Часть 1

Белоконь Андрей Валентинович
От автора - маленькое пояснение!

       Хотя в этой повести есть героиня из лесного народа, волшебник, драконы (и другие волшебные существа), а бОльшая часть сюжета происходит в лесу, повесть далека от традиционного или «чистого» фэнтези. Что-то в ней есть от готики (особенно вначале), а параллельно через всю повесть проходит контрастная сюжетная линия, близкая к киберпанку и космической фантастике. Повесть написана давно: в начале 1980-х, во времена моей студенческой молодости. Если быть точным, то, что я предлагаю вниманию читателя, это компиляция из двух написанных мной в то время повестей, сохранившихся в виде последних экземпляров с пишущей машинки. После этого я не писал в этом или близком жанрах лет 30: негативной оказалась реакция моего отца (который был для меня тогда непререкаемым авторитетом) и редактора издания, в котором я пытался опубликовать сокращённый вариант «ВЛ», поэтому мне надолго отбили охоту заниматься чем-то подобным.
       В «киберпанковой» линии много терминов: они не бессмысленны (напротив, хорошо продуманы), но служат на самом деле для придания этой линии футуристического техногенного колорита, поэтому вникать в них вовсе не обязательно. Кроме сказочных и научно-технических чудес в повести важное место отведено чуду, которое всем нам пока ещё доступно — девственной природе.
       Возрождённая, так сказать, из тьмы коммунистического прошлого, эта повесть вдруг понравилась практически всем, кому я давал её читать (иначе я не стал бы размещать её в открытом доступе), соответственно, если и вы решитесь, то приятного вам чтения.





 Может быть, тот лес - душа твоя,
 Может быть, тот лес - любовь моя,
 Или может быть, когда умрём,
 Мы в тот лес направимся вдвоём.
 (Николай Гумилёв. «Лес»)


 Пролог

       На какое-то время ей показалось, что преследователи безнадёжно отстали, она замедлила свой безумный бег и тут же почувствовала, что смертельно устала. Стоило на мгновение расслабиться, как начинали подкашиваться ноги, и перед глазами вместо деревьев появлялась зелёная пелена, и хотелось броситься навзничь в объятия мягкого и влажного моха, забыться, исчезнуть, уйти из страшной реальности. Но вскоре отдалённый лай собак заставил её истерзанное тело напрячься. Куда бежать?.. Собаки, похоже, отыщут где угодно.
       Она стояла в нерешительности, пугливо озираясь и прислушиваясь к надсадному лаю. Со всех сторон её окружал лес, правда, чуть левее он перемежался с поросшим чахлыми деревцами болотом. Впереди темнело непролазное переплетение сухих веток, торчавших во все стороны из корявых стволов – там пройти не было никакой возможности. Вправо тянулась прогалина – бежать удобно, но собакам ещё удобнее.
       Подумав о возможностях собак, беглянка уловила, помимо их лая, ещё какой-то звук, и даже до того, как происхождение этого звука стало ей понятно, её сердце сжалось в комочек от страшного предчувствия. Вскоре не осталось никаких сомнений: по лесу вслед за сворой неслись всадники.
 Раздумывать не было времени, и она метнулась влево, туда, где под тонким покрывалом сросшихся корней разверзалась торфяная топь…
       Всадники не сунулись в болото. Они разделились на две группы и поскакали в обход с двух сторон. Собаки ринулись было за ней но, почувствовав под лапами зыбкий ковёр, с визгом повернули обратно.
       Она опять оставила их далеко позади. Ободранная, мокрая, покрытая кровоточащими ссадинами, выбравшись наконец на твёрдую почву, беглянка удивилась, сколько же в ней таилось сил. Ни один дикий зверь не выдержал бы такой травли. Удивилась, хотя и чувствовала, что сердце или выпрыгнет из груди, или откажется работать, что мышцы, которые и сейчас плохо слушаются, вот-вот совсем перестанут подчиняться её воле…
       Перед ней возвышалась, полого уходя вверх, поросшая лесом гряда. Беглянка опустилась на колени, отёрла ладонью грязь с лица и откинула назад мокрые спутавшиеся волосы. Всё тело дрожало от перенапряжения, и она не пыталась унять эту дрожь: на это не осталось сил. Закусив губу, она встала и побрела, хватаясь руками за ветки и траву, вверх. Ноги были свинцовыми и еле двигались, но всё же метр за метром несли её вперёд, быть может к спасению, быть может к гибели – ей вдруг стало безразлично. Она преодолела чуть больше половины расстояния до вершины гряды, когда перед глазами поплыло, деревья, кусты, трава – всё смешалось в едином зелёном сиянии, обнажённое истерзанное тело её будто перестало существовать, потом наступили мрак и нескончаемое падение в какую-то чёрную пустоту…

       Когда беглянка очнулась, ужас тут же заставил её забыть о боли и усталости. Сколько длился этот её обморок?.. Она попыталась прислушаться, но в ушах раздавался лишь протяжный звон. Тогда она подняла голову. На вершине гряды, озираясь по сторонам, стояли всадники. Они, судя по всему, поджидали своих товарищей, поскакавших вокруг болота более длинным путём. Где же собаки?.. А, вот и собаки: привязаны за поводки к сёдлам, хрипят и рвутся в её сторону. Почему их не спускают?.. Последний вопрос мучил её дольше других, но вдруг она поняла: всадники знают, что их жертва никуда не денется, и они хотят подождать запоздавших, чтобы те не обижались, что травля проведена без них…
       От этого прозрения звон в ушах утих. Уже в который раз откуда-то взялись силы. Беглянка выждала момент, когда всадники на что-то отвлеклись – кажется, заметили остальных своих товарищей – и рванулась обратно к безмятежному пушистому болотному ковру. Она не пробежала по нему и нескольких шагов, как случилось то, что никогда с ней не случалось: зыбкий ковёр прорвался и она провалилась по грудь, высвободив вокруг себя тёмно-коричневую зловонную жижу перепревшего торфа, брызнувшую во все стороны. «Всё напрасно» – поняла несчастная и, боясь даже оглянуться назад, зажмурила глаза. Но смерть ждала её не с той стороны, где на фоне деревьев и неба стояли всадники и с лаем рвались с поводков обезумевшие от ярости собаки. Через несколько мгновений она почувствовала, как её всё быстрее засасывает торфяная бездна, как её не находящие опоры ноги прокладывают ей последний путь – вниз, в прохладную бурую слякоть. Когда зловонные объятия коснулись её подбородка и ушей, беглянка инстинктивно попыталась закричать, но горло перехватил спазм. «Что угодно, только не это!.. О, боги, только не так!!!» – подумала она и тут в раскрытый для последнего вдоха рот хлынула солоноватая торфяная жижа…

       Она очнулась и не сразу поняла, что чудесным образом спасена. Минуту ещё казалось, что её со всех сторон обволакивает жидкий холодный саван болота, что она погружается, захлёбываясь, обрывая вытянутыми вверх руками предательскую кромку мохового ковра. Но постепенно реальность возвращалась, беглянка увидела небо над головой и почувствовала, что из полуоткрытого рта её что-то течёт, что-то не даёт вдохнуть, и тогда она ощутила своё тело, перевернулась и долго и истошно кашляла, глядя пустым взором перед собой и ничего не видя. Откашлявшись, она прижалась к мягкой земле, закрыла глаза и, спокойно дыша, насладилась вернувшейся жизнью. Очень скоро она опять открыла их и, с трудом присев, осмотрелась вокруг.
       Уже сгущались сумерки. Беглянка лежала на склоне гряды среди нагромождения вырванных с корнем и разбитых в щепки деревьев. Болото внизу было перепахано и покрыто чёрными дымящимися пятнами обугленного торфа… Её преследователи погибли – она это чувствовала – но всё же тревожно посмотрела в сторону гряды и даже попыталась встать на ноги. Среди царившего наверху хаоса трудно было что-либо разобрать. На мгновение на её лице мелькнуло облегчение и даже злорадство, которое тут же сменилось ужасом и отвращением: она заметила, что из-под одного из стволов торчат две окровавленные головы – человека и лошади. Казалось, человек наблюдает за ней огромными, вылезшими из орбит глазами, его мертвенный взгляд был ясно виден даже на расстоянии. По длинным чёрным волосам и съехавшему на затылок драгоценному шлему беглянка узнала этого человека. У него в спальне она провела последнюю ночь своей первой любви. И последнюю ночь с людьми… Какая-то безотчётная сила вдруг заставила её встать на четвереньки – на ногах она держаться не могла – и поползти в ту сторону, не смотря на страх и отвращение. Холодный пот омывал её тело, а она, стиснув зубы, ползла, не думая о том, что будет там делать.
       Наконец, показавшийся ей бесконечным путь закончился, и беглянка очутилась лицом к лицу с трупом человека, которого ещё сутки назад безумно любила, а теперь ненавидела и боялась даже мёртвого, силы вновь оставили её, она уткнулась в стекавший по склону кровавый ручеёк и впала в полубессознательное состояние…
       Она вспомнила утро этого дня, быть может, самое счастливое утро в её короткой, но полной горестями жизни, кровать под балдахином, нежные мужские руки, обнимавшие и ласкавшие её. Она вновь увидела, как он, улыбаясь, склоняется над ней, и как в порыве любовного восторга она обвивает его шею своими руками, притягивает любимого к груди, а он начинает её жарко целовать… она опять застонала, как тогда, но только не от наслаждения… И беглянка не помнила, что было дальше. Осталось только чувство, будто её отхлестали по щекам и окатили ведром ледяной воды. И ещё она догадывалась, отчего это произошло. Но вот об этом вспоминать ей не хотелось…
       Как она оказалась в этом бесконечном лесу, почему побежала в сторону, противоположную дому, как и когда собаки смогли взять её ничем не пахнущий след… Нет, ничего из этого не осталось в памяти. Но начиная с какого-то момента беглянка запомнила всё, до мельчайших подробностей… Ну конечно, с того самого момента, когда она переходила ручей. Обычный мелкий лесной ручей, где вода несла пожухлые листья и над которым вилась мошкара. Когда она сделала первый торопливый шаг в его тёмную прохладную воду, именно с этого мгновения в памяти чётко отпечатались все последующие события…
       И вновь ледяной зуд ужаса сковал всё внутри. Беглянка оторвала лицо от окровавленной травы и уже безразлично уставилась в мутные выпученные глаза своего преследователя. Её поразил суеверный страх. Как она раньше об этом не подумала? Все эти поваленные и искорёженные деревья, обугленное болото… Только дьявольская сила могла изменить казавшееся таким безнадёжным положение вещей. Только могущественный демон мог таким чудесным и в то же время страшным способом спасти её от неминуемой гибели. Разве можно ждать спасения от таких сил?.. Скорее всего, то положение, в котором она теперь оказалась, значительно хуже, и лучше было бы утонуть, захлебнувшись в зловонной трясине, чем оказаться лицом к лицу с демоном из ада… Беглянка даже не заметила, как оказалась на ногах. Да, у неё нет ни малейших сомнений: сейчас придёт расплата за спасение…
       И тут она увидела, как со стороны уже подёрнутого вечерними сумерками болота к ней поднимается, спокойно переступая через попадающиеся на пути обломки стволов и ветви, серебристо-белый человек.
       Он шёл ловко, неторопливо и бесшумно, даже с какой-то развязной уверенностью, смотря всё время под ноги и не вынимая рук из каких-то прорезей в своей странной белой одежде. Его вид не внушал опасений, скорее даже напротив, был вполне безобидным, но беглянка торопливо забормотала подряд все известные ей заклятия против тёмных сил. И тогда человек поднял на неё глаза и улыбнулся…

       …Она изодрала в кровь кожу на ногах и руках, она задыхалась, не то от смертельной усталости, но то от смертельного ужаса, но она всё же добралась через завалы до вершины. Судорожно схватившись обеими руками за тонкий ствол чудом уцелевшего здесь деревца, она сначала посмотрела назад: серебристо-белый человек всё так же неторопливо поднимался и не обращал на неё внимания. Тогда она посмотрела вперёд, намереваясь выбрать удобную дорогу для дальнейшего бегства, и вдруг замерла, потрясённая открывшимся видом.
       Там, где должен был быть восточный горизонт, из подсвеченных снизу красноватыми отблесками бескрайних чёрных туч дыма высоко вверх взметнулся колоссальный столб света. Он упирался в закрывший полнеба немыслимых размеров желтовато-серый купол, словно сотканный из тончайшей световой материи. В том месте, где столб упирался в основание купола, ослепительно сиял, ненамного уступая по блеску солнцу, огненный шар. Всё это немного призрачное, точнее, казавшее нереальным из-за необычности и масштабов явление окружали кольца серых ореолов, по которым каждое мгновение пробегали едва приметные лини молний…
       Беглянка долго стояла так и не заметила, как он оказался рядом, и когда вдруг почувствовала, что он находится совсем близко, она почему-то не испугалась. Они вместе стояли на вершине гряды и смотрели на то, что величественно возвышалось к самым небесам, разогнав вечерний полумрак, стояли так, будто ничего особенного до этого момента не происходило, словно они вышли на прогулку, поднялись сюда и просто залюбовались красивым пейзажем. Израненная, грязная, совершенно голая и смертельно уставшая девушка и затянутый в безупречную серебристо-белую одежду юноша с белым и чистым лицом без единого изъяна…
       Она подумала, что если это демон, принявший облик человека, то значит и демон оробел при виде такого зрелища. Беглянка даже почувствовала облегчение: ведь демон не бросался на неё, чтобы утащить в ад, он вообще не делал ничего дурного, просто стоял рядом, даже не смея к ней прикоснуться.
       А серебристо-белый человек между тем так же спокойно, даже как-то задумчиво шагнул вперёд и присел на краешек каменистого ската, круто уходившего вниз. Беглянка невольно посмотрела на него. Это был молодой мужчина с матово-чёрными волосами – единственным отклонением от светлых оттенков. О казался нежным и хрупким как подросток, даже не смотря на порядочную ширину плеч и проступавшую сквозь облегающую одежду неплохо развитую мускулатуру. Он был очень странный, совсем не похожий ни на людей, ни на её соплеменников, которых она встречала в своей жизни, но в то же время казался достаточно безобидным. Она попыталась отогнать это впечатление, но вдруг человек заговорил.
       «Выкрутились всё-таки» – прозвучал его ровный голос, но в интонации чувствовалась досада или разочарование.
       Беглянка вздрогнула. Она ожидала от него чего угодно, только не слов.
       «Наверняка вся энергия ушла на торможение» – теперь уже с явной досадой добавил он.
       Она почти не поняла смысла, но что-то смутно знакомое почудилось ей в том, как были произнесены эти фразы. Что-то неуловимое, похожее на неясные, но такие томительно-горькие воспоминания о детстве… Или, быть может, о другой жизни?.. Странное чувство начало наполнять беглянку, ей захотелось расплакаться, рассказать кому-то о том кошмаре, что творился в её душе, и в то же время ей хотелось узнать, что же может быть в этом человеке, которого она видит впервые, такого близкого и знакомого.
       Она, взволнованная, глубоко вздохнула, голова её закружилась, огромный купол в небе вдруг опрокинулся, окутанная дымом лесистая равнина впереди качнулась и полетела, как лист на ветру, и беглянка, всё ещё держась за тонкий ствол, медленно сползла на землю. Последнее, что она увидела перед тем, как уже в четвертый раз за сегодняшний день потерять сознание, было удивлённое, почти испуганное лицо серебристо-белого человека.

       Когда она пришла в себя, на этот раз во всём теле чувствовалась удивительная лёгкость, беглянка каждой частицей кожи ощутила дуновение прохладного пахнущего гарью воздуха, тянувшегося с равнины, над которой всё ещё сверкал огненный шар, и ей стало так хорошо, что она, прежде чем открыть глаза, невольно улыбнулась. Потом она увидела над собой лицо, показавшееся таким знакомым и близким, словно оно принадлежало брату или любимому… Воспоминание о любимом вернуло на миг её мысли к преследователям, от этого по телу пробежала судорога отвращения. Но через миг она уже почти забыла о событиях прошедшего дня; казалось, это случилось очень давно, а теперь страшное прошлое ушло в небытиё, размазалось под гнётом времени… Беглянка вдруг застеснялась своей наготы, почти инстинктивно поджала колени и заслонила ладонями грудь. Лежать в таком положении оказалось неудобно и она села, обхватив руками плотно сжатые ноги. Серебристо-белый человек, до этого момента стоявший рядом с ней, сострадательно отвернулся и, не смотря в её сторону, протянул ей небольшой светлый предмет, который она машинально и без боязни взяла. Предмет был очень лёгкий и мягкий на ощупь, и она не сразу поняла, что это всего лишь аккуратно свёрнутая одежда, точно такая же, как на нём. Одежда податливо развернулась, пахнув чем-то незнакомым, но очень приятным.
       «Если ты боишься, то напрасно…» – было заметно, как кислая гримаса слегка исказила его невозможно правильное лицо. – «Без одежды ты замёрзнешь.»
       «Я не боюсь…» – беглянке показалось, что это была её первая фраза за тысячу лет.
       «Какой же я идиот… Ведь ты не сумеешь сама…» – человек хотел было повернуться к ней, но в последний момент передумал – «Возьми это за плечи и просто подними вверх…»
       Она поняла, что нужно делать, и послушалась, только не сразу сообразила, где у этой странной одежды расположены плечи. Для того чтобы их найти, ей пришлось встать и некоторое время перебирать одеяние, казавшееся почти невесомым.
       «Всё?..» – несколько раз нетерпеливо спрашивал человек.
       Она молчала.
       Наконец, плечи нашлись. Ткань там оказалась несколько плотнее и какая-то неоднородная. Беглянка взялась за них и слегка встряхнула одежду, просто по привычке, как бы разглаживая складки, хотя эта одежда в подобной процедуре не нуждалась – она стекала вниз, словно тонкая кольчуга. То, что последовало за этим действием, невольно заставило её вскрикнуть, но не от страха, а от удивления: безо всяких переходов одежда оказалась вдруг на ней…

       Между тем дым внизу утонул в тумане и красное зарево на горизонте погасло, таким образом лишив циклопический купол его основания, настоящее солнце давно уже скрылось в противоположной стороне и равнина освещалась новоявленным, почти не уступавшим ему по яркости. На самой гряде выпала роса, удивительно густая, словно минуту назад прошёл дождь. Слегка усилившийся ветер сдувал с листьев капельки воды и они с тихим хрустом исчезали в мокрой прохладной траве, заставляя задетые по дороге стебельки вздрагивать и разражаться каскадом маленьких водяных фейерверков…

       Он оказался прав: ветер, дувший с равнины, становился всё холоднее и холоднее, а сверкающий шар в небе хотя и давал много света, но совершенно не грел. На противоположной стороне гряды из густой туманной тени веяло сыростью… Опять что-то было неправильно. Из тени, слегка покачивая ветвями, торчали вершины деревьев, и когда глаза беглянки, обращённые в ту сторону, привыкли к полумраку, она разглядела и стволы, а за стволами проглядывало совершенно нетронутое болото…. Она зажмурилась, замотала головой, но это ничего не изменило. Тогда она недоуменно взглянула на серебристо-белого человека, поймав себя на том, что ищет поддержки, хотя совсем недавно боялась взглянуть не него. Человек сначала понял лишь, что что-то случилось. Он огляделся, пожал плечами, затем улыбнулся и спросил:
       «Что-то не так? Тебя что-то удивило?»
       «Там… всё опять по-прежнему…» – тихо ответила беглянка, показав рукой вниз.
       Человек посмотрел туда, и на его белом лице тоже отразилось недоумение. Он подался вперёд, перевалил через слабо обозначенную верхнюю кромку гряды и спустился на десяток шагов до ближайшего дерева. Там он задержался, положив ладонь на шершавую кору.
       «Никогда такого не встречал… Суперресторная экоконформация… Неужели …» – он оглянулся на беглянку – «Ты можешь объяснить, что это такое?»
       Хотя человек стоял довольно далеко от неё, его голос прозвучал удивительно близко и отчётливо, но она не обратила внимания на это обстоятельство. Её поразила догадка. Догадка, объяснявшая всё. Для неё эта догадка объясняла даже появление серебристо-белого человека и купола в небе. «Вечный Лес» – чуть слышно прошептали её губы запретные слова.
       Человек уже был наверху.
       «Вечный лес?» – переспросил он. – «Это что, такое название?.. Ах, ну да…»
       Беглянка стояла почти такая же бледная, как та одежда, которая была теперь на ней, и посторонний наблюдатель мог бы сделать поспешный вывод, что и она, и он – люди из одного мира. Их почти одинаковые тени сливались с полумраком западного склона гряды, на которой, как ни в чём не бывало, росли совершенно целые деревья, совсем недавно бывшие кучей щепок, и вдали блестели в темноте водяные окна болота, только что представлявшего собой обожжённую пустыню.
       «Ты когда-нибудь раньше слышала об этом явлении?» – спросил человек, и по его тону нетрудно было догадаться, насколько важен был для него ответ на этот вопрос.
       Беглянка посмотрела на него отрешённо и ответила:
       «Мой отец… он пришёл отсюда… здесь никто и ничто не умирает. Но на тех, кто здесь побывал, ложится проклятие… Страшное проклятие! Чёрная пасть!..» – она закрыла лицо руками, её всю трясло. – «Это место, где случаются чудеса… Это – Вечный Лес...» – договорив последнюю фразу чуть слышны шёпотом, она бросилась на колени и залилась слезами.
       «Спокойно, спокойно…» – пробормотал он, задумчиво вглядываясь в полумрак на западе – «Значит, это не наша вина… Мы не при чём.» – Человек присел рядом и мягко положил руку беглянке на спину. – «Ты не расстраивайся, в этом нет ничего опасного для нас. Просто…» – В этот момент она открыла лицо, и человек отшатнулся, в его глазах на мгновение мелькнул страх.
       Лицо беглянки изменилось. Вернее, от лица у неё осталась только верхняя половина, а остальное представляло собой иссиня-чёрную звериную пасть, раскрытую в зубастом оскале. Это было зрелище, достойное ада: фигура девушки в серебристо-белой одежде, длинные спутавшиеся пряди волос спускались на звероподобную морду, которая могла принадлежать только дьяволу.
       Она тут же поняла, что с ней произошло и, сотрясаемая рыданиями, упала навзничь в мокрую траву. Она знала, что это вскоре исчезнет, и она опять станет прежней, но теперь страшная тайна раскрылась и перед ним!.. Неприметный квадратик на её рукаве вдруг словно ожил, замигал тревожным светом, от облегающего шею воротника отделилось прозрачное кольцевидное сияние и начало медленно, но неуклонно разрастаться, но беглянка всего этого не замечала. В этот момент ей очень хотелось умереть, она посмотрела, нет ли рядом подходящего камня, о который можно разбить голову, вернее то, что раньше называлось её головой.
       Он была уверена, что серебристо-белый человек сейчас уйдёт, полный отвращения, и она останется наедине со своим горем и этим всеми проклятым лесом, из которого почти никто не возвращался, а если и возвращался, то потом горько жалел, что не сгинул тут навсегда. Именно это лесное проклятие принёс в её семью отец, и это из-за него она из молодой жены вмиг превратилась в травимого собаками зверя…

       Там, за грядой, далеко на востоке, погас сверкающий шар и последний тусклый обрывок гигантского светящегося купола исчез в бесстрастной черноте звёздного неба, и тут же, будто по сигналу, погружённые во мрак равнина и болото наполнились неясными звуками, от которых холодок пробегал по спине. Словно что-то большое, липкое и тёплое клокотало, чавкало, заглатывая каких-то бесчисленных существ, издававших вопли боли и ужаса, словно тысячи удавленников хрипели, задыхаясь от нестерпимого удушья. Где-то лопались невидимые огромные пузыри, трещали чьи-то кости, слышались сдавленные стоны непередаваемых телесных мук…

       Они долго сидели на вершине так много повидавшей за минувший день лесистой гряды и размышляли каждый о своём, лишь порой невольно вздрагивая, когда утихающий ветер доносил до их слуха особенно мерзкий звук.
       Ночь, похоже, подходила к концу, и хотя до рассвета ещё было далеко, в воздухе уже чувствовалось то едва уловимое напряжение, которое предшествует утренней заре. Там, где недавно широкой полосой тянулось багровое зарево гигантского лесного пожара, густая тьма начала понемногу растворяться, робко обнажив волнистую линию горизонта, вскоре обозначились и вытянутые вдоль неё перья далёких облаков, и в довершении к этой магической, чуть приметной прелюдии к рассвету начали постепенно блекнуть до того момента величественно сиявшие жирные звёзды. Где-то совсем близко в ветвях дерева вдруг пискнула, почувствовав эту перемену, мелкая пичужка…
       Беглянка пыталась собраться с мыслями, разложить по полочкам события, случившиеся за истекший день и давившие на её сознание; она всё ещё никак не могла их друг с другом хоть как-то увязать. Меньше чем за сутки она упала с вершин счастья и блаженства в бездну безысходности и непонятности. Её не покидало ощущение, что она поскользнулась на краю какой-то жуткой пропасти и, не помня себя, летит всё быстрее вниз, натыкаясь на стремительно вырастающие из скрытой во тьме бездны выступы скал, не испытывая боли от сокрушающих тело ударов, потому что боль затмевается страхом перед тем, что ожидает в самом низу. Но это был страх не перед смертью. Это был страх перед неизвестностью.
       Кто этот странный человек, который сидит рядом? Чего он хочет от неё? И почему она бессознательно относится к нему, как к родному?.. Отец много рассказывал беглянке о Вечном Лесе, но ничего похожего на серебристо-белого человека в этих рассказах не было… Зачем он дал ей демоническую одежду? Сможет ли она её снять? Почему он теперь ничего не делает? Чего он ждёт?..

       «Очевидно, что автоматика не уследила за вибрацией,» – размышлял тем временем он, теребя пальцами пристёгнутое к поясу оружие – сплитер. – «И это при дефиците насыщения почти в триста гас! Одно к одному… и что катапульта проскочила нулевой уровень, аж до сих пор мне не по себе, и ещё эти умники не летят за мной целую вечность. Неужели меня так трудно найти на какой-то планетке?.. Наверное, просто не торопятся. Энергии у них нет и засели они крепко. Думают, наверное, пускай себе отсутствующие подышат свежим воздухом, пока мы тут головы ломаем над проблемой, сами же потом скажут спасибо… И ещё эта девочка на мою шею… Что у неё было с лицом? Даже аварийная биосистема комбинезона сработала. Какой только мерзости нет в Пограничье. Выберут же место для Трассы!..»

       Восток начал розоветь. Бескрайняя даль вздымающегося холмами леса подёрнулась зеленоватым свечением, заколыхалась, словно закрылась волшебной фатой, и донесла до гряды, где сидели беглянка и её спутник, первые звуки своего пробуждения. От этих звуков моментально замолкли все ночные кошмары. Очистившийся и освежившийся за ночь воздух зазвенел, засвистел на все лады сотнями птичьих трелей. Ещё не все звёзды успели раствориться в побелевшем небе, а лес уже проснулся; за какие-то неуловимые мгновенья случилась эта фантастическая перемена.

       Что-то опять произошло. Беглянка неожиданно резко вскочила на ноги, едва удерживая равновесие, вскрикнула.
       «Что?» – подняв голову, почти лениво поинтересовался человек. – «Кто-нибудь укусил?»
       Его невозмутимый тон подействовал на беглянку умиротворяющее и она, немного успокоившись, но всё же с тревогой в голосе ответила: «Собаки».
       Человек слегка вздёрнул брови.
       «Собаки? Тебя покусали собаки?»
       «Нет»  – сказала беглянка. – «Но они скоро будут здесь».
       Он едва заметно дёрнул плечом. – «Разве ты не можешь справиться с какими-то собаками?»
       Откуда-то издалека, но очень отчётливо, послышался многоголосый лай.
       «Шесть штук» – заметил серебристо-белый человек. – «Каждая втрое меньше тебя по массе. И у каждой мозг на два порядка примитивнее твоего… Их пожалеть надо, этих животных, а ты их боишься…»
       Беглянка неуверенно села обратно – прямо на траву.
       «Ну представь себе,» – продолжал человек – «какие они маленькие, глупые, и хозяева их бьют, и живут они впроголодь. И ничего удивительного, что они озлоблены на жизнь и кидаются на любого, кто немного больше их, потому что чувствуют свою ущербность, и на каждого, кто меньше, потому что несчастным нужно, чтобы кто-то был ещё несчастнее… Ты попробуй почувствовать себя на месте этих собак…»
       Беглянка попробовала. И вопреки логике что-то похожее на жалость шевельнулось в ней.
       «Здесь есть множество зверей намного более смелых и опасных, чем эти собаки» – проникновенным голосом продолжал серебристо-белый человек. – «Ты же их не боишься почему-то… Видимо, собаки доставили тебе кучу неприятностей?..»
       «Они нас загрызут» – тем не менее сказала она. – «Надо бежать».
       Беглянка опять поймала себя на том, что питает к этому человеку если не безграничное доверие, то по крайней мере сильную привязанность. И что сейчас она опасается не только за себя…
       Лай вдруг усилился, словно кто-то поворотом варньера резко увеличил его громкость. В следующее мгновение беглянка была на ногах. Её сердце бешено колотилось, сдавливало дыхание, ею опять овладел панический страх. За деревьями уже замелькали стремительные рыжие тела, интонация лая изменилась: он стал визгливым, захлёбывающимся. Собаки уже видели свою добычу и больше не искали её по запаху.
       «Бежим!!!» – она рванулась было вниз, по крутому каменистому склону, рискуя сломать себе шею, но человек неожиданно цепко схватил её за руку. Она попыталась было вырваться, но вдруг расслабилась. «Смотри!» – твёрдо и уверенно приказал он.

       Пёс-вожак, бежавший в авангарде немного ниже кромки гряды, сменил визгливый лай на сдавленное рычание, пригнул голову к земле и, не сбавляя скорости, с лёгким разворотом пошёл на них. Остальная свора неслась следом. Человек спокойно стоял, держа беглянку за руку, глядя куда-то вниз и, казалось, не обращал на собаку ни малейшего внимания. Удивительно, но его невозмутимость передавалась и беглянке! Лишь когда расстояние между ними и собаками сократилось до двух-трёх скачков, человек вдруг резко повернул голову и посмотрел разъярённому вожаку прямо в глаза. И словно перед собаками выросла невидимая стена, так резко пёс тормознул всеми четырьмя лапами. Остаток инерции ушёл у него на то, чтобы вильнуть в сторону. Остальная свора вихрем пронеслась мимо вслед за своим вожаком.
       Едва собаки скрылись в лесу, как послышался нарастающий мерный гул, от которого задрожала земля. Вскоре к гулу примешались режущие слух лязганье железа и дикие выкрики.
       Человек достал из пояса какую-то маленькую коробочку и, метнувшись за ближайшее большое дерево, присел к его корням. Жестом он подозвал к себе беглянку. Серебристо-белая одежда на них вдруг потемнела и покрылась бурыми и зелёными пятнами.
       Пару мгновений спустя на гряду взлетела большая группа разгорячённых всадников, некоторые из которых были закованы в броню и потрясали плюмажами, замысловато разукрашенными щитами и пиками, непомерной величины наконечники которых сверкали и переливались в утренних лучах, как драгоценные камни. Всадники остановились в двух десятках шагов от притаившихся и почти невидимых беглянки и человека. Кто-то задудел в рожок, призывая собак.
       Только человек знал, что собаки сюда ни за что не вернуться. Он внимательно рассматривал из своего укрытия незваных пришельцев, вернее, аборигенов, потому как пришельцем здесь был он, вглядывался в наполовину закрытые шлемами обветренные лица, подмечал жесты, пытался вникнуть в сознание каждого из всадников. Вдруг глаза его округлились, он даже привстал, рискуя движением выдать своё присутствие. Им овладело чувство растерянности, давным-давно не приходившее к нему.
 Через седло одной из лошадей было перекинуто окровавленное тело в серебристо-белой облегающей одежде… ЕГО тело!

       Некоторое время человек успокаивался, мысли его путались, волнами набегали нелепые догадки и объяснения. Он много раз видел свой собственный труп, но тогда этому предшествовало переживание своей гибели, перерождение в биосинтезаторе, экспресс-контроль генокода и многое другое, входившее в процедуру «смены оболочки». А теперь так просто, откуда ни возьмись, безо всяких предварительных событий… Нарушилась давно сложившаяся логика. Это оказалось тяжело до отвращения. Откуда тут мог взяться его двойник? Или двойники?.. У него в груди словно что-то сорвалось вниз и похолодело.
       Он подумал, что двойник мог быть не один. Тогда становилось ясно, почему до сих пор его самого не нашли, хотя он приземлился так близко от места аварийной посадки корабля. Просто нашли его двойника. Хорошо, если не одного, тогда его друзьям будет отчего задуматься. Если же они довольствовались одним, то тогда он влип… При условии, что он послужил исходным материалом и не является копией, сидеть ему тут, на этой планете, до конца гонок, пока экипаж не пройдёт освидетельствование и всё не откроется. Если же он сам копия…
       Им вдруг овладел приступ ярости. Он сжал челюсти с такой силой, что перед глазами замелькала чёрная сетка. Его рука с маленькой коробочкой-сплитером будто сама собой поднялась на всадников…