Герцог Арман Эмманюэль дю Плесси де Ришелье, на русской службе Эммануил Осипович, а в просторечии одесситов Дюк (именно так по-французски звучит слово «герцог»), эмигрировал в Россию во время Великой Французской революции. В 1805-1814 годах, занимая пост генерал-губернатора Новороссии, Ришелье оказал решительное влияние на развитие края и становление его столицы – молодого города-порта Одессы.
В память о деяниях герцога благодарные одесситы установили ему памятник, вскоре ставший популярным символом Южной Пальмиры. Французская фамилия Ришелье увековечена в названии одной из главных улиц Одессы, а также в титуле основанного генерал-губернатором лицея, впоследствии давшего старт Новороссийскому (ныне Одесскому национальному) университету.
_________________________________________________________
Сегодня ни один гость нашего города, ни один турист не минет памятник Дюку, венчающий гордый взлет Потемкинской лестницы.
Прислушаемся, о чем спрашивают они вездесущих гидов:
- Скажите, одесский Ришелье не родственник ли кардиналу Ришелье, тому самому, из «Трех мушкетеров»?
- Ришелье – однофамилец или потомок?
- Какое отношение Дюк имеет к кардиналу?
И в ответ слышно:
- Одесский Дюк де Ришелье – племянник знаменитого кардинала Ришелье!
Да-да, несмотря на то, что племянника и дядю разделяет почти полтора века. Не будем углубляться в тонкости генеалогии и вычислять, каким пра-пра-правнучатым племянником в действительности являлся наш Дюк кардиналу. Просто со всей определенностью подтвердим, что одесский Арман Эмманюэль дю Плесси де Ришелье был прямым потомком Армана Жана дю Плесси де Ришелье, герцога, кардинала, главы королевского совета и фактического правителя Франции середины семнадцатого века.
Но вот странно: о дяде, в отличие от племянника, принято судить не столько по его реальным делам, сколько по образу мелочного и мстительного интригана, созданному Дюма в романе «Три мушкетера» и в том же ключе представленному в его многочисленных экранизациях, включая известный телефильм Одесской киностудии. А ведь искусство, в сущности, оболгало кардинала Ришелье. И это кажется особенно несправедливым в сравнении со всеобщим уважением и любовью, которыми до сих пор пользуется его знаменитый потомок.
Его высокопреосвященство
Фирменный галльский нос, элегантная эспаньолка и невеселые умные глаза, в которых, кажется, таится изумление: «Как же примитивен и управляем этот мир!». Арман Жан дю Плесси де Ришелье мог стать философом или поэтом. Он едва не сделал карьеру военного. А в итоге принял церковный сан. Священником молодой Ришелье стал от безысходности – очень уж матушка просила…
По рождению будущий кардинал вообще не принадлежал к высокому дворянству. Но его отец был придворным стряпчим Генриха ІV. В качестве награды за добросовестную службу он получил от короля Люссонское епископство, которое стало приносить его семейству пусть скромный, зато регулярный доход.
Когда папа Ришелье внезапно умер от лихорадки, его младшему сыну Арману не исполнилось и пяти лет. Однако у мальчика были высокопоставленные крестные – маршалы Гонто-Бирон и д’Омон. Они и занялись устройством его судьбы. Казалось, парню на роду было написано пойти по их военным стопам. Но капризная дама Судьба распорядилась по-своему.
В 1602 году старший брат Армана Альфонс категорически отказался возглавить оставшееся после смерти отца Люссонское епископство. И тогда взоры семьи обратились к младшему наследнику. Давить на него по малолетству оказалось гораздо проще. К тому времени способный семнадцатилетний Арман успел получить первоклассное гуманитарное и военное образование. Но выхода не было. И Сюзанна де Ришелье, обливаясь слезами, все-таки уговорила своего младшенького пожертвовать военной карьерой, заменив упрямца Альфонса, дабы сохранить епископство в лоне семьи. Иначе им было просто не выжить.
В итоге 17 апреля 1607 года Арман был посвящен в духовное звание. Правда, тут имелась одна загвоздка: епископу полагалось быть старше двадцати трех лет. А Ришелье (он к тому моменту уже успел получить степень магистра богословия) оказался несколько моложе. Во время церемонии в Ватикане папа, в соответствии с протоколом, спросил будущего священнослужителя, достиг ли тот положенного возраста? И Арман ответил утвердительно.
Однако, получив благословение, тут же попросил у понтифика прощения за вынужденное лукавство. И папа Павел V якобы тогда проворчал: «Этот юноша станет со временем изрядным плутом». На этом таинство приобщения к духовному сану окончилось, и новоявленный священнослужитель отправился в родной Люссон заниматься церковными делами.
Не все могут короли
К двадцати девяти годам образованный епископ Ришелье уже пользовался всеобщим уважением земляков и даже сумел обратить на себя внимание двора.
Во время созыва Генеральных Штатов (это было в 1614-1615 годах) Ришелье довелось произнести речь от имени своего епископства, в которой он утверждал, что духовенству следует более активно и широко участвовать в государственном управлении. Эти слова были бальзамом для души ставленницы Ватикана королевы Марии Медичи. Впрочем, она и не подозревала, что Ришелье имеет в виду персонально себя, а вовсе не ее личного покровителя папу римского. Помимо прочего, молодой импозантный епископ сумел ввернуть в свое яркое выступление тонкий комплимент вдовствующей королеве-регентше. И его тут же призвали ко двору.
Людовику ХІІІ (в фильме «д’Артаньян и три мушкетера» эту роль играет Олег Табаков) было тогда всего четырнадцать лет. Мать мальчика-короля слыла дамой склочной, раздражительной, праздной и некрасивой. Возможно, Мария Медичи не была столь неприятной особой смолоду, но дурной характер, как болтали придворные, выработался у королевы из-за унижений, которым ее постоянно подвергал покойный супруг Генрих IV Наваррский, женившийся исключительно из-за денег. Мпария Медичи, как известно, принесла в казну Франции самое большое приданое в истории страны – шестьсот тысяч золотых.
По иронии судьбы ни любви, ни взаимопонимания между королевой-регентшей и ее несовершеннолетним сыном также не наблюдалось. Юноша знал, что его отец Генрих IV приложил немало усилий для ослабления влияния Ватикана на французскую монархию. Увы, после гибели венценосного отца его упрямая неумная жена сумела разрушить все, чего добился король Генрих. Отдавать власть молодому жизнелюбивому Людовику унылая мамочка не спешила. И тут при дворе объявился умный и решительный Ришелье…
Поначалу прелат действовал в интересах королевы-регентши. Но со временем, когда Людовик оперился и подрос, епископ быстро вошел к нему в доверие. А уж после победной осады Ла-Рошельской крепости, когда Ришелье участвовал в боевых действиях и даже во время болезни Людовика лично руководил французскими войсками, молодой король публично явил воинственному священнику свою милость.
Однако прежде чем окончательно переметнуться в стан короля, Ришелье принял из рук Марии Медичи кардинальскую красную мантию и министерский портфель. А уж получив должность первого министра Франции, он сумел мягко взять из рук слабовольного Людовика бразды правления всем государством. Впрочем, имиджу короля это пошло только на пользу. Ведь Ришелье сделал его одним из самых влиятельных монархов Европы.
Первый министр в кардинальской мантии, прежде всего, принялся за реформы. У Ришелье теперь было достаточно реальной власти. Действия волевого, энергичного, образованного, хитроумного и честолюбивого ставленника католической церкви объективно вели к укреплению государства в лице его короля. В ту пору ничего лучшего для Франции придумать было невозможно. Но вот незадача: Ришелье слишком не вписывался в отлакированный веками образ придворного святоши, за что его не понимали и не любили все сословия без исключения.
Рыцарь своей племянницы
Рассказывая о предке нашего Дюка, следует удовлетворить интерес к взлелеянному художественной литературой и кинематографом вопросу: так было у него что-то с королевой Анной Австрийской или не было?
Вспомним музыкальную сцену марлезонского балета из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера», когда королева Анна (Алиса Фрейндлих) по-женски изящно дает отставку неуклюжему кардиналу Ришелье в исполнении Александра Трофимова. Как ни странно, историческое обоснование для подобной фривольной трактовки взаимоотношений кардинала с женой Людовика ХІІІ имеются. Причем касаются они не только флирта духовного лица с королевой, но и его хореографических способностей.
По свидетельству современников, Ришелье действительно испытывал сильное влечение к Анне. Однажды он даже признался, что готов ради нее на любой безумный поступок. Королевская статс-дама герцогиня де Шеврез поймала кардинала на слове и предложила потешить прекрасную Анну исполнением сарабанды в шутовском наряде. И его высокопреосвященство станцевал! Воистину, любовь творит чудеса, но и она не всесильна. Королева так и не прониклась страстью к кардиналу.
Самой сильной сердечной привязанностью Ришелье оказалась его племянница (тоже родственница нашего Дюка) мадам де Комбале, она же герцогиня д’Эгийон. Королевские сплетники утверждали, что эта миловидная беленькая прелестница даже подарила кардиналу то ли четырех, то ли двух сыновей.
Имелись ли впрямь у Армана Жана дю Плесси де Ришелье дети, точно не установлено. Но доподлинно известно, что его племянница Мари-Мадлен де Комбале, овдовевшая в двадцать лет, с горя засобралась было в монастырь и решила испросить благословения у своего высокопоставленного дядюшки. А тот вместо кельи предложил симпатичной вдовушке Малый Люксембургский дворец и свое покровительство со всеми вытекающими последствиями.
Их отношения переживали то взлеты, то падения, то фазы бурных разборок, то умиротворенную идиллию и продлились до самой смерти Ришелье, что не мешало молве приписывать его высокопреосвященству увлечения и другими чаровницами.
Кстати говоря, с легкой руки Дюма кардиналу Ришелье приписывается невероятная скупость. Но как свидетельствуют финансовые манускрипты того времени, он всегда был неизменно щедр с членами своей семьи. А еще одной даме сердца, мадам де Шольн, подарил целое аббатство в окрестностях Амьена с рентой в двадцать тысяч ливров.
Патриот, новатор, изгой…
Кардиналу Ришелье, конечно же, не было чуждо ничто человеческое. Но злодеем он не был.
Куда опаснее была для Франции Мария Медичи, толкавшая страну в зависимость от Ватикана, или тот же герцог Бэкингем, выведенный в книге и на экране в образе романтичного влюбленного. На самом деле, поклонник Анны Австрийской вел в отношении Франции, можно сказать, шпионскую подрывную деятельность. Именно в ослаблении Франции был заинтересован английский король Карл І, который и командировал Бэкингема в Париж.
А воин Ришелье, мечтавший провести жизнь в походах во славу Родины, но вынужденный облачиться в сутану, был патриотом. Причем личная воля к власти ничуть не заслонила для него интересы страны. Во всяком случае, не позволив превратить Францию в вотчину Ватикана, он, по сути, создал светское государство нового типа, которое уравновесило баланс сил в Европе. Ведь до него здесь безраздельно хозяйничала огромная империя Габсбургов.
Разобравшись с папой, Ришелье взялся и за гугенотов. Он не позволил им расшатать королевский трон: вместе с фортом Ла-Рошель все остальные их крепости были разоружены. Но кардинал проявил выдающуюся для своего времени гуманность - он категорически не допустил кровавого наказания рядовых французов, отказавшихся от католического вероисповедания и переметнувшихся к гугенотам. Как ни наивно это выглядит, Ришелье искренне надеялся обратить гугенотов в истинную веру. А ведь в ту эпоху подобный гуманизм был чреват неприятностями даже для столь высокопоставленного священнослужителя.
В государственной жизни страны выдающийся политик Ришелье провел административную, финансовую и военную реформы. Невольно напрашивается параллель с неутомимой преобразовательской деятельностью в Одессе его потомка генерал-губернатора Новороссийского края, а впоследствии премьер-министра Франции Эммануила Осиповича Ришелье! Гены первопроходцев и реформаторов, очевидно, крепко вжились в их род, раз из него вышли столь приметные исторические деятели.
А кардинал Ришелье… Увы, кардинал прожил свой век не в уважении и любви окружающих, как его «одесский» племянник, а в кольце недоброжелателей и откровенных врагов. Своей неуемной страстью к политическим, экономическим и общественным новациям он восстановил против себя католиков, сторонников ватиканского правления, аристократию, которой пришлось поступиться привилегиями в пользу короля, духовенство, потерявшее часть материальных льгот. А уж дремучие, хотя и неунывающие простолюдины не упускали случая высмеять его высокопреосвященство в сатирических стишках и куплетах, хоть и откровенно побаивались его. Подобных образцов народной сатиры немало дошло до наших дней во французском фольклоре.
Да и Людовик ХІІІ , которому столь славно послужил Ришелье, оказался неблагодарным. После смерти кардинала король лично положил на музыку скабрезные вирши, в которых поэт Мирон мстительно воздавал его высокопреосвященству за его человеческие слабости.
Неудивительно, что через полтора века после смерти кардинала Ришелье, во время Французской революции, «благодарный» народ раскопал его могилу и подверг останки гильотинированию. Именно в те безумные и кровавые дни герцог Арман Эмманюэль дю Плесси де Ришелье, наш Дюк, эмигрировал в Россию. Страшно подумать, как могла сложиться судьба потомка ненавистного кардинала в обезумевшей от революционных событий стране.
Череп величайшего политика Европы ХVІІ века был найден монахами на тротуаре и тайно захоронен в одной из колонн Сорбонны.
Голову кардинала Ришелье ищут по сей день. Другой такой светлой головы и ныне не сыскать во всей Франции. Разве что в Одессе, ставшей второй родиной другому великому Ришелье.