Смерть Приживальского
Мухамедмед Израильевич Пелипенко вернулся с работы поздно. Жена, Сара Ивановна встретила его в прихожей и видя изнеможенное лицо мужа, не стала задавать ему лишних вопросов.
Глава семьи состоящей из двух человек не спеша, снял макинтош и увидя ползущего по стене таракана, стащив ботинок с левой ноги, припечатал его к обоям, которые, к слову сказать, давеча были переклеены. От подобного ужаса Сару Ивановну пронял столбняк и онемение в одном диагнозе.
Сара Ивановна долго глотала воздух как вытащенная из родной среды на воздух рыба, но сдвинуться с места, и промолвить слова возмущения мешали приключившиеся в этот момент вышеупомянутые болячки, державшие ее в этом состоянии еще минуты две.
Иерихонская труба протрубила, когда сознание содеянного поступка второй половины семьи, стало приходить в себя, после втирания главой семьи насекомого в стену сопровождая словами : « Теперь не уйдет гад!»
Усы «гада» державшегося за уходящую от него жизнь продолжали шевелиться из -под подметки ботинка довольного собою палача.
Наконец расправившись с врагом семейного очага, он осознал, что натворил и поглядел на Сару Ивановну, крики которой теперь остановить он не знал как. Та схватила тряпку и впопыхах стала оттирать пятно оставившее автограф насекомое. Пятно в свою очередь увеличилось не только в размерах, но и видимостью. Тряпка, которой воспользовалась от отчаяния жена Пелипенко, оказалась половой и первая, попавшая в руку на время поврежденной умом женщины. Остановив вредительскую акцию, Пелипенко женского рода посмотрела на Пелипенко рода мужского.
Теперь домашняя драма или трагедия если рассматривать ее с точки зрения убиенного «приживальца» приняла состояние футбольного счета. Ничья! - с успокоением и облегченным выдохом протянул Мухамед Израильевич, и перед тем как сделать вздох, который требовался для продолжения его жизни, успел получить той-же тряпкой удар по лицу. Салют искр, вырвавшийся из глаз инквизитора, ослепил его на какое-то время.
Зрение вскоре вернулось, как и осознание содеянного поступка. Супруги молчали. Пойдем, сказала первой жена и уронила орудие возмездия на пол. Куда? – в свою очередь спросил дурацким вопросом Мухамемед Израильевич Сару Ивановну и побрелся за ней словно приговоренный.
После ужина, который как обычно состоял из яичницы, куска хлеба с маслом и стакана чая, чета ушла в комнату. Посмотрев футбольный матч по телевизору, где как обычно сборная страны изгадила болельщикам остатки вечера, супруги улеглись спать.
Белые стены напротив скамейки, на которой сидел Мухамед Израильевич, висящие плакаты и листовки – информаторы на ней. Даже прищуриваясь, он не смог ничего прочитать. Встать было лень, и она побеждала любопытство.
Он повернул голову налево и посмотрел на кабинет, в который ожидал терпеливо своей очереди. Крупными буквами было написано – «Кабинет пыток», далее «Без вызова не входить». Мухамедмед Израильевич растерялся и заерзал на лавке, не зная, что предпринять и как он здесь оказался.
Встав и сделав несколько шагов от страшного, в обратную сторону он уперся в двух охранников с дубинками, взглядами развернувшими его и вынудив прошагать в сторону кабинета.
Приоткрыв дверь, он просунул голову и увидел улыбающуюся голову Хосни Мубарака. – Подождите, пожалуйста, я вызову! – с улыбкой удовольствия промолвил тот.
Единственная очередь, состоявшая из одного человека, его самого, в которой он мог сидеть хоть всю жизнь лишь бы она не продвигалась. Он подошел к плакатам на стене напротив, несколькими минутами раньше, которые ленился прочитать. Рядом реестр услуг и прейскурант цен. Он читал и не понимал. Рубашка на нем начала пропитываться холодным потом. Раз пять уже прошелся он глазами по строчкам – «загонка иголок под ногти – 12000 рублей, выкручивание рук до потери сознания – 18000.
Третья строчка плясала у него в глазах, он не мог переварить две первых. Чушь какая-то, хотел он успокоить себя и отошел от стены. Плюхнулся на скамью напротив.
Повернул голову в сторону кабинета. Руки тряслись. Он посмотрел на них, словно прощаясь, и снова прикованный взгляд туда, где придется совершать чудеса мужества.
Голова из приоткрытой двери. Улыбающаяся как ему показалось медсестра, пригласившая его: « Пелипенко!» - давали хоть какую-то надежду. Может это кабинет врача!? И как такая миловидная девушка будет помогать, тащить из него жилы?
Несколько шагов в сторону кабинета показались ему длиною в жизнь. Он дернул за ручку двери и она осталась у него в руке. Не хорошее предзнаменование, подумал Мухамед Израильевич и той же дверью получил по лбу, толкнувшим ее с другой стороны Мубараком. - Проходите, пожалуйста! Куда? – дурацки обреченным голосом спросил Пелипенко. Ну что вы дорогой, ей богу как маленький. - Вот сюда! И указал на кресло напоминавшее зубоврачебное. Почему Хосни Мубарак ? - подумал Пелипенко. А если бы это был Анвар Садат, было бы легче? - услышал он ответ от куда – то, на не заданный, а только пришедший в голову вопрос… Какой навар солдат? дрожащими губами пролепетал вошедший. Анвар Садат – поправил продолжатель дела « Святой Инквизиции».
Вертя головой по сторонам словно экскурсант, прибывший в музей, он высматривал инструменты стоматолога. Все орудия были аккуратно закрыты салфетками.
Вы по записи? – не отрываясь от карты, как показалось медицинской, спросил Мубарак. Нет!!! Нет!!! – душераздирающе вырвалось из груди Мухамеда Израильевича. И денег я не платил, нету их у меня! Я пойду? С робкой надеждой и с мольбою в глазах вопросил пациент. Ничего страшного тут же парировал Мубарак, мы все сделаем в кредит. Ну у меня нет кредитной карточки, не зная как положить конец затянувшемуся диалогу с пересохшем от затянувшейся дуэли горлом уже почти пропищал Мухаммед Израильевич. Не беда мы ее сейчас заведем, продолжил Мубарак – видно было, что даже от такой словесной перепалки он получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Мухаммед Израильевич опустил глаза, не зная как ответить и в углу кабинета, увидел огромного таракана размером с ботинок, посредством которого тот был лишен жизни в квартире Пелипенко.
Мубарак поймал взгляд своей жертвы, уставившийся на таракане. Что нравится? Это Гоша Приживальский. В гигантском насекомом Мухаммед Израильевич узнал свою жертву. Не узнал он только, почему она жива и теперь впечатляла размерами. Ведь здесь все как -то странно, как в сказке – чем дальше тем страшнее. Софочка, покорми Гошу, ласково попросил Мубарак то ли медсестру, то ли соучастницу пыток. Как следует, присмотревшись к красивому лицу, он узнал давно уехавшую и вышедшую замуж дочь. Она с радостью воспринимала происходящее. Дочка! – воззвал он, ища надежду спасения. Софочка ухмыльнулась в его сторону и качнув попкой, пошла за едой для таракана.
И в кого она такая вся противоречивая? – с горечью в сердце подумал Мухаммед Израильевич Пелипенко.
За дверью кабинета послышалась возня. Дверь с трудом приоткрылась и медсестра – инквизиторша с трудом втащила в кабинет огромный ботинок выше человеческого роста. Что это ? Спросил Мубарак, удивленно глядя на такую диковину. Ну что вы Хосни Васильевич в свою очередь выпучив красивые глаза ответила вторая участница кабинета «неописуемых наслаждений» – это же доказательство убийства Гоши! Мухаммед Израильевич затряс головой как лошадь избавлявшаяся от назойливых мух и тоже уставился на удивительный экспонат достойный любого музея. Ну да, это вместо гроба одобряюще кивнул Мубарак и стал копаться в инструментах. Какого гроба? – выдавила жертва. Не вашего, словно успокаивая ребенка перед неприятной процедурой, проговорил Мубарак и продолжил поиск самого полезного и необходимого для него инструмента.
Затекшая рука, придавленная головой во время сна вовремя вернула действительность, вместо иллюзиона сна, Пелипенко. Он поднял ее другой рукой, словно мосол и удивился ее тяжести, как будто это была не его рука. Рядом раздавался храп благоверной. На ходу, следуя к туалету, он потирал отлежавшую руку, уменьшая ее вес. Вернувшись и сидя на кровати, Мухаммед Израильевич боролся со сном пытаясь оборвать нить затянувшегося и ужасного сна. Усталость взяла свое, и он вернулся в царство Морфея.
Слава тебе Господи! - воскликнул Мубарак, а мы уже стали волноваться, куда вы пропали?! – в туалет ходил, оправдывался Пелипенко, как будто он должен им докладывать, почему не обмочился у них в кресле. У нас же есть утка, совсем новая, только со склада получили. Не нужно мне от вас ни утки не гуся, отпустите пожалуйста к жене, уже заплакал Мухаммед Израильевич от бессилия что-либо предпринять. Софочка, салфетку! И Мубарак стал вытирать слезы на глазах и щеках долгожданного пациента.
Из угла, наблюдал за всем происходящим, поедая, принесенные антрекоты Приживальский. Вот реинкарнационная сволочь мясо жрет, уж не из таких ли несчастных как я оно?! Пелипенко перевел взгляд, на огромный башмак, приставленный в угол. Поймите дорогой, обратился Мубарак к Мухаммеду Израильевичу уже с состраданием и нравоучением. Любые муки будь то боль физического или душевного порядка, имеют смысл. Они не только предупреждают живое существо о пограничном состоянии, за которым стоит опасность, но и готовят мученика к переходу в мир иной! Я сейчас буду говорить применительно к человеку, уточнил бывший правитель одной из древнейших цивилизаций. Накапливаемая информация страданий полученных человеком в процессе жизни, впоследствии перевешивает чувство страха перед смертью, и смерть становится ничто! Самоубийцы кстати отсюда же. Трудней всего расстаются с жизнью – счастливые люди! – уже почти выкрикнул Мубарак. – Отпустите, пожалуйста, я больше не буду, проскулил Мухаммед Израильевич. Ну, вот снова здорово. И чего я вас уговариваю. Возвращайтесь туда, откуда пришли. Есть же люди с рудиментарным устройством мозга, все их конечно встречали. Дяденек или тетенек с остановившимся разумом подросткового возраста. Идите дорогой, идите!