Что нас не убивает, то калечит. И обычно - это женщины.
Мою первую звали - труба! Огромная, обледенелая, намертво пристывшая к асфальту. Нас с ней познакомил майор Рыков.
Он сказал: «Твоё дело – труба. Схватил и понёс!».
И я понёс. Точнее – понесли меня.
Но прежде я её рванул!
Я - её, а она - меня. Таков третий закон Ньютона: кого-то ты, а кто-то непременно тебя.
По утверждению Дарвина от приматов нас отличает позвоночник. Это из-за него мы ходим на двух, и из-за него же, порой, ползаем на четвереньках.
Так вот я - пополз! Извиваясь, как гад, и матерясь про себя, и про Рыкова.
Хотя майор оказался в разы мудрее Дарвина. Приговорив меня к «строевой», он настолько ускорил эволюцию, что путь от гада до солдата я прошёл буквально за две недели.
Но труба стала моей первой!
А вторую я повстречал уже на гражданке.
Блестящая, манящая - её звали, штанга, и свёл нас с ней Дикуль.
«Организм требует, чтобы его укрепляли!» – писал он.
А мой, как раз, требовал.
Ему хотелось увлекать, привлекать: и на суше, и на море. Ему хотелось везде, поскольку организм, к тому времени, был уже глубоко женат.
И вот я подумал: а почему бы не сходить в тренажёрный зал?
И сходил. Тут же - посреди зала.
Сходил, так сказать, не сходя!
Приседая, Дикуль строго просил отводить таз. И я его вроде отвёл.
Но вышло наоборот - отвёл меня он. И я сходил...
Мои ступни продолжали стоять, остальное же сидело, недоумённо таращась в зеркало. И лишь вдоволь налюбовавшись - так что, то лицо мне всё ещё снится - мы со штангой перешли из положения «сидя» в положение «лёжа». Где нас и подобрали.
«Ну вот, и всё!» – подумал я. И ошибся.
«Всё!» явилось в образе моей жены.
Она и стала моей третьей.
- Скажи, ты мужчина? – спросила меня жена однажды.
И я, скинув халат, воскликнул: «Что за вопрос? Разумеется!»
- Тогда подними кровать.
- Запросто! – всё ещё полагая, что это прелюдия, технично отвёл я таз.
Дикулю бы понравилось. А вот жене - нет, и она потребовала - выше.
- Выше! – сказала она. – Выше! Я его не вижу!
- Кого?
- Таракана! Выше! Ты что, не можешь?
Когда в спальне тебе говорят: «ты что, не можешь?», ты сразу можешь, даже если не мог.
В общем, я дал ей выше.
Подсел, и рывком дал - выше. А потом ещё выше, пока она, наконец, его не увидела.
- Таракан!!! – вдруг взвизгнула жена, и со всеми ногами запрыгнула на поднятую мной кровать.
Она запрыгнула. А мы с тараканом слегли.
Нас расплющило одним хлопком. И умирали мы бок о бок!
При этом он двигал лапками, а я уже нет.
Дальнейшее вспоминается урывками. Помню – выл, помню – отчаянно завидовал таракану, а ещё помню трепетно волнующегося за сфинктеры доктора.
«Вы их точно контролируете?» – всё допытывался он.
А потом, поправив очки, выдохнул: «Похоже, это крестец!».
«Полный!» – вынуждено согласился с ним я.