Колдунья из Марьиного поля

Елена Гвозденко
Зимние липкие сумерки вползают в комнату, вытягивая тени. Я стою в темнеющей комнате, припав к холодному стеклу. Бабушка хлопочет на кухне, готовя ужин. Скоро с работы придут родители, и маленькая квартира в один миг станет светлой, шумной и совсем не страшной. А пока, разглядывая смутные фигурки в притихшем маленьком дворике, я представляю себя одинокой принцессой, запертой в темнице. Я «вижу» сказочных чудовищ, притаившихся в укрытом газоне, под опустевшими скамейками и за дверьми сараев. Мне становится страшно, и я спешу на кухню, где маленькая ладная фигурка бабушки что-то там колдует над сковородками и кастрюльками. Но под скворчащие звуки, в мире знакомых запахов и света, уже жутковатый выдуманный мир исчезает.
- Баб, расскажи что-нибудь страшное, пристаю я к ней, уткнувшись в фартук, пропитанный запахом жареного лука и картошки.
-Отстань, мне некогда.
Но я не отстаю. Тогда бабушка, вероятно для того, чтобы я, наконец, «не путалась под ногами», усаживает меня на большую табуретку, и милостиво произносит:
- Ну, слушай.
Она выдерживает паузу, деловито помешивая большой ложкой что-то в сковороде.
- Давно это было. Мы с мужем Петром только перебрались из нашей деревни в город. В отпуск приехали в гости к родственникам в Марьино поле, - начинает она свой рассказ. 

Деревня, в которой родилась бабушка, мне хорошо знакома. Каждое лето мы с ней уезжали «погостить» к ее брату. Перед глазами сразу возникла единственная деревенская улица, змеившаяся вдоль речки с домами, разбросанными друг от друга на значительном расстоянии. Во времена моего детства в этой деревне остались только старики.  Помню, меня интересовало странное название – Марьино поле.
- Да жил тут давно один барин. Было у него две дочки – Ольга и Мария. Так вот он им две деревни в качестве приданого и отписал – так они и назывались: Ольгино поле и Марьино поле. Только вот Ольгина деревня быстро в упадок пришла, и народ разъехался из нее, а Марьино поле раньше большая деревня была. Людей много жило, это теперь кто умер, кто уехал и до соседей не докричишься. А раньше и выгона-то не было, все распахано было под огороды.
Выгон, о котором говорила бабушка, был любимым местом моих летних прогулок.  Поредевшие дома были со всех сторон окружены этим выгоном – огромным лугом, пахнувшим, жужжащим, мычащим голосами привязанных телят, цокающим убежавшими и спрятавшимися в высокой  траве цыплятами.  Только над этим выгоном небо было таким голубым и бескрайним, а до облаков, казалось, можно было дотянуться рукой.

-Так вот, приехали мы, значит, - продолжала бабушка, - навестили своих, да и спрашиваем, что в деревне нового произошло за то время, пока нас не было. Ну, нам рассказывают, что кто-то родился, кто-то женился, а самая главная новость, это то, что Матрена с ума сошла после того, как к Солохе наведалась. Эту Солоху все в деревне побаивались, домишко ее обходили. Поговаривали, что была она самой настоящей колдуньей.  Всю жизнь одна жила, замуж не выходила, детей у нее не было.

-  А зачем же Матрена к ней ходила? – спрашиваю я у бабушки.

- Да пошли бабоньки на покос. Сели обедать, а оказалось, что соли никто из них не взял. Тогда Матрена и решила попросить соли у Солохи, до ее дома было ближе всего. Женщины начали отговаривать, а Матрена она бесстрашная. Отвечает им, что, мол, она в сказки не верит. Пришла она от Солохи, ставит соль, а женщины ее есть не стали, так и ели все несоленое. А Матрена солит и нахваливает. На следующий день Матрена на работу не вышла. Жила она одна, муж у нее умер, а дочка переехала в  соседнюю деревню. Постучались бабоньки в ее окошко, а им так никто и не открыл. А вечером решили выяснить, куда Матрена подевалась. Видят, дверь, будто изнутри заперта, а в доме тишина. Посоветовались они, да дверь и выломали.

А как в дом к Матрене зашли, так и встали как вкопанные. От прежней их подруги мало что осталось. Сидела на полу какая-то взлохмаченная женщина с поседевшими за один день волосами. Но страшнее всего были глаза Матрены. Глубокие, почерневшие и какие-то пустые. Обвела она взглядом вошедших, да подобрав юбку на лавку с ногами запрыгнула.  Никого не узнала из тех, с кем каждый день делила свои радости и горести. А потом протянула скрюченный указательный палец, и закричала: «Черти, черти». Пытались женщины ее на кровать уложить, да не тут-то было. Вырвалась она от них, да по стене на притолоку потолочную залезла. Поджала под себя ноги, и по углам на «чертей» указывает. Пришлось женщинам мужиков на помощь звать. Те достали безумную, хотели к кровати привязать, а она все веревки рвет, силища в ней откуда-то такая взялась, что ее сразу несколько мужиков еле удерживали. Послали в соседнюю деревню за Татьяной, дочкой Матрены. Когда молодая женщина пришла в дом своей матери, то несчастная не узнала и ее. Лишь к ночи удалось как-то утихомирить бедовую. Бабоньки Татьяне и рассказали о том, как Матрена к Солохе за солью ходила. На следующее утро Татьяна, вырвав из забора самую большую палку, отправилась к колдунье.

А надо сказать, что Татьяна эта была весьма рослая и крепкая молодая женщина. Зашла она к старушке, а та, увидев гостю, сразу попятилась, стала что-то пришептывать. А Татьяна прямо с порога и заявляет – ты, мол, мою мать заколдовала, ты и расколдовывай, а то от твоего дома и камней не останется. Солоха сразу стала оправдываться: «Что ты? Что ты? Да зря на меня народ наговаривает. Я и колдовать-то не умею». А Татьяна не отступается. Только палкой все грознее по полу стучит. Деваться старухе некуда. Она и отвечает дочери несчастной: «Принеси из дома кусочек сальца». Татьяна сходила домой и принесла то, что просила старая ведьма. Солоха отвернулась, отошла в дальний угол и что-то долго шептала на сало. Потом протянула его Татьяне и велела дома скормить кошке и ничему не удивляться. Молодая женщина, как только пришла домой, сразу отдала сало кошке. Животное еще не успела доесть, как будто подавившись, сначала осела на задние лапы, а потом с диким криком стала подпрыгивать почти до потолка.  Так бедное животное металось по дому около часа. Из пасти у нее шла пена, а глаза были совершенно безумные. Все это время привязанная к кровати Матрена тоже кричала нечеловеческим голосом, выгибая свое тело. Наконец, кошка, в последний раз подпрыгнув, упала на пол и издохла. В это же время и Матрена пришла в себя. Первые слова, которые она произнесла, были: «зря я к Солохе за солью пошла».

Бабушка замолчала. А мне не терпелось узнать конец этой истории.
- Баб, а чем дело кончилось? Выздоровела Матрена?
- Выздоровела, выздоровела, да только после этого прожила совсем недолго.
- А как же Солоха? Неужели так и осталась в деревне?
- Осталась. А куда ей деваться? Народ ее пуще прежнего избегать начал. Да она и не нуждалась ни в какой компании. Вот только когда умирать стала….

- А что случилось, когда Солоха умирала?
- Да рано тебе такие истории слушать. Ну да ладно, раз сама начала. Колдуны ведь просто так умереть не могут. Им свой дар черный надо кому-нибудь передать. Только ведь Солоха одна жила, никого у нее не было. Поговаривали в дерене, что совсем ведьма плохая стала, несколько дней с кровати не встает. Но только желающих пойти проведать ее не находилось. Вот уже месяц никто ведьму на улице не встречал, а в дом ее зайти боятся. Самые смелые подойдут к окну, послушают, да вроде какие-то стоны слышат. А тут на беду к Миколе родственники приехали с ребятишками. Ну, ребятишки бегают, за ними разве уследишь? Играли они, да маленькая девчушка в лопухах у Солохиного дома и спряталась. Слышит она, будто кто-то из дома по имени ее зовет. Девчушка и зашла. А Солоха с кровати ей сверток какой-то протягивает. Возьми, мол, гостинец. Малышка взяла, да домой к Миколе и принесла. Стали взрослые ее расспрашивать, где она сверток взяла, девчушка и рассказала. Испугались тогда взрослые, выхватили сверток, да бегом к речке, утопить его хотели. Да только как ни бросают в воду, а он не тонет, да все к их ногам подплывает. Насилу они от него избавились. А Солоха все никак помереть не может. Кто бы мимо ее дома ни прошел, всех по именам кличет, к себе зовет. Не то, что ребятишки, взрослые боялись мимо проходить.  Вспомнили тут деревенские, что ведьме может помочь умереть еще один способ – надо венец под крышей приподнять. Собрались как-то вечером мужики у Солохиного дома, а лезть боятся. Ну, Микола и полез. А как подняли крышу, на всю деревню такой вой раздался, собаки заскулили, куры попрятались. Да после этого и померла Солоха.

Позже, в один из летних вечеров, гуляя по деревенской улочке, бабушка показала мне маленький обмазанный глиной домишко с крышей, крытой соломой.
- Вот здесь и жила Солоха.
Все то лето домик нетерпимо манил меня. В один из дней, я все же решилась и заглянула за пыльное оконце. Но мой взгляд уловил лишь запустение, да пучки полуистлевшей травы. Я надергала из крыши соломы, сплела из нее косичку и тайно хранила свой оберег за дощечкой курятника.