Однажды, в «лихие девяностые», на Северный флот приехала очередная инспекционная группа из США. Они проверяли нас, мы - их, как это и было предусмотрено договором о стратегических наступательных вооружениях.
Вот уже инспекция практически закончилась. Настроение у всех было приподнятое: наши были довольны тем, что сложная и многоступенчатая система обеспечения отработала без сбоев, а американцы - ещё и тем, что у них накануне благополучно завершились очередные президентские выборы.
Вот уже окончилась официальная часть, начался торжественный ужин. За два дня совместной работы мы с американцами уже друг к другу немного привыкли, присмотрелись - а после того, как был провозглашён ряд тостов, скованность во взаимном общении окончательно исчезла. В разговорах (и за столом, и особенно, во время перекуров) теперь свободно затрагивались самые разнообразные темы.
Один из членов инспекционной группы довольно бегло говорил по- русски (ничего, что с некоторым акцентом и небольшими ошибками, зато понятно). Он неплохо знал и наш фольклор, и даже в русских матерных ругательствах кое-что соображал. Этот невероятно общительный молодой человек повеселил наших новым анекдотом:
Сын спросил отца:
- Папа, что такое теория и что такое практика?
Отец ответил:
- Давай спросим твою сестру и твою мать: могли бы они отдаться совсем чужому мужчине за миллион долларов? Тогда всё и поймёшь!
Спросили сестру. Она ответила:
- О нет! Я порядочная девушка! Хотя... миллион долларов - это такая большая сумма! Наверное, всё-таки могла бы...
Спросили мать. Она ответила:
- О нет! Я порядочная мать семьи! Хотя... миллион долларов - это такая большая сумма! Наверное, всё-таки могла бы...
Тогда отец сказал сыну:
- Вот видишь! По теории мы с тобой имеем два миллиона долларов, а на практике - имеем двух бл...дей в семье!
Другой американец владел русским языком лучше своего коллеги и темы поднимал более серьёзные. Для начала, он покритиковал своего президента за то, что тот во внешней политике недостаточно жёстко отстаивает интересы США. А потом спросил наших:
- Как вы думаете, почему в России сегодня так плохо живётся?
- Да всё и так ясно! Экономический кризис!
- Нет, причина не в этом. Экономический кризис вполне преодолим за три-четыре года, а у вас это тянется уже гораздо дольше!
- Ну так ведь ещё и кризис идеологии!
- Тоже нет! Для выработки новой идеологии вполне хватило бы даже полутора-двух лет!
- Ну и в чём тогда, по-вашему, причина?
- У вас кризис управления!
- Что это такое?
- В вашей стране очень во многих сферах к власти пришли... ну, скажем так, люди, не знающие того дела, которым они теперь руководят. Такие никогда не допустят, чтобы их подчинённые были умнее и грамотнее, чем они сами. А это значит, что специалисты им не нужны, и каждый из них формирует свою команду тоже из дилетантов - по принципу родства, личной преданности или по какому-нибудь ещё. Вот поэтому, у вас сейчас по всей России и громоздятся пирамиды из дураков - сверху донизу!
Было обидно слышать эти слова из уст иностранца, очень хотелось ему возразить, да вот только сказать-то, по существу, было нечего - мы и сами чувствовали, что так оно и есть.
Этот разговор состоялся в 1997 году. Многое ли в нашей стране с тех пор изменилось? И, главное, в какую сторону?
Теоретически, у нас положение дел и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в образовании, и в медицине, и в Вооружённых Силах, да и во всём остальном, с каждым днём становится всё лучше и лучше. Происходит это, как говорят, благодаря тому, что в России вот уже лет двадцать подряд безостановочно и бескомпромиссно проводятся успешные масштабные реформы во всех сферах.
А что получается практически? Судите сами!