Я еще не знал, что завтра наконец-то увижу своего дорогого друга Саню Васютина. Завтра его выпишут из госпиталя. И я крепко сожму его в объятиях. А сегодня… Сегодня я буду писать письмо своей маме. Утром наши письма соберут и увезут на Родину. Ребята в палатке расположились кто где. Кто писал письмо, а кто играл на гитаре и тихонько пел. Некоторые просто отдыхали. Я обратил внимание на Андрея Соломко. Он как-то нервно ходил по палатке, будто не зная, чем заняться. Пока я писал письмо домой, Андрей продолжал ходить, теребя пуговицы пальцами. Дописав маме, я отдал конверт ротному и подошёл к Соломко.
- Что-то случилось, Андрюха?
- Нет, с чего ты взял?
- Да ты что. А то я не вижу? Ты же сам не свой, нервничаешь. Что с тобой?
Из угла палатки послышались звуки музыки, ребята включили группу «Смоки». Старенький магнитофон то задыхался, то захлёбывался, но усердно и старательно играл. Наверное, его магнитофонная душа боялась стать не нужной. Много раз наши ребята ремонтировали его. Но ни у кого из нас даже мысли не возникло выбросить старенький «Маяк». У нас было несколько кассет, заезженных, но всеми любимых. Нам так не хватало здесь, в Афгане, домашнего уюта и тепла. Ведь дома у каждого из солдат остались магнитофоны и коллекции музыкальных новинок и старой музыки. Поэтому когда заиграла музыка из «Маяка», все невольно отвлеклись от своих занятий. В палатке воцарилась тишина, и только звуки мелодии разрезали эту тишину.
Андрей сел на раскладушку, обхватив голову руками.
- Знаешь, Вить, именно под эту музыку мы с ней танцевали наш последний танец .
- Не дождалась?
- Нет. Не дождалась. А ведь обещала. Понимаешь, клялась! И как мне теперь жить дальше? Мне ведь никто, кроме нее, не нужен!
Он шептал с такой болью, что не понять его было нельзя. Его губы дрожали, кровь запеклась на них.
- Вить, я не знаю, что мне ей написать.
- А ты напиши всё, что сейчас чувствуешь. Всё, что на душе. И счастья ей пожелай.
- Знаешь, я каждое утро ей приносил цветы. Мы живём в деревне, я по утрам ездил на велосипеде в поле и собирал там цветы для нее. Полевые цветы живут не долго. А мне хотелось, чтобы на ее окне каждый день стоял свежий букет. Она так радовалась цветам! Перебирала пальцами лепестки васильков, касалась губами маков. Это было незабываемо! Она даже жмурилась от удовольствия. Мне даже казалось, что мои скромные букеты приносят ей радости больше, чем сладости, которые она так любила!
А однажды мы пили молоко прямо из бидона. Оно текло по ее губам, шее, плечам, по груди. Я не мог отвести глаза. Знаешь, я думал, что это навсегда. Как теперь без нее? Кто-то чужой будет держать ее за руку, вытирать ее губы, когда она будет пить молоко… Вить, мне так больно. Даже раны так не болели, как болит душа.
- Я тебя понимаю, братуха. Это сложно- забыть того, кого любишь. Но ведь ты сильный. Ты постарайся. Постарайся…
Я положил руку на плечо Андрея. Он опустил голову. А потом попросил : «Дай бумагу. Напишу ей.» Протянув тетрадный лист другу, я заметил слёзы в его глазах. Не став мешать, я отошёл в дальний угол палатки, попросив ребят сменить кассету с музыкой.
Андрей писал, тщательно обдумывая каждое слово. Не просто давалось ему это письмо. Но когда он дописал- вытер ладошкой лоб, глубоко вздохнул, положил его под подушку. А сам лёг на раскладушку, уткнувшись лицом в постель.
Я не стал беспокоить его. Парню и так не сладко. Из магнитофона зазвучали звуки группы «Машина времени»- «Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдёшь…»
На следующее утром моё унылое настроение сменилось неожиданной радостью. Прямо к завтраку подоспел Санька, его выписали из госпиталя. Я буквально схватил его в охапку! – «Как же мне тебя не хватало, братка!»
Мы с Сашкой обнялись, а потом долго сидели и разговаривали обо всем, что пришлось пережить нам друг без друга. Примерно через полчаса к нам подошёл Андрей Соломко с фотоаппаратом. Он радостно улыбался, увидев Сашку и меня.
- Фото на память!
Мы с Саней обнялись, а Андрюха сделал снимок. Я был вдвойне рад. Во- первых, вернулся после ранения мой друг. А, во-вторых, Андрюха сегодня уже улыбается. А значит- будем жить!
Весь день мы отдыхали и общались. Ребята устроили поединок по борьбе. Мы веселились, как дети. Не часто выпадают на войне такие дни. Даже солнце казалось не таким палящим и обжигающим.
Я заметил, как Андрей отошёл в сторонку. Он ходил и смотрел между камней, будто что-то искал. Потом я понял, что он искал. Потому что он зашёл в палатку, достал из-под подушки письмо и вложил в него что маленькое и голубенькое. Это был цветок. Последний подарок любимой девушке.
День закончился тем, что мы, наборовшись, нафотографировавшись, напевшись песен под аккомпанемент гитары, уснули как дети в своих палатках. И каждый, засыпая, думал о чем-то своём. Сашка о медсестре из госпиталя, Андрей о девушке, которая больше его не ждет, многие видели во сне своих матерей, а я лежал и думал о том, как мне дороги мои друзья, и о том, что всем нам обязательно надо жить!