-Вот ты когда в последний раз в лесу был? В настоящем лесу, а не в парке. В глухом лесу, дремучем. И чтоб не нагажено вокруг было всяким быдлом, что слушает музыку из динамиков телефонов. И чтоб не было кострищ после «туристов» с водкой и старой гитарой, на которой и играть-то никто не умеет. Чтоб не человек там хозяином был.
У леса же свой хозяин, знаешь? Бурый и косолапый. Вот раньше его уважали, даже по имени называть не смели лишний раз. Никого уважаемее и главнее не было. Аж забыли его настоящее имя у нас. Что глядишь так, не знаешь, что ли? «Медведь» - это ж не имя, это «ведающий мёдом». А настоящее его имя в названии его дома у нас сохранилось – «берлога». Ещё вот Берлин – его не спроста ж «медвежьим городом» звали. Мы забыли, а вот англичанам да немцам не стыдно было его кликать, так у них вот “bear” и “Bar” остались. Так вот, если ты к бурому с уважением – так и не тронет он тебя. Вот ты ж в гостях стулья не ломаешь, да на хозяина не орёшь. Так и в лесу коль не буянишь, не ломаешь деревьев, ведёшь себя тихо – так и медведь-хозяин поглядит на тебя и дальше своей дорогой пойдёт. А уж если чего дурное делаешь – задерёт он тебя, да и поделом. Всё честь по чести.
Дед Слава всё это время шёл не оборачиваясь, прищуриваясь зыркая по сторонам поляны. Впереди начали подниматься огромные сосны, их лапищи заботливо прикрывали подлесок. Качаясь от ветра, они как будто манили к себе. Вот оборвалась тропинка, дед обернулся, ухмыльнулся в бороду и продолжил:
-Вот он, лес-то! Не ходит здесь никто – в лесу медведи да волки, боится народ. В том году медведица двух малышей принесла – так теперь охраняет их, небось. Нам бы так детей своих охранять. На рожон полезет – но к берлоге не подпустит. Или те же волки – они ж вообще людей боятся и ни в жизнь на человека не кинутся, за исключением. За тем исключением, если человек к логову с волчатами сунется. Тогда уж тому человеку не завидуй – загрызёт его волчица. Кровью истечёт, истерзается вся – но не отпустит вторгшегося. Так-то! А народ у нас – дурной… Говорит про злых «волком смотрит». Хоть раз он волка-то сам видел? А волк – он гордый, сильный, мудрый. Глаза глубокие и чистые-чистые. Я б только самых лучших с волками сравнивал. А про злодеев говорить надо, что они «человеком смотрят», точнее и не скажешь.
Дед Слава медленно и осторожно ступает по зелёному ковру, бережно гладит ладонью ствол сосны, голова его запрокидывается, и он щурясь смотрит куда-то на крону дерева.
-Храм это. Настоящий, правильный. Не эти душные домины, где трупу мифического еврея поклоняются. Лес – основа всего. Он и напитает, и обогреет. Если беречь его, конечно. Хотя надо совсем дурным быть, чтоб помереть в лесу – тут тебе и ягоды, и коренья, и чего только нет ещё. Готовая кладовая, хоть приходи и стол накрывай. А народ дурной – по городам разбежался, в бетонные коробки засел. Вот закроются магазины – и что человек жрать будет? Асфальт свой? Или электричество впитывать будет? То-то же… А лес тебе и песню споёт –вон слышишь, кукушка заливается? И выслушает он тебя, и посоветует. Надо только уметь слушать. Кому-то ветер – то просто ветер, разница давлений. А кто слушает – тот слышит старых богов. А они мудры. Знают, что врага надо бить первым, а не покоряться ему. Эх…
А сосновый бор – лес особенный. Говорят «в берёзовом лесу – веселиться, в сосновом – молиться, в еловом - повеситься». А потому всё, что сосна прочная, твёрдая, даже на камнях растёт. Смолу-то сосновую живицей зовут – от простуд да бронхитов спасает. Да что там смола – и хвоя, и дёготь сосновый – всё в дело идёт. В общем, главное дерево в лесу.
А ель – то дерево тёмное, навье. Карачун его любит. Но ты не думай, что плохое оно. Не всё так однобоко в природе, как в дурацких книжках или у глупых попов. Падает скот от морозов – так то не плохо, то правильно. Падает слабый и больной. Не пал бы – так других бы заразил, и беда была бы страшнее. А то, что людей Карачун забирает – так чем человек не скотина? Придумали, понимаешь, гуманизм – а толку с него? Слабеет народец-то. Лекари, конечно, благо – потому как они природу знают лучше многих. И человеческую, и лекарств своих. Да вот механизмы всякие, чтоб жизнь в людях почём зря удерживать – это лишнее. Надоело уж душе в теле, устала она – а её держат, кровь без устали качают. И ладно б починить умели, так они просто так держат порой. Ну и толку с того?
Дед замедляет шаг и говорит шёпотом:
-Всё, дальше чаща. Веди себя прилично, на всякого зверя смотри без страха и с уважением. В этом, кстати, и вся житейская мудрость. А ты думал? У природы всё просто, это вы там по городам своим усложняете почём зря.