В маленькой душной спальне было темно. Аня, сжавшись и втянув голову в плечи, сидела на краешке широкой кровати и оглядывалась. Бивший в занавешенное окно луч фонаря освещал ей потонувшую во мраке детскую качку и десятки плюшевых игрушек, слившихся в одно большое бесформенное тело. Аня нарочно не включала свет: скрывшись в полночной тьме, ей казалось, что поступок, на который она решилась, так и останется где-то за пределами ее сознания; ее светлые ангелы, от которых ей удалось удрать, так и останутся в Забвении и только она, обхитрив все свои грезы и мечты, будет знать об этой великой тайне.
Где-то за дверью из приглушенных динамиков старого двухкассетника пели о вечной Любви Иванушки. Их голоса тонули то в радостном выкрике подруг, то в громких мужских восклицаниях. У Ани было много друзей. С момента перехода в новую школу их стало вдвое больше: разношерстная компания девчат из нового 10го А как-то быстро приняла ее в свои ряды и допустила до всех своих секретных мест. За недолгие две недели Аня успела побывать и на стройке, где их компания пряталась от нежелательных глаз, и в беседке бывшего детского сада у школы, где так удобно было прогуливать уроки. А вот теперь ее привели на квартирник.
То, что квартирники проходят у Кости-Звонкого, Аня узнала еще в первый день знакомства с новыми подругами. То, что Костя – мечта каждой уважающей себя девчонки, она слышала с завидным постоянством. Но то, что Костя старше их на целых 5 лет, обухом ударило ей по голове лишь несколько минут назад до ее появления в крохотной незнакомой детской.
Ане безумно льстило внимание новых подруг: сначала она искала корысть в их поведении и с легкостью ее находила в своих умственных способностях, что были так нужны и выделяющемуся лидеру их небольшой компании – черноволосой грубоватой Катрин, как она сама себя называла; и безбашенной, похожей на мальчика, Ленки, набивавшейся ей в подруги с первого дня знакомства. Именно эта Ленка, вклинившись в доверие добродушной новенькой на уроке истории, узнала, что у Ани никогда не было парня.
- Не было? Никогда? – почти хором воскликнули девочки, окружив испуганную подругу и вытаращив глаза.
- Чувиха, тебе сколько лет?! – с вызовом кричала лидер Катрин.
- 15, - проблеяла Аня, сжавшись. Колкие взгляды новых подруг больно щипали ее со всех сторон. Она хмурилась, сердце ее огалдело барабанило о ребра, заглушаемое криками маладшеклассников, снующих по коридору. – Мне же 15… - попыталась она, но ее тихий полустон- полушепот потонул в громком вызывающем смехе Катрин. За ней, держась за маленькую грудь засмеялась высокая, худощавая Олеся и вся компания, согнувшись пополам, залилась в оглушающем деланом смехе.
- Мы знаешь, как таких называем? – сквозь гогот восклицала Ленка. – Корень!
- Корень?
- Корень – корень!!! Корень позора ты наш…
И Ане решили помочь. Созвав совет на уроке труда, который они провели на третьем недостроенном этаже панельного дома, Аню решили взять на квартирник.
- Уж там-то будет тот, кто тебя вылечит! – с видом знающего человека говорила Катрин. Запуганная Аня только покорно кивала головой.
Костя оказался тем самым лекарем совершенно случайно. Когда пьяная вечеринка подходила к концу и из стоявших на ногах парней остался только он, об Ане наконец вспомнили и долго сомневались, достойна ли она этого идеального во всех отношениях парня. В этот вечер Катрин немного перебрала: ее настроение менялось со скоростью света, но на решение вопроса с Аней она вдруг ощутила к ней родственные чувства. Костя был вызван на разговор, Аня отослана в детскую. Ее провожали аплодисментами и пьяными криками малознакомых людей.
- Ну, привет! – он вошел, сразу заперев за собой дверь и приклеившись к ней спиной, словно в поисках опоры. В полурасстегнутой рубашке, с небрежно закатанными до локтей рукавами, в широких длинных джинсах, в которых он то и дело заплетался, он не казался Ане столь красивым, как о нем взахлеб рассказывали новоиспеченные подруги. Он не казался ей даже привлекательным в своей манере томно смотреть исподлобья карими с прищуром глазами; он был хамоват и часто вел себя по крайней мере неприлично.
Вздохнув и оторвавшись от двери, он за один неровный шаг достиг кровати и грузно упал на нее, давясь громким смехом.
- Что молчишь? Боишься меня что ли? – спросил он, утопая в мягком пледе и рыская в глубоких карманах джинс.
- Нет, - сдавленно ответила Аня, чуть отодвинувшись на край. Слабая доза спиртного, разлившись по венам мягкой истомой, заглушила прежний страх. От него осталась только легкая дрожь в коленях, в которые она вцепилась руками и молча ждала.
- Мне рассказали о твоей проблеме, - закуривая продолжал Костя. Голос его звучал высоко и надменно, он, наконец, сделал над собой усилие и сел. Его сверлящие, оценивающие глаза пронзали Аню насквозь. – Ну, ничего… помогу, чем смогу, - равнодушно бросил он и отвернулся. – Резинки-то есть?
- Что?
Он снова начал шарить по карманам, выудил оттуда мизерную блестящую упаковку и бросил рядом с собой.
- Нашел, - устало сказал он и, жадно затянувшись, выдохнул в потолок сухое « раздевайся».
Аня испуганно схватилась за пуговки кофты.
- Не, верх можешь не снимать, мне все равно, - деревянным голосом отрезал Костя. Докурив сигарету, он заторможенным взглядом поискал, куда можно деть окурок, тяжело поднялся и неровной походкой подошел к окну.
- Что б вы без меня все делали? – улыбнулся он. Отражение в замерзшем стекле игриво подмигнуло, Костя открыл форточку: порыв морозного воздуха хлестнул ему по лицу и он отшатнувшись припечатался к стене.
В свои неполные 16 Аня редко задумывалась о серьезных отношениях. Воспитанная строгими родителями, в мечтах которых она была прежде всего успешной ученицей гимназии и любящей дочерью, Смирнова Аня лишь изредка смотрела на сверстников, как на объект симпатии. В своем напряженном графике между учебой и дополнительными кружками, ей как-то было некогда замечать неоднозначные взгляды одноклассников. До перехода в новую школу ей были неведомы прогулки допоздна в компании малознакомых парней, проблемы личных отношений и уж тем паче она не задумывалась о своем «недуге». Ей никогда не говорили в кругу семьи, что ее чистота – это святое для женщины, понятие невинности, восхваляемое классиками, было само собой разумеющееся. Сорвавшись со страниц любовных романов золотого века, Аня, как слепой котенок, пыталась выжить в мире настоящего. Этот мир пах алкоголем, требовал лжи и неоправданных жертв; в этом мире прославлялись сомнительные персонажи, а герой любовник был непременно душой компании, немного нетрезв и груб, но искрометен и желанен всеми.
- Делов-то! – победоносно сказал он, устало сгребая себя с кровати. Его рваное дыхание, приходя в норму, забило горячей волной о ледяную поверхность стекла. Он жадно затягивался сигаретой, ветер, врываясь в открытую форточку, пощечинами хлестал его по лицу. Он улыбался, его двусмысленная ухмылка, приправленная резкими косыми взглядами в сторону Ани, застыла на влажных губах.
- Эй, у вас же там не брачная ночь! – забарабанило по двери сорвавшемся на хрип голосом Ленки и ударило по перепонкам тысячью болезненных игл. Аня под частые смешки героя-любовника глотала вязкий воздух ртом и спешно натягивала колготки. Она задыхалась: в горле, словно перетянутом петлей, стоял огромный больной комок из смеси горечи и крика. Руки судорожно тянули на коленки синтетическую ткань колгот. Согнувшись пополам, стянув рукой пылавший жаром живот, она спешно пыталась одеться.
- Понравилось? – острым ножом врезался в спину томный голос Кости. Он не требовал ответа. Запустив руки в глубокие карманы джинс, он возвышался над Аней, горделиво вздернув подбородком. И качнув головой и довольно оскалившись, чуть слышно хмыкнул, - Мне тоже…