На четвереньках я заполз в туалет, скользнул по кафелю и заключил унитаз в объятия. Я уже смирился со своей неистовой тошнотой, и сейчас меня тревожило то, что она прекратила давать о себе знать. Я замер. Я прислушался к себе. Сердце стукнуло, я икнул, сердце снова стукнуло, я снова икнул, выловил плавающий в унитазе окурок и стал сушить его на зажигалке. Я буду действовать радикально.
- Сраный канделябр, сучья радость! - и адский хохот. За стеной.
Но я в сортире, раскуриваю свежевысушенный бычок. Табака мало, и не затягиваю в легкие. Я набираю едкий дым в ротовую полость и глотаю. Ворсинки желудочного эпителия морщатся, глотку сводит, во рту пересыхает и пищевод исторгает добрый литр кислой блевоты. Метко. Прямо в унитаз.
Сильно болит в желудке. Сердце бьется все быстрее, и я теряю сознание
***
-Зажигаем, граждане, это чертов долбанный рок-н-ролльный притон, чуваки!!! Блюем и бухаем! Где шлюхи?!! И где чертово стерео?!! Ах, бухаем!
***
"б....м ииии буха.... ээээ....ч..о..стереоооо???" - смазанные звуки приводили меня в сознание. Я открыл глаза, громко икнул, закрыл глаза, и снова громко икнул. Я лежал на кафеле. И снова открыл глаза. Положение "лежа" я сменил на положение "сидя", после чего здраво оценил ситуацию: все забрызгано рвотой, из чего можно предположить, что и в бессознательном состоянии я продолжал струйно блевать. Длинными ногтями счистив полузастывшую блевоту с пиджака, встав на ноги, я вновь громко икнул.
Из комнаты доносились вопли Семена Лукича, лютый мат и негодование, касательно отсутствия шлюх. Странный тип, чего это он вдруг? Шлюх на наших посиделках не было еще ни разу.
Я зашел на кухню, и употребил извлеченный из холодильника цитрамон. Тошнило меньше, но все равно, я продолжал испытывать легкое желание взять кого-либо за ухо, припечатать затылком о паркет, вскрыть снизу доверху, выблевать ему на кишки да зашить все в прежнее состояние. Надо добраться до комнаты Семена Лукича.
***
- Убьем! Задушим, сука! Радиоприемник?!! Мне хватает вашей долбанной демократии в моей долбанной жизни, не грузите этой херотой мой долбанный радиоприемник!!!
***
Судя по хрусту, стуку и воплю "радиоприемник!", последний сейчас вдребезги разлетался под мощными ударами головы Лукича. Я вырулил в коридор, где прижавшись к стене дрожали двое детей, трудноопределимого пола и возраста. Коридор тоже был заблеван. Придется навести порядок в моем доме. Вру, это не мой дом. Хер знает чей, точнее не определю.
Дети всхлипывали, вздрагивали и еще сильнее вжимались в стену. Понять бы, что их так напугало. Из вежливости, я сделал вид, будто не заметил их легкого замешательства, и пошел по коридору дальше. Товарищ Лукич, эх, как ты там...
***
- Паскуда! Мерзавец! Ирод бесчеловечный! Пииидооор! Умри! Умри!!! УМРИ!!!
***
Не знаю, как вам передать свою радость от того, что здание кирпичное. Звукоизоляция. Иначе Лукич рисковал бы тревожить соседей своей гиперактивностью. Я подкрался к дверному косяку, и позвал...
- Лукич!
- Паскуда, гнида, поубивал бы...
- Семен Лукич!
- ...А, кто?
- Семен Лукич, Вы там как?
- А, это ты... Ты это, не серчай, что я тут чутка расшумелся, но ШЛЮХИ!!!
- Какие шлюхи, товарищ?
- Ну как, ты думаешь, мне справляться? Хорошо, хоть стреляю я точно!
- ЧТО?!! Лукич, Вы снова за старое?
- Я пожилой, чего хочу, того и ворочу.
- Лукич,не намереваетесь ли Вы, право, трупы сношать? Снова инфекцию поймаете...
- Эх, только не ори, зайди лучше.
- ээ...
- Заходи давай, хорош трястись.
Я собрался с силами, повернулся и вошел в комнату. Измазанный кровью, девяностолетний Семен Лукич полувозлежал на буро-розовых трупах. Первый выстрел оглушил меня. Второй - мгновенно загубил жизнь сидевшего в коридоре ребенка. Третий, четвертый - попали мне в грудную клетку.
Я качнулся, икнул, снова качнулся, еще раз икнул, рухнул в липкие пятна крови. Великовозрастный хулиган Лукич с самого начала целил из "пм" в дверной проем, дожидаясь пока я войду. Здоровенный дед подкрался ко мне, и я, перед тем как получить пулю в голову, подумал: "Надеюсь, над моим трупом он глумиться не станет?".