второй паук, саркастически:
– Лучше наркоманить.
– Крыса сказала – наркоманить неприлично.
Эн:
– А пить прилично?
– Все пьют. А наркотики глотают только те, у кого совести совсем нет.
Марциана, вздыхает:
– Какая хорошая крыса была!
Фот:
– Счастлив с ней был?
– Очень!
– Ну, значит, еще будешь.
– С крысой?
– Почему обязательно с крысой… Живых тварей много.
Марциана сидит, насупившись. В ней чувствуется стойкая привычка к страданию. Сочувствие окружающих она воспринимает со злобой, но старается вести себя вежливо.

ТВОЕ САМОНЕДОВОЛЬСТВО ЗИЖДЕТСЯ НА ТОМ, ЧТО ТРЕТИЙ ГУМАНОИД-ИЛЛЮЗИОНИСТ ОТ ТЕБЯ УСКОЛЬЗНУЛ.
У Ктесса в комнате, ночью. Ктесс:
– Ты странный тип, иноплеменник.
– Чем странный?
– Такой заниженной самооценки я ни у кого до сих пор не встречал.
Марциана, со вздохом:
– Я позорный.
Ктесс, помолчав:
– Я думаю, дело не в позоре, а в том, что третий гуманоид-иллюзионист от тебя так-таки ускользнул.
Марциана, убежденно:
– Я его поймаю.
– Иллюзиониста?
Марциана кивает.
Ктесс:
– Твой внутренний статус сразу повысится.

БЕЛЫЙ КРОКОДИЛ.
Поздний вечер. Теф:
– Мет, этому, – указывает на пустующее кресло Марцианы, – по ночам крокодилы снятся.
Мет молчит. Фот:
– Он Q26 боится.
Опять все молчат. Мет, устало:
– Он там в крокодила влюбится.
Ктесс:
– Наверняка.

ТВОЙ ПАЦИЕНТ ВСЕ ХУЖЕ И ХУЖЕ.
Через неделю, общий зал. Глубокий вечер. Теф спрашивает, куда делся загалактический паук спирального морга. Все молчат. Теф, возмущенно:
– Мет, ты пьянствуешь!
Мет молчит. Потом в разговор вступает Фэр. Он высказывает предположение, что Мет по пьяни оживил паука, а тот испортил экспонаты в музее. Мет, возмущенно:
– Оставьте меня в покое! В конце концов, у меня пациент на руках!
Теф, ехидно:
– Твой пациент все хуже и хуже.
– Конечно! Вторая стадия алкоголизма.

КРЫСА В КОМНАТЕ.
Марциане снится, что она в родном сарае. Один из зомби стоит перед постелью и нагло терроризирует ее своим присутствием.
– Мертвый, уйди! – шепчет Марциана. Но доза снотворного не дает ей очнуться и как следует рассмотреть безобразника.
– Мертвый, ты бога забыл! Чего тебе от меня надо? – Марциана переворачивается на другой бок, а потом, по привычке, резко вскакивает. Перед ней огромная, черная, как сажа, крыса. Холодная и мертвая, но серьезная. Таких больших черных крыс Марциане никогда встречать не приходилось.
– Наше почтение вам! – Марциана кланяется.
– Это тебя из показательного отсека перевели?
– Меня.
– Странно. А здесь почему держат?
– Пленный я.
– Это отделение смертников.
Марциана пожимает плечами. Крыса-самец слишком уж черная. Разве крыса может быть такой черной? Это ведь, судя по всему, пещерная крыса.
– А вы почему такая черная? – осмеливается она задать вопрос.
Крыса молчит. А потом рассказывает свою историю, ни одному слову которой Марциана не верит. Не потому вовсе, что она не привыкла верить крысам, а потому, что того, что ей рассказывают, просто не может быть.

УДОСТОИЛСЯ СОБЕСЕДОВАНИЯ.
Общий зал, день. Марциана внезапно прерывает работу:
– Начальник!
Ктесс с удивлением оборачивается:
– Я?
Марциана:
– Я донести должен.
– На кого?
– На оборудование.
– На компьютер?
– На гравитационный морг. Удостоился собеседования.
Прерывая себя, надрывно:
– Черная крыса. Утверждает, что она – морской гуманоид. На мертвого донес, так и передайте!
Теф, неуверенно:
– Инопланетянин, ты снотворное пил?
– Галлюциноген пил!

СБЕЖАВШИЙ ДИКТАТОР.
На другой день Фэр встает со своего места, обращается к Марциане:
– Пойдем.
Марциана с удивлением выключает свою установку и следует за малознакомым ей Фэром по спиральным закругленным коридорам представительства в самый отдаленный отсек – гравитационный (спиральный) морг. Фэр включает освещение и идет дальше. Во втором кругу на куче тел лежит крыса, вчерашняя посетительница Марцианы. Это древний закерогенизированный труп. Видно, что крыса как упала здесь, так и лежит с тех пор, мертвее мертвого. Тем не менее, это она. Марциана наклоняется, разглядывает. Это морская крыса. Черная, из загалактических. Все же, здесь что-то не так. Марциана, неуверенно:
– Они одомашнивали своих, что ли?
Фэр:
– Нет. Это завременная крыса.
– А-а.
– Морская, пещерная крыса.
– Пещерная? Но тогда почему она черная?
– Она белая. Ее Мет покрасил.
– Зачем?
– Чтоб ее не нашли в темноте. Он с ней тут пил.
Фэр поворачивается и идет дальше. Марциане:
– Я сейчас пробужу одного типа, а ты, когда поймешь, о чем речь, вставляй вопросы на своем языке.

Через некоторое время в общий зал входят Фэр с Марцианой, ведя иноплеменника, насмерть перепуганного и постоянно кланяющегося. Он бледен, белокож, голубоглаз, слабого сложения, по внешнему виду – типичный гомо. Это загалактический паук, пролежавший в морге около двух миллионов лет. Инопланетянина усаживают на почетное место в центральное кресло, он продолжает кивать головой:
– Я виновен, виновен, виновен.
Ктесс оборачивается:
– В чем ты так виновен?
– Портил ракушки, портил.
– Зачем ты их портил?
– Мет велел, Мет.
Фэр, от своего экрана:
– Вытащили из него паучиху.
Ктесс:
– Ну и?..
– Голубоглазая, неразумная, с плодом во чреве. Вот она. Дама из соседней галактики нагло солгала. Да и две наших – тоже.
Рет, недовольно:
– Их дело.
Фэр, угрюмо:
– Я этого так не оставлю.
Паук:
– Я пил с Метом, пил, пил.
Фот:
– Мет, похоже, споил весь морг!
– И при жизни пил, пил, пил.
– Ктесс:
– Что ты при жизни пил?
– Этиловый спирт пил, метиловый спирт пил, алкалоид пил, холинолитик пил.
Ктесс, начиная раздражаться:
– Да, но зачем Мету понадобилось вредительствовать?
Фэр:
– Врет он! Лэм виноват.
Ктесс, недовольно:
– Уведите этого. В изолятор.
Ктесс снова погружается в работу.
Марциана и Фэр уводят керогенового.

Через некоторое время в зал входят прежние, ведя другую персону: это морской гомо. Крепкий, хорошо сложенный индивид, с яркими темно-синими глазами и насмешливой улыбкой. Видно, что он весьма неглуп. Он не особенно испуган, но держится нагловато, с оглядкой.
Марциана, садясь в свое кресло перед установкой:
– Это сбежавший диктатор.
Диктатор чинно усаживается в центральное кресло, пока все присутствующие в зале с брезгливостью его осматривают со своих мест. Видно, что все его хорошо знают, и имеют о нем свое собственное мнение.
Марциана:
– Он из соседней вселенной. Собственную цивилизацию закерогенизировал. Отравил чем-то, а сам смылся.
Видно, что присутствующим это все давно известно. Выражения лиц не меняются, но беглый диктатор внезапно впадает в раж:
– Меня оговаривают! Я древний, заслуженный. Я воевал.
Марциана, возмущенно:
– Все воевали.
– Я бежал из плена!
– И так видно.
– Я руководитель.
– Постыдился бы.
Ктесс:
– Чего тебе было нужно от новенького?
Лэм, начиная успокаиваться:
– Да вот, говорят, пленного привезли. А убивать не хотят. Крыса говорит: какой-то морской гомо, из первого сектора. В керогеновом новенькие не нужны. Я крысе сказал: давай к его нам. Убьем и закерогенизируем, никто не найдет. Крыса думала напугать его до смерти и утащить, а он ее выгнал из комнаты.
– Кто вам о нем сказал?
– Морской в стенке сказал.
Рет:
– Передаточное звено.
Лэм, смотря на Марциану:
– Гомо, я тебя ночью задушу, так и знай. Ты грешник. Крыса видела, как ты паучиху портил. Такого богу не надо, и мертвому рядом терпеть тошно.
Марциана:
– Такого, как ты, бог про запас держит. Лично для себя, в качестве рвотного.
Лэм, с апломбом:
– Драться будешь?
Марциана с готовностью встает. Они бросаются друг на друга, Марциана опрокидывает Лэма, с усилием прижимает его руки к полу:
– У тебя что, потребность? Ты уже дрался, тебя скрутили.
Марциана водворяет Лэма обратно в кресло, тот, с обидой:
– Начальник! Я жаловаться хочу!
Ктесс:
– Слушаю.
– Неслыханное оскорбление! Твой паук с выломанными руками со мной дрался!
Марциана, с напускной правдивостью:
– У меня тоже руки сломаны.
– Начальник! Почему они позволяют себе такое? Я древний, заслуженный! У меня руки в порядке…
Ктесс молчит.
Лэм, обращаясь к Марциане:
– За что тебе руки сломали?
– За разврат.
Лэм, недоверчиво:
– Что у тебя за ориентация?
– Гетеросексуальный.
Лэм, в священном ужасе:
– Да как же они тебя рядом  с собой терпят?
Потом, с интересом:
– Ты кто?
– Инкогнито.
– Это что значит?
– Неизвестной цели ради неизвестно откуда неизвестно куда попал.
– И все в одном слове?
– Все.
Лэм, с достоинством:
– Я тоже инкогнито.
Марциана:
– Ну, это видно!
– Я два миллиона лет инкогнито.
Все молчат.
Лэм:
– И мои тоже инкогнито.
– Это как же?
– Все померли неизвестной цели ради неизвестно отчего и неизвестно куда потом делись.
– Это тебя надо спрашивать, какой цели ради ты их отравил и куда потом дел.
– Не травил.
Марциана, оборачиваясь:
– Врешь. Я таких, как ты, знаю. У нас в море такой тип сидит. Тоже инкогнито. Ходит и ходит кругами. А чего надо – непонятно. Потом вижу – обызвествленный стоит. Его приятель помер, он его спасти не успел, и тот окаменел на чужом дне. Живой стоит и любуется на изваяние.
– Что такое изваяние?
– Памятник.
Марциана, продолжает со смаком:
– Так и бродит по дну, ждет, когда в парную скульптуру его бог обратит.
– Начальник! Он богохульствует. Он порочит  самое святое. Ему ориентацию надо проверить.
Ктесс молчит.
Лэм:
– Пойдем со мной.
Марциана:
– Если начальник отпустит.
Ктесс:
– Отпускаю.
Лэм, довольный, встает. Марциана выключает компьютер и вместе с покойником выходит из зала.

Через какое-то время в зал является Марциана в сопровождении голого диктатора и белой, как снег, крысы. Видно, что крыса своим видом довольна. Марциана, удовлетворенно:
– Керосином оттерли.
Лэм:
– Я голый, голый, голый.
Рет:
– Все видят, что ты голый.
– Я голый!
Ктесс:
– Ну, и дальше что?
– Я вредил, вредил, вредил.
Марциана:
– Зачем ты так много вредил?
– Это моя зона!
Потом, с надеждой:
– Когда меня насиловать будут?
– Успеешь! Ты скажи, на чем ты к своим мотался?
– На лодке, лодке, лодке.
Ктесс:
– Что за лодка?
Марциана:
– Ручной биоробот. Где-то в зоне скольжения она у него.
Лэм:
– Мет виноват, Мет.
Марциана:
– Прекрати живого оговаривать! Говори, где лодка?
Лэм:
– Меня истязали, истязали.
Рет:
– Ты любитель.
Лэм:
– Крыса будет меня насиловать?
Крыса с готовностью оборачивается. Марциана:
– Одну минуту, мадам!
Крыса, с интересом:
– Что такое «мадам»?
Марциана:
– Очень хорошая самка.
Крыса:
– Я, крыса, оскорблен. Почему я самка?
Марциана:
– Для меня любая крыса – очень хорошая самка.
Крыса:
– Я древний самец крыса!
Марциана:
– Если ты не грыз ни самца, ни детеныша, ни самку. Если не покушался на компьютер, не нырял, куда не следует, не вмешивался, во что не просят, не воевал на чужой стороне – ты хороший самец крыса!
Крыса, с пониманием:
– Не делал ни того, ни другого, ни третьего.
Помолчав, к Марциане:
– Любишь крыса?
– Люблю крыса.
– Что сделал с крыса?
– Во второй сектор переселил.
– Какую крысу?
– Бурую, зеленую, красную, черную.
Крыса кивает:
– Ты хороший гомо.
В это время Лэм:
– Когда меня будут насиловать?
Марциана встает. Лэм, в смертельном ужасе валится на пол. Марциана, подходит, встряхивает его за ноги:
– Говори, где лодка!
– Буду говорить, буду!
– Садись за компьютер!
Лэм послушно садится к экрану и набирает координаты лодки.
Потом:
– Я компьютер портил, портил.
Ктесс, без особого интереса:
– Когда ты его портил?
– Двадцать тысяч лет назад. Ты заместителя казнил.
Ктесс молчит.
Лэм, с надеждой, что им заинтересуются:
– Яйцеклетки П2 прятал, прятал.
– Где ты их прятал?
– В лодке, в лодке.
Ктесс молчит. Лэм встает, в это время крыса тоже приподнимается, а Лэм снова валится на пол.
Марциана, подходит, опять встряхивает его:
– И это самец гомо! Ужас, ужас, ужас!
Вместе с крысой они выволакивают диктатора в коридор.

ПРИЗНАНИЯ НЕДАВНОРОЖДЕННЫХ.
В зале все молчат. Внезапно Эн откидывается за своей установкой:
– Я признаваться буду, буду, буду!
Рет, со своего места, кивает в центральное кресло:
– Ну, иди, признавайся.
Эн усаживается в кресло и, раскачиваясь, как от зубной боли:
– Я жертва насилия, насилия, насилия!
Тел, сварливо:
– Эн, перестань паясничать! Кратко и по существу!
– Самка изнасиловала.
– Что за самка?
– Не знаю ее. Взрослая. Сильная.
– А где ты сетку для члена взял?
– Знакомый дал.
– У тебя была с ним связь?
– Не было. Я пассивный.
– Ну и… дальше?
Дальше было неинтересно. Ктесс быстро прервал признания в убийствах малолетних детей, больных и беременных самок.
– Опять врешь, Эн, – заметил он со своего места. – Почему ты бросился трахать сумасшедшую крысу?
– Потребность.
– Откуда у тебя такая потребность? Ты нормальный?
– Нет, я ненормальный.
– Садись на место.
Ктесс обвел тяжелым холодным взглядом ряд новеньких:
– У кого еще потребность?
Тер:
– У меня.
– Лжи не потерплю.
Тер спокойно и с достоинством усаживается в центральное кресло:
– Я крокодил.
– Это мы уже слышали.
– Я крокодил из соседней галактики. Древний, коричневый. Я полководец.
Теф:
– Ах, ты еще и полководец!
– Замучен врагами в отсеке химических опытов. Вселился в биоробототехника, когда тот самок из компьютера доставал. Подумал: зачем ему самки? Либо он того, либо что-то не так.
– Ну, и что?
– Больной он.
– Кто – он?
– Хозяин моего тела. Я присутствовал при том, как он убил мать своего тела. Могу засвидетельствовать – псих.
– Медики скажут. Ты скажи, куда хозяин твоего тела засунул свой платиновый биоробот?
– За проводку в гравитационном отсеке.
Все молчат. Наконец-то путем поощрения и грубого паясничанья удалось выяснить нечто, похожее на серьезные факты.

ВОДЯНЫЕ ГУМАНОИДЫ-ИЛЛЮЗИОНИСТЫ.
Марциана сидит вместе со всеми в зале, работает. Ктесс:
– Инопланетянин.
Марциана снимает руки с клавиатуры, напряженно смотрит.
– Ты во время войны посещал медицинский отсек на морской планете?
– Мы все там были.
– Самок видели?
– Ну да. Рез с Кетом сказали: много водяных гуманоидов-иллюзионистов. Значит, морские собирались боковое потомство переправить в соседний сектор.
– Ты видел этих самок?
Марциана кивает.
– А аппаратуру по переправлению?
– Нет. Рез с Кетом полезли в какие-то трещины под водой, сказали, она там. Сказали, на своем обычном месте, там же, где двести тысяч лет назад была. Там известняковый склон и очень много шумерских личинок. Четырехлапых, завременных.
Все в зале молчат, продолжают работать. Троих недавнорожденных решено передать новому правительству гуманоидной цивилизации. Хотя они все трое преступники, а один из них явный сумасшедший, Ктесс считает, что в послевоенное время все вопросы следует решать тихо, не на глазах у всех.

БИОРОБОТ.
Кар вводит Марциану в зал. Посреди зала лежит искусственный магнитоулавливающий паук в натуральную величину. Марциана:
– Можно посмотреть?
Кар, брезгливо:
– Сколько угодно.
Марциана садится на корточки и с благоговением рассматривает макет. Он из чистой и черненой платины, с ворсом и всеми подробностями живого существа. Видно, что он может двигаться. Все вместе исполнено живо, художественно, с элементами фантастики.
Один из младших пауков:
– Нравится?
Марциана:
– Изумительно! Вы это… в отдел искусств?
Все молчат. Марциана:
– Такое… только в музее демонстрировать. Под стеклом. Тут чувствуется душа художника.
Помолчав, шепотом:
– Какая значительная личность!
Второй из младших пауков:
– В самом деле?
Марциана, с интересом:
– Ты имя автора знаешь?
Паук отрицательно трясет головой. Марциана еще некоторое время разглядывает макет, не прикасаясь к нему, потом неохотно отрывается, садится за компьютер. Через некоторое время снова оборачивается, смотрит, подперев лицо ладонью и кивая, как будто у нее болят зубы. Потом, не выдержав:
– Шедевр!
Ктесс:
– Инопланетянин. Тут у многих инопланетян возникла идея, что последняя война начиналась как война крокодилов.
Марциана:
– Каких крокодилов?
– Из соседней галактики.
– То есть, ты хочешь сказать, что крокодилы сами не вмешивались, но военными действиями остались довольны? Вряд ли.
 Оборачивается к Теру:
– Вот ты крокодил…
Тер, недовольно:
– Я не крокодил.
Марциана:
– Сумасшедший, значит. Сложно. В общем, дело не в крокодилах. Там, – она кивает в сторону четырех цивилизаций гуманоидов, – у вас новый биологический вид. Настоящий, не подделка. Водяные гуманоиды-иллюзионисты они. Самки. И самцы, наверное, есть. Я не видела. А самки не космические морской расы. Иллюзионисты. Ведь видно же, что она иная. И лицо такое… водяной Клавз.
Помолчав:
– Не стали бы крокодилы это так оставлять. Нужны они им? Водяные-то? Да ведь у вас за всю историю вида такого еще не было.
Рет:
– А Рез с Кетом что сказали?
– Они? Они оставили свое мнение при себе. И никому не скажут. Так любой чернотелка это на глаз определит. Чернотелка – не гомо.

КТЕСС ТРЕБУЕТ ПАУЧИХУ.
Долгий разговор с Нут на общецивилизационном. Внезапно Нут переходит на новый межгалактический:
– Ктесс, я не верну тебе тело! Что ты сделаешь? Я не знаю. И никто не знает. Вернуть не могу, это неэкологично.
Меняет тон:
– Пленный жив?
– Жив.
– Здоров?
– Здоров.
Нут принимается изливать душу на новом языке. В конце, больше не находя слов:
– Какая мразь!
– Кстати, ты можешь явиться его освидетельствовать.
– Ну, уж нет! Такая мерзость! Пассивный гомосексуалист! Он еще приласкается к моим рукам! Крокодил жив?
– Жив.
– Здоров?
– Здоров.
– Шипит?
– Шипит.
– Подготовь его к перелету. Осторожно. Намекни, что магнитного поля больше не будет. Кстати, для него готова самка. Как только его водворят, я ее оживлю.

СЦЕНА С НУТ.
Медицинский отсек, за компьютерами: Ктесс, Кар, Рет и Тел. Марциана лежит, привязанная к постели. Входит Нут, в сопровождении двух самцов ее вида. Нут в светло-сером пластиковом балахоне до пят, волосы убраны в традиционную прическу с двумя текилами. Нут осторожно присаживается у постели и смотрит.
Нут, заботливо:
– Я не притронусь.
Марциана:
– Трогай, мне не жалко.
Нут:
– Ты дрался?
– Дрался.
– Был ранен?
– Был.
– А почему руки сломали?
– Плохо дрался.
Поразмыслив:
– Шумерка, у меня руки в порядке. Доставай оружие.
С вожделением:
 – Я тебя ухлопаю. А то тебя за проигрыш казнят, сама знаешь.
Двое самцов у входа начинают смеяться глазами. Марциана, патетическим тоном:
– Над тобой смеются!
– Ты уверен, что не над тобой?
– Надо мной уже поздно смеяться, меня убивать пора.
Потом:
– Что у тебя глаза светятся, как у осы перед боем? Аж лица не видно!
Нут молчит. Кар встает, подходит к постели. Нут, обращаясь к Кару:
– Но ведь в самом деле алкоголизм?
Кар:
– Нет. Циклотимия.
Нут, компетентно:
– Надо подобрать спектр хороших лекарств.
Поднимется. Царственным тоном:
– Как мой крокодил?
– Жив, скоро будет готов к отправке.
Марциана, злобным шепотом, в стенку:
– Ты и крокодила залечишь!

МЫ ПРЕСТУПНИКИ.
Через месяц из дипломатического представительства явились за пауками. Они встали и направились к выходу. Один из прилетевших, молодой служащий:
– Где ваши текилы?
– Мы мертвые.
Все обернулись, чтобы молча с ними попрощаться. На лицах было тяжелое, какое-то неприятное чувство. Только Ктесс отнесся ко всему равнодушно: молодых иноплеменников ему было совершенно не жаль.
Когда из дипломатического представительства явились за молодыми гуманоидами, все выглядело совершенно иначе.
– Где ваши текилы? – спросил служащий удивленно.
– Мы преступники, – ответил за всех Мэл.
Никто не обернулся. Только Марциана с ужасом смотрела им вслед.
Через неделю Теф, сжалившись над нею, заговорил об отбывших.
– Убьют их?
Теф отрицательно помотал головой:
– В изолятор посадят.
Тоски от этого не убавилось. Три места, занятые ровесниками, пустовали. А потом на место двоих пауков прибыли новенькие. Они кратко представились и заняли места по левую руку от Рета. Еще через неделю прибыли трое гуманоидов. Они сели на места Тера, Мэла и Эна и тоже приступили к работе.

СЦЕНЫ С НОВЕНЬКИМИ:
Новенькие работают уже несколько недель. Присматриваются к служащим, без всякого стеснения разглядывают пленного. В конце концов один из пауков решается задать вопрос:
– Ктесс, твой пленник стигматизирован?
– Стигматизирован.
– Он кто?
– Сумасшедший.
Второй паук, возмущенно:
– Ктесс, ты озверел! Ты что, душевнобольного стигматизировал?
Ктесс молчит. Первый паук:
– Инопланетянин!
Марциана послушно поворачивается в кресле.
– Давно у тебя с головой плохо?
Марциана:
– От рождения.
– А сейчас как?
– Сейчас лучше.
– А что ж, матушка твоя не знала, что ты не в порядке?
– Знала.
– Как же она отпустила тебя на войну?
– Она к тому времени уже скончалась.
– Других родственников не было?
– Они внимания не обратили.
Второй паук, с жалостью:
– Чем он у вас занимается?
Теф:
– Гуманоидов-иллюзионистов ищет по всем шести секторам.

Через неделю. Первый гуманоид:
– Инопланетянин!
Марциана поворачивает голову.
– Ты как же в плен попал, сдался?
– Я захваченный.
– А кем на войне был?
– Полководцем.
Второй гуманоид тяжело вздыхает. Третий:
– Таблетками тебя лечили?
– Промывку делали.

Через сутки. Второй гуманоид:
– Инопланетянин, ты в каком ранге полководец?
Марциана, с готовностью:
– Начальник дипломатического представительства.
Третий:
– Господи помилуй!

Первый гуманоид:
– Часто они им пользуются.
Второй:
– Он ничего из себя.
Третий:
– Лесной гомо темпераментный.
Первый паук, с другого конца зала:
– Гуманоиды, давайте отнимем его у них?
Второй гуманоид:
– Жить, что ли, надоело?
Первый паук:
– А чего сидеть? Пленник интересный.
Первый гуманоид:
– Может, с ним договориться можно?
Второй паук:
– Не-ет. Он уверен, что он бывший начальник.

Работа над лодками кончилась. Марциана:
– Хозяин, у меня все.
Ктесс передает по компьютеру следующую математическую работу. Первый паук:
– Ктесс, он твой личный раб?
– Мой.
– А зачем ты его обществу выдал?
– Общество само его добилось.
Третий гуманоид:
– Дрался?
Ктесс:
– Гладиаторствовал.

Первый гуманоид:
– Иноплеменник, за что тебя стигматизировали?
– Отравился.
– Зачем?
– Влюбился.
Второй гуманоид, удивленно:
– Где ты влюбился?
– Тут.
Второй и третий гуманоиды смеются. Первый паук:
– Ктесс, за тебя дрались, а ты на поругание выдал!
Второй паук:
– В самом деле, кошмар!

Первый гуманоид:
– Иноплеменник, ты в кого влюбился?
– Не помню.
– Не помнишь?
– Все в голове перемешалось.
Первый гуманоид молчит. Потом:
– Ктесс, отдай мне его.
Ктесс:
– Нет. Не потому, что мне жалко. Я не люблю сидеть рядом с больным.
– Зачем же ты больного стигматизировал?
– Он мой враг.
– Твой?
– Я воевал, у меня пленный.
– Он полководец?
– Почему обязательно полководец? Он писатель.
Второй гуманоид, удивленно:
– Писа-атель? Что ж он такое написал?
Теф:
– Я недавно читал. Недурно совсем.
Рет:
– Забористо.
Первый гуманоид, обращаясь к Марциане:
– Вот так, щелкопер. Вместо того чтоб вовремя повеситься, ты теперь полководец и начальник.
Марциана, с готовностью:
– Должностью соблазнился.
Второй и третий гуманоиды смеются. Первый:
– Ты в каком жанре подвизался?
Марциана:
– В порнографическом.
Гуманоиды смеются взахлеб. Второй паук:
– Покой нужен, много сна. Может, в самом деле где сидел и порнографию строчил.
Первый гуманоид:
– У тебя там акулий секс?
– Хуже.
– А что у тебя там?
– Фантастика.
– Про Ктесса написал?
– Как можно!
– Почему же он тебя врагом считает?
– Воевал с ним.
Первый гуманоид, помолчав:
– Ты кто по ориентации?
Марциана, смущенно:
– Содомит я.
Гуманоиды ржут.  Первый гуманоид:
– Активный?
– Пассивный.
– Крысам отдавался?
– Хуже.
Первый, смотрит грустно:
– Что значит гомо! Слабое животное.
Марциана:
– Я-то? Ну, нет, я не слабый.
Тел начинает смеяться, потом внезапно замолкает, ухватившись за живот.
Рет:
– Тел!
– Да ладно. В чем дело-то?
Фэр:
– Это он вспоминает, как слабое животное его в печенку текилой ткнуло.
Первый паук:
– Где это он с гомо дрался?
Первый гуманоид:
– Не санацию, может, ездили.
Марциана, первому гуманоиду, доверительно:
– Я страшная личность.
Первый гуманоид:
– Возможно.
– Я сектор 7-7-1.
Второй и третий хватаются за закраину установки:
– Ох! Ах!
Первый паук:
– Я уверен, сейчас во всех цивилизациях в каждой психушке парочка таких найдется, которые считают себя сектором 7-7-1.
Второй паук:
– Больше!
Второй гуманоид, прекратив ржать:
– Симпатичный гомо.
Третий, на языке гуманоидов:
– Интеллигентный.

Рет уводит Марциану из зала днем. Один из новеньких гуманоидов:
– Жалко так!
Второй:
– Да он ничего не понимает.
Первый:
– Ну, как это!
Второй уверенно качает головой:
– Не-ет.

Теф, обращаясь к Мету:
– Развратник опять потускнел.
Мет молчит. Один из гуманоидов:
– Он у вас развратник?
Мет:
– Развратный белый ежик.
Второй гуманоид:
– Какие у них сложные отношения с пленным!
Один из пауков:
– Сумасшедший!
Мет:
– Это ему опять крокодилы снятся.
Первый гуманоид, осторожно:
– А почему вы его ежом называете?
Мет:
– Лысый, развратный.
Рет:
– Выращенный специально с целью удовлетворять самцов гуманоидного типа развития.
Один из пауков:
– Да кто знает, до чего он у себя за рукописями досиделся!
Первый гуманоид:
– Он сюда-то нормальный попал?
Тел, отрицательно мотает головой:
– Мы его нормальным не видели.
Второй гуманоид:
– Ежом себя считал?
Тел:
– Душой бесплотной.
Первый:
– Ах, душо-ой!

Марцианы нет в зале. Ктесс:
– Мет, как насчет трансплантации?
– Все в порядке.
– А что это там говорили насчет припадков?
– Нет никакого очага, Ктесс. Он упился на должности, только и всего. Даже если и есть, ничего страшного. Можно подлечить. Это не шизофрения.
Фэр:
– А та самка космического гуманоида в самом деле, что ли, ему сестра?
Мет:
– Сестра.
Кар:
– Одно лицо.
Первый паук, недоверчиво:
– У космического гомо космический гуманоид сестра?
Второй гуманоид:
– Сказки рассказывают.
Третий:
– Романы!

ТРАНСПЛАНТАЦИЯ.
В зал входят двое служащих керогенового морга. Они только что осматривали Марциану в медицинском отсеке на предмет трансплантации. Один из них, загалактический гомо, возмущенно:
– Что ж это дама-то у вас в сексуальных рабах? Ей чего надо?
Сидящий с краю гуманоид:
– Мета.
Гомо:
– Бывает!
Второй служащий, шумер:
– А другие как к нему относятся?
– Любят его страстно. А он ничего не понимает.
Рет, со своего места:
– Ты уверен?
Гуманоид:
– Гомо! Что он может понять?

Через два дня те же входят в зал. Шумер:
– Иноплеменник! Садись в кресло.
Марциана оборачивается:
– Ты кто?
– Шумер.
– Из пятого сектора?
– Из третьего.
– Я не виноват. Я ваших крокодилов не топил.
Шумер:
– Не топил?
– Нет.
– А ты хоть помнишь, кто ты такой?
– Нет. Не помню.
– Вот пройдешь трансплантацию – вспомнишь.
– Вспомню?
– Обязательно.
Марциана усаживается в кресло. Ей бреют голову наголо, потом начинается операция обессмерчивания.

Через месяц. В зале прежние.
Мет:
– Инопланетянин! Ты зачем голову натираешь?
Марциана, трогает макушку:
– Радиация.
Ктесс:
– Какая же радиация, если я отчетливо ощущаю запах депилятора?
Марциана, угрюмо:
– Я теперь лысый гомо.

Через два месяца, шумер с загалактическим гомо входят в зал. Беседуют с Ктессом. Потом, гомо:
– Он у вас хоть оброс?
Один из новеньких гуманоидов:
– Пышный!
– Нам бы с ним побеседовать.
Ктесс:
– Завтра.

На другой день шумер с гомо входят в зал.
Шумер:
– Ты из какого мира, иноплеменник?
Марциана, кивает прямо перед собой:
– Из соседней вселенной.
Гомо:
– Там вроде бы гомо нет.
– Я морской таракан. Меня бог наказал и посадил в тело гомо.
Один из новеньких, осторожно:
– А за что тебя бог наказал?
– За вредительство. Я у своих компьютер испортил.
Шумер, обращаясь ко всем:
– И давно так?
Кар:
– Сразу, как только привезли.
– Тараканом себя считал?
– Нет. Душой бесплотной. Видел кого-то…
Оборачивается:
– Кого он видел?
Рет:
– Крыс, динозавров, плеченогих, собственную мать.
Гомо:
– Диапазон!
Шумер, обращаясь к Марциане:
– Ты родительницу часто видишь, иноплеменник?
– Вчера ночью видел.
Оборачивается в зал, серьезно:
– Я хочу предупредить всех относительно моей матери…
Тел, со вздохом:
– Все уже слышали, иноплеменник.
– Здесь новенькие есть. Если кто увидит мою мать – не смотрите на нее. Она очень неприличная.
Шумер:
– Она умерла?
Марциана кивает.
– А что ж, она сексуально невоздержная была?
Марциана кивает. Потом, со вздохом:
– Такая же, как я. Я тоже непорядочный.
Шумер, обращаясь ко Ктессу:
– Он кто?
– Начальник дипломатического представительства. Серьезная личность. Сошел с ума, что поделаешь!
Марциана:
– Я здоровый! Просто я не отсюда.
Она опять кивает на первую временную прослойку:
– Там я порядочный был. А здесь условия неподходящие…
Мет, со своего места:
– Условия везде одинаковые. Таблетки надо пить, а не выплевывать.
– Я пью.
– А кто у тебя за пазухой бегает?
– Никого там нет!
– Ну, что ты!
Марциана, любовно прижимая на себе балахон:
– Ему там нравится.
Один из новеньких, шепотом:
– Мет, кто у него там?
– Строитель помещения.
Шумер, кивая на установку:
– Вредно.
Мет:
– Пусть сидит. Ему нравится. А в одиночестве он совсем спятит. Так я хоть его вижу. Морской таракан, так морской таракан, и хуже было.
Шумер:
– А ночью?
Рет, со своего места:
– Он с удовольствием отдается. Стонет, правда, во сне. Крокодилов видит.
Шумер:
– Черных?
Рет:
– Белых.
Гомо:
– Чрезвычайно любопытно! Инопланетянин, где ты наблюдал белых крокодилов?
Марциана:
– Во сне.
Шумер:
– Ктесс, боюсь, что это все необратимо.

СЦЕНА С БЕССОННИЦЕЙ.
Марциана бродит по комнате заложив руки за спину. Из ничего появляется Тел. Марциана смотрит ошарашенно. Тел:
– Инопланетянин!
Видя, что она еле стоит на ногах:
– Сядь.
Марциана садится на кровать и роняет руки. Тел:
– Что ты такой немужественный!
Марциана:
– Зачем же так!
– Поговорить надо.
– Ну, ты бы объяснил, что для того, чтобы только поговорить, являются из инвертированного пространства.
Тел хохочет. Марциана:
– Инопланетянин, я устал. Отдаваться буду, говорить – нет.
Тел:
– Пойдем.
Тел приводит Марциану в свою комнату. За компьютером сидит Рет.
Рет, недоуменно оборачиваясь:
– Ты что сделал, несчастный?
Марциана:
– Таблетки выплюнул.
Тел:
– Ложись.
Достает из ящика шкафа новую порцию снотворного.

Я СУМАСШЕДШИЙ КРОКОДИЛ.
Теф смотрит с удовлетворением: гомо выглядит здоровым. Уверенные движения, спокойный взгляд. Через неделю опять что-то странное. Не выспался, может? Теф осторожно прерывает работу и обращается к Марциане:
– Иноплеменник!
Марциана откидывается в кресле:
– Я виноват.
Кар, с испугом:
– Что сделал?
– Я вас обманул. Я сумасшедший крокодил.
Все прекращают работу, поворачиваются в креслах и смотрят. Теф:
– И… что ты за крокодил?
– Пьяница я. От самок прятался под водой. С крысой пил. Она хорошая крыса, из соседней вселенной…
Марциану усаживают в кресло в центре зала. Все машинально отмечают, как изменилась ее походка: переднее руки скрючены, задние полусогнуты, впечатление такое, как будто она волочит за собой невидимый хвост. Когда Фэр пододвигает щит для тестирования, она машинально отворачивает лицо: чтоб уберечь длинную морду. Крокодил, так крокодил! Все постепенно возвращаются к работе. Мет берет анализ крови. Потом, когда Марциану уводят из зала, он бесстрастным голосом объявляет: отравление алкалоидом. Таблетки парфюмерного назначения, их применяют после трансплантации, втирают в кожу.
За неделю Марциана сообщила о себе много. Она оказалась белым крокодилом, самцом. Рядом сидящий Ктесс был расквалифицирован как динозавр, все остальные – коричневые крокодилы, за исключением Рета. Тот оказался ярко-красным водяным крокодилом из-за четвертой временной прослойки. Когда там обитали подобные рептилии, никто не знал.
Сам Рет ничему не удивлялся. Он сидел и вспоминал, как почти тысячу лет назад они с Телом и Каром привезли с войны пленника, морского гуманоида. Тот был тяжело ранен, а когда выздоровел, стал им всем любовником. По нему трудно было сказать, привязан он к ним или нет: скромный, порядочный. Его подключили к работе, никто на него не жаловался. И сам он тоже не жаловался, хотя Рет безбожно эксплуатировал его в постели и привязался к нему страстно. Потом однажды утром Рет застал его в комнате в невменяемом состоянии: малый отыскал в лаборатории алкалоид и отравился. Но не умер, а только сошел с ума.
Помешательство оказалось необратимым. Гуманоида поместили в изолятор, а через полгода его решено было усыпить. Рет сам ввел ему яд в вену. И с тех пор так и не мог оправиться. Часто ночью, тайком ото всех, Рет плакал.  Глядя теперь на помешавшегося пленника, он вспоминал того, прежнего. Недавнорожденные смотрели с ужасом. А все остальные почему-то были уверены: пройдет.
Марциана с увлечением рассказывала о своей крокодильей жизни в ином мире, входя в немыслимые для некрокодила подробности. Слабый, трусливый, самовлюбленный крокодил. Ветрогон и распутник. Сел в лодку и улетел.
– А вы самки крокодилов. Я вам зачем? Хотите потомство от меня иметь? Я некачественный.
Крокодил исчез из мозгов утром, оставив после себя слабое воспоминание. Марциана сидела рядом со всеми и работала, все отметили тот факт, что это уже не крокодил, а гомо. Теф:
– Иноплеменник!
– Я виноват.
– Ну конечно, ты виноват! Ты объясни, зачем ты это сделал.
– Роман сочинял. Потом вдохновение прошло. Я подумал: дай я себя постимулирую!
– Алкалоидными таблетками?
– Ага.
– Ты сколько их выпил?
– Три. Полез за третьей на верхнюю полку в ванной. Проглотил, а потом упал. Затылком ударился.
Тел подошел и осторожно прощупал затылок:
– В самом деле. Ударился.
– А… о чем роман? – осторожно осведомился один из новеньких.
– О белом крокодиле.
И Марциана рассказала поучительную историю о белом крокодиле, его друге черной крысе и о том, как они, улетев в соседнюю вселенную, устроили там революцию среди членистоногих. А потом оба спились и вся цивилизация космических тараканов – вместе с ними.
– Ну-у! – заметил один из гуманоидов. – Это плохой роман.
– Почему?
– Что-нибудь поновее. А то: крокодил пьяница и крыса пьяница. Они не то что членистоногих, головоногих споят!
Все постепенно вернулись к работе. Потом недавнорожденные ушли. Марциана:
– Я виноват!
Все с испугом оборачиваются.
– Я неправильную причину назвал, по которой отравился.
Марциана, видя, что все молча ждут:
– Рет плохо ко мне относится, а я его люблю.
Теф, устало и раздраженно:
– Это не имеет значения, иноплеменник. В твоей комнате стоит персональный компьютер. Почему ты им не пользуешься? Романы пописать там, еще что-нибудь?
– Мне не надо.
– А мне кажется – надо. Иначе ты так и будешь то крысой, то тараканом, то крокодилом. Я тебе настоятельно советую.

СЦЕНЫ С КАРОМ.
Тот возраст, в котором она была обессмерчена, для Марцианы давно прошел. Она не заметила этого. Все вокруг оставалось прежним. И в ней самой – тоже. Только боль утихла. Инопланетяне постепенно стали привлекать ее к работе в отсеке: убираться,  мыть полы, кормить животных в зверинце, чинить проводку, выметать пыль из палеонтологического отсека. Потом однажды утром Кар, зайдя к ней в комнату предложил одеть космический костюм, вместо белого, на пуговицах, халата. Костюм был такой же, как на нем, пластиковый, коричневый, но без поперечной желтой полосы через грудь. И велел ей следовать за собой.
Они вдвоем сели в лодку и полетели в сторону малой планеты пауков. Здесь для Кара было собрано ополчение. Лодки в количестве пятисот направились в коллапс соседней галактики, на древний полигон пауков. Кар нападал отсюда на загалактических гомо, нашедших приют на одной из планет  недалеко от коллапса (их собственный мир был для них закрыт). Марциана отметила про себя, что гомо эти ничуть не изменились: отважные, наглые и бесстрашные по-прежнему. Пауки потеряли уже полсотни, когда она возмутилась:
– Им крысы, что ли, позволили здесь жить?
– Они сами, – ответил один из служащих.
– Вот гады!
Потом, поразмышляв, спросила:
– У вас есть гравитационные лодки?
– Найдутся.
– Сколько?
– Сотню можно собрать.
– Столько не надо. Пятьдесят. И кого-нибудь постарше, кто может долго обходиться без сна.
Двое пауков отправились домой за лодками и контингентом. Вернулись они через неделю по межгалактическому времени. И Кар отпустил Марциану с ними за коллапс.
Прошло две недели. Кар уже начал беспокоиться. А еще через неделю уверился, что новенький погиб, погубив вместе с собой подчиненных. И именно в этот день вечером из-за коллапса вернулись лодки: все пятьдесят, с прежним составом на борту. Кар был доволен.
Они вдвоем вернулись в отсек и сели за работу. Марциана с радостью оделась в свой прежний балахон пленника. В этом наряде, свидетельствующем об отречении и позоре, она чувствовала себя спокойно и была уверена, что имеет право иногда развлечься.
Через неделю один из недавнорожденных не выдержал:
– Инопланетянин! Что ты там делал? – он кивнул на южную часть неба.
– Ничего не делал. Убивал.
Новенький понял это правильно: делом может считаться только работа в области созидания, а не разрушения.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МЕРИС ПРОСИТ СЕБЕ МАРЦИАНУ.
Шумер из пятого сектора, заместитель Мерис, дружелюбно беседует с Ктессом. Потом замечает, как бы между прочим:
– Хорошо работает новенький.
Ктесс:
– Неплохой.
Заместитель Мерис:
– Мне бы его на время.
– Больше чем на десять лет не могу.
Нехотя, пытаясь объяснить свою скупость по ссуживанию рабов:
– У него голова не в порядке.
Заместитель Мерис:
– Я догадываюсь.

           РАЗГОВОР КТЕССА С ЗАМЕСТИТЕЛЕМ МЕРИС.
Заместитель Мерис:
– Поет по ночам.
Ктесс:
– Поет?
– Красиво!
Потом:
– Все время смотрит на Мерис. Сочинил в ее честь поэму.
Рядом сидящий шумер:
– Цикл стихов.
Ктесс, с интересом:
– На новом?
– На старом межгалактическом.
Заместитель Мерис:
– Так что, по всей видимости, любовь по-прежнему движет миром.
Ктесс:
– Это несомненно!

ВОЙНА С ПАУЧИХАМИ.
Марциана сидит рядом с начальником шумеров и испытывает райское блаженство: та самая восхитительная инопланетянка, которую она видела в компьютере, и которая снилась ей по ночам, теперь тут, вживе. Мерис не обращает ни малейшего внимания на пленника по договору. Так положено по нормам межцивилизационных приличий. Мерис – древний, всем известный начальник. Помимо всего прочего, она завременная шумерка. Для любого нормального обитателя этой вселенной – страшный враг.
Ночью в голову лезут стихи. Марциана переводит их на старый межгалактический и заносит в компьютер. Иногда приходит охота попеть. Она не знает, что служащие здесь охраняют коридоры по ночам. Песня вырывается из комнаты Марцианы и, пронесясь по жилому отсеку, застревает в химической лаборатории: «Я люблю тебя, жизнь…»
Только однажды Мерис соизволила обратить к Марциане свой лучезарный лик:
– Иноплеменник. Тут требуется поруководить военными действиями…
– Ради тебя нападу даже на собственный мир!
– Этого не требуется. Но вот паучихи…
– Ах, паучихи… – Марциана опускает голову. Напасть на паучих! Гордость родной галактики. А также ее мудрость и честь. Хотя все знают, что паучихи прохимичили себя насквозь и вредят не только собственному мужскому потомству. Что она, не помнит разве, как полоумный гибрид бегал по континенту и пугал  население до психоза? А керогеновые столбы, на которых заживо жгут самок? А море, которое цветет только раз в две тысячи лет? Хотя Марциане давно уже безразличны и море, и континенты, и население родного мира, и честь соседних миров. А что касается ее, Марцианы, собственной чести…
– Хорошо, согласен.

СНОВА ДОМА.
 Марциана проснулась утром и сладко потянулась: платиновые стены, полные старых галлюцинаций, воздух, дезодорированный хвоей со второй планеты гуманоидов. И Мет прежний. Еще раз сегодня посмотреть на его руки…
Через неделю Теф сообщил почти официальным тоном:
– Иноплеменник, твой родной мир процветает.
– Я рад за него.
– Но там, к сожалению, совсем нет позвоночных. Только пауки-химики и шумеры.
– Я так и предполагал.
– А… не хочешь ли посмотреть на них?
– Нет! Ради бога! – лицо Марцианы посерело от внутренней боли.
– Нет, так нет. Положено тебе предложить.
И все вернулись к работе.