Не знаю как бы у вас, а у меня, девчонки-подростка, мурашки по спине побежали. Хоть и был теплый солнечный полдень. Только вот место было незнакомое.
По холмистой местности, заросшей кустарником и огромными тополями, тянулись трамвайные рельсы. На них бесконечной вереницей стояли пустые трамваи. А вокруг были раскиданы пятиэтажки весьма потрепанного вида: с выбитыми стеклами и выломанными дверями. Кроны тополей, чуть тронутые зеленью, были призрачны и прозрачны. Сквозь их прозрачность было видно, что местность безлюдна - ни единой живой души - ни человека, ни кошки, ни собаки не мог выловить мой глаз.
Ветра не было - тишина звенела у меня в ушах. И это почти посреди Москвы ясным весенним днем. Хотелось закричать: "Люди! Ау! Кто-нибудь!" Но и боязно было нарушать эту безлюдную тишину человеческим голосом.
А начиналось всё совершенно обыденно: я отправилась в незнакомый мне конец Москвы разыскивать какую-то контору. От метро надо было ехать на трамвае. Переполненный вначале трамвай через несколько остановок опустел, и я заняла удобное место у окна. Но тут плавное течение событий нарушилось: трамвай остановился не на следующей остановке, а в хвосте длинной очереди других трамваев посреди безлюдной местности с выселенными пятиэтажками и старыми тополями. Мы вышли из вагона, вагоновожатый закрыл двери и ушел вперед - выяснять, почему стоим. Вышедшие вместе со мной полтора пассажира куда-то мгновенно растворились, а я осталась стоять. Стоять в иной реальности, в безлюдном параллельном мире.
Я пошла, а потом почти побежала вдоль трамвайных путей туда, куда ехали, но почему-то не доехали трамваи. Фантастику в этом возрасте я читала запойно, потому в голове крутились всякие мысли про параллельные миры и путешествия во времени. С каждым шагом реальность все более напоминала фантастику. Я шла по безлюдному миру - и от неуютности такого одиночества мурашки по спине уже бегали толпой. Казалось, что люди исчезли вообще, и я одна в этом мире. Мерещилось, что в жиденькой тени деревьев и густой тьме заброшенных домов прячутся какие-то фантастические существа и сейчас выскочат и нападут на меня... Время стало медленным и вязким - густым, как мед - и я в нем тонула, как муха.
Но страх притупился, и я стала замечать, что по холмам, среди заброшенных домов, тянутся тропинки, явно протоптанные людьми. И вдруг за деревьями что-то мелькнуло. Потом еще. Это были машины. Я рванула туда и увидела меж деревьев дорогу, по которой мчались машины, а еще чуть впереди виднелись дома. И там ходили люди! Люди!
На первом же доме я прочитала табличку "ул. Стромынка". В голове запело: "Стою я на Стромынке, где падают снежинки, кричу: "Люблю!" Завертелось очевидное, но такое внезапно-радостное: "Ура! Я в Москве!", как будто я вправду могла оказаться за ее пределами. Мне хотелось целовать стены домов и обнимать прохожих! Но прохожие буднично бежали мимо по своим делам. Они не знали откуда - из какой странной реальности - я только что вернулась в этот мир. И я влилась в их поток - привычный, но теперь такой желанный и родной. А внутри крутилась слова популярной в то время песни:
Любовь - дитя планеты,
Ромео и Джульеты
В любом краю.
Когда я на Стромынке
Сквозь тихие снежинки
Шепчу : "Люблю" ...
В тот момент я любила всех и вся - людей, бродячих собак, рычащие машины, Москву, страну, весь мир!
И улица Стромынка так и осталась в моей памяти волшебным местом - границей реального и фантастического миров.