Я буду говорить о Макиавелли. Его самая известная книга называется «Государь» (или «Князь») – по-итальянски «Il Principe». И эта книга как раз связана с праздником, который мы все сегодня отмечаем [лекция состоялась в третье воскресенье ноября 2010 года] – праздник Христа-Царя. Т.е. Христос тоже Государь. И вот мы сталкиваемся в лице Макиавелли с определенным взглядом на власть. И достаточно компетентные люди, в частности, уже изучавшимся нами Исайя Берлин (у него есть статья «Оригинальность Макиавелли») считают, что Макиавелли предлагает нехристианский взгляд на государство, на власть. И более того, из этого тезиса Исайя Берлин делает вывод о том, что после Макиавелли общество становится плюралистическим. Дело в том, что Макиавелли не смог опровергнуть или устранить предшествующий взгляд на власть – взгляд Фомы Аквинского или Данте, согласно которому государи управляют от имени Христа и должны управлять в согласии с волей Христа. И поэтому после Макиавелли в обществе сосуществуют два взгляда на власть: христианский и нехристианский. Это и есть плюрализм. Может быть, Макиавелли полагал, что его новое слово о государстве упразднит сказанное по этому поводу предшествующими авторами. Но этого не случилось. Случилось другое: общество разделилось на два лагеря – сторонников и противников Макиавелли. Хотя Макиавелли формально никогда не причислял себя к противникам христианства, более того, он похоронен в церкви, и за год до смерти написал трактат «Увещевание к покаянию». Tакие случаи бывали. У Боккаччо первые произведения довольно легкомысленные (например, «Декамерон»), а к концу жизни он стал писать глубоко христианские по духу сочинения. Для эпохи Возрождения такая перемена взглядов очень характерна. Человек перед смертью кается и пишет что-то очень христианское. Может быть, детство вспоминает? Все-таки в то время все люди в Европе (кроме евреев) получали христианское воспитание.
Но факт остается фактом, что зрелое произведение Макиавелли – «Государь» – проникнуто антихристианскими идеями. В каком смысле? Как мы можем определить, является ли данное произведение христианским или антихристианским? По тому, как автор ставит проблему. Если произведение христианское, то оно должно начинаться с тезиса, что миром управляет Иисус Христос. Если вы христиане, вы должны понимать, что Христос – Царь (об этом особенно уместно вспомнить в праздник Христа-Царя). И возникает вопрос, как Макиавелли, воспитанный в христианской семье, крещеный, пришел к выводу, что христиане не способны управлять государством? Макиавелли считал, что поскольку христиане думают о другом мире, они как бы не годны для управления этим миром. Вот есть такое еврейское слово «шлимазл». Оно переводится на русский язык как «растяпа», «неудачник». Так вот, с точки зрения Макиавелли, христиане – это своего рода шлимазлы, которым в этой жизни ничего не удается, у них всё из рук валится. Макиавелли пишет: «Если наша религия требует от нас, чтобы мы были сильными, то только с той целью, чтобы мы могли переносить страдания, а не для свершения отважных поступков. ... Это, как мне кажется, ослабило людей и отдало их в руки мерзавцам, которые получили возможность без опаски делать с ними что им вздумается, видя, что все они, стремясь обрести вечную жизнь в раю, больше заботятся о том, где взять силы, чтобы перенести бичевание, чем о том, как за это отомстить».
Вот я христианин, меня бичуют, и я думаю, как бы мне сохранить лицо, как бы мне не проклясть Бога, как проклял Бога отец датского философа Кьеркегора. Помните эту историю? Отец Кьеркегора, когда был еще маленьким ребенком, пас овец, было холодно, он был голоден и понимал, что жизнь будет так продолжаться постоянно, и он проклял Бога. И потом всю жизнь его мучила совесть. Т.е. христианин думает о том, как бы не озлобиться, как бы не проклясть Бога, как бы не возненавидеть людей, и весь мир, и самого себя. Т.е. христианин изо всех сил старается терпеть, находить смысл даже в самом бессмысленном. И Макиавелли задает вопрос: «Если у христиан такая психология, если они настроены терпеть и сохранять мужество перед лицом испытаний, то хорошие ли они граждане? Можно ли с ними идти в бой? Или это люди с рабской психологией, которые привыкли, чтобы ими понукали, управляли, чтобы их унижали и даже находят в этом удовольствие? Как писал Достоевский в «Дневнике писателя»: «Страданием своим русский народ как бы наслаждается».
Итак, Макиавелли спрашивает нас, христиан: «Кто мы такие? Как мы себя, христиане, в этом мире позиционируем? Можно ли сказать о христианах, что они доблестны?» Исайя Берлин отмечает, что Макиавелли чрезвычайно ценил такое качество, как доблесть (virtu). Это итальянское слово происходит от латинского слова virtus, которое обычно переводится как «добродетель», но также имеет и второе значение – «сила». Например, в Откр 4, 11: "Достоин Ты, Господи и Боже наш, принять славу, и честь, и силу". В этом фрагменте в Вульгате употреблено слово "virtus". Это же слово «virtus» имеется и в гимне, написанном Фомой Аквинским в честь Евхаристии. Т.е. «virtus» – это слово из церковного узуса, и Макиавелли не мог не знать об этом. И поскольку «virtus» – это прежде всего свойство Самого Бога, то всякая человеческая доблесть (virtu) в конечном счете проистекает от силы Божией. Иными словами, Бог дает человеку доблесть. Но если Бог – податель доблести, то логично было бы считать, что Он дает ее прежде всего тем, кто чтит Его.
Печорин говорит о Грушницком: «Я видел его в деле; он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза. Это что-то не русская храбрость!..». Оказывается, есть разные виды храбрости (или доблести). Есть доблесть скандинавская, есть доблесть русская, есть доблесть французская, есть доблесть итальянская и т.п. О какой доблести пишет Макиавелли? Вот, например, Макиавелли восторгается Чезаре Борджа (герцогом Валентино), сыном Папы Александра VI: «Рассматривая поступки герцога, я не вижу ничего достойного упрека; более того, мне кажется, что он может служить примером для всех, получающих власть по благосклонности судьбы или с помощью чужого оружия». А что пишет про Чезаре Борджа известный швейцарский историк Якоб Буркхардт в своей книге «Культура Италии эпохи Возрождения»? Он пишет, например, что Чезаре Борджа как-то в небольшом загончике уложил зараз шесть быков по всем правилам испанской корриды. Так что это был, конечно, доблестный человек. Уложить зараз шесть быков! Какая хирургическая точность удара нужна для этого! Если бы всё это мастерство да на добрые цели! Но в любом случае, человек явно умеет делать своё дело. Это отнюдь не шлимазл. Т.е. налицо и доблесть, и умение. Он сделал всё точно, ни разу не промахнулся, не испугался, и быки его не забодали. И вот такой человек, как Чезаре Борджа, вызывал восхищение у Макиавелли. Но при этом Чезаре Борджа – человек абсолютно аморальный. Он быка не пожалеет, но и человека тоже не пожалеет. Так что это? Какая это доблесть? Испанская? Возрожденческая? Дьявольская?
Но отвлечемся от Чезаре Борджа и перейдем к другим примерам успешной государственной деятельности, которые приводит Макиавелли. Так, Макиавелли с похвалой (и даже с восторгом) пишет о Моисее, которого он называет «вооруженным пророком». Разница здесь в том, что Моисей – лицо почти легендарное, а Чезаре Борджа – современник Макиавелли, с которым он лично встречался и мог созерцать его с близкого расстояния. Моисей, и Иисус Навин, и Давид – это, конечно, успешные политические деятели. Они, в каком-то смысле, успешнее Чезаре Борджа. Ведь по большому счету Чезаре Борджа ничего не добился. Только он собрался объединить Италию, как его отец – Папа Александр VI – внезапно умирает. Макиавелли делает вывод: герцогу просто не повезло. Но мы можем сделать и другой вывод: «Бог поругаем не бывает».
Иисус Навин, в отличие от Чезаре Борджа, не проигрывал сражений. Лишь один раз в его правление евреи потерпели поражение – и как раз по причине греха одного из воинов, который, вопреки приказу истребить всё в покоренном городе, тайно присвоил себе кое-что из добычи. Оказывается, секрет победы не в доблести как таковой, а в том, что Бог помогает Своим избранникам в битве, в частности, наполняет их сердца доблестью. Впрочем, и Макиавелли в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» говорит о том, что римляне никогда не шли в бой, пока не убеждались, что боги им споспешествуют. Т.е. гадание по внутренностям птиц, которое обязательно надо было совершить перед сражением, было важным фактором успеха. И Макиавелли делает вывод: надо идти в бой с верой, что тебе помогают высшие силы. Во времена Макиавелли процветала вера в астрологию. Большинство этих доблестных людей эпохи Возрождения шагу не ступали, по посоветовавшись с астрологами. Итальянские политические деятели того времени почти все держали у себя астрологов, и астрология заняла место гадания по внутренностям птиц. И тот же Чезаре Борджа наверняка не пошел бы в загон с быками, если бы астрологи не сказали ему, что в этот день его ждет удача. Т.е. каждый человек имеет свой источник мужества. У Иисуса Навина свой источник мужества, а у Чезаре Борджа – свой. Есть мужество и у отпетых безбожников. Мы только задаем вопрос: из какого источника черпает человек это мужество? Этим вопросом Макиавелли не задается. Тем более он не поднимает вопрос о Страшном суде, на котором у человека спросят, как он прожил свою жизнь. В книге «Государь» мы напрасно будем искать место, где Макиавелли сказал бы, что на Страшном суде государю придется ответить за то, как он управлял. У Ивана Грозного, кстати, есть эта мысль. Иван Грозный в «Переписке с князем Курбским» говорит: «Я перед Богом отвечаю, как я управляю». А у Макиавелли получается, что государь ни перед кем не подотчетен. Единственное, что, согласно Макиавелли, имеет значение – это человеческая слава, молва.
Макиавелли сравнивает двух великих деятелей: Сципиона Африканского и Ганнибала. Это были полководцы враждовавших между собой держав: Рима и Карфагена. Ганнибал был жесток, побеждал коварством и внушал страх. А Сципион был благородный человек. И Макиавелли задает вопрос: кто из них лучше – Сципион или Ганнибал? Сципиона люди любили: испанцы (иберийцы) перешли в критический момент на сторону римлян из-за того, что Сципион не воспользовался правом победителя и не отнял невесту у побежденного им испанского вождя. И в живописи встречается такой сюжет: «Великодушие Сципиона». Например, на этот сюжет нарисовал картину Никола Пуссен (она висит в Пушкинском музее в Москве). Конечно, по праву победителя, Сципион мог взять себе в наложницы любую из женщин побежденного им племени. И Ганнибал, возможно, так и поступал с римскими женщинами, если только не брезговал ими, ибо с детства ненавидел всё римское. Так вот, кто из них лучше, – спрашивает Макиавелли, – Сципион или Ганнибал? И отвечает: оба хороши. Но надежнее для правителя следовать примеру Ганнибала, т.е. внушать страх. Потому что великодушие может быть воспринято как проявление слабости. Но главное, согласно Макиавелли, быть величественным. А величественным, согласно Макиавелли, можно быть и в благородстве, и в жестокости. Если ты величествен, поступай, как хочешь. Если хочешь поступать благородно, как Сципион, – флаг тебе в руки, иди путем великодушия. Но всё-таки надежнее следовать путем Ганнибала, побеждать коварством и жестокостью. Потому что надо учесть природу человека. Человек пресмыкается перед сильной властью, а великодушие часто вызывает пренебрежение. И Сципион очень рискует: он рискует вызвать к себе пренебрежение. Потому что если людей милуешь, проявляешь великодушие, они садятся тебе на голову. Всякий, кто имеет опыт преподавания в школе, понимает, что лучше и надежнее действовать жестко. Прежде чем проявить щедрость, подумайте, есть ли у вас величие души. Как сказала Мать Тереза: «Ты будешь делать добро, а тебе за это выбьют зубы: делай добро несмотря на это». Всякий ли имеет достаточно величия души, чтобы пожертвовать собственными зубами? Главное, не быть наивным. Не надо думать, что люди вокруг нас очень добрые, и не надо обижаться, когда выяснится, что люди не такие добрые, как предполагалось. Такую наивность и обидчивость Макиавелли презирает и видит в этом отсутствие подлинного величия души. Уж если идешь путем великодушия, иди до конца.
Еще раз вернемся к различию между Макиавелли и Данте. Какой аргумент приводил Данте в пользу монархии? Аргумент такой: Иисус Христос, родившись при Августе и как бы став подданным Августа, тем самым благословил монархию. Как и своим крещением во Иордане благословил воду. Воды Иордана сделались святыми, потому что в них вошел Иисус Христос. Став подданным Августа, Иисус Христос освятил монархию как наилучший миропорядок. Так рассуждает Данте. А Макиавелли рассуждает по-другому. Для Макиавелли совсем не важно, чьим подданным был Иисус Христос. Для Макиавелли Август есть Август, безотносительно того факта, что при Августе родился Христос. И, кстати, Макиавелли не очень-то любит Августа. Макиавелли вообще не любит диктаторов, так как для него идеальная форма правления – это республика, где народ активно участвует в политической жизни.
Между Макиавелли и Данте – зияющая пропасть. Хотя они оба флорентийцы, но по ментальности своей так же противоположны, как Сципион и Ганнибал. И при этом оба (и Данте, и Макиавелли) попали в число наиболее читаемым и наиболее прославляемых авторов. Но Данте – светлый гений, а Макиавелли – темный. При этом Макиавелли похоронен в церкви. При погребении никаких страшных знамений не было: Бог никак не показал, что Макиавелли Ему не угоден.
Теперь поговорим об отношении Макиавелли к республиканскому правлению. Здесь всё не так просто: книга «Государь» как будто прославляет тиранию и посвящена тирану – Лоренцо Медичи Младшему (внуку Лоренцо Великолепного). А вот в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли критикует тиранию и являет себя сторонником республики. Какие плюсы у республики? В республике все граждане активны. Все граждане в той или иной степени проявляют доблесть. А диктатура развращает людей. Это слово: развращение (corruzione) часто встречается у Макиавелли. Равно как и словосочетание «popolo corrotto» (развращенный народ). Почему народ развращается при диктатуре? Потому что он понимает, что от него ничего не зависит, и он перестает проявлять активность. И это очень плохо для народа. У людей атрофируются гражданские чувства и гражданские доблести. И Макиавелли считает, что это плохо. Но есть у республики и свои недостатки. Например, такие люди, как Макиавелли, при республиканском правлении оказываются невостребованными, потому что они слишком оригинальны и слишком дерзки, чтобы быть понятыми толпой. И поэтому республика таких людей не приветствует. А тиран может позволить себе приблизить какого-нибудь Макиавелли в качестве советника, потому что тиранам свойственно поступать, как им заблагорассудится. У тиранов бывают причуды, а у республики причуд не бывает. Правление народа всегда приводит к тому, что лучшие люди оказываются в изгнании, как мы видим это на примере Данте. Ведь не тиран изгнал Данте из Флоренции. Сами же флорентийцы взяли и выгнали своего поэта. Почему? Потому что он слишком для них высок. Люди, когда получают власть, всегда равняют всех в правах ("You are not better than I", – как говорят в Нью-Йорке).
Теперь очень важный вопрос о Макиавелли и Сталине. В 1934 году в издательстве «Академия» вышел первый том «Сочинений» Макиавелли. В него вошел «Государь», только название этой книги перевели как «Князь». В то время издательство «Академия» возглавлял Лев Каменев. Он же и написал вступительную статью к первому тому «Сочинений» Макиавелли. Второй том так и не увидел свет, так как вскоре Каменева арестовали. Во вступительной статье Каменев написал, что Макиавелли был «гениальный диалектик». Ничего удивительного в этой похвале нет: ведь сам Гегель в свое время назвал «прогрессивным» призыв Макиавелли к объединению Италии. Так что Каменев хвалил Макиавелли, опираясь на авторитет Гегеля. Но Каменев не понял, что времена переменились. Сталин исподволь уже готовил отход от гегелевской диалектики. И когда Каменева судили в 1936 году, прокурор Вышинский припомнил Каменеву его похвалу в адрес Макиавелли. Вышинский сказал, впрочем, что он не желает, чтобы судьи включили статью Каменева о Макиавелли в число вещественных доказательств (их, мол, и так предостаточно), но подчеркнул, что похвала, адресованная Макиавелли, отрицательно характеризует обвиняемого. Ясно, что всё это Сталин сам срежиссировал, а Вышинский, как сейчас говорят, «озвучил». Чувствуется рука Сталина. Он уже понял, что с диалектикой пора кончать, а то она может смести и его самого. Но тут еще другой момент, очень интересный. Фридрих II (король Пруссии) в свое время написал книгу «Анти-Макиавелли». А Вольтер по этому поводу сострил, что если бы Макиавелли был советником короля, то первый совет, который он бы дал – это написать книгу против Макиавелли. Истинный макиавеллизм заключается в том, чтобы на словах ругать Макиавелли, а управлять страной так, как рекомендует Макиавелли. И именно так поступил Сталин. Он запретил всем читать Макиавелли: второй том так и не вышел, а первый, конечно, изъяли из библиотек (хотя бы из-за вступительной статьи «врага народа» Каменева). Сталин осудил Макиавелли устами Вышинского, но сам следовал тем рекомендациям, которые Макиавелли давал государям. Читая Макиавелли, невозможно не вспомнить Сталина: "История всё спишет", "Потомки славят только победителей", "За ценой не постоим" – это всё прямо списано из Макиавелли. Нужно быть жестоким, потому что великодушия не ценят, лучше убить врагов, чем лишить их собственности, – это всё очень сталинские мысли.
И еще очень интересная проблема. Мы заговорили о собственности. Не надо разорять людей. У Сталина была та же идея, например, снижать цены; т.е. он всегда стремился создать иллюзию, что люди стали жить лучше. Незадолго до войны был даже выдвинут лозунг: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Народ не должен чувствовать себя разоренным. Ведь разоренный народ будет ненавидеть своего правителя. Т.е. правитель должен заботиться о благосостоянии народа. Этот момент недооценил Ельцин. Он не понял, что народ ему никогда не простит утраты сбережений. Парадоксально! Сталину прощают кровавые репрессии, и не прощают Ельцину обесценивания сбережений. Вспомним, что писал Макиавелли: «Легче простить смерть отца, чем утрату отцовского имения». А почему так? Оказывается, люди очень сильно привязаны к деньгам. И это плохо (с точки зрения Макиавелли), это знак отсутствия великодушия. И вся наша трагедия в том, что великодушных людей мало. Люди в массе своей малодушны. А малодушный человек привязывается к деньгам. Почему? Потому что деньги дают иллюзию безопасности. Помните, как говорил Чичиков: «Копеечка и накормит, и напоит, и спать уложит». Если у вас есть деньги, вы можете остановиться в отеле, поужинать, принять душ.
Что же важнее: великодушие или деньги? На этот вопрос отвечает Макиавелли в «Рассуждении на первую декаду Тита Ливия». Он вспоминает такой момент римской истории. Когда галлы захватили Рим, римская знать и часть жителей укрылись в Капитолии. Основное же войско находилось вне Рима. Тогда Капитолий был крепостью, как у нас Кремль. И уже велись переговоры с галлами, чтобы они за деньги сняли осаду и ушли. Галлы говорили: дайте нам золото и мы уйдем. И уже послы галлов были впущены в Капитолий, и взвешивалось на весах золото, когда внезапно появилось римское войско. В итоге галлов прогнали. И Тит Ливий говорит: боги показали, что им неугодно, чтобы свобода Рима была куплена ценою золота. Т.е. это символический момент в истории Рима. Побеждать надо железом, а не золотом. И Макиавелли делает вывод: если не будет доблести, то и золото не спасет, а если будет доблесть, то ею можно приобрести также и золото.
И это тоже сталинская мысль. Помните, Сталин спрашивал: «Сколько у Папы дивизий?». Он не спросил: «Сколько у Папы денег?». Он очень ценил доблесть русских людей и даже предложил тост за русский народ, потому что у него «ясный ум, стойкий характер и терпение». Стойкий характер – это и есть та доблесть, о которой пишет Макиавелли. Диктаторы ценят мужественных людей и презирают людей, которые привязаны к деньгам и комфорту. Т.е. любовь к деньгам есть признак малодушия, признак разложения. Когда люди начинают любить деньги, они уже прощаются с великодушием, прощаются с доблестью.
Макиавелли стоит на пороге новой эпохи. Эта эпоха возвеличит деньги. И чувствуется, что Макиавелии одной ногой еще в средневековье: его отношение к деньгам совсем не капиталистическое.
И последний вопрос, который возникает у меня при чтении Макиавелли. Откуда берется доблесть? Кто дает человеку мужество выйти на арену и убить быка? Откуда женщина берет доблесть, чтобы решиться и родить ребенка? Для этого ведь тоже нужна доблесть? Екатерина Сиенская была 24-м ребенком в семье. Значит, мать ее была доблестной женщиной? И вообще, является ли доблесть чем-то по природе присущим человеку, или же доблесть – это преодоление природы? Ведь терпеть зло и прощать обидчику – на это ведь тоже нужна доблесть, нужно величие души.
Макиавелли призывает христиан быть доблестными. Он говорит: вспомните святого Доминика и святого Франциска. Как они презирали деньги! Он приводит их в пример как людей доблестных, великодушных. Т.е. он не отрицает, что святой Доминик и святой Франциск были доблестны, он просто удивляется, куда всё это подевалось? Макиавелли пишет: «Франциск и Доминик, живя в нищете и подражая Христу, собственным примером возвратили религию в сердца людей».
И еще одна тема. Очень странным было отношение Макиавелли к Савонароле. Ведь Савонарола, согласно критериям Макиавелли, был доблестным человеком. И Савонарола, и Чезаре Борджа потерпели неудачу. Однако Макиавелли жалеет Чезаре Борджа, считает, что судьба была несправедлива к нему. А Савонаролу не жалеет. Почему? Макиавелли не увидел величие в страдании, в несправедливой казни. Это опять напоминает Сталина, который видел в заключенных только «лагерную пыль». Здесь нужен гений иного калибра, например, Достоевский или Солженицын. Макиавелли видит только земную жизнь, оценивает политиков и религиозных деятелей только с точки зрения земного успеха. И в этом его ограниченность.