Хамелеон Паскаль сидел на стуле рядом с девушкой, тщетно пытаясь слиться со стеной. Получалось это достаточно плохо, так как расписанная ловкими руками Рапунцель стенка, пестрила огромным количеством красок. Сама Рапунцель лишь тихо посмеивалась над забавными попытками своего любимца. Он всегда был таким забавным! Именно он долгими одинокими днями спасал ее от скуки и был, наверно, самым близким существом, не считая, конечно же, матушки Готель.
Ох, матушка... Разве можно было бы сказать о ней хоть что-то плохое? Она ведь так трогательно заботилась о бедной хрупкой девушке, оберегая ее от этого страшного мира, полного опасностей и страха. А потому Рапунцель ни в коем случае не должна позволять себе думать о том, чтоб побывать за пределами башни. Там слишком опасно... Светловолосая девушка тихо напевала и продолжала расчесывать свои волосы, ее движения становились все более размашистыми и плавными. Она ругала себя за свои глупые мечты и желания. Матушка ведь, в отличие от молодой девчонки, успела повидать мир, и многое о нем знает... наверно, она не просто так все это говорит, не просто так запрещает. Она просто ее искренне любит... А пока остается только читать книги о невероятных, захватывающих приключениях, о том прекрасном мире за пределами башни.
"А что, если мама все-таки преувеличивает?" - вдруг подумала Рапунцель и стала резвее расчесывать свои прекрасные волосы. "Что если она недооценивает меня?" - на лице девушки тут появилась довольная улыбка, а в глазах появился озорной огонек.
- Да, Паскаль! Матушка просто боится, что я слабая и беззащитная! - убеждала Рапунцель своего верного спутника, а для убедительности прямо перед ним энергично махала расческой так, что бедный хамелеон чуть со стула не упал, пытаясь отойти как можно дальше. - Ой, прости, бедный! - девушка чуть ли не на лету поймала зверька, уже успевшего принять цвет пола, к которому только что стремился. - Там ведь другой мир...
Рапунцель поднялась и закружилась вокруг себя, позволяя огромным золотистым прядям обвиваться вокруг нее. Это не было танцем, по крайней мере, не в обычном понимании танца. Это было просто движение, которого требовало тело. Поворот вокруг себя... И все-таки, несмотря на все запреты, девушке так хотелось увидеть мир за пределами башни! Хоть чуть-чуть, хоть самую малость! Что-то, что находится дальше, чем эта башня, в которой хоть и весело, но дни начинают сливаться... Все эти годы, день за днем... Нет, Рапунцель действительно всем своим сердцем любила матушку и готова была соглашаться чуть ли не на любые ее решения, но жажда деятельности и врожденная любознательность звали в другой мир. Сначала она хотела просто хотя бы коснуться той травы, что росла у подножия башни, просто пройтись по ней босяком. Долгие годы она смотрела на эту зелень как на что-то такое далекое и недосягаемое, как небо или звезды... А потом волосы отрасли еще чуть-чуть, и еще чуть-чуть. А потом она смогла спуститься... Наконец-то... Ради этого, наверно, и стоило так мучиться с этими волшебными, но ужасно путающимися волосами! Девушка ждала этого мгновения, наверно, целую незыблемую вечность... Но как только пальчики ног коснулись этого изумрудного чуда, Рапунцель сразу же - просто мгновенно! – резко подняла ноги, хватаясь за огромную прядь волос, по которой и спускалась. Она даже забралась обратно в башню и лишь поглядывала в окно, не вылезет ли оттуда какое-нибудь огромное чудовище. А потом сама же резко себя одернула, вспомнив, как сама каждый раз провожала взглядом матушку Готель. И ничего с матушкой не происходило. Все-таки мир на самом деле не такой и страшный... наверно...
Второй раз знакомство с внешним миром было успешнее. Влажная, мокрая трава, в которую буквально зарылись босые ноги девушки, была тем великим чудом, о котором не пишут даже в сказках! Это было такое великое потрясение, что девушка не смогла ступить ни шагу...
Теперь же Рапунцель, уже намного более взрослая, по сравнению с теми временами, стояла в проеме огромного окна, крепко сжимая в руках длинную прядь. Ее легонькое платье, казалось, слегка дрожало. Рапунцель уже собралась была прыгнуть вниз, цепляясь за волосы, как вдалеке показалась матушка. И, кажется, девушка заметила ее слишком поздно...
- Рапунцель, милая, что ты делаешь! - черноволосая женщина приближалась к башне неумолимо быстро, не давая даже времени опомниться и выдумать хорошую отмазку.
- Ничего, матушка, я любуюсь… - как можно более спокойнее и непосредственнее попыталась ответить девушка, но, кажется, волнение выдавало её с потрохами. Матушка все поняла.
- Ты хотела покинуть башню, да? Скинь мне свои косы, Рапунцель, - кажется, мать была в тихой ярости и еле себя сдерживала. Услышав её приказывающий тон, Рапунцель послушно спустила волосы вниз, лишь покорно ответив:
- Да, матушка... - это была просто молчаливая покорность, которую, впрочем, можно воспринять и как признание своей вины. Только вот матушке Готель не нужны были доказательства, она и так всё знала.
- Рапунцель, сколько раз я тебе говорила, что тебе нельзя покидать башню! - женщина сурово смотрела на свою дочь, всем своим видом выражая недовольство.
- Но, матушка!.. - буквально взмолилась девушка. - Там ведь целый мир...
- ... полный опасности! - оборвала ее Готель на полуслове. С каждым словом голос ее становился все более и более суровым, она неумолимо приближалась к Рапунцель: - Ты себе даже не представляешь, что они могут с тобой сделать! - матушка Готель схватила девушку за подборок и теперь смотрела в ее глаза. Через несколько секунд ее длинные пальцы нехотя отпустили девушку, женщина повернулась спиной к Рапунцель, поставив свою корзиночку на стол и начала ее разбирать.
- Матушка, а если Вы меня просто недооцениваете? - в голосе юной девушки проскочила надежда.
- Что? Ты так и не хочешь оставить своих попыток? - женщина была просто в ярости. Она схватила девушку за конец ее длинных волос и дернула.
-
Ты не хочешь мне поверить,
Что я правду говорю.
Хочешь ты сама проверить,
Раз ты моему нутру
Верить не желаешь больше…
Что опасен мир за башней,
Что нет места лучше, краше,
Чем твой дом родной, дитя,
Слушай, детка, мать свою,
Я ведь правду говорю...
Будто зря тебя растила,
Чтоб познать потерю горьку,
Что я в жизни не осилю...
И плакать по тебе все ночи…
- пропела женщина, заплетая Рапунцель в ее же волосы, а та лишь следила за тем, как ее матушка ходила вокруг.
- Что ты, матушка! Я буду осторожной! – со страстью в голосе стала заверять её девушка, но, кажется, это лишь больше печалило матушку и гневило ее.
-
Она будет острожной,
Говорит она сейчас.
Будто может осторожность
Защитить ее тот час
От ужасных великанов,
Что ее в момент поймают,
Что в оковы закуют,
И медленно потом убьют…
Девушка даже не заметила, как теперь оказалась связна по рукам и ногам собственными же волосами, которые были перекинуты через балки под потолком. Матушка Готель дернула за ее волосы, и ноги девушки оторвались от пола. А после последней фразы, матушка невозмутимо положила под ноги девушки сковородку и налила на нее немного подсолнечного масла, и затем зажгла под ней огонь. На лице Рапунцель отразился ужас, и теперь она старательно пыталась как можно выше подняться над сковородкой.
Матушка лишь удовлетворенно посмотрела на эту картину, и мгновенно вылила на еще небольшой костерок воду, туша его:
-
Лишь матушка тебе поможет,
Лишь матушка убережет,
Лишь ее тоска всё гложет,
Зная ужас наперед…
Теперь "матушка" нежно обнимала висящую над полом девушку. Ее прикосновения были все беспардоннее и беспардоннее, теперь она уже буквально лапала девушку.
- Матушка... - испуганно произнесла Рапунцель, но Готель мгновенно заткнула ей рот ее же длинными волосами.
- Ты еще чиста, невинна, - чуть ли не сквозь зубы проговорила матушка и начала рвать на блондинке платье; она рыдала, но Готель это не останавливало. Она снова начала петь.
-
Ты еще чиста, невинна
Ты не знаешь ничего
В этом мире таким милым
Спокойно жить не суждено…
Кто-то точно да найдется,
Кто захочет чистоту,
Для тебя все обернется,
Хуже, чем попасть в беду! -
Последние слова матушки теперь были будто высеченными из металла. Мать коснулась уже обнаженной груди девушки, а затем медленно повела пальчиком вниз, по животу, а затем ласково коснулась половых губ Рапунцель, и та тихонько затрепетала. Готель смотрела на лицо девушки сверху вниз, хоть сама и была теперь чуть ниже ее. Женщина стала ласково двигать пальцем, внимательно следя за реакцией светловолосой девушки. На лице Рапунцель сначала отразился страх, сменившийся потом удовлетворением. Похоже, девушка никогда раньше не касалась этой части своего тела. Готель, видя это, улыбнулась, а затем в глазах ее проскочил злой огонек.
- Это место очень чувствительное, - уже спокойно проговорила "матушка", перейдя на прозу. - Если правильно его касаться, - то можно получить не забываемое наслаждение. Но если захотеть, можно причинить и ужасную боль! - глаза черноволосой женщины злобно вспыхнули, и она больно провела ногтем по тому месту, которое только что гладила. Из уст Рапунцель вырвался стон. - И это может оказаться только началом твоих мучений!
Женщина резко отошла от своей падчерицы, а затем достала плетку.
- И теперь для закрепления. Поверь мне, милая, я тоже этого не хочу. Просто ты должна знать боль, чтоб знать, что это такое и иметь желание этого избежать. И, поверь мне, это лишь десятая часть той боли, что ты получишь, сбежав отсюда...
Мачеха занесла плетку над девушкой и начала хлестать ее, что есть мочи. Крики светловолосой девушки разнеслись по всей башне, эхом отражаясь от стен. Скоро крики превратились в стоны, а еще чуть позже - в плач.
- Ну что ты, милая, не плачь... - произнесла матушка Готель, обнимая хрупкое, неприкрытое одеждой, тело Рапунцель, на котором теперь красовались красные раны. Теперь они сидели на полу. - Ну-ну... ты же понимаешь, что я любя... - успокаивала девушку мачеха.
- Да... - тихо произнесла Рапунцель, пряча своё милое личико в объятиях матушки и кутаясь в собственные волосы.
-
Солнца яркий луч
Путь найди во мгле,
- начала петь матушка Готель, а Рапунцель подхватила:
Я прошу, верни,
Что так желанно мне
Раны исцели,
Жизни свет пролей.
Я прошу, верни,
Что так желанно мне,
- пели они вместе. Волосы засветились ярким светом, залечивая раны девушки и возвращая молодость женщине с темными волосами.
- Ты никогда не должна покидать башню. Ты поняла? Слышишь, никогда!
- Хорошо, матушка, хорошо!