С полгода готовился я к тому путешествию, путешествию из Москвы в Воркуту. Прильнувши к компьютеру, читал всё новые страницы о времени 60 летней давности и верил, что сорвусь, наберусь сил и поеду в эти края.
Помогла реализовать эту идею дикая жара в центре России, которая поразила её летом 2010 года.
В день отъезда, 4 августа, увешанный своей обычной «художнической» ношей - этюдником, холстом размером 1 метр на 80 см в плотном мешке, рюкзаком с запасом красок и тряпок, я шел по направлению от Бауманской (бывшей немецкой слободы) к Комсомольской площади, которая в народе называется «Три вокзала». В тот день на Москву лег особо плотный смог.
Из-за дыма горящего торфяников, объясняли по радио и телевидению, где-то у Егорьевска, ничего было не видно за 10 метров.
Дышать было трудно - как в противогазе, а жара обступала со всех сторон плотной упаковкой, как пирамиды в Египте, так что глаза у всех москвичей и немосквичей были навыкате и умоляющие ответить, за что им с неба спустилась такая напасть.
Поезд отходил в 8 вечера…
Путешествие, в которое я тогда окунался, был дублем поездки в Карагандинскую область, которую я предпринял 5 лет назад в Карабас. Воркута – новая цель: увидеть, узнать нечто из непростого времени, когда выкарабкаться было суждено не всем.
18-55. Ярославский вокзал. Всё в дыму. Перестраховавшись, я пришел на вокзал рано, но но во-время догадался, что нужно зайти в здание Ярославского вокзала и дышать там внутренним воздухом, хоть немного охлажденным неработающими кондиционерами.
В темноте сгустились люди, уезжающие в особо дальние края, например в Пекин и Улан-Батор.
Но вот объявили посадку на 42-й скорый поезд «Москва-Воркута», обугленный поезд-труженник «Москва-Воркута», где в 5 купейном вагоне у меня верхняя полка. В шестидесятые годы ездил на 3-й полке, а сейчас с трудом на 2-ю вскарабкиваюсь. Билет я купил только вчера, когда стало ясно, что нужно ехать на север, а не в Ульяновск, где в ближайшие 2 дня ожидается +45°С.
Итак, я пробрался в свой плацкартный вагон № 5 чуть ли не первым и уложил свой холст на 3-ю верхнюю полку.
Вскоре наше купе было заполнено. Одна дама коми-национальности имела нижнюю полку подо мной, а напротив ехали «высокопоставленные» туристы, лет по 70, альпинисты Марина и Вадим, который даже восходил на пик Коммунизма. Пока они ехали, то постоянно прихлебывали коньяк и, похоже, были молодоженами. В этот раз восхождение их будет на небольшой пик Уральских гор высотой 2200 м по приглашению мэра Ухты. Тот на своем боевом вездеходе организует им путешествие с последующим сплавом по реке.
Вадим окончил МВТУ, специализировался по ядерной энергетике, и на этой ниве мы нашли пищу для разговоров. Я его поразил своим рассказом о Железногорске, где, из-за мутаций, по городским помойкам шныряют медведи и шастают голодные волки, потому что зайцы вымерли из-за повышенной радиации.
Но оказывается и в это жаркое лето, как рассказал Вадим, из-за пожаров волки и медведи с ревом бегут через деревни, и из-за худобы медведи очень похожи на волков.
5 августа 2010 г.
Копоша – первая станция, на которой поезд долго стоял утром, так что удалось погулять. Уже Северная ЖД, но еще предстоит ехать 2000 км на север!
Черная мраморная доска «Сюда для отбывания ссылки прибыл Лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский».
В соседнем купе сидит черный худющий мужик, которого все зовут «старик». С него кости прям выпирают. Ни грамма жиру!
Высокопоставленные туристы Вадим и Марина пьют виски. Он -лохматый с седыми волосами до ног, исключая макушку лысой головы. Она пухленькая евреечка лет 70. Хотя в разговорах Вадим проявляет анти-еврейский выпады.
Я читаю книжку «Письма Ван-Гога», которую взял с собой. Еще ехать и ехать. Но из московского дыма выбрались!
Двенадцать часов: проехали Велеск.
Вадим окончил МВТУ, специализируется по атомному топливу. Названия городов Кара-Балта, Пенза для него знакомые. Сказал, что слово «Рудник» в Воркуте нужно произносить с ударением на У.
Спросил меня о «плакатах», которые лежат там, на третьей полке, что мол там, в мешке. Попытался уйти от прямого ответа, не хочется рассказывать, зачем в этом мешке пустой холст размером в метр, бисер метать. На станции продают огурцы, ведро за 100 р. Взял на пробу один огурец. Все люди хрустят в вагоне, но публика мирная.
Детей в вагоне немного, пять-семь. Уже кто-то сошел в Вельске, который известен с 1137 года (старше Москвы, получается).
Разговорились про Ходорковского. Вадим сказал, что тот шьет рукавицы в Краснокаменке [Красноярского края-?, который, я когда-то, в годы студенческих строительных отрядов, строил. Дней двадцать я копался и вычищал стены на уровне вечной мерзлоты, на -8.5 метров, где как раз сейчас и обогащается уран].
В 17-20 проехали Котлас, который стоит на Северной Двине. Северная Двина мелкая, грязная (жара добралась и сюда). Время стоянки было минут 30, и я параллельно с фотографированием паровоза с сидящей на нём черной кошкой, для картины «Справедливая Россия», скупался-таки в Северной Двине.
Купил рыбу в тесте, два пирожка с картошкой, картошку с малосольным огурцом и две банки сладостей – черника и малина.
Справа пошли маленькие сосны. А жара стоит +30°. В Москве, передали, всё в дыму.
Так что мы довольны, что едем на север. Вадим смело подтвердил слухи об экспериментах на Аляске, и о том, что нам дана квота 25 Млн. А куда девать остальные 100 Млн?
Станция Солчвысьегодск – поворот на Уральскую соль. Проехали от Москвы примерно 1100 км.
В соседнем купе девочка спрашивает:
-Бабушка, а ты можешь человека нарисовать?
-Не знаю, внучка, давно не рисовала.
В вагоне все едят. Вадим рассказывает про день непорочного зачатия, про время распада спиртного в крови, о том, что на БАМе было все, даже японские бикини.
Читаю книгу Ван-Гога. Пишет про реализм в живописи. Он часто вспоминает свои картины «Жатва» и «Едоки», с которых начинал, от которых был его поворот к особому, пронзительному взгляду на мир.
Обсуждаем фильм о Маргарет Тэчер. Каждый должен платить за себя. Вроде правильно. Но это значит инвалидов, сирых, старых – под нож? Хакамада тоже достойная последовательница Тэчер. Живет на дивиденты от написанной книги «Секс в большом городе»: Рай зоофилов; в борделе насиловали лошадей и крыс – темы её шедевра, и даже: «Проститутка Маша написала письмо президенту Путину».
Мелькнул столбик с табличкой «1120 км». Реки все пересохли, да и откуда им браться, если снега на Уральских горах нет. Вадим: «Бардак формирует русский менталитет. Это даже детям ясно».
Простой человек может себе позволить на имеющиеся деньги из отпуска поехать в поезде. Президент – нет. Он думает о том, как уменьшить количество гордого народа, который хочет, как человек, ездить на авто.
Читаю газету: Стадо белых медведей: сдвигается ось Земли. Рыбам дышать нечем. Эвакуация жителей Москвы. Северный Ледовитый океан – курортная зона. Китайцы взяли в аренду Северный полюс. Северный ледовитый океан обмелел.
Солнце жарит, на этой теме все зациклились. Но москалей жалко.
И еще – не получится ли, что Москва сгорит. Ведь тушить некому!
Никаких спонсоров и спецкоров. Все приватизировано.
Восемь вечера. Продолжаем париться в вагоне. Солнце уходит. Смог стоит даже здесь. Детишки протестуют.
Проезжаем станцию «Сивая Маска» - там сидела певица Русланова. Белые провода ягеля как паутина опутывают тайгу.
6 августа 2010. Последний день из моих 58-ми годков. Пожалуй, если вспомнить, то хороши были встречи 49-ти и 50-ти лет, в воздухе, когда перелетал из Южной Кореи во Владивосток.
Ночью сосед из Усы кричал во сне. Утром. Печора-река. От нее до Усы еще 2 км на север.
Съел свои 3 огурца с чаем и сижу у окна. Высокопоставленные туристы готовятся к выходу в Инте. Далее они на Супервездеходе, обитом вилюром, едут на Уральские горы, а потом спускаются снова в Инту по речке.
Пока идут обычные леса. Мелькают ели, березы. Появились облака. Температура чуть падает и становится веселее, свежее. Так что из горящей Москвы ушли. Сегодня будем мерзнуть в Воркуте.
Ночью во сне видел такой сон. Будто я живу в какой-то шикарной квартире и собираюсь лечь спать. Дверь была открыта и вдруг входит мой однокашник Рашид. И он прямо обнимает меня и плачет. А я говорю: сейчас я найду, куда тебе лечь. Он не сказал ни слова, но плакал. И так это отчетливо я видел, что это Рашид.
Читаю Ван-Гога, который пишет о течке жеребца, бесконечных просторах, меланхолии осени. Прошло 130 лет – земля изменилась. Теперь я пишу содержание Воркуты.
Стоит станция – один домик и на нем название, типа «Воюда». Откуда это название? Кто помнит?
Станция «Косью» и возле станции скромно стоит девушка с палочкой, как на посту № 1. Далее идут полустанки с названиями «Пихтовые вешки», «Гора Бриллиантовая».
9-20. Справа на горизонте показались Уральские горы. Туристы зашевелились. Пол-вагона осталось.
Подъезжаем к Инте. Возле пустых постаменты столбов, на которых недавно стояли гипсовые Ленин и Сталин, урчат мотоциклы ИЖ, Ява, продукты социализма, которые еще в ходу.
Встречать высокопоставленных туристов пришел обещанный экс-министр и мэр Инты.
Да, эти Вадим и Марина еще долго поживут активной жизнью, не посыпая себя пеплом. Не то, что как другие.
Мэр имел, кстати, заспанный вид с очередного бодуна. Конечно, этот мэр Инты мог бы дать срез сегодняшней России, но ему свобода дороже.
Пошел дождик. Но по–Ван-Гогу, это зажигает художника. Теперь я один в своем и близлежащем купе. Передо мной стоит булка хлеба початого, две банки варенья, граненый стакан, который нужно сдать.
Люди все больше похожи не зэков. Зато воздух очистился. Леса все больше становились похожи на тундру и появились следы жизнедеятельности тех, кто работал на убой, так оставляя свой след на Земле вместе с самим собой.
Воркута, как говорят, стоит на костях зэков и одна из моих задач, диктуемых по велению души - нарисовать картину и насобирать материал для нее в виде этюдов в память тех, кто не вернулся с тех мест.
В вагоне осталось только несколько человек, когда мы проехали ст. Сейда, в которой путь делится на восток – на Лабытнанги и на запад – на Воркуту.
Тут у меня появилась возможность поговорить с худющим мужиком, которого я посчитал шахтером, попавшим в передряги. Нет, это оказался летчик, который работал в Воркуте в отряде, облетающем северные границы Ледовитого океана. В Астраханской области, т.е. на юго-западе уже полностью в строю космодром Плисецк, так что в действии и аэродром в Советском, с которого взлетал этот летчик. Музей Воркутлага «за 20 км» от Воркуты – это моя цель. Если следы войны вокруг Москвы видны, то почему бы не увидеть следы героического труда зэков 30-х годов?
Пошла однопутка. Справа, слева – болота. Дорог здесь нет. Станция с отбитым названием и рядом стоящий трактор.
10-20. Березки, переходящие в осинки. Но лес ещё смешанный. По школе – помню треугольничек Воркуты на карте, на севере… Это значит черный уголь на севере России у Уральских гор – уголь Воркуты.
-А у тебя что в сумке? (девочка выясняет)
-Некрасиво смотреть, что в сумке!
-А откуда ты едешь?
-Откуда глаза глядят.
12-30. Скоро будем собираться.
Ван-Гог: «Художник = проститутка». Художник, журналист – действительно профессия самоубийц.
Станция «Середа» - развилка: направо - на Лабытнанги, налево – на Воркуту. Справа пошла река, и течет навстречу поезду.
После Середы пошла тундра. Но тундра «густая». Теплое лето в этом году.
Светло-зеленый ягель, небольшой кустарник, покосившиеся и упавшие столбы. Деревья, похожие на саксаул. Небольшие озера.
Параллельно ж.д. идет непроезжая узкоколейка. Едем мы нескоро, а осталось меньше часа. Так что видимо природа уже Воркутинская. Слева по ходу уверенно течет река – это может быть Воркутинка.
13-20. Пошел редкий лес, но тут же с той стороны берега появились несколько черных домиков. Справа – река Уса. Слева – вагонов 15 с углем – песчаным. Кругом железо наброшенное – признаки жизнедеятельности.
Проглядывается мост. Голубой железный бокс. Противоснеговые ветровые заборы высотой 4-5 метров.
2246 км.
Станция Юнь-Яга. Северной ж.д.
Уже кое-где по ущельям над рекой снег.
Сейчас по этим болотам не пройдешь, но зимой, видно, олени балдеют. Травы много, только откопай. Птички (вороны) полетели.
От ст. Юна-Яга пошла хорошая дорога. Стоят машины, люди собирают чернику.
Приезд в Воркуту
Встретил меня черный паровоз на котлах. Вокруг него толкались сонные бомжи, ковыряясь в горках мусора, похоже, что разделенных между ними…
Острым глазом сразу увидел рекламу гостиницы «Северная»: Гостиница Северная. До 360 руб. в сутки. Ясно, что «до» означает самый низкий, критический уровень, на уровне общаги, но все же это лучше, чем самая фешенебельная «Воркута». Спросил, как проехать до центра, до гостиницы. «Садись на автобус 5 до ул. Чернова».
Обычный, и совсем незабитый автобус. В автобусе рядом со мной на задней площадке стоял розовобритоголовый менеджер - укротитель и подтянутая русская туристка. Между ними загоралась дружба. Они вышли как раз на центральной площади у гостиницы Воркута, окликнув также высокого иностранца эпикированного под туриста, который оказался поляком-паломником. И которого я еще встречу в своей гостинице.
Автобус (стоимость билета 12 руб) повернул налево и через остановку кондуктор мне сказала, что я у цели – гостиница «Северная».
Несколько потерные, из белого камня, где достроенные, где недостроенные, 6-9 этажные дома – так выглядела Воркута. На доме висела вывеска «Гостиница Северная», и было ясно, что нужно идти со стороны перекопанного двора. Не успел я подойти к девушке на 2-м этаже, как она тут же сказала, что есть одноместная за 650 р.
-А можно посмотреть? – спросил я, опытный.
Комната была абсолютно без «удобств». И как-то сыровато. На что дежурная успокоила – согреетесь. Было действительно прохладно.
Я сгрузил художественные манатки, заплатил за 4 дня и вышел в город налегке. Светило солнце.
Первое – надо сходить в гостиницу «Воркута». Там я убедился, что правильно сделал – там одно место стоит 1450 р. С ненужным завтраком, видимо, не по-шведски.
В гостинице «Воркута» я нашел карту, причем для этого нужно было притвориться поселившимся в гостиницу. За 200 р. Я купил лощенный лист, который стал моим путеводителем на 5 дней.
В те годы, когда Воркута была сплошь лагерь, приехать сюда было невозможно (аргументация одна – граница под замком).
После покупки карты пошел искать 1) книжный магазин, 2) Рудник, хотя уже догадался, где он. В книжном магазине книги о Воркуте не было, и так её нигде и не нашел. Хотя есть такие книги, и не одна (в РГБ могу найти, точно).
Девушка с коляской сказала мне, что в Рудник по мосту я не пройду, потому что мост разрушен. В моих мозгах сразу застучало: а как проехать, есть ли другой мост? Она: вон через тот, но это далеко, и он на ремонте.
Её опасения не сбылись. Я проходил по этому мосту, от Воркуты до Рудника, раз 8, хотя он действительно весь в дырках.
Я прошел мост, обходя и опрыгивая эти дыры, держась за перила, за стальные натяжки и тросы, поднялся до самого красивого здания (вначале я думал, что это и есть Воркутлаг), фотографировал. И уж почти решил, что я буду писать у белого креста, и чтобы в середине были рельсы. А здание кирпичное – я решил, это и есть шахта…
Ошибался я, оказывается, но совсем немного.
И вот, «погуляв» с час, я уже перейдя из Рудника в город, я встретил Николая Ивановича, который ускорил мои действия в Воркуте.
Он показал, где начиналась шахта, в которую зэки вгрызались, чтобы согреться в недрах земли. Рассказал по первый этап, который весь залег в этих норах: уголек от голода не спас.
7 августа 2010
Утром собрал этюдник, пошел по улице Чернова вдоль оврага: холодно, ветер! Ретировался назад в гостиницу. Пошел за телогрейкой. Попалась разговорчивая дежурная Лариса. Рассказала, как идти до магазина «Спецодежда», где телогрейки можно купить.
Но в 10 час, когда этот магазин должен был уже фурыкать, никого из сотрудниц не было, только через 10 минут начали подъезжать такси с модницами. Номенклатура в магазине достойная вечной мерзлоты: валенки, валенки с калошами, резиновые сапоги-самоходы, нержавеющие котлы для самогоноварения. Знаки отличия, фуражки с кокардами даже для морского флота. Купил фуфайку покрова пошива ватник, типа зэковской телаги. Только номера сзади не хватает.
Перешел мост и повернул направо. Протоптанные дороги, временами уплотненные колесами грузовиков. Шпалы, бугры. И вот дошел до могил, которые показывал вчера с той стороны реки Воркута шахтер. Возле ж.д. линии рядком, или рядками могильные горки, перемежающие оврагами.
А в середине - красивая, уверенно поставленная могила. Геолог Яновский.
Вернулся назад к самому крайнему кирпичному дому. Все крепления, лестницы мраморные, стены в порядке.
Интересно, что над шахтой (шуфтом) строился кирпичный дом. Похоже, что вначале строили эти шуфты. Они идут вверх, в сторону горы. И соединяются. Не исключено, что по ним можно и сейчас идти-ползти.
Стал я с этюдником снизу, напротив входа, обрамленного бревнами с подпорками. Надо мной кричала птица, оказывается, она называется «Канюк», отгоняя меня от её гнезда. Подо мной – грациозно текла холодная река Воркута. От входа в шахту вниз, к реке, шли ржавые провода, стояли лебедки, тянулись полуразорванные тросы…
Когда поработал с полчаса, полез вверх по лестницам дома Чернова. И вот сверху вижу, что ко мне пробираются 2 автоматчика в касках (это была всего-лишь военизированная игра, но я-то не знал). Я быстро ретировался назад к этюднику. А вдруг пограничники или ВОХР?
Писал я, пару раз спускаясь ко входу шурфа, и потом поднимаясь вверх, под дерево, от ветра. Телага меня здорово спасала.
После окончания этюда, часов в 5, пошел присмотреть место для основной работы. Как раз в это время по заброшенным руинам Рудника бегали молодые гвардейцы с деревянными автоматами.
Вечером дома выпил Усовского коньяка, отметив 59-летие.
Гостиница «Северная» - 2 холла, кухня, холодильник, СВЧ печка. Дармовые соль, масло. Цены на помидоры, огурцы как в Москве, качество хуже. Колбасой я угостил кота, который жил при доме Чернова.
8 августа 2010
Итак, вчера, по приезду в Воркуту, поселился в гостинице «Северная» на улице Чернова. Считаю, что удачно, 650 руб. / сутки. Кухня, туалет, душ общие. Пока отдал 2000 руб. за 3 дня. Думал, а вдруг гостиница «Воркута» понравится. Но нет. Там 1450 руб/ сутки.
После поселения пошел сразу искать книгу о Воркуте (или карту; с трудом, нашел, но несколько не то). В Воркуте и в Рудник.
До 8 вечера шастал, аж до шахты «Капитальная» дошел.
Самое удачное случилось в этой прогулке – встреча с бывшим шахтером Николаем Ивановичем Мартыновым. Он много мне рассказал: о том, где жили геологи, где захоронены (показал с той стороны моста направо кладбище, ухоженное, говорит).
1-я пробная шахта - на той же стороне, где Рудник. Но в общем я намерен в Руднике и большой холст рисовать. Сегодня +9°. Весь день! Да еще дождь! Вот дела, холоднее, говорят, чем обычно. Ну испытания мне. Но так ничего.
Вечером поужинал.
Ночью приснился сон. Будто я возвращаюсь домой меня встречает ребенок и кот.
А кот хочет выскочить, потому что в комнате душно. Чей ребенок, я не понял, но вроде я с ним сижу как нянька.
Вчера много гулял – знакомился с Воркутой – столицей Воркут-ЛАГа. Но все тщательно затирается в этом плане здесь.
Поспал хорошо. Широкая постель за 650 р. Тепло. И прохладно.
Итак, с утра, в двух рубашках пошел покупать телагу, носки, рукавицы.
Лариса – дежурная по гостинице «Северная» рассказала о своей жизни.
Писал Родник у могил Яновского и др. Геолог Яновский жил меньше 50 лет!
Писал этюд долго, с 12 по 5 час. вечера с перерывами на «ветер». Какие-то автоматчики зашли на верхний этаж в доме разрушенном рядом со мной и смотрели в мою сторону.
Вечером выпил 15 гр. Коньяку вчерашнего, местного. Думал: хватит завтра сил на большую работу?
Это был день большой работы. Проблема с разбавителем: забыл, возвращался опять через мост, потерял час. Последний штрих о месте работы – на крыше.
Долго прицеливался на линию горизонта. Потом нашел ход: небо – очень светлая полоска по горизонту, и клубы облаков все темнее и темнее кверху. Это очень характерно, как показалось мне, для севера.
Потом долго искал красное справа внизу, чтобы согласовать яркие пятна сверху горизонта. Нашел – ТЭЦ и слева и справа, как будто специально.
Когда для усложнения переднего плана начал изображать духов зэков – стало интереснее. Упаковал картину в 2 картона, перевязал и так оставил аж до Москвы.
Вечером – гулял по Воркуте – поверху, до памятника Сергею Мироновичу Кирову.
Следующий день был наиболее насыщенный в образовательном смысле.
1) музей – он работает с 9. Так что встал и тронулся я рано. Моя первоначальная идея – ехать в музей ГУЛАГа, который, по информации, находится за 20 км от Воркуты.
Тетка на вахте с недовольством сказала, что музей на ремонте. Там в этом доме в каждую дверь очередь, как в больнице. Наверное духовную пищу ждут.
Разговор с девушками (на 4-м этаже) прояснил ситуацию. Музей пока виртуальный и идея его удовлетворять прихоть «экстремалов», заполняя их досуг хлебанием баланды. Действительно, за 20 км у слиянии реки Магал и Большая Уса идет какая-то трасса, которую тянет какой-то новый русский к газопроводу. Вот он и откликнулся на идею мэра Воркуты.
Самый большой <+> - девицы дали телефон председателя «Мемориала» Александра Васильевича и после фотографирования девочек и газет я спустился вниз и стал ждать Председателя.
Почти сразу же я его увидел и узнали мы друг друга по ищущим глазам.
Я назвал фамилию. Он сказал – редкая. Я тут же сообщил, что самый известный мой тезка генерал-лейтенант Курушин возглавлял космодром Байконур. Я предложил где-нибудь присесть. Напротив музея был бассейн в стиле Олимпиады народов СССР. Но А.В. предложил сесть в автобус (заплатил он) и доехать до их офиса «Мемориал». Он находился в современном здании на центральной площади напротив гостиницы «Воркута». И вот мы уже в большой комнате «Мемориала» на 1-м этаже.
А.В. сразу стал мне рассказывать как экскурсовод. Начиная с Рудника. Удивился, что я уже что-то знал. Потом пришла дама лет 65-70, видимо второй сотрудник Мемориала. Я пофотографировал старые фото из книги. А.В. принес еще фото, и я их тоже переснял. Приятные и познавательные беседы были с перерывом на северный чай. В общем, удачный визит. Главное, я был в чем-то прав, когда рисовал большую работу. И после этого решил
1) никуда за 20 км. Ехать не надо.
2) надо идти рисовать место входа в шахту № ;
Что я и сделал, отмерив большой от Рудника аж до старого кладбища. Подобрал ржавую ножовку, для музея Гулага, или музея Солженицына. По ходу этого путешествия залез в болото, натер ногу. И пришел к точке работы часов в 16-20. В одном носке. К разрушенному гипсовому памятнику первопроходцам. Но сразу стал писать, и этюдом я в принципе доволен. Во всех трех работах, в общем, Духи усилили материал.
Сон: Как будто на какую-то лекцию иду, и меня окликает миловидная женщина, которую я не узнаю. Но она меня вроде как знает. Шутит, смеется.
И кот маленький. А я его посадил и даю ему волю.
Итак, 8 августа написал «грандиозную работу» Памяти зэков Воркуты. Писал с крыши разбитого дома в Руднике. Долго присматривался к этому сюжету, сверяя с тем, что знал и все-таки понял, что
1) шахта там была, 2) там была грандиозная зона.
Так что я доволен. Первый день 60-го года со дня рождения отработал хорошо.
Вчера дошел до места, где было управление ГУЛАГа. Это как раз за памятником Кирова, а чей этот памятник проходящие девочки даже и не знали.
Грандиозные длинные бараки, горки для тренировок собачек остались до сих пор. Зона была видно там, где сейчас стадион.
9 августа 2010 г.
По плану этого дня я хотел найти музей ГУЛАГа, поехать туда и там написать работу. Однако получилось по-другому, хотя работу я все-таки написал…
В краеведческом музее узнал, что да, есть такая виртуальная идея, создать музей ГУЛАГа в месте, которая называется Газовики. Это 20 км по линии Воркута-Харбей. С района «Советский» на северо-восток, в районе слияния реки Малал и Уса. Идея мэра того времени Шпектора Игоря Леонидовича – подхватил сегодняшний мэр Будовский Валерий Леонидович, объяснила Татьяна Анатольевна Сережкина – зам. Зав. Музея.
В этот же день, 9 августа, пошел в Мемориал. И Калмыков Александр Васильевич рассказал много чего, что осталось в записной книжке:
"...Академик Олторжевский, архитектор - строитель высотных зданий строил 1-ю капитальную шахту, проектировал выставку Парка культуры. В 1943 г. ТЭЦ-1 запустил.
Далее идут 2 карты, поясняющие, как были расположены объекты в 32 г.
Гл.архитектор Воркуты. Трошин Виталий Алексеевич. Он же строил объекты на Шпицбергене.
..Американцы в 90-х годах предложили построить музей в городе. Но содержать его не захотела городская администрация. Сейчас идея возродилась, с коммерческим оттенком. Т.н. экстремальный туризм, с баландой..."
21-55. Итак, сложный, насыщенный день был сегодня. С утра собрал этюдник, настроился ехать в «Музей ГУЛАГа». Заплатил 650 р. за день.
По знакомой уже улице Ленина, в телаге, пошел в краеведческий музей, который обнаружил вчера напротив бассейна.
Музей, оказывается, занимает только одно крыло на 1-м этаже. И то – на ремонте. Спросил, где экскурсоводы. Тетка-кассирша сказал, что на 4-м этаже. Здесь мне улыбнулась удача.
Девочки откликнулись и все рассказали. Дали газету, две газеты я переснял. И навели на Мемориал.
Я позвонил Александру Васильевичу и он обещал через 3 минут прийти.
За эти 3 минут я здорово пообщался с девочками. Подарил им мои буклеты. Потом собрал все и вниз. Тут как раз А.В.
Он сказал, что фамилия «Курушин» редкая. Я сказал, что ген.-лейтенант Курушин был начальником полигона Байконур и предложил где-нибудь присесть.
Он отвез меня на автобусе в свой офис Мемориал и даже заплатил за меня.
Был у них около 1.5 часа. Потом пришла еще тетка, похожая на мемориалку-еврейку, но я присмотрелся, кажется – коми.
А.В. много мне разъяснил. Никакого музея нет. А готовится – показуха за деньги. И много насказал о Руднике (ударение на у). И о захоронениях. Попоили чаем.
Я подарил им свой буклет с данными. Много записал их, в т.ч. на видео.
Перефотографировал фото из книги, изданной поляками о Воркутлаге, здесь их много были, и белый крест они поставили.
Итак, я решил идти снова в Рудник. Но теперь я пошел по линии далеко, аж до моста. Увидел плотину, которая поднимает уровень реки Воркуты на 3 метра. Увидел со всех сторон Шахту № 1. Когда приближался к мосту, заметил на правом берегу кладбище. Решил дойти до него. В общем-то это было гражданское кладбище, но памятники забойные. Вполне можно их привести в рассказе, который я надеюсь написать. Оттуда до места моей работы шел «напролом». Нашел ножовку ржавую для музея, надеюсь. Натер ногу. Намочил кроссовки. Потом снял одну левую кроссовку и прошел с км. В носке. Это спасло, не натер предельно.
Было около 4-х часов. Тут же стал писать. Справился, считаю, на 4. Надо дописывать. Особенно перспективу не увидел. Да и то – время не было подойти.
Закончил писать этюд часов в 19-30. И последний раз перешел через висячий мост через гордую реку Воркуту.
Вечером, и потом несколько дней у меня началась чесотка в ногах. Я понял: меня покусали клопы, которые сидели в бывшей зоне, у памятника! Это ведь потомственные клопы, которые кусали зэков много лет назад! Вот сюр-то!
Последний день в Воркуте 10 августа 2010
Ночью было холодно +5 град. Замерз, аж рубашку надел. А в Москве пожары.
Сегодня сборы. В 11 тронусь. Хочу зайти в художественный салон; потом пройтись по моим уже знаком местам. ГУЛАГ, озеро (парк) и до вокзала.
И в книжный магазин, который у музея.
Фото надо попросить, чтобы меня сняли на фоне Воркуты.
Первая остановка – художественный салон /выставочный зал. Здесь состоялось фактически знакомство с художниками. Потом – встретил «девочек» из музея, потом – места, связанные с ГУЛАГом. (Кошка сидела, кошки не боязливые в Воркуте).
Пешком шел до вокзала. Сейчас это длинная дорога, пустынная.
10-00. Познакомился с Витей, который геодезист и тянет газ 2 трубы по 1.5 м диаметром. С этой стороны Уральского хребта. Из Ленинграда, слышал про Митьков. Ко мне пристал как к художнику. Зачем рисовать шахты? Что тут есть?
Итак, в 10-30 я загрузился (5 мест на 1-го ишака) и тронул по ул. Чернова. Упросил снять меня. Ребята из Перми приехали сюда от жары. В Перми +30 град. В Воркуте +20°С.
Выставочный зал Воркута.
В центре Воркуты, напротив гостиницы «Воркута» находится выставочный зал. Естественно, что когда я его посетил, больше никто туда не зашел. А ведь Дом пионеров Воркуты, завернутый полностью в мозаику, когда-то работал всю полярную ночь. Экскурсовод Оля за 5 руб. пустила меня посмотреть выставку детей, посвященную Дню Победы: Враги сожгли родную хату, У стен рейхстана, Граница на замке.
После записи в книгу отзывов и дружественных бесед, Оля Цуканова показала мне святая святых - комнату художников, в котором местные художники обмывают свои успехи, и в которой висит приличная экспозиция заслуженных и нет художников-зэков.
Подарил Оле свой буклет. Испугалась. Говорит, медведи страшные очень. А «Наш дом» вначале ей понравился, а потом испугал.
Из выставочного зала пешком дошел до вокзала. Остановки: у горного техникума, в книжном магазине (купил 3 открытки), затем парк (понравился, чистый, уютный в пруду рыбки плавают), Воркутлаг (кота у барака с ул. Московской фотографировал и кормил московским сыром). И у дороги к Ж.д. вокзалу, где дома на сваях и где комариная матка желтая села на рюкзак.
17-10 – один поезд Воркута-Москва пассажирский ушел. Через какое-то время пойду к паровозу.
Вагон № 2 поезд 41.
Проехали Сейду. В купе сижу вдвоем с Мишей – военным, который едет в Москву, и даже дальше. Его дед Блохин даже похоронен в Руднике, рядом с Яблонским, и фото это я нашел у себя в фотоаппарате.
Станция «Сивая Маска». На повороте жд дороги теперь, как я уже знаю, повороты, там где расстрелы были, и где начиналась узкоколейка.
О «Волгах». Их много потому, что однажды стали шахтерам выдавать по бартеру.
Поэтому Волг много.
Начался нормальный лес. Итак, путешествие идет к концу. Как сувенир, в Воркуте купил коньяк «Усовский». Многие пассажиры везут в теплые края кондиционеры, которых почему то много завезли в Воркуту, чтобы давать по бартеру. Так же, как и автомобили Волга. Поэтому так много Волг на пустынных дорогах Воркуты.
Миша немного картавит на «р» по-ленински. Благородное лицо. Работает на станции слежения (где-то у аэропорта). Корни все в Воркуте. Один дед – геолог Черных. Другой сидел 2 года. Тоже геолог.
В соседнем купе слышен разговор.
«…А сейчас я работаю на себя никаких налогов не плачу, чтобы мои дети не побирались.
Я брал свое, что мне государство не давало.
-Слушай дальше. Какие алименты? Я живу, я работаю.
-Иметь детей в наше время роскошь.
-Мы начали с того, что воровать плохо.
-Что у государства воровать хорошо – у меня есть хорошая шмана и я плачу госпошлину. А государство пытается задавить…
-Когда с меня чисто доят, я государство тоже обналичиваю. У меня вон скоро родится второй и чо?
-Женя, я в другой жизни живу. Стой, ты новости смотришь по телевизору?
-Я понял этот разговор ни о чем. Женщины нас покинули.
-Ты меня послушай.
-Смотришь в очко. Там в 20 раз увеличение. Залеплено мошками. А ты мне рассказываешь.
-Успокойтесь мальчики мы перебьемся.
-У нас такая пурга ни хрена не видать.
-Где?
-В последнем вагоне первом с конца, крайний вагон.
-Курить я завязал 6 лет. Я человек кремень. Меня на водку не возьмешь,и пшенку я не ем. И про портвейн я могу рассказывать много. И пиво я люблю с сосисками.
Нормальные пацаны идут курить. А я шпендель такой я говорю я не пойду.
Я женат западло могу показать поясницу.
Девочка: «Ха-ха-ха».
-Там все искусано и кровяная рана. Так слушай что я хотел сказать.Этот пацанчик мне сразу не понравился. Он истерик. Шпенек, ходит как Ваня, скачет как блоха.
5 утра. За окном – дождь, прохлада. Пока никакой жары в соседнем купе гудеж идет. В нашем – нагромождение рюкзаков.
7-30 (после доп. Просыпа). Началось! Солнце как во время затмения! Совершенно безветрие. Проводница с радостью поделилась, что они спят с мокрыми полотенцами.
1567 км. Перед Ухтой. Велтопян (зону проехали, снять не успел, но отчетливо видел, что желтый купол посредине, и что люди в черных бушлатах ходят между бараков). Отчетливо видны Иваны Денисовичи, спешащие на кухню.
Миша рассказывает: Когда строили дом пионеров в Воркуте, вокруг зоны стояли. Ходил в школу между колючек. Вместо Кирова стоял Сталин и там был красивый деревянный Обком и демонстрации.
1366 км. 11-00. Проезжаем станцию «Княжий Погост». Место, куда ссылали княжеских людей.
Читаю Ван-Гога. Красота слога, длинные фразы. Вместо телевизора он по вечерам читал письма и писал. Часа по 2-3 в день. Содержание есть, но с русского еще нужно переводить на художественный.
Ван-Гог ратует за реализм. Здесь попахивает толстовщиной. Ведь это, по сути, он тащит своих корреспондентов в отображение реальной жизни (так он понимает правду). О манере, или методе, здесь не говорится. Выходит, что импрессионизм, как метод, манера, был вторичен.
Станция «Мигуль». Купил у бабушек продуктов на 150 р. И тут же съел.
Жара наступает. Хорошо у нас в купе открыто окно, но и оно работает, когда поезд мчится по тайге.
Ноги болят как после основательной тренировки.
Нам везет – вверх никто не пришел. Не хотят в жаркую Москву ехать. Ребенок плачет. Ясно – от жары. Но это ведь он не может объяснить.
14-00. Пока сносно. Попил чай, пирожок, яйцо. Боюсь включать телефон. Завтра включу, когда к Москве буду подъезжать.
15-50. Котлас, где в прошлый раз купался.
20-25. Погода на удивление ясная, и не душно в вагоне. Проветривается. Подъезжаем к Вологодскому краю.
Соседка напротив наблюдает семью в соседнем купе. Жена такая ладная, такая умная, боевая. Послушный муж, двое сыновей. И соседка аж лицо свое закрыла от зависти. Судя по ее разговору по телефону, у нее не все в порядке. Она уткнулась в свой мобильник грустными глазами. Уже послушная, но поздно.