А.В.Летенко
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЖИЗНИ МИКИ МОРОЗОВА
(Из воспоминаний)
В самом начале ХХ века выдающийся русский художник Валентин Серов создал два портрета, хранящихся сегодня в Третьяковской галерее. На одном из них изображён в полный рост Михаил Абрамович Морозов – безвременно, в возрасте 33-х лет, ушедший из жизни русский коммерсант, меценат, известный коллекционер произведений русской и французской живописи. На втором, являющимся одной из вершин творчества Серова и истинной жемчужиной коллекции Третьяковки, изображен сын Михаила Абрамовича – Мика, которому в момент написания портрета было всего четыре года. На мой взгляд, это созданное скупыми средствами художественное произведение являет собой истинный образец и гениальный символ детского любознательного порыва.
Однако далее речь пойдёт не о живописи, а о событиях последних дней жизни Михаила Михайловича (Мики) Морозова, ставшего к 1950-м гг. не просто блестящим переводчиком с английского, но и всемирно известным исследователем жизни и творчества Уильяма Шекспира. Об этих событиях за праздничным столом 1 мая 1954 г. рассказал нам друг моего отца Николай Николаевич Матвеев, человек, который, по многим свидетельствам, в те годы знал Англию, её историю, культуру и язык, возможно, лучше всех в СССР. Неудивительно, что он в течение многих лет возглавлял кафедру английского языка в суперэлитном Институте международных отношений и достаточно хорошо знал М.М.Морозова как коллегу.
То, что Михаил Михайлович – "классово чуждый элемент" – не попал в чекистский застенок и выжил в суровые годы "усиления классовой борьбы", прежде всего объясняется тем, что он был одним из обширного купеческого семейства Морозовых, к которым советская власть относилась либерально. Дело в том, что, во-первых, все Морозовы славились своим меценатством. Удивительно, но мало кто из москвичей знает о том, что его отец - Михаил Абрамович приютил и выхаживал в последние годы жизни великого русского живописца-пейзажиста Исаака Ильича Левитана в специально выстроенном для него флигеле, который и посейчас можно видеть наискосок от дворца Морозовых в Большом Трёхсвятительском переулке. Все, например, знают, что один из Морозовых - Савва Тимофеевич, друг Максима Горького – спонсировал создание Художественного театра и русское революционное движение. Во-вторых, Мика, получив филологическое и литературоведческое образование в Англии, вёл скромную жизнь беспартийного переводчика и педагога. Он читал лекции по истории театра и английской литературы, консультировал театральные постановки пьес Шекспира,руководил шекспироведческими конференциями, вёл шекспироведеческий семинар в МГУ, и в итоге стал заметной фигурой в мировом шекспироведении, фактически основал отечественную шекспироведческую школу. Видимо, и по этой причине в 1949 году его назначили главным редактором издававшегося в Москве на английском языке журнала News, поскольку в его политической благонадёжности никаких сомнений не было.
И всё бы шло для Мики дальше таким же спокойным и достойным порядком, если бы в 1952 году высшее руководство страны не начало вести подготовку к проведению в Москве особой конференции, на которую вознамерилось пригласить не только западных бизнесменов, но и наследников знаменитых русских купеческих фамилий – Рябушинских, Морозовых, Елисеевых, Коншиных, Чичкиных, Гиршманов, Мамонтовых, фон Мекк и др. – с целью не просто наладить отношения с эмиграцией, но и привлечь её капиталы для вложений в послевоенное восстановление и развитие советской экономики. Эта встреча, проходившая в Кремле, под названием «Совещание промышленников» действительно была проведена в 1955 году, то есть с некоторой задержкой, вызванной событиями, связанными со смертью И.В.Сталина. На ней, кстати говоря, присутствовал и мой отец - Виктор Александрович Летенко. И даже я, - тогда 14-летний мальчишка, помню лихо проносившиеся по улицам Москвы автомобили, развозившие участников Совещания. Мои сверстники, может быть, помнят, что эти ЗИМ-ы отличались от других тем, что их габаритные фонари были выкрашены голубой краской.
Однако вернёмся в 9 мая 1952 года, в одно из помещений ЦК КПСС, где велась подготовка Совещания. В процессе обсуждения неизбежно встал вопрос, а кто будет принимать гостей из русской диаспоры во время неформального общения? На кого возложить функции «hearty welcome» и «гостеприимного хозяина» - не на товарищей же Берия или Маленкова, с которыми у русских эмигрантов и их наследников вряд ли получится задушевный разговор? Здесь нужен человек, к которому гости отнеслись бы с максимальным доверием, а таких уже не осталось; вроде бы всех успели переловить и передушить. И тут кто-то вспомнил и подсказал со всех сторон подходящую (то есть интеллигент-«рафине», свободно владеет главными европейскими языками, потомок известной купеческой фамилии) кандидатуру Морозова, за которым немедленно выслали машину и доставили для беседы в кабинет члена политбюро ЦК А.И.Микояна.
Анастас Иванович обрисовал ситуацию, сформулировал задачи, которые должен решать Михаил Михайлович, и тот, недолго раздумывая, согласился. В заключение беседы Микоян поинтересовался социальным статусом и материальным положением собеседника и понял, что, если гости узнают правду о микиных: ничтожной зарплате, убогом коммунальном жилье и полном отсутствии у него других обычных и привычных для простого западного жителя благ и удобств, то может выйти немалый конфуз. Поэтому он в присутствии Мики продиктовал своему помощнику перечень необходимых вещей, «которыми следует срочно и безотлагательно обеспечить товарища М.М.Морозова». В этот перечень вошли: приличная одежда, солидная должность и хорошая зарплата, отдельная обставленная мебелью квартира где-нибудь на Фрунзенской набережной или Кутузовском проспекте, оборудованная для приёма гостей и расположенная в хорошем месте дача, персональный автомобиль и прочее, что мог ещё пожелать Михаил Михайлович, над чем ему было предложено подумать.
Буквально ошеломленный предстоящими переменами Морозов был доставлен домой в чёрном лимузине, чем несказанно удивил соседей и близких. Последние еще более были ошарашены изложением его разговора с Микояном. Затем Мика лег на диван немного отдохнуть и… умер.
Оказывается, инфаркты бывают не только от неприятностей. Их могут вызывать и весьма сильные положительные эмоции.