Смертельные гимны

Михаил Журавлёв
1.

Вот так: живёшь, собой доволен,
живёшь, не преклонив колен,
неизлечимо жизнью болен,
не зная, что такое тлен,
слывя вкусившим много соли,
и значимым других поболе
(не всё ль равно - что соль, что хрен?),
играешь значимые роли,
меняя ставки и пароли,
на самой значимой из сцен,
вкушаешь сладость неги в холе,
иллюзий попадая в плен...
и вдруг - как шарик прокололи...

Вот так: выстраивая замки,
на входе вешая замки,
ты водишь в полевой панамке
своих солдатиков полки,
твой офицер проходит в дамки,
твой враг уже закопан в ямке,
блестят парадные штыки,
ты салютуешь лучшей самке,
штанишек поправляя лямки,
лихим движением руки...

А где-то с дальних колоколен
звенит тебе: "О как ты болен!"

2.

Вы называете безвременной утратой
уход любившего вас искреннего друга.
Вы обращаетесь поэзией крылатой
к воспоминаниям о прежних временах.
Вы поминаете все памятные даты,
не выдавая затаённого испуга.
Вы понимаете: и вам черёд когда-то
в необозримых раствориться пеленах.

Неотвратимая, безноса и жестока,
она за каждым неожиданно приходит.
Никто не ведает отмеренного срока,
никто не ждёт её прихода никогда.
Она бывает избавленьем от порока,
она венчает устремления к свободе.
В ней столько правды, столько смысла, столько прока,
что только к ней ведёт рождений череда.

Венчаясь с нею в заключительном экстазе,
вы познаёте нарекаемого Бога.
Кто в лихорадке, кто в бою, а кто в проказе
приходит к ней за исцелением навек.
Две чёрных розы на столе в хрустальной вазе
перед портретом в тишине застынут строго.
И жизнь цепочкою безумных эвтаназий
продолжит к ней одной неукротимый бег.

3.

Хвала тебе, хвала,
награда и отрада!
Куда бы ни звала
трепещущая плоть,
оставим все дела,
как только станет надо
тебе, что позвала
             на встречу.
Пою тебя, пою,
не опуская взгляда,
наперсницу мою,
не в силах побороть!
И вожделенно пью
глоток последний яда.
В аду или в раю -
             далече.

Ревнивая, раскрой
прекрасные объятья!
Тут каждый данник твой,
за каждым есть должок.
Одни кричат: "Постой!",
но всё равно заплатят
своею головой
             однажды.
Другие "Побыстрей!"
взывают, как заклятье.
Но в воле ты своей:
придёшь ты только в срок.
Безумный мир страстей,
прекрасный так некстати,
горит - тебя страшней
             от жажды.

4.

Две силы в мире равно велики,
и ими управляемо живое.
Любовь и страх. Они - как маяки.
Полярны, хоть и схожи меж собою.
     Любовь ведёт к рожденью и любви.
     А страх - ко смерти и опять ко страху.
     Двух этих сил единство - vis a vis -
     удерживает этот мир от краха.
Едва одна из них, возобладав,
собой другую силу подавляет,
так сразу, равновесье потеряв,
мир к хаосу стремительно сползает.
     Любовь без страха - эгоизм слепца,
     присвоившего явно не по праву
     обязанности Высшего Творца,
     стяжая незаслуженную славу.
Страх без любви - ловушка для ума,
влекущая к коварству и обману,
где всё смешалось в кучу - свет и тьма,
достоинства, пороки и изъяны.
     Мерило жизни - смерть, и к ней одной
     устремлено от века всё живое.
     Меж страхом и любовью путь земной
     проложен непреложною тропою.
Религии, законы для людей
сподоблены спасительному кругу:
религии - тем, в ком любовь сильней,
законы - тем, кто слишком перепуган.
     Но ключ заветный держит Смерть в руке.
     Она незримо жизнью управляет
     и держит мир синицей в кулаке.
     Бессмертье журавлями пролетает.