Мы успели и поплавать, и полежать на берегу, подставляя бока мягкому вечернему солнцу. Когда Виктория вышла проводить меня за калитку, то ещё раз обеспокоено сказала:
- Как только встретишься с этой Серовой, сразу ко мне! И непременно позвони, я буду ждать.
- Хорошо, считай, - уговорила.
На станции было пусто, только одна женщина ходила по перрону туда-сюда. Мы вошли в вагон, где оказалось всего два свободных места, рядом. Женщина опередила меня и села у окна. Худенькая, бледная, по виду – слегка за пятьдесят. Видимо, те пятьдесят два, о которых так вожделенно мечтает Виктория. Я усмехнулась. Попутчица мельком взглянула на меня, отвернулась. Она смотрела в окно и растирала незаметными движениями левую сторону груди. Я тронула её за руку:
- Сердце? Хотите таблетку?
- Спасибо.
- Спасибо – да?
- Давайте. Не ко времени прихватило. Жара….
Как-то Валерия посоветовала мне всегда носить при себе таблетки от спазмов. Помогает почти мгновенно, а главное – от всего. Хоть от болей в голове, хоть в спине. Я решила, что в этом случае тоже подойдёт, и протянула соседке облатку и бутылку воды. Она выпила, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Может, уснёт? Но минут через пять та глубоко вздохнула и сказала:
- Надо же. Отпустило. Хорошо-то как.
- Вот и, слава Богу. Вам далеко?
- Полтора часа. Но теперь уж дотерплю. Встреча у меня была. Не знаю, как и думать: приятная или нет? Сложная, одним словом.
Удивительная у меня способность: привлекать попутчиков. Сколько историй я наслушалась! Куда тем романам…. Я повернулась к женщине:
- Расскажите. Времени у нас – достаточно. Мне тоже часа два ещё ехать.
- Знаете, случайному человеку всегда легче душу раскрыть. Встретились, разошлись, не увидимся никогда. А меня всё это так мучает. Вот ведь сколько лет ждала, знала, что вспомнит муж мой бывший, разговор рано или поздно состоится. А всё равно – как гром….
- Давно вы расстались?
- Двадцать лет. И дочка уже выросла, замуж вышла. Только он и на свадьбу не приехал. Правда, деньги на подарок всё же прислал. А сейчас с повинной явился. Говорит, давай сначала…. Смешно это, правда? Жизнь прошла, а он – сначала!
- Ну, не скажите. Прошла! Вот вам, например, до моих лет – четверть века.
- Не может быть! – она всмотрелась в моё лицо.
- А ведь, действительно…. Даже если два десятка впереди, и то – много.
- Конечно. Сколько ещё будет всего. Так что вы ему ответили?
- А знаете, так хотелось гордо сказать: нет! Где ж ты мотался, пока я одна маялась? Замуж ведь я так и не сподобилась. Звали. Но всё – не то. А потом решила: нет, дорогой мой. А начнём! Я дождусь немочи твоей, старости. И всё тебе выскажу, по полной. Не сразу, а день за днём, жизнь свою припоминая, слёзы невыплаканные. И никуда ты не денешься, всё будешь принимать….
- Такая месть?
- Ну, пусть будет – месть. Я поняла, что многие женщины так и живут. Ждут своего часа. Нагуляется этот гад, душу всю вымотает, а потом – на что надеется? Что вдруг возле своего очага, пеплом давно засыпанного, любовь неземная вспыхнет. К нему?!
- Говорят, и такое бывает.
- Не бывает. Когда тебе наплюют в самое сердце, там всё и запечётся. Сказки это, для других, что можно забыть и простить. Сам себя не обманешь.
Вдруг она сменила тему, заговорила о дочке, внучке. И сразу лицо разгладилось, щёки порозовели. Я разглядела, что глаза у неё удивительные: зелёные с золотыми искорками. Я поддерживала разговор, задавала вопросы. Поезд остановился, соседка вскочила:
- Ой, чуть станцию не прозевала! Разболталась. Впервые со мной такое. А вам, спасибо. Возьмите на память.
Она сунула мне в руку какую-то тряпочку и быстро пошла к тамбуру. Я развернула: шёлковый носовой платок. По краю шла затейливая вышивка гладью: голубые незабудки переплетались с узорчатыми листьями. А в центре – букетик анютиных глазок. Я вспомнила старую примету и завязала на одном конце узел, загадав желание.
За окном – темно. Это и к лучшему, мало радости смотреть на жёлтую, иссушённую солнцем траву и потрескавшуюся от жара землю. В голову приходили банальные мысли о том, что и душа без любви подобна этой земле, тоскующей о дожде. Миновали мост через Волгу, показались огни вокзала. Я подхватила корзинку и вышла. Виктория нагрузила меня нехитрыми гостинцами: литровая банка с молоком, кусочек домашнего масла, десяток яиц. На мою пенсию – не разгуляешься, вот и припасала подружка для меня какую-то снедь.
Я успела на последний автобус, от остановки идти до дома всего минут пять, но и они мне показались слишком долгими. Ноги отекли и распухли, будто две думочки-подушки. Я налила в таз холодной воды, сыпанула из пачки соли: блаженство…. К счастью, в кране даже была тёплая вода, не отключили, как обычно. Я сполоснулась под душем и еле добрела до кровати.
Но в четыре часа, как по расписанию, сон от меня ушёл. Последние годы я перестала мучиться, пытаясь продлить забытье ещё на какое-то время. Уж лучше встать. Эти утренние предрассветные часы я проводила в старом удобном кресле, с тетрадкой на коленях. Почему-то лучше всего мне писалось именно в такой позе. Я восстановила события последних дней, пытаясь свести догадки к какому-то определённому порядку. Но ничего не получалось.
В девять раздался звонок: Таточка предупреждала, что Антон едет в город и захватит её с собой, а она привезёт мне овощи. Я ужасно обрадовалась, потому что уже и не чаяла увидеться с Огородниками. Напекла пышек, благо, что было и свежее молоко, и масло. Умница Виктория, как угадала!
Антон отдувался и ворчал под тяжестью рюкзака и двух сумок. Таточка нагрузила его под завязку, ещё и сама держала пакет в руках:
- Идочка Петровна, займётесь заготовками. Тут и огурцы, и помидоры, и ваши цукини любимые с перцами. Давайте всё это разберём.
- С ума сошли! Ну, куда мне это, одной?!
- Ничего, зима длинная. Вон у вас под окном я вижу холодильник хрущёвский, есть где банки хранить.
Антон попрощался, сославшись на срочные дела, а мы с Таточкой пошли на кухню. Я уговорила её сначала выпить чаю, пока пышки не остыли.
- Ой, Ида Петровна, вкуснота какая! Моя первая свекровь такие пекла. Но секретом так и не поделилась. Сколько я с этими оладьями намучилась! Всё перепробовала: не получается, хоть убей!
- Таточка, дарю рецепт. Может, вспомнишь меня добрым словом. Главное: никаких яиц. Они «посадят» тебе объём, и пышек никогда не получится. Второе: тесто не жидкое, а чтобы ложка стояла. Соду лучше уксусом загасить. И третье: в сковороду масла побольше налить, пышки должны в нём плавать. Вот и всё.
- А я всё наоборот делала! Думала, чем больше яиц, тем лучше….
- Что в Дроздах? Всё спокойно?
- Как сказать. Ремонт идёт полным ходом в доме. Фёдор палатку соорудил на огороде. Видимо, там нам и придётся жить. Кстати, замечательно получилось: тент большой, кровать наша вошла, даже зеркало есть. Чем не жизнь?
- Тата, вы когда-нибудь унываете? И всё-то вам – хорошо и отлично….
- Вы знаете, нам и правда очень хорошо. Потому что мы – вместе. И дело общее, и жизнь.
А у вас так уютно, славно. Но мне бежать пора, времени в обрез. Хотела в парикмахерскую успеть, стрижку сделать пора. Да и подарок для Феди надо найти, у него день рождения на неделе. Антон ждать не будет, изворчится опять, если опоздаю. Спасибо вам огромное!
- Это вам спасибо! Ну что я теперь со всем этим богатством делать буду?
- Хитрите, Ида Петровна…. Я же знаю, вы обожаете что-нибудь изобретать. Даже в кулинарии. Вот и поле для деятельности. И нас угостите, при случае.
- Да мне за вами не угнаться. Сколько уже бочек в подпол спустили?
- И не считали. Много!
Таточка чмокнула меня в щёку и умчалась. И не поговорили толком. Я взялась за сумки, разложила лук и кабачки на балконе, остальное пока пристроила в холодильник. Благо, он совсем пустой. Вечером обещала зайти Анна, поэтому нужно заняться уборкой, пыль кругом. Часа через два так начнёт жарить солнце, что и шторы не спасут. Интересно, с какими новостями придёт Серова?
Вчера, как всегда, перегорела лампочка на лестничной клетке, в почтовый ящик не удалось заглянуть. Надо посмотреть. Так и есть: письмо от Марго! Но я потерплю. Наведу порядок, а потом уже – с чувством, с толком, с расстановкой….
Продолжение http://www.proza.ru/2011/08/21/731