Леопольд Эльяс был в числе бойцов, которые в ноябре 1920 года штурмовали Перекоп, очищали Крым от врангелевцев. В уже освобожденной Евпатории, познакомившись с симпатичной русской девушкой, Леопольд вскоре предложил ей стать его женой. Много лет спустя с их дочерью я учился в одном классе. Не знаю, какой национальности записана она в документах, но была Татьяна толковой девчонкой, а затем имя врача-лаборанта Т.Л. Эльяс я видел в списке лучших работников санатория «Ударник».
Еще в школьные годы я узнал: Леопольд Александрович сражался в составе знаменитой дивизии красных латышских стрелков. Эти одетые в солдатские шинели рабочие и крестьяне в 1917-м безоговорочно встали на сторону Октябрьской революции. Именно им доверили охрану Советского правительства в Петрограде и Москве. В рядах Красной Армии сражались они с белочехами, Деникиным и Врангелем, буквально спасли новую власть в опасный момент левоэсеровского мятежа 6 июля 1918-го…
Последние годы безудержного «обновления» истории изменили отношение ко всему «красному», и вот уже Латвия объявляет Россию оккупантом, а на правительственном уровне взят курс на реабилитацию фашизма, преследование ветеранов Великой Отечественной, уничтожение в своей стране русского языка. Какое счастье, что они, красные латыши, не дожили до такого позора!
Не знаю, как сейчас, но долгие годы ученики средней школы № 12 торжественно возлагали цветы к скромной могиле на старом заброшенном кладбище. Выпускники прошлых лет вспоминают, как осенью 1966 года они оформляли музей латышских стрелков, как разыскивал вместе с ними место упокоения своего командира Геральд Александрович Матсон, бывший начальник штаба 2-й бригады Латышской дивизии, как обкладывали дерном почти уже незаметный холмик и слушали рассказ ветерана о короткой, но яркой судьбе бесстрашного Фрициса Лабренциса.
В октябре 1917-го солдаты избрали его, 23-летнего, командиром своего батальона. Морозной декабрьской ночью 1919-го 6-й Латышский полк под командованием Лабренциса взял в плен аналогичную по численности деникинскую воинскую часть. Через год Фрицис возглавил 2-ю бригаду Латышской стрелковой дивизии. Высокий и статный, с открытым приветливым лицом и сияющими голубыми глазами, он, по рассказам боевых товарищей, отличался добротой и доступностью. Особой храбростью прославился во время штурма Перекопа в ноябре 1920 го. А ненамного раньше, в январе, под его началом были выбиты из Екатеринослава (сейчас Днепропетровск) махновцы. В отместку 21 ноября, когда Крым уже был очищен от белогвардейцев, в 6 часов 30 минут утра Лабренциса и его ординарца Бириня, возвращавшихся в расположение своего штаба в городе Саки, враги подстерегли и убили. Было комбригу в ту пору всего 26 лет…
Обнаружив, что документов о периоде окончательного освобождения Евпатории в годы гражданской войны крайне недостаточно, сотрудники местного краеведческого музея обратились за содействием в совет ветеранов красных латышских стрелков в Риге. В результате оживленной переписки музейные фонды пополнило множество фотографий, воспоминаний участников давних событий, изданной в Латвии литературы. А весной 1971 года сотрудники музея встречали группу гостей с берегов Балтийского моря.
Была среди них и Зельма Яновна Пигене. Ровесница века, в 17 лет она принимала участие в боях на улицах Москвы, в 18 была ранена в Киеве, еще через год стала секретарем полковой партийной ячейки.
Правда то или легенда, но знающие люди утверждают, что именно Зельма была той «девушкой в походной шинели» из знаменитой «Песни о Каховке» Михаила Светлова. Помните? - про бронепоезд, который стоит на запасном пути. Во всяком случае, глаза у нее действительно голубые, и очень уж подробно расспрашивал ее при встрече Михаил Аркадьевич…
50 лет спустя Зельма Яновна не в силах была узнать разросшуюся многоэтажную Евпаторию. Но одно здание вспомнилось: там, где сейчас располагается клуб санатория Министерства обороны, находился тогда штаб их дивизии.
С каждым годом все больше узнавали мы о защитниках революции. В том числе — о Янисе Екабовиче Кришьяне, которого называли когда-то латышским Буденным.
В ноябре 1919 г. полк под командованием Я. Кришьяна в районе Орла заманил в ловушку и разгромил вдвое большие силы белогвардейцев. После успешного прорыва вражеских позиций на Перекопе и мощных Ишуньских укреплений Янис Кришьян возглавил ударную группу Латышской дивизии. Красноармейцы по пятам преследовали отходящего врага, за ночь покрыли более 60 километров и ранним утром 14 ноября достигли Евпатории. Это было очень кстати: уже овладевшие городом вооруженные отряды рабочих ждали подмоги. Местные жители радостно встречали воинов 7-го Латышского стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии.
Немало скрытых белогвардейцев, однако, еще оставалось в городе. Об одном из эпизодов борьбы с контрреволюцией рассказал краеведам приезжавший весной 1980 года Петер Юрьевич Гришко.
Стало известно, что где-то поблизости скрывается жена начальника врангелевской контрразведки. Через адресное бюро чекист Гришко разыскал ее мать и… попросился к ней на квартиру, представившись военным корреспондентом, не очень довольным советскими порядками. В минуту откровенности старушка рассказала ему, как беспокоится за свою дочь. А вскоре появилась и она сама, красавица в черном одеянии, с длинной темной косой.
Настал день, когда Петер был приглашен на «семейное торжество». С любопытством знакомился с полковниками, подпоручиками, бывшими чиновниками. И тут — стук в дверь. «Из-за вас и я попался!» — воскликнул Петер при аресте.
Можно представить потрясение врангелевцев, в начальнике конвоировавшего их отряда узнавших латыша-«корреспондента».
А однажды… Вскоре после изгнания белых ночью к берегу приблизилось турецкое судно с подарками для барона Врангеля. Красноармейцы охотно приняли груз и расписались в документах. Только на следующий день турки разглядели на печати … пятиконечную звезду.
Стареют и уходят ветераны. Нет уже Г.А. Матсона, З.Я. Пигене, Я.Е. Кришьяна, Л.А. Эльяса и многих их соратников. Ушел из жизни Иван Андреевич Калашников, пулеметчик тачанки в период боев на Перекопе, а в годы Великой Отечественной — командир партизанского отряда. Всего за несколько дней до грустного известия попытался я встретиться с ним, чтобы выяснить подробности боевого единения русских и латышей, но узнал лишь о его тяжелой болезни.
Мой интерес отчасти удовлетворил А.В. Замаруев, в годы гражданской — командир конного взвода в 40 сабель. Во время одной из встреч участников боев, рассказывал мне Анатолий Васильевич, он никак не мог понять, кто это бросился его обнимать и целовать. И тут узнал Яна Петровича Калниня, бывшего командира взвода конных разведчиков. Участник Октябрьской революции, в составе роты красных латышей он охранял Кремль.
Русский и латыш вспоминали, как незадолго до решающего штурма перешейка и взятия Крыма они вместе ходили в разведку в поисках лучшего прохода для кавалерии.
— Верные дружбе и долгу, отзывчивые люди, в обиду не дадут, — сказал мне Замаруев о латышах. — Мы понимали их, они — нас.
Немало интересных документов о пребывании пленных латышских стрелков хранится в музее города Саки. Сначала их, попавших к белогвардейцам, содержали в Симферопольской тюрьме. Летом 1920 года группу латышей направляют копать ил для нужд Сакской земской лечебницы. Стоя по пояс в воде соленого озера, вытаскивая из-под слоя рапы черную целебную грязь, они грузили ее в вагонетки.
Был среди пленных и В.Павар, помощник командира 5-го особого стрелкового полка, еще в 1919 году защищавшего от интервентов Петроград. Как человек грамотный, В.Павар работал в конторе грязелечебницы, где можно было читать свежие газеты, узнавая о положении на фронтах.
Местные жители, с симпатией относившиеся к красным латышам, интересовались у них политикой большевиков и ситуацией в стране. Когда это стало известно белогвардейцам, латышей спешно под конвоем перевели в Севастопольскую тюрьму. К счастью, им удалось дожить до освобождения Крыма от врангелевцев.
Так было. И надо сделать все, чтобы память о латышских стрелках не ушла из нашей истории, чтобы не омрачали ее последующие события, конъюнктурные взгляды, слухи, сплетни, вымыслы. Чтобы люди всегда понимали друг друга - независимо от национальности и меняющихся политических пристрастий.
На снимке: знак советских латышских стрелковых полков.