Точка Икс. Часть 1 из 4

                ***
         
          — Всё! С меня хватит, — психанул я.
         
          Сорвал с вешалки в прихожей спортивную куртку, одним махом обул не расшнуровывая, как тапочки, свои старые кроссовки, и пригоршней бросил на полку мобильный телефон с ключами от квартиры… Потом распахнул входную дверь и твёрдым отрывистым шагом буквально выскочил на лестничную клетку, не глядя толкнув назад рукой дверь. Та, увлекаемая сквозняком, гулко хлопнула, разорвав в клочья тишину, стоявшую в подъезде…
         
          Жена что-то крикнула вдогонку, но что именно я уже не слышал, поскольку летел вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
         
          Выбежав из подъезда, я буквально на мгновение остановился, в нерешительности соображая, куда идти дальше. Мысли путались, вспучиваясь и мешая друг другу, громоздились бесформенной кучей, подогреваемые эмоциями, не находящими естественного выхода. Скорее подсознательно, нежели давая себе ясный отчёт, я направился в сторону окраины города, где у нас был крохотный домик с маленьким садом, окружённый массой других таких же домиков и участков. Да, там я смогу собраться с мыслями и решить, что делать дальше…
         
          Стояла глубокая осень, но было ещё довольно тепло и сухо. Солнце устало светило на землю, мечтая о зимнем отдыхе, когда можно будет лишь светить, совершенно не заботясь о тепле для обитателей планеты.
         
          На ходу я затолкал руки в рукава куртки и рванул вверх молнию. Та взвизгнула и затихла. Сунув руки в карманы, втянул шею в плечи и зашагал прочь от своего дома. «Всё надоело… все надоели… Надоели эти постоянные упрёки и скандалы… надоели обвинения и…»
         
          Да, я, разумеется, тоже не ангел, но ведь я что-то всё же пытаюсь делать, чтобы найти эту чёртову постоянную работу, а не перебиваться время от времени случайными заработками! Само собой, последних было явно недостаточно для жизни, которую даже с огромной натяжкой можно было бы назвать нормальной.
         
          За несколько последних лет мне пришлось сменить не одно место работы. Заниматься приходилось чересчур различными и часто ничуть не связанными между собой вещами. Кроме того, писал статьи в газеты и журналы — занятие, впрочем, тоже не особенно доходное, но, как бы там ни было, упорно пытался барахтаться, стремясь выбраться из замкнутого круга разочарований…
         
          Моя жизнь была похожа скорее не на поле (иди, куда желаешь) и даже не на довольно сложный ландшафт, требующий знаний и умения ориентироваться, чтобы следовать в выбранном направлении, а на… на коридор! Да-да, именно на коридор, длинный такой себе коридор с нечастыми дверями по обе стороны. И я вынужден идти по этому коридору, сам не зная того, куда именно и зачем. Бреду просто потому, что так нужно. Кому? Да откуда я знаю! Нужно, и всё тут. Любые же попытки изменить свою жизнь, то бишь направление движения, ни к чему не приводят, а двери чаще всего оказываются запертыми, либо за ними существует совсем другая жизнь, в которой для меня нет места.
         
          И мне приходится снова и снова тащиться, натыкаясь на стены, по этому ненавистному коридору, неизвестно куда ведущему и беззвучно, но жёстко решающему за меня в каком направлении мне двигаться. Что меня ждёт впереди неведомо, куда меня ведут по жизни силы Небесные (само собой, если таковые вообще имеются!) — знать не знаю.
         
          Вскоре я пересёк последний двор и обогнул угол дома, за которым виднелось недавно убранное, но ещё нераспаханное к зиме поле. «Поле!» — поймал я себя на мысли и невольно улыбнулся. Только, вероятно, улыбка эта была довольно кислой, поскольку проходящая мимо меня пожилая женщина непонимающе округлила свои глаза и испуганно отшатнулась. Наверное, это была даже не улыбка, а ухмылка, гримаса. Ведь на душе по-прежнему скребли проклятые кошки.
         
          К месту планируемого временного прибежища сначала необходимо было идти по одной дороге, потом свернуть на другую, пересекающую её под почти прямым углом. Совершать такое путешествие мне было не впервой, поскольку в сад с ранней весны до поздней осени приходилось ездить довольно часто. Но сейчас мне принципиально не хотелось идти по дороге. Идти, но только не по дороге! И дело даже не в том, что необходимо было делать порядочный крюк. Дорога была вполне сносной, а вот по полю брести было бы довольно проблематично — кочки или даже мягкая перепаханная к зиме земля — не самые лучшие условия для прогулки. Дорога — это же не просто заасфальтированный путь. Это путь куда-то. Вернее, туда, куда мне не нужно. А мне не хотелось идти по ней лишь потому, что все и всегда так делают. Она мне напоминала мою жизнь-коридор, я чувствовал её диктат над собой, ненавистное предписание, в который раз наказывающее, как и что мне делать. Нет! Надоело. К чёрту правила! Я решительно свернул с полосы асфальта на неухоженную и заросшую сорняками обочину. Спотыкаясь, я стал буквально продираться к открытому пространству по ту сторону полуразрушенной стены деревьев. Пожухлая и переплётшаяся между собой трава с сорняками как диковинные и зловредные пресмыкающиеся то и дело хватали меня за ноги. Наконец, чертыхаясь и брезгливо снимая с брюк и кроссовок остатки мусора, я вырвался на открытое пространство.
         
          Отряхнувшись и приведя себя в относительный порядок, я осмотрел поле. «Идти будет даже легче, чем я предполагал» — отметил про себя. На дальнем его крае я выбрал для себя ориентир, чтобы не блуждать наугад — какой-то довольно большой кустарник, простирающийся вдоль дороги. Оставалось только пересечь поле, потом перейти дорогу, свернуть в переулок — и я буду практически на месте.
         
          Ходьба по полю, несмотря на свои бесспорные отрицательные стороны, обладала одним существенным преимуществом — она создавала внутреннее ощущение свободы. Если даже и не само ощущение, то, по крайней мере, иллюзию такого ощущения. Но не всё ли равно — ощущение или иллюзию! В конце концов, все мы, так или иначе, живём иллюзиями, осознавая это, или же добросовестно заблуждаясь на сей счёт. Главное, что можно было хотя бы на короткое время почувствовать себя хозяином собственной жизни и что от твоего и только твоего решения зависит вся твоя дальнейшая участь. Эта иллюзия тешила уязвлённое самолюбие, но и придавала новые силы. Ну, что ж — вперёд к неизведанному!
         
                ***
         
          Он ехал по практически пустой трассе. Его старенький «Опель» устало бежал по дороге, и ничто уже не напоминало в нём некогда новенький и резвый автомобиль, коим он, по идее, тоже однажды был. Впрочем, судя по неопределённому цвету кузова — то ли слегка бежевый, то ли изначально белый, но впоследствии потерявший свой первозданный вид — всё это было давным-давно. Очень давно. Так давно, что уже не верилось, что всё это когда-то вообще было правдой…
         
          Водитель за рулём даже не пытался скрывать своё раздражение и отчаяние. Проблемы, и ранее не покидавшие его в делах, сейчас плотно сомкнулись вокруг него, не давая продыха ни на миг. Его небольшой бизнес давно уже не приносил ни удовольствия, ни удовлетворительного или, по крайней мере, стабильного дохода. Всё это вызывало объяснимое и даже вполне закономерное неудовольствие жены, часто вынужденной разрываться между детьми и работами, отказывая при этом себе иногда в самом необходимом. Это её неудовольствие всё чаще перерастало в упрёки, скандалы и даже истерики, что ещё больше его угнетало и тяготило. Круг замыкался снова и снова, плотнее и плотнее, как петли удава, сковывая движения и не оставляя выхода. Кредиторы постоянно напоминали о себе, всё жёстче требуя назад свои деньги, одолженные ему на развитие бизнеса…
         
          В монотонный и натужный гул двигателя вклинилась трель мобильного телефона. Дрожащей рукой он взял трубку и взглянул на дисплей. Хотя высветившийся номер был незнакомым, он ответил на звонок.
         
          — Да! Слушаю, — прохрипел в трубку, откашливаясь.
         
          В ответ он услышал до боли знакомый голос некогда одноклассника и друга, а теперь — бывшего компаньона и нынешнего кредитора. Тот снова и в который раз настоятельно требовал свои деньги… «Деньги… Деньги… Деньги…» — эта мысль не покидала его ни днём, ни ночью, не давая ни покоя, ни сна. Он прервал собеседника на полуслове, что есть силы вдавив красную кнопку. Потом в сердцах швырнул телефон на соседнее сиденье. Тот подпрыгнул и, несколько раз перевернувшись в воздухе, с глухим стуком упал на пол. Тут снова раздался вызов. Желая вообще его выключить, выбросить, уничтожить, он потянулся за ним на ощупь правой рукой, пытаясь краем глаза контролировать дорогу. Но дотянуться до надоедливого устройства было не так уж просто. Телефон буквально танцевал и весело наигрывал ещё недавно любимую мелодию, чем приводил своего хозяина в состояние неистовства. До него не хватало каких-нибудь пяти-шести сантиметров. В приступе бешенства он нырнул под приборную доску и рванулся к ненавистному приспособлению. Что-то серое пронеслось перед автомобилем… Но он уже этого не видел…
         
                ***
         
          Как раз в это мгновение я и шагнул на дорогу…
         
          
         
          Слева от меня мелькнуло что-то большое и светлое. Я не успел ни испугаться, ни даже сообразить, что это было, а лишь услышал глухой удар и тут же почувствовал необыкновенную, странную лёгкость в теле.
         
          «Наверное, произошла автокатастрофа!» — догадался я. Оглянувшись, я увидел, что в метрах двадцати от меня остановился автомобиль неопределённого светлого цвета. К нему по асфальту вели два чёрных извилистых следа. Его передняя левая дверь была открыта, а навстречу мне бежал перепуганный водитель с мертвецки бледным лицом. На ходу он явно пытался собраться с мыслями и понять, что и как здесь произошло.
         
          — Что случилось? — бросился я к нему.
         
          Но водитель, казалось, совсем меня не видел и не слышал. Несколько секунд он стоял, нелепо сгорбившись и глядя по сторонам. Его дикий взгляд выражал недоумение, ужас и безумие одновременно. Вдруг он резко развернулся и как-то странно побежал к своей машине. Вся его несуразная и угловатая фигура говорила о том, что он понял, что только что по чудовищной случайности стал причиной некой ужасной трагедии, размеры и последствия которой он был не в состоянии пока осознать. Он добежал до машины, буквально рухнул на своё место, рванул на себя дверь, пытаясь таким образом скорее скрыться от неприятности, и рванул автомобиль с места. Рёв двигателя и смесь шипения с визгом покрышек об асфальт привели меня в чувство. «Он же в таком виде просто опасен на дороге! Не ровён час, кто-то может от него пострадать! — мелькнула мысль. — Его необходимо немедленно остановить!»
         
          Я ринулся за ним: «Куда ты, дурак! Остановись!» Но тут неведомая сила сначала мягко, но решительно остановила моё движение вперёд. Буквально на мгновение я завис в воздухе. Потом она медленно начала увлекать меня назад, несмотря на моё отчаянное сопротивление, потом грубо потащила, с лёгкостью преодолевая все мои усилия, и через несколько мгновений с размаху буквально швырнула меня на тротуар, отделённый от дороги не очень широкой полоской неухоженной травы. В глазах потемнело…
         
          Я почувствовал ужасную боль буквально каждой клеточкой своего тела. Впрочем, нет, не почувствовал… Она буквально взорвала меня изнутри. Я невольно закричал, но из моих уст выполз лишь хриплый стон. С трудом, неимоверным усилием я открыл один глаз за другим… Перед моим взором предстал опрокинутый на бок мир, а я невообразимой силой был прижат к стене… асфальта! Я попытался собраться с мыслями, но боль в теле и неимоверный шум в голове заглушали их обрывки. «Так… что-то произош… со мной… я на зем… на асфальте…» Перед глазами всё плыло и качалось. Моя правая рука была вывернута и прижата телом, правая нога согнута и подтянута к туловищу, голова повёрнута влево… Я попробовал сменить неудобную позу, но моя попытка привела лишь к тому, что я снова на мгновение отключился. «Мне нужна помощь… кто-то должен меня найти… скорую… здесь мало кто сейчас… ходит…»
         
          Я попытался приподнять голову, чтобы хоть что-то рассмотреть перед собой. Ничего. Только серая полоска асфальта да грязная трава, закрывающая полнеба. Никого не слышно. А может это я просто перестал слышать? Да нет же… Вон, на соседнем дереве чирикает воробей. Да и ветер чуть слышно колышет траву. Никого! Не будет помощи… Ну и ладно! Всё равно жизнь потеряла всякий смысл. Зачем она, если нет элементарного взаимопонимания и взаимной поддержки друг друга? Всё, что я хотел сказать, я сказал в своих статьях и нескольких небольших повестях… Нет, я ни о чём не жалею. Даже странно — бросить всё и ни о чём не жалеть! Но сожаления действительно не было. Была усталость. Были непонимание и нежелание жить как прежде. А как? Как исправить то, что зависит не только от тебя?
         
          Совсем некстати передо мной, как на экране, всплыли некоторые яркие моменты моей жизни. Почему-то вспомнилась первая школьная линейка и то, как мы, дети, стояли всем классом на ступеньках школы, а какой-то суетливый дядя пытался нас сфотографировать. Мы же, измученные жарой и неудобной одеждой, в которую нас всех воткнули после свободного во всех отношениях лета, вертелись в разные стороны, высматривая своих родителей и желая поскорее попасть домой.
         
          Вспомнилось, как однажды отец взял меня с собой на охоту. Добираться туда пришлось на моторной лодке. На раздавшейся водохранилищем реке дул сильный ветер, и громадные серо-коричневые волны следовали навстречу нам, громко вспенивая свои верхушки. Лодку бросало из стороны в сторону, она то и дело проваливалась во впадину между волнами, ударяясь со страшной силой о воду днищем и тяжело поднимая кучу брызг. Одни из них терялись и гасли тут же, впиваясь в соседние тёмные и мутные волны, другие же проносились над нами водопадом, третьи барабанной дробью падали внутрь лодки и по брезенту ручейками стекали в корму. Испугавшись, что мы вот-вот утонем, я лежал лицом вверх, плотно стиснув зубы и буквально вжавшись головой в переднюю стенку под приборной доской, держался за поперечную планку, закрывавшую трос управления двигателем. Мощный лодочный мотор то громко и раздражённо взвывал, когда как мы оказывались на гребне волны, и его винт показывался над водой, то натужно захлёбывался, когда мы уже в тысячный раз обрушивались в промежуток между волнами и снова пытались взобраться на очередной водяной вал. Мой отец стоял рядом на коленях на поролоновом матраце, обшитом брезентом, и смотрел поверх лобового стекла, через которое из-за потоков воды ничего нельзя было рассмотреть. Его мокрое и целеустремлённое лицо выражало полную уверенность, и даже восторг стихией, с которой ему удавалось успешно бороться. Эта уверенность отчасти передавалась и мне, сплетаясь воедино с моим страхом и образуя в сознании нечто странное и диковинное.
         
          Вспомнилось также, как давным-давно я шёл из школы домой, получив свою первую двойку. Был точно такой же осенний день. Было солнечно и тепло. За моей спиной болтался полупустой ранец… А домой идти так не хотелось! Я шагал по тротуару, петляя от одного его края к другому, взбирался на бордюры и соскакивал и с них. Придя домой, я почему-то ожидал наихудшего. Но мама, возвратившись с работы, лишь посмотрела на меня глубоко и пронзительно, вздохнула и произнесла лишь одно слово: «Поздравляю!» Мне было странно и непонятно, ведь я ожидал, как минимум, серьёзного разговора и просто был не готов услышать это неуместное поздравление. Тем не менее, это, как ни странно, оказало на меня вполне определённое воздействие — я стал более внимательным и усердным в учёбе. Хотя это в дальнейшем и не избавило меня от плохих отметок (впрочем, их было совсем немного), я часто вспоминал это событие в мельчайших деталях.
         
          Перед моим взором проносились эхом и другие картины из моей же жизни. Они следовали друг за другом, казалось бы, без всякой системности, просто так, цепляясь событием за событие, и неожиданно выплывая друг из друга. Но самыми яркими, почему то, были воспоминания детские и юношеские.
         
          Я непроизвольно попытался улыбнуться, но боль безжалостно вернула меня в состояние нелепой реальности. Вокруг по-прежнему не было никого, кроме птиц. Дышать становилось всё труднее. Невероятно хотелось пить, а язык практически присох к нёбу. Каждый даже, казалось бы, незначительный порыв ветра гнал в лицо песок и пыль, смахнуть которые не было ни сил, ни возможности. Сердце билось неравномерно, в ушах от каждого его удара звенело и раздавалось эхом по всему затёкшему телу, ни одной клеткой которого я не мог ни пошевелить, ни даже хоть немного изменить неудобное положение головы. Я прислушался к своему дыханию. Во время выдоха где-то внутри что-то урчало и клокотало. Вдыхать же становилось всё труднее и труднее. Каждый последующий вдох был чуть-чуть меньше предыдущего… Перед глазами всё поплыло… Ме-е-е-е-дленно, капля за каплей уходила жизнь из моего неподвижного тела… Очень скоро я уже не чувствовал ни боли, ни неудобства своего положения — только тесные, давящие рамки своей то ли одежды, то ли плоти вообще… Душно… Ох, как душно! Теперь я не просто понимал, я был уверен — это конец. Чего? Не знаю… Возможно, всего лишь одного из этапов моей жизни, а может быть и самого существования вообще. Впрочем, это меня почему-то нисколько не беспокоило. Не было ни обиды, ни претензий к кому бы то ни было. Не было ни сожаления, ни ощущения обречённости… Страха? Странно, но страха тоже не было. Было лишь спокойствие и глубокое безразличие. Ну и пусть… Ну и ладно…
         
          Вдруг я перестал видеть пыльный асфальт и грязную траву. Всё как будто бы куда-то провалилось, или же загадочным образом растворилось и исчезло. То место, где только что был горизонт, осветилось ярким ровным светом, а небо почему-то казалось намного темнее горизонта. Впрочем, «небо» и «горизонт» к тому, что я видел перед собой, можно было отнести лишь довольно условно, поскольку моё видение никак с ними не было связано. На фоне этого света я начал различать человеческие фигуры, стоявшие в молчании передо мной. Я не имел ни малейшего представления, сколько их было … Возможно пятьдесят… Может быть, сто или даже тысяча… От их фигур веяло доброжелательностью и уверенностью, хотя внешне они казались совершенно безучастными и даже равнодушными. И я вдруг понял — они ждут и встречают меня! Мне даже стало неловко от того, что предстаю перед ними в таком нелепом виде. Я присмотрелся и осознал, что передо мной стояли не просто незнакомые личности. Среди них я узнал свою маму, ушедшую из жизни много лет тому назад. Впрочем, «узнал» — это совсем не то слово, которое могло бы выразить мои ощущения… Нет, я не узнал… Я знал, что это именно она, хотя внешне она была совсем не такой, какой запомнилась мне в последние годы своей жизни. Она была молода и красива, как на одном из её фото, сделанных после окончания института. На вид ей было лет 25-30, не больше. Я видел дедушку — отца своего отца. Странно, но он был совсем юным парнишкой. А его, как мать, нежно и заботливо обнимала моя бабушка — совсем уже взрослая женщина. Я узнал и второго дедушку, которого совсем не помнил в своей жизни, так как он умер задолго до моего рождения. Он был совсем не похож на того мужчину с короткими седыми волосами и лицом, покрытым сетью морщин, которого я знал по старой послевоенной фотографии. Тем не менее, я точно знал — это именно он.
         
          Я узнавал одного за другим своих родных и близких, ушедших из жизни в разные времена. Вот мой дядя — брат отца… вот мой двоюродный дядя… вот его жена… Они все были здесь! Впрочем… Нет, не все… Отец! Я так и не увидел своего отца… Странно, он тоже должен быть где-то здесь…
         
          Не знаю, сколько пролетело времени, пока я созерцал всех своих родных. Казалось, что прошло всего несколько мгновений… Но я ведь успел почти всех рассмотреть и узнать! Чудно…
         
          Их появление окончательно убедило меня в том, что мне пора. Куда? «Домой» — промелькнула мысль. Я снова прислушался к своим ощущениям. Было такое впечатление, как будто я не просто что-то созерцаю, воспринимаю, или о чём-то догадываюсь — я вспоминаю. То, что всё это уже однажды было. Со мной. Моей частью. Частью моей жизни — другой жизни, по сравнению с которой эта моя земная жизнь была лишь эпизодом, к тому же не самым ярким или значимым. Ну, что же… Я иду!
         
          Перед моим взором снова начала проявляться трава, закрывавшая горизонт, и тех, кто пришёл встречать меня. Я попытался чуть-чуть приподняться, чтобы снова их увидеть… И вдруг почувствовал, как слегка поднялся над асфальтом! Теперь я видел всё, что находилось вокруг меня. Желая снова увидеть фигуры родственников, я устремился туда, где они только что были. На удивление, это мне удалось без особых усилий. Вначале я практически скользил, парил над землёй. Потом стал подниматься всё выше и выше. От этого полёта захватывало дух. Подо мной расстилалось поле, убранное, но ещё не вспаханное. Впереди виделась узкая полоска деревьев, очерчивавшая это поле. За ней я видел какие-то здания, сооружения, трубы и линии электропередач. Лёгкость, которую я чувствовал в теле (в теле ли!), воодушевляла и не давала страху высоты проявиться хоть в какой-то мере. Мне не приходилось ни махать руками, ни даже парить, подобно птице. Я просто двигался туда, куда желал, куда устремлял свой взор, постепенно осваиваясь с непривычными ощущениями. Слева от себя я увидел ворону. Та летела, смешно вжав голову в плечи… (или что у неё там?) Она взглянула на меня, слегка повернув голову, нехотя хрипло каркнула, но даже, наглая, не сменила направление своего движения. Я поднялся ещё выше. Впереди расстилалась водная гладь огромного водохранилища, за которым снова виделись поля, населённые пункты, узкие линии дорог…
         
          Я не знал ещё сам, куда лечу и зачем. Просто была уверенность в том, что так нужно, что двигаюсь правильно. Скорость подъёма всё возрастала. Прямоугольники полей стали сливаться в одно пёстрое полотно, сшитое нитками рек и дорог. Небо начало темнеть, проявились звёзды. Горизонт стал явно закругляться. Я увлечённо продолжал своё движение, глядя вверх — всё выше, выше!
         
          Когда я невзначай бросил свой взгляд вниз, то увидел потрясающую картину — подо мной расстилался огромный земной шар. Он был удивительно ярким и красивым. Океаны были совсем не такими, как мы привыкли их видеть на фото из космоса. Они были не просто лазурно-ультрамариновые! Казалось, что они сияли и светились изнутри и состояли не из обычной воды, а из жидкого света, изумительной глубины и насыщенности.
         
          Я остановился, зачарованный увиденным. «Боже, какая неземная, — пронеслось каламбуром, — красота!» Это была не статичная, замершая картинка. Это было воистину живое зрелище! Я видел, как подо мной медленно вращается Земля, как она искрится морями и океанами. Изумрудные леса и янтарно-золотистые пустыни совсем не выглядели нарисованными — они были настолько ажурны, словно кто-то заботливо и усердно соткал их из тончайшей пряжи, а работа эта была столь тонка, что на поверхности земли было возможно различить каждое дерево и даже каждый отдельный камень.
         
          Вокруг земного шара я заметил необычное едва различимое сияние, похожее на электрические разряды. Местами то вспыхивали, то гасли ниточки голубовато-фиолетового свечения. Это было больше похоже на гигантский мыльный пузырь, укутывавший планету, но только переливавшийся не всеми привычными цветами радуги. «Интересно, что это такое?» — удивился я.
         
                ***
         
          — Это то, что некоторые называют «информационным полем Земли», — услышал я голос, доносившийся, как мне показалось, откуда-то сзади. — Но это, разумеется, не само поле. Это всего лишь его проявление.
         
          Оглянувшись, слева и чуть выше от себя я увидел двух огромных существ. Они были облачены в подобие очень свободных белых одеяний, напоминающих древнеримскую тогу. От этих существ исходил яркий, но совсем не ослепительный свет, а их лица источали благость, уверенность и глубокое спокойствие. Оценив на глазок (насколько это вообще было возможно в моей ситуации) расстояние до них, я пришёл к выводу, что их рост был просто огромным — они оба были размером с… аэробус! Впрочем, их с лёгкостью можно было даже принять за облака, поскольку элементы этих фигур не были резко очерченными, а детали облачения и лиц не имели привычной чёткости и глубины, образующейся за счёт игры света и тени. Ни они сами, ни элементы их облачения вообще не отбрасывали тени, поскольку тень образуется там, где есть препятствие для света, а они, казалось, сами излучали его всем своим существом. «Ангелы!» — про себя отметил я.
         
          Странно, но я снова ничуть не испугался, не опешил, как будто такие встречи для меня были если даже и не самым обычным и будничным делом, то привычным, это уж точно. Моё состояние можно было выразить, как сдержанное восхищение или воодушевление и лёгкость. Как бы там ни было, но я почувствовал себя более уверенно и спокойно. Не было ни сожаления о том, что осталось там, на Земле, ни какого бы то ни было осознания чего-то незаконченного и к чему теперь больше никогда невозможно уже вернуться, чтобы его завершить, переделать или исправить.
         
          Неужели я умер? Но ведь я совершенно не чувствовал себя мёртвым. Даже более того — никогда в жизни я ещё не чувствовал себя более живым, нежели в данную минуту! Казалось, что вся Вселенная дышит, вибрирует и звучит каждым своим элементом, а сам я являюсь её живой клеточкой, частью, через которую эта жизнь проходит, насыщая её и одушевляя.
         
          Передо мной, как на экране стали проноситься картины моего пребывания на Земле — от момента, когда я даже ещё не родился, до самого последнего мгновения, когда я видел всех, кто пришёл меня встречать перед тем, как я навсегда покинул своё тело. Навсегда? … Навсегда ли?
         
          — Ты желаешь вернуться? — услышал я голос Ангела, доносившийся не откуда-то из какой-то определённой точки пространства, а, как казалось, отовсюду одновременно. Даже изнутри меня самого!
         
          — Нет! Пожалуй, нет… — ответил я довольно поспешно, представив своё изувеченное тело, лежащее там, далеко внизу, от чего меня даже передёрнуло. — Я могу не возвращаться?
         
          — Да, можешь.
         
          — Но что будет с моей семьёй? Женой? Ребёнком?
         
          — У них, как, впрочем, и у любого другого, своя собственная программа действий на Земле.
         
          — Это значит, что моя жизнь на Земле закончилась? Это значит, что я — умер?
         
          — Это значит, что ты считаешь свою жизнь на Земле законченной. Это значит, что ты воскрес. Умер лишь человек, носивший имя, которое ты считал своим. Умерло твоё тело. Воскрес дух, твоё истинное «Я», то, кем ты являешься на самом деле. Ты же не считал себя умирающим, когда снимал с себя обветшавшую одежду, или смывал грязь после тяжёлой и пыльной работы?
         
          — Нет. Но я ведь и не отождествлял себя со своей одеждой!
         
          — Скоро ты перестанешь отождествлять себя и со своим телом, как это уже бывало в твоей жизни.
         
          — На Земле?
         
          — И на Земле тоже. Разве ты не помнишь, как переносился в своих мыслях в счастливые моменты своей жизни? Или как мечтал вернуться в город твоей юности — Ленинград? Или когда считал себя обиженным, униженным, оболганным? А то, как ты страдал, когда тебя оставлял любимый человек?
         
          — Это всё было лишь в мыслях!
         
          — Это всё происходило С ТОБОЙ. Разве ты переносился туда в своём теле? Разве обижали твоё тело? Разве от ощущения одиночества или осознания предательства страдало твоё тело?
         
          — Нет, не тело… — задумался я. — Но ведь человек — это и тело тоже!
         
          — И тело тоже, — повторил Ангел эхом, — но не тело. Человек — это «я», личность, заключённая в теле. «Я» в теле становится человеком. Человек, лишившись тела, становится ангелом.
         
          — Я тоже стал ангелом? — изумился я.
         
          — Посмотри на себя.
         
          Я осмотрел себя и обнаружил, что всё моё существо хотя и сохраняло свои прежние очертания, тем не менее, было больше похоже на облако, заключённое в прозрачную оболочку, придающую ему знакомую форму. Я поднял правую руку, поднёс её к лицу и повертел ею перед собой. Потом всё то же самое проделал с другой рукой. Они обе были совсем непрозрачными, но при желании я мог видеть даже сквозь них!
         
          — А почему тогда ни у меня, ни у тебя нет крыльев? Ангелы ведь имеют крылья?!
         
          — Ангелам крылья незачем, — улыбнулся мой спутник. — Подумай сам, зачем они нам нужны, если здесь нет воздуха, о который ими можно было бы опираться во время полёта. Хотя, если ты желаешь, я могу предстать пред тобой и в таком виде!
         
          Он развернул великолепные крылья, вдруг образовавшиеся у него за спиной:
         
          — Нравится?
         
          — Да мне, в общем-то, всё равно, — немного смутился я. — Тогда почему же вас рисуют с ними?
         
          Крылья ангела растворились и исчезли как туман.
         
                МЫШЛЕНИЕ И ОБРАЗЫ
         
          — Видимо, для того, — начал он, — чтобы на картине вы могли отличить человека от ангела. Но в любом случае, всё это является лишь условностью, формой, которую вы сами готовы воспринимать, образом, привычным для вас. Увидит человек существо с крыльями и сообразит: «Ангел». Увидит нечто с рогами и копытами, смекнёт: «Чёрт». Увидит седовласого старца, восседающего на облаке, тут же догадается: «Бог»! Ваше мышление обязательно стремится к чему-то привязаться, к некой точке отсчёта, к уже известным прописным истинам (будем называть их привычными для вас словами). А всё потому, что мышление человека относительно. Через свой ум вы сообщаетесь с окружающим миром, облекаете всё видимое и умозрительное в привычные формы и образы. Вы слишком привязаны к форме! Но это не так уж и плохо. По крайней мере, на определённом этапе своего развития. Даже совсем наоборот! Человеческое мышление не в состоянии оперировать чистыми отвлечёнными понятиями, ему всегда требуется что-то, на что можно было бы опереться. Даже несмотря на то, что это «что-то» чаще всего является заблуждением, упрощением, несовершенным образом. Это как при доказательстве теоремы: «Допустим, что…» Далее следуют некие выкладки, соображения, размышления, позволяющие либо отвергнуть первоначальное предположение, либо окончательно убедиться в его справедливости. Но каждый из вас в один и тот же образ вносит собственное понимание и разумение сути явления. Так, любовь для кого-то является физическим процессом, которым можно заниматься, для другого — неземным чувством, вызывающим восторг и благоговение, для третьего — восприятием другого человека частью себя самого, для четвёртого — страстью… Все эти образы дополняются другими убеждениями и образами, сплетаясь воедино в нечто совершенно индивидуальное и ни на что не похожее. Поэтому вы зачастую не можете понять друг друга, поскольку оперируя одинаковыми словами, вы вкладываете в них совершенно разный смысл.
         
          — Как же нам понять друг друга?
         
          — Научиться уважать и слушать друг друга.
         
          — Так просто?
         
          — Ты считаешь, что это просто? Ведь это, по сути, самое главное, для чего вы все приходите на Землю.
         
          — А для чего мы приходим туда ещё? — спросил я, указав пальцем на Земной шар у себя под ногами.
         
          — Каждый для решения своих собственных вопросов. Но если попытаться их немного обобщить, то для того, чтобы преобразовать свою низшую природу в высшую, а свои недостатки — трансформировать в достоинства.
         
          — В смысле — грехи в добродетели?
         
                ГРЕХ И ГРЕШНИК
         
          — Нет, именно недостатки в достоинства, — повторил мой собеседник. — Грех — это понятие исключительно оценочное и слишком субъективное. Например, если стакан пуст, то ты можешь сказать, что в нём не хватает воды — имеется её недостаток. В этом случае ты оцениваешь исключительно степень наличия воды. Если же ты будешь убеждён, что пустой стакан — это плохо, то ты начинаешь оценивать уже своё впечатление при этом, испытывая целый комплекс сопутствующих отрицательных эмоций. Ведь если есть нечто плохое, значит есть и тот, кто это плохое совершил, поскольку плохое не существует самом по себе. Совершение плохого религия называет грехом. А если есть грех, то как его можно не осуждать?
         
          — В одно время я интересовался различными мировыми учениями, стремясь найти в них ориентиры для себя и своей жизни. Однажды я натолкнулся на интересную мысль. Речь шла о том, что необходимо любить грешника, но ненавидеть его грех. С одной стороны я был согласен с такой постановкой вопроса, но что-то мне всё-таки не давало покоя…
         
          — Ненависть ко греху — это самый первый шаг человека на пути к Богу и этот шаг ненамного отличается от почитания (я бы не применял здесь слово «любовь») греха.
         
          Если отделить человека от его греха (буду использовать привычные для вас термины), то получим безгрешное существо и абстрактные грехи. Но грехи не существуют сами по себе, для них обязательно необходим их носитель. Неважно, кто именно является этим носителем — сам грешник, имеющий в себе этот грех, или же тот, кто этот грех осознаёт в себе или же в другом человеке — в грешнике. Грех — это идея. Он не обладает самосущностью, как не обладают самосущностью, например, красота или мужество. Они могут быть лишь субъективными свойствами некой личности, способной оценить красоту или степень мужества, полагаясь на свои собственные внутренние убеждения, основанные на субъективном воспитании. Видишь, как одни субъективные предпосылки основываются на других, другие — на третьих… И так далее. Можно ли отделить красоту от человека? Можно ли таким образом получить отдельно некрасивого человека и отдельно — его красоту?
         
          — Хм… — мне показалось, что я начал улавливать смысл сказанного. — Очевидно, что нет!
         
          — Правильно. Вот так и с тем, что вы называете грехом. Грех просто невозможно отделить от его носителя.
         
          — Грешника? — попытался я уточнить.
         
          — И грешника, и того, кто кого-то считает грешником, — получил я ответ, вполне соответствующий моим ожиданиям. — Поэтому отделение греха от грешника — процесс принципиально невозможный. Есть грешник, как носитель неких качеств и действий, которые называют грехами, но греха, как чего-то отдельного, просто не существует. И вот это несуществующее, иллюзорное вам потом предлагают ненавидеть!
         
          — Как же поступать в этом случае? — удивился я.
         
          — Научиться любить именно грешника с его грехами. Безгрешного или святого полюбить не так уж и сложно. Не так ли?
         
          — Так что же это получается — я должен полюбить и его грехи? — насторожился я.
         
          — Это значит, что ты должен полюбить его добродетели, которые у него тоже имеются.
         
          — Постой… Добродетели — это добродетели, а грехи — это грехи! Само собой разумеется, что я должен любить добродетели… А вот что делать мне с грехами? Как к ним относиться?
         
                ДУАЛИЗМА НЕ СУЩЕСТВУЕТ
         
          — Никак. Тебе необходимо понять, что их на самом деле нет. Как можно относиться к тому, чего нет? Как можно относиться к той половине стакана, в которой нет воды? Ты должен понять, что дуализма во Вселенной на самом деле не существует. Есть некое единое явление, которое несовершенное мышление человека пытается разделить на категории и полярности для того, чтобы лучше ориентироваться в мире условностей. Так, существует единое понятие «Температура», как состояние того или иного физического явления. А вот мышление в зависимости от ощущений и неких критериев уже разделяет его на «холодно», «прохладно», «тепло», «жарко» и пр. Качеством личности является та или иная добродетель, которая может быть развита в ней в разной степени. Жадность — это всего лишь недостаток щедрости, глупость — недостаток ума, хамство — воспитания.
         
          — Честно говоря, я не вижу никакой разницы. Недостаток или грех — не всё ли равно?
         
          — Недостаток — это всего лишь отсутствие чего-либо. Он не может существовать объективно. Если взять пустую бочку, то сможешь ли ты сказать точно, чего именно в ней нет? Не сможешь, потому как в неё можно поместить всё, что угодно. Но если в ней есть, скажем, песок, то ты уже сможешь оценить его количество. Недостаток — фикция, игра ума, образ мышления. Вне ума его нет и быть не может. Ум оценивает степень наличия того, что объективно существует, сравнивает это количество со своими субъективными критериями-ощущениями и выносит вердикт: «Маловато будет! Нужно ещё вот столько-то, чтобы было достаточно». Вот это «столько-то» — субъективную необходимость — и называют недостатком.
         
          Недостаток добродетели свидетельствует только о том, что она имеется, но мы считаем, что она недостаточна, т.е. имеется потенциал для её развития, возможен её рост, приумножение. Грех же — это, по сути, клеймо, которым метят человека. Осознание недостатка добродетели побуждает к действию, направленному на то, чтобы её развить. А вот грех унижает человека, повергает его в состояние страха и заставляет оправдываться или обманывать. Всё зависит лишь от точки зрения, то есть от того, на чём ты акцентируешь своё внимание. Если на хорошем — говоришь о степени развития добродетели, если на плохом — о грехе.
         
          — Но ведь существует один из законов познания — закон единства и борьбы противоположностей. Он утверждает, что каждый объект заключает в себе противоположности, которые могут пребывать лишь в относительном единстве и абсолютной борьбе между собой.
         
                БОРЬБЫ НЕТ
         
          — В мире Духа нет борьбы. Борьба подразумевает ненависть к тому, с чем ты борешься. А ненависть — это разрушение. Разрушение же Духу не свойственно. Ты не должен бороться для того, чтобы победить, одержать верх и подчинить. Ты должен искать гармонию между противоположностями, не сталкивать их в непримиримой вражде друг к другу, а гармонизировать, развивая каждое из них. Борьба — это противопоставление себя, своих идеалов по отношению к окружающему миру. Борьба — это агрессия, которая не может обернуться ничем иным, кроме ответных агрессией и ненавистью. Борьба — это нападение в расчёте подавить противника, а не стремление установить с ним бесконфликтные и гармонические отношения, направленные на обоюдное и взаимовыгодное развитие. Человек, не вырвавшийся за рамки ощущений и психологии животного, на агрессию против себя отвечает страхом и бегством. Человек, преодолевший эту грань, но действующий в рамках примитивного эгоцентризма, гордыни и необузданного самомнения, на агрессию против себя отвечает страхом, ненавистью и ответной агрессией, часто ещё более отвратительной, нежели агрессия нападающего. Но, выигрывая тактически, человек безоговорочно проигрывает стратегически. Кажущаяся победа оборачивается со временем безусловным поражением, ибо поражающим фактором здесь служит не агрессия противника, а только и исключительно собственная ненависть. Тот же человек, который преодолел свою животную природу и вырвался за рамки плоти и плотской философии «око за око, зуб за зуб», на агрессию против себя вряд ли ответит агрессией. Защищать себя без ответной агрессии и ненависти, отплачивая добром за зло и любовью за ненависть, может лишь совершенный человек. Он может проиграть тактически, однако стратегический выигрыш здесь несомненен, ибо созидающим фактором в этом случае служит собственная, я повторяю — собственная, любовь. Пока человек, считающий себя духовной личностью, будет бороться с материальным миром и всем, что ему сопутствует, как с порождением зла и тьмы, или материалист — против духа, как проявления тёмного мракобесия, победят лишь зло, тьма и тёмное мракобесие. Человек же снова проиграет, ибо выигрыш его заключается не в борьбе или противостоянии в нём двух начал, а лишь в их гармоничном сотрудничестве, ибо дух — это содержание материи, а материя — форма проявления духа. Гармония между материей и духом — это вдох и выдох, расширение и сжатие сердца, мужское и женское начала, дающие совместно жизнь, а порознь ведущие лишь к смерти.
         
          — Ты хочешь сказать, что человеку необходимо смириться со злом и не бороться с ним? — насторожился я.
         
          — Я хочу сказать, что человеку нужно понять, что зла нет, а значит и бороться ему не с чем. Зло — лишь порождение его собственного ума. Как, впрочем, и сами противоположности, которыми вы оперируете. «Тепло» и «холод» — это противоположные категории ума, но разве во Вселенной тепло борется с холодом? Разве «высоко» борется с «низко»? Разве свет борется с темнотой? Нет. Свет только распространяется в пространстве. Ему нет дела до темноты. Где есть он, там темноты нет, и быть не может. Свет просто делает свою «работу». Когда вы осознаете, что на самом деле и бороться-то не с чем, кроме своих неправильных убеждений и представлений, то начнёте воспринимать мир совсем по-другому. Я не говорю, что не нужно действовать! Очень нужно. Но крайне важно то, на что именно направлено это действие. Можно созидать гармонию, а можно и разрушать беспорядок. Действие вроде бы одно — становится меньше беспорядка и больше гармонии, но акцент действий разный и разная их основа. Любить добро это совсем не одно и то же, что ненавидеть зло. Любить грешника — это совсем не одно и то же, что ненавидеть его грех. В первом случае человеком управляет любовь, во втором — ненависть. И уже неважно, против чего эта ненависть направлена — против зла или против добра. Главное что эта ненависть находится в вас самих, она захватывает ваши сердца, вытесняя оттуда Божье начало — любовь. А где имеется ненависть, там нет и не может быть любви. На самом деле, грешников вообще не существует — есть лишь разная степень совершенства, добродетели, святости.
         
          — Однажды, — вспомнил я одну историю, услышанную когда-то давно. «Теперь уже в прошлой жизни!» — сообразил я и невольно передёрнул плечами, — мать Терезу (Калькуттскую) спросили, не присоединится ли она к демонстрации против войны. Она ответила, что если бы они выступали не ПРОТИВ войны, а ЗА мир, то она бы с превеликим удовольствием стала бы в их ряды.
         
          — Всё правильно, ты всегда даёшь силу тому, на что обращаешь своё внимание. Выступая против чего-то (даже самого плохого!) ты возбуждаешь в себе ненависть, гнев, а значит способствуешь умножению зла. Выступая за что-то благое — ты взращиваешь созидание и добро. Так что действовать необходимо. Но действовать необходимо во имя созидания, а не разрушения.
         
                СОЗИДАНИЕ
         
          — А что такое «созидание»? Разве созидание одного не может сопровождаться разрушением другого? Ведь созидая тюремные стены, разрушают чью-то свободу!
         
          — Созидание — это действие, направленное на увеличение гармонии в мире. Само слово «созидание» обозначает именно вдохновенное, возвышенное действие. Поэтому тюремную стену можно строить, её можно возводить, но созидать можно лишь то, что резонирует с Духом Вселенной.
         
          — С замыслом Бога?
         
          — Смотря, что или Кого ты считаешь Богом. Человеческое понимание Бога часто слишком путано и далеко от истины. Как правило, в самом общем случае, вы называете Богом наивысшее из того, что только можете себе вообразить[1]. Однако, по сути, всё, что о Нём можно сказать, это то, что Он существует. Но даже этого слишком много, т.к. говоря «существует», вы уже наделяете Бога своими собственными представлениями о существовании. Чем больше о Нём говорят, тем меньше Его знают, поскольку человеческое знание и мышление основывается на оперировании категориями-противоположностями: далеко — близко, высоко — низко, светло — темно, хорошо — плохо, глубоко — мелко…
         
          — … а в мире Духа полярностей нет, — завершил я мысль. — Да, ты уже говорил, что в мире Духа существуют лишь некие единые качества, которые мы привыкли делить на противоположные величины…
         
          — Всё правильно. Говоря о чём-то одном, вы непременно будете упускать иную сторону явления, представляя его таким образом в искажённом свете. Кроме того, говоря о Боге, вы используете свой ум, являющийся нагромождением ваших личных убеждений, которые основываются на убеждениях коллективных. И, разумеется, в том числе на коллективных заблуждениях! По сути, в своём мышлении вы можете оперировать не объектами и явлениями, а лишь собственными представлениями об этих объектах и явлениях — их образами, идеями. Вся информация, которую человек получает извне, так или иначе проходит через его сознание, а значит и несёт на себе отпечаток его несовершенного мышления. Да вы просто и не можете получать информацию по-другому!
         
                ПОЗНАНИЕ ЧЕЛОВЕКА
         
          Познание человека условно можно разделить на три уровня: чувственное, т.е. полученное с помощью физических органов чувств (это начальный уровень познания); рассудочное, полученное с помощью умозаключений и рационального мышления (средний уровень познания); интуитивное или сверхчувственное (высший уровень познания человека).
         
          Первый уровень познания всецело основывается на ощущениях и восприятии органами чувств с дальнейшим сравнением полученной информации со своими базовыми представлениями и образами.
         
          Когда личность, развиваясь, подходит ко второму уровню, она дополняет всё это обобщающими понятиями, представлениями и умозаключениями.
         
          Интуитивное познание вдобавок ко всему вышеперечисленному дополняется непосредственным восприятием информации, минуя органы чувств и рассудок человека. Это прямое знание.
         
          Последний из уровней, хотя и является для земного разума высшим и наиболее объективным, но и он теряет свою сравнительную объективность, как только человек прикасается к нему своим мышлением. Интуитивное приходит в виде единого чрезвычайно ёмкого образа. Мышление же стремится этот образ подвергнуть анализу, разложить его на некие составляющие, категории, условности.
         
          Представь себе молекулу воды, являющуюся соединением атома кислорода и двух атомов водорода. Вода имеет определённые физико-химические свойства. Они всецело зависят от её внутренней структуры. Давай воду как она есть назовём «Истиной». Истина абсолютна и объективна, она не может зависеть от точки зрения, уровня знаний или идеологии. А теперь возьми и раздели эту «Истину» на составляющие! Что получим? Правильно — кислород и водород. Была одна жидкость, а получили два разных газа. Разве самый подробный их анализ сможет дать представление о свойствах воды? Очевидно, что нет.
         
          — Так что же в таком случае получается? — пролепетал я сбитый с толку. — Наше мышление только мешает нам в постижении Истины?
         
          — Совсем нет. Метод мышления, когда некое частное утверждение путём логических умозаключений выводится из общего, называется дедукцией. Так, например, зная, что вода в море является мокрой, можно сделать вывод, что мокрой является и вода в стакане или даже в одной единой капле. Однако часть информации о море таким образом будет безвозвратно утеряна. Ведь море — это не просто большой объём воды. Оно имеет свои очертания, глубину, флору и фауну, и многое-многое другое. Тем не менее, определённую информацию таким образом получить можно. Если же мы попробуем не выводить частное из общего, а попытаемся осуществить обратный процесс — процесс индукции — перейти от частного к целому, то получим совсем другую картину. Анализируя воду в стакане, мы можем придти к выводу, что она, например, пригодна для обитания различных живых организмов. Применяя индуктивный метод, этот вывод можно распространить и на море в целом. Но разве этот метод сможет нам дать информацию о тех же его очертаниях, глубине, флоре и фауне? Очевидно, что тоже нет.
         
          — Неужели нам для постижения Истины придётся отказаться от методов познания?! Как же нам тогда её постичь?
         
          — Отказываться от них не стоит. Более того, эти методы познания помогают расширить сознание, а мышлению принять зёрна Истины. Они позволяют эволюционным путём подвести человека к восприятию того, что познаётся не умом, и даже не его разумом, а через откровение Сердца.
         
          — А разве ум и разум — это не одно и то же? — удивился я.
         
          — Иногда между ними не видят отличий, но умом чаще всего считается способность отдельного человека обрабатывать информацию, основанную на его опыте и знаниях. Разум же — понятие более глубокое. Оно обозначает и способность мыслить у человека, как социального явления вообще, и способность к постижению высших истины посредством его высшего «Я».
         
          — Высшего «Я»? Я сам часто использовал это понятие, но не всегда мог чётко объяснить, что это такое.
         
          — Твоё высшее «Я» — это твой центр самосознания, как космической сущности. Твоё низшее «я» — это твой центр самосознания, когда ты воплощён в физическом теле. Его иногда называют «эго», но это слово у вас часто имеет негативную окраску, обозначая лишь худшие стороны человеческой личности. Низшее «я» от «Я» высшего отличается так же, как тень объекта отличается от самого объекта, её породившего.
         
                ЦЕНТР САМОСОЗНАНИЯ
         
          — А что такое «центр самосознания»?
         
          — Это твоё субъективное позиционирование самого себя по отношению к окружающему миру, или, проще говоря, то, что ты сам подразумеваешь, когда говоришь «я».
         
          — То есть, моя личность?
         
          — Нет. Личность — это совокупность качеств, которыми обладает твоё «я»[2]. На протяжении всей своей жизни ты можешь развивать те или иные свои качества, знания, навыки, привычки, переосмысливать их и приобретать новые. Твоё «я» служит для них неким подобием стержня, на который они нанизываются, превращаясь в единое целое.
         
          — Это всё так запутано и сложно! — воскликнул я, пытаясь не потерять нить рассуждения.
         
          — Нет, — ответил мой спутник, — когда ты постигнешь азы Великой Истины, вся картина мироздания предстанет пред тобой совершенно в новом свете, где каждая её часть будет органично взаимодействовать с остальными, образуя таким образом всеобщую Гармонию бытия.
         
                КОЛИЧЕСТВО И КАЧЕСТВО ЗНАНИЙ
         
          — Скорее бы постичь эти азы! — мечтательно и с надеждой произнёс я, пытаясь осознать и усвоить всё услышанное.
         
          — Не торопись, всему своё время. Это случится непременно, как только ты сам будешь к этому готов. Процесс познания очень редко напоминает линейный график, где на линии абсцисс мы откладываем знания, опыт и умения, а на оси ординат — степень осознания. Чаще всего новому уровню осознания предшествует длительный процесс накопления информации и её переосмысления, поиск связей, закономерностей между хорошо известными явлениями и нечёткими контурами нового знания. Во время этого процесса может казаться, что никакой цельной картины, гармонично объединяющей всё это, попросту не существует, что мы уже достигли предела своего познания, а каждый новый факт или явление добавляет в него лишь неразбериху и беспорядок. И вот тут-то часто происходит самое интересное! Как по мановению волшебной палочки все разрозненные обрывки наших представлений и пазлы наших знаний складываются в единое целое. Это захватывает и поражает воображение! Ты понимаешь, что шёл к этому моменту абсолютно правильно, крупица за крупицей складывая свои знания и опыт. Ты интуитивно уловил ту закономерность, которая в целом объясняет всё до сих пор известное, позволяет уточнить каждый отдельный факт или явление, а также рассчитывать и прогнозировать то, что до сих пор выходило за пределы твоего сознания. Так количество твоих знаний скачком переходит в их качество.
         
                ИСТИННОЕ «Я» ЧЕЛОВЕКА
         
          — Ты ранее говорил об истинном «Я» человека…
         
          — Да. Истинное «Я» человека — это и есть его Высшее «Я» по отношению к его собственному земному и преходящему «я». Если с земным «я» связывается не только и даже не столько сам центр самосознания, но и все знания и внушения, навыки и умения, ошибки и заблуждения, то истинное «Я» человека — это то, чем он является на самом деле.
         
          Например, доброму и открытому ребёнку, обладающему талантом, скажем, к изобразительному искусству, с самого детства внушали, что он должен вести себя агрессивно по отношению к другим, поскольку материальных благ на всех в мире не хватает, что все окружающие являются для него конкурентами, относящимися к нему враждебно. Более того, ему посредством рекламы и воспитания постоянно твердили, что самое важное в жизни — это не творчество, а карьера, что каждый человек имеет свою цену, выражающуюся в цифрах на банковском счёте и имуществе, что любовь и гармоничные взаимоотношения — это блажь и утопия… И он вырастает самоуверенным циником, продолжая по инерции копить то, что не приносит ему удовлетворения и умиротворения духа, отвергая тех, кто не подходит под привитый в нём образ «правильных» и «нужных» людей. Он живёт в постоянной гонке за всё большим благом, которое на самом деле ему не нужно. Он меняет одних ненужных друзей и возлюбленных на других — тоже ненужных. Просто потому, что кто-то из эгоистичной «любви» к нему сказал ему однажды, что он именно так и должен поступать, чтобы стать счастливым. Его ежедневно убеждают, что он нуждается в таком-то автомобиле, поскольку именно он наиболее полно отражает его личный статус в обществе. Его убеждают в том, что он должен покупать именно вот эту зубную пасту, носить именно эти часы, проводить свободное время именно таким образом… Тем не менее, несмотря на всё это, он с каждым днём чувствует себя всё более и более несчастным. А всё потому, что его земное «я» основывается большей частью на заблуждениях, амбициях и ошибках — собственных и привнесённых в его сознание извне. На самом же деле ему вовсе не нужны шикарные дома и миллионы в банках. Он, например, просто хочет рисовать то, что непостижимым образом резонирует с его глубоко-глубоко запрятанным настоящим существом. Он не хочет устранять конкурентов в бизнесе, а желает без малейшего сожаления всё бросить и поселиться в крохотной избушке в лесу у берега реки и рисовать, рисовать, рисовать… Ему не нужны длинноногие стандартные красотки, привыкшие играть в любовь к нему, а нужна одна единственная, возможно далеко не красавица, но та, которую он сможет полюбить глубоко и непринуждённо, как самого себя, и которая будет отвечать ему взаимностью. А всё потому, что он глубоко в душе так и остался тем восторженным ребёнком, который стремится выразить свои чувства штрихами карандаша или мазками кисти. Любовь же для него так и осталась воздухом, без которого жизнь теряет маломальский смысл… Невозможно стать счастливым, пытаясь всю жизнь играть несвойственную себе роль.
         
          — Да, но тогда получается, что в наших несчастьях виноваты наши родители, не сумевшие нас правильно воспитать, дать нам именно те знания, которые нам нужны, привить, собственно говоря, те качества, которые сделают нас счастливыми! Если мы все приходим на Землю, чтобы стать совершеннее, то почему учимся у таких несовершенных учителей?
         
          — Потому, что совершенным на Земле, по большому счёту, делать нечего. Вы все учитесь друг у друга и связаны между собой такими сложными узами взаимоотношений, что иногда просто невозможно сказать, кто из вас больший учитель, а кто — самый юный ученик.
         
          Родители по большей части искренне любят своих детей и пытаются передать им в меру своего разумения всё то, что получили в свою очередь от собственных родителей. Так что это их не вина, а беда.
         
          — Но ведь в истории человечества было немало истинных Учителей, святых и основателей различных мировых учений! Разве все они тоже были несовершенными!? — смутился я.
         
          — Вероятно, ты будешь удивлён, но чем чище духом становится человек, тем отчётливее для него самого проявляются его собственные недостатки. Это похоже на то, если бы ты взял старую и очень грязную скатерть и попробовал бы привести её в первоначальное состояние идеальной белизны и чистоты. Разумеется, многие самые большие и безобразные пятна исчезли бы в первую очередь. Но чем дольше бы ты её отстирывал, тем отчётливее на всё более чистом общем фоне начали бы проявляться застарелые и трудно-выводимые остатки былых пятен. Вот так и те, кого обычно считают совершенными, остро осознают свои недостатки, хотя, разумеется, у них их намного меньше, нежели у обычного человека. Тем не менее, в каждом из вас заложен самый чистый и самый совершенный образ — образ Предвечного. Вам необходимо понять, что ваше несовершенство не является вашей изначальной сущностью. Вас никто не создавал несовершенными. Несовершенство — это то, что проявилось в вас в результате персонального приобретения опыта.
         
          — Тогда зачем нам нужен весь этот опыт, если он лишь разрушает наше совершенство? — искренне удивился я.
         
          — Чтобы вы снова стали совершенными. Этот опыт, в конце концов, в результате вашего переосмысления и преобразования недостатков в достоинства снова приведёт вас к состоянию первоначального совершенства. Но это будет совсем другое совершенство!
         
          — Так… Постой! По-моему, совершенство — оно и есть совершенство. Как оно может быть другим?
         
                СОВЕРШЕНСТВО ЛИСТА БУМАГИ
         
          — Представь себе идеально белый лист бумаги. — Я закрыл глаза и постарался это сделать. — На нём нет ни единого даже самого крохотного и самого незаметного для глаза пятнышка или изъяна. Он — сама чистота и воплощение совершенства. На этом листе Мастер может изобразить всё что угодно — и улыбку ребёнка, и доверчивость животного, и холодную прохладу ручья, и падающий с дерева лист, и перекошенное от боли лицо умирающего человека, и первый луч Солнца, зажигающий новый день, и робкий поцелуй, и расставание матери со своим сыном… Этот белоснежный лист заключает в себе великую потенциальную возможность. Это то окно, через которое Мастер может воплотить в жизнь все свои самые заветные мечты, сделать зримыми все свои чувства, выплеснуть в мир великую Энергию Жизни, которая ищет своего выражения и требует лишь освобождения, чтобы начать самостоятельную жизнь, впоследствии зажигая и вдохновляя других на Созидание и Творчество.
         
          И вот Мастер макает в акварель свою кисть и лёгким, чуть небрежным движением оставляет на бумаге небольшой след. Этот мазок на белоснежном фоне может смотреться безобразно и даже чудовищно. Ещё бы! Это маленькое грязное пятнышко безвозвратно испортило первоначальную чистоту и совершенство листа бумаги. Более того, последующие мазки всё больше и больше разрушают первоначальную гармонию невинности и целомудрия, громоздясь друг на друга, сливаясь и создавая нечто непонятное и совершенно неприглядное. Казалось бы, лист окончательно варварски испорчен, и его можно лишь выбросить в мусор, сокрушаясь и сожалея о навсегда потерянной возможности выразить через него великое дыхание Жизни.
         
          Но когда разочарование и отчаяние кажутся безграничными, глаз вдруг начинает улавливать в уродливом нагромождении пятен и цвета робкий намёк на лёгкий отзвук гармонии! Что это? Упрямое нежелание разума признавать своё поражение перед стихией и хаосом или же извечная, неистребимая вера в высшее руководство мирозданием? Но, так или иначе, мы всё отчётливее и отчётливее начинаем воспринимать проявление некого замысла! Сначала это ощущение мы перемежаем сомнениями, боясь его отпустить на свободу. Потом наши несмелые догадки постепенно сменяются уверенностью… Ещё миг и… Всё наше существо взрывается чувствами и эмоциями! Да. Да! Я верил, я чувствовал, я знал! Где-то глубоко внутри себя я всегда, всё время знал, что красота неизменно стремится проявить себя там, где к холсту бытия прикасается кисть Любви! И вот Мастер в последний раз слегка прикасается к листу бумаги… И рисунок оживает! Все его элементы дышат и пульсируют, сливаются в единую гармонию, наполняя сердце немым восторгом.
         
          Разве ты и теперь будешь считать, что совершенство чистого листа было безвозвратно утеряно? Нет. Сейчас ты видишь и воспринимаешь новую гармонию и новое совершенство. Совершенный потенциал превращается в одушевлённое Совершенство! Совершенный ноль, обращаясь, становится совершенной Бесконечностью.
         
          — Потрясающе! — только и смог я вымолвить, не раскрывая глаз и живо представляя себе всё, о чём говорилось.
         
          Мой разум активно дополнял эту картину восторженными эмоциями. Перед моим взором вспыхивали и переливались всевозможные формы и радужные сполохи, трансформируясь и оживая, продолжая самостоятельное существование.
         
          Я открыл глаза и под ногами далеко-далеко внизу увидел Земной шар. Ещё какое-то время я лишь молчал, собираясь с мыслями.
         
          — Это тоже — «холст»? — наконец произнёс я.
         
          — Красиво, правда? — скорее утвердительно, нежели требуя подтверждения своих слов, спросил меня мой необычный спутник.
         
          — Да, особенно когда за всем этим великолепием видишь не просто удивительной красоты картинку, а великий замысел… м-м-м-м… Мастера!
         
                РОЛЬ РАЗУМА
         
          — Можешь называть Его Богом, — улыбнулся Ангел. — Он не обидится!
         
          — Да ну что ты! — запротестовал я. — У меня и в мыслях этого не было. Просто понимаешь… просто я верю, что Он существует. Я глубоко уверен — живое из неживого само по себе возникнуть не может. Весь потенциал нашей науки и научной мысли до сих пор не смог создать ни единой живой клетки из простого набора химических элементов. Всё остальное — сложно и практически недоказуемо. У нас имеется множество теорий, объясняющих возникновение Вселенной и жизни, но все они сводятся к двум направлениям: 1) Есть Творец и 2) всё возникло случайно. Второе попросту невозможно и нереально, ведь чтобы что-то сложное возникло, необходим замысел, возможности и усилия, задающие направление движения мысли. Но случай сам по себе — плохой строитель. Разумеется, по той или иной причине камень может лечь на камень, но чтобы само собой возник дом необходимо, чтобы камни ложились и ложились ровнёхонько друг на друга, не падая, не разрушаясь… Кто-то эту силу, управляющую процессом возникновения чего-то из ничего, называет случаем, кто-то — Богом. А вот те, кто называет её Богом, тоже делятся на множество течений и каждый по-своему трактует процесс творения. Одни пытаются объяснить, что есть лишь один единый Творец, самолично вылепивший первого человека из неживой субстанции. Они ссылаются на писания, пришедшие к нам из глубины веков, но, несомненно, искажённые вследствие древности самих первоисточников. Их объяснения получаются путанными и недостаточными, они так и не могут ответить на множество вопросов. Другие утверждают, что Бог — есть сама Жизнь, Любовь, Энергия, а всё живое создают некие Творцы, которые все вместе и являются тем, кого и что первые называют Единым Богом. Третьи вообще ничего не говорят о Творении, как таковом, аргументируя тем, что оно всегда было, есть и будет… Поэтому, размышляя над всем этим, я как, надеюсь, здравомыслящий человек, не мог не придти к выводу, что всё сущее — как видимое, так и невидимое — должно было иметь свою причину — Творца…
         
          — Ну, здравомыслие здесь совсем не причём! — совершенно резонно заметил Ангел. — Многие вполне здравомыслящие люди в Него не верили и называли себя атеистами. Так что не в нём здесь дело.
         
          — … но я не верю, что Он именно таков, каким Его изображает религия, — на выдохе закончил я свою мысль.
         
          — Что ты имеешь в виду?
         
          — Ну-у-у… — я попытался сформулировать всё, что до сих пор имело в моём представлении лишь самые общие, неоформленные черты и образы. — Во-первых, я не верю в Бога, имеющего внешний вид человека и наделённого преувеличенными человеческими качествами. Во-вторых, я не верю в Бога, который восседает на троне, стоящем на облаке, или который находится в каком-либо другом вполне определённом месте. В-третьих, я не верю в Бога, которому необходимо угождать, чтобы обрести Спасение. Да и спасение от чего? Вернее, от Кого? От Самого Бога и от Его собственного гнева! В-четвёртых, я не верю в Бога, который отдаёт Своего любимого Сына на растерзание варварам, чтобы те избежали заслуженного наказания за свои преступления. В-пятых, я вообще не верю в то, что свою вину можно каким-то образом переложить на другого, пусть даже самого святого человека. В-шестых, если Бог справедлив, то почему в мире существует несправедливость? А если Он всемогущ, то почему тогда Он не может устранить из мироздания страдание, страх, ненависть и боль? Не может или не хочет? В-седьмых…
         
          — Довольно-довольно, — остановил меня Ангел, — мне знакомы все твои сомнения, как известны и все вопросы, на которые ты ищешь ответы. Им уже не одна тысяча лет! Просто ты подошёл к тому этапу своей жизни, когда твои старые убеждения уже не работают, а новые ещё не оформились в стройную и логичную систему воззрений. Ну что ж, давай-ка тогда всё по порядку…
         
          Итак, сознание человека ограничено… — в знак согласия я лишь кивнул головой, поскольку было бы глупо противиться тому, что давно для меня стало очевидным. Он продолжил: — … Но ограничивает его не чья-то воля свыше, злой умысел или желание иметь над вами преимущество. Все ограничения находятся в вас самих. Это — невежество, неверие в собственные силы, неправильные коллективные установки и убеждения, а также ваши недостатки, которые многие из вас выдают в качестве добродетелей.
         
          — Ну, пожалуй, — сказал я, обдумывая услышанное, — с невежеством, как ограничивающим фактором, я полностью согласен. Пока ты не имеешь полное представление о чём-то, тебе трудно оценивать это максимально объективно, а потому вполне возможны ошибки и просчёты. С неверием в собственные силы я тоже не могу не согласиться. Ведь, даже имея о чём-то наиболее полную информацию, но, не веря в то, что можешь решить ту или иную проблему, ты даже не притронешься к её решению. Да и неправильные коллективные установки не вызывают у меня возражения в качестве ограничителей нашего сознания. Имея всю необходимую информацию и веря в свои силы, но оценивая их неправильно, трудно рассчитывать на благоприятный для себя итог. Но что такое «недостатки, выдаваемые за добродетели»?
         
          — Это недостатки, которые вы лукаво или добросовестно заблуждаясь, называете своими достоинствами. И даже гордитесь ими! Например, лень или косность мышления — это недостаток. Однако если дело касается соблюдения непонятных атрибутов и верований, пришедших к вам из глубины веков, то это вы часто называете «традициями предков». Мол, наши праотцы всегда так делали, и кто мы такие, чтобы нарушать их обычаи. Вы считаете ревность признаком любви, хотя она свидетельствует совершенно о противоположном — о недоверии к противоположной стороне и об отношении к ней, как предмету домашнего обихода, которым можно всецело владеть. Многие из вас считают, что если своих детей оградить от трудностей и необходимости самостоятельно искать своё место в жизни, то они смогут избежать ошибок и разочарований и вырастут счастливыми людьми. Но такая забота чаще всего оборачивается как против детей, так и против их чересчур заботливых родителей…
         
          Что касается вообще понимания Бога, то здесь вы снова-таки всё крайне упрощаете. Человеческое мышление не в состоянии охватить всю суть глобального явления одномоментно. Оно пытается расчленить его на более мелкие составляющие, чтобы потом это мелкое изучить, уяснить, понять. Потом на основании обобщения всего известного вы складываете своё представление о глобальном.
         
          Но если, например, человека мысленно разобрать на отдельные клетки, а потом всё это как следует изучить, то как, имея огромную массу информации о каждой из них, понять, что такое «человек» как явление, какова его психика, что ему нравится, кого или что он любит и ненавидит?
         
          Чтобы понять или, по крайней мере, максимально приблизиться к пониманию Бога, необходимо отказаться от деления общего на частное, но при этом всё-таки важно иметь представление о частном! Но не как о чём-то отделённом, а как о части единого Целого.
         
          Ты уже знаешь, что есть два метода мышления — дедукция (движение мысли от общего к частному) и индукция (от частного к целому). Первое без второго имеет лишь теоретическую ценность, со вторым же — обретает ценность практическую. Это значит, что познаваемое становится уже не просто представлением и даже не знанием, как таковым, а опытом, превосходящим любое знание. Ведь опыт — это применённое, прочувствованное и даже осознанное знание. Мышление оперирует единицами информации, но Бог может быть постигнут лишь созерцанием Разума. Т.е. не делением Его на определения и аспекты.
         
          — Как это всё сложно и запутано! — воскликнул я.
         
          — Не всё так безнадёжно, — последовал ответ. — Со всего этого ты должен уяснить всего-навсего одну единственную вещь…
         
          — Какую же? — я был крайне заинтригован.
         
          — Бог не познаётся разумом. Когда разум не в состоянии охватить явление целиком, то делит это явление на части, которые он в состоянии осмыслить, по сути, разрушая таким образом то, что познаёт.
         
          — Получается, что нам никогда не постичь Бога и Его замысел? — меня уже начало охватывать отчаяние.
         
          — Творение лишь тогда сможет постичь замысел своего творца, когда само сравняется с ним. Человек же в своём познании может приближаться к пониманию Бога сколь угодно близко, но оно всегда будет для него недостижимым во всей своей полноте. Повторяю, Бога разумом постичь нельзя — Он выше любого индивидуального разума. Однако человек через ощущения, эмоции и разум идёт к чувствам, чтобы на пороге Великого Неведомого оставить их и войти в мир Божественный совершенно в ином качестве — богочеловека. Величайшее самопожертвование разума совершенного человека заключается в том, чтобы довести его до порога божественного мира через все невзгоды, тяготы и мучения и отойти в сторону, дав человеку возможность идти дальше!
         
          — Постой, — до меня, кажется, начал доходить смысл сказанного. — Ты хочешь сказать, что наш разум в процессе познания играет важную роль, помогая постигать взаимодействие частей целого между собой и всей совокупности частей с целым, но потом мы должны отказаться от него, как от орудия познания высших истин?
         
          — Именно так. Разум действительно является для вас уникальным инструментом, способным устранить недоразумения, ошибки и противоречия, которыми изобилует ваше мышление на пути к Истине и которые не позволяют вам приблизиться к ней. Он как заботливый и любящий отец, понимающий, что его дитя не только выросло, но и переросло его самого, может лишь подвести вас к той грани, за которой следует откровение Сердца. Подвести и умолкнуть, оставив вас наедине с Вечностью.
         
          — Что такое «откровение Сердца»? — спросил я, уже вполне догадываясь, о чём именно идёт речь.
         
          — Любовь, — прозвучало в ответ.
         
          — Любовь… — повторил я эхом и, словно опомнившись, переспросил: — Любовь? Каким образом это чувство может помочь нам постичь Бога? Я, разумеется, неоднократно слышал, что Он якобы и есть любовь, но мне всегда почему-то казалось, что это лишь какая-то аллегория, красивый образ, определяющий суть Бога, не более.
         
                ЛЮБОВЬ
         
          — Ты снова озвучиваешь распространённое заблуждение. Но любовь — это не чувство, не эмоции и не страсть. Любовь — это состояние бытия, созвучие с Богом. Это внутреннее осознание своего единства с тем, кого ты любишь.
         
          Истинная Любовь глубока и бесстрастна. Она умиротворяет и освобождает, она ничего не требует и не ставит никаких условий. Она входит в нашу жизнь без фанфар и фейерверков. Именно поэтому очень часто её попросту не замечают и не могут оценить по достоинству. А всё потому, что вы ассоциируете её именно с ураганом эмоций, океаном чувств и пучиной страсти. Супруги могут прожить вместе долгие годы, деля беды и разочарования, счастливые моменты и радость, предаваясь порыву и совершая безумные поступки. Но когда со временем эмоции замолкают, когда теряется острота ощущений и стихает буря страстей, они могут придти к выводу, что любовь навсегда ушла из их жизни. И это именно в тот момент, когда она только-только превратилась в Истинную Любовь! Просто теперь необходимо обращать свой взор не на внешнее и преходящее, а на глубинное и вечное. Они отказываются от величайшей ценности в своей жизни ради новой иллюзии, ради заблуждения и миража. От истинного ради эфемерного… Не абсурдно ли? Тот же, кто будет готов перейти на новый уровень взаимоотношений, будет вознаграждён за это тысячекратно.
         
          — Как? Любовь не есть чувство?!
         
          — Да, повторяю: Любовь — это состояние осознанного единства с предметом или объектом любви, когда уже нет «я» и «он», а есть лишь «он» как «я» и «я» как «мы». В иудаизме и христианстве это называется «быть одной плотью»[3] — плотью духа. В восточной философии — саттой, тад-айкией, парабрахмом и пр. Но земные слова и образы слишком бедны, чтобы передать суть этого единства, как невозможно человеку, например, представить себе четырёхмерную фигуру… Поэтому истинные мудрецы лишь чуть заметно улыбаются в ответ на вопросы такого рода. Чаще всего в качестве примера они приводят притчи — чтобы породить в сознании вопрошающего некий образ-ключ к явлению, которое называется Любовью. Да, Любовь — не есть эмоции или чувства, не страсть и терзания, не мучения и сомнения. Но именно всё это чаще всего и называется вами любовью. Разумеется, она может сопровождаться всем вышеперечисленным. Сопровождаться, но не быть этим. Например, гроза, как явление, как состояние природы может сопровождаться дождём, порывами ветра, лужами. Но разве дождь — это гроза? А ветер? А лужи? А разве рёв медведя — это само грозное животное? Или разве указатель с названием города — это сам населённый пункт?
         
          Эмоции и чувства — это явления астрального (душевного, говоря иначе) плана бытия, мысли и сомнения — ментального (уровня человеческого духа). Любовь же — это жизненная Сила, творящая и созидающая, всё наполняющая и всем являющаяся. Просто человек взирает на неё через астральный и ментальный планы своего сознания. Вот она и «окрашивается» для него в те цвета, которые уже присутствуют в самом человеке, как осознающей себя индивидуальности.
         
          Вы сами формируете в своём сознании образ, соответствующий вашему представлению об объекте или явлении. Этот образ будет совершенен ровно настолько же, настолько совершенны вы сами. Но в любом случае необходимо помнить, что это не есть сам объект, и не явление, а лишь ваши представления об этом объекте и об этом явлении. Представления, а не абсолютная Истина! Вот об этом-то вы чаще всего и забываете, пытаясь навязать другому своё понимание, такое далёкое от совершенства.
         
          Любовь как понятие для большинства людей — это, в общем случае, нечто наивысшее из того, что каждый из них может себе представить. А поскольку все люди разные, то и любовью они, соответственно, называют совершенно разные вещи — и сексуальные отношения, и чувство собственности на другого человека, и свою ревность («ревнует, значит, любит») и ещё Бог весть что — до чего каждый из вас дорос. Но в Высшем своём проявлении и по своей сути Любовь — чистая и бесстрастная энергия Жизни — Бог, Абсолют, Вечный Творец, Фохат.
         
          Таким образом, всё, что человек думает или говорит о Боге, по сути, является продуктом его собственного ума, если хочешь — выдумкой.
         
          — И какой существует выход из данного положения? Что же нам делать?
         
          — Меньше говорить и больше воспринимать — как есть. Итак, Бог, как Объективная Реальность, несомненно, существует. Однако как Нечто, наделённое вашими о Нём представлениями — Он выдумка, продукт вашего субъективного и несовершенного ума.
         
          Бог, как Истина, как Источник Бытия и Жизни, как Любовь и Свет, как Высший Разум и Начало Начал — Один, Единый, Единственный. Бог в Своём высшем аспекте абсолютен и объективен. Мы можем лишь познавать Его, облачая наши познания в разные формы и верования.
         
          Например, тот, кто любит чисто и нелицемерно, честно и открыто, не торгуясь с партнёром, а даря свою любовь бескорыстно, как солнце, светящее праведным и не очень, тот знает, что такое Любовь. Он не просто это чувствует — он этим живёт. Но если он вдруг постарается облечь свои чувства и суждения в словесные формы, чтобы попробовать передать это другому, тот может абсолютно ничего не понять. Насколько сложен такой процесс ты можешь понять сам, если представишь, можно ли кому-то передать словами вкус незнакомого фрукта так, чтобы тот человек ощутил именно этот вкус!
         
          Вы мыслите разными образами, вы говорите на разных языках. «Любовь», «Кохання», «Love», «Amore», «Liebe», «Liefde» и т.д. — это лишь слова, но не сама любовь. Когда вы слышите это слово, то вкладывает в него не тот смысл, который вкладывал говорящий, а свой собственный. Вы ассоциируете его со своим видением того, что называете «любовью».
         
          Бог един и единственный. Просто вы воспринимаете Его по-разному, в разных аспектах Его Сущности. Это нормально, потому что пока вы находитесь во власти образов и шаблонов мышления, вы иначе и не можете. У каждого из вас видение Бога разное, и хотя похожие взгляды могут группироваться и организовываться в общие теории и мировоззренческие системы, тем не менее, взгляды каждого из вас всё равно хоть чуть-чуть, но всё же будут отличаться от взглядов другого человека. Бог, как Высшая Истина — объективен. Ваше видение и восприятие Бога — безусловно и непременно субъективно.
         
          Нелепо и неразумно, когда одни субъективные взгляды объявляется более объективным, нежели другие субъективные взгляды. И совсем уж непостижимо, абсурдно и дико, когда субъективные воззрения одной группы людей могут провозглашаться единственно возможными и непогрешимыми!
         
          Каждый пытается продвинуть, пропихнуть, навязать свои несовершенные убеждения, начисто отрицая возможность существования иных, впрочем, также несовершенных убеждений. Возведённые в ранг абсолюта собственные заблуждения вы называете истиной, а заблуждения других — ложью. Всё это никак не способствует ни взаимопониманию между вами, ни поиску Бога, как такового. Хочешь получше узнать человека? Пусть расскажет тебе о боге, в которого он верует! Это и будет его собственная преувеличенная во всех значениях копия.
         
          — Таким образом, если Любовь — это состояние бытия, а Бог, как некоторые утверждают, есть Любовь, то получается, что Бог тоже является состоянием бытия? Но ведь состояние — это никак не личность, не индивидуальность. И тем более, не существо, имеющее свою волю, разум!
         
          — Вот видишь, куда вы заводите сами себя своими же силлогизмами! «Личность» подразумевает, что есть «не-личность», т.е. то, что ею не является. Это может быть другая личность (либо другие личности), или же что-то, не имеющее индивидуального сознания, но с чем эта личность себя никак не отождествляет.
         
          — Что-то слишком туманно, — заметил я. — Нельзя ли попроще?
         
          — Есть вещи трансцендентные, упрощать которые значило бы неизбежно удаляться от истины. Однако в данном случае можно сказать, что если есть «ты», то есть и то, что тобой не является. Всё это может быть как другими индивидуальностями, обладающими собственным сознанием, либо тем, что вы называете неодушевлёнными предметами, не обладающими индивидуальным сознанием.
         
          — Ну вот! Теперь всё намного понятнее! — обрадовался я.
         
          — Ты так считаешь? — сочувственно улыбнулся мой собеседник. — Уяснив для себя что-то одно, ты можешь окончательно запутаться во всём остальном. Вскоре ты сам сможешь в этом убедиться.
         
          — О чём это ты? — я действительно чувствовал себя не совсем в своей тарелке.
         
          — Вспомни пример с молекулой воды…
         
          — Да, я помню. Познав какую-то часть явления, я могу потерять представление об этом явлении в целом. Правильно?
         
          — Именно так. Чтобы что-то познать, ты должен соблюсти баланс между общим и частным. Частное может лишь дополнить общую картину, но даже исчерпывающая совокупность всего частного никогда не даст представление о сложном явлении в целом, как оно есть.
         
          — Существует такая шутка, — вспомнилось мне, — что эксперт — это человек, стремящийся знать всё больше о всё меньшем, пока не узнает всё ни о чём, а поверхностный человек — это тот, кто стремится знать всё меньше о всё большем, пока не будет знать ничего обо всём.
         
          — Как одно, так и другое является крайностями. Трудность в постижении Истины и заключается в том, чтобы, не впадая в эти крайности, научиться видеть проблему со всех ракурсов одновременно. Например, один человек посмотрит на цилиндр, как геометрическую фигуру, с одной точки зрения и скажет, что видит перед собой прямоугольник, другой бросит на неё взгляд с торца и скажет: «Да какой же прямоугольник! Это круг». Кто из них более прав? Можно периодически акцентировать своё внимание на той или иной частности, но нельзя возводить эту частность в ранг Истины.
         
          — Мы уже в который раз возвращаемся к теме соотношения общего и частного, — заметил я. — Неужели это для нас так важно?
         
          — Это не просто важно. Это чрезвычайно важно. Это определяющее и основополагающее. Без этого вообще невозможно двигаться далее и рассматривать более глубокие и сложные явления. Если снова вернуться к воде, как наглядному примеру, то можно ли считать истинным высказывание «Вода жидкая»?
         
          — Разумеется! — охотно подтвердил я.
         
          — А лёд? А пар? — последовал дуплет вопросов.
         
          — Ах, да! Я о них совсем забыл! — протянул я сокрушённо. Такая забывчивость мне была совсем непростительной.
         
          — Всё дело в том, что вода — это не жидкость. Вода — это вещество, которое при определённых условиях может находиться в твёрдом, жидком, газообразном состоянии или даже во всех этих состояниях одновременно! Вы же, руководствуясь наиболее привычным для вас образом, переносите некий аспект явления на всё это явление в целом. Что же касается вещей ещё более отвлечённых — родина, честь, совесть, любовь, правда, добро и зло, — то здесь субъективизм вашего мышления проявляется наиболее полно. В то или иное понятие вы вкладываете собственное разумение, полностью соответствующее вашему мировоззрению и уровню мышления. Именно поэтому для одних из вас «Любовь» — это волнующее чувство; для другого — пылкая страсть; для третьего — физический акт, процесс, которым можно заниматься; для четвёртого — состояние осознанного единства душ. И самое смешное, что все они правы! Потому как правда — не есть истина.
         
                ИСТИНА, ПРАВДА И ЛОЖЬ
         
          Истина — это нечто идеальное и объективное. Человек же по определению неидеален и всецело субъективен. Он может всё время к ней приближаться, но достичь её никогда не сможет. Но значит ли это, что к Истине стремиться бесполезно? Растения стремятся к Солнцу, но никогда его не достигают. Разве в их жизни нет смысла? Достижением человека может быть лишь правда. Правда — это субъективная точка зрения человека на истину, её отдельный аспект, полностью соответствующий его взглядам и убеждениям.
         
          Но ведь его взгляды могут оказаться ошибочными? Вполне. Errare humanum est[4]. Можно ли в таком случае назвать лжецом человека, мировосприятие которого основывается на его собственных ошибочных теориях, и который об этом даже не подозревает, честно и добросовестно утверждая что-либо, не совпадающее с чьей-то точкой зрения? Ложь — это когда кто-то заявляет что-то заведомо неправдивое. Чтобы обвинять кого-либо во лжи, необходимо быть абсолютно уверенным, что этот субъект знает одно, а говорит то, что этому противоречит.
         
          Ну вот, теперь, если ты ещё не передумал, мы можем вернуться к нашему разговору о Боге.
         
          — Памятую о балансе общего и частного? — попытался съязвить я.
         
          — Абсолютно верно, — спокойно и словно не заметив моего тона, ответил Ангел. — Только учти — что бы ты ни подумал и что бы ты ни сказал о Боге, всё это не будет Истиной. Это будет правдой. Твоей правдой! Ты никогда не сможешь создать в своём мышлении какой-либо более-менее полный образ Бога. Все атрибуты, которые ты Ему припишешь, будут и правильными и ложными одновременно. Правильными потому, что они в совокупности будут отражать твоё представление о неком аспекте Бога. Ложными — если ты попытаешься часть из них обособить и возвести в ранг догмы.
         
          — Хорошо, я понял, — согласился я и тут же неожиданно для себя самого добавил: — … что ничего не понял!
         
          — Это нормально. Не пытайся понять всё и сразу, иначе ты будешь только удаляться от Истины. Глобальные вещи практически невозможно осознать, как говорится, «с ходу». Зачастую такому осознанию предшествует очень длительный период накопления информации, её анализа, осмысления связей между её составными частями. Представь себе сосуд с прямоугольными стенками, которые могут раздвигаться, увеличивая таким образом его объём. Этот сосуд — твоё сознание. Если вещи достаточно малы, они входят в него без особого труда. Это можно сравнить с явлениями и умозаключениями, которые вполне соответствуют твоим убеждениям и знаниям. Если же что-то незначительно превышает размер сосуда, то стоит лишь слегка расширить его стенки, как оно сможет туда войти. Этому могут соответствовать твои выводы, на пороге совершения которых ты уже находился, однако для чего недоставало всего лишь нескольких фактов, авторитетных для тебя мнений и прочего. Но если нечто существенно превышает размеры этого сосуда, то даже длительное расширение твоего сознания может не привести к тому, что он сможет это вместить. Часто может даже складываться впечатление, что всё обретение опыта, изучение законов и наук, накопление фактов, от количества которых пухнет голова, бесполезно и бесперспективно, что то или иное явление просто невозможно осознать и постичь. Но как только сосуд твоего сознания становится достаточно большим, чтобы вместить новое откровение, оно само сходит в него — совершенно естественно и без каких-либо усилий. Вот только эта ёмкость у человека нередко бывает заполненной разным хламом и мусором, обветшавшими установками и вредными привычками, банальными устаревшими лозунгами и отжившими своё теориями, коллективными убеждениями и личными заблуждениями. Иногда стоит лишь убрать мусор, как откровение не заставит себя ждать. Для него в вашем сознании зачастую просто не оказывается свободного места!
         
          — Отказываться от привычного бывает очень трудно, — я не мог не согласиться с вполне очевидным. — А всё, как видится, наши лень и страх! Вон, к примеру, когда-то теория Эйнштейна выглядела дико и нелепо. Сегодня же таковыми считаются попытки покуситься на неё саму. Новое с трудом пробивает себе дорогу. Те же, кто призван двигать научный прогресс вперёд, чаще всего сами оказываются препятствием на его пути. На мой взгляд, именно страх быть непонятыми и поднятыми на смех коллегами заставляет наших учёных быть крайне осторожными и сдержанными в своих изысканиях. Но самыми реакционными, на мой взгляд, являются всё же представители религии.
         
                НЕВЕДЕНИЕ И СТРАХ
         
          — Ты прав — именно страх является причиной многих недобродетелей человека. Но причиной самого страха чаще всего оказывается неведение и непонимание происходящего. Пока человек будет видеть в каком-то явлении угрозу для себя, невозможность контролировать это явление и управлять им, страх будет сопровождать его всегда и везде, порождая массу сопутствующих ему недобродетелей. Представление о мироздании в целом, как о случайном и непредсказуемом феномене, либо как о враждебном по отношении к личности человека порождении высших сил, главными качествами которых являются не мудрость и любовь, а диктат своей воли, контроль каждого шага человека и жестокое наказание за проступки — всё это порождает страх. Для того чтобы от него избавиться иногда достаточно лишь изменить своё мышление, переосмыслив некоторые ключевые моменты собственного мировоззрения. Разумеется, всё это имеет смысл лишь тогда, когда мировоззрение человека заводит его самого в тупик рассуждений и силлогизмов. Пока же человек не задумывается о смысле бытия и о взаимосвязи разных явлений, изменение мышления для него не будет актуальным. Зачем ему что-то менять, если его и так всё устраивает? Но это не значит, что этот человек однажды в будущем не придёт к необходимости такого переосмысления. Для переосмысления необходимы опыт и теория, противоречащая этому опыту. Может сложиться впечатление, что какой-то человек просто прожигает свою жизнь, растрачивая впустую драгоценнейшие её моменты. Вполне возможно, что глядя на его беззаботность и беспечность, можно даже посочувствовать его сползанию в пучину страстей и погибели. Однако такая оценка его жизни свидетельствует о том, что оценивающий сам не понимает сути происходящего и сам не имеет ни малейшего понятия о разумности и целесообразности бытия, равно как и каждой его даже самой казалось бы незначительной части. Тот человек не прожигает жизнь впустую. Он обретает бесценный персональный опыт, на основании которого потом будет формировать своё собственное новое мировоззрение.
         
          — Я где-то читал, что Будда учил своих учеников тому, чтобы они доверяли лишь своему собственному опыту, поскольку его опыт не имеет для них значения.
         
          — Всё правильно. Чужой опыт никого ничему и никогда научить не может.
         
          — Да, но у нас существует поговорка, что только глупец учится на собственных ошибках. Умный же учится на ошибках других! — возразил я, совершенно убеждённый в своей правоте.
         
          — Это снова-таки одно из ваших заблуждений. Как раз умный человек и учится исключительно на собственных ошибках. А вот глупец не учится вообще ни на чьих, наступая постоянно на одни и те же грабли. Пока чужой опыт не станет твоим собственным опытом, пока ты сам не пропустишь его через себя и не прочувствуешь его каждой клеточкой своего существа, до тех пор он не будет иметь для тебя ни малейшего значения. Ты можешь прожить некую ситуацию, произошедшую с другими человеком, как свою собственную. Это достаточно сделать даже мысленно. В конце концов, вы все ситуации проживаете именно таким образом! Но если ты сам прожил и прочувствовал ситуацию на себе, то можно ли считать такой опыт чужим?
         
          — Думаю, что нет, — задумчиво протянул я, в который раз убедившись, что моё мировоззрение требует серьёзной ревизии. — Значит, ты хочешь сказать, что если я даже мысленно проживаю некоторую ситуацию с другим человеком, то это становится моим собственным опытом?
         
          — Я не хочу это сказать. Я это сказал. Когда какая-то жизненная ситуация посылается твоему ближнему, то твоё искреннее участие в ней может привести к тому, что ты сможешь избежать подобного в собственной жизни.
         
          — А если попроще?
         
          — А если попроще, то человеку для приобретения им определённого опыта может быть послана ситуация либо ему самому, либо его ближнему. Например, у твоего ближнего заболел ребёнок. Болезнь довольно тяжёлая и требует посторонней помощи, так как родители этого ребёнка не в состоянии сами с ней справиться. Ты можешь подумать: «Зачем мне в это вмешиваться? Это их проблемы, а потому пусть они сами их и решают. Это не моё дело, какое я имею к нему отношение?» и пройти мимо, либо вообще отказать в оказании такой помощи, даже если они сами попросили тебя об этом. Но ты можешь не только откликнуться на их просьбу — ты можешь самостоятельно предложить им свою помощь. Это называется сочувствием. Со-чувствием! То есть ты СО-вместно с ними ЧУВСТВУЕШЬ эту боль. Ты со-переживаешь — переживаешь вместе с ними это несчастье. Ты можешь предложить какую угодно посильную для тебя самого помощь — дать деньги на лекарства, доставить их в больницу, найти в кратчайшие сроки нужного специалиста… Да мало ли, какая ещё помощь может им понадобиться с твоей стороны! В первом случае ты считаешь, что ситуация тебя никак не касается, т.е. что это не твоя проблема. Во втором — ты принимаешь непосредственное участие в решении вопроса, как будто это твоя собственная проблема и ты оказываешь посильную помощь просто потому, что не считаешь эту проблему чужой. А ведь эта ситуация могла быть послана не только им, но и тебе самому! Но ты не пожелал принять участие в её решении, посчитав её чужой. Тем не менее, вполне возможно, ты сам тоже должен пройти через подобные испытания. Что при этом происходит? А то, что может заболеть твой собственный ребёнок! Ты же своего ребёнка не считаешь чужим, а проблемы с его здоровьем — не своими проблемами? Разумеется — ты же его любишь. Это твой ребёнок, твоя кровь, твоя гордость. Ты не желал принимать участие в решении чужих проблем? Имеешь законное право. Принимай тогда участие в решении собственных!
         
          Вот так искреннее сочувствие и сопереживание другому человеку позволяют избежать тебе множества собственных проблем!
         
                БОГ
         
          — Ты сказал, что ситуация может быть послана человеку. Кем? Богом? Но если Бог не есть личность, то кто в таком случае может послать её человеку? — я действительно был сбит с толку.
         
          — Всё дело в том, кого или что ты называешь Богом. Русского путешественника Миклухо-Маклая папуасы тоже принимали за бога! И основателей древнеегипетской цивилизации, о которых остались лишь искажённые имена и противоречивые сведения, густо замешанные на домыслах и неправильном понимании… И праотцев ацтеков… А имена тех, кто положил начало доинкской цивилизации в Центральной Америке, вообще были утеряны ещё задолго до самих инков!
         
          Кем, как и для чего людям посылаются испытания, мы сможем поговорить позднее. Разумеется, если ты захочешь. Сейчас же ты просто не готов воспринять информацию об этом как она есть. Она не только не прояснит данный вопрос, но и запутает тебя окончательно. Для этого тебе необходимо слишком многое переосмыслить, уяснить и осознать, поскольку ты находишься в плену заблуждений и противоречивых догм, сквозь призму которых ты будешь смотреть на всё, что я тебе буду говорить. Когда ты будешь готов, мы обязательно вернёмся к данному вопросу.
         
          — Хорошо, — согласился я и поспешно добавил: — У меня просто накопилось столько вопросов, что я даже не знаю, успеешь ли ты ответить на них!
         
          — Не беспокойся. У нас времени предостаточно — целая вечность. — Ангел ответил настолько тепло и добродушно, что его спокойствие и уверенность мгновенно передались и мне. — Мы с тобой пройдём практически с самого начала. Что-то для тебя покажется давно известным, некоторые вещи ты узнаешь впервые, а кое-что ты просто вспомнишь. Порой нам придётся забегать наперёд, иногда снова возвращаться к тому, о чём мы уже говорили, а временами рассматривать известное с неожиданной точки зрения.
         
          — Но Бог, надеюсь, это нечто… некто единый?
         
          — Разумеется, как Источник бытия, Энергия Жизни, Первопричина и Абсолют Бог — Один, единственный. Бог есть Дух[5] и этот Дух не имеет ни начала, ни конца. Он неизменен в Своей постоянной изменчивости. Однако и всё, что существует во Вселенной, буквально пронизано Им. Нет ни единого самого сколь угодно малого уголка в мироздании, где бы Его ни было. Он всё наполняет и всё одухотворяет, всем движит и всё оживляет, поскольку жизнь и есть движение. Ты можешь подняться до уровня галактик и их колоссальных мегаскоплений, ты можешь проникнуть в глубины наимельчайших элементарных частиц, и ты везде и во всём увидишь движение энергии. Она вечна и вечно изменчива, как сам Дух. Как ты думаешь, Кто или Что является её источником? — Я прекрасно понимал, что данный вопрос не требует моего ответа, а посему лишь смотрел на земной шар и задумчиво молчал. Ангел продолжал: — Однако этот Единый Дух Жизни индивидуализирует себя в несметных и бесконечных проявлениях, которые являются Его частью и несут в себе Его образ. Точно так же несёт в себе информацию о целом каждый даже самый крохотный элемент голограммы[6] или бесконечного фрактала[7]. Мельчайшим индивидуализированным элементом Духа является монада[8], которая на физическом уровне может проявляться в виде элементарных структурных составляющих вашего мира.
         
          — Элементарных частиц? — попытался я уточнить, ухватившись за тему, которая всегда привлекала моё внимание.
         
          — То, что Вы называете элементарными частицами, уже является сложными образованиями. Когда-то вы назвали «неделимым»[9] то, что вскоре само оказалось составным. Потом выяснилось, что и эти составные части также состоят из ещё более мелких. На самом деле всё намного сложнее. То, что Вы называете элементарными частицами, является лишь отражением в вашем трёхмерном физическом мире явлений более высокого порядка.
         
          Итак, если Бог есть неиндивидуализированный Дух, то монада является Его индивидуализацией, если хочешь — самовыражением. Каждая из них в самом начале имеет лишь программу и направление своего развития, а также потенциал стать Богом. Несмотря на то, что она является образом Единого Духа и единосущна Ему, все её качества находятся в зачаточном состоянии. На этом этапе она как бы является нулевой многомерной матрицей.
         
                ОБОЛОЧКИ МОНАДЫ
         
          — Мне иногда попадалась в руки литература, — немного озадаченно заметил я, — где всё об оболочках, или, как ещё говорят, о телах человека было написано столь заумно и столь по-разному, что я уже было отчаялся понять что-либо в этом для себя. Иногда речь шла о шести «телах», иногда о семи или даже восьми. Но попадались иногда случаи деления даже на десять! Не мог ли бы ты мне, не вдаваясь в пространные рассуждения и отвлечённые материи, объяснить суть данного явления?
         
          — Хорошо, попробую объяснить тебе так, чтобы ты понял сам принцип, — согласился Ангел. — Итак, возникновение монады… Если ты не против, мы пока опустим то, как именно она появляется, но вернёмся к этому вопросу немного позднее, — я охотно кивнул в знак согласия. — Возникновение монады происходит на высшем из возможных планов бытия — уровне чистого Духа. Его можно условно назвать «Божественным». Почему «условно» ты сможешь понять в дальнейшем сам и без посторонней помощи. На этом уровне монада является лишь идеей и несёт в себе все качества Духа, ведь она, по сути, Им и является. Это как океан, состоящий из капель, не разделённых между собой. Пока не сложно?
         
          — Нет-нет, продолжай! Я весь — внимание!
         
          — Замечательно. Уровень, на котором монада уже является индивидуализированной, но ни в коем случае не отделённой от своего Источника (!), часто называется атмическим, или проще — «атма»[10]. Для большей наглядности можешь представить себе монады, как сталактиты, свисающие с потолка пещеры. Все они являются отдельными образованиями, но имеют между собой контакт через потолок.
         
          По мере погружения в материю сознание каждой монады всё больше и больше обосабливается от остальных, их тела становятся всё грубее и плотнее, а вибрации всё ниже. Если на высшем уровне бытия всё сущее представляет единое и неделимое Целое, то на самом низком — физическом — для каждой индивидуальности создаётся иллюзия полной отделённости ото всего остального.
         
          Для возможности взаимодействия с каждым из планов бытия монада облачается в тело, состоящее из материи этого плана. Таким образом, монада на этом уровне получает…
         
          — … атмическое тело? — закончил я мысль.
         
          — Совершенно верно — атмическое. Это высший уровень индивидуализированного духа, единого со всеобщим — вселенским Духом. Для того чтобы монада могла вступать в отношения с окружающим миром она наделяется инструментом чистого восприятия или сознания. Так она обретает способность созерцания или отражения действительности. Этот инструмент также можно представить в виде оболочки или тела. На этот раз — будхического[11]. Ещё одним важным элементом самопознания монады является её разум — элемент Высшего Разума, формирующийся из материи ещё более плотного плана бытия — манасического[12].
         
          — Это ещё одна оболочка монады?
         
          — Я снова вынужден напомнить тебе, что ваши слова и образы слишком ограниченны, чтобы передать суть высших явлений. Подумай, как бы мог описать полёт реактивного самолёта человек из далёкого прошлого, если бы увидел его каким-либо образом? Небесная колесница? Железная птица? Всякое упрощение ведёт к неизбежной потери информации. Разумеется, вам намного легче представить оболочки, вложенные друг в друга, словно матрёшки, но не стоит забывать, что монада имеет не оболочки, а тела. Они не окутывают нижележащие, а являются единым с ними многомерным целым и заключают их в себе, как отрезок — точку, круг — отрезок, а шар заключает в себе круг. Таким образом, каждое из нижележащих тел является как бы проекцией ближайшего высшего тела. Однако аналогии высших тел с пространствами высшего порядка не совсем корректны. Эти три тела — атма, будхи, и манас — являются тем, что можно назвать Высшим «Я» монады-личности. Они являются постоянными (хотя и неизменно развивающимися!) для личности на всём протяжении её воплощения в одном и том же мире.
         
          — Как это — постоянными, но неизменно развивающимися? — меня несколько смутила столь, как мне показалось, странная формулировка.
         
          — Всё, что имеет в себе жизнь, находится в постоянном движении и развитии, — услышал я в ответ. — Одно и то же живое существо постоянно меняется на протяжении всей своей жизни.
         
          — Хорошо, — согласился я. — Но если у личности есть Высшее «Я», то, значит, у неё есть и «я» низшее?
         
          — Разумеется. Все её высшие тела имеют своё отражение в том мире, в котором она воплощается, и состоят из материи этих планов бытия. Так, атмическому телу соответствует самое плотное из всех тел — физическое, или то тело, которое многие из земных людей ошибочно и считают самим человеком. Как в мире Духа атмическое тело является индивидуализацией монады, так в физическом привычном для людей мире их тела являются, по сути, индивидуализацией в этом мире. Будхическое тело также имеет своё отражение — тело астральное. Они являются как бы душой индивидуальности, отображающей действительность. Отражением манасического тела в вашем мире является ментальное тело. Как то, так и другое являются телами разума — Высшего и низшего. Если желаешь наглядно представить себе соотношение всех тел монады, взгляни на древний еврейский светильник — менору, — сказал Ангел и нарисовал в пространстве одним взмахом руки туманный образ, в котором шесть малых светильников по три справа и слева от центрального были попарно соединены снизу концентрическими дугами. От центрального светильника вертикально вниз, пересекая всё дуги, опускался её ствол, закреплённый на подставке. Все семь светильников были выстроены в горизонтальную линию.
         
          — Да, но как тогда трактовать центральный светильник? — я не мог не задать само собой появившийся вопрос.
         
          — Можешь считать его поверхностью зеркала, разделяющей мироздание как бы на две части — истинную и иллюзорную, — тут же последовал ответ.
         
          — И какая же из частей является истинной, а какая — иллюзорной? Если истинной частью считать ту, где находится наше истинное или Высшее «Я», то получается, что мир физический, в котором воплощаются люди, является миром-иллюзией?
         
          — Верно. Например, философия буддизма об этом так и говорит. Многие же из вас иллюзией считают мир истинный — Высший, мир Духа. А всё потому, что ваше земное самоосознание оторвано от сознания истинного, скрыто под покровами мира физического. Чтобы увидеть мир божественный, его необходимо принять как данное. Не поверить в него, а осознать в себе, в своём сознании его постоянное присутствие.
         
          — Почему «не поверить»?
         
          — Потому что «поверить» — это принять на веру то, что ты сам пока не чувствуешь, что сам не осознаёшь и не знаешь. Вера всегда основывается на чужом опыте, а чужой опыт, как ты уже помнишь…
         
          — Да-да, я помню — чужой опыт никого ничему не учит, — завершил я мысль. — Но получается, что когда опыт через осознание и переживание перестаёт быть чужим и становится собственным, вера исчезает? — воскликнул я от неожиданного озарения.
         
          — Да, вера исчезает. Она превращается в знание и опыт. Вера возможна лишь тогда, когда нет знания. Так, маленький ребёнок вынужден верить родителям, что нельзя засовывать что-либо в розетку, играть спичками, обижать животных и пр. Объяснять ему что-либо пока слишком рано — он просто ничего не поймёт. Лишь со временем он сможет удостовериться в правильности и оправданности этих требований-запретов — на смену вере приходит осознание. По-сути, источником любой веры является чужой опыт. А ведь он кроме зёрен Истины вполне может содержать (и содержит!) целые груды заблуждений. Поэтому совершенно неведомо, куда такая вера сможет завести тебя. А если у того, кому ты беззаветно доверяешь, ещё и помыслы не совсем чистые…
         
          — Мы немного отвлеклись. Вернёмся к телам?
         
          — Мы не отвлекаемся. Мы возвращаемся к важным моментам, без которых двигаться вперёд просто не имеет смысла, — заметил Ангел. — Итак, личность как такова состоит из трёх высших тел. Земной человек — из шести: трёх высших и трёх низших. Однако, по большому счёту, такое деление также довольно условно, поскольку между этими телами не существует ни границ, ни чётких различий, ни жёсткого разграничения в их функциях. Примерно как между цветами в радуге! Каждое тело плавно переходит в другое.
         
          Существует ещё один очень интересный образ, который может помочь тебе представить метафизические истины. Это дерево, корни которого находятся в мире Духа. Ствол — это индивидуализация Духа, монада, её высшее тело, атма. Листья — это органы взаимодействия с окружающим миром, манас. А ветки — проводники между стволом и листьями, будхи. Это Космическое дерево, как ты можешь видеть, может быть изображено несколько непривычно — корнями вверх. Отголоски подобных представлений ты можешь встретить во многих древнейших верованиях и воззрениях[13]. Но используя вдобавок образ зеркала, располагающегося между миром Духа и миром плотных форм, можно в виде дерева изобразить и структуру духа в нижнем мире — перевёрнутое Космическое дерево, которое выглядит для человека вполне привычно — корнями вниз. Оба дерева растут своими вершинами навстречу друг к другу, переплетаясь ветвями и листьями.
         
          Довольно часто выделяют ещё одно тело — эфирное[14]. Тем не менее, его зачастую просто объединяют с физическим. Оно становится как бы функцией физического тела. Впрочем, иногда даже из самого высшего тела — атмического — выделяют так называемое «монадическое» тело. Это, собственно говоря, те самые «корни» Космического древа, которые находятся в наивысшем из миров — мире чистого Духа. В любом случае низшие тела человека являются полным зеркальным отражением его высших тел. Всё происходит в соответствии с космическим Законом, получившим у вас название Герметического принципа[15]: «То, что внизу, подобно тому, что вверху, а то, что вверху, подобно тому, что внизу». Так происходит воплощение каждой монады-духа.
         
          — Получается, что монада и есть дух?
         
          — Разумеется. Просто вы привыкли чаще всего называть духом уже довольно развитую или даже очень развитую индивидуальность. Тем не менее, природа их всех едина — они проходят своё развитие от простейших форм до самых высших. Духи, монады, личности, субъекты, индивидуальности — всё это, так или иначе, синонимы.
         
          — Значит, человек — это воплощённый дух?
         
          — Именно так. Человек — есть дух во плоти. Но дух, уже достигший достаточно высокого уровня своего развития! На самом деле дух воплощён во всём и вся, что существует во Вселенной. Или, ещё точнее — дух выражает Себя через всё во Вселенной. Через всё — без малейшего исключения.
         
          Так, используя известные тебе понятия, можно сказать, что начальным уровнем воплощения Духа в физическом мире являются элементарные частицы и их всевозможные комбинации и даже их упорядоченные ассоциации — кристаллы. На этом уровне монада имеет развитое лишь физическое тело-форму. Её задача проста — научиться взаимодействовать с окружающей средой или, по сути, развивать своё эфирное тело (либо функцию восприятия физического тела). О чувствах и ощущениях монады на этом уровне её развития речь пока не идёт, а посему её более высокие тела — астральное и ментальное — находятся лишь в зачаточном, практически нулевом состоянии.
         
          Следующим уровнем развития монады является уровень растений. У последних физическое и эфирное тела уже хорошо развиты и перед такой монадой стоит задача научиться не просто воспринимать информацию и делиться ею, но и научиться ощущать и чувствовать. Это значит, что она должна развивать своё астральное тело. Да-да, высшие растения тоже могут радоваться и испытывать страх!
         
          На уровне животных у монады физическое, эфирное и астральное тела уже развиты. Перед ней стоит новая задача — научиться осознавать и мыслить.
         
          — А какая задача стоит перед человеком? Он ведь, как видится, уже имеет развитые физическое, эфирное, астральное и ментальное тела!
         
          — Совершенно верно. Человек имеет развитые низшие тела. Теперь он должен развивать тела высшие. И, в первую очередь, каузальное — тело высшего Разума, проявляющееся через интеллект и интуицию человека. Это уже, условно говоря, уровень ангелов. Немногим удаётся пройти ещё дальше — развить буддхическое тело. Таких людей вы называете святыми, просветлёнными, Учителями и Мастерами. Они обладают способностью озарения, прозрения, возможностью проникать в глубинную суть вещей не с помощью рассуждения и мышления, а мгновенно — путём так называемого «прямого знания».
         
          Великие духи (души), Махатмы, Учителя приходят не столько обрести опыт, сколько зажечь в других огонь любви, почувствовать в себе присутствие Бога. Они выбирают путь жертвенности, ибо то, что они дают, намного превосходит то, что они получают с точки зрения земного человека. Эти Великие души являются посланниками Бога и самим Богом, выразившимся в них в той полноте, какая только возможна для человека. Их сознание является единым с Сознанием Вселенной. Это уже уровень Высших Ангелов, Архангелов, богов.
         
          — А дальше? — всё это казалось мне просто фантастическим.
         
          — Дальше находится уровень Бога, Творца, Абсолюта, Предвечного, Источника бытия…
         
                БОГ И БОГИ
         
          — Ты хочешь сказать, что Бог и боги — это не одно и то же? Если есть Бог — единый и единственный, то откуда тогда взялись боги? А если есть боги, то Бог — это их… как бы это точнее сформулировать?… начальник… нет, не то…
         
          — Мне понятны твои сомнения и недоумение, — улыбнулся Ангел. — Деление единого Духа на Бога, богов, ангелов и пр. — это снова-таки свойство вашего несовершенного разума. Всё привычное и обыденное, что находится в пределах вашего осознания, вы относите к своему миру, уровню бытия, естественному. Всё же, что выходит за эти рамки, вы называете непостижимым, бесконечным, сверхъестественным, божественным. Но каждый из вас имеет свои собственные границы естественного. Для очень ограниченного и примитивного человека сфера божественного будет начинаться там, где для другого всё ещё продолжается сфера естественного.
         
          — Именно поэтому папуасы Новой Гвинеи и называли Миклухо-Маклая богом?
         
          — Разумеется. Но они никогда не считали его творцом Вселенной, — услышал я в ответ смех своего спутника. — Сказания о богах являются частью культуры у множества разных народов. В них смешивались воедино факты и домыслы, чаяния и надежды, страх и вера. Реальные события, как правило, не носившие ничего сверхъестественного, вначале обильно дополнялись людьми чертами таинственности, исключительности. Со временем в таких сказаниях реальность постепенно вытеснялась выдуманным образом. Через века выдумка превращалась в легенду, через тысячелетия — в миф. Таким образом феноменальное явление теряло всякую связь с породившей его реальностью и начинало свою самостоятельную жизнь.
         
          — Получается, что боги, о которых говорят многие религии — это всего лишь люди, возведённые за многие века в ранг богов?!
         
          — Не обязательно так. Твоё «всего лишь люди» подразумевает, что они были такими же обычными, как и окружающие их люди. А это совершенно неверно. Такими они были только внешне. Внутренне же они были совсем другими. Те качества личности, которые у большинства земных людей находятся лишь в зачаточном состоянии, у них были доведены почти до совершенства.
         
          — Почти? — удивился я. — Они не были совершенными?!
         
          — Они были достаточно совершенными для того, чтобы люди сначала считали их Учителями или посланниками богов, а со временем, когда память об их неизбежных для воплощённого духа недостатках растворялась в веках и легендах, — самими богами.
         
          — Для духа в теле недостатки неизбежны? А как же тогда многочисленные пути духовного совершенствования? Неужели всё это бессмысленно и бесполезно!?
         
          — Даже боги, сходя на Землю во плоти, часто забывали о своём божественном происхождении. Вот насколько велико влияние плоти на дух! Разумеется, речь идёт не о прямом таком влиянии, ведь плоть, как она есть, не имеет ни собственной воли, ни эмоций, ни страха. Она лишь выступает в роли инструмента, через который дух испытывает определённые ограничения и дополнительные страдания. Тело в бессознательном состоянии не ощущает ни холода, ни голода, ни боли. Оно вообще ничего само по себе не ощущает! Тело плоти является лишь приёмником физического воздействия, которое в дальнейшем анализируется сознанием. Поэтому исключительно физической боли попросту быть не может — она всегда имеет нефизическую компоненту: астральную (душевную) или ментальную (духовную).
         
          Допустим, ты случайно уколол палец. Сигнал о повреждении тканей тела генерируется нервными окончаниями и по нервным волокнам поступает в спинной, а потом и в головной мозг. Сюда, как в диспетчерский пункт, стекается вся информация ото всех органов тела. Если продолжить аналогию с диспетчерским пунктом, то можешь себе представить, как в нём на огромном табло загорается красная лампочка: «Тревога! Повреждение в таком-то участке тела». В обычном состоянии физическое тело через эфирное связано с астральным и ментальным телами. Именно астральное тело чувствует боль, в то время как через ментальное принимается решение, что и как необходимо предпринять, чтобы свести физическое повреждение к минимуму. Оно даёт команду: «Отдёрнуть руку!» и в мозгу формируется соответствующий управляющий сигнал на сокращение той или иной мышцы.
         
          — Всё, что делает человек, продиктовано его внефизической сущностью?! — удивился я.
         
                СОЗНАНИЕ, ПОДСОЗНАНИЕ, ИНСТИНКТЫ
         
          — Точнее — его сознанием. Ещё точнее — сознанием духа, воплощённого в физическом теле. Но сознание с точки зрения земного человека имеет несколько уровней отражения действительности: подсознание, оперативное — назовём его так — сознание (именно его вы чаще всего называете просто сознанием) и сверхсознание — сознание того, кем ты являешься на самом деле. Все эти уровни довольно условны и варьируют в широких пределах от человека к человеку. Иногда способность отражения действительности вы попросту делите на осознанную и неосознанную, относя ко второй категории всё, что не укладывается в первую. В том числе и то, что является сверхсознанием! Но эти термины — снова-таки не более чем условность, поскольку «подсознание», исходя из его названия, вроде бы как должно обозначать некую самую низку область сознания, находящуюся под оперативным сознанием. Но это совсем не так. «Под» сознанием находится область рефлексов и инстинктов. То же, что вы называете подсознательным — это квинтэссенция всего, что так или иначе прошло через ваше оперативное сознание и стало вашим опытом, доведённым до автоматизма. Таким образом, сознание не преобладает над тем, что вы называете «подсознанием», а предваряет его. Другими словами: ваше сознание является дверью в ваш огромный внутренний механизм, называемый «подсознанием». Важность этого механизма неописуема — он, по сути, творит и определяет Вашу индивидуальную реальность, т.е. обусловливает вашу личность и управляет вашими поступками. Сознательное лишь служит сдерживающим фактором для всего негативного и побуждающим фактором для всего позитивного, что содержится в вашем так называемом «подсознании».
         
          Например, агрессивный по своей природе человек может не проявлять свою агрессию до тех пор, пока над ним довлеют некие нравственные установки и нормы — социальные или индивидуальные. Он может стыдиться или бояться невесть откуда берущихся, как он считает, вспышек агрессии, либо даже не знать, что эта агрессия имеется в глубинах его сознания, пока условия его жизни не способствуют её прорыву на поверхность. Но он остаётся агрессивным по своей сути, и стоит лишь попасть ему в соответствующую ситуацию, когда его сознание более не контролирует эту сферу «подсознательного», как агрессия выплёскивается наружу во всей своей неприглядности.
         
          Таким образом, то, что вы неправильно называете «подсознанием», напоминает информацию, хранящуюся на жёстком диске компьютера — она в любой миг может себя проявить, как только будет востребована каким-либо образом. Если продолжить аналогию с компьютером, то оперативное сознание будет соответствовать его оперативной памяти, служащей для ввода и вывода информации, а также её обработки с помощью специальных средств. Впрочем, эта аналогия работы вашего сознания с компьютером отражает реальную картину лишь очень и очень приблизительно, тем не менее, она вполне даёт вам возможность представить сложные процессы на довольно простом уровне. Но «подсознание» обладает ещё одним очень важным свойством, что отдаляет его от аналогии с компьютером — оно работает гораздо быстрее оперативного сознания, поскольку реагирует на внешние события, минуя процесс осознания, мышления и принятия решения, т.е. практически мгновенно. Это как бы автоматическая часть твоего сознания, не только всегда готовая к действию, но и всегда действующая. Однако ваше «подсознание» — это результат не только вашего персонального опыта и переживаний, но и опыта других людей, воспринятого вами на веру, а также разного рода коллективных установок — морали, сводов правил, тезисов и догматов, воспринимаемых вами как данное. Всё это и образует тот сложный механизм, состоящий из отдельных узлов, — отчасти слаженных между собой, добротных и надёжных, отчасти же — из плохо работающих и неисправных.
         
          — А что происходит с сознанием человека под гипнозом? Ведь его, как видится, в таком состоянии можно заставить сделать всё что угодно!
         
          — Человек в состоянии гипноза является таким, каким он есть на самом деле. Просто с него как бы снимаются пласты воспитания, привычек, традиций и условностей. Он не перестаёт быть самим собой. Просто его «я» переносится в другие условия, предложенные гипнотизёром. Никакого «подселения» злого духа, как иногда может показаться, не происходит — только проявление истинных качеств человека. Человек может быть богат и выглядеть величественно, но когда в состоянии гипноза ему внушить, что он беден и чувствует себя угнетённым, он может проявлять мелочность, подлость и мстительность. Можешь не сомневаться — он именно таков и есть, просто эти его черты характера до поры до времени скрывались за воспитанием и этикетом. Он сам может не знать, каков он на самом деле, пока иные условия его жизни не проявят сокрытое.
         
          Человека в состоянии гипноза невозможно заставить сделать что-то, противное его природе, поскольку здесь действует не внешнее, а внутреннее человека. Он может не видеть реальные объекты. Т.е. он их, несомненно, глазами прекрасно видит, но они для него не существуют, поскольку видеть и замечать — разные вещи. Чтобы заметить что-то, необходимо на этом акцентировать своё внимание, а здесь человека ориентируют на иное, он видит то, что ему внушили. Ведь человек видит не глазами, а своим сознанием, умом.
         
          — Ты говорил, что сознание с точки зрения земного человека имеет три уровня отражения действительности. А что — есть и другая точка зрения?
         
          — Разумеется. Всё зависит от того, откуда мы смотрим. Что для одного «здесь», то для другого — «там». И наоборот. Для человека центр самосознания находится в основном в рамках плотного — физического мира. А потому на его мышление существенное влияние оказывают субъективные пространственно-временные ограничения. Вследствие этого вы всё и делите на «здесь» и «там», «сейчас» и «потом». Именно поэтому вы считаете «подсознание» чем-то подчинённым сознанию. Но для чистого духа, не обременённого тремя нижними телами, всё выглядит несколько иначе — для него все эти тела представляют собой единое взаимопроникновенное целое, обладающее единым сознанием, проявляющимся на различных планах бытия — ментальном, астральном и физическом. Таким образом, оперативное сознание можно представить себе функцией ментального тела (духа), подсознание — функцией астрального (или другими словами — души), а инстинкты и рефлексы — физического тела.
         
          — То есть, если я тебя правильно понял, оперативное сознание — это сознание духа, подсознание — это сознание души, а инстинкты и рефлексы — это, грубо говоря, сознание физического тела!? — озарило меня.
         
          — Ну, можно сказать и так, — Ангел улыбнулся, видимо, вполне удовлетворённый моим вопросом. — Формулировка, конечно же, не без недостатков, но для понимания сути вопроса в первом приближении очень неплоха!
         
          Хотя физическое тело человека и его дух связаны между собой на уровне земного воплощения, но их воздействия друг на друга совсем неравнозначны. Совершенствующийся дух гораздо сильнее влияет на совершенствование тела, нежели наоборот. Практики по укреплению только тела без осмысления и определённой философии обречены превратиться в обычное самолюбование и культ плоти. Именно поэтому в физических практиках Востока столь огромную роль играют духовные установки и обычные нравственные нормы, лежащие в основе любой мировой религии.
         
          Однако вернёмся к вопросу, от которого мы несколько удалились для определения того, чем является сознание человека — как его плоть оказывает влияние на дух.
         
          Итак, тело плоти — лишь датчик, воспринимающий некое физическое воздействие. Боль возникает на астральном уровне — человек начинает её чувствовать. На ментальном уровне возникает страх. А вот уже этот страх напрямую влияет на состояние духа. В результате всего этого человек начинает бояться боли и страданий. Когда же страх выходит из-под контроля сознания, возникает зависимость. Отныне всё, что человек делает, будет, так или иначе, рассматриваться сквозь призму этой зависимости. То же самое можно сказать и по поводу противоположностей боли и страха — об удовольствии и стремлении к нему. Неумение контролировать эту сторону индивидуальности снова-таки приводит к разрушающей зависимости — человек оказывается не в состоянии осознанно управлять свои действиями. Ими против его воли руководят его собственные страхи и привычки, заложенные в его же подсознании.
         
          — Мы снова вернулись к определяющей роли подсознания в жизни человека!
         
          — Подсознание не определяет жизнь человека. Оно лишь выступает в роли добросовестного исполнителя — с довольно таки неоднозначной репутацией. Одной из важнейших целей жизни каждого из вас как раз и является «укрощение» собственного подсознания, т.е. приведение его в соответствие как с сознанием, так и со сверхсознанием. Это состояние можно назвать великой Осознанностью, или Просветлением.
         
          — То есть человек становится просветлённым?
         
          — Сознание земного человека становится просветлённым, — поправил меня Ангел. — Но как космическая сущность он был таким всегда. В этот момент дух, воплощённый в теле, лишь возвращается к своему первоначальному состоянию. Это похоже на то, как просветляется небо, когда расходятся тучи. Но ведь над тучами и облаками небо является таким постоянно!
         
          — Значит, снова-таки всё зависит от того, откуда смотреть на суть явлений?
         
          — Разумеется. Когда смотришь на явление лишь с одной точки зрения, легко попасть под власть заблуждений. Особенно, если эта точка зрения изначально ошибочна, — подмигнул мне Ангел.
         
          — Так, хорошо… Получается, что боги — это те… м-м-м…, — назвать богов людьми у меня как-то язык не повернулся, а потому я выбрал, как мне показалось, наиболее подходящее для них слово, — … личности, которые по уровню своего развития существенно превосходили людей, живших в определённую эпоху и на определённой территории. Но откуда они взялись? И кто вообще в таком случае создал жизнь на Земле? То, что она возникла случайно из неживого мне давно не верится — уж больно сложным она является механизмом.
         
          — Всё правильно — за организацией всегда находится организатор, а за порядком — тот, кто этот порядок устанавливает. Это как раз и есть Творец, Создатель, Демиург, Аллах, Бог, Отец Небесный.
         
          Бог-Творец — это тот, кто создал космические объекты и разнообразные формы жизни. А вот «боги», о которых идёт речь, — это вестники, помощники или посланники этой Высшей Силы.
         
          — Тогда я вообще ничего не понимаю! — в сердцах воскликнул я. — Ты же сам говорил, что Бог — это не Личность. А теперь ты заявляешь, что Бог — это тот, кто создал всё сущее! Как такое может быть?
         
          — Индивидуализированный дух в результате бесчисленных воплощений от своего первоначального «нулевого» состояния через всё более сложные формы достигает уровня, на котором он может воплотиться в теле человека. Но человек — это отнюдь не высшая форма выражения духа. Даже совсем наоборот — человек является нижней точкой его погружения в материю, за которой должен последовать неизбежный подъём к высшим сферам бытия.
         
          Человечество в целом точку «перелома» — нисхождение на восхождение — от первичного духовно-неосознанного состояния путём погружения в материю до последующего возврата к духовному состоянию (но уже осознанному) прошло в средние века (примерно от падения Римской империи до конца инквизиции). Во время нисхождения воззрения человека становятся всё более материалистическими (даже религии!) и однобокими, нетерпимыми и не допускающими каких-либо вольностей и мудрствования. Отвергаются прежние боги и теологические парадигмы, как проявления древнего недомыслия и непонимания. Но боги и обожествлённые Учителя (Гермес, Орфей и др.) древних людей в действительности были полудуховными личностями, поскольку в их времена полного погружения в материю ещё не произошло. Т.е. они были тем, что многие из вас сейчас считают чем-то нереальным, абсурдом, выдумкой. Однако точка наибольшего погружения в материю людьми уже пройдена. Человечество медленно, но уверенно начало тяжёлый, но необходимый подъём от мира плотных форм в мир духа. Подниматься всегда намного труднее, нежели опускаться. Стоит ли удивляться, что с таким трудом происходит этот процесс перелома — перелома, в первую очередь сознания и мировосприятия.
         
          ВОПЛОЩЕНИЕ
         
          — Значит, если я правильно понял, зерно Духа, или иными словами — монада, индивидуализируясь, проходит через воплощения в царстве минералов, потом — в растительном и животном. Ко времени достижения уровня человека, монада накапливает в своём сознании существенный разнообразный — как положительный, так и отрицательный — опыт. Теперь её задача на данном этапе — переосмыслить его, трансформировав свои недостатки в достоинства. Такое переосмысление условно можно назвать осознанием, а трансформацию — просветлением, после чего монада снова поднимается до уровня Единого Духа уже в новом качестве — осознанного совершенного бытия. Правильно?
         
          — Вполне! Но я снова-таки должен обратить твоё внимание, что дух не достигает уровня человека, а имеет возможность воплотиться в человеческом облике, лишь достигнув некоторого обусловленного уровня сознания — когда накоплен достаточный опыт и возможно его осознанное переосмысление. «Имеет возможность» — означает, что монада на данном этапе своего развития может справиться с задачами, которые ставятся перед ней в текущем воплощении. Может, а вовсе не обязана. Воплощение есть право, но не долг. Нисхождение духа в материю не является необходимостью. Без этого можно и обойтись. Но для достижения более высокого уровня такому духу могут понадобиться миллиарды лет. Воплощение помогает духу пройти тот же путь во много раз быстрее. Это как занятие в спортзале — чем выше нагрузка, тем быстрее можно достичь желаемых результатов. Разумеется, всё это должно быть в разумных пределах, диктуемых реальными возможностями. Накачать бицепс можно даже поднимая обыкновенную спичку! Только намного быстрее этот процесс будет происходить, если вместо спички взять гирю.
         
          Тот, кто завершив свой круг воплощения и вернувшись снова в привычное духовное состояние, считает достаточным достигнутый инкарнационный процесс, рискует отстать в развитии от того, кто хотя и был до того менее развитым, но активно и настойчиво совершенствовался, инкарнируя снова и снова в физическую плоть.
         
          Периодические воплощения «тренируют дух» точно так же, как постоянные физические упражнения тренируют физическое тело. Лишь преодолевая сопротивление плотной окружающей среды и «выкарабкиваясь» из неё вверх (к духу), личность приобретает бесценный опыт[16] намного быстрее, нежели отказавшись от инкарнаций.
         
          Например, маленький ребёнок, не обретя определённые начальные знания и навыки и не достигнув вполне определённого физического уровня развития, не может пойти учиться в школу, поскольку школа рассчитана для обучения детей, способных осилить школьную программу. Но он может в школу и не ходить — либо учиться дома, либо вообще не посещать её в виду разного рода причин (религиозных, экономических, социальных и пр.)
         
          Для духа любого уровня развития всегда имеется подходящая форма воплощения в физическом мире. Но это правило справедливо только на нисходящей ветви погружения духа в материю. Дух, сознание которого достигло уровня, на котором появляется возможность воплощаться в теле человека, в физическом мире уже не может воплотиться в более высокой форме жизни — только в человеческом облике.
         
          — Но если наше воплощение необходимо для обретения опыта и трансформации нашего «я», то зачем тогда в теле человека воплощаются те, кто уже прошёл низшую точку погружения своего сознания в мир физический?!
         
          — Одни (назовём их «исследователи») — для того, чтобы пройти тот же путь в других условиях, т.е. исследовать иные аспекты трансформации своего духа. Другие (люди творчества) — чтобы в следующей жизни пройти путь до осознания гораздо быстрее и успеть поведать другим о своём откровении. А третьи (Учителя) — чтобы помочь другим осознать своё место в мире и найти свою персональную дорогу к Великой Гармонии бытия.
         
          Всё многообразие жизни во Вселенной составляют монады разного уровня — от самых примитивных и простых до самых высших и совершенных форм. Все они представляют собой иерархию или пирамиду Духа, в основании которой находятся элементарные монады, а венчает её одна единственная — Бог-Творец. Между ними существует бесконечное множество промежуточных состояний.
         
          Рождаясь, монада начинает постепенное восхождение к Высшему Совершенству, которое может у неё занять по земным меркам просто немыслимый промежуток времени — век Богов, который во столько же раз больше времени существования Земли, во сколько само время существования Земли больше времени жизни человека!
         
          Когда монада проходит весь цикл своего развития, она сама становится Богом-Творцом и может создать свою собственную Вселенную и мириады других монад, которые тотчас же начнут своё собственное восхождение к вершинам Духа!
         
          — Значит, нашего Бога, который создал всё видимое и невидимое в нашем мире, тоже однажды создал какой-то Бог? Ещё высший? — изумился я.
         
          — Разумеется. Однако когда монада достигает уровня Бога-Творца, различия между нею и Вечной Жизнью исчезает совершенно. Поэтому деление на высшее и низшее для неё вообще и окончательно утрачивает какой-либо маломальский смысл.
         
                СОЗДАНИЕ ВСЕЛЕННОЙ
         
          — Каким образом Бог-Творец создаёт Вселенную?
         
          — Силой Своей мысли. Вначале Он формирует идею, замысел, образ будущего творения — мысленно создаёт план своего будущего мира, разнообразие форм жизни и всё остальное, что будет развиваться по глобальным единым Законам. Когда замысел полностью сформирован, следует действие — воплощение замысла, импульс созидания, утверждение бытия: «Да будет так!»
         
          Для наблюдателя, находящегося потом в этом мире, всё выглядит несколько иначе — до этого момента Творец хотя и присутствует в некой реальности, но в нашем мире Его как бы нет. Если точнее — Он в нём не проявлен. Момент, когда это Единое непроявленное Присутствие (Бог, Абсолют, Высший Разум, Парабрахман, лоно Парабрахмана, Первопричина, Начало Начал, Великая Потенциальность, Великое Ничто, Хаос, Ади-Будда, Сат, Зерван-Акарана, Великое Центральное Солнце, Космическое Яйцо, Ишвара, Дао, Эйн-Соф…) для познания Самого Себя проявляется и индивидуализируется во всём многообразии духовных форм, мы называем Творением или Созиданием.
         
          — А зачем Бог создаёт Вселенную?
         
          — Каждый дух позиционирует и выражает себя на собственном уровне отношений с миром. Для простейших монад такие отношения представляют собой чистое восприятие того, что происходит вокруг них, поскольку осознания себя и своего места во Вселенной ещё нет и быть не может. Данное неосознанное восприятие действительности и ассоциируется у такой монады со своим бытием. Эта простейшая форма сознания (условно говоря — элементарная или «минеральная») может быть выражена кратким тезисом: «Я воспринимаю, — значит, я существую». По мере своего совершенствования монада всё дальше уходит от чистого восприятия окружающей действительности и всё больше обращает свой взор внутрь себя, прислушиваясь к собственным ощущениям и переживаниям. Следующая форма сознания («растительная») может быть определена как: «Я ощущаю, — значит, я существую». Далее монада начинает анализировать собственные ощущения и уже именно это зарождающееся мышление она начинает связывать со своим бытием. Это «животная» форма сознания: «Я мыслю, — значит, я существую». На уровне человека происходит переход мышления от неосознанного восприятия к осознанному самовыражению. На этой стадии человек может проявлять своё сознание в довольно широком спектре — от низших его форм («животных» и даже «растительных») до самых высших. Сюда же можно отнести и промежуточные варианты — неосознанное самовыражение и осознанное восприятие. В первом случае человек пытается проявить то, что в его сознании пока ещё не оформилось как нечто цельное и осмысленное. Это самовыражение может принимать порой причудливые, неожиданные и даже сумасшедшие и безумные формы. Во втором же случае (осознанное восприятие) сознание человека ориентировано на углублённое созерцание действительности, когда взор разума направлен внутрь себя, но его созидательные силы пока ещё не разбужены в полной мере.
         
          Человек, сознание которого уже прошло самую низшую точку погружения в мир плотных форм, после переосмысления и осознания своего бытия воспринимает это самое бытие как возможность для творчества и выражения себя самого через свою осмысленную деятельность: «Я творю, — значит, я существую». Эта форма сознания достигает своего максимального в Том, Кого часто называют Богом-Творцом или Создателем, потому что творчество — это и есть Его суть и способ самовыражения.
         
          — Я не раз, разумеется, слышал выражение «Я мыслю, — значит, я существую», но, честно говоря, я никогда не думал, что эту форму сознания можно отнести к животному уровню. Мне всегда казалось, что это некая высшая из форм сознания!
         
          — Мышление у животных находится преимущественно в зачаточном состоянии и лишь у некоторых из них оно довольно развито. У человека же мышление уже вполне развито — даже у самого отсталого из людей — и на протяжении всего последующего времени всё продолжает в нём развиваться и усложняться.
         
          По большому счёту, все формы сознания содержат в себе и более простые их разновидности, а потому речь может идти лишь о проявлении той или иной из них. Поэтому ты нередко можешь встретить людей с «животной» формой сознания — когда мышление очень примитивно, и людей с божественной искрой — сознанием творческим.
         
          — Получается, что человек — это промежуточное звено между животным и Богом!? — этот, казалось бы, совершенно очевидный вывод я сделал для себя настолько неожиданно, что невольно воскликнул.
         
          — Да, по сути, ты прав — некоторые из людей ушли от животного не так уж и далеко, но одновременно с ними в том же человеческом обличии могут существовать и очень развитые духи.
         
          Необходимость осознанного выражения себя через творчество, так или иначе, присуща всем высшим духам. Только если в человеке она может быть проявленной слабо (или вообще никак себя не обнаруживать), то у ангелов и высших ангелов она проявляется уже в полной мере, достигая своего абсолютного выражения в Боге. Моментом, когда человек формально переходит от животной формы сознания к божественной, является его прозрение, озарение, осознание сути давно знакомых ему категорий мышления — добра и зла, жизни и смерти, любви и ненависти… Только если ранее он вкладывал в эти понятия нечто сугубо индивидуальное и даже почти чувственное, то с момента осознания и преображения его сознания, данные термины обретают определённый универсальный для всего человечества (объективный) и даже абсолютный (для всей Вселенной со всем разнообразием её живых форм) смысл. Этот момент нашёл своё выражение и в книге Бытия: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло»[17].
         
          — Но ведь, насколько я знаю, эти слова были произнесены после грехопадения человека. Меня, признаться, всегда смущал этот библейский момент: с одной стороны Адам становится вроде как одним из бессмертных богов, но с другой стороны — он теряет свою вечную жизнь и становится смертным, подверженным болезням и отныне вынужден в поте лица добывать свою пищу.
         
          — В первую очередь всё потому, что в образе Адама нашло своё выражение несколько важных моментов в истории человека: эволюция духа до уровня осознания себя и своего места во Вселенной, а также обретение этим бессмертным духом физической плоти для жизни на планете Земля. Неправильное понимание сути вопроса и привело к формальному противоречию.
         
          А пока вернёмся к процессу творения Богом Вселенной.
         
          Итак, сознание простейшей монады представляет собой чистое восприятие внешнего. Хотя, по большому счёту, для неё на данном этапе ещё не существует такого деления мира на внутреннее и внешнее. Оно появится намного позднее, когда монада начнёт мыслить противоположными категориями.
         
          — Почему именно противоположными?
         
          — Потому, что между ними определённее и чётче различия. Радио тоже начиналось с передачи комбинаций точек и тире, а телевидение — с чёрно-белых изображений. Для элементарного только-только зарождающегося мышления нет и быть не может всего спектра впечатлений, эмоций и представлений, поскольку органы её восприятия являются очень грубыми и несовершенными. Первое же и самое важное для монады открытие состоит в том, что есть она и есть то, что ею не является. Т.е. возникает самая первая пара категорий её мышления: «я» и «не-я». Вначале различие между ними очень условно и размыто — как контуры объекта, на который смотрят сквозь матовое стекло. По мере усложнения сознания и мышления суждения монады становятся всё более оценочными и субъективными, её «я» — всё отчётливее, сознание всё больше и больше ориентируется внутрь себя, противопоставляя себя таким образом окружающему миру и воспринимая его лишь в качестве среды собственного обитания и использования. Ум и мышление человека доводят это «я» до высшей степени такого противопоставления. Так появляется «эго» — его коварный друг и застенчивый враг, безжалостный ребёнок и капризный тиран. С этого момента в человеке начинается противоборство двух сторон его личности-«я» — пробуждающегося Высшего «Я» — плода Вселенского Разума — и новорождённого «эго» — порождения земного ума. Высшее «Я» проявляет себя в шёпоте совести и альтруизме, в озарении о высшем руководстве своей судьбой, в любви и творчестве. Эго — в оправдании дурных поступков, зависти, подлости, страхе, ненависти и разрушении. Первое спонтанное и неожиданное проявление своей высшей сути оставляет в памяти человека незабываемый след и он иногда сознательно, но преимущественно неосознанно стремится снова испытать удивительнейшее чувство наполненности, гармонии, восхитительного покоя и созвучия со Вселенной. Он всё чаще и чаще начинает задумываться о смысле жизни и бытия, о добре и зле. Осознав разрушающее действие своего эго, он пытается убежать от него и ищет тот утраченный источник благости в различных мировоззрениях и религиях, не понимая, что ключ к этому источнику находится в нём самом — как раз за его собственным эго.
         
                ***
         
          Существует одна старинная и красивая притча[18], иллюстрирующая подобное противостояние:
         
          Когда-то давно старик открыл своему внуку одну жизненную истину:
         
          — В каждом человеке идёт борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.
         
          Внук, тронутый до глубины души словами деда, задумался, а потом спросил:
         
          — А какой волк в конце побеждает?
         
          Старик улыбнулся и ответил:
         
          — Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
         
                ***
         
          Противостояние Высшего «Я» человека и его эго (иногда очень ожесточённое) достигает своей кульминации именно к моменту преображения сознания человека. С этого времени эго постепенно утрачивает свои позиции по контролю над действиями человека, а Высшее «Я» всё набирает силу (впрочем, борьба в сознании человека между двумя его природами продолжается ещё довольно долго).
         
          Лишь после преображения духа в состояние осознанности происходит переоценка и синтез противоположностей. Человек уже не ограничивает своё «Я» рамками своего физического тела и ума, а обращает свой взор вне себя. Но теперь этот мир вокруг него не является для него агрессивной средой обитания, а его собственным продолжением. Если раньше он брал из него всё необходимое, то теперь смысл жизни он видит во внесении в этот мир своего творческого преобразующего начала. Первоначальное неосознанное пассивное восприятие сменяется осознанным активным самовыражением.
         
          Бог — это чистая Любовь и чистое Созидание. Семя, не давшее росток, погибает. Как же Бог, являющийся Высшим выражением жизненных принципов, может остаться вещью в себе, а не проявить Себя в Творении?
         
          — Скажи, а тезис «Я творю, — значит, я существую» — это высшее проявление сознания?
         
          — Это высшее проявление индивидуализированного сознания. Выше его лежит только чистое бытие — «Я ЕСМЬ». Это истинная суть каждого из нас, кем бы он себя не считал. С «Я ЕСМЬ» начинается путь монады в материю, в нём же он и заканчивается. Но Неиндивидуализированный Единый Дух — это не что-то эфемерное или то, что утрачивает существование. Это Жизнь и Бытие Высшего порядка, выражением которого в нашем мире и нашим миром в целом является Бог-Творец. Можно сказать, что Бог — это окно в мир Совершенного Духа и Его выразитель в каждом из нас. Если мы — капли Океана, то Бог — сам Океан, а Единый Дух — вода, как явление Вселенной.
         
                ПОЗНАНИЕ СЕБЯ ЧЕРЕЗ ВНЕШНЕЕ
         
          Познание — это так или иначе процесс оперирования информацией. Мы уже говорили о том, что каждая монада вначале представляет собой подобие многомерной нулевой матрицы. Это значит, что изначально никакой информации в монаде нет. Но нет информации — нет мышления, а значит и самого познания. Для того же чтобы процесс познания начался, монаде необходимо такую информацию получить — извне (собственно говоря, именно поэтому первоначальное сознание монады и представляет собой чистое восприятие внешнего). Монада просто не может быть замкнутой системой или «вещью в себе».
         
          Мы всегда познаём себя через внешнее — то, чем мы себя не считаем. Так или иначе, мы всё сравниваем по целому ряду параметров. Даже если сами этого не подозреваем. Этот человек высокий, а этот чуть пониже. Этот предмет зелёный, а этот — белый. Здесь горячо, а там — холодно. На начальных этапах развития монады сравнение производится по крайне ограниченному числу параметров. Потом перечень критериев всё расширяется, они становятся более глубокими и основываются на всё более сложных образах и мышлении.
         
          Впрочем, даже внешнее мы можем познать не иначе как выйдя и за его пределы. Например, нельзя узнать, что такое дом, находясь внутри него, иначе такое познание будет неполным, а значит и несовершенным. Невозможно узнать, что такое взаимоотношения, принимая во внимание мнение и переживания только одной из сторон. И абсолютно безнадёжны попытки решить проблему, будучи всецело погружённым в неё — эмоции и эго не дадут адекватно оценить сложившуюся ситуацию. Таким образом, чтобы познать нечто, необходимо обязательно выйти за рамки этого нечто. Хочешь узнать, что такое дом? Осмотри его внимательно не только изнутри, но и со всех сторон снаружи. Стремишься постичь суть взаимоотношений? Поставь себя на место другого человека, а его — на своё, а потом, отстранившись от собственных переживаний, оцени всё беспристрастно и объективно. Жаждешь найти решение сложной проблемы, не дающей покоя? Успокойся, отнесись к ней, как к ситуации, которая тебя не касается, после чего взвесь все «за» и «против» и прими решение. Нелегко? Поиск Истины всегда занимает больше времени, нежели высказывание ошибочных суждений.
         
          Бог, как Единое Присутствие, также может познать Себя, лишь взглянув на Себя со стороны — словно женщина, примеряющая шляпку в модном магазине. Но как это сделать? У женщины для этого есть то, что ею не является, но что помогает ей увидеть и оценить себя — зеркало.
         
          У Единого же Целого нет и не может быть ничего, что бы Им не являлось — Оно и есть всё. А что, если из Целого выделить нечто минимально возможное? Ведь если то, что его породило, стремится познать себя, то и это элементарное, неся в себе образ Единого, безусловно, также будет иметь точно такое же стремление. И оно непременно реализует его, как только получит подходящий для этого механизм — мышление. Познание и опыт этого элементарного будет ничем иным, как познанием и опытом Целого! Разумеется, что этот опыт будет очень несовершенным и слишком ограниченным, поскольку является всего лишь отдельным аспектом, субъективной точкой зрения этого элементарного сознания на Целое.
         
          А если Единое Присутствие полностью выразит Себя в Своём творении — в бесчисленном множестве единосущных Ему элементарных составляющих?! (Так, собственно говоря, монады и появляются). Тогда каждая такая часть сможет обрести свой неповторимый опыт, а в совокупности все эти ограниченные опыты дадут исчерпывающий и совершенный опыт и знание Целого о Самом себе!
         
          — Значит, Бог стремится индивидуализироваться в своих творениях?
         
          — Солнце не нуждается в том, чтобы светить. Оно светит не потому, что испытывает такую необходимость. Оно светит потому, что это его функция. Оно не может не светить, пока оно Солнце.
         
          Суть Бога — Энергия, Творчество. Эти качества являются Его состоянием и действием. Как поэт, прекращая писать стихи, перестаёт быть поэтом, так и Бог, переставая творить и давать Жизнь Своему творению, перестаёт быть Богом. Именно поэтому пока есть Бог, будет продолжаться и развитие — творчество. Но творчество подразумевает не просто слепое воспроизводство форм. Творчество — это синтез действия и оценки действия, эмоций и удовлетворённости творчеством.
         
          Бог не нуждается в индивидуализации в своих творениях. Он творит потому, что это Его суть, это Его развитие, как Бога Живого. Для Бога индивидуализация — не самоцель, а путь самовыражения.
         
          — Честно говоря, сложно представить, как огромное множество индивидуальных несовершенных опытов могут при сложении дать один совершенный, — возразил я, всерьёз сомневаясь в услышанном.
         
          — На самом деле всё намного проще, чем это кажется на первый взгляд, — абсолютно уверенно и даже словно ожидая этого вопроса продолжил Ангел. — Каждый индивидуальный опыт содержит в себе целый спектр составляющих — от сугубо индивидуальных до глобальных. Это похоже на структуру радиосигнала в радиотехнике. Сам полезный сигнал на общем фоне белого шума[19] может и не быть заметным — если он очень слаб. Но если с помощью специального оборудования сложить несколько таких сигналов, то произойдёт сложение и всех их соответствующих компонентов. Случайные компоненты (индивидуальные предпочтения, интересы, эмоции…) в конце концов компенсируют друг друга, а полезные дадут чётко выраженные максимумы.
         
          — Неужели в мире духа действуют законы электродинамики? — улыбнулся я.
         
          — Нет, — прозвучало в ответ. — Ты смотришь на проблему не с той стороны. Это в электродинамике, впрочем, как и в науке в целом, находят своё проявление всеобщие Законы Духа.
         
          — Извини, я просто ещё не привык к этой своей новой форме, а потому пока мыслю целиком земными категориями.
         
          Ну, хорошо, ты сказал, что познание какого-либо явления возможно лишь через то, что лежит за пределами этого явления. Но как тогда Единое может познать себя через всю совокупность своих составных частей, если каждая из них является с ним неразделимым целым! Неужели монада может стать чем-то отдельным?
         
                ИЛЛЮЗИЯ ОТДЕЛЁННОСТИ
         
          — Нет, СТАТЬ чем-то отдельным она, разумеется, не может, иначе это противоречило бы принципу единства во Вселенной. Зато она вполне может СЧИТАТЬ себя чем-то отдельным. То есть для начала процесса познания необходима столь важная ИЛЛЮЗИЯ отделённости от Целого.
         
          Но такая иллюзия может возникнуть лишь в особых условиях, совсем не похожих на мир Единого Духа. Именно для этого и была создана материя (хотя, по большому счёту, всё и есть энергия-материя, отличающаяся лишь частотой вибраций), в том числе самый грубый и плотный из возможных миров — мир физический. Воображаемую границу между материей и Духом можно представить себе в виде Зеркала, наподобие другой условности — поверхности воды, которая способна отражать то, что лежит под и над нею. Когда смотришь на материю из мира Духа, то видишь в материи Дух. Когда же смотришь из мира плотных форм, то везде видишь лишь признаки и элементы собственного мира! Если даже для духа, знающего об этом удивительном свойстве материи, иллюзия зачастую кажется реальностью[20], то что уж говорить о тех, кто вырос в этой среде и практически утратил связь со своим истинным «Я». Для них иллюзия уже не кажется, а становится самой что ни на есть реальностью.
         
          — Что же монаде необходимо сделать, чтобы преодолеть эту иллюзию и увидеть мир Духа?
         
          — Либо избавиться от своих материальных форм, либо, находясь в мире плотных форм, развить в себе духовное зрение. Если первое доступно практически для всех духов-монад, имеющих вполне сформированное сознание, то второе является уделом сравнительно тех немногих, которых по праву можно считать проводниками Духа в плотном мире. Для них одинаково открыты оба мира. Они способны видеть суть вещей за их внешними формами, а пребывание во плоти даёт им великолепный шанс быстрого духовного роста.
         
          — За счёт чего же собственно возникает иллюзия отделённости?
         
          — За счёт того, что физический мир является как бы проекцией мира более высокого порядка. При этом большая часть информации неизбежно теряется. Обрывочность и фрагментарность оставшейся информации попросту не позволяют увидеть всю картину бытия, как она есть — целиком. Представь себе дерево, имеющее один ствол и ветки, отходящие от этого ствола. Для простоты можешь изобразить его совсем без листьев и всего лишь с несколькими ветвями, направленными в стороны и вверх. Теперь представь, как его крону пересекает двухмерная плоскость. Что мы увидим на пересечении?
         
          — Ну, очевидно, несколько практически круглых фигур, форма, размер, количество и взаимное расположение которых будут в точности соответствовать тем ветвям, через которые прошла эта плоскость, — немного подумав, ответил я.
         
          — Именно так! Но даст ли тебе наш двухмерный разрез кроны полное представление о том, что собой представляет само дерево? Сможешь ли ты, взглянув на эти несколько пятен, сообразить, какой предмет явился их трёхмерным прообразом?
         
          — Сомневаюсь… Не зная точно, нельзя с уверенностью сказать, что именно стоит за ними — один или несколько трёхмерных объектов.
         
          — А теперь представь, что ты сам являешься обитателем этого двухмерного мира. Разве ты своим «плоским» мышлением сможешь догадаться, что за несколькими отдельными предметами твоего мира стоит всего лишь один предмет мира более высокого порядка? Разумеется, приведённый пример демонстрирует суть рассматриваемого нами вопроса довольно упрощённо, но, думаю, что он довольно нагляден.
         
          — Да, вполне.
         
         
         
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/06/08/458         

         
                   
          [1] Однажды мама мне рассказала историю, как на небольшое, в общем-то, озеро приехала отдыхать пара — муж и жена. Женщина, выйдя из машины, взглянула на водный простор, показавшийся ей огромным после городской тесноты, и восхищённо произнесла: «Вот это море!»
         
          Муж самодовольно и снисходительно поправил свою бестолковую супругу:
         
          — Глупая! Да разве же это море? Море раза в три больше!
         
          [2] В буддизме есть очень близкое понятие «дхармы», как об элементарном «кирпичике» сознания и мира, являющемся обозначением тех или иных категорий мышления. Дхармы постоянно изменяются, появляются и исчезают, их сочетания и образуют личность человека, воспринимающего мир.
         
          [3] Быт. 2:24.
         
          [4] Слова римского ритора (оратора) Марка Аннея Сенеки Старшего (ок. 55 до н.э. — ок. 37 н.э.): «Человеку свойственно заблуждаться» (с лат.).
         
          [5] Сравни со словами из Евангелия от Иоанна, глава 4, ст. 24.
         
          [6] Голограмма — фотопластинка с записанным на ней изображением предмета, полученная методом голографии.
         
          Голография (от греч. ;;;; — полный и ;;;;; — пишу) — способ получения объёмных изображений предметов на фотопластинке (голограмме) при помощи когерентного излучения лазера. Голограмма фиксирует не само изображение предмета, а структуру отражённой от него световой волны (её амплитуду и фазу). Для получения голограммы необходимо, чтобы на фотографическую пластинку одновременно попали два когерентных световых пучка: предметный, отражённый от снимаемого объекта, и опорный — приходящий непосредственно от лазера. Свет обоих пучков интерферирует, создавая на пластинке чередование очень узких тёмных и светлых полос — картину интерференции.
         
          Голографическое изображение отличается от фотографии не только своей объёмностью, но и тем, что любой, самый маленький её участок содержит зрительную информацию обо всём предмете. Голограмму можно разбить на несколько кусков, и каждый будет полностью воспроизводить первоначальное изображение.
         
          [7] Фрактал (лат. fractus — дроблёный, сломанный, разбитый) — сложная геометрическая фигура, обладающая свойством самоподобия, то есть составленная из нескольких частей, каждая из которых подобна всей фигуре целиком.
         
          [8] Монада (от греч. ;;;;; — единица, единое) — понятие, обозначающее в различных философских учениях основополагающие элементы бытия: число в пифагореизме; единое в неоплатонизме; единое начало бытия в пантеизме Дж.Бруно; психически активная субстанция в монадологии Г.В.Лейбница, воспринимающая и отражающая др. монаду и весь мир («Монада — зеркало Вселенной»).
         
          [9] Атом (от греч. ;;;;;; — неделимый) — мельчайшая частица химического элемента, сохраняющая его свойства.
         
          [10] Атман (Атма) — одно из центральных понятий индийской философии и религии индуизма, индивидуальное (субъективное) духовное начало, высшее «Я».
         
          [11] Будхическое тело (от санскр. корня budh — знать) — это тело Сознания, связывающее монаду с окружающим миром. Это собственно Высшая или Чистая Душа.
         
          [12] Манас (от санскр. слова, букв. означающего «ум») — ментальная способность монады. В эзотерике часто является синонимом Высшего Эго или чувствующего перевоплощающегося Принципа в человеке.
         
          [13] «Перевёрнутое дерево является широко распространённым символом магического действия: его направленные вверх корни символизируют основы, а ветви — их реализацию в проявлениях материального мира. При этом высокое опускается, а низкое — возвышается, что олицетворяет отражение друг в друге земного и небесного миров, возвращение знаний к их основам» (из «Словаря символов»).
         
          В частности о непреходящем древе Жизни — Ашваттхе, растущем корнями вверх, говорится в индийских ведах — Бхагават-Гите.
         
          По каббалистическому учению Древо Жизни, символизирующее мироздание (оно же — Сфирот), является результатом эманации 10 аспектов-сфирот из Неведомого (Эйн соф) и часто изображается перевёрнутым.
         
          У древних германцев существовала традиция подвешивать ель к потолку корнями вверх. Такое странное по современным меркам положение имело определённый сакральный смысл: перевёрнутое «вверх корнями» дерево означало, что земное -— это лишь отражение небесного.
         
          [14] Иногда эфирное тело называют флюидическим двойником физического тела человека. Субстанция такого «эфирного» тела не имеет никакого отношения к тому, что ранее называли «эфиром» — прародителем всех первоэлементов.
         
          [15] Герметический принцип — основополагающий принцип, изложенный Гермесом Трисмегистом в его труде «Изумрудная скрижаль». Часто в сокращённом виде звучит как «Что вверху, то и внизу». Символизирует единство микрокосма (человека) и макрокосма (Вселенной).
         
          Гермес Трисмегист (греч. ;;;;; ; ;;;;;;;;;;;;) или Гермес Триждывеличайший — имя синкретического божества, сочетающего в себе черты древнеегипетского бога мудрости и письма Тота и древнегреческого бога Гермеса.
         
          «Изумрудная скрижаль» (лат. tabula smaragdina — изумрудная таблица) — документ, который согласно легенде был оставлен Гермесом Трисмегистом на пластине из изумруда в недрах египетского храма или найденный на могиле Гермеса Аполлонием Тианским.
         
          [16] Об этом же говорится и в Евангелии от Матфея: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мат. 11:12). Однако некоторые эти слова пытаются трактовать чуть ли не как силовой вариант захвата.
         
          [17] См. Быт. 3:22.
         
          [18] Причта «Два волка», Притчи.ру.
         
          [19] Белый шум — шум, спектральные составляющие которого и их интенсивности равномерно распределены по всему диапазону задействованных частот. Примером белого шума является шум водопада.
         
          [20] Это, собственно говоря, и есть то «бремя плоти», которое мешает даже высшим духам не поддаться действию его реалистичной иллюзии, когда они облачались в свои несовершенные земные формы.