Запах жертвы.
Как он был сладостен.
Он был настолько сильным, что пробивался сквозь густую листву деревьев и кустарника.
Он кружил и дурманил голову, и много сил уходило на то чтобы не сорваться в безумном припадке и не кинуться безоглядно на осторожную жертву.
А жертва была очень осторожной и предусмотрительной. Она ни куда не сворачивала с тропинки и уверенно продолжала следовать к ведомой лишь ей цели.
Ох, этот запах.
Запах живого существа, наполненного жизненными соками трепещущей плоти.
Дурманящий, настойчивый запах вёл преследователя по тропе.
Жертва же в свою очередь шла медленно, слишком настороженно. Так тихо, насколько только могла, плутала меж деревьев, сходила с тропинки, как бы случайно.
Но преследователь знал, что она запутывает свой след. Он поднимал свой нос повыше, там, где ветерок разносил сладостный отголосок манящего запаха и, точно знал. Несколько раз, чуть обегал с разных сторон, чтобы не упустить тот единственный верный запах.
Его мягкие ступни ступали на желтую листву, одна за другой.
Его цепкие глаза, которые могли, буквально прожечь своей ненавистью любого, держали свою мишень в поле зрения.
Жёсткая шерсть на загривке топорщилась от нервного напряжения всех мускулов мощного поджарого тела. С клыков непроизвольно капала слюна. Ярко жёлтые, узкие, зрачки на чёрных глазных яблоках, меняли свою форму в зависимости от освещения. Из ноздрей вырывались струйки пара, горячего прерывистого дыхания.
Кроны деревьев раскачивались. Листва опадала и ветер, который поднимал ее и кружил в танце, принося с собой запах, тот самый запах желанной жертвы.
«Осень», подумал преследователь, «это моя любимая пора. Это моё время! Сейчас и только сейчас, я могу сделать это снова как некогда ранее…»
Жертва, почувствовала преследователя побежала. Потом выдохшись, остановилась, на полянке. Жадно дышала, вбирая воздух, как в последний раз. Опершись о пенёк, подняла голову высоко над землей, встав на цыпочки, посмотрела сквозь листву и наткнулась на испепеляющий взгляд.
Она резко отшатнулась, чуть не упав на землю, развернулась и бросилась бегом, в погоню за своей жизнью, бегом от неминуемой смерти.
О да! Теперь она знает, кто её преследует, и это придает охоте, толику пикантности и азарта.
Преследователь не отставал, впивая огромные когти в землю, он постепенно догонял свою жертву.
Он решил поиграть.
Приостанавливаясь, он, то отпуская её, то в два огромных прыжка сокращая дистанцию.
Тропа проходила около болота, грунт стал слабым и скользким. Это не было на руку жертве.
Преследование было настолько долгим, что жертва, быстро устала и тяжело дыша, остановилась. Изящный убийца, сильный и красивый почти настиг ее, но остановился. На перекрестке тропинок стоял, деревянный знак.
«Дом охотников» написано на правом указателе.
«Дом бабушки» гласила вторая табличка.
Неожиданно, со стороны дома охотников, преследователь услышал раздающиеся крики загонщиков. Это резко меняло планы.
Жертва, как будто почувствовав шанс, бросилась по левой тропинке и успела проскочить мельтешащие в стволах деревьев огни многочисленных факелов. Она ускользала. Запах истончался, след терялся.
Преследователь был готов выскочить из своего укрытия к этим не к месту появившимся людям, но утробно зарычав, сдержал свой порыв.
Нельзя их много.
Он обойдет болото с другой стороны и все равно жертва ни куда не денется.
Охота продолжается.
Существо, подрагивая от возбуждения, стояло перед домиком.
Мир снаружи, за закрытыми глазами, дышал осенним холодом. Из ноздрей вырывались две струйки теплого пара. Дыхание восстанавливалось.
Ветер закручивал спиралями листья и целые сорванные ветви: и хотя светила полная луна, а звездное небо было резко – черным, всё в сознание существа выглядело разноцветным – кроме своего собственного тела, как будто вытесанного из обсидиана.
Шум крови в ушах походил на гул прибоя. Болото было огромным, и даже для такого мощного тела забег вокруг него был утомительным. Но он этого стоил.
Неожиданно луну прикрыло, невесть откуда появившееся, небольшое облако.
Большие черные глаза с узкими желтыми зрачками раскрылись, в них появилась толика неуверенности. Оно вскинуло голову и с ненавистью устремило взгляд, на досадную помеху. А в голове в это время роился клубок, далеких и казалось чужих воспоминаний. Как назойливые мухи они жужжали и норовили запутать стройность мысли.
Существо отчаянно замотало головой.
Но – без толку, вспомнить, как оно не старалось, не могло: ни чего не осталось от воспоминаний, кроме отрывочных, ярко освещенных сцен, лишенных фона и чаще всего невразумительных.
Домик на краю деревни…
Дородная женщина, протягивающая корзинку…
Её же улыбка…
Отражение девичьего личика в ручье…
Луна полностью очистилась от набежавшего полупрозрачного облачка и существо, скидывая с себя секундную слабость, взвыло. Хрипло и тоскливо.
Да так, что услышавшие этот вой охотники, разом остановились как вкопанные и, не сговариваясь, кинулись из леса вон.
Существо, выбив дверь, застыло на пороге.
Первое что оно увидело, было волком.
Он лежал, на панцирной кровати. Из-под пухового одеяла торчала его серая голова, одетая в бабушкин чепец.
Но его глаза: гигантские, больше чем блюдца из бабушкиного сервиза, глаза.
На дне этих глаз плескался ужас.
Ужас, от созерцания того, кто, ворвался в дверь.
Волк весь сжался, наполнился тоскливым предчувствием.
И когда, темная огромная тень шагнула, в круг тусклого света, все сущность волка перестала существовать. Он как будто растворился. Растворился в ужасе.
Волк даже не зарычал, нет - только подался, вперед впившись побелевшими лапами в края обеяла.
А начиналось-то всё так безобидно для него: обыкновенный солнечный день, полянка и корзинка с пирожками, лесная тропинка на дальний хутор и неуёмный волчий аппетит.
Существо полностью показалось в лучах света.
Так вот кто шел все это время за мной,- тоскливо подумал волк.
На стену напротив, отбрасывались тени, от ярко разгоревшегося ночника.
Одна из них, тянет свои лапы к другой, а вторая как завороженная не уварачивается в ответ.
Объятия смерти.
И вот они встретились.
Их взгляды пересеклись, и глаза одного угасли…
Полная луна, зашла за грозовые тучи.
В самом центре лачуги, совершенно без сил лежала девушка.
Ветер кружил опавшую листву, проносясь через выбитое окно и распахнутую дверь.
Сквозняк, приносил запах теплой крови и дразнящего сознание ощущения чужой смерти. Её ноздри, всё ещё по инерции трепыхались, втягивая в себя дразнящий запах свежее пролитой крови.
А сама, Смерть, ласково гладила, своими костлявыми пальцами, то что осталось от волка, того самого волка, который утром принял опрометчивое решение преследовать девушку с корзинкой.
Смерть, нежно обнимала останки, укрывая их, золотисто-оранжевым ковром, залетавших в разбитое окно, листьев.
Очнувшаяся Красная шапочка, испытывала чувство глубочайшего насыщения.
По крайней мере, до следующего полнолуния…