(Новогодняя история).
Последние пять лет Наташа встречала Новый год одна, предаваясь в праздничную ночь мечтам и воспоминаниям. «Прочь суету, заботы, повседневные дела, - говорила она сама себе, - да здравствует праздник!».
Вот и в этот раз, придя со школьного бал-маскарада, она накрыла стол и включила магнитофон. В комнату полилась музыка: спокойная, величавая – под стать ее настроению. Девушка подошла к окну. Небо было усеяно звездами, а Млечный путь вырисовывался так ярко, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом. Месяц чудно плыл, освещая деревню, лежащую средь дивного серебряного блеска снега.
Она с детства любила предновогодние вечера, когда на стеклах окошек мороз рисует и дарит людям различные цветы, которые возникают в их воображении. Вот и сейчас ей привиделись и белые розы, которые ей дарил Николай, и синие незабудки – любимые цветы ее детства, расцветающие в мае на старой родной поляне за ее родной деревней.
В окно важно постучала прилетевшая невесть откуда сорока, словно желая ей что-то сказать.
И, действительно, в ту же минуту к воротам ее дома подъехала машина. Наташу охватила почему – то неизъяснимая, непонятная радость в предчувствии чего-то очень хорошего. Из машины вышла ее подруга Нина и Николай, которого она только что вспоминала.
Он привез ей в подарок свою картину. В зеленоватой прозрачной воде, освещенной луной, проплывали стайки серебряной рыбешки, а на старом, полуразвалившемся бочонке, у которого не хватало несколько дощечек, сидела огромная лягушка, следя за веселыми зайчиками, играющими на печально-пепельных стенках старенькой лодки.
-Узнаешь? – спросил он ее.
-Конечно, - улыбнулась она.
-А где же та болтливая сорока, растрепавшая о нас на всю округу?
-Нет ее, улетела два года назад к Алешке. Помнишь его?
Как ей было не помнить его! Робкого, застенчивого художника, беззаветно любившего Варьку, по прозвищу Сорока, которая так внезапно вторглась в их с Николаем только что зарождавшуюся любовь.
Наташа с тех пор так и не полюбила никого больше, живя в полном одиночестве. Она работала в местной школе учителем черчения и рисования. Николая вспоминала часто, но ничего не хотела о нем знать.
За праздничным столом, около пышной, кудрявой, раскидистой елки говорили больше всего о бывших сокурсниках, встреча с которыми намечалась на лето этого года. Здоровые, сильные, молодые, они веселились до самого утра .В этот вечер в Наташиной комнате звучала быстрая, эмоциональная, полную задора и романтики веселая музыка. И даже ее елка мечтательно покачивалась, сверкая огоньками в такт безудержному веселью, охватившему молодых, словно радуясь за свою хозяйку.
Нина с Николаем уехали утром. Ни Наташа, ни Николай не сказали, ни одного слова на прощание, но взгляд, брошенный им у калитки на нее, сказал ей все, что так было для нее важно.
В доме впервые за эту ночь установилась привычная ей, тишина. Спать совершенно не хотелось. Девушка повесила картину, подаренную Николаем, и невольно в мыслях возвратилась в прошлое. И вдруг ей показалось, что там, на реке, кто-то пел ей задумчиво, без слов, до боли знакомую ей песню, слова которой внезапно всплыли в памяти. Теперь, утром, она совершенно по-новому увидела и потонувшую в ночной синеве реку, и костер, и смутный обрыв, в темной глубине которого вместе с рыбками купались те самые звезды, на которые она так любила смотреть в минуты свиданий с Николаем.
Свежий воздух внезапно ворвался в жарко натопленную комнату, и это было началом ее новой жизни. На пороге стоял Николай.
И опять, как ночью на ветке старой березы затрещала сорока, кося на Наташу с Николаем хитрющим, многозначительным взглядом.
«До чего же ты любопытна, ну совсем, как Варька»,-прикрикнула на нее девушка. А сорока, распустив похожий на оперенные стрелы хвост, вдруг громко вскрикнула, обронив на снег небольшое блестящее колечко, очевидно украденное ей у какой-то незадачливой невесты, и улетела прочь.
Смеясь, они выбежали на улицу. Их руки, протянувшиеся за колечком, соединились, и невозможно было понять, в чьей руке оно лежало.
По утреннему небу первого дня нового года плыли легкие пушистые облака, предвещая им безоблачное счастье. Николай уже готов был запечатлеть их навсегда в своей новой картине, в которой найдется место и березе, с которой сыпался и сыпался на них с Наташей серебряный снег, словно стеклянный дождь красавицы-елки, подарившей своей хозяйке долгожданное счастье, и, конечно, сороке, выронившей для них обручальное кольцо.