Повесть пишется в соавторстве с Юрием Пусовым (Украина, Днепропетровск)- http://proza.ru/avtor/jupusdnepr
ГЛАВА 3
ВЕДЬМИНО УТРО
Утро возвестил звон разбившейся чашки.
Анфиса Петровна кряхтя встала, чтобы вмешаться в кухонное безобразие. Непорядку не место в порядочном доме.
- Что, Ильич, давно не был битый? – спросила ведьма, входя на кухню.
Но к ее величайшему удивлению вместо кота она обнаружила на обеденном столе большущую ворону, расхаживающую по нему и заглядывающую в конфетницу и баночки с приправами.
- Этого еще не хватало! – всплеснула руками ведьма. – Кыш отсюда! Или нет, погоди, дай я тебя грязной тряпкой огрею!
Ворона оторвалась от поисков и осуждающе глянула на ведьму.
- Кар!
- Не каркай, глупая! Беду накличешь!
- Поздно, милочка, - сказала ворона, напоследок сунула нос в банку с горчицей, чихнула и, так и не дождавшись тряпки, вылетела в окно.
Анфиса Петровна покачала головой и поманила из угла веник, который тут же оттуда выскочил и принялся заметать осколки.
- Мур-р? – Илья Ильич с сонной мордой вошел на кухню и не глядя по сторонам заковылял к миске.
- Ох, плачет по тебе грязная тряпка, - покачала головой ведьма.
- Это не я, - привычно буркнул кот и принялся шумно лакать молоко.
- В том-то и дело, что не ты. Где это видано, чтобы по дому вороны разгуливали!?
- Такое даже не приснится, - кот облизал морду и придвинул к себе тарелку с паштетом.
- Проспал ты всё, лодырь! И за что я только тебя кормлю! – ведьма подняла осколки и принялась складывать их воедино.
- Потому что любишь меня, - сказал кот. – Что за беда в том, что я люблю поспать?
- Кстати о беде, - Анфиса Петровна поставила на стол целую чашку. – О чем это ворона говорила? Надо разобраться.
* * *
Прямо на лестничной площадке Анфиса Петровна столкнулась с Клавдией Ивановной, которая, завидев соседку, тут же схватила ее за руку и запричитала:
- Ой, беда-то какая! Какое горе! Я даже не знаю, как тебе об этом сказать.
Анфиса Петровна почувствовала холодок в груди, как раз на том месте, где у обычного человека находится душа, и как-то странно потяжелели ноги. За всю свою жизнь Анфиса Петровна могла насчитать всего несколько случаев, когда душа ее уходила в пятки, но эта дурацкая ворона с ее глупым карканьем совсем вывели ее из себя. Ведьма постаралась поглубже задвинуть свой дар предвидения, чтобы хоть на минутку продлить состояние счастливого неведения и приготовиться с честью встретить дурную весть. Но соседка не стала ждать ни минуты и тут же выпалила.
- Квартплату с этого месяца повысили на четыре копейки! Ужас какой! Внизу объявление висит.
Анфиса Петровна еле сдержалась, чтобы сгоряча не сплюнуть. И уже собралась отодвинуть соседку в сторону, чтобы продолжить свой путь к булочной, но Клавдия Ивановна не собиралась так быстро ее отпускать:
- Это еще не самое плохое, - прошипела она, наклонившись к самому уху Анфисы Петровны. – Это я тебе для разминки сказала. А что я тебе хотела сообщить, так это то, что ночью мусор из мусорных баков сам собой разбросался по двору!
Приняв удивление в глазах соседки за недоверие, Клавдия Ивановна тут же добавила:
- Вот те крест! Мне дворничиха сказала. Кошмар!
- Ой, нехорошо! Кто же это так нахулиганил? – Анфиса Петровна покачала головой, изображая искренне участие.
- Не было хулиганов. У Арсеньевны бессонница, она всю ночь с биноклем их караулит. Не было хулиганов. Арсеньевна поклялась.
- Так может, это ветер? Он частенько бумаги по двору разносит.
- Угу. Ты еще скажи «смерч». Бумаги, пакеты, банки консервные… Чтобы так намусорить смерч нужен или злой умысел.
- Но ты говоришь, никого не было.
- Не было, Арсеньевна поклялась.
Дверь за спиной у Анфисы Петровны приоткрылась, из квартиры выскользнул кот, походя теронулся о ногу хозяйки пушистым боком, спустился на площадку ниже и запрыгнул на подоконник.
- Дворничка до сих пор убирается: очистки, шкурки, гантели, два стула, обувь…
При слове «обувь» Клавдия Ивановна опустила взгляд на ноги Анфисы Петровны и участливо поинтересовалась:
- Что, у тебя тоже суставы болят? Я вот уже полгода как ничего обуть не могу, кроме тапок.
- Что? – Анфиса Петровна не поняла сразу, о чем речь и тоже взглянула на свои ноги. Несколько секунд она рассматривала свои новые тапки.
- Не может быть, - наконец сказала она.
- Чего не может быть? – переспросила соседка.
- Забыла переобуться, - буркнула ведьма, развернулась и нырнула обратно в квартиру. Она так разволновалась, что чуть не прошла сквозь дверь, но в последний момент все же спохватилась и вошла как все люди.
- Не может быть! – воскликнула она, оказавшись одна в прихожей.
- Или может? – ведьм потерла переносицу и покачала головой. – Нет, всё же не может. Кто будет из-за старых тапок перерывать весь мусорник?
- Поклонники? – предположил Илья Ильич, выглядывая из кухни.
- Ты же гулять ушел! – нахмурилась ведьма.
- Это был фантом. Мне было плохо слышно и хотелось посмотреть на разбросанный мусор, а вставать было лень.
- Грязной тряпкой тебя давно не били! Подслушивать нехорошо.
- Грязную тряпку я постирал, - кот лукаво прищурился.
Пару секунд кот и ведьма молча смотрели друг на друга.
- Поклонники не подходят, - наконец сказала Анфиса Петровна. – Давай еще варианты.
- Насколько я помню, на тех тапках было замечательное заклятие безупречности, благодаря ему, ты уже восемь лет носила те тапки, а все видели модную новую обувь. Я еще удивился, чего это ты выбрасываешь зачарованные тапки.
- И ты ничего не сказал!
- Ты не любишь, когда я подсказываю, - кот вернулся на кухню и по донесшимся оттуда звукам, полез в холодильник.
- Права была ворона. Склероз – это беда, - вздохнула ведьма. – Но кому же все таки понадобились мои старые тапки?
* * *
На скамейке возле подъезда Анфиса Петровна обнаружила Арсеньевну.
- Расскажи-ка мне, Арсеньевна, как это ты хулиганов проворонила? – сходу начала ведьма.
- Ой, Петровна, и сама не пойму, - вздохнула Арсеньевна с видом провинившейся девочки, так что ведьме даже стало ее жалко. – Представляешь, в половине третьего я вдруг взглянула на часы и почудилось мне, что это не ночи половина третьего, а дня. А я в это время обычно сериал смотрю. И я, дура, отложила бинокль и пошла включать телевизор. А когда поняла ошибку и вернулась, мусор был уже разбросан.
- Так значит, ты просто не видела, кто это сделал?
- Да меня всего полминуты не было. Кто это мог сделать за полминуты? Ну прямо наваждение какое-то.
- Не исключено, - кивнула ведьма и пошла по своим делам.
Попутно оглядела двор, ожидая увидеть полный беспорядок, как его описала Клавдия Ивановна, но обнаружила только большую кучу мусора, возле которой хлопотала дворничиха Наталья Васильевна.
«Ну что ж, - подумала Анфиса Петровна, - раз следы возможного преступления уже заметены, остается только одно: пойти купить хлеба».
Почему-то Анфиса Петровна была уверена, что в куче мусора есть всё: от рыбьих голов до обломков старого транзистора – всё, кроме ее тапок. А раз так, то половинка черного и рогалик с повидлом буду сейчас очень кстати. Твердым шагом направилась она за угол в булочную.
Но и здесь без странностей не обошлось. Первой странностью было то, что вечно веселая Шурочка, продавщица булочной, стояла в дверях и грустно вздыхала.
- Доброе утро, - радушно улыбнулась ей Анфиса Петровна, стараясь вызвать ответную улыбку, но Шурочка осталась грустной. Это было странно вдвойне, обычно улыбка ведьмы вызывала бурю положительных эмоций.
- Кому доброе, а кому черствое и плесневое, - сказала Шурочка. – Прямо беда.
При слове «беда» Анфиса Петровна насторожилась. В который раз за сегодняшнее утро она слышала это слово.
- Что случилось, Шурочка?
- Случилось, тетя Анфиса. Вы наверное за булочками пришли?
Анфиса Петровна закивала и снова улыбнулась. В ответ Шурочкины губы задрожали, лицо скривилось:
-Нет больше наших бу-улочек! – протянула продавщица и, закрыв лицо ладонями, горько зарыдала.
- Что такое? – всполошилась Анфиса Петровна. – На вот, утрись.
Ведьма всунула в руку Шурочке свой платочек.
- Утрись, раз, два, три. Глазик, глазик, носик.
Когда Шурочка отняла руки от лица, она словно бы даже похорошела, как будто не ревела в три ручья, а только что умылась со сна холодной водой. Щечки порозовели, а глазки заблестели.
- Ну а теперь расскажи, в чем дело, - попросила Анфиса Петровна, пряча назад свой платочек.
- Да ну… - Шурочка досадливо махнула рукой куда-то вглубь магазина. – Представляете, вчера вечером, перед самым закрытием мы получили абсолютно свежие, душистые, еще теплые булочки, а сегодня утром… - девушка хлюпнула носиком, но не заплакала, а только еще раз махнула рукой. – Сегодня утром они все сделались черствыми, как каменюки, да еще и плесенью покрылись, как те же каменюки мхом.
Анфиса Петровна ахнула и вытерла платочком вспотевший лоб. По сравнению с этим известием пропажа старых, пусть и волшебных, тапок сразу же отошла на второй план. Порча булочек – это уже серьезно. Если мусор из бака может вытащить любой бомж, то здесь уже попахивает злонамеренными чарами.
- Да не расстраивайтесь вы так, - Шурочка истолковала огорчение Анфисы Петровны по-своему. – За два квартала гастроном, наверняка у них есть свежий хлеб.
- Не люблю я эти новые магазины, - ведьма покачала головой и даже скривилась, чтобы нагляднее показать, как она их не любит. – Не живые они какие-то. Шурочка, а можно я взгляну на эти булочки?
- Не стоит, тетя Анфиса. – Это удручающее зрелище, - сказала Шурочка, но посторонилась, когда Анфиса Петровна шагнула к двери.
Внутри действительно попахивало. Не злыми чарами, но и у плесени запах не самый приятный. С первого взгляда на засохший хлеб, ведьме стало ясно, что произошло...
Шурочка за спиной у Анфисы Петровны снова всхлипнула.
- Шурочка, иди еще воздухом подыши, - предложила ведьма. – А я тут кое-что сделаю.
Через минуту Анфиса Петровна вышла из магазина, жуя булку. Ничего не изменилось, только с тополя напротив магазина игрушек упало несколько не по времени пожухлых листьев.
- Вы можете есть эти булки? – удивилась Шурочка.
- Испортился только верхний ряд. Я их собрала в сумку, иду выбрасывать. Остальные свежие. Можешь спокойно работать.
Только на полпути к мусорнику Анфиса Петровна поняла, что ей туда идти совсем не обязательно, она ведь освежила все булки, а те, что лежали теперь в ее сумке, взяла как плату за услугу, а не для того, чтобы скормить их мусорному баку.
- Склероз, - пробормотал ведьма, - возрастная забывчивость.
Она повернула к дому, но было поздно.
- Анфиса Петровна, как удачно, что я вас увидела! – размашистыми шагами к ведьме приближалась дворничиха. – Вы уже знаете, что случилось?
- С булками?
- С мусором! – в глазах Натальи Васильевны вместо ожидаемого праведного негодования на хулиганов, блеснул азарт. – Я всё утро работаю, мусор по всему двору сметаю. Видели бы вы, сколько его было в кустах шиповника!
- А, да, знаю. Меня уже просветили.
- Ну, так я вас еще больше просветлю! Это, в смысле варварское разбрасывание мусора, совершили не бродяги и не коты!
- Почему вы так решили?
- Они не взяли ничего съестного – это раз. Они оставили пустые бутылки – это два. Они не забрали медные катушки из старого транзистора! Вам нужны еще доказательства?
- Может, вы можете предположить, кто это сделал?
- Могу!
- Кто?
- Зло-у-мыш-лен-ни-ки, - по слогам, понизив голос до шепота, сказала Наталья Васильевна.
- Зло-у-мыш… - автоматически повторила ведьма, и вдруг лицо ее просветлело. – Мыши!
- И мыши не могли! Пакет с плесневым сыром тоже на месте, то есть теперь на месте, а то валялся прямо посреди детской площадки…
Но Анфиса Петровна ее больше не слушала. Она поспешила домой.