Повесть пишется в соавторстве с Юрием Пусовым (Украина, Днепропетровск)- http://proza.ru/avtor/jupusdnepr
ГЛАВА 5
СРЕДСТВО ОТ СКЛЕРОЗА
- Не суетись, Илья. Я уверена, что всё просто объяснимо. Быть может, хозяин нашел его, когда вскапывал грядку. Может, он хотел посадить цветы возле беседки.
- Да? А почему тогда не посадил?
- Обрадовался находке.
- Не сходится.
- Почему?
- Насколько я помню, твой хозяин – человек, а люди обычно вскапывают грядки лопатой…
- …а не когтистой звериной лапой, - закончила Марьиванна за кота, она как раз подошла к яме и смогла сама во всём убедиться. Она потрогала еще сырую землю и взволнованно огляделась по сторонам.
- До последнего не хотела верить, - сказал она, - но похоже, на то, что у нас украли ценный прибор. И знаешь, я бы не хотела встречаться с обладателем подобных когтей.
Кошка взглянула на кота. Он замер и не мигая смотрел куда-то ей за спину.
- Что? – прошептала она севшим голосом. - Почему ты так на меня смотришь? Он у меня за спиной?
- Мне всё меньше это нравится, - сказал Илья Ильич, продолжая пристально смотреть в сторону беседки.
- Он сзади? – глаза у Марьиванны стали большие и испуганные, и она задрожала, начиная от кончика хвоста. Последней задрожала нижняя губа. Кошка уже готова была упасть в обморок.
- А? Что? – Илья Ильич будто очнулся ото сна. – Нет. Сзади тебя никого нет. Просто я когда задумаюсь, смотрю прямо перед собой, но в тот момент я ничего не вижу. Как-то даже было, что я пятнадцать минут смотрел на вкусный кусок колбасы и не видел его, потому что думал, представь себе, о таком же куске колбасы. И не помню, как пришел на кухню и открыл холодильник… Ай! За что ты меня ударила?
- Негодяй! Я думала, меня сейчас съедят!
- Расслабься, для большинства хищников кошки не вкусные, потому что мы сами хищники. Я думал, если не твой хозяин взял прибор, то кто?
Марьиванна подняла голову и огляделась.
- Илья, ты птичек любишь?
- Люблю.
- Сильно?
- А в чем дело?
- Сможешь пять минут держать себя в лапах?
Кот подумал и утвердительно кивнул. Марьиванна вдруг сложила губы трубочкой и засвистела. Сказать, что Илья Ильич удивился было бы не верно. Он, выражаясь современным языком, просто выпал в осадок. Ни один кот даже во сне не может себе представить, что губы можно сворачивать трубочкой.
На свист прилетел большой скворец, опустился на землю прямо перед кошкой и мяукнул:
- Привет, Марьиванна. Как дела?
- Здравствуй, Эдуард. Как жена, как птенцы? Мне нужна твоя услуга.
- Услуга за услугу. Чем могу помочь?
- Мне нужен отчет обо всех чужаках, проникавших в сад за последние, - кошка оглянулась на кучу еще сырой земли, - двенадцать часов.
- Будет сделано, - кивнул скворец, схватил из ямки заблудившегося червяка и бодро упорхнул.
Илья Ильич перевел дух.
- Как ты можешь разговаривать с птицей? Я бы его съел.
- Молодец, что не сделал этого.
- Максимум через час мы будем знать, у кого, - Марьиванна еще раз оглянулась на яму, - такие большие когти.
- Хорошо, а я тогда пока сбегаю по делам. У меня встреча с мышами.
***
- Склероз! – в который раз за это утро воскликнула Анфиса Петровна.
Склероз для Анфисы Петровны не был чем-то далеким и мифическим. Она частенько забывала, куда положила ту или иную вещицу. Скорее всего это была простая рассеянность или присущее всем людям свойство забывать неважные вещи, чтобы запомнилось побольше важных, но Анфиса Петровна искреннее считала свою забывчивость неизлечимой болезнью. (Конечно неизлечимой, если болезни нет, то и вылечить ее никому не под силу.) Главный лекарь Ближнесветска так и сказал ведьме: извините, но ничем вам помочь не могу. Возвратившись от лекаря, ведьма для борьбы со своей забывчивостью создала в своей волшебной книге страничку-напоминалку и на следующий день тут же об этом забыла. А сейчас вот вспомнила.
Бросив прямо на пол в прихожей пакет с сыром, Анфиса Петровна поспешила к книжному шкафу. Ведь тапки до недавнего времени были ее собственностью и конечно были внесены в список вещей, которые потенциально могут потеряться.
Книжный шкаф у Анфисы Петровны был замечательный. Сделанный из мореного дуба, он был пропитан специальной магией, призванной долго-долго сохранять лежащие в шкафу книги. В гарантийном талоне, прилагающемся к шкафу даже стояло слово «вечно». Но в рекламные словечки ведьма не верила и купила шкаф не за его волшебные свойства, а исключительно потому, что ей ужасно понравилась летучая мышь, вырезанная в верхнем правом углу левой дверцы шкафа. Да и надобности в книжном шкафе в принципе не было, т.к. у Анфисы Петровны была только одна книга.
Ведьма торопливо подошла к шкафу и резким движением распахнула обе створки. Если не считать красивой сетки паутины в углу, шкаф был абсолютно пуст.
- А где же книга? Не мыши же ее съели. Кстати, о мышах. Илья! Ты уже привел мне мышку?
С кухни послышался шорох.
- Илья, я принесла сыр. Ты привел мышь?
Войдя на кухню, Анфиса Петровна получила сразу две новости: одну хорошую, другую плохую. Хорошей было то, что она нашла свою книгу, а плохой новостью оказалась большая ворона, стоящая над книгой и изо всех сил старающаяся выдрать из книги сразу несколько страниц. Ведьма еще даже толком не успела осознать увиденное, а веник уже вылетел из-под мойки и сходу налетел на незваную птицу.
- Книжечка моя! – Анфиса Петровна подскочила к столу, захлопнула потрепанную вороной книжку и прижав к груди, принялась баюкать. – Как же ж это так? Что же это происходит? Никто никогда раньше не покушался на волшебные книги. Маленькая моя, не бойся, бабушка тебя в обиду не даст.
Выметенная в форточку ворона зависла за окном и принялась крутить головой, бросая на ведьму злобные взгляды то одним, то другим глазом. Анфиса Петровна погрозила вороне пальцем, при этом чуть не выронив на самом деле совсем не маленькую книгу.
- Если ты еще раз залетишь ко мне на кухню, я чучело из тебя сделаю!
- Сама ты чучело! – каркнула ворона. – Отдай книгу, добром прошу. Или сама сожги.
- Лети прочь! Дура!
Мало кто видел Анфису Петровну в ярости. Ворону же, которая это увидело, словно ветром сдуло, даже посланный вдогонку веник возвратился ни с чем.
- Приступаешь к патрулированию, - сказала ведьма венику. – Чтобы больше никаких птиц на моей кухне.
В комнате Анфиса Петровна плюхнула книгу на стол и раскрыла на странице-напоминалке. По ее помято-потрепанному виду, ведьма поняла, что именно эту страницу пыталась выдрать ворона.
Найдя в списке «старые тапки», Анфиса Петровна задумалась.
Склероз появляется тогда, когда голова мало думает, считала ведьма, поэтому, когда создавала свою напоминалку, сделала все подсказки загадками. К примеру, напротив слова «сахарница» значилось: «...он висит на стене, в нем ищи ты мене, я кругла и с цвитком, я наполнена песком». А напротив слова «торшер» было написано: «...днем в углу скучаю, ночю освещаю».
Вот только как понять загадку рядом со словами «старые тапки»:
«В упаковке ат рогов среди булок пирагоф мы трясемси ниидем как всигда вдвоем»?
***
«Никогда не води дружбу с едой» - говорили Илье Ильичу в детстве.
И совершенно правильно говорили. Потому что еда – она ведь разная встречается. И если еда нечиста на руку, да ещё и думать умеет – это очень и очень опасная еда.
Пока Илья и Марьиванна сканер искали магический и за похитителем охотились, мышиное братство тоже сложа руки не сидело.
А весь сыр-бор случился из-за того, что одному дерзкому мышиному Заводиле показалось, что дёшево они с котом-то сторговались.
- Пять кило сыра! – говорил он своим серым согражданам, - В следующий раз за пять кило сыра у нас право на наши мусорные владения выкупят, и самих в пожизненное рабство отдадут.
- Правильно, - согласилась с ним Мышь-Забияка, - Все беды от кошек, и этот Илья Ильич такой же. Хитрый, хитрый кот. Таких нужно сразу брать в оборот. Он и эти пять кило зажилит.
- Кота на мыло! – выкрикнул кто-то.
А потом уже всё мышиное собрание пошло галдеть и митинговать, и нельзя было определить, кто сам в котовый демарш ввязался, а кто так, за общую компанию.
Старая толстая мышь пыталась призвать серый народ к порядку, мол, тут вопрос простой: или пять килограммов сыра – или пять килограммов кота. Выбор невелик.
Да только кто её слушал.
Сговорились устроить для Ильи Ильича западню. И в какие-то пару часов всё было решено, как раз в ту пару, о которой они с ведьминым котом договорились.
А Илья Ильич бежал вприпрыжку на эту встречу и ни о чём таком даже не подозревал!
- Значит так, - скомандовал вожак, - Входит кот, крутит мордой по сторонам, никого не видит, мяукает, призывая нашу Губернаторшу к ответу.
- Как не видит? Он что, слепой? – спросил большой серый мышонок-подросток, отъявленный хулиган.
- Дурень! Не зря тебя так назвали, – взвизгнул Заводила, - Кот самый обыкновенный, зрячий, это мы с вами прячемся в корзине.
- А-а-а... – протянул Дурень.
- Так вот, - продолжил вожак, - Ты, Дурень, и ты, Бифштекс, бросаете на него сетку - и вяжете по лапам.
- А сыр? – спросил Бифштекс.
- К чёрту сыр, после того, как старухин кот окажется в наших руках, она за него не то, что гору сыра, целый маслозавод сюда доставит.
Мышь-Забияка выразила сомнения, что Илья Ильич такой уж драгоценный, незаменимый в хозяйстве кот.
- Она, может, сама только и мечтает от него избавиться. А если нет, то... Котом больше, котом меньше... Завтра же вместо этого лопуха какого-нибудь Нестора Аполлинарьевича заведёт.
- Цыц! – рявкнул Заводила, - Бунт на корабле?! Да я вас в колбасу мышиную закатаю, вместе с тем самым котом!
Забияка решила на рожон не лезть – и тем самым «бунт на корабле» был подавлен.
***
- Какие коты и без охраны! – приветствовал Илью Ильича Грегор, - Зачастили вы, любезный руколиз, в наш уютный подвал. Или вас уже, того... поганой метлой хозяюшка погнала?..
Слова атамана были подхвачены дружным хохотом бездомных котов.
Но специальный агент ни капельки не спасовал.
- Я? Да ты чего, Грегор, такое говоришь? Или не помнишь, какие мы с тобой дела проворачивали? Разве я похож на маменькиного сынка или домашнюю собачонку? Дело у меня здесь. Говорю же: де-ло.
Грегор зажмурился.
- Знаем мы твои дела, шпионить решил? Может, на банду Грязного Джона работаешь?
Со всех сторон послышалось кошачье фырканье и грозное шипение.
Илья Ильич решил взять быка за рога – выложить всё как на духу, может, его честность кто-нибудь, да оценит.
- Беда стряслась. Скоро в городе всем плохо будет, не только домашним котам.
- Облава что ли? – вскочил со своего нагретого места рыжий Ревень.
- Хуже. Зверь таинственный объявился. Вот с такенными лапами, - Илья слегка преувеличил. Наверное, зря, потому что новый взрыв кошачьего хохота разнёсся под низкими сводами подвальных потолков.
- Слышали! – ржал громче всех Ревень, - Зверь! Это что же за зверь такой, которого даже банде Отчаянных бояться стоит?
- Ревень, ты что, не видишь: наш друг не в себе, он го-ло-ден, - объяснил атаман, елейным голосом, но глаза налились кровью и метали молнии.
«Он что-то задумал» - понял специальный агент – и решил действовать поскорее.
- Илюша, ты иди, может, ещё какую мышку поймаешь, – напутствовал Грегор, - Они сейчас особенно жирные, отъедаются в межсезонье.
Воспользовавшись моментом, Илья Ильич, не прощаясь, по-английски шмыгнул в направлении чуланов.
А Грегор оторвал от тёплого местечка огромную тушу, потянулся – и размял суставы.
- Ты... это... – кивнул он Ревню, - Присмотри за этим шерстяным пугалом. Как бы чего правда не вынюхивал. А лучше...
И Грегор полоснул когтями по старой диванной обивке, показывая своему прихвостню, как следует поступить с Ильёй Ильичом.
Ревень кивнул – и отправился на задание.
***
Илья Ильич свернул за угол, и решил выждать немного. Вдруг, Грегор послал шпионов? За ним не заржавеет. Ещё пронюхает про его дела с мышиным семейством – тогда уж точно позора не оберёшься. Бездомные коты, они же существа недалёкие, не понимают, что порой результат бывает дороже принципов. Еда едой, а работа работой.
Мыши – они, конечно еда, никто с этим не спорит, и дружить с едой нехорошо, но ведь временное перемирие – это не дружба, успокаивал себя кот. Вот только, что, если они сыр прямо сейчас потребуют – придётся возвращаться, и тогда момент будет упущен.
Эх, была не была!
Он набрал полные кошачьи лёгкие воздуха и уже собрался продолжить свой маршрут, как завидел, нет, скорее услышал, кого-то за своей спиной. Вжался в стену – и спустя пару мгновений мимо проскочила рыжая молния на мягких лапах. А потом, не успел он опомниться от этой возможности провала операции, как случилась вторая неожиданность.
Со стоны чуланов донёсся отчаянный кошачий вопль.