Что скажешь?! Мама!

Валентина Апанасенко
   - Ох, чувствует  моё  сердце,  что  мои  деточки  не  дадут  матери  спокойно  умереть, -
увидев,  что  я  собираюсь  покинуть  кухню,  почти  трагическим  голосом,  вдруг,  заявляет  моя  мама  и  всем  своим  видом  демонстрирует  приглашение  к  беседе.
     Кухня - не  лучшее  место  для  общения.  Теснота  и  "поле",  где  царит  неукоснительный  авторитет  по-старшинству:  не  так  режешь,  не  так  солишь,  не  так  завариваешь... Не  так..., не  так..., не  так...! И чтобы  исключить  вечные      кухонные  ссоры, в  нашей  семье  существует правило: во  время  приготовления  пищи,  больше  одного,  в  кухне  не  собираться. Но  на  сей  раз  мама  выбрала  кухню,  чтобы  поговорить  со  мной  наедине.  Чувствую,  что  ей  хочется  выговориться.
     В  последнее  время  она  сама  не  своя. То  тяжело  вздыхает,  то  слезу  украдкой  смахнёт, а  на  все  мои  вопросы,  в  чём  дело,  только  рукой  отмахивается.
     Но  вот прелюдия  окончена  и  я  вся  во  внимании.
   - Ладно,  у  вас,  у  девчат,  не  всё сложилось,  як  думалось.  Ну, а  за  Ваську  я хоть  была  спокойна. Порядочная  семья, хорошая жена, добился  хорошей  должности.  Уважаемый человек в районе. На доске почёта висит. И  вот!  На   тебе!  Сдурел  на  старости лет!  На  молодую  потянуло!
     Трагизм  в  голосе  переливается  в  глубокое  сожаление  о  крушении,  как  мама   считает,  счастливой  эпохи  в  семейной  жизни  сына.  Более  двадцатилетний,  благополучный  брак  моего  брата  рухнул  в  одночасье.  И  виной  всему,  конечно  же  что?  Её  Величество  - Молодость! И почти,  как  в кино  -  комсомолка,  активистка,  спортсменка...  И  двадцать  пять лет разницы  в  возрасте...
    - Боже,  опять  двадцать  пять! И сколько  можно  переливать  из  пустого  в  порожнее?  Мамочка,  дорогая,  он  уже  сделал свой  выбор. Назад  не  вернёшь. Оставь  их  в  покое.  Пусть  живут  себе..., - говорю я как  можно  спокойнее,  но  чувствую уже  появление металла  в  голосе
     - Да!  Тебе вот хорошо говорить.  Ты всю  жизнь  за  мамочкой. А  Василий?            Бедный,  бедный  мой  сыночек!  Як  хочешь,  а я ось  думаю  поехать  до ных.    Там  поживу,  пока  всё не утрясётся.
     - Ох, и  куда  это  мы  собрались?  Так  они  тебя  там  и  ждут!  А  ты  спросила,  захочет  ли  она,  чтобы  ты  у  них  жила. И ещё. Учти. Ты  никогда  не  жила  с  невесткой. Тем  более с молодой и озорной, - хочу  я  перевести  наш  разговор  в  шутку.
     - Тебе всё смешно. А  я  ни  жить,  ни  спать  спокойно  не  можу. Боюсь  я,  як бы  его  инфаркт  не  схватил!
       Мама подходит  к  буфету. Единственной  старинной  вещи  из  мебели, что  осталась  у  нас  после  переезда в  многоэтажку.  Достаёт  корвалол  и  пытается посчитать  двадцать пять капель.  Голос  у  неё дрожит,  руки  не  слушаются. Подавая  ей  воду,  я  стараюсь  её  успокоить. 
     - И  откуда  ты  это взяла,  мама. Да  наш  Васька  всегда  отличался  прекрасным  здоровьем. Я,  лично,  не  помню,  чтобы  он  хоть  один  день  лежал  в  больнице  за  всю  свою  жизнь.  А  ты?  Ты  вся  уже  душой  истлела.  Переживаешь.  Давление.  Подумай  лучше  о себе.  Как  бы  тебя  инфаркт  не  достал.  Да и какие    у  тебя  основания  для  беспокойства,а?  -  хочу я повернуть  наш  разговор  к  реальной  действительности и  без  особых  эмоций. Но  мама  стоит  на  своём.
     - Ты же ничего не  знаешь.  А я  там  была  и  всё  видела. Вин же полностью    пустил  себя  в  расход.
     - В  какой-такой  расход, мама?  Ты  что  такое  придумала?
     - Ну,  конечно.  Мать  у вас всегда шось выдумляет. Що не скажу, то всё выходыть, шо  мать  ваша  дура и брехуха. А он, подумать только, он же,  як  сдуру,  бегнёй  занялся.  Худеет.  На диетах. З  самого ранку голодный  гоняе  по  улицах. В  самых  трусах,  босяка. Тьфу! Уже  все  соседи  смеюца.  А ещё?!  А  ещё  накупил  всякых там агрегатов.  Таскае.  И  цэ  всё  в его-то    возрасте.  Он    же  не  молодый  хлопчик,  а  туда  же. Од  молодых  не  видстае...  Боюсь,  ох  боюсь,  що  загоныть  он  себя.  Сорвёт  сердце.
    - Ну  так  это же  его  проблемы,  мама!  Старый  кобель  увязался  за  молодой,  извиняюсь,  сучкой,  а  ты  переживаешь.  В  конце  концов,  это  его  жизнь, - еле  сдерживаю  я  себя  от  возмущения.
    - Вот  дождёсся,  прыйдэ  времья,    дождёсся,  как  вырастут  твои  дети,  то и   посмотришь,     заболит ли  тогда  твое  сердце.  Не  даром,  ох,  не  даром  люды  говорять,  шо  малые  дети - малые  заботы,  а  большие  дети, то большие  заботы. 
      Мама,  скомкав  краешек  фартуха,  подносит  его  к  глазам.
      Ну  вот,  уже  и  слёзы. Надо как-то  разруливать  ситуацию.
    - И  какое-такое  горе  у  твоего  сыночка?  Мамочка,  посмотри,  как  он  счастлив.  Да  он  весь  преобразился,  помолодел.  Не  то,  что  с  бывшей  жёнушкой,  на  шесть  лет  старшей  его. Ты  забыла,  как  она  вечно  его  донимала. То  не  так  одевается.  То  ведёт  себя,  как  мальчик,  несерьёзно.  То не с теми  дружит. Даже на футбол его не пускала.
    - Дай  Бог,  шоб  ты  була  така  хозяйка,  як  вона. Не  выйдет,  бувало,  з  дому,  пока  усих  не  накормыть,   напоить,  поцилуе,  заспокоить. А  ця, що?  А  ця  спыть  до  дванадцатой,  а  мужыки  бовтаються  по хати  голодни, неухожэни, мов цуцыки. 
    - Ну  так  та  его  специально  раскормила,  чтобы  старше  выглядел. Стал  с ней,  как  свинья.  Разжирел. Он  и женился  на  её  вкусных  борщах.
    - Так-то,  воно,  так.  Та  всё  вже  позаду.  Молодисть  загула. Умчалась скорым поездом.  Подумай только,  скилько ему  годков?  А  у  ней ещё   и маленькэ  дытя.  Когда  ж  любовью  зайняться?   Дитина не  дае  покоя.  А  я  хоч  за  малым  досмотрю.
    - Ребёнок!  Это  же  плод  их  большой  любви!  Она  говорит,  что  это  его  сын.
    - И   откуда  вона  знае,  од  кого? Она ж  была  замижня,  з  мужем жила,  як  його  родыла. А з нашим Васькой тайную любовь крутыла. А потом нашему, выжившему з розуму дураку, лапшу на вуха нависыла, що то его сын: и очи таки, и лобастый такый. А я  скажу ось  по-секрету.  Вже  так  я приглядалася  до малого.  Со  всякого-такого  бока. Ничого, ну ни на йоту  там ничого нашого  нэма.
      Знаем  мы  эти  секреты.  Всему  свету  по-привету, - подумала я,  но  промолчала.
    - Мама,  не  трави  себе  душу.  Вася  его  усыновил. Мальчишка  носит  его  фамилию.  Значит он -  его  сын.
    - Да неужели  я  против?  Да  только  малый  его  не  любыть. И  нэ  прызнае  його  за  батька. Там  же   дид  його  настраивае  против  Василя.  Як  залле  очи,  то  кричыть  на  всю  вулыцю,  сволочь старая,  щоб  малый  не  называв  его папой.  "У  тебя, - говорит - есть отец Пашка,  молодой та  гарный. А  этот  старый,  пузатый  дед  тебе  никто.  А  мать  твоя -потаскуха."  И  всё  в  таком  духе.  Уже всэ село гудыть.  И  шо  вин  выграв?  Побиг звидсы  з молодою. Вид симьйи, вид позору.  И  шо выходыть?  Старый  дурак  своим  поганым  языком  плещэ и плещэ. Нияк  не заспокоиться. Тэща-то за них, а тесть ни в какую. Нэ хочэ прымырытыся. Як прыйдэ, так и  скандал. Живуть-то через дорогу. А  Васька  наш  там  один  миж  нымы. Ему нужна хоч якась-то поддержка. Ох, як трэба!!
    - Ты  же  лучше  меня  знаешь,  дорогая  моя  мамочка,  что " шило  в  мешке  не  утаить". Всё  равно  люди  узнают.  Стоит ли  обращать  внимание?  А у них    любовь.  Проверенная  временем.  Семь  лет..."таемного  кохання".
    - Ой!  Кохання...!   Можэ и було, та сплыло. Вон,   через  забора,  рядом  з нымы  живэ  молодый  инженер. Красавець. Видела,  не  раз  видела  я,  як  вона  на  нево  засматривается. Аж  кыпыть вся!  Меня не проведёшь! Я жизнь прожила. - А Васька? А  шо  Васька.  Хропэ!  Пердыть!  Харкаеться!... Просты,  Господи,  шо  скажешь. Та  од  правды  никуды  нэ заховатыся. 
    - Не  одговарюй. Поеду!
    - Смотри,  мама,  сама.  Тебе  видней.
      Поехала.
      Поехала  наша   старушка-мамочка  спасать  своего  пятидесятилетнего  сыночка  от  любовного  инфаркта.
      Что  скажешь?!
      Мама...!

   24 июля 2011г.