9
Полуночи друзья ждали с волнением. А вдруг Лиза на этот раз не выйдет? Когда часы начали бить, оба считали вслух каждый удар. « Двенадцать! – сказали они вместе и уставились на портрет. Чудо повторилось. Девушка улыбнулась и, протянув обе руки молодым людям, сошла на пол.
Лизу усадили за стол, и пока она поглощала лакомства, принесённые из кондитерской и особенно любимые девицами, друзья не произнесли ни слова, их одолевали мрачные мысли. Неужели эта юная красавица достанется монстру? Нет, никогда! Взглянув друг на друга, Дмитрий и Нестор, молча, дали клятву спасти эту несчастную девушку.
- Вы сегодня какие-то скучные. Что случилось?
- Сегодня приходил этот мерзкий старик. Завтра его слуга заберёт портрет.
Лиза побледнела. « Уже? – тихо спросила она дрожащим голосом, - и вы отдадите меня?»
- Успокойся, Лизанька, мы не дадим тебя в обиду. Сейчас мы подумаем, как тебя спасти. А ты вспомни, что ещё знаешь об этом колдуне, это очень важно. Мы вот выяснили, что в грунт для холста входит неизвестное вещество, которое, как мы полагаем, и способствует оживлению изображения.
- Я знаю, что в наш город этот человек приехал из какой-то восточной страны.
- Он, конечно, занимается магией и алхимией и составляет различные средства для подавления воли человека, - сказал Нестор, - и ты, Лиза, испытала это на себе. А скажи, почему ты оживаешь только на два часа, и что случится, если ты задержишься.
- Так он же сказал, что я исчезну, просто рассыплюсь, погибну в страшных муках.
- Может быть, просто пугал, чтобы ты не убежала. А в какое время было оживление? – спросил Нестор.
- Это было летом. В окно я видела, что ещё только начало темнеть. Так бывает только в июне.
- Я, кажется, догадываюсь, - воскликнул Дмитрий, - ведь через два дня самая короткая ночь в году! Лизанька, милая, вспомни, что было той ночью? Старик говорил что-нибудь, угрожал, обещал?
- Сейчас-сейчас… это ведь было давно, и я очень испугалась, - девушка, взявшись руками за прелестную головку, слегка покачивалась, как это делают люди в сильном напряжении. – Вспомнила! – вскричала девушка. - Когда старик вытащил меня из картины, он закричал, что ему надоело моё упрямство, и утром мы обвенчаемся. Я напомнила, что через два часа я исчезну. Этот негодяй злобно засмеялся и объявил, что именно в сегодняшнюю ночь я воскресну надолго.
- Вот видите, я прав! – художник быстро заходил по комнате. – Завтра ночью всё решится.
Нестор вскочил: « Будь я проклят, если… - Лизанька, мы спасём тебя!»
Лиза заплакала. Оба молодых человека принялись утешать её. Их прервал грозный сигнал. Часы пробили два.
Утром Нестор, ночевавший у друга, нанял извозчика, которого поставил за углом, и сам спрятался там же. Слуга приехал в экипаже к десяти часам. Дмитрий вручил ему упакованную картину. У него было такое состояние, как будто отдаёт самое дорогое существо в руки злобному чудовищу. Он проводил слугу до экипажа и помог устроить портрет. Потом, убедившись, что Нестор поехал вслед, поднялся и с нетерпением стал ждать. Как пусто было в мастерской без прелестной Лизаньки. Дмитрий вспоминал её нежный голосок и такие трогательные доверчивые глаза. Совершенно неопытный в обращении с прекрасным полом, он пока не понял, что полюбил несчастную девушку. Молодой человек был настолько застенчив, и неуклюж с женщинами, что соученики в Академии прозвали его «красна девица». Это потому, что рисуя обнажённых натурщиц, Дмитрий стыдился и краснел. Тем не менее, рисунки его были самые лучшие. Он благоговел перед женской красотой и относился к натурщицам как к богиням. Попытки пошутить по этому поводу, Дмитрий резко пресекал, к великому удивлению студентов живописного класса. Однажды дело едва не дошло до дуэли.
Дмитрий был единственным сыном в обедневшей дворянской семье, которая владела маленькой деревушкой и тремя десятками крестьян. Отец его Пётр Зимин служил офицером в пехотном полку и хорошо показал себя в военных действиях двенадцатого года. Вернулся он израненный, вышел в отставку, но прожил недолго и, к великому горю горячо любящих его жены и сына, скончался через шесть лет после возвращения. Дмитрий был тогда совсем мал. Вдова, как могла, управляла почти опустевшим крохотным имением. Война унесла не только хозяина, но и самых крепких крестьян. Она работала с утра до вечера, стараясь скопить хоть какие-нибудь средства для подрастающего сына.
Мальчик рос прилежным и послушным – старательно выучивал уроки, которые давала ему мать – на учителя денег не было. Дарья Михайловна была образованной женщиной, она окончила Смольный институт. К тому возрасту, когда сыну надо было избрать занятие для обеспечения дальнейшей жизни, он был хорошо подготовлен для соискания какого-нибудь места службы. Но матушка настаивала на поступлении в университет, уверяя, что сумеет хотя и скромно, но достойно содержать его во время учёбы. Дмитрий подчинился матери, про себя решив, что непременно найдёт какую-нибудь работу.
И действительно, он, как и многие студенты, бегал по урокам. На втором курсе Дмитрию повезло: ему предложили работу с проживанием. Он с большим облегчением покинул свою тёмную и сырую клетушку и с большим старанием обучал трёх мальчиков.
Неожиданно всё изменилось. Дмитрий учился на медицинском факультете, и однажды на уроке анатомии преподаватель шумно расхвалил его рисунки скелета и мышц. « Да вы прямо художник, юноша! – заявил он, - я никогда не встречал столь искусного в рисовании студента. Вам бы в Академии художеств обучаться». Дмитрий покраснел – преподаватель невольно угадал тайную его мечту. Он с детских лет очень любил рисовать и посвящал этому занятию всё свободное время. Матушка, которая писала неплохие акварели, научила сына владению этими красками. Стены их небольшого дома постепенно завешивались Митиными картинами. Мальчик рисовал всё, но особенно ему удавались портреты. Деревенские ребятишки охотно позировали младшему барину, который, впрочем, нисколько от них не отличался – летом бегал босиком и в простой холщовой рубашке. Дарья Михайловна однажды, вздохнув, сказала: « Если бы на это можно было жить»… И Дмитрий далеко запрятал свою мечту.
После урока анатомического рисования, когда он удостоился похвалы, ноги сами понесли юношу к Академии. Он осмелился войти внутрь и первое, что увидел, было объявление о записи на бесплатные рисовальные курсы. Занятия проводились по вечерам. « И не надо бросать учёбу», - пришло в голову Дмитрию.
Началась совершенно новая жизнь. Дмитрий был так занят, что даже на чтение не хватало времени. С утра он спешил на лекции, после обеда занимался с детьми, вечером в любую погоду бежал на занятия по живописи. Эта сумасшедшая гонка продолжалась год. В начале лета Дмитрия вызвал к себе заведующий отделением живописи и сообщил, что осенью он может стать студентом Академии. Упредив объяснение юноши, что он учится на врача, заведующий предложил сделать выбор: « Вы, возможно, станете хорошим доктором, но выдающимся художником будете наверняка. У вас есть всё, чтобы это случилось»
Вечером дома Дмитрий был так поглощен обдумыванием этого предложения, так рассеян, что добрые хозяева вызвали его на разговор. Они давно сочувствовали скромному учителю своих детей, относились к нему как к старшему сыну. Переглянувшись, они вдруг предложили такое решение: Дмитрий оставляет университет и поступает в Академию, продолжая заниматься с детьми. « Я не могу уже видеть, как вы мучаетесь, - заявила хозяйка, - такой стали бледный и худой». А отец семейства добавил, что выделит средства для обучения.
- Это невозможно, что я скажу матушке? И как верну вам долг?
- Не беспокойтесь, я сам напишу вашей матушке. А долг заплатите натурой, - хозяин улыбнулся, - в конце курса напишете наш семейный портрет. Это не мало.
С Нестором молодой художник познакомился за городом, где Дмитрий писал этюд. Скульптор, приехавший туда с компанией, подошёл полюбопытствовать и задержался надолго. Художника начало стеснять его присутствие, он несколько раз оглядывался. Назойливый зритель подошёл к нему и дружески положил большую тяжёлую руку на плечо:
- Учишься в Академии? – запросто спросил он. Дмитрий кивнул. – Да ты не волнуйся, я ведь тоже там учился. Окончил в прошлом году. Только я скульптор. Нестор Кон. Слыхал?
- Нет, - честно ответил Дмитрий.
- А ты молодчина. Великолепный этюд! Из тебя выйдет толк. Уж я-то в этом понимаю, - и вдруг закричал: - Остановись! Не трогай больше, испортишь! – Дмитрий отошел от мольберта, поглядел и согласился с Нестором.
Молодые люди как-то сразу потянулись друг к другу. Более непохожих людей трудно было найти. Стройный, худощавый светловолосый художник, неразговорчивый, с мечтательными серыми глазами, строго и небогато одетый, - и крупный, широкоплечий с мощными руками скульптор. Лицо у Нестора было смуглое, подвижное, с небольшой курчавой бородкой. На нём выделялся крупный с горбинкой нос и чёрные живые глаза. Всё это наводило на догадку о его южном происхождении. Говорил он громко, жестикулировал, часто смеялся или возмущался. Тихим и задумчивым его не видел никто. Даже во время работы он напевал или разговаривал с частыми посетителями своей мастерской.
Друзья, которых у него было много, говорили: « Вот сломать тебе нос и будешь похож на Микеланджело». Он весело смеялся и отвечал, что его любимый мастер был злым и угрюмым и добавил, что хотел бы увидеть того, кто сможет сломать ему нос. Одевался он непонятно как: широкая синяя блуза, с большими карманами, в которой можно было найти трубку, стеки для глины, чьи-то записки и обязательно яблоки, которые он обожал. На шее скульптор всегда носил красный платок, на голове, как будто случайно там оказавшаяся, сидела мягкая коричневая шляпа. Конечно, был у него приличный сюртук, но в нём этот великан чувствовал себя скованно и выглядел как помещик из провинции.
10
Нестор вернулся через два часа. « А вот и я!» - произнёс он привычную фразу. Дмитрий кинулся к нему. Друг опередил его.
- Я всё узнал и увидел! – Нестор уселся на стул долго пил воду прямо из графина. – Так вот. Живёт этот колдун за городом, можно сказать прямо в чистом поле. Дом деревянный за высоким забором. Ближайшее селение в полуверсте.
- Как же ты увидел? – удивился Дмитрий. – Тебя бы сразу заметили.
- Недооцениваешь ты меня! - Слушай. Я остановил извозчика в конце деревни.
Оттуда хорошо видна эта колдовская усадьба, в которую и въехала карета. Место пустое, только редкие чахлые деревца. Я зашёл в последний домишко и расспросил хозяев об этой усадьбе. Оказалось, что хозяина они в лицо не видели, имеют дело только со слугой. Крестьянин этот возит старику провизию, за которую тот хорошо платит. Он как раз собирался туда и запрягал лошадь. Сегодня хозяин усадьбу заказал ему больше еды, чем обычно, пришлось даже зарезать барашка. Наверно, ждёт гостей. И тут мне пришло в голову знаешь что? Я уговорил крестьянина занять его место. Дескать, он захворал и попросил съездить соседа. Конечно, я заплатил ему. Пришлось для правдоподобия переодеться в крестьянское платье. Мужик этот заверил меня, что хозяин никогда не выходит, а провизию он сам заносит на кухню. Я доехал до ворот, где меня встретил слуга, видимо, эфиоп, щупленький такой. Он испугался и не хотел открывать ворота, но я пригрозил, что увезу всё обратно. Тогда он впустил меня и показал, куда заносить корзины. Я спросил, почему в доме никого нет. Эфиоп ответил с иностранным акцентом: « Почему нет? Хозяин есть».
- Он не хочет иметь лишних свидетелей, - предположил Дмитрий.
- Да, я тоже это понял. Поселился он в этом доме совсем недавно и, думаю, ненадолго. Завтра он покинет усадьбу.
- Вместе с Лизой! – воскликнул художник и в отчаянии заходил по комнате. – Мы должны туда отправиться! Немедленно.
- Ты забыл, что девушка оживёт только в полночь? К этому времени мы там будем.
- Что ты придумал?
- Я сказал слуге, что барашка надо отнести в подвал на ледник. Иначе мясо испортится. Он помялся и решил сам сходить в подвал, который находился снаружи позади дома. На это я и рассчитывал. Когда он вышел, я тихонько подкрался к двери в комнаты. Послушал – тихо. Я прокрался дальше. В первой комнате никого не было и никакой мебели тоже, только ковёр на стене, на котором висело несколько великолепных сабель. Ну, я тебе скажу, таких я ещё не видал! Одним словом – Восток. Ну, ладно, - продолжил Нестор, видя нетерпение друга, - я чуть-чуть приоткрыл следующую дверь. И сразу увидел нашего вурдалака. Он стоял перед столом и переливал что-то из маленьких склянок в большой кувшин. Старик так был поглощён, что ничего не почувствовал, не заметил. А, самое главное – у стены стоял портрет нашей красавицы.
- Что он собирается делать? – заволновался Дмитрий. - Зачем этот кувшин? Нестор, помнишь, Лиза рассказывала, как её давали питьё, приводящее её в безвольное состояние.
- Он собирается снова ввести девушку в это состояние и обвенчаться с ней. Я ведь не сказал ещё о самом главном. Когда я вернулся в деревню, где ждал извозчик – для конспирации его завели во двор – мимо двора быстро проехал на лошади чёрный слуга. Я выглянул и увидел, что он подъехал к церкви. Мне всё стало ясно. Слугу послали договориться со священником. Значит, венчание назначено на утро. Мы поедем туда к двенадцати. Я нанял того же извозчика. Прошу тебя, Митя, не волнуйся так. Экой ты чувствительный! Пойдём лучше погуляем и обсудим подробности.
Прогулка по городу несколько успокоила Дмитрия. Но во время обеда он почти ни к чему не притронулся, Нестор же, напротив, с удовольствием откушал; он был уверен в успехе предприятия. Они снова отправились бродить по улицам. Оказавшись на набережной Мойки возле известного всей России дома, оба замолчали, задумались. Наконец Нестор с печалью и горечью произнёс: « Как жалко, что мы оба не застали его в живых. Я бы такой портрет с него слепил! А ты бы написал»… « Да ведь есть уже портреты, прижизненные», - возразил Дмитрий. « А ты бы лучше сделал. Эх»… - Дальше друзья долго шли в молчании.
Извозчик приехал в десять часов вечера. Дмитрий и Нестор, надев темные плащи с капюшонами, вышли из дома.
- Мы с тобой, брат, похожи на монахов-францисканцев, - мрачно пошутил Нестор.
Переждав некоторое время у того же крестьянина, они отправились к одинокому дому. Перелезть через забор для молодых крепких людей было делом нетрудным. Они подкрались к окну кухни, где слуга готовил поздний ужин. Нестор тихо стукнул в окно. Слуга выглянул в удивлении. Нестор жестом показал открыть створку. Тот немного приоткрыл, и скульптор зловещим голосом сообщил ему, что скоро здесь будет полиция, что ему жалко подневольного человека и посоветовал ему спрятаться.
Слуга не понял почти ничего, кроме слова полиция. Нестор, воспользовавшись его смятением, вытащил наружу бедного, трясущегося эфиопа. Сделав страшные глаза, великан шепнул: « Закричишь – убью!» Это слуга понял и закивал головой. Нестор протащил его в подвал и закрыл на задвижку. « Так-то надёжнее будет. Чужая душа – потёмки», - и улыбнулся каламбуру.
Продолжение следует!
http://www.proza.ru/2011/07/06/1052