В статье "Фермопилы-2.Кельты против эллинов" я коснулся главным образом
материальных и культурно-патриотических ценностей, которые хранили в себе Дельфы. Но если пришлось коснуться этой темы, возможно ли пройти мимо главного – мистической тайны Дельфийского оракула? Особенно, если учесть, что вокруг него в течение веков нагромождено столько нелепых измышлений, досужего вымысла и откровенных спекуляций, основанных на косном образе мышления и пустом чванстве, густо замешанном на обыкновенном невежестве. Весьма печально, что подобные опусы то и дело мелькают в печати и по сей день.
Уильям Брод, автор исследования «Дельфийский оракул»(изд. «Эксмо»,2007г.). пишет:
«Многие современные ученые отрицают его(оракула) сверхъестественные способности, относя их к удачному стечению обстоятельств, самообману, политическому манипулированию или своего рода расчетливой двусмысленности, перекладывавшей ответственность на толкователей, как часто бывает у предсказателей.Наш язык отдал дань этой интерпретации.
Дельфийский – синоним двусмысленного или туманного высказывания. Но даже при этом ряд специалистов считает, что впечатляющие предсказания Оракула подтверждают результаты исследований психики человека и указывают на существование области естественных законов за пределами нынешних научных представлений.»
Таким образом, У. Брод указывает на существование двух интерпретаций тайны Дельфийского Оракула:
первая утверждает, что предсказания есть результат «удачного стечения обстоятельств», манипулирование, то есть – прямой обман доверчивых и легковерных людей;
вторая предполагает существование законов психики, современной науке неизвестных.
При этом обратите внимание: первую интерпретацию разделяют «многие ученые», а вторую только – «ряд специалистов». Излишне говорить, за кем большинство.
В нашей стране существовала только первая интерпретация. Никакой другой не могло быть в принципе. Еще со школьной скамьи мне рассказывали о дельфийской жрице, которая дергалась в экстазе под влиянием каких-то там «паров», а жрецы записывали ее выкрики, после чего стряпали из них ответы и затем излагали эти «ответы» незадачливым паломникам под видом веления «бога». Да так хитро излагали, что толковать ответ Аполлона можно было как угодно. Тут же неизменно и обязательно приводилась история про царя Креза, который обратился к Оракулу с вопросом – начинать войну или не начинать, перейдя реку Галис;
и получил ответ: «Реку Галис перейдя, Крез великое царство разрушит». Царь перешел Галис и потерпел страшное поражение, потом потерял царство, а когда обратился с претензией в Дельфы( за предсказание Крез отвалил золота немерено!), ему ответили: мол, речь шла о твоем царстве! Ты неправильно понял предсказание, Крез: пеняй только на себя!
Дорогой читатель, в любой заметке, самой заурядной статейке, где речь идет о Дельфийском Оракуле, вы непременно встретите этот рассказик, и если вы хоть чуть-чуть интересуетесь древней историей, наверняка уже сто раз слышали эту незатейливую байку про Креза-простака и наглых и бессовестных дельфийских жрецов, разводивших людей на деньги; байку, которая уже давным-давно стала расхожим и пошлым анекдотом на историческую тему. Но она продолжает жить и поныне, ибо тешит наше самолюбие – мол, мы же не древние, мы умнее и знаем больше, нас не проведешь!..Конечно, Крез, являвшийся богатейшим из царей той эпохи и ставший потом советником у персидского царя Кира, был куда глупее и наивнее современных «интерпретаторов»! Кто бы сомневался!..
Но неизменно возникал вопрос: если ответ бога сочиняли жрецы, то как же объяснить «удачные» ответы Оракула? Неужели эти сочинители полагались только на счастливый случай, на удачное стечение обстоятельств? Что-то не очень верится! Да уж, не очень… Первая интерпретация и на это предлагает ответ. Оказывается, дельфийские жрецы были не только мошенниками и пройдохами, но и ловкими политиками. У них везде были свои люди – в каждом мало-мальски значимом царском дворце! Они-то и поставляли Храму Аполлона необходимую информацию… Поэтому жрецы заранее знали (примерно!), с каким вопросом обратится к Оракулу тот или иной правитель или политик, и могли уже заранее представить себе, какой ответ он ожидает и что именно следует ему сказать. Вот так – все просто! Хорошая агентурная сеть… Плюс политические способности и грамотность жрецов, и все! Нужный ответ готов, когда еще незадачливый паломник тащится по горам, мучаясь в раздумьях над своим трудным вопросом! Уже все без него решили… Остается только слупить с него деньги и отправить восвояси. И побыстрее, чтобы не мешал и не путался под ногами.
Первая интерпретация не оставляет места никакой тайне. Если ей следовать, то следует признать, что дельфийские жрецы занимались обманом и мошенничеством, пифия была подставной фигурой, вокруг которой разыгрывалось шоу для одурачивания простаков, а само Святилище Аполлона являлось по сути коммерческим предприятием для выкачивания денег с паломников и страждущих. Вот и вся тайна! Я никогда не смогу понять – неужели возможно всерьез воспринимать подобный вздор? Неужели не видно, какая вопиющая нелепость лежит в основе такого «толкования» деятельности Оракула, который на протяжении веков имел власть свергать с престолов царей и останавливать войны? Который веками оставался наиболее важной силой в античном обществе и был по выражению У.Брода «путеводной звездой греческой цивилизации»?
Такую интерпретацию и опровергать незачем, ибо ее нелепость вполне очевидна любому мыслящему человеку. Но она на удивление живуча и агрессивна, вездесуща и назойлива, а потому следует все же сказать по ее поводу несколько слов.
Мне лично еще с юных лет было непонятно следующее: известно, что первые предсказания Оракула в Дельфах относятся примерно к ХХ веку до н.э. ( «Книга Оракулов.Пророчества Пифий и Сивилл». Изд. «Эксмо», 2002г.), а последние – к IV веку н.э. Таким образом, деятельность Оракула продолжалась на протяжении почти двух с половиной тысячелетий!
И все эти века и тысячелетия дельфийские жрецы обманывали, мошенничали, лгали и манипулировали? Да неужели? А как же быть с истиной о том, что у лжи короткие ноги?
Если святилище Аполлона было коммерческим предприятием, этакой машиной для
выкачивания денег и средств из царей, императоров, высоких чиновников и простых граждан, то почему оно располагалось в таком неудобном месте? Любое коммерческое заведение всегда и во все времена будет находиться там, чтобы потенциальный клиент посетил его, даже не собираясь туда изначально. Тогда мы должны были бы видеть Дельфийское Святилище где-нибудь на перекрестке дорог или вблизи оживленного порта, или посреди удобной плодородной равнины, сплошь застроенной цветущими городами… Но нет! Святилище находится высоко в горах, на каменистых склонах, где часты землетрясения; даже сегодня
комфортабельный автобус по гладкой дороге-серпантину медленно ползет туда не менее двух часов! А в древности туда вела каменистая дорога, петляющая по горным кручам, и по этой дороге веками передвигались паломники – кто побогаче, на конях и повозках; кто победнее, на мулах и ослах; а большинство - так вообще на «одиннадцатом номере»! Такая дорога выматывала силы и отнимала много часов, а ведь люди еще несли и везли свои приношения в дар Аполлону! Известны случаи, когда целые группы богомольцев сбивались с пути на горных тропах Парнаса и блуждали по горным кручам, пока их не находили и не выводили на дорогу отряды спасателей-добровольцев.Что-то не слишком заботились дельфийские жрецы об удобствах для своих клиентов, с которых они имели немалые деньги!
Совсем не по-коммерчески…
Далее. У Храма была развитая агентурная сеть по всему тогдашнему миру? Прекрасно!
Вот только античный мир был гораздо обширнее, чем это представлено в наших учебниках. Если бы жрецы имели агентов при каждом царском, княжеском и прочем дворе, им понадобились бы тысячи агентов – способных, ловких, грамотных, и при этом занимающих видные должности при этих самых дворах! Где их было взять, как обучить, как содержать, как выплачивать жалованье? И такая сеть античных «штирлицев» бесперебойно работала из века в век, из тысячелетия в тысячелетие? Вот уж действительно чудо! Современные спецслужбы просто отдыхают… И еще вопрос: как эти дельфийские агенты передавали в Храм информацию? Ведь жрецы должны были ее получить до того, как явится тот или иной посланник и задаст свой вопрос! Каким образом агенты успевали сообщить нужные сведения? Голубиной почтой, что ли? Ведь до Святилища надо было добираться порой неделями и месяцами, а тогда не существовало ни радио, ни телевидения… Не было ни самолетов, ни спутниковой связи, ни интернета! Средства передвижения – корабль, конь, мул и собственные ноги. Но – информацию жрецы получали исправно…Каким образом? Об этом интерпретаторы умалчивают, да и что тут скажешь? Лучше смолчать.
А как быть с частными предсказаниями, которые желали получить обычные люди – не цари, не князья, не сановники? Или в каждом городе, в каждой деревне тоже имелся дельфийский агент? Который мог разнюхать, с каким вопросом и когда обратится в Дельфы тот или иной житель данной местности… Вот лишь несколько примеров вопросов к Оракулу рядовых эллинов, которые дошли до нас сквозь толщу минувших веков:
« Следует ли мне брать на себя опекунство над ребенком»? « Лучше ли Онасиму жениться сейчас или не следует этого делать»?
« Почему у меня нет детей от моей жены Мениски»?
Люди, задававшие эти и им подобные вопросы, не были сильными мира сего, не были богачами, они были просто людьми со своими суетными проблемами, и они не могли одарить Оракул бронзовой статуей, золотым триподом или мешком золота… Однако ответы на свои личные вопросы они получали исправно, о чем свидетельствуют многочисленные надписи на подпорной стене храма, которые были оставлены простыми паломниками в благодарность за помощь в решении своих проблем; они, эти надписи, сохранились и по сей день – я видел их собственными глазами – как еще мог отблагодарить Оракул простой и бедный человек,
пришедший в Дельфы нередко с самого удаленного уголка Эллады или вообще из другой страны?..
Но – довольно. Любому ясно, что эта так называемая «интерпретация», трактующая деятельность Дельфийского Оракула как вековой обман, мошенничество, плод деятельности мифических агентов и проч., не выдерживает самой поверхностной критики. Она происходит из того недавнего времени, когда история являлась не самостоятельной наукой, а была служанкой определенной идеологии, используясь для обслуживания оной зачастую вопреки элементарной логике и здравому смыслу.
Остается вторая интерпретация, обозначенная У.Бродом, которую разделяет «ряд
специалистов»? Увы, она слишком расплывчата, чтобы говорить о ней достаточно определенно… Но, возможно, именно она является первым шагом на пути к истине. Давайте попробуем заглянуть в историю великого Оракула и тем самым прикоснуться к его тысячелетней тайне…
Начало Дельфийского Святилища уходит в необозримую древность и окутано туманными легендами. Можно только сказать, что это Святилище Аполлона действовало двадцать четыре века, но до Аполлона здесь уже были другие Оракулы: изначально тут действовал Оракул Геи и Посейдона, потом Оракул женщины-титана Фойбы, а вот Фойба передала этот Оракул Аполлону. Как долго действовали на Парнасе Оракулы Фойбы и Геи-Посейдона, не знает никто. Вероятно, тоже не одно тысячелетие. Согласно гомеровскому гимну, у Оракула Фойбы был грозный и страшный страж – гигантский змей Пифон(Питон).Аполлону пришлось
сразиться с чудовищем. Он убил Пифона своими стрелами и оставил его истлевать на месте схватки. Это место стали называть Пифо – древнейшее название Дельф. Затем Аполлон сам нашел себе первых жрецов. В образе дельфина бог привел к крисейскому берегу(будущая дельфийская гавань) корабль критских моряков. У берега он превратился в метеор, пронесся дорогой триподов и зажег священный огонь в будущем святилище. Затем бог принял облик грозного и могучего юноши с длинными волосами ( один из его эпитетов – «не стригущий вла
сов»), велел морякам соорудить себе жертвенник и научил их обрядам, повелев молиться себе как Аполлону Дельфинию. Таким образом, первыми жрецами Аполлона в Дельфийском Храме стали выходцы с Крита. А место Пифо получило новое название – Дельфы.
Весьма примечателен дальнейший рассказ. Аполлон совершает поступок, совершенно неслыханный для древней культуры и религии. До этого поступка бога-стреловержца (Аполлон Гекатибол) каждое совершенное убийство требовало возмездия в виде ответного убийства. В результате создавалась непрерывная череда убийств, сеявшая вражду и ненависть среди людей, толкавшая целые племена и поколения к взаимному истреблению. Аполлон, убив Пифона, решил наказать сам себя, и пройти через унижение, чтобы очиститься от пролитой крови священного змея. Он отправился в Фессалию, где восемь лет пребывал в услужении у смертного Адмета, царя города Феры. Лучезарный бог пас царские стада.
Отбыв наказание, он вернулся в Дельфы, увенчанный лавровым венком, неся своим
последователям идею очищения, духовного обновления, вернулся как бог – проповедующий благоразумие, чувство меры, доброту и порядок в человеческом общем доме.
Таким образом, легенда донесла до нас глухой отзвук произошедшей в незапамятные времена духовной революции, связанной с именем Аполлона, воспоминание о неком рубеже, разделяющем две очень различные цивилизации. С воцарением в Дельфах Аполлона было положено начало новой мировой культуре и новым, отличным от первобытных культурным ценностям.
Согласно источникам, в Дельфах последовательно было построено пять храмов Аполлона. Древнейший представлял собой шалаш из лавровых ветвей, следующий был возведен из воска и перьев(?), третий был сооружен из меди. Затем два древних просветителя и героя Трофоний и Агамед, жившие в крито-микенскую эпоху, воздвигли первый каменный храм. Он простоял века и сгорел при пожаре в 548 году до н.э. Далее был построен пятый по счету храм на средства многих греческих городов, и не только греческих (его помогал строить и лидийский царь Крез – тот самый!). Это святилище было разрушено землетрясением в 373 году до н.э. А затем уже построили последний храм, чьи благородные руины можно
наблюдать и сегодня. Средства на него собирали по всей Элладе. Три знаменитых архитектора строили его: Спинтар, Ксенодор и Анафон, а скульпторы из Афин Праксий и Андросфен изготовили статуи, украсили фронтоны барельефами с изображением Аполлона и Муз на восточном фронтоне, а Диониса с менадами – на западном. Снаружи храм был построен в дорическом стиле, внутри – в ионическом. Архитрав был украшен военными трофеями: сначала щитами персов, а после отражения кельтского нашествия к ним добавились и щиты галатов. На стенах перистиля были высечены изречения семи мудрецов. Колонны и антаблемент были каменными и покрыты позолотой, остальные детали – из парнасского камня. Возле изречений мудрецов стояла статуя Гомера, поэта, «воспитавшего Элладу».
В храме далее находились изображения богинь Судьбы Мойр, а также Зевса и Аполлона Мойрагетов. В глубине храма стоял золотой кумир Аполлона, а перед ним жертвенник, на котором поддерживался вечный огонь. Возле жертвенника имелось скульптурное изображение пупа земли – омфалос. По обе стороны от него размещались золотые орлы Зевса. За главной частью святилища находилось святая святых храма – адитон(означает – «не входить»). Он разделялся на две части – икос (зал ожидания) и андрон, куда могла входить только пифия. Именно здесь возвышался ее трипод(треножник) над расселиной в скале. Здесь же стояла статуя Аполлона и священное лавровое дерево. Сюда же была подведена вода источника Кас
сотиды.
Как проходила священная церемония? Сведения об этом ритуале отрывочны и местами гипотетичны. И все же из разных источников складывается примерно такая картина.
«На рассвете пифия очищалась, омываясь в Кастальском ключе, окуривая себя лавровыми листьями, и осыпала себя ячменной мукой у священного очага. Паломник должен был заплатить за консультацию и совершить предварительное жертвоприношение. Затем жрецы приносили в жертву Аполлону козла. Если после окропления животного священной водой оно дрожало всем телом, то считалось, что жертва угодна богу, и он готов дать оракул(предсказание).В противном случае день считался неблагоприятным для гадания. Козла приносили в жертву на большом алтаре вне храма. Тем временем Пифия, надев роскошную златотканную одежду, распустив волосы, с ветвью лавра на голове шла в святилище,пила священную воду Кассотиды и жевала листья лавра. Наконец она садилась на треножник.
В Кастальском ручье очищались жрецы и другие служители.Положение служителей бы
ло неопределенно и могло меняться в разные периоды дельфийской истории. Ими являлись профеты и хосии, посвященные не только культу Аполлона, но и Диониса. Вопрошающие также должны были очиститься водами Касталии от всякой вины или проступка, согласно изречению пифийской жрицы:
С чистой душою предстань во храме светлого бога,
Члены свои оросив в девственно чистом ключе.
Путник! Помни, что добрым достаточно капли, но злому
Даже и весь океан с сердца не смоет вины.
После этого паломникам разрешалось занять место в очереди, порядок которой определялся частично жребием, частично правом вопрошать Оракул вне очереди. Такой привилегии, кроме дельфийцев, удостаивались города и люди за особые заслуги перед Дельфами, например, Крез и лидийцы. После внесения дополнительной платы паломник должен был совершить первое жертвоприношение на алтаре – в виде священной лепешки, стоившей довольно дорого. Кроме этого, он приносил в жертву барана или козла на внутреннем алтаре. Через весь ритуал человека проводили жрецы и проксены( гостеприимцы).
Наконец, вопрошающий допускался во внутреннее святилище…Центр занимало небольшое помещение со скамьями для вопрошающих, причем адитон с Пифией находился на более низком уровне, либо просто был отделен занавесом, так что ни вопрошающие, ни профеты не могли видеть Пифию. Вопрошающего предупреждали, что его мысли должны быть чисты, а слова иметь хорошее значение. После этого всех призывали к молчанию. Пифия, всходя на треножник, вдыхая пары, проникающие из расселины в скале, изрекала предсказания в стихотворной форме или в прозе, которые записывались профетами. Поскольку Пифия на время как бы заменялась богом, она пророчествовала от первого лица…»( «Чудеса и оракулы древности и средневековья», отв.ред.С.Архипова,Л.Селиванова,ин-т востоковедения РАН,2007г.).
В период расцвета Дельф в Святилище Аполлона постоянно находилось три Пифии, впоследствии, когда Храм постепенно приходил в упадок – только одна. В ранние времена предсказания(оракулы) давались только в конце февраля – в день рождения Аполлона;
в более поздние века – в седьмой день каждого месяца, кроме трех зимних, когда считалось, что Аполлон отбывал на Север, в земли гипербореев. Порядок этот считался священным и попытки нарушить его считались тяжким преступлением. Таким образом, получается, что Пифия принимала вопрошающих Оракул всего девять месяцев в году и по одному дню в месяц, то есть – всего девять дней за год! И выходит, что получение оракула было весьма нечастым событием! В чем причина?
Оказывается, быть Пифией означало прямую угрозу жизни. «Пифии вдохновлялись «дыханием Пифона» - под воздействием испарений. Эти испарения были далеко не безопасны, особенно учитывая интенсивность работы жрицы, к которой стояли целые очереди. Поэтому век Пифии был недолог» («Чудеса и оракулы…»).
Однако на самом деле все обстояло гораздо сложнее, ибо в основе действа Пифии лежали ритуалы, составляющие священную тайну, в которую были посвящены лишь немногие люди, прошедшие через специальные мистерии. Эти секреты охранялись столь же тщательно, сколь спустя тысячелетия охранялся секрет создания ядерной бомбы. За разглашение ритуалов мистерий полагалась смерть. Недаром ведь уже на закате античности Плутарх, говоря о тайнах Дельфийского культа, заметил: «Давайте не будем трогать то, о чем не должно говорить».
Однако просто воздействием испарений невозможно объяснить феномен Оракула, так же как и то, что век Пифии был недолгим. У.Брод справедливо замечает, что химическим воздействием испарений нельзя объяснить культурного и религиозного влияния Пифии, ее роли как светоча знаний, освобождения ею сотен рабов, ее высокой нравственности и ее влияния на высокоорганизованное общество, положившее начало тому, что мы называем западной цивилизацией. Речь идет о том, что Пифия обладала особой психической силой. А если говорить современным языком, Оракул обладал тайной выхода в то, что мы сегодня называем(хоть и вполне условно) информационным полем Земли. Испарения могли только способ
ствовать процессу изменения состояния сознания жрицы – и не более того.
« Восседая на треножнике, она воспринимала…откровения Аполлона и внешне вполне спокойно, а не в припадке неистовства, всегда лично, а не через посредников, когда в стихах, когда в прозе, - возвещала приходящим в святилище ответы на волновавшие их вопросы. Поднимающаяся снизу энергия геоактивной точки Земли, собранная и сконцентрированная треножником, открывала ее духовное зрение и помогала ее сознанию пересечь границу зримого мира» («Чудеса и оракулы...").
Несомненно, этот процесс, составлявший одну из важнейших тайн Мистерий, был связан с огромными затратами энергии, которые могли стать и непосильными для организма Пифии, являвшейся смертной женщиной. Об одном показательном случае такого рода сообщает нам Плутарх. Все знают Плутарха как автора знаменитых «Сравнительных жизнеописаний», но далеко не все знают, что Плутарх на рубеже I – II веков н. э. являлся верховным жрецом Дельфийского храма.
Плутарх рассказывает, что однажды Пифию каким-то образом вынудили давать предсказания при неблагоприятных знаках( отсутствие дрожи у жертвенного козла). Она с большой неохотой вошла в святая святых, « и сразу же по неровному звучанию ее голоса…стало ясно, что она не выдерживает, словно перегруженный корабль, наполнившись немым и гибельным дыханием.Наконец, совершенно взбудораженная, с нечленораздельным и страшным криком она устремилась к выходу, так что не только послы, но и профет Никандр, и присутствующие хосии в страхе выбежали из храма. Она вскоре пришла в себя, но прожила потом всего несколько дней»(«Чудеса и оракулы…»).
Итак, главной задачей Пифии было получение соответствующей запросу информации из энерго-информационного поля Земли, задачей неимоверно трудной, подчас сопряженной с опасностью для жизни. Однако неправильно полагать, что вопрошающий лишь пассивно получал ответ и уходил восвояси. Он также являлся активным участником процесса, и его задачей было правильно понять предоставленную ему информацию. Оратор Фемистий говорил, что Аполлон дает оракулы каждому в меру его понимания: и Фемистоклу, и Гиперболу, и грабителю Диоклу, и дураку Мелетиду. Правильно понять оракул, по выражению греков, означало «принять» его. Если вопрошающий неправильно понял прорицание, то считалось, что он «не принял» его. Например, известное прорицание Крезу о разрушенном царстве было им не принято. И с этого момента всю ответственность за последствия принятого решения нес сам вопрошающий (теопроп).
Ярчайшим примером принятия-непринятия оракула является событие, предшествующее началу греко-персидских войн. Вкратце я расскажу об этом.
Известно, что к началу V века до н.э. персидская держава Ахеменидов превратилась в мировую империю. Силой оружия персы подчинили себе всю Азию, Месопотамию, Лидию, Мидию, Египет, Фракию, Македонию… Персидская деспотия простиралась от Балканских гор до отрогов Гималаев. Дальнейшей экспансии Персии на запад мешала маленькая, но свободолюбивая Греция. В 490 году до н.э. афинское войско нанесло поражение персидской армии в битве при Марафоне и на десять лет приостановило натиск персов на западный мир. Но в 480 году до н.э. персы, собрав огромную армию, возобновили попытку завоевания западного мира. По разным источникам, около 800 тысяч пехоты и 80 тысяч конницы насчитывала эта армада. Для снабжения такой поистине чудовищной армии были устроены склады в Малой Азии, во Фракии и в Фессалии. Сам царь царей Ксеркс лично возглавил этот военный поход. При приближении этого невиданного воинства жители многих городов снимались с насиженных мест и пускались в бегство, дабы избегнуть верной гибели и рабства. Из греческих государств Фессалия перешла на сторону персов, Беотия и Арголида объявили о покорности персидскому царю. Афины должны были подвергнуться нашествию в первую очередь – к этому располагало их географическое положение: они были самым крупным городом на пути персидской армии при ее вторжении на материк.
Афинское народное собрание направило в Дельфы большую делегацию. Естественно, в нее вошли самые уважаемые граждане афинского города-государства, и в дельфийское святилище они везли богатейшие дары. Они наверняка ждали, что боги дадут благоприятные знамения, что Аполлон пообещает Афинам божественную защиту. Ведь Афины всегда очень благоговейно относились к знаменитому Оракулу…
Однако ответ Аполлона, переданный афинским послам устами пифии Аристоники, привел афинских теотропов в ужас:
« Что вы сидите, глупцы? Бегите к земному пределу,
Дома покинув и главы высокие круглого града.
Не устоит ни глава, ни тело пред гибелью страшной,
И ни стопа, и ни длань, и ничто иное средь града
Не уцелеет. Но все истребится, и град сей погубит Огонь и жестокий Арес, что стремит колесницу сириян.
Много и прочих твердынь – не только твою он погубит…
Ныне кумиры бессмертных стоят, уже пот источая.
В страхе трепещут они, а кровли их храмов
Черною кровью струят – в предвестие бед неизбывных…
Прочь уходите из храма и скорбию душу излейте!"
( «Книга Оракулов. Пророчества пифий и сивилл» изд.Эксмо, 2002 г.)
Посланцы Афин впали в отчаяние. Действительно, можно было бы вынести и оскорбительный тон Пифии, и ее резкость, граничащую с грубостью, но как вернуться на родину с таким оракулом? Здесь даже толковать ничего не надо – все сказано яснее некуда. И что теперь придется сообщить своим согражданам?
Тогда на помощь афинянам пришли сами дельфийцы. Тимон, сын Андробула, один из самых уважаемых граждан Дельф, посоветовал им еще раз посетить Оракула,но на сей раз предстать перед Пифией в простых одеждах и с оливковыми ветвями в руках, как подобает просителям. Он сказал, чтобы афинские послы обратились к богу не столько за предсказанием, сколько с мольбой о защите.
Афинянам не оставалось ничего иного,как последовать этому совету Тимона.
Они обратились к Аполлону через пифию с такими словами: « Владыка! Ради этих вот оливковых ветвей, которые мы принесли, изреки нам более милостивое прорицание о нашем родном городе, иначе мы не уйдем из Святилища, но пребудем здесь до конца наших дней.»
В ответ пифия предрекла им следующее: « Гнев Олимпийца не в силах смягчить Афина Паллада,
Как ни склоняй она Зевса – мольбами иль хитрым советом.
Все ж изреку тебе вновь адамантовой крепости слово:
Если даже поля меж скалою Кекропа высокой
И Киферона долиной святой добычею вражеской станут,
Лишь деревянные стены дает Зевес Тритогенее (Афине – прим.автора)
Несокрушимо стоять во спасенье тебе и потомкам. Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной
Мощно от суши грядущей, но тыл обращая,
Все ж отступай: ведь время придет, и померишься силой! Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жен ты погубишь
В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною жатвы."
( «Книга Оракулов…»).
Это прорицание, хотя и было мрачным, оставляло послам какую-то надежду. Теопропы записали эти слова пифии и отбыли обратно в Афины. Однако теперь перед афинянами стояла сложная задача: чтобы определиться с дальнейшими действиями, было необходимо «принять» оракул! Иначе говоря, правильно истолковать его. О каких деревянных стенах идет речь? И какое отношение имеет Саламин к предстоящему сражению с персами? Народному собранию был представлен полученный в Дельфах оракул, и начались ожесточенные споры. Мнения разделились: одни считали, что речь идет об афинском Акрополе, которому суждено уцелеть, и его стоит обнести новой стеной из дерева. Другие полагали, что оракул указывает на морские суда, но при этом предостерегает от близости к острову Саламин, где погибнут многие из сынов Эллады.
В народном собрании присутствовал Фемистокл – глава «морской партии», выражавшей интересы торгово-ремесленных кругов афинской демократии, бывший стратег, героически сражавшийся при Марафоне. Ранее он несколько лет кряду убеждал афинян в необходимости превращения города в морскую державу;именно благодаря Фемистоклу у Афин к этому времени имелись корабли в количестве 200 триер! И теперь Фемистокл решительно выступил за то, чтобы дать персам генеральное морское сражение и не где-нибудь, а вблизи острова Саламин…
« Деревянные стены богини – это флот! – решительно заявил Фемистокл. - Нас ждет жестокое сражение на море, но победа будет за нами, иначе Оракул никогда не назвал бы Саламин божественным островом!»
Фемистокл был выдающимся оратором, и его мнение возобладало над мнением официальных толкователей оракулов, которые видели в предсказании пифии только грядущую смерть и были склонны предложить согражданам оставить Элладу и поискать пристанища где-нибудь в другой стране.
По настоянию Фемистокла афиняне приступили к починке имеющихся судов,а также к строительству и оснащению новых.
Тем временем в Дельфы прибыла спартанская делегация, ибо Спарту всерьез беспокоило известие о передвижении гигантской армии персов. Согласно Геродоту, Пифия предрекла спартанцам гибель либо их города, либо одного из их царей( в Спарте одновременно правили два царя). Спартанцы вернулись домой, унося с собой эту мрачную весть. Когда же к Оракулу обратился народ Дельф с вопросом о будущем города и всей Эллады, полученный ответ гласил, чтобы дельфийцы усердно молились о ветре. Ибо ветру суждено стать могучим союзником эллинов.
Дельфийцы немедленно соорудили алтари и принесли жертвы богам всех ветров.
В конце лета 480 года до н.э. персидская флотилия вышла из Геллеспонта и двинулась на юг вдоль побережья Греции по водам Эгейского моря. Оновременно сухопутные силы Ксеркса двигались по суше к Фермопильскому ущелью.Корабли персов добрались до побережья Магнесии и стали на якоря вдоль берега. По свидетельству источников, изначально флот персов насчитывал 1200 судов, но к Магнесии добрались далеко не все: персы понесли большие потери в морском бою с эллинами при Артемисии, а также во время шторма у берегов Северной Греции.
Перед рассветом разразилась страшная буря на море, которая продолжалась около трех суток. Многие корабли были разбиты о скалы, другие затонули. По свидетельству Геродота, все побережье Магнесии было усеяно обломками персидских кораблей. Это бедствие, постигшее персов, было с ликованием встречено эллинами по всей Греции.
Тем временем персидская армия дошла до Фермопил и вступила в бой со спартанцами и другими эллинами, сражающимися под началом царя Леонида. Когда Леонид и его воины пали в сражении из-за измены, персы прошли через Фермопилы и двинулись дальше к Афинам. В Афинах немедленно было созвано народное собрание.
Положение было поистине отчаянным. Враг наступал по суше, вражеский флот блокировал путь по морю. Афинам грозила осада и с моря, и с суши, которой они никогда бы не выдержали.
В эти страшные дни Фемистокл взял на себя огромную ответственность: он настоял на том, чтобы афиняне оставили свой цветущий город, который было уже не спасти, и перебрались на остров Саламин, а греческий флот должен был войти в воды близ Саламина и приготовиться к смертельной схватке с персидской армадой, превосходившей его по числу кораблей более, чем вдвое. Командование флотом Фемистокл брал на себя. Решение далось невероятно трудно, но Фемистокл сумел убедить народное собрание. Все на селение города превратилось в беженцев: граждане Афин с семьями пустились к переправе на Саламин. Несогласные с Фемистоклом остались в городе. Они заняли Акрополь, возвели там стену и частокол и приготовились к обороне. Саламин оказался заполнен прибывшими на него людьми. Тем временем персы вошли в город, не встретив сопротивления. Ксеркс приказал поджечь Афины с нескольких сторон. Спасшиеся на Саламине люди видели, как погибал в огне и дыму их родной город.
Это зрелище привело в отчаяние не только афинских беженцев, но и флотских военачальников. На военном совете большинство их ратовали за отступление к Истмийскому перешейку, ведущему на Пелопоннес. Там полным ходом шли работы по возведению укреплений от моря до моря. Линия обороны должна была соединить Коринфский залив с заливом Сароникос, в котором лежал Саламин. По их предложению, флот должен был отступить туда и поддерживать армию с моря.
Фемистокл гневно возражал против такого решения, влекшего за собой неминуемый разгром на суше и на море. Его начали унижать и оскорблять, а представитель Коринфа вообще заявил, что он не должен иметь слова, так как отныне он – человек без родины. Фемистокл пригрозил увести афинские корабли вместе со спасенными афинянами в Италию, и эта угроза подействовала: афинский флот составлял ядро греческого флота. По настоянию Фемистокла эллины приняли решение сражаться при Саламине.
Утром 27 сентября эллины увидели флот персов в боевом порядке. Персидские корабли запирали выход из пролива между Саламином и материком. Флот греков насчитывал 310 триер, из них 180 были афинские. Корабли эллинов разместились у входа в пролив. Флотом персов командовал Ариамен, родной брат Ксеркса. Афинские триеры начали медленно табанить, тем самым прогибая линию построения флота эллинов. Ариамен приказал атаковать, имея целью не дать выйти триерам противника из пролива. Персидские суда перестроились клином и устре
мились вперед. Но корабли греков продолжали табанить. Фемистокл ждал свежего ветра с моря. И когда ветер подул, в проливе началось волнение, персидские суда начали испытывать сильную качку, тогда как триерам эллинов с их низкими бортами ветер не мешал. Волна накатывалась на суда персов сзади, расстраивая их линию и разворачивая бортами к противнику. В этот самый момент Фемистокл отдал приказ атаковать врага.
Войдя в пролив, персидские корабли стали выстраиваться в линию и были атакованы афинским флотом. Афинские корабли атаковали финикийский флот, входивший в состав армады, а пелопонесские корабли – флот ионийцев. Завязался страшный абордажный бой на всем протяжении пролива от мыса Киносуры до от рогов горы Эгалеос на материке (там установили трон Ксеркса, чтобы царь мог наблюдать ход сражения).
Эллины сражались с мужеством отчаяния, ведь с берегов Саламина на них смотрели их жены, дети, смотрели их престарелые отцы, которые были не в силах держать в руках оружие. Узкий пролив не давал поля для маневра финикийским, карийским и ионийским кораблям, и бой шел корабль на корабль. Ариамен увидел триеру Фемистокла и велел метать в афинского наварха(адмирала) стрелы и копья. Но корабль Ариамена сам был атакован афинской триерой. В жестокой абордажной схватке флагманский корабль персов был захвачен, персидский флотоводец погиб. Сбившиеся в кучу корабли персов один за другим подвергались атаке эллинских триер, которые своими таранами пробивали им борта и ломали весла.
Наконец, персы стали отступать, но на выходе из пролива их стремительно атаковали корабли эгинцев, поджидавшие в засаде в бухте Амбелаки. Жестокое сражение кипело целый день и завершилось только к ночи сокрушительным разгромом персидского флота. Остатки персидских судов, которые не прибило к берегу, отнесло дальше вдоль побережья в открытое море.
Это была славная и великая победа. И хотя до полного разгрома персов было пока далеко, Саламинское сражение сыграло огромную роль в поднятии боевого духа всех эллинов. Позже, уже после изгнания Ксеркса из Греции, эллины воздвигли в Дельфах 12-тиметровую колонну, увенчанную золотым треножником. Это был настоящий мемориал, символизирующий не только воинскую доблесть эллинов, но и «пророческий дар Оракула как голос Аполлона, делавшего греков непобедимыми»( У.Брод, «Дельфийский Оракул»).
Оракул предсказал и возрождение величия Афин после кровопролитной войны, в которой решилась судьба западной цивилизации. Пифия предрекла афинским посланцам:
« Благословенный город Афины, когда вы увидите многое и многое вынесете, и потрудитесь, и перенесете много страданий, вы станете подобно орлу в облаках на все времена.»
Ход истории доказал истинность этих слов Оракула. Небывалых почестей добился и фемистокл, прославившийся не только своим талантом и героизмом, но и тем, что именно он «принял оракул» и сумел убедить других в своей правоте. Спартанцы пригласили его к себе, увенчали оливковым венком, подарили роскошную колесницу. Почетный эскорт из трехсот молодых воинов сопровождал его по том до границ Спарты – почесть неслыханная, которой у спартанцев удостаивались только цари. На ближайших Олимпийских играх Фемистоклу была устроена всеобщая овация.
А что же сталось с теми афинянами, что не согласились с Фемистоклом и не приняли оракул? С теми, кто не покинул город, не пожелал сражаться на море, а предпочел остаться на вершине Акрополя и защищать его с оружием в руках, будучи сами защищенными деревянной стеной? Судьба их была трагичной. Чуда не произошло. Войдя в Афины, огромная рать персов захватила Акрополь, перебила его защитников и сожгла все храмы и святилища… Гибель этих людей была героической, однако совершенно бесполезной, и бесстрастная история не сохранила нам даже их имен…
* * *
Но что же все-таки случилось с лидийским царем Крезом? Как на самом деле выглядит вся эта двусмысленная история о разрушенном великом царстве? Согласно Геродоту все произошло следующим образом.
Крез обратился в Дельфы примерно за 70 лет до вторжения Ксеркса в Грецию. Кир Великий, основатель державы Ахеменидов, был внуком мидийского царя Астиага, сыном его дочери Манданы от перса. Это было время, когда персы были одним из ираноязычных племен и находились в подчинении у могущественного царя Мидии. При Кире началось стремительное возвышение царства персов: Кир сверг своего деда, фактически превратив мидийское царство в персидское, и после этого нередко персов вообще называли мидянами. Расширение персидского царства всерьез беспокоило Креза, одного из самых богатых царей Азии.
Он решил обратиться к Оракулу, дабы узнать, следует ли ему первому начинать войну.
Но сначала царь пожелал выяснить, какой из Оракулов тогдашнего мира достоин большего доверия. Крез разослал своих послов к оракулу Аммона в Ливии, в Додону, где находился знаменитый оракул Зевса, к оракулу в Абаях Фокидских, в оракул в Дидимах(Азия), где пророчествовали мужчины, звавшиеся Бранхиадами, в святилище Амфиарая в городе Оропусе и в оракул Трофония в Лебаде. Были отправлены послы и в Дельфы к Аполлону.
Своим посланцам Крез дал поручение: в точно определенный день спросить оракулов:
«Что теперь делает царь лидийцев Крез, сын Алиатта?» Ответы должны быть записаны, чтобы потом царь мог их сравнить. В Дельфах лидийские послы получили от Пифии такой ответ:
« Числю морские песчинки и ведаю моря просторы, внятен глухого язык и слышны мне речи немого.
В грудь мою запах проник облеченной в доспех черепахи,
в медном варимой котле меж кусками бараньего мяса.
Медь распростерта под ней и медною ризой прикрыта.»
( «Книга Оракулов...»).
Записав эти странные слова пифии, лидийцы вернулись в Сарды, столицу Креза. Когда прибыли послы и от других Оракулов, Крез ознакомился с их записями.
Оказалось, что именно этим занимался в тот самый день Крез, о чем сказала Пифия: царь собственноручно готовил суп из черепахи с бараниной. Вторым по степени точности ответа был признан оракул, полученный в святилище Амфиарая ( Амфиарай – сын Аполлона, участник похода Семерых против Фив, знаменитый воин и прорицатель). Восхищенный ответом Аполлона царь отослал в Дельфы 117 слитков золота, золотую скульптуру льва, чаши из золота и серебра, а еще послал в подарок каждому жителю Дельф по два золотых статера. За это Крез и его подданные получили право вопрошать Оракул без очереди, свободу от пошлин, свободные места на Пифийских играх, а еще – каждый лидиец получил право дельфийского гражданства. После этого «пробного шара» Крез послал своих представителей задать Аполлону главный вопрос: « Крез, царь лидийцев и других народов, считая, что здесь он получит единственные правдивые на свете прорицания, послал эти дары вам как достойное вознаграждение. Теперь царь спрашивает вас: выступать ли ему в поход на персов и искать ли для этого союзников?» И пифия дала такой ответ:
« Если царь пойдет войной на персов и перейдет Галис,
то сокрушит великое царство. Совет ему такой: пусть отыщет самый могущественный эллинский город и заключит с ним союз.»
Этот ответ вызвал восторг у Креза. Он обратился в Спарту с предложением союза. Спартанцы ответили согласием и заключили с Лидией договор о дружбе и взаимопомощи.
После этого Крез обращается к Оракулу в Дельфах еще раз. Вопрос у царя следующий:
« Как долго будет существовать моя держава»?
Пифия дала ответ:
« Коль над мидянами мул царем когда-либо станет,
Ты, нежноногий лидиец, к обильному галькою Герму
Тут-то бежать торопись, не стыдясь малодушным казаться.»
Такой ответ на последний вопрос явно должен был насторожить Креза! Отнесись он с должным вниманием к словам Пифии, или найдись у него достаточно мудрые и смелые советники, способные избавить своего повелителя от эйфории,трагедии можно было избежать. Но Крез воспринял оракул буквально: разве можно представить, чтобы мул стал царем? Времена Калигулы, сделавшего сенатором своего коня, еще не наступили. Потому царь и не внял предупреждению о судьбе своего собственного царства, а ведь ему дано было даже указание – куда именно бежать! Слова о муле Крез воспринял в духе нашей присказки « когда рак на горе свистнет», то есть – никогда. Кроме того, царь, вероятно, был искренне убежден, что если он осыпает Оракул дарами и золотом, так и предсказания Оракул будет давать ему исключительно благоприятные. Как человек, купающийся в золоте, Крез полагал, что за деньги можно купить все, в том числе и благоволение Судьбы. Между тем, как потом было объяснено Крезу, под мулом в оракуле фигурировал не кто иной, как персидский царь Кир: ведь царь персов происходил от двух народов – мидян и персов, притом являлся незаконнорожденным. Мать его была царевной, отец – персидским воином, «взявшим супругой свою госпожу, будучи ниже ее во всех отношениях». Потому Кир и назван мулом – плодом связи кобылицы и осла! Вот так и получилось, что Крез элементарно не принял данный ему оракул, и вина за непринятие ложилась исключительно на него.
Позднейшие «интерпретаторы» попросту выдернули из всего этого длительного диалога Креза с Оракулом одну-единственную фразу, которую легко представить в качестве подтверждения их «теорий», в результате чего смысл всей истории совершенно исказился. А если отбросить всякие измышления о дельфийских жрецах-обманщиках, то в итоге получим весьма поучительную историю о том, как человек, считающий себя «хозяином жизни», потерял свое богатство и власть, ибо не давал себе труда задуматься о собственной судьбе и даже в словах Оракула слышал исключительно то, что сам желал услышать.
* * *
Ниже я приведу в качестве примеров отдельные пророчества Дельфийского Оракула, относящиеся к разным эпохам; полагаю, они могут дать немалую пищу для размышлений. Все приведенные примеры содержатся в собрании «Книга Оракулов. Пророчества пифий и сивилл.»
Ок. XVIII века до н.э.
После сражения с Минийским Орхоменом молодой фиванский воин по имени Алкид был ввергнут в священное безумие богиней Герой и кинул в огонь собственных сыновей, которых ему родила жена Мегара. Осудив себя на изгнание, Алкид был очищен от скверны убийства царем Феспием. Затем он отправился в Дельфы и стал спрашивать у бога, где ему поселиться. Пифия повелела ему:
« …поселиться в Тиринфе, служить двадцать лет царю Эврисфею и совершить десять подвигов, которые будут ему предписаны. Совершив эти подвиги, он станет бессмертным.»
Тогда же пифия дала Алкиду новое имя – Геракл. Десять же подвигов на службе Эврисфея превратились в двенадцать, потому что Эврисфей не засчитал два из них. А имя Геракла известно каждому и сегодня. Если под бессмертием следует понимать память современников и потомков, то Пифия оказалась безусловно права. Хотя скорее всего, имелось в виду бессмертие иного рода…
Ок. XIV века до н.э.
После того, как пеласги убили своих афинских наложниц и детей от них на острове Лемнос, их земля перестала плодоносить, женщины стали менее плодовиты и даже скот перестал размножаться. Голод и бездетность заставили их нако нец отправить послов в Дельфы и просить избавления от этих бед. Пифия велела им:
« Дать удовлетворение афинянам, какое те сами им присудят».
Тогда пеласги прибыли в Афины и объявили, что желают дать удовлетворение за причиненные обиды. Афиняне же приготовили в Пританее самое красивое пиршественное ложе, которое у них было, и рядом поставили стол, полный яств.
Угостив послов пеласгов, афиняне потребовали отдать им свою землю в таком же прекрасном состоянии, как и эта трапезная. На это пеласги ответили словами пифийского пророчества:
« Когда корабль при северном ветре совершит за один день путь из вашей страны в нашу, тогда и мы отдадим вам свою землю.»
Пеласги не поняли пророчества, считая его исполнение невозможным, так как земля афинян тогда располагалась гораздо южнее Лемноса и за одиин день при северном ветре было невозможно доплыть до этого острова из Аттики.
Много лет спустя (500 год до н.э.), когда афиняне владели Херсонесом на Геллеспонте, Мильтиад( будущий победитель при Марафоне) во время этесийских ветров, когда они дуют летом беспрерывно с севера, прибыл на корабле из Элеунта на Херсонесе на Лемнос и приказал пеласгам покинуть остров. При этом он напомнил им изречение Оракула, которое, как они думали, никогда не сбудется. Гефестийцы подчинились, а миринейцы оказали афинянам сопротивление. Афиняне осаждали их город, пока и они не сдались. Так афиняне во главе с Мильтиадом овладели Лемносом.
Ок. 707 года до н.э.
Город Тарент в Италии был колонией лакедемонян(спартанцев), а основателем его был спартанец Фалант. Когда фаланта отправляли для основания колонии, то пришло предсказание из Дельф, что он тогда овладеет страной и возьмет город мессапиев, когда почувствует дождь, идущий из ясного неба.
Фалант не понял предсказания, и хоть и одержал победы во многих сражениях, не мог взять ни одного города или завладеть страной. Тогда он стал считать, что бог предсказал ему невозможное – ведь никогда из ясного неба не бывает дождя. Когда же он совсем отчаялся и пал духом,его жена, следовавшая в походах за ним, стала его утешать. Она положила его голову себе на колени,а сама заплакала.
Когда ее слезы попали Фаланту на лицо, он внезапно понял пророчество. Имя жены было Эфра, что означает по-гречески «чистое небо». В наступившую затем ночь Фалант и его воины отбили у варваров самый большой и богатый из приморских городов – Тарент…
Ок. 569 года до н.э.
Когда Мнесарх-самосец вместе с молодой женой оказался во время своей торговой поездки в Дельфах, он спросил Оракул относительно своего торгового плавания в Финикию. Пифия изрекла:
« Плаванье прибыльным будет и очень удачным,
Фебу, Зевесову сыну, рожден будет сын Партенидой,
Средь всех, когда-либо живших, выделяясь красою И мудростью, и принесет он роду людскому Великую пользу во все времена.»
Мнесарх вернулся с женой Партенидой на Самос, а позже вместе с ней, беременной, отправился в Финикию, где она разрешилась от бремени в городе Сидоне.На седьмой день дитя принесли к отцу и положили ему на колени. Мнесарх нарек младенца именем Пифагор, ибо о нем объявила Пифия. Так появился на свет один из величайших Посвященных, мудрецов и философов в мировой истории.
Ок. 560 года до н.э.
У пресловутого царя Креза один из сыновей был глухонемым, хотя и очень одаренным. Крез делал все возможное для исцеления ребенка, но безуспешно. Он отправил послов в Дельфы за советом. Пифия дала такой ответ:
«Многих народов властитель, о мидянин Крез неразумный!
Не пожелай ты услышать желанного лепета сына в доме твоем:
Лучше б навеки устам его быть неотверстым! В оный ведь день, для тебя роковой, возгласит он впервые!»
Спустя пятнадцать лет при взятии персами акрополя Сард какой-то перс, не узнав Креза, бросился на царя и хотел поразить его мечом. Крез видел нападавшего, но неутешное горе сделало его безразличным к смерти. Рядом находился его глухонемой сын. Потрясение при виде гибнущего отца было столь велико, что царевич внезапно обрел дар речи и закричал: «Человек, не убивай Креза!..» Это были первые слова, сказанные юношей,и затем уже до конца жизни он мог говорить.
Ок. 510 года до н.э.
Луций Юний Брут был племянником римского царя Тарквиния Гордого и сопровождал сыновей Тарквиния в Дельфы, чтобы узнать, кто из них станет царствовать в Риме. Пифия ответила:
« Тот некогда будет господствовать в Риме, который При своем возвращении первый поцелует мать».
Только Брут принял оракул, понимая под матерью родную италийскую землю. Ступив на землю Италии, он преклонил колени и поцеловал ее.Вскоре последний Римский царь Тарквиний Гордый был изгнан из города, а Луций Юний Брут вместе с Луцием Тарквинием Коллатином были избраны сенатом первыми консулами Римской республики.
Ок. 395 года до н.э.
Спартанский полководец Лисандр, добивавшийся господства Спарты над всей Элладой, послал в Дельфы вопросить бога о своей судьбе. Пифия предрекла, что Лисандру суждено погибнуть от гоплита, который поет, и от вероломного змея, который нападает сзади.
Лисандр не понял изречения Оракула и оставался в недоумении. Вскоре началась война с Фивами. Лисандр должен был вторгнуться в Беотию с запада, Павсаний – с юга, и оба полководца должны были соединить свои войска при Галиарте.
План не удался, потому что Лисандр погиб из-за необдуманного нападения на фиванцев при Галиарте у маленькой речки по названию Гоплит, воды которой звонко журчали. Его поразил ударом меча в спину некто по имени Неохор, на щите которого был изображен… извивающийся змей!
Ок. 337 года до н.э.
Готовясь к походу против персов, царь Филипп Македонский получил от Пифии такое пророчество: «Телец будет увенчан, придет удобный случай, Будет и тот, кто приносит жертву.»
Филипп истолковал оракул, как ему хотелось: персидский царь будет принесен в жертву как животное, увенчанное для жертвоприношения. Но вскоре он сам был убит неким Павсанием, когда вступил, увенчанный, на стадион, чтобы объявить о начале состязаний. Случилось это при бракосочетании его дочери Клеопатры с Александром Эпирским в августе 336 года до н.э.
До 334 года до н. э.
Юный Александр, сын Филиппа, пришел в Дельфы с вопросом к Оракулу, но стояли как раз те дни, в которые Пифия не давала пророчеств. Александр послал сначала одного из своих соратников просить пророчицу, но она отказалась преступить закон. Тогда отважный юноша сам вошел в храм, поймал Пифию и потащил ее к треножнику. Только после этого Пифия изрекла:
« Ты непобедим, о мальчик!"
Услышав такой оракул, Александр сказал, что не нуждается в ином пророчестве, и покинул храм.
Ок. 150 года до н.э.
Во времена царя Аттала Филометора в Пергамском царстве жил один грамматик Дафидас Тельмисский. Он насмехался над всеми, включая и богов. За это Аттал его всячески преследовал.
Однажды Дафидас пришел в Дельфы, намереваясь опозорить Пифию, и, смеясь, спросил, отыщет ли он своего пропавшего коня. Пифия ответила, что скоро он его обретет.
Тогда Дафидас посмеялся над Оракулом, открыв, что никогда не имел коня и,следовательно,
не терял его вовсе.
Довольный собой, он ушел.Но вскоре царь Аттал изловил злоязычного насмешника и приказал сбросить его в пропасть. Местность, в которой находилась пропасть, называлась Гиппос, что значит «конь», и прежде, чем погибнуть, Дафидас понял, что Оракул не солгал.
Ок. 78 года до н.э.
Марк Туллий Цицерон, знаменитый римский оратор и консул, будучи в Дельфах, обратился к Оракулу с вопросом – как ему добиться высшей славы. Ответ Пифии был резким: «Надо следовать в течение всей жизни
Правде естества, а не мнению большинства».
Эти слова Пифии послужили для молодого римлянина главным уроком всей его жизни.
Ок. 55 года н.э.
Римский император Нерон прибыл в Дельфы, чтобы узнать, что ему следует
предпринять во избежание преждевременной смерти. Пифия ответила: «Ожидай плохого от семидесяти трех».
Молодой император истолковал оракул в том смысле, что ему нечего бояться до 73-летнего возраста. На самом же деле он был объявлен сенатом врагом отечества, лишился власти и покончил с собой (либо был убит) в возрасте 31 года…На смену ему пришел испанский наместник, известный полководец Гальба, которому на момент захвата имперской власти исполнилось… 73 года!
* * *
За свою многовековую историю Дельфийский Оракул много раз переживал взлеты и падения, не раз Святилище осаждали и грабили враги и разрушали землетрясения. Дельфам удалось избежать нашествия персов, на склонах Парнаса были разгромлены и обращены вспять полчища кельтов. В честь победы над кельтами этолийцами были даже учреждены особые празднества – Сотирии ( Спасение). Но с I века до н.э. начинается уже необратимый закат Дельфийского Оракула. В 86 году до н.э. Святилище было жестоко разграблено римскими легионерами Суллы, который растащил все изделия из благородных металлов( и гнева богов не убоял
ся, а вскоре умер в мучениях, заживо поедаемый червями!), а три года спустя Храм разорили фракийцы из племени медов ( к медам принадлежал знаменитый Спартак). При первых римских императорах наблюдалось заметное возрождение Святилища и Оракула. Святилищу покровительствовали Август, Нерон (хоть он и вывез из Дельф около 500 статуй), Домициан, и особенно императоры II века – Адриан и Антонин Пий. Однако Павсаний, побывавший в Дельфах после 170 года, застает Храм в упадке, хотя там было еще множество шедевров скульптуры и искусства.
Во второй половине III века Святилище разорили готы, вторжение которых было столь массовым, что едва не сокрушило Римскую империю, находившуюся в состоянии кризиса. Далее следует неудержимый спад, продолжавшийся до самого конца. Наибольший урон Святилищу наносило крепнующее и обретающее политический вес христианство. Христианские теологи всячески пытались дискредитировать античную культуру, которую они называли язычеством, и особенно - Храм в Дельфах, который они полагали оплотом языческой веры. Интересно, однако, что ни один из христианских авторов не усомнился в том, что Пифия и в самом деле достигает такого состояния сознания, в котором способна творить чудеса. Они утверждали лишь то, что все пифийские пророчества – от Дьявола! Аполлон, по их мнению, и есть настоящий Сатана. Некоторые даже дописались до того, будто бы Сатана-Аполлон не только околдовывал Пифию своими чарами, но и овладевал ею физически, когда она сидела на треножнике. Все обряды в Святилище они объявили суть дьявольскими.
С началом IV века римские императоры перестают поддерживать Дельфийский Оракул. Все реже обращаются туда за пророчествами. Император Юлиан, прозванный христианскими иерархами Отступником за то, что пытался возродить древнюю культуру и религию, был исключением: он освободил Дельфы от налогов, обещал Храму всяческое покровительство…
Но уже было поздно. И прежнее величие вернуть уже невозможно. В 361 году император послал своего личного врача и эмиссара Орибасия с вопросом к Оракулу, и тот получил такой ответ:
« Скажи царю, что прекрасный дом в руинах. У Аполлона больше нет пристанища, нет больше лавровых листьев; Источник молчит, и голос умолк.»
Таково последнее пророчество, и даже не пророчество, а скорбное обращение, оставленное Оракулом гибнущему античному миру. Впереди было только многовековое молчание. Однако главным могильщиком Дельфийского Оракула явился последний император Единой Римской империи – Феодосий I, прозванный христианской церковью Великим. Чем же он заслужил столь лестное прозвище? Видимо, своим ревностным христианским «благочестием», и не более, ибо ни талантливым полководцем, ни заметным государственным деятелем, ни выдающейся личностью этот император не являлся. Главная его «заслуга» в том, что этот правитель был первым императором, который поставил тотальное уничтожение античной религии, культуры и науки на государственную основу.
Указы, эдикты, циркуляры против язычества сыпались как из ведра, и в них предписывалось не просто закрывать, а разрушать древние храмы, в щепы разбивать статуи, сжигать древние книги. Феодосий был просто одержим маниакальной страстью разрушения: увидев в Александрии величественный храм бога Сераписа, он возмутился, что в империи нет подобного храма в честь Христа, и велел разрушить языческое святилище. Поразительный образ мышления: нет христианского храма, подобного Серапийону? Ну – так построй! Построй лучше, выше, великолепнее! Так нет же – проще разрушить то, что есть, что создавалось и стояло веками! Разве не безумие?
А впрочем, многие указы Феодосия создают впечатление, что издавал их полный дебил, либо заведомый провокатор, добивающийся раскола среди своих же подданных. Был, например, указ, запрещавший изучение и преподавание математики – коронованному мракобесу казалось, что математические символы напоминают колдовские знаки, а что это, если не проявление язычества?
Другой указ предписывал александрийским язычникам передать свой храм христианской
церкви: в храме были обнаружены каменные фаллосы как символы плодородия (вполне логично!), их вытащили наружу и толпы невежественных монахов подвергли их осмеянию.
Язычники, которых было куда больше, чем христиан, бросились на защиту священных изваяний. Дело завершилось кровавой дракой и всеобщим побоищем, в котором погибли сотни людей.
А впрочем, император-христианин, похоже, не смущался массовыми избиениями своих же подданных. В 390 году произошли волнения в Фессалониках: там горожане убили некоего Бутериха, начальника городской стражи. Взбешенный император послал туда войско наемников-готов с тайным указанием… выявить и наказать убийц? Как бы не так! Устроить резню! Варвары прекрасно справились с задачей: они окружили цирк, где проводились конные скачки. Заперли двери и… бросились с обнаженными мечами на безоружных людей, явившихся на праздник.
Мстя за своего соплеменника(Бутерих тоже был готом), негодяи резали и рубили всех без разбору – в результате погибло от 7 до 15 тысяч человек(по разным источникам) – мужчин, стариков, женщин, детей…
Вот каков был Феодосий! И вправду – Великий! Куда там до него Калигуле, Нерону, Гелиогабалу и прочим тиранам «языческого» Рима! Все они отдыхают – ни одному из них и в голову не пришло устроить резню подданных империи мечами варваров! В сравнении с Феодосием все они никакие не тираны даже… так, просто хулиганы мелкие. Баловники!
Испугавшись всеобщего народного возмущения, царственный мерзавец сбежал в одну из своих резиденций( у него их было много – Рим, Медиолан, Фессалоники), где отсиживался несколько месяцев. Ждал, пока страсти поутихнут. Позднее была создана легенда о том, будто медиоланский епископ Амвросий (святой Амвросий! Ну как же иначе!) якобы не пустил Феодосия в церковь и наложил на него епитимью на восемь месяцев. Ужас какой – с ума сойти можно! Эта байка живет много веков, ибо иллюстрирует тезис о приоритете церковной власти над властью светской. На самом деле было, конечно, не так. В реальности Амвросий просто покинул Медиолан, оставив императору письмо, в котором отечески журил его за пролитую невинную кровь и требовал(или просил) покаяния.
Видимо, святой Амвросий искренне полагал, что после императорского покаяния родным и близким погибших сразу же станет легче! Ну зарезали их, как стадо свиней, но – ведь есть же покаяние! Чего ж вам еще! Что ж теперь - Феодосию лоб себе расколотить, замаливая перед Богом свой грех? Так, что ли? Бога побойтесь, императоор и так страдает!..
И какое там – «не пустил в церковь»! Зачем же отцу церкви вступать в конфликт с отцом государства из-за погубленных жизней каких-то безвестных фессалоникийцев! Сколько их там было – тысяч семь-восемь? Ах, возможно, даже все пятнадцать?
Жаль, конечно, но что поделаешь! Скорбим, соболезнуем… Но – сами виноваты, ребята. Не надо было убивать беднягу Бутериха. И - ведь император покаялся! А мы - помолимся за невинно убиенных...За их светлые души.
История умалчивает – возможно, Бутерих был вполне достойный человек и погиб ни за что; однако и в этом конфликте на национальной почве объективно виноват все тот же Феодосий: при нем варваризация империи достигла апогея! При имперском дворе все ключевые посты занимали варвары – сплошь временщики, озабоченные главным образом собственным положением. Армия Рима практически исчезла: ее место заняли отряды франкских
наемников. Внутренний порядок в империи поддерживали отряды готов. Естественно, ощущая полную поддержку императора, готы вели себя как в завоеванной стране – грабили, насиловали, убивали. И римляне вынуждены были терпеть и молча наблюдать, как их недавние враги хозяйничают в их стране. В Римской империи!!! Бывшей...
Отделавшись легким испугом после Фессалоники, Феодосий быстро приходит в себя и продолжает свое любимое развлечение – издает указы. Много указов – хороших и разных. И все против язычников. Последствия их катастрофичны. Закрывается святилище Аполлона в Дельфах, великий Оракул окончательно прекращает свое существование. Толпы воинствующих монахов и пустынников разоряют Александрийскую библиотеку, рвут и сжигают бесценные труды ученых, поэтов, философов, историков. В 393 году проводятся последние Олимпийские игры, после чего эти праздники силы, красоты и мира прекращаются аж до конца XIX века! Разрушаются храмы, гибнут статуи и картины, рушится целый мир… На смену эпохе Фемистокла и Пифагора, Александра и Сократа, Цицерона и Плиния пришло время Феодосия и Амвросия – ханжей, лицемеров и гонителей культуры, душителей всякой мысли, не укладывающейся в рамки их убогих представлений о мире; время, открывающее дорогу таким жутким проявлениям церковной власти как инквизиция, охота на «ведьм», торговля индульгенциями… Впрочем, начало инквизиции положил все тот же Феодосий! Еретиков этот маньяк преследовал не менее рьяно, чем язычников. И это при нем появился термин «инквизитор» в его позднейшем значении – следователь, надзирающий за соблюдением «правильной веры». Недаром Аммиан Марцеллин, современник Феодосия и убежденный язычник, писал:
« Ни один зверь не бывает столь жесток, как христиане по отношению друг к другу."
Феодосий требовал от своих подданных неукоснительного следования Никейскому символу православной веры. Еретичество и даже просто посещение древнего храма уже считалось государственным преступлением. Впрочем, Феодосий при всем своем ретивом «благочестии» понимал, что язычества полностью не искоренить – если своим убогим умом не допер, значит, подсказал кто-то. Издается указ, в котором говорится следующее:
« Судья должен заставить нарушителя закона, вошедшего в оскверненное место( языческое святилище), заплатить в Нашу казну штраф в размере 15 фунтов золотом.»
Вот так! Вошел в храм древнего бога – плати! Не желаешь верить так, как велит императорский указ – плати! В указе ясно сказано – «все должны придерживаться той веры, какую апостол Петр передал римлянам.» Должны – и все тут! Не согласен, не хочешь – плати! Пятнадцать фунтиков – и только золотом! В Нашу казну.
Все свое правление (15 лет) Феодосий был занят тем, что разрушал, громил, сжигал, запрещал, грабил. Этот император ничего не создал позитивного, прочного, нужного. Иногда ему ставится в заслугу последнее объединение империи под властью одного императора – то есть, себя любимого. Это – мыльный пузырь. Тело «Великого» и закопать еще не успели, а империя уже развалилась на две половины – Западную и Восточную. На сей раз окончательно. На Востоке воцарился один сынок Феодосия – Аркадий. На Западе – второй сынок Гонорий. Оба – бездарные ничтожества, не способные ни к чему. Над обоими шефствовали ставленники Феодосия: над Аркадием – Руфинус, над Гонорием – Стилихон. Первый – галл, второй – вандал… После себя Феодосий оставил не империю, а убогое тоталитарное государственное образование, жалкую тень былой империи – с угнетенным населением, не только удушаемым непомерными налогами и замордованным варварским произволом, но даже лишенным права личной веры, оставленным без многовековой культуры, традиций, заветов предков. Римская цивилизация завершилась. Естественно, в таком государстве, Дельфийский Оракул не мог бы действовать, даже если бы его не тронули.
Будучи долгое время в Риме, Феодосий занимался там планомерным разрушением античного наследия, лично следя за ходом «работ» - видимо, более важных и насущных дел у императора не было. По счастью, Провидение отпустило не слишком долгий срок этому «великому» правителю. Многое Феодосий не успел. Мирно почил в 395 году.
Автор труда «История города Рима в средние века» Ф.Грегоровиус отмечает, что еще в V веке в Риме насчитывалось 2 колосса, 22 большие конные статуи, 80 позолоченных и 74 статуи из слоновой кости, изображающих древних богов; а еще имелось множество статуй и древних барельефов, украшавших 36 триумфальных арок, дворцы и купальни…Сохранялись также 3785 медных статуй императоров и великих римлян.
«Даже после разграбления Рима готами и вандалами город представлял такое богатство произведений античного искусства, какого мы не найдем и в настоящее время во всех столицах Европы,вместе взятых»( Том 1, книга 1, гл.2).
Вероятно, что среди этого богатства оказалось немало статуй и картин,вывезенных из Дельфийского Святилища. Но само Святилище уже не поднялось больше никогда. Оно постепенно превращалось в руины. Сохранились смутные сведения о том, будто Феодосий послал в Дельфы нескольких римских офицеров в сопровождении представителей церковных властей с целью выведать у последних жрецов Святилища, где они спрятали храмовые сокровища, и… тайну выдаваемых Пифией предсказаний! Дельфийские жрецы умерли под пытками, но тайну Оракула и его сокровищ унесли с собой. Впрочем, возможно – это только легенда.
Остается заметить, что Феодосия, этого императора-разрушителя, пожирателя своих же подданных, фанатика-мракобеса и преступника, иерархи христианской церкви объявили еще и святым! Святой и Благоверный император Феодосий Великий!..Ошеломляюще! Комментарии, как говорится, здесь излишни.
* * *
Два года назад мне довелось самому побывать в Дельфах.
Пожилой гид, который вел нашу группу по парнасским склонам, от современных Дельф к Кастальскому источнику, а затем на непосредственно территорию бывшего когда-то святилища, в основном излагал официальную версию Оракула, его истории и его тайны, но при этом – меня не оставляло постоянное ощущение, будто этот хитроватый грек российского происхождения явно говорит куда меньше того, что знает. Эти недосказанности, вопросы, которые он задавал как бы самому себе, и тут же оставлял их без ответов, наконец – прямые указания на то, какие действия следует предпринять, чтобы испытать некие ощущения, чуть слышное прикосновение к тайне… Большинство участников поездки слушали его вполуха, больше обращая внимание на окружающие величественные руины или на гигантские горные кручи, хотя он порой давл прямые советы вплоть до таких – куда пройти, где встать, куда посмотреть… Он ничего не повторял, ничего не предлагал, да и говорил все больше этаким непринужденным, порой веселым тоном, видимо, рассуждая примерно так: мое дело – дать вам информацию, а воспринять ее или нет – дело ваше. Имеющий уши да услышит.
Я внимательно выслушал его рассказ, хотя прекрасно знал все это и сам; однако, в его рассказе оказались некие крупицы, которые явились для меня полным откровением. И когда гид предложил нам самим прогуляться по территории величайшего Оракула античности, я отправился прямиком к храму Аполлона, представляющему собой лишь платформу-основание с остатками крыльца и несколькими полуразрушенными колоннами.
Я обошел храм по периметру несколько раз, приглядываясь и прислушиваясь, а потом выбрал место на краю дорожки между остатками здания театра и той частью храма, где когда-то размещался адитон.
Здесь я остановился, после чего принял ту позу, о которой как бы невзначай говорил в своем рассказе гид. Постоял так в полной неподвижности…мысленно расслабился…Первое время ничего не происходило. А затем… Я не стану описывать то состояние, в каком я оказался, и те ощущения, которые я испытывал. Возможно, у другого человека, оказавшегося на моем месте, эти ощущения были бы другими. Замечу только, что они были очень яркими, физически ощутимыми и незабываемыми – я как будто оказался в «русле» некоего энергетического потока, который впрямую воздействовал на меня, и это воздействие было благотворным… Потом я еще дважды обошел основание храма, останавливаясь в различных местах вокруг него и проверяя собственные ощущения. Особенно долго я задержался перед крыльцом и возле портика. Ничего…
Похоже было на то, что древнейшее Святилище работает и сегодня!
Естественно, что вернувшись домой, я попытался найти ответ на вопрос – что же это было, и к какому феномену я ненароком прикоснулся? Искал долго, и все-таки кое-что нашел.
В книге У.Брода «Дельфийский оракул» мне встретилась иллюстрация – планчик с нанесенными на него зданиями Святилища и с обозначенной линией геологического разлома с указанными на ней точками нахождения древних подземных источников. Эта линия пересекает план Святилища с северо-запада на юго-восток. И оказалось, что место, в котором я находился, испытывая при этом весьма необычное состояние, находится точно на этой линии. Мало того, я стоял непосредственно в точке, под которой находился один из этих источников – ну, не совсем в этой точке(через нее проходит храмовая стена), но буквально в двух шагах от нее!
А еще позже, в книге Ф.Гардинера «Ворота в другие миры»,я нашел такое высказывание:
"Дельфы было принято называть пупом Земли, центром. Плутарх рассказывает, что Зевс послал по одному орлу к каждому концу Земли, и их пути пересеклись в Дельфах. Многие, как впрочем и я сам, убеждены, что эта легенда указывает на пересечение электромагнитных токов Земли… Одно можно утверждать точно: в местах подобных геологических разломов почти наверняка обнаруживаются отклонения в характере электромагнитного поля.»
Так будет ли когда-нибудь раскрыта вековая тайна Дельфийского Оракула? Я не знаю. Но знаю точно – это незабываемое ощущение прикосновения к тайне останется на всю оставшуюся жизнь…
К о н е ц.
P. S. «Никогда Дельфийский Оракул не приобрел бы такой известности и такой славы, никогда бы он не был почтен таким огромным количеством даров от всех народов и царей, если бы века не подтвердили истинность его предсказаний.»
Марк Туллий Цицерон.