Сказка – ложь, да в ней намёк,
добрым молодцам урок
Однажды, на крохотном острову размером в серебряную куну, в междуречье двух старинных великорусских рек Могочи и Мелечи, что в Верхневолжье, да на тихом озере-старице с песчаным плёсом жила-была девушка лет семнадцати. Звали её Беляна. Волосы русые, глазки голубенькие, щёчки румяные, зубки ровныя да белыя, губки алые, строго очерченные – красное солнышко да и всё тут.
Берега Могочи да Мелечи низменные, болотистые, луговые, но есть перекаты и пороги. В стародавние времена проложили по этим глухим местам свои пути из «варяг в греки да персы» древние скандинавы. Кружным путём постоянно шлёндрали тут ватаги этих свирепых пещерных людей, волоча за собой свои боевые драккары с драконьими головами. По тридцати и больше варягов на каждую посудину. То в Киев, то в Царьград, то в Германию, то во Францию. Пополняя свои ряды пленными и добровольцами из местных жителей, сокрушили они огнём и мечом гуннов и галлов, добрались до кельтов, саксов и бриттов в Англии, отбили у древних римлян Сицилию. Через Гренландию, во главе с Эриком Рыжим, добрались варяги-викинги до нынешней Америки задолго до Колумба. Только никаких географических описаний не оставили.
Известно, победа куётся новым оружием и самопожертвованием. Боевому снаряжению тогдашнего «цивилизованного» мира варяги противопоставили ядовитый гриб-мухомор да весенние строчки. Перед сражением, берсерки, так, по правде, звали таких бойцов, нажёвывали лесную отраву со слюной для бродиловки, делали отвары и поедали грибы свежими, откусывая кусочками. Ведьмино зелье удесятеряло силы скандинавов, подавляя инстинкты самосохранения и страх перед смертью. Отведав снадобье, обезумевшие берсерки срывали с себя медвежьи шкуры и голые, без щитов и доспехов, с бешеной пеной у рта, бросались в бой. Подкрадывались скрытно, атаковали ночью с факелами, в ярости рвали щиты противников зубами, обращая слабые сердца в бегство.
Допрежь всего варяги-побродяги покорили обитателей дремучего верхневолжского междуречья, где главное дерево – трепетная осина, ольха да ива плакучая.
Отца-рыбака убили, а мамку Беляны безумные берсерки с собой увели, на приплод. Осталась малолетка-Беляна одна в бревенчатом срубе с весёлыми резными ставенками, с крытыми галереями под задумчивой ивою, на зелёном острову с мостками на кольях да с лодочкой-долблёнкой.
По низкой воде да по каменистому ложу на островок к Беляне можно было со всей приятностью в брод добраться, задрав штаны или подоткнув юбку. Но в полую воду – не подступись. А это дважды в году: весной по таянью снега и осенью от дождей.
Рыбу ловить сиротка умела, как говорится, с пелёнок и снасти сама готовила. Малые сетки-путанки, бредни да невода из голубого льна вязала. Верши, мерёжки, мордушки да вентеря из зелёной ивы плела. Рыбу добывала где острогой, где на удовку с поплавком, на донку, на дорожку, на квок и на перемёт, на летние и зимние жерлицы. Пешня и мормышка у ней имелись.
И рыбы в те времена водилось видимо-невидимо, озерко аж играло от неё. Да от солнечного блеска.
Плотва, лещ, окунь, карась и краснопёрка, сом, язь, щука, судак, жерех да хариус, стерлядь и вёрткая уклейка-невеличка... Добытую рыбу Беляна солила, вялила, коптила на осиновой щепе, а то и свежую кабатчику сдавала.
Был у рыбачки, кроме всего, боевой лук со стрелами, чтобы от врагов да оскорбителей обороняться. Ко всему сказанному была Беляна весёлой. Несмотря на жгучую память в сердце о семейном горе, любила она попеть-поплясать, но в ближайшие деревни да сёла на праздники не ходила, побаиваясь чего, что ли?
Вместо этого смастерила она себе погудень или свирель-кугиклу из болотной куги-рогоза да несколько свистулек из коры мягко обстуканных ивовых прутиков и берёзовых веток. Звук у кугиклы тонкий да нежный, а у других дудок-свиристелок густой и
сипловатый.
В те древние времена музыкальных школ-то не было и о музыкальных нотах никто и не знал. Если жил в человеке какой настоящий талант, изготовлял он себе музыкальный инструмент да тут же и сочинял какую-нибудь свою мелодию или наигрыш. Так и Беляна забавляла сама себя как хотела.
Но однажды, как и должно было случиться, по весне забрёл сюда один деревенский парень. Беляна сидела на галерее и живо всматривалась в него, идущего вброд по малой воде. Выжидательно смотрела она как вьюноша по-собому сторожко балансировал на обомшелых камешках, нащупывая дорогу тяжёлой клюкой-палицей и теряя равновесие. На играющей воде да в окружении розовой кипени иван-чая на парень был всем хорош. Высок, не крив, лицом чист да крепок. Беляна положила рядом с собой лук со стрелами, несколько раз прицеливалась, остро щуря голубой глаз, но отложила.
Была на парне поношенная хоть и расписная домотканая рубаха, с веревьем на поясе и с оберегами, свалявшиеся русые волосы на макушке собраны в кичку, лаптёшки стоптаны, а за спиной плетёнка грубая из той же ивы, из какой этих местах издавна огумённые корзины плели. Когда парень совсем приблизился, Беляна и вовсе удивилась – глаза у калики, были плотно-наплотно зажмурены.
-И чё-ничё припёрся? – строго вопросила Беляна.
И парень вздрогнул от её сердитого голоса.
-Да вот, премного наслышан о тебе, хотел узнать, кто тут живёт-поживает да и собакой побыть.
-Как же ты сторожить-то будешь, когда у тебя глаза закрыты?
-А мне и открывать не нужно,- весело откликнулся парень. - Я и так вижу, что девица ты знатная, каких поискать.
Судьбина у парня сложилась - не позавидуешь. Родился он на свет, как и все, хорошенький, ручонки властно в кулачках держал, лет до шести бегал голопузый да босоногий вместе с ребятами, помогал отцу-землепашцу избу строить, топором пахал, лес под пашню корчевал, ходил за плугом, домашнюю скотину пас. «Помощник в доме растёт!» - То и дело восхищённо восклицали отец да мать. И назвали мальчонку Властом.
Но случилось несчастье – закатились у Власта его ясные глаза страшными бельмами. Перестал он видеть свет белый; выйдет, бывало, на взгорок, взглянет на утреннего Ярилу и – только белое свечение в глазах.
Бесполезным в доме стал Власт и вскоре ушёл, никого не спросясь, вслед за случайным каликой перехожим, учиться у него жить побирушкой. Одно хорошо: вместо глаз дал господь-бог Власту светлый разум, звериное чутьё, осязание и острый слух. Так что со временем научился слепой ходить быстро и самостоятельно, почти не опираясь на клюку. А страшные свои, пугающие людей бельма Власт умело скрывал под плотно закрытыми веками. Да и что видеть-то в этой жизни – одно безобразие.
Беляна от похвалы Власта аж порозовела с лица.
-Ни полушки у меня нет, -заявила девушка,- и нечего мне тебе дать, а, давай, я тебе лучше что-нибудь поиграю!
Взяла Беляна с полки свою свирель-кугиклу типа жалейки и выдудела весёлую мелодию. Слушал её слушал слепой парень, не удержался да и пустился в пляс. И девица вслед за ним не удержалась, вышла на середину да и поплыла павою. Дерюга на парне распахнулась, сваляная кичка расплелась, волосы цвета спелой соломы рассыпались по плечам, лаптёшки в миг расползлись. Об ивовые-то прутишки своих лаптей Власт неожиданно споткнулся, и они вместе с Беляной повалились на свежескоблённый пол. Власт - сверху.
Никого нет, у девицы губки пунцовые приоткрыты, свежее, горячее дыхание обадло парня и невольно потянулся он, чтобы поцеловать да не тут-то было.
Как хватит его по щеке Беляна, как припечатает своей сильной ладошкой, как закричит:
-Ишь ты, чё удумал! А ну, пошёл прочь! И чтоб я тебя больше не видела!
А когда Власт поспешно добрался до берега, Беляна издевательски заиграла всё ту же свою весёлую мелодию. Не оборачиваясь, Власт также страстно как и в домике на острову заплясал привольно и радостно, размахивая тяжёлой клюкой как боевой палицей. И сбежавшиеся деревенские ребятишки заплясали вокруг него в дорожной пыли, выкрикивая:
-Вот! Вот, ты, какой! Сле-е-е-пой с клюкой!
Прошло время. Мабыть тому лет пять или более.
За эти года рыбачка Беляна в росте прибавила, расцвела, женихов к ней сваталось видимо-невидимо. Как же, невеста завидная! Хозяйка Голубого озера, владелица да по слухам ещё и богатенькая. Молодая рыбачка весь навар в чулочек тщательно припрятывала.
Вдруг благополучие окончилсь. Спеша на утренний клёв, Беляна как-то споткнулась в тёмных сенцах и охромела на обе ноги так, что с костыликами пришлось породниться. Калия, наверное, в организме оказалось мало. Да и то сказать: одной рыбой питаются те народы, кого бог к этому приставил, рыбоедами называются. Местные знахари лечить Беляну отказались – не в силах, мол, и денег требовали много. Женихи отвалили.
Вот сидела Беляна как-то в своём обветшавшем за это время доме с галереями, играла себе на дудочке, вдруг видит: ковыляет по камешкам через брод её старый знакомый Власт.
-Здорово, моя зазноба! –Со всей осторожностью произнёс Власт. -Разрешишь ли войти?
Беляна поколебалась, но ответствовала положительно. Видно, жизнь и вправду учит кое-кого уму-разуму. У кого разум есть.
-Заходи, - сказала приветливо. И добавила, пристукнув костыликами: - Только теперь не попляшешь, как бывало!
- А чё нет-то? -Весело заявил Власт, снимая с затёкшего плеча почерневшую от времени плетёнку и утвердительно ставя её на тёсаные доски стола. – Вот оно наше совместное счастье!
Слепой наставник Власта пропойцей был, сколько ни насобирает рубликов – всё в кабак снесёт. А Влас скупердяем, жмотом и скрягой стал. В поясе на чреслах своё сокровище хранил. Идёт себе бредёт, а денежки там: «Стук-стук!» Как бы о Беляне напоминают.
-Я, - говорит не без гордости Власт недоумевающей Беляне,- с кабатчиком в долю вошёл. Теперь деньги сами на нас с тобой работать будут.
И горько, от перенесённой житейской тяжести и от неожиданной радости, заплакала без удержу Беляна. И сложили они с Властом свои капиталы и поехали к знаменитым ведьмам, колдунам да знахарям. За приличную мзду вправили те лекари хромые косточки в ножках Беляны, всякими там заговорами,
притопами, да прихлопами свели страшные бельма с ясных глаз Власта.
Тогда сыграли влюблённые шикарную свадьбу в кабаке, стали они вместе жить-поживать, произвели на свет много-много мальчиков и девочек, потом пошли у них многочисленные внуки, правнуки и праправнуки. Топая босыми ногами с розовым пяточками, рассеялись они по всей земле. Один из них, по имени Данила, стал знаменитым мастером каменных дел, с самой Хозяйкой Медной горы,что на Урале, дружил.
Тут и сказке конец, в кто слушал - молодец.
-------------