Опыт жизни

               
 Середина августа, теплый, даже знойный вечер, приправленный ароматом гортензии, цветущей  под открытым окном террасы, на которой  я  и внук Федя пьем чай,  обсуждая поведение  нашего попугая, клетку с которым по утрам выставляем на крылечко.
   -  Что-то  Ромочка  раскувикался?
   - У него принцип такой – хочет   домой, как  солнышко сядет. Отнеси-ка, Федя, птичку в комнату.
  В этот момент мимо клетки промчалась стайка воробьев-подростков. Ромочка от неожиданности замолк, а смельчаки  прямиком устремилась в глубь террасы,   мгновенно устроив для нас чуть ли не цирковое представление.  Троица шалопаев  осваивала высший пилотаж над нашими головами.  Они перелетали с окна на окно, вспархивали под потолок, демонстрируя наблюдателям и друг другу молодецкую удаль и  безрассудство полета в ограниченном пространстве. Не этих ли сорванцов представил мне на-днях знакомый воробей? Ишь, повадились...
   Налетавшись, озорники рядком уселись  на узкий переплет рамы, и словно играя в чехарду, начали перепрыгивать  друг через друга и даже проходить пешком по спине приятеля. Новая забава не надоедала  проказникам.
- Ребята,  вы нас порадовали, но  пора и честь знать, сумерки на носу, идите баиньки в гнездышко, - сказала бабушка, - вот уж и Ромочка снова растревожился. Ему тоже спать пора.
    Но удальцы, разыгравшись, и в ус не дули. Пришлось взмахнуть рукой.
Один, словно послушавшись,  улетел, другого  бабушка словила, чтобы в панике не пострадал.  Его теплое, трепещущее существо  радовало руку и душу. Рассмотреть не удалось, ибо, чуть эта губительница воробьев (как, возможно  подумал пленник), ослабила хватку, он выпорхнул. А  третий, оставшись в одиночестве, вмиг потерял кураж, и бестолково порхал под потолком, бился в  окно над распахнутой дверью, замирал в испуге на  его подоконнике. Опустись он ниже на какой-нибудь размах крыльев и  вот простор, лети дружок.  Сочувствуя  нерасторопному воробышку, Федя заметил, что голубь в такой ситуации иначе выходит из положения, вернее, из дверей. Он недавно заинтересовался голубями, заполнившими вестибюль метро, и понаблюдал за ними. Птицы свободно летают под потолком, подобно моим воробьям развлекаются на карнизах и окнах, но ведь голод - не тетка, и, рано или поздно,  надо слетать на поиск корма. Однако размах  крыльев не позволяет им вылететь даже через  открытую дверь, а ведь она все время хлопает и никогда не открыта полностью. Голубь  опускается на пол,  ждет момент, когда дверь откроется и пешком, вместе с людьми, покидает метро.
   Мы унесли Ромочку в дом и сами покинули террасу, а когда вернулись, воробьёнка и след простыл.