Катька
Среди местных детей она выделялась своим экзотическим видом: волосы черные, как смоль, толстые, вьющиеся упругими кольцами, слишком приметные на фоне русых и соломенно-белых детских головок. И глаз таких не найдешь по всей округе: раскосые, большие, отливают зеленью, не изумрудной, нет, желто-зеленым цветом болот с вкраплением карих точек. Как сверкнет ими из опушенных черных ресниц, так и взрослые дрогнут от пронзающего, прожигающего насквозь взгляда. Носик прямой, небольшой, а губы тонкие, нестерпимо-алые. Не была она местной уроженкой, нашли её охотники в глухом лесу на небольшой поляне, рядом никого и не было, даже собаки след взять не смогли. Вот самый младший из тех мужиков и взял себе девочку на воспитание, принес домой, а жена как увидела дитё, так по-бабьи причитать начала:
- Ох, Никитушка, да что же это деется! Где же ты дитятко малое нашел?
- В лесу, на полянке сидела одна, поблизости никого и не было! Собак-то спустили, а они лай странный подняли. Не понять было, что за зверь? Бросились все разом, а она и сидит! Собаки её окружили, волнуются, - поясняет охотник. – Мужики пробовали собак по следу пустить, но те скулят, ничего не могут найти. Точно она с неба спустилась! Вот мне, как самому молодому и доверили ребетёнка.
- Да что же это! Да как же так! Дитятко голодное, поди, а у меня и молочка нету! Всё извела на блины! Вон, горяченькие в печи стоят, тебя, милый, дожидаются! – огорчалась Елена. – Тебе-то сметанка стоит в подполе, холодненькая! А дитю молочко надобно! Пойду, у Акулины спрошу, чай не откажет для крохи:
Молодая жена выбежала из дома, уже через три минуты вернулась с кувшином и чашкой.
- Добрая душа, наша соседушка! Не только молока налила, но и кашки молочной, что внучке варила, наложила! – так, кудахча, как наседка над цыпленком, она шустро накрывала на стол. – Пошли, доченька ручки мыть!
Малышка не доставала до умывальника, что стоял в сенцах, так женщина подставила скамеечку. Вытирать подала белоснежный рушник, расшитый северными узорами. На руках внесла в комнату, усадила на высокий табурет, придвинула кашу, сдобренную маслом, подола ломоть хлеба белого. Она с такой нежностью смотрела на ребенка, что у мужа на душе потеплело, приживется малышка! А девочка отставила чашку пустую, и потянулась ручками к блинам. Тут Елена придвинула тарелку с блинами, наложенными горкой и кружку с парным молоком. Девочка молча поела, вылезла из-за стола и поклонилась приемным родителям.
- Солнышко, ты наше! Небось, спатки теперь хочешь! – женщина подхватила девочку на руки и понесла в небольшую комнатку, где стояла кровать для гостей. Застелила она её заново чистым бельем, раздела девочку и уложила. Начала ей песни петь, что от бабки слыхивала. Быстро уснула малышка, подложив под головку ручонку. Елена пошла к мужу, который дожидался её за столом.
- Как она, спит? – тихонько спросил Никита.
- Уснула, быстро её сон сморил! Утомилась, бедняжечка! Да и не мудрено, одна среди чужих людей! И язык наш, похоже, не понимает! На вид ей годика полтора будет, а кажется старше! Как поклонилась-то! От малых такого и не дождешься! – рассуждала молодая жена.
- А назовем её как, Еленушка? – спросил охотник.
- А давай Екатериной будет! – предложила женщина. – Имя хорошее и судьба должна быть к ней благосклонна. Так прабабку мою звали! Она семерых сынов вырастила с мужем, да трех дочек! Всегда весёлая и приветливая, добрая была, на дела скорая. С мужем дружно прожили, никогда не ссорились, отца моего очень полюбила, из прочих внучат особо выделяла! Ему десятый годок шел, когда она преставилась.
- Вот и ладненько! Будет у нас свет-Катюшенька, дочка милая! Надо бы одежонку ей справить, - заботился молодой отец.
- Дому процветания, а хозяевам здоровья и удачи! – приветствовал сосед-охотник, который первым увидел девочку. – Вот насобирал по селу! У вас и одежонки-то для неё нет, а в Холмогоры не сейчас пойдем. Опять же, когда ещё вернемся, а одевать её надо!
- Благодарю тебя, Егор, за заботу! Мы Катюшей дочку-то назвали, спит она, притомилась, сердешная!
- Столько на малое дитя горюшка выпало! Мыслимо ли дело! Одна в лесу! – качал головой мужик, лет на десять постарше хозяина. – Вещички новые, многие не надёванные, на вырост куплены были, да сейчас годились! Куклы дали Акулина и Прасковья, с доброй душой, не бойтесь! Знамо дело, у молодых бы я и просить не стал! Оне, куклы-то, порой и хворь принести могут! Тут серьезно к делу подходить надобно! Либо своими руками делать, либо у добрых людей брать!
- Пойду, положу игрушки на кроватку! Пущай радуется, как глазки откроет! – Елена подхватила кукол и понесла в спальную.
- Вижу, обрадовалась молодая дитю-то! Знать приживется, как родная будет! Черной головкой среди наших белянок выделяться станет! – рассуждал Егор.
- Как же такую кроху не полюбить? Она давеча покушала, да и поклонилася! Любо это нам показалось, душу тронуло! – пояснял Никита. – А женка моя, почитай, из самых добрых на селе будет! Не гляди, что сама молода, только из детства вышла, а помочь делом и словом завсегда стремится!
- И не говори! Моя-то порадовалась, что тебе сиротку доверили! Митька, тот тоже бездетный, но такой злющий! И жена ему под стать! Им нельзя душу живую доверить, собаку и ту голодом сморили, а били оглоблей! Сам видал! – поддакивал сосед. – Пойду я, пожалуй! Дома дел полно, надо сарайку латать, крышу заново смотреть. Чай не всё погода баловать будет!
- Наше лето короткое, а уж осень такой теплой давно не бывала! – откликнулся хозяин дома. – Благодарность передай сельчанам и жене своей, Пелагее! Уж и мы ни в чем соседям не откажем!
Вернулась молодая хозяюшка, начала разбирать вещи, отделяя нательные от верхнего белья.
- Не скоро поедем в Холмогоры, надо просить Егора пимы дочке сделать, струсни-то я и сам сошью! – сказал Никита. – Да, забот теперь у нас прибавится!
- Детки для матери всегда в радость! А уж если пригожими будут и ласковыми, то счастьем станут! – улыбнулась Елена. – Рано вы нонче вернулись, и мяса не заготовили!
- Дитё надо было пристроить, не бросим же мы её в лесу? За три дня всё подготовим, снова уйдем, пока олени рядом! - молодой муж снова думал о делах.
Впрочем, по его словам и вышло: село покидали задолго до рассвета четвертого дня. Да и то считали, что задержались непростительно долго. Однако удача благоволила охотникам и вернулись с богатой добычей, будет что зимой в котел бросить. Зима же, хоть и замешкалась слегка, но пришла с вьюгой, заволокла всё небо, ни зги не видать. Вовремя успели охотники и благодарили богов.
- Давно столько мяса не запасали! Видать, небеса узрили доброту к сиротке, вот и послали богатимую добычу! – судачили сельчане. – Дай бог и с пушниной так же!
Елена души не чаяла, старалась угодить крохе. Платье узорами севера расшивала, чтобы оберегали дитятко духи добрые от всякой хвори, да несчастья, дарили спокойствие и благодать. Добрая женщина считала, что сумеет растопить лед, поселившийся в детском сердечке. Однако, ребенок по-прежнему молчал, настороженно поглядывая огромными глазами.
Но не только мать видела холод от девочки, другие дети поначалу приняли новенькую радушно. Они охотно приглашали её в свои игры и забавы, стараясь поближе познакомиться. Однако, Катя никак не реагировала на расспросы детей, да и в играх не желала принимать участие. Она молча выслушает приглашение поиграть, но так и стоит в сторонке. Прошел месяц, и местная детвора перестала обращать внимание на «гордячку», как между собой прозвали найденыша.
Зима на севере сурова, редко выпадают теплые деньки, когда ребятишек выпускают погулять, порезвиться на горке, да и просто поиграть в снежки. Большую часть времени они проводят дома, согреваясь на печке или крутятся возле матери. Этот год мало чем отличался от предыдущих, холод и непогода не располагали к прогулкам. Северный ветер со всей силой налетал на человеческое жильё, стремясь развеять его, уничтожить. Крепкие, добротные дома и хозяйственные постройки стояли твердо, как ни ярился Сиверко, а отступал, будто побитый пес. Тогда женщины затевали стирку, выпускали детей на волю. Счастливая малышня каталась с ледяных горок на ледянках, дети постарше брали лыжи, часто изготовленные собственными руками. Веселый смех не смолкал до самой ночи. Одна маленькая Катерина не принимала участие в этом веселье. Выйдет на улицу, посмотрит на местную детвору, да так и вернется с Еленой в избу. Молодая мать всё принимала с ангельским терпением, понимая детские трудности
Охота оказалась удачной, и пушнины добыли изрядное количество. Рыбный промысел отец Никиты отдал старшим трем сыновьям, потому и приходилось зарабатывать на жизнь в лесу. Меха часть продали заезжим купцам, а основную добычу сами повезли в Холмогоры. Домой вернулись с деньгами, да с подарками для семьи. Для дочурки молодой отец сластей припас, бусики и ленточки, пущай радуется!
Катюша стояла перед своими украшениями и только хлопала огромными глазами, в которых светились огоньки.
- Это всё мне? – тихо спросила кроха.
- Конечно, солнышко! – Никита схватил девочку, подкинул, подержал над собой и прижал к груди. – Шкатулочку-то я давно тебе сделал, да класть в неё нечего было! Теперь начнешь заполнять её!
- Какая красивая! – Катюша бережно взяла в руки резную поделку, разглядывала её и улыбалась.
Все подарки подарены, гостинцы опробованы, шкатулочка с украшениями надежно спрятана под подушкой. Семья села ужинать. Малышка немного освоилась за зиму, но всё равно оставалась холодной, будто Снегурка из сказки.
- Договорился с Роджером, опять с ними выйду на промысел. В прошлый раз хорошо заработали, лучше, чем братья, им не повезло! – сообщил хозяин, допивая чай.
- Плохо без своего судна! Ничего, у нас ещё всё впереди! – рассуждала молодая жена. – Твоему отцу старших хватает для наследства, нам на дом выделили средства, отдельно живем! У Пелагеи с того края и вовсе пятеро с семьями живут, жалуется на снох-то!
- Да, сразу отдельно жить не каждому повезет! А на жизнь заработаем! Ты у меня уж больно вышивать мастерица! Рушники твои мигом разбирают в Холмогорах! – хвалил супругу Никита.
Мужчины ушли на промысел, некоторые с семьями, оставив стариков, да совсем малых детей в селе. На берегу у многих были небольшие добротные избы, где жили во время промысла. Женщины готовили еду на всю семейную артель, помогали разделывать туши тюленей, китов. Опасна работа в море, но и доход приносит немалый, вот и выходят по весне, помолившись богам, да надев обереги. Верил народ, что жить надо правильно, тогда и цел останешься, ещё и с добычей повезет. Роджер охотно брал молодого помощника, потому как у того доброе сердце и легкая рука, удачу приносит.
Совсем мало в селе народа осталось. Рыбаки тоже заготовили сети, багры. По весне работы мужчинам много, а женщины хлопотали по дому, растили детушек отцам и себе в помощь. Детвора собиралась на улице, невзирая на холодную погоду. Елена выпроваживала Катюшу гулять с ребятишками. Вот только холодна была она, словно душа её превратилась в вечный лед. Ни смеха, ни веселья детского от неё не слышали, всегда она серьезна и молчалива. Выйдет, посмотрит на детей своими глазищами, те пожмут плечами, да и не подходят больше. Так и была сиротка одна, сама по себе.
Незаметно и весна прошла, с богатого промысла вернулись мужчины и семьи. Никиту встречала жена, держа дочку за руку.
- Вон, какая большая выросла! – подкинул кроху вверх. – Скоро и мамку перегонишь! Давайте к столу, да расскажете, как вы тут управлялись с хозяйством вдвоем!
Хозяина ждала каша с мясом в чугуне и стопка блинов горячих, к ним сметана в чашке. Обедали молча, неспешно, как и положено.
- Теперь я сыт и доволен! – объявил Никита, вытирая рот и руки малым рушником. – Рассказывайте!
- Мы хорошо потрудились! – начала Елена. – Я расшила все готовые рубахи, да рушники наготовила к продаже, все запасы ниток извела! Поедем в Холмогоры, так надо на ярмарке прикупить! А у вас как дела? Много добыли?
- Хорошо сходили! – сиял охотник. – Обе лодки доверху наполнили! Едва успели разделать, как подъехали знакомые купцы и всё скупили разом, даже не торговались! Новую корову купим, той породы, что осенью видели на ярмарке!
На селе сызмальства обучали плавать, годам к шести дети в воде резвились, точно тюлени, словно родились в ней. Летом Катюшу приучала к воде сама Елена, никто из подростков не желал с ней водиться. А как научилась девочка плавать, то мать просила детишек брать её с собой на протоку. Шефство над найденышем взяла Паша, правнучка Акулины.
- Какая-то ты нелюдимая Катька, неужто самой нравится вот так сычом на всех смотреть? И поиграть не хочется? Вечно стоишь, будто неживая вовсе, хоть бы раз в салочки с нами поиграла, ну, когда мальчишек нет. Они, конечно, больно бьют, если догоняют, порой так толкнут, что носом в землю упадешь. Бабуля говорит, это сила в них кипит, воины будущие, да защитники наши, нельзя обижаться. А с нами-то девчонками почто не играешь? Мы же, чай, не кусаемся, не обижаем тебя. И глазищами своими на меня не зыркай, я тя не боюсь ни капельки! Мне мамка сказывала, что у нас в роду ведьмы были самые настоящие, в лесах жили, да дружбу с лешим и кикиморами водили. Ничего ты мне сделать не сможешь, вот! – выскажет она так, да косицами тряхнет, подтверждая слова.
Паша была года на два постарше Кати, потому взялась её обучать правильному поведению, стараясь вовлечь в игры. Получалось у неё плохо, можно сказать, совсем ничего не получалось, только подружка не привыкла отступать, северянка все же. Да и перед бабушкой отчет держала, почему девочка одна скучает. Северное лето короткое пролетело незаметно, пришла холодная осень с ледяными ветрами и затяжными дождями. Вся малышня в домах попряталась, только к ближним соседям в гости поиграть ходили. Елена, то сама дочку к соседям отведет, то к себе в гости приведет внучку Акулины. Притихнут девчушки в уголке, в куклы играются, оттаивать начало сердечко сиротки. Да и послушать Пашины легенды и сказания любо-дорого про богатырей местных, как сражались биармийцы с врагами лютыми. Только лучшей рассказчицей слыла сама бабка.
- Случилось это в стародавние времена, когда существовало в местах здешних государство Биармия, а столицей были Холмогоры наши. Вот явились на кораблях своих норвежцы, по-хорошему прибыли, торговать надумали с местным народом. А торговали в те времена бивнями мамонтов, коих множество находили в тундре. Только, поди, найди их, не зная дороги, погибнешь, наши места чужаков не любят, - начинала Акулина.
- Бабуль, а какие они были биармийцы? – вопрошали девочки.
- Так их новгородцы называли чудью белоглазой. Чудь заволочская, белоглазая — высокие красавцы со светло-голубыми глазами, великие северные воины. Уважали русичи силу богатырскую, по душе им пришлись северяне, только чудные они были по их разумению, вот так и прозвали. После первого корабля норвежского Эрик Красная Секира пришел на Двину, устроил побоище, грабеж и разорение. Дорого заплатили биармийцы за доверчивость. Но следующие корабли не пустили в Двину, заставили в Холмогорах остановиться, - продолжала бабка.
- А чем промышляли тогда местные люди? – любопытничала Паша.
- Так зерно сеяли, рыбу ловили, китов били редко, в тундру, опять же, за бивнями мамонтов ходили, поделками из кости торговали с новгородцами,- отвечала Акулина.
- Про их бога расскажи, - просили девочки хором.
- Поклонялась чудь богу Ийомале. Напротив Холмогор на Курострове есть старая еловая роща, где священные ели, а под ними — идол из чистого золота с золотой цепью на шее. Идол держит на коленях золотую чашу. Если умирает кто-то из племени, родственники несут идолу горсть золотых монет и высыпают в чашу, если кто-то рождается — тоже. Чаша давно полна, монеты ссыпаются из нее к ногам Ийомалы, и у ног его уже вырос курган из чистого золота, - рассказывала старушка, руками показывая размеры.
- Бабуля, неужто, они цену золоту не знали? – изумлялась Паша.
- Всё они, детки, знали, да только семейное благополучие ценилось в те времена, куда как дороже, и жадности собственнической не было в тех людях. Потому-то видно, и прозвали их чудью, - сделала она вывод. – Идите, покамест, играйте, позже доскажу, дела-то кто делать будет?
Играют девочки в кукол, да не просто так, а изображают древних воинов, их детей и жен, а раскрашенные деревяшки были норвежцами жадными. Вот так в сказаниях и играх познавалась история края. Много древних легенд ходит по миру, передают их старики своим внукам, да правнукам, сохраняя древнее наследие. Пройдет неделя-другая, а девчушки снова пристают:
- Бабушка, ну расскажи про битву великую!
- Ну, ладно, слушайте. Вот эта роща и стала целью бандитского нападения достославного Одда, пришедшего на Двину вслед за Эриком Красной Секирой. Урок Эрика биармийцы запомнили хорошо, и Одда в Двину не пустили, а чтоб вести торговлю, пришлось ему заключать перемирие. За полтора месяца торговли норвежцы стали заметно богаче, казалось, можно бы отправляться восвояси. Да только тут узнали они про идола с золотой чашей. О перемирии пришлось забыть. Ночью норвежский корабль тайно вошел в Северную Двину и поднялся вверх по течению до таинственного острова. Воины опоили стражу и начали грабить святилище. Погрузив золото на корабль, они попытались перенести туда и Ийомалу, но идол был столь тяжел, что с места не сдвинулся. Видно не зря ему поклонялись, - говорила Акулина.
- Как же они проклятия-то не побоялись? Разве ж можно святилище разорять? – ахали девочки, слушая со всем вниманием предание.
- Так для жадных, бесами совращенных, ничего святого не остается, потому и гибнут они вскоре. Тогда Одд приказал хотя бы срубить у него с шеи золотую цепь. И тут на острове появились не весть откуда взявшиеся могучие воины-биармийцы. Норвежцы попытались уйти от погони, их настигли. Не дали врагам уйти, но и сами почти все погибли. Побоище было столь жестоким, что деревня, выросшая впоследствии на этом месте, до сих пор так и называется — Побоище. От самих биармийцев ничего не осталось, хоть и являются они нашими предками. Народ наш сплошь светловолосый, да голубоглазый, и мужчины наши богатырского сложения. Это сейчас невест начали из чужих краев брать, да появились кареглазые дети, - закончила свой рассказ старая бабка.
Немало преданий и сказаний услышали девочки за холодную дождливую осень. А однажды утром покрылась земля белым покрывалом, заискрились снежинки на ветвях деревьев, пришла зима. Вроде бы и холодно, морозно на улице, а посмотришь на искрящийся снег, что хрустит под ногами, так на душе делается радостно. Малыши надели шубейки, пимы, взяли санки, и высыпали на улицу веселой гурьбой. Паша зашла за Катюшкой, чтобы вместе кататься. Первые дни зимы девочка все ещё сторонилась остальных детей, но соседка упрямо сажала её на санки и возила по снегу. К концу недели Катя впервые присоединилась кататься с невысокой горки.
Не у всех были деревянные салазки, многие делали себе ледянки, заливая коровьи лепешки в решете водой. Горку тоже сами поливали из ведерок студеной водой из колодцев, что и зимой не замерзали. С шумом, криками неслись вниз, поддавшись общему веселью, детишки. Домой все возвращались мокрыми, но счастливыми и с румяными щечками. А какой аппетит нагуливали на той горке! Матери ругались, но сушили одежду и обувь, чтобы назавтра все повторилось снова. Вот только редки были теплые деньки зимой, суров северный край. Как задует, завоет метель, завьюжит на неделю, из дома только взрослые и выходят. Снег глаза слепит, ничего не видать, даже вытянутую руку, а ветер с ног сбивает, того и гляди, что унесет.
Зимой охотники уходили далеко в леса добывать меха соболя, куницы, бобра, белки, зайца. Никита слыл удачливым охотником, много дичи домой приносил, а меха продавал в Холмогорах купцам, как и прочие сельчане. Иногда месяцами ждали своих мужчин семьи, тем радостнее были встречи. Вот и Елена с Катюшкой вдвоем половину зимы провели в ожидании. Хорошо, что бабка Акулина заходила частенько проведать соседей, да Пашка забегала в гости к подруге.
В начале марта вернулись охотники с богатой добычей, радости было на все село! Лишь Катюша продолжала сторониться ребятишек, да и с родителями молчала. Вторая весна подходила к концу, а изменений не предвиделось. В один из вечеров, отправив дочку спать, женщина залилась слезами.
- Никита, я не могу больше так, уже вся извелась, я же к ней, как к родному дитю. И покушать ей вкусненького, и одежда самая наилучшая, и сказки рассказываю всякие, разговоры стараюсь вести, как с дитем полагается. Понимаю, что тяжко родных-то враз потерять, так уж больше года миновало, как с нами живет, а слова от неё не услышишь. Молчит всегда, надуется, точно мышь на крупу, только глазами зеленеющими сверкает. Перед соседками, опять же, неудобно, скажут, что дурно отношусь к сиротке, - высказывала своё горе Елена.
- Что ты, родная моя, разве я позволю кому обидеть тебя? Добрее, чем ты в нашем селе не найти, а ребенок чужой здесь, в наших краях, дети они это чувствуют, как никто другой, потому и молчит. Вот подрастет немного, помогать тебе по хозяйству начнет, тогда и поймет она твою заботу. Сейчас тебе беречь себя надо, сама скоро матерью станешь, нельзя так переживать, - утешал муж, нежно касаясь живота, напоминающего гору.
Постепенно будущая мать успокоилась, но все равно ей казалось, что недостаточно дарит любви и внимания девочке. Сама она была сироткой, жила в Холмогорах, отец погиб, защищая город от врагов, мать померла от болезни, воспитала её старая бабка. Как радовалась старушка, выдавая внучку за красавца Никиту, который обещал беречь и лелеять хрупкую девушку, почти ребенка с огромными голубыми глазами. Стройная красавица сразу покорила сердце богатыря своей скромностью, певучей речью, да глазами, смотрящими на мир с неким восторженным изумлением. Здесь же, в небольшом селе на берегу Курополки, соседи приняли молодую жену лучшего охотника ласково, по-доброму. А старая Акулина, во всем наставляла Елену, будто собственную внучку. Вот и теперь соседка успокаивала будущую мать.
- Не переживай, доченька! Не наших она кровей, не здешний холод поселился в детской душе! Видать богатого рода-племени она, знаться не желает с простолюдинами! Да, и не знаем мы причины, по которой оказалась в лесу кроха! Мало ли какие чудеса в мире творятся, вдруг видела она нечто, что малым девочкам не полагается, вот и овладела Снежная Королева сердечком! – рассуждала старушка. – Моя Пашка тоже не зря старается! На днях твоя Катя поздоровалась со мной, да и внучкой поинтересовалась. Оне отправились с матерью к другой бабушке в гости, там свадьба у старшей племянницы её. Вот и повезла тетка подарки, приедут, щебетать неделю будут, говоруньи!
- Хорошая новость! – улыбнулась Елена. – В неоплатном долгу я перед вашей семьей! Так глядишь, отогреется сердечко доченьки, оттает!
- Небеса помогут, так и с дитём твоим общаться будет, парень будет у вас, эвон как пинается! – покачала головой Акулина. – Знамо дело, вдвоем-то научатся говорить и шалить!
В начале лета разродилась молодая сыном. Радости отцу было немеряно, осыпал любимую женушку подарками. Дочери тоже досталась новая кукла, у купцов её купил. Голова фарфоровая, как и ручки-ножки, платье нарядное, точно маленькая принцесса!
- Спасибо, папочка! – повисла она на шее Никиты. – Бабушка Акулина научила нас словам заветным, чтобы куклы покой охраняли, беду отгоняли! Теперь мы с Пашей в королевство играть будем!
Несмотря на малый возраст, Катюша помогала Елене, как могла. Пока мать трудилась по хозяйству, качала колыбельку с малым Кирюшкой, как назвали первенца. Корм курам давала, в корытце водички наливала. Какая-никакая, а помощь. Больше всего мать радовал её голосок, почти оттаяло сердечко приемыша. С Пашей они были не разлей вода, такие задушевные подружки. Вечерами всё просили старую бабку рассказать историю или сказку.
- Бабуль! – теребила внучка за подол. – Расскажи про замок! Ночь уже пришла, а ты обещалась!
- Ну, раз так хотите, то слушайте! – присаживалась Акулина на крылечке. – Только потом, чур, не кричать от страха! Знаю я вас, пострелята!
Ребятишки свои и из окрестных домов присаживались прямо на травке, поближе к крылечку. Любили они слушать лучшую сказительницу села, да и знала она побольше, чем прочие женщины. Самой старшей в округе была.
На невысоком холме возвышался замок. С виду ничего необычного в нем нельзя заметить, самый обычный древний замок. Когда он был построен, никто из жителей окрестных сел не знал, не сохранилось это событие в памяти народной. Поговаривали, что за особые заслуги перед царем, тот пожаловал часть северных земель и графский титул. Несколько поколений сменилось в замке. Родилась у последнего графа дочь невиданной красоты. Это теперь, конечно, его зовут последним, так-то у него обычное имя было, только запамятовал народ.
Выросла юная графиня, так ещё краше стала, хотя и невозможным это казалось. Волосы черные, вьются крупными кольцами, а длиной до пят, коса в руку толщиной получалась. Личико точеное, словно куколка фарфоровая, белая с легким румянцем на щеках. Сама вся худенькая, тоненькая, а голосок как у жаворонка переливчатый. Засмеётся графинюшка, а людям звон колокольчиков слышится. Сильно любил отец свою прекрасную дочь за доброту, да мягкий характер, а пуще за смех искристый, да нрав веселый, неунывающий. С детских лет девочка пела: за вышивкой, собирая цветы. Казалось, будто и соловьи смолкают, прислушиваясь к чарующему голосу. Решил граф выдать дочь свою замуж только с её согласия, не хотелось ему лишать дитя счастья и радости. Многие дворяне возжелали породниться с графом, узнали они про красоту дочери его, начали сватов засылать. Всем отказала юная прелестница, в каждом нашла недостаток. Только отец мрачнел с каждым отказом все больше, да слово дворянина назад не возьмешь. Постепенно прекратили появляться женихи, тихо стало в округе, одна юная графиня радовалась своей свободе.
Приехал в те края черный колдун, да и начал всякие фокусы на ярмарке показывать, людей веселить. Графиня с нянюшкой и охраной тоже пришла на чудеса любоваться, да нарядов новых купить. Только откуда ни возьмись, налетел черный вихрь, темно сделалось, будто ночью, ничего не видно. А как стих ветер, улеглась пыль, так на площади не было ни фокусника, ни девушки. Запричитала, закричала нянюшка, забегала охрана, да не нашли красавицу. С таким черным известием и явились в замок, пали графу в ноги, всю правду и выложили. Вне себя от горя сделался безутешный отец, разослал гонцов по всем дорогам. Только напрасно искали, как в воду канула красавица. Полгода не прошло, как явились купцы, да поведали, будто в далекой Франции, пригороде Парижа черный замок стоит. Вот в том замке колдун и принес прекрасную графиню из России в жертву силам тьмы. А как там дальше случилось, то люди не слышали, поговаривали, будто замок рассыпался, завалило злодея. Может и правда это, кто же проверять поедет? Выслушал новость жуткую граф, отпустил купцов, да и закричал страшным голосом:
- Будьте прокляты, люди! Никто отныне не выйдет живым из замка до тех пор, пока чистая душа не войдет в него с добрым сердцем!
Так был проклят замок на холме, опустел он с того дня, а люди, ослушавшиеся добрых советов, решаются войти внутрь, и исчезают. Никто больше их не видел.
- Вон он, замок-то проклятый, на горе возвышается, новых жертв дожидается, - завершила свой сказ бабка Акулина, указывая клюкой на мрачное здание, освещенное луной. Снизу он совсем зловещим казался, тени, словно щупальца, тянулись к притихшей детворе, норовя ухватить за вихры.
Расходились по домам, держась друг за дружку, под каждым кустом мерещился черный колдун. Однако, через пару дней пострелята снова сидели у крылечка и просили новую сказку.
Прошел год, выросла, вытянулась Катерина, совсем большой стала, мать её зимой читать и писать обучила, а ещё считать. Лет шесть ей уже было и мать летом провожала её за ягодами с подружкой Пашей и остальными детьми в лес. Морошка как раз поспела, лесные полянки усеяны сочной ягодой. На болота ходили дети постарше, а малышне и в лесу хватало чем заполнить корзинки. Елена захотела порадовать деток пирожками вкусными, с утра замесила тесто, а дети ушли в лес.
Далеко раздавался девичий смех, радовались они и пели песни, ловко наклоняясь к земле. Корзинки наполнили наполовину, когда из чащи показались незнакомые ребята. Девочки с визгом бросились врассыпную. Паша с большой корзиной споткнулась, её схватили за подол. Тут подбежала Катюша и Мила, они ударили схватившего парня по голове здоровой палкой и камнем, тот выпустил подругу. Случилось так, что все бросились к дому, а сиротка немного в сторону, за ней и побежали злые чужаки.
Спасаясь от ярости мальчишек, девочка бежала все дальше и дальше, глубже в лес, корзинка, наполненная на треть ягодами, больно ударяла по ногам, но бросить было нельзя: мама огорчится. Неожиданно тропинка закончилась, и перед ней возник резной металлический забор, пришлось остановиться. Сзади слышались голоса, погоня приближалась, оглядевшись вокруг, Катюша обнаружила небольшую калитку. На её счастье та легко открылась, пропуская девочку в заброшенный сад. Пробираясь сквозь заросли крапивы, она думала:
- Вот пусть и лезут гадкие мальчишки через крапиву, может, исколются все, да и вернутся ни с чем. А место здесь странное какое-то, и птиц не слышно, уж, не в проклятый ли замок я иду? Мама говорила, что люди здесь пропадают, никто живым не вышел. Однажды, собрались из соседнего села самые храбрые парни, да и пошли с кольями, только назад никто не вернулся. Жуткое место, страшно, и вернуться к мальчишкам нельзя, изобьют.
Так, испуганно озираясь по сторонам, ожидая встретить страшное чудище, Катюша шла вперед, прижимая к себе корзинку. Долгое время её окружали только высокие заросли сорняков, сквозь которые ничего не видно. Колючие сорняки кончились внезапно, прямо перед длинной мраморной лестницей, ведущей в огромный замок. Днем-то он был белым, а вечером, когда о нем рассказывала соседская бабушка, то указала клюкой на холм, где одиноко возвышалась серо-черная громада. Тогда детишки сильно испугались одного этого вида, некоторые даже заплакали, а Катюшу он заинтересовал, ей хотелось одним глазком посмотреть на чудо, пугающее всю округу. Постояв нерешительно, потоптавшись, девочка вздохнула и начала восхождение. Идти пришлось очень долго, это взрослым легко пробежаться, а маленькие ножки делают шажок, поднимаясь, приставляют вторую ногу, следующий шаг наверх. Три раза девочке пришлось останавливаться, присаживаясь на ступеньки, чтобы отдохнуть, а потом продолжить героический подъем.
Но вот и закончилась лестница, Катюше страшно было идти к высоким дверям, ей казалось, что силенок не хватит сдвинуть такие громадины с места. На счастье девочки сбоку была обычная дверь, в которую, должно быть, ходила прислуга. Она медленно подошла к двери, озираясь по сторонам, толкнула её, та со скрипом открылась. Катюша, умирая от страха, вошла внутрь. Дверь медленно закрылась, она замерла, не смея пройти дальше.
Когда входишь в избу, то сразу попадаешь в сени, это она знала, только этот зал был больше дома старосты, как изба больше собачьей конуры. Тут девочка вспомнила, что у богатых такая комната называется холл, ей мама объясняла. А пол-то здесь – мраморный, светлый очень и рисунок на нем странный, невиданный. Потолок так высоко, что надо трех таких, как дядька Егор-кузнец, друг на друга поставить, может и достанут. На потолке павлины изображены среди чудных деревьев и красавицы восточные, полуобнаженные. Какие из них танцуют, а прочие лежат на мягких подушках с гроздьями винограда в руках. Катюша залюбовалась рисунком, и страх прошел, словно и не было его. Появилось неуемное детское любопытство разглядеть всё вокруг, прикоснуться к дивной сказке. Напротив центрального входа начиналась длинная мраморная лестница, ведущая на второй этаж, по бокам от неё были закрытые двери с витражами.
Девочка медленно подошла к левой двери, осторожно открыла её, та слегка скрипнула. Катюша вошла внутрь, но там ничего особенного не оказалось: узкий коридор, да сплошные двери, ведущие в подсобные помещения. Первой оказалась небольшая столовая, скромно заставленная деревянными столами и скамьями. Следующей комнатой была кухня с огромной печью, котлами на плите. Казалось, что люди просто вышли на минутку, ещё миг и всё пространство заполнит гомон голосов, смех и шум. Не верилось, что пятьдесят лет сюда никто не входил. Воздух был свеж, всюду царила чистота, а мягкие ковры на полу заглушали шаги девочки. Обойдя весь первый этаж, она с удивлением вышла во вторую дверь под лестницей.
Любопытство вело Катерину наверх, к приключениям. С замирающим сердцем ребенок поднялся на второй этаж, где резные двери были распахнуты настежь, словно приглашая войти. Слева располагался большой бальный зал с красивым рисунком на мраморном полу, а потолок украшали восточные красавицы, танцующие в разных позах. Окна, просто огромные, завешаны тяжелыми бархатными шторами бордового цвета, с золотым рисунком и кистями в тон. На стенах висели картины с изображением озер, водопадов и лесов, только на одной резвились леопарды возле властного мужчины в алом плаще. Катюша подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть, но сразу отпрянула: ей показалось, что ястребиный взор устремлен на неё, страх пробрался в сердце. Потихоньку, неосознанно отступая задом, девочка покинула зал и вздохнула с облегчением.
Справа оказался зал с охотничьими трофеями, где олени, медведь и пара волков выглядели живыми. А глухарь с тетеревом точно состязались в певческом искусстве, так натурально они выглядели. Поразили девочку орел, сидящий на суку и филин с желтыми глазами. А вот оленей и лисичку Катюша с удовольствием погладила, проведя по мягкой шерстке своей ладошкой. Здесь не было зловещих портретов, только чучела, да бар с различными спиртными напитками. Бутылки были полными, закупорены крышками, а рядом стояли всевозможные рюмки и фужеры. Паркетный пол застилал мягкий ковёр с пушистым ворсом, в котором утопали детские ножки. Обойдя комнату, малышка снова вышла в коридор. Следующая дверь слева вела в оружейную комнату, где на стенах висели различные мечи, сабли и кинжалы с красивыми ножнами, украшенными драгоценными камнями и старинной вязью. Дверь напротив была заперта, Катюша вздохнула с сожалением и прошла дальше.
Помещение слева оказалось предназначенным для отдыха: всюду стояли столики с массивными креслами, вдоль стены был шкаф с книгами, а рядом с ним – бар с напитками. Книги были в кожаных переплетах с золочеными буквами. Кате они показались слишком высокомерными и скучными, как и все вокруг, она поспешила выйти. Следующая дверь располагалась по центру коридора, точнее, он завершался таинственной комнатой.
Девочка несмело потянула на себя массивную деревянную дверь, та медленно отворилась, образуя щель, куда и прошмыгнула малышка. Под собственной тяжестью дверь закрылась, а Катюша оказалась в сказочной комнате, сплошь уставленной стеллажами до потолка с рядами книг. Такого количества сразу девочка никогда не видела, она обомлела от восторга, её глаза полыхнули небывалой радостью. Она даже задержала дыхание, боясь поверить такому чуду.
Медленно, двигаясь, точно во сне, маленькая девочка обошла громадную библиотеку и остановилась возле стола. К её изумлению, там лежала раскрытая книга, а рядом была чернильница с ручкой и чистая тетрадь. Катюша с трудом забралась на высокий стул, сидеть на котором оказалось удобно и мягко. Она придвинула к себе книгу и начала читать, забыв обо всём. Приемная мать научила малышку читать по старой книжке с картинками, которую берегла, и выдавала редко смотреть под строгим надзором. Ту книжку Катюша уже наизусть выучила, а больше читать было нечего в селе. Грамоте девочек не обучали, только слегка чтению и счету. Считалось, что крестьянам больше и не надо для исполнения барской воли. Поэтому так оробела малышка в книжном царстве.
Увлекательная книга на столе называлась Грамматика для младших классов, в ней записаны правила, примеры и задания. Прочитав и выучив первое правило, девочка взяла ручку, обмакнула в чернила и начала медленно выводить буковки в тетради. Получалось коряво, плохо, но Катюша упорно рисовала крючочки и палочки. Сделав упражнение, она вздохнула с облегчением и полюбовалась на свою работу. Тут девочка вспомнила о корзинке с ягодами, обрадовалась, увидев её у стола, только ягод прибавилось втрое, ели раньше они едва прикрывали дно, то теперь половину корзинки можно смело нести маме на пирог.
Катюша вылезла из-за стола, сказала «спасибо» неведомому помощнику и побежала вприпрыжку к выходу. В коридоре горел свет, непонятно откуда, но девочка быстро шла по освещенному замку, вывели её в сад, где также светились впереди огоньки. Катюша поспешила на выход, не задумываясь о проклятии замка. Вышла она у тропинки, ведущей к селу, и очень удивилась, что стало снова светло, будто вернулся день. Когда малышка пришла домой, то оказалось, подружки только что прибежали и рассказали о мальчишках из соседнего села. Родителям не понравилось нашествие чужаков в лесу и их нападение на детей. Решили, что девочек будут парни старшие охранять, а когда отомстят злодеям, то снова вернутся к своим делам.
- Катюшка, дитятко мое, жива! – причитая мать бросилась обнимать девочку и целовать.
- А мы уж тут всякое подумали, - добавила соседка, вздыхая с облегчением. – От этих охламонов всего можно ждать, только на дурное и способны, каторжники!
- Да, приютил их прежний староста, пожалел, а разве с каторги нормальным человек вернется? Вот и маемся теперь с соседями, и не пожалуешься, они оброк больше нашего платят, как бывшие каторжники, - вздохнул Петро.
- Как тебе вырваться-то от них, извергов, удалось? – пытала соседка.
- Я бросилась в кусты, что у замка растут, да и притаилась там. А мальчишки мимо меня пробежали. Я потихоньку вылезла и пошла в обход, по пути ягод добрала, вот, - отвечала девочка, показывая корзинку.
- Неужто, проклятия не испугалась? – ахнули женщины, что прислушивались к словам ребенка.
- Так я мимо прошла, в сад не заходила, нет. А страшно и жутко мне было там идти, но мальчишек сильней испугалась, вот и пошла в том месте, - поясняла Катюша, гордая, что взрослые её слушают.
- Ой, у меня же тесто стоит, надо пироги печь, а я тут бездельничаю, - спохватилась Елена и позвала дочь: - Катюша, пошли, посидишь с Кирюшкой, пока я пироги замешу.
Девочка поспешила за матерью, уходя от любопытных глаз. Дома женщина начала хлопотать у стола: посыпала муки на него и вывалила тесто из квашни. Молодые руки споро принялись разделывать тесто, раскатала его, а сама принялась мыть ягоды.
- Какая ты у меня, молодец растешь, дочурка! Вон как много ягод принесла, да какие отборные, прямо глаз радуют! И впрямь мамина помощница подрастает, - хвалила Елена девочку.
Катюша в это время занималась с годовалым братцем, постукивая яркой погремушкой, купленной на весенней ярмарке. Кирюшка смешно улыбался беззубым ртом, гукал и тянул ручонки к яркой игрушке. Он сидел в одной рубашонке, доходящей ему до колен, и радовался, что не один. Через час мальчик сидел на коленях матери за общим столом и сосредоточенно кушал теплый пирог. Сестренка улыбалась, глядя на его милое личико. Хорошо оказаться дома, в любящей семье после пережитого страха.
Чужих парней выследили и как следует избили, наказав сообщить остальным, что больше поблажек не будет. В следующий раз мужики насмерть палками забьют как бешеных псов. Тем не менее, женщин и девушек одних больше в лес не пускали. За детьми вообще строго следили, на шаг запрещали отходить за пределами села.
Два раза в неделю Катя пробиралась в замок, чтобы выучить очередной урок и выполнить задание. Дома Елена тоже иногда доставала ей книгу, чтобы читала вслух. Однако занятия в замке нравились несравненно больше. Она любила пройтись по библиотеке, провести пальчиками по корешкам книг. С каждым разом задачи становились сложнее, тем интересней было решить их правильно. Придя в кабинет, Катюша сразу смотрела оценку и количество ошибок в диктанте.
Незаметно пролетели четыре года, множество книг по литературе, истории прочитано. Двойняшкам Олечке и Машеньке исполнилось два годика, а Кирилл считал себя почти взрослым и смотрел на них свысока. Очень смешно было за ними наблюдать. Важный братик поучал малышню, будто и впрямь парень стал.
- Девчонки, глупые! Одни сладости на уме! – презрительно выдавал он, засунув руки в кармашки курточки
- Ты такой взрослый! – кивала головой Катя. – Сегодня будет сладкий пирог, ты же его не будешь кушать? Сладкое ведь девочкам отдашь?
- Нет! Я люблю пирог! – на его лице проявлялась растерянность, смятение, но жажда вкусного побеждала, девочки дружно смеялись.
- Не беспокойся! – обнимала старшая сестра. – Самый вкусный кусочек будет твой, как наследнику и будущему защитнику!
Кирилл поднимал на неё счастливое лицо и крепко обнимал за шею. Довольный бежал к матери, узнавать про ужин. Катюша никогда не обманывала младших, считая нечестным огорчать таких доверчивых и добрых детишек.
Время, словно огненный конь из легенды, летело вскачь, дни мелькали сменяя друг друга. Так в калейдоскопе меняются узоры. Дети растут, юноши мужают, вчерашние девочки превращаются в невест, а родители старятся. Вот уже и Павла вышла замуж в Холмогоры, скоро матерью станет. Катерина похорошела ещё больше, толстая коса почти до пят достает, брови дугой, ресницы длинные, а глаза, словно камни драгоценные сверкают. Губы тонкие, алые, щечки румянцем налиты, когда смеётся, то ямочки проступают. Сама вся стройная, тонкая, будто березка. А женихи стороной обходят, ибо чужая она в здешних краях, никто не хочет строптивую жену заиметь. Шестнадцать лет исполнилось ей. Мать с отцом только вздыхают, а Елена украдкой слезы смахивает. Потому и обрадовались они, когда купец из Новгорода сватать приехал. Тридцать лет ему, дом богатый, хоромы целые. Матушка его, свекровь будущая довольной осталась, приглянулась ей невестушка и обличием, и речами умными, сговорились осенью свадьбу играть.
Только в замке всё по-прежнему оставалось до некоторых пор. Однако, когда Катерина вошла после отъезда сватов, то в высоком кресле сидел седоватый, крупный мужчина.
- Здравствуй, внученька! – молвил он, а девушка узнала голос, который всегда говорил с ней.
- Здравствуйте, Господин! – склонила она голову.
- Иди ко мне, обниму тебя! Не кусаюсь я, смирный! – прищурился, улыбаясь.
Катюша несмело поднялась на возвышение и позволила ему прижать себя к груди. От него пахнуло свежестью, зеленым лугом. Девушка обняла его в ответ, больше он не казался ей страшным.
- Почему я раньше тебя не видела ни разу? Только голос твой всегда слушала!
- Время тогда не пришло. А сейчас пора тебе возвращаться домой, загулялась ты в местном селении! Сегодня сам староста видел, как ты вошла сюда, и бросился народ поднимать. Скоро здесь все мужики будут, потому и не вернешься к ним.
- Они все исчезнут?! – на глазах потрясенной Кати навернулись слезы.
- Нет, конечно! Это наш замок перестанет быть видимым в этом месте! Люди поговорят о чуде, да и забудут!
- Как это перестанет быть видимым? Мы исчезнем?!
- Должен тебе сообщить, что миров очень много на самом деле! Само здание построено вне времени и пространства. Оно одновременно всюду и нигде!
- Так не бывает! Мы бы упали! А здание рассыпалось на кирпичики!
- Мы позже поговорим о вероятности событий, когда ты немного освоишь математику! Сейчас просто прими к сведению, что на холме больше ничего нет, лишь пустырь, где кроме травы ничего не растет!
- Мама будет переживать за меня! И отца жаль с братиками и сестренками!
- Всех перечислила, умница! Если ты помнишь, то осенью должна состояться свадьба одной девицы. Она замуж собралась за купчишку!
- Ох, а я и забыла! Точнее думала, что как-нибудь всё уладится!
- Как ты похожа на мою дочь! Та вот тоже сбежала со своим французом, а потом папенька улаживай проблемы!
- Это про ту, которую колдун в жертву принес?! – глаза от изумления округлились.
- Артистом он оказался! Музыкантом, поэтом и лицедеем сразу! Надо сказать, что одурачил он местную публику очень хорошо! Все поверили, что без колдовства не обошлось, а сам просто увез её в Париж, где и прожили три года! Внук у меня родился!
- А сами говорите, что я на вашу дочь похожа, а ещё на родную мать!
- Так и есть! Внук вырос, женился на хорошенькой девушке-персиянке, родилась ты! Дочке моей не понравилось, как они к тебе относились, вот и принесла в этот мир, оставила в лесу, сама наблюдала!
- А где были мама и папа?
- Как обычно выясняли отношения! Кто из них главный в доме и чья очередь рассказывать тебе сказку на ночь! Девица оказалась своевольной, да и внук в папочку угодил, вот и дрались постоянно! Бабуле надоело, так она и отдала тебя на воспитание, а мне велела приглядывать. Ведь некогда она сама здесь жила, знает, что местный народ кроху не обидит! Не обижали?
- Нет! Просто я долго понять язык не могла, да и к отношениям таким не привыкла! Всё думала, что сон это. Сейчас проснусь, и не будет доброй мамы и отца! А ещё Пашка такая добрая подружка! У неё скоро сынок родится!
- Видишь, как удачно всё сложилось! Теперь ты выросла, а у родителей есть ещё дети, которые и станут их утешением в старости!
- А где я буду жить? Ведь в замке никого не бывает!
- Если тебе никто не встретился, то не значит, что никого нет! Это первое! Здесь не живут, но сюда многие приходят по делам, перейти в нужный мир, просто открыв дверь. Некоторые пользуются библиотекой, как и ты!
- Мне бы хотелось изучать химию и биологию, если можно!
- Разумеется, можно! Первой твоей учительницей станет бабуля, дочка моя! Вот уж у кого лаборатория просто шикарная!
- Она же такая старая! – опешила Катюша.
- На вид помоложе твоей приемной мамы будет! Привыкай к тому, что совсем не являешься человеком! Живем мы маги очень долго, почти бессмертны, умираем чаще от тоски или эксперимент окажется неудачным, голову оторвет!
- Жить буду вместе с ней?
- Вот ещё! – раздался звонкий женский голосок. – У тебя уже есть свой собственный дом с прислугой! Просто будешь приходить в мою лабораторию первое время! Нет, не с родителями! Они в другом мире живут, пусть сами развлекаются! И зови меня Арима. Так раньше мама звала, потом друзья!
- Замуж мне обязательно надо будет выходить?
- Как же тебя бедную этот купчишка напугал! Да и соседи всем селом судачили! Не мудрено с их-то патриархальным укладом! Нет, если сама захочешь, никто не будет вставать на пути! Только потом не ныть, что не ожидала подлостей и он казался идеалом! Все проблемы в нашей семье решают сами, иногда правда отец вмешивается! Он и мне сказал посмотри, как внучка живет! Я в ужас пришла и сюда тебя сплавила! Матушка у тебя очень красивая и добрая!
- Арима, ты мне объяснишь, как я себя должна вести, какую одежду носить и прочее? – с надеждой смотрела на эту красавицу Катерина.
- Не вопрос! Всё, что надо усвоить дам в течение недели, сколько ты и поживешь у меня! Будем считать тебя просто гостьей!
Вот так и закончилась эта удивительная история о маленькой девочке, найденной в лесах, недалеко от Холмогор. На селе ещё долго рассуждали о пропаже девушки и странном исчезновении замка. Елена плакала. Сначала ревела неделю, потом стала успокаиваться понемногу, да и за хозяйством надо следить. А тут ещё младший сынок слегка приболел, пришлось чаем с брусникой отпаивать. Да и дочки внимания требовали от матери. Один Кирилл ходил задумчивой тенью первый месяц.
- Она вернулась к бабушке! – выдал однажды мальчик. – И обязательно придет на мою свадьбу!
- Откуда мысли такие? – опустилась мать на стул.
- Видел её нонче во сне! – широко улыбнулся сын и вышел из дома.
Он не стал рассказывать, как целыми днями бродил, будто потерянный, возле пустыря, где прежде высился замок. В один из вечеров появилась Катюша в светлой кофте и черной, до пят юбке. Она обняла его, поцеловала в макушку, как обычно.
- Не печалься, братец! Я вернулась к деду и бабке! Живу сейчас в своём доме, а на свадьбу твою обязательно приду с подарком! – сказала и растаяла, будто и не было её.