Мою соседку, интеллигентную двадцатитрёхлетнюю девушку, зовут довольно забавно, для русскоязычного человека, - Мольдыр. Я в казахском языке не силён, это имя ассоциировалось у меня со сказкой «Мойдодыр». Позже выяснилось, что я был не далёк от истины: Мольдыр означает – «свежесть».
Главным жизненным приоритетом она считала замужество. Но вот беда – мужчины не обращали на Мольдыр никакого внимания. Она с отличием окончила университет, перекрасила в рыжий цвет волосы, стала носить откровенные топики, сделала тату – алая роза в окружении крохотных ярких бабочек, а сверху – колибри. Взялась щеголять в дизайнерских джинсах с затёртыми надписями и художественными прорехами (я как-то воспел их одностишием: «Мольдыр - в штанишках много дыр»), всё напрасно, мужчины по-прежнему обращали на несчастную оскорбительно мало внимания. Не говоря о предложении руки и сердца.
Однажды я стал свидетелем занимательного события. Мольдыр сидела на скамеечке у подъезда, с грустной настойчивостью стучала длинными акриловыми ногтями по экрану смартфона. Вдруг её угольно-карие глазки вспыхнули – она заметила старую подругу. Та, заметно беременная, гордо толкала коляску с замотанным в цветастые пелёнки младенцем; двое ребятишек, мальчик и девочка, с трудом переставляя пухлые ножки, семенили рядом, цепляясь за длинную материнскую юбку.
- Салтанат!
- Мольдыр!
После приличествующих встрече давних приятельниц поцелуев, взвизгов и ахов, они разговорились.
- Ты замуж вышла! Как? Когда? – завистливо воскликнула Мольдыр.
- Ага, вышла – украли! – сделала грустное лицо подруга.
- Да – ну!
- Вот и не ну! Закончила школу, родители говорят: съезди в аул, ажейку проведай. Я думаю – надо бы. Год с бабушкой не виделась, да и кумысу настоящего охота попить, мяса поесть, достали суррогаты из супермаркетов… - начала повествование Салтанат, - Приезжаю, все родственники говорят: «Одна никуда не ходи. Парни у нас дикие, мигом украдут. То самое сделают и пришлют сватов. Придётся по-русски свадьбу играть, без калыма, без согласия аксакалов». Оно, хоть и не позор, конечно, но всё равно, всю жизнь будут «воровайкой» называть.
- А ты что? – всплеснула руками Мольдыр.
- Береглась, как могла. На улицу без двоюродных братьев не выходила. В огород – две тётки со мной. На подоконник присела, дядя под окнами встанет с камчёй в руках. На речку купаться – ни-ни. Ещё поднырнёт кто-нибудь, утащит.
- Как же тебя украли, с такой охраной?
- Бельё вешала, у забора. Ехал мимо на лошади Кайратик, мой нынешний супруг. Он высокий сильный. Перегнулся, хвать меня за плечи и в седло. Отвёз в поле, до стогов с сеном… ну и сама понимаешь…
- Ага! – выдохнула Мольдыр, наливаясь румянцем, то бледнея до матовости чертёжного ватмана.
- Что было! – схватилась за голову Салтанат, - Половина аула с другой половиной передралась. Прям война была. Потом, конечно, помирились. Свадьбу сыграли. Вот – результат.
Она указала на ребятишек.
- В каком, говоришь, ауле это случилось? – сузив глаза, хриплым от волнения голосом, поинтересовалась Мольдыр.
- Жана Жол. Это по Пресновской трассе, километров сто пятьдесят от города.
- О! Так и у меня там родственники живут, - девушка подпрыгнула от избытка чувств.
Мольдыр исчезла на целый месяц. Затем снова появилась на скамеечке со смартфоном в руках.
- Привет, - сказал я, - съездила к родне?
- Угу, - с печальным вздохом ответила она, - съездила.
- О чём грустим?
- О жизни, - отмахнулась девушка, глаза её вспыхнули праведным гневом. – Представляешь! Четыре недели сидела на подоконниках, купалась, гуляла в поле, на ночь окна не закрывала, всё зря. Так никто и не украл! Только простыла зверски, от сквозняков.
Она тряхнула огненной шевелюрой, давая понять, что разговор окончен, и снова углубилась в исследование анкет на сайтах знакомств.