«И вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда.
Заплясал Глухарев с поэтессой Таней Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жукопов – романист с какой-то киноактрисой в желтом платье. Плясали: Драгунский, Черданчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Жоржем…плясали свои и приглашенные гости, московские и приезжие…Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню. Словом, ад»*.
А в самый разгар веселья, на краткий миг заглушив все звуки и заставив вздрогнуть оба зала и веранду, как бомба, вдребезги разлетелась упавшая с постамента 15-гранная хрустальная ваза, задетая тремя неосторожными руками, и среди осколков пошел выделывать загогулины грузный человек при галстуке и в паре с ним какой-то паренек, кажется, исполнитель незамысловатых песенок.
После минутного замешательства,повинуясь властному возгласу командора: -Танцуют все!,задвигались и остальные; возле оркестра,наяривавшего "эмерикэн бойскую" плясовую, в компании Знатного Комедианта и одноклассников ритмично покачивался невысокий, но известный демократ в ладно скроенном синем пиджаке;во вторых рядах зажигал поволжский богатырь со товарищи; в центре, окруженный десятком диетических барышень,умильно шебечащих «Ах, это он, мово сердца чемпион», лениво шевелил двухметровыми ногами в никелированных ботинках Успешный Менеджер,напевая сквозь зубы:- Крут я тут один,ё-моё…
И только господин с седой бородкой одиноко сидел за столиком на веранде и уныло смотрел в нановедро с черной икрой, которой хватило бы на изготовление 6 километров бутербродов. Нет, все у него было хорошо на этом празднике жизни и даже очень, но плясать он не мог. Мешали прикупленные накануне по случаю крупные и даже на вид тяжелые изделия. От Фаберже…
* Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита»