Я иду по городу. На улице конец июня, а в последние годы взбесившаяся погода выбирает именно это время для жарких, душных дней, когда всё изнывает от истомы, и для ледяных ночей, когда потоки воды, обрушиваясь с неба, сметают и перетирают в песок всё, что попадается на их пути. Сейчас был уже не день, но ещё не вечер. Жаркий мор, накопившийся за день, висел почти материальный над всеми улицами города, и лишь одинокие прохожие лениво тащились в неизвестном направлении. Я шла с работы, проклиная и июнь с его духотой, и улицу, убегающую в гору, и начальников той конторы, где мне платили жалованье, выбравших столь неудачный район для аренды офиса. Меня спасала только тень, отбрасываемая деревьями и домами. Вечернее солнце пыталось просочиться сквозь ветви к замученным людям, чтобы вырвать у них остатки свежести и сил, насладиться ими и ударить в нас с ещё большей силой. Но его лучи путались в лабиринтах каменных зданий, рассыпаясь множеством отражений в стеклах машин и витринах магазинов, а потому люди всё же могли как-то существовать в этом пекле.
Но впереди я увидела мост – старинный, широкий, с тяжелыми чугунными перилами. В общем-то, я всегда любила это место, ведь меня восхищал вид на церквушку, кроны деревьев в овраге внизу и маленькую полоску ленты, блестящую вдали, за городом. Этот вид всегда привлекал меня своей гармоничной недосягаемостью, всегда – но только не сегодня. Я сделала первый шаг на раскалённый асфальт пешеходной части моста, и сотни, а может быть и тысячи, солнечных пик пронзили меня. Они атаковали мои руки, обжигая их, обдали уставшие ноги жаром – и теперь горели не только уставшие от каблуков ступни, но и вся кожа, покрывающаяся пленкой солнечных ожогов, которые по какой-то нелепой логике люди именую загаром. Я пошла вперед медленно, шаг за шагом ощущая всё более невыносимый жар, поджидавший меня на вершине выгнутого моста. Пот катил градом, перед глазами плясали разрозненные пятна и туман, скрывавший от меня оплывшие от плавки силуэты города. Проносившиеся мимо машины обдавали меня не свежим воздухом, а раскалёнными выхлопами, которые лишь усугубляли ситуацию.
Пройдя почти половину пути, я остановилась, переводя дух и оправляя чуть завернувшийся край платка, повязанного на шее. Ярко алый, он казался мне отличным аксессуаром, выгодно подчеркивавшим мою линию шеи. Сейчас, находясь в самом сердце огненного ада, я бы с удовольствием избавилась от него, но развязывать узел в этом пекле было выше моих сил – руки соскальзывали, голова гудела.. А потому я просто перевернула его, позволяя солнцу прожигать и его. И оно делало это, его лучи проникали сквозь тонкую материю, превращая её в пламя, становившееся частичкой его самого.
Я распрямилась и сделала ещё пару шагов, достигнув середины, а значит и вершины этого моста, казавшегося мне к тому моменту идеальным пристанищем для дьявола. Бросив взгляд в сторону, я не смогла разглядеть ничего, кроме алого диска, неохотно спускающегося в ладони тяжелых лиловых туч. Оно было не чем-то далёким и недосягаемым, но казалось, Солнце протягивало мне руки и пожирало, поглощало всю меня. Я прищурилась от ослепительного блеска, и заметила в этот момент что-то странное, невозможное. На миг мне показалось, что оно будто жалеет, что причиняет столько боли, стремясь помочь мне… Но я не могла, да и не хотела разбираться, чем оно помогает мне и как с этим быть. Ноющие ноги с заметным ускорением устремились под горочку, спускаясь с хребта этого необыкновенно длинного моста, по которому я ползла. Солнце всё ещё швыряло мне в спину свой жар, но я чувствовала приближение прохлады, которую мне сулила тень меж домов. Вдали послышались раскаты грома, и это ещё более подстегнуло моё стремление вниз, в райскую прохладу…
Как только моя нога ступила в тень старого клёна, с неба посыпались огромные капли дождя, сияющие причудливыми кристаллами в лучах заходящего солнца. Казалось, будто внутри каждой капельки зарождается крошечный огонь жизни. Это маленькое пламя пылало, быстро, но ярко, выжигая само себя, и тухло, ударяясь о ледяные стенки жидкого сосуда. Солнце дарило каплям жизнь, стараясь зажечь в них искру. Оно прожигало нас, пытаясь пробудить внутренний огонь.
Оно заставляло нас гореть.
И мы горели.
Я горела.