Язык в первую очередь передается от матери

Язык в первую очередь передается от матери


Георгий Сергеевич Старостин (род. 4 июля 1976) — российский лингвист, кандидат филологических наук (2000), заведующий кафедрой истории и филологии Дальнего Востока Российского государственного гуманитарного университета. Сын Сергея Анатольевича Старостина (1953—2005), также лингвиста, он занимается разработкой некоторых отцовских научных проектов. http://ehl.santafe.edu/khoisan.htm
http://www.nostratic.ru/index.php?page=authors&id=13
http://ivka.rsuh.ru/article.html?id=80197 и т.д.

Это выдержки из лекции, прочитанной 16 декабря 2010 года в Политехническом музее в рамках проекта "Публичные лекции Полит.ру". И хотелось бы первоначально процитировать положение, которое постоянно игнорируют увлечённые У-ДНК-генеологи.

"Эта ситуация (========  со сменой языков: П.З.) очень естественна и для древнего мира, и даже во многих уголках современного мира. Например, население завоеванной страны начинает в срочном порядке учить язык завоевателя, или другая, более хитрая ситуация: мигрирует в какую-то часть континента какая-то часть мужского населения начинает там активно общаться с местным населением, брать в жены девушек из местного народа, те перенимают с некоторыми неизбежными ошибками язык своих мужей, а поскольку язык в первую очередь передается от матери, то и дети их начинают говорить так же, как говорили они". http://www.polit.ru/article/2011/01/03/starostin/

При гибели взрослых мужчин, при всяких "бутылочных горлышках" и т.п. именно женщины преимущественно сохраняют и развивают языки, взращивают с этими языками детей на всём протяжении истории. И учёт женщин в истории, их гаплогрупп крайне необходим.

Или вот о возможностях типологических моделей:
«Какую бы типологическую модель мы ни брали, она на 20-30% будет давать заведомо абсурдные результаты.

Языковые изменения, как известно, в языке происходят, во-первых, в ходе так называемой вертикальной передачи, вертикальной трансмиссии от старшего поколения к младшему и, во-вторых, что очень важно, в ходе горизонтальной передачи – передачи элементов из одного языка в другой в ходе межъязыковых контактов. В отличие от биологической эволюции, где такая горизонтальная трансмиссия - вещь довольно редкая, в языке она совершенно естественна и происходит все время. Язык не существует в изоляции, межъязыковое общение происходит все время. Можно себе представить ситуацию, когда колония в 10-15 человек высаживается на необитаемый остров, где ей не с кем контактировать, и тут язык будет развиваться без трансмиссии. Во всех остальных случаях контакты практически неизбежны. Самый тривиальный вид горизонтальной трансмиссии - это лексические заимствования – слова, заимствующиеся из одного языка в другой, но бывают и катастрофические ситуации, когда заимствуются целые большие структуры из одного языка в другой, и тогда обычно происходит ситуация смены языка.

Генетическая классификация языков, наоборот, имеет совершенно прозрачную историческую интерпретацию. Генетическая классификация - это классификация языков по признаку наличия или отсутствия у них ближайшего общего предка. Языки, представляющие собой результат исторического развития из одного праязыка после того, как его носители расходятся в разные стороны, попадают в одну группу, и типологическая классификация (очень важна типологическая характеристика языка) может измениться со временем, при этом очень значительно, а генетическая классификация языка неизменна. Языку для того, чтобы сменить свою генетическую классификацию, остается только умереть. С другой стороны, вопрос о том, как строить генетическую классификацию, точнее, как правильно ее строить, чтобы в результате появлялась максимально правдоподобная картинка, намного сложнее, чем вопрос построения классификации типологической.
В принципе, сравнительно-историческое языкознание хорошо знает, как обосновывать родство языков с помощью установления между ними регулярных фонетических соответствий как вот здесь, если видно, - на примере нескольких соответствий между близкородственными друг другу английским и немецким языком и чуть дальше родственным с ними русским языком. Определяются звуковые законы, по которым изменялись слова от праязыка к языкам-потомкам. Один и тот же звук, одна и та же фонема, в каком бы слове она ни встречалась, должна в другом языке соответствовать точно определенной фонеме. Например, английское «t» всегда соответствует немецкому «z» и русскому «д» - это в очень грубых терминах.
(рис. по адресу) http://www.polit.ru/article/2011/01/03/starostin/

Самый тяжелый случай - это классификация языков на глубоком уровне, когда мы из области обычной традиционной компаративистики перемещаемся в область макрокомпаративистики. Это направление сравнительно новое, во многом противоречивое, спорное, и здесь еще добавляется дополнительная проблема - скудность сопоставительного материала. Согласно классической теории, которую разработал отечественный лингвист Владислав Маркович Иллич-Свитыч, индоевропейская семья, о которой мы только что говорили, на более глубоком уровне, условно скажем, 12 тысяч лет назад, входит в так называемую ностратическую макросемью, ее основные ветви разными цветами указаны на диаграмме, на карте, туда же входят алтайские языки, уральские языки, дравидийские языки в Индии и картвельские языки – маленькое пятнышко на Кавказе отмечено.

И, наконец, самое важное требование, если мы хотим использовать лексику как критерий для построения общей мировой классификации, - чем выше по стволу дерева мы поднимаемся(=====если ствол от ностратики и т.п., то ниже опускаемся: П.З.), тем важнее вместо стословных списков, составленных по современным языкам, использовать прасписки, реконструированные для их ближайших предков. Почему? Предположим, мы хотим обосновать родство двух больших языковых семей, например, индоевропейской семьи языков и уральской семьи языков. В индоевропейскую семью входит 300 языков, в уральскую входит 20-30 языков. Какова вероятность того, что мы для каждого элемента из списка Сводеша хотя бы в одном индоевропейском языке найдем красивую фонетическую-семантическую параллель хотя бы в одном уральском языке? Это можно вычислить математическими методами, а можно посмотреть на практике: навскидку взяты несколько слов, несколько элементов из списка Сводеша. Просто пройдясь по тому, как они звучат в разных индоевропейских языках, мы получаем, что для хотя бы одного языка можно найти очень похожую на индоевропейскую форму хотя бы в одном уральском языке.

Глаз в белуджском, иранском языке будет ;amm, в мансийском языке будет sam; ухо будет на санскрите karna, а на финском языке будет korva; зуб будет на армянском - atam, на селькупском – timi и так далее. Доказывает ли это, что индоевропейские и уральские языки родственны? Нет, не доказывает. Для любых двух семей такого объема мы что-нибудь подобное обязательно обнаружим. А теперь заменим эти восемь сходств на восемь реконструкций, подставим вместо слов из современных языков реконструкции для прандоевропейского и прауральского языков, полученные традиционными, достаточно надежными компаративистскими средствами.

Реконструкции для праиндоевропейского и прауральского, как видите, там, где в уральском я заменил цвет на синий, там всякое фонетическое сходство благополучно исчезло, и это значит, что в первых пяти случаях сходство, которое было на предыдущей странице, было абсолютно случайным. Что касается сходств 6, 7 и 8 для корней слышать, вода и имя, оно не исчезло, реконструкции остались и на праиндоевропейском и прауральском уровне. Это сходство не исчезло, и, более того, здесь приведен не полный список, к ним добавилось еще некоторое количество сходств на прауровне, и, что интересно, при переходе от современного уровня к уровню праиндоевропейскому или уровню прауральскому число этих сходств значительно возросло. Если мы возьмем русский и финский языки, то между ними будет, может 3-4 случайных, похожих друг на друга корня, а между праиндоевропейским и прауральским в стословнике насчитывается от 15 до 20 элементов, которые не просто сходны друг с другом, а можно пытаться на их основе установить регулярные фонетические соответствия между языками. Главный принцип: если мы хотим уйти далеко в прошлое, мы не имеем права сопоставлять современные языки, мы должны применять так называемый ступенчатый принцип реконструкции, переходить от русского к славянскому, от славянского к индоевропейскому, от финского к прибалтофинскому, от прибалтофинского к прауральскому - и смотреть, что происходит с лексикой при переходе с одного уровня на другой.

Вопрос: как далеко мы можем идти, можем ли мы на основе анализа базисной лексики построить общемировое древо языков – или, наоборот, показать на основе анализа базисной лексики, что все макросемьи мира все-таки невозможно свести к единому праязыку? Ответ на этот вопрос я не дам в первую очередь потому, что не закончен этап обработки первичного материала, а во вторую - по теоретически пока не решенной проблеме утраты информации. Стандартная претензия, которую скептики предъявляют к макрокомпаративистике такова: вы говорите, что 12-14 тысяч лет тому назад существовала ностратическая макросемья. Как же можно это доказать, если за этот период все ее потомки изменились настолько, что сегодняшнее сходство между ними уже неотличимо от случайных? Тот же самый список Сводеша за 12-14 тысяч лет изменяется в среднем на 90-95%.

Во многом мы эту проблему снимаем, опираясь на вышеупомянутый ступенчатый принцип реконструкции. Разные языки утрачивают разные элементы праязыка, и реконструкция тем и ценна, что она собирает воедино раскиданные по разным уголкам кусочки этого пазла. Если у современных языков 5-6% совпадений, мы проделываем реконструкции и видим, что в каких-то случаях количество совпадений возрастает между реконструкциями до 12-14-15%. Это верный показатель того, что макросемья, которую мы восстанавливаем, действительно реальна, но, тем не менее, даже этот ступенчатый признак тоже нельзя считать универсальной панацеей.

Борис Долгин: Расскажите, пожалуйста, о попытках работы с генетикой и археологией

Георгий Старостин: У меня заранее подготовлены ответы на оба эти вопроса. Он общий, потому что был задан такой вопрос еще в он-лайне. Поэтому я быстро постараюсь на него ответить. Существует тонна специальной литературы, которая посвящена попыткам соотнесения результатов лингвистической компаративистики с данными археологии и генетики. По одной индоевропейской семье жизни не хватит, чтобы перечислить всю литературу, написанную на эти темы. К сожалению, она далеко не вся написана на надлежащем уровне - и в первую очередь по тому прискорбному обстоятельству, что в мире практически нет людей, которые были бы одинаково квалифицированны в области археологии и лингвистики или генетики и лингвистики.

Я, например, плохо квалифицирован как археолог или как генетик - и наоборот, когда я читаю работы археологов и генетиков, то почти всегда, когда они начинают оперировать лингвистическими понятиями, хочется схватиться за голову. Можно дать подробный ответ, как мы пытаемся скоррелировать эти данные, но это курс лекций на 1-2 семестра. Краткий ответ тот, что все это находится в зачаточном состоянии, потому что пока нет жестких и общепринятых критериев отождествления лингвистических данных с археологическими и генетическими, причем ситуация еще усугубляется тем, что данные всех трех областей наук все время изменяются и дополняются. Мы можем сегодня построить какую-то разумную соотносительную модель, положить на нее уйму времени, а потом обнаружится новый археологический слой, или генетики еще добавят пару признаков (======= добавлю, гаплогрупп или наборов гаплотивов: П.З.) , по которым они классифицируют народы, - и вся модель окажется перечеркнутой. Я, в принципе, настроен очень оптимистически, и рано или поздно все три типа сведений будут хорошо соотнесены, но не пришло еще то время, когда мы могли бы заниматься этим всерьез: еще и лингвистам, и археологам и генетикам довольно много нужно работать.

Голос из зала: А на чем тогда основан оптимизм?

Георгий Старостин: Оптимизм основан на том, что информации все время становится все больше, и в какой-то момент, по-видимому, наступит критическое насыщение.
Для индоевропейского есть классическая гипотеза об отождествлении курганной культуры, например, археологической с прародиной индоевропейской семьи. Это красивая и вполне правдоподобная гипотеза, которая, по-видимому, на сегодня имеет основную поддержку, но при этом различного рода противоречащие мнения все равно раздаются время от времени, и единого жесткого стандарта, который бы раз и навсегда положил конец всем сомнениям относительно такого отожествления, пока нет. Возможно, будет.

Владимир, программист:…. Как вы считаете, давно произошло первое ветвление, если действительно все произошло от одного языка? Или сейчас считается, что праязык рассыпался во время бедствий 2 миллиона лет назад?

Георгий Старостин: Если бы возраст человеческого языка был 2 миллиона лет, что крайне маловероятно, мы бы в любом случае не свели, не было бы никакой возможности средствами сравнительно-исторического языкознания восстановить тот язык, который существовал 2 миллиона лет тому назад. Мы скромно надеемся, что, может быть, удастся восстановить язык 30-50 тысячелетней давности, но надо сказать, что Сергей Анатольевич, несмотря на то, что он много говорил о праязыке человечества и рассуждал на эту тему, всегда очень четко определял некоторый агностицизм по этому поводу, то есть он не говорил никогда, что мы доказали существование праязыка человечества, что все люди, несомненно, говорили на одном языке и так далее. Во многом это до сих пор остается вопросом веры. Если вы спросите меня, верю ли я в существование единого праязыка, языка Адама и Евы, скажу - да, наверное, верю, но это не имеет никакого отношения к тому, о чем я сегодня рассказывал.

Владимир, научный сотрудник в области химии: К последнему вопросу. У вас звучало некое сомнение в существовании праязыка, хотя известно, что генетически дивергенция человечества началась примерно 200 тысяч лет назад. Были генетические Адам и Ева, поэтому трудно предположить, что такая вещь, как язык, была изобретена несколько раз независимо.

Борис Долгин: Точнее - в данный момент господствующей является эта гипотеза. Почему трудно предположить?

Владимир, научный сотрудник в области химии: Потому что, как показывают археологические исследования, 200 тысяч лет назад культура была такая, что без языкового обмена, без языковой коммуникации это не могло существовать.

Борис Долгин: Какое это отношение имеет к вопросу о возможности изобретения несколько раз?

Владимир, научный сотрудник в области химии: Языка, потому что есть такая вещь, которая уже существует, так же как с зарождением жизни, по всей видимости.

Борис Долгин: Физические законы, конечно, никогда не открываются в разных местах. Спасибо.

Владимир, научный сотрудник в области химии: Если язык существует один раз, он не может быть забыт. Вопрос в связи с этим такой: когда могла начаться дивергенция человеческих языков? Можно ли, хотя бы грубо, на основании археологических данных, на основании данных о расселении человечества по континентам, ответить? Понятно, что пралюди жили в районе Южной, Юго-Восточной Африки, когда могла начаться дивергенция языков. Спасибо.

Борис Долгин: Я даже дополню вопрос. Какова, на ваш взгляд, мощность сравнительно-исторического языкознания?

Георгий Старостин: Вопрос понятен, хотя это два разных вопроса.

Борис Долгин: Да, это два разных вопроса, но они связаны.

Георгий Старостин: Что касается того, когда могла начаться дивергенция языка. В тот момент, когда Homo sapiens стал расселяться по планете, в этот момент и могла начаться дивергенция языка. К какому времени мы относим этот момент? Миграции из Африки начинаются 60 тысяч лет назад, хотя язык мог начать дивергировать и раньше, и в самой Африке. Что касается мощности, глубины сравнительно-исторического метода, то мы зависим в первую очередь от тех языков, которые мы видим сегодня, – сколько потомков сегодня мы видим, такова и наша мощность. Если, например, историческая ситуация была такова, что от первоначального языка человечества откололись несколько ветвей, и ушли Бог знает куда, и там замерзли во время последнего ледникового периода, например, то это уже автоматически значит, что первоначальный язык человечества мы не реконструируем никогда. У нас, в общем и целом, хотя уже перехожу скорее к интуитивным соображениям, есть несколько языковых зон: одна - очень большая, в которую входят практически все языки Евразии, подавляющее большинство языков Африки и все языки Америки; другая зона, имеющая с этой гораздо меньшее количество сходств, – это тихоокеанская зона Папуа Новая Гвинея и Австралия; и третья зона, еще менее похожая на две предыдущие, - это Южная Африка. Бушмены и готтентоты, так называемые койсанские языки, которые типологически безумно сильно отличаются от всех остальных в первую очередь наличием в них специальных типов так называемых щелкающих звуков, но также и по своей лексике абсолютно ни на кого не похожие. Можно в качестве рабочей модели принять некое членение всех языков человечества на эти три группы: одна, условно говоря, папуасско-австралийская, другая – южноафриканская, бушмено-готтентотская и третья – все остальные. Таким образом, бушмено-готтентотские языки - это языки, которые родились в Африке и из Африки никуда не уходили никогда, там остались жить и сегодня доживают свои последние дни, будучи нещадно истребляемы другими, более продвинутыми в культурном отношении языками и народностями. Вторая – это условно первая волна миграции из Африки, которая дошла до Папуасии и Австралии, и третья – все остальное – это более новая волна миграций, условно 30 тысяч лет до нашей эры, которая заселила не только все оставшиеся незаселенные куски планеты, но и, по-видимому, вычистила как следует огромный пласт предыдущего языкового наследия. Это некоторая рабочая схема, которая основана на интуиции, опыте работы с разными языками, но не поддержана пока еще строгими научными выводами.

(П.З.) Проблемы однозначных привязок гаплогрупп к языкам Кавказа
http://www.proza.ru/2011/05/25/185



Григорий Чудновский: Что такое язык, я не до конца понял. Какими признаками он наделен? Я поясню…

Борис Долгин: В смысле - с каким рабочим понятием языка работал наш докладчик?

Григорий Чудновский: Я хочу уловить. То, что я скажу, является ли тем, что вы имели в виду? А потом расскажете, с чем вы работали. Я живу в мире, в России, где сосуществуют три языка: бытовой - бытийный, литературный - художественно-поэтический, церковнославянский, допустим. Три языка существуют; какой язык называется в России языком с вашей точки зрения как исследователя - это первый вопрос, проясняющий мое простое понимание, а второй – когда появился исторический язык во времени, чтобы его можно было считать языком от простых звуков при мировом переселении, при определенной миграции и до такого уровня культуры? Хотя бы примерно во времени, что вы, возможно, знаете. Спасибо.

Георгий Старостин: Если бы я это знал… На первый вопрос мне проще ответить, чем на второй. Конечно, все три перечисленные вами формы есть три разные формы языкового существования и церковнославянский язык – это тоже язык, поскольку это средство коммуникативного общения, хотя оно имеет ограниченную сферу потребления. От этого он не перестает быть языком, но когда речь идет об историческом аспекте языка, то лингвиста в первую очередь всегда интересует бытовой аспект употребления языка. Далеко не всегда мы имеем возможность работать именно с бытовым аспектом. Если, например, речь идет о древнем языке, от которого остались только литературные тексты, скажем, религиозного содержания, то мы вынуждены работать с некоторым стилистическим регистром этого языка. Мы не знаем, как древние египтяне разговаривали в быту, например, мы знаем о египетском языке только по текстам пирамид, разным литературным памятникам, деловой переписке (это еще один стилистический регистр) и так далее. Но в общем и в целом за долгие годы своего существования лингвистика научилась более или менее разрешать эти проблемы, делать поправки на литературность, на некоторую степень искусственности того или иного языка по сравнению с бытовым, разговорным регистром. Интересно, что когда мы говорим о тех же самых стословниках, литературность очень часто является искажающим фактором в наших подсчетах, потому что в литературных языках, скажем, в новых европейских литературных языках, создававшихся на базе определенных разговорных диалектах в период с Возрождения вплоть до настоящего времени, они иногда получаются немного гибридизированными искусственными языками. И в одном стословнике, например, может быть одно слово из одного диалекта этого языка, а другое слово - из другого диалекта этого языка. К сожалению, это искажает точность полученных результатов, но эта проблема не очень существенна. Эти искажения, как правило, не носят губительного характера, а в подавляющем большинстве случаев, там, где идет речь не о языках, история которых нам известна, а о языках мелких народностей, у которых литературных традиций вообще не существовало, этой проблемы вообще не возникает. Да, мы все эти формы называем языковыми, но делаем поправки на литературность и стараемся по возможности оперировать тем языком, который человек использует в быту. Что касается второго вопроса - про время возникновения языка как языка, отличного от животной системы коммуникации…

Борис Долгин: Отсюда, видимо есть переход к вопросу о том, что вообще считать языком.

Георгий Старостин: Да, конечно, но определенного ответа на этот вопрос у меня нет. До недавнего времени, например, считалось, что у неандертальцев точно не могло еще существовать языка, потому что речевой аппарат был неправильно устроен. Сейчас так не считают, сейчас считают, что его ротовой аппарат позволял разговаривать, поэтому это серьезный сложный философский вопрос, на который у разных людей есть разные ответы. Я не хочу здесь высказывать свое мнение по этому поводу.

Илья Николаевич: Как определяются сами праязыки, то есть произношение этих языков? Вы говорили, что можно их сравнивать каким-то образом, произношение одних и тех же каких-то пятидесяти слов. И более подробно я хотел бы узнать, как определяется произношение, допустим, в китайском языке 2000 лет назад. Китайский язык: мы знаем иероглифы, а как они произносились, неизвестно. Как определяется произношение в праязыках, у которых не было письменности?

Георгий Старостин: Спасибо. Вопросы вполне толковые. Произношение. В первую очередь мы при реконструкции оперируем до некоторой степени условными сущностями; то, что мы реконструируем, – это не звуки праязыка, а фонемы праязыка, то есть некоторые условности, которые функционировали в качестве смыслоразличительных единиц в этом языке. Все фонемы – это не специфический признак праязыка, все языки состоят из фонем. В русском языке выделяются фонемы как некоторые абстрактные психологические единицы. Один и тот же звук, например, К мы можем произносить как К, как КХ, можем как КЪ, от этого слово не изменится – это будут три разных звука, а фонема будет оставаться одной и той же в рамках русского языка, а в рамках других языков может измениться. При реконструкции праязыка мы реконструируем в первую очередь фонемы, мы не претендуем на то, что под звездочкой те формы, которые мы ставим, ровно так и произносились, как мы их записывали. Если мы записываем букву *k под звездочкой, может быть, она произносилась К, может быть, - КЬ, может быть, КХ, может быть, еще как-то, мог быть широкий диапазон конкретных произношений. С другой стороны, существует такая область науки, как типология фонетических изменений, которая занимается изменением конкретного произношения от языка к языку и устанавливает, какие звуковые переходы типичны и естественны для языков, а какие, наоборот, - редкие или вообще невозможны. Грубо говоря, если в одном языке мы видим звук К, а в другом языке ему соответствует звук Ч, то в подавляющем большинстве случаев это означает, что здесь имела место так называемая палатализация, смягчение К и постепенное развитие звука Ч на его месте, и поэтому, если у нас в одном языке К, а в другом Ч, то под звездочку мы, конечно, поставим К потому что переход К в Ч типологически известен и даже в каких-то отдельных живых языках его можно наблюдать едва ли не воочию, а, наоборот, переход Ч в К практически неизвестен, очень маловероятен. Всегда есть некоторая степень риска, но в таких случаях она будет незначительна.
Что касается более конкретного вопроса про китайский язык, это целая большая область, подобласть китайского языкознания – восстановление китайского произношения двух- и более тысячелетней давности, которая опирается на целый ряд источников. Помимо иероглифики, у нас есть большое количество исторических данных по китайскому языку, существуют фонетические описания того, как произносились китайские звуки полторы тысячи лет назад, во-первых. Есть так называемые фонетические словари и фонетические таблицы, существуют методы статистического анализа данных древнекитайской поэзии, которая дает очень много средств к такой реконструкции, да и, кстати говоря, сама иероглифика во многом устроена по фонетическому принципу, ее очень тщательный анализ дает возможность реконструировать это произношение. Есть специальная литература по этому поводу...

Борис Долгин: Наверное, остатки в каких-то контактировавших языках.

Георгий Старостин: Остатки в контактировавших языках, транскрипции иноязычных слов в собственно китайских памятниках, диалектные данные в современных китайских диалектах, которые очень сильно различаются по произношению, кстати говоря, они условно называются китайские диалекты, на самом деле это большое количество разных взаимонепонятных языков при устном общении, только иероглифическая письменность их объединяет. Это большая тема.

Борис Долгин: Вполне научно изучаемая.

Голос из зала: Скажите, были ли случаи в изучении языков, когда обнаруживался язык, который нельзя было отнести ни к какой семье? Я эти вещи читал, но подозреваю, что они должны быть утки.

Георгий Старостин: Нет, это не утки. Есть так называемые языки-изоляты, которые, если к какой-то семье относились когда-то, то очень давно от нее откололись, долгое время существовали сами по себе, варились в собственном соку, и сегодня их генетическую принадлежность установить либо очень сложно, либо почти невозможно. Таких примеров очень много в самых разных частях света. Для некоторых языков есть довольно хорошо подтверждаемая гипотеза их родства в рамках макросемей. Баскский язык в Испании, который часто считается изолятом, - существует хорошее свидетельство того, что он, по-видимому, все-таки входит в дене-кавказскую семью языков, дерево которой еще висит на экране. Бывают такие языки, генетическая принадлежность которых даже в рамках теории макросемей до сих пор совершенно неопределима. Шумерский, например: существует несколько конкурирующих гипотез о том, чему родствен шумерский, но ни одна из них не лучше другой, и, значит, все одинаково плохи. В Африке есть некоторое количество таких языков, да и в Америке довольно много. По-видимому, какие-то из них удастся разделить в ходе дальнейшей работы по отдельным ветвям общего древа, а какие-то, возможно, так навсегда и останутся изолятами.

Голос из зала: Скажите, почему некоторые народы активно заимствуют иностранные слова, а другие как-то очень плохо заимствуют иностранные слова? Я знаю, что французы очень берегут свой язык и практически не пускают в него иностранные слова.

Георгий Старостин: Это сильно преувеличено, они скорее распускают слухи о том, что не пускают в свой язык иностранные слова. На самом деле в современном французском языке очень много английских заимствований, в основном - в молодежных слоях, но они постепенно проникают во все слои употребления. С другой стороны, пропорции, в которых слова заимствуются из одного языка в другой, разные для разных народов. Совершенно естественная ситуация - что народ, говорящий на некотором языке и стоящий на одной ступени технологического развития, оказывается рядом с менее развитым народом, и понятно, кто у кого будет заимствовать слова в первую очередь, хотя не все так просто, бывают случаи, когда и продвинутые народы активно заимствуют слова у своих менее развитых соседей, но общая ситуация такова, что культурную лексику, если земледельцы и скотоводы селятся рядом с охотниками и собирателями, то охотники и собиратели будут таскать у них земледельческую и скотоводческую терминологию, особенно в том случае, если они сами потихонечку переходят на оседлый образ жизни и сами начинают заниматься земледелием и так далее. В каких-то случаях это имеет и культурные оттенки, чувство национальной идентичности, эмоциональной гордости и так далее, но это, как правило, очень поздние вещи. Народ, который сознательно блюдет языковую чистоту, не пускает никого, потому что это наш великий и родной язык, - это продукт по большому счету Нового времени. То, что такие ситуации могли возникать и раньше, у нас нет никаких оснований утверждать.
Даже если все унифицируется или половина людей земного шара будет говорить по-английски, то этот английский язык сам по себе в конечном итоге сам разделится на несколько языков, так как это происходило много раз в ходе истории человечества, когда огромная территория начинала говорить на одном языке, а потом, скажем, в ходе индоевропейской экспансии 5-6 тысяч лет тому назад половина Евразии заговорила на индоевропейском языке - и чем это закончилось? Сегодня вместо одного индоевропейского языка существует триста. Примерно то же самое постигнет любой другой язык, которому удастся унифицировать, глобализовать человечество в сколь-либо обозримом будущем…"

Возможно, эти корректировки опытного лингвиста с добротными семейными традициями языкознания будут полезны и нашим У-ДНК-генеологам. Понятно, не только им.

======================= решать научные вопросы приходится на фоне мировозренческих предпочтений населения, к примеру - россиян в Интернете.
Текущие итоги Интернет-опроса
Какой теории происхождения человека вы придерживаетесь? 23 Августа 2011, 9:50
• эволюционная теория (от обезьян)
19%
• креационизм (человека сотворил Бог)
24%
• внешнее вмешательство (инопланетное происхождение человека)
47%
• другой вариант
9%
Всего проголосовало: 10134
http://news.mail.ru/society/6633737/?sent=1#articlepoll
Неизбежно часть научных версий будет соответствовать подобным мировозренческим позициям.