!!! СЛЭШ!!!!
)))
"Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание "
Все стихи , слова песен "Наутилиус Помпилиус"
"Под колёсами любви.
Это знала Ева, это знал Адам.
Колёса любви едут прямо по нам.
И на каждой спине виден след колеи,
Мы ложимся, как хворост,
Под колёса любви"
Я вбиваюсь в распластанное подо мной тело, и мне до одури, до стиснутых зубов и крови в прикушенной от этого желания щеки хочется сделать ему больно.
До безумия. Я провожу по его груди, вызывая ответный стон, и легко, почти невесомо, касаюсь, касаюсь, а в голове - до боли, до синяков, до стона отчаянья. Я срезал ногти под корень, вырывая их почти с мясом, но все равно, даже сейчас, когда я провожу по твоей щеке, мое воображение рисует кровавые полосы от острых как кинжал когтей.
Мой, только мой.
- Отпусти себя, - не открывая глаз, шепчет мой ангел, когда я с силой переворачиваю его и ставлю на четвереньки.
Боже, какая спина! Ровная, бархатная, ее даже не портят два шрама на лопатках. Они прекрасны, эти шрамы. Я не даю им зажить и нежно срываю кровавую корочку с одного их них, капля крови срывается и медленно, слишком медленно ползет по идеальной спине, а ты выгибаешься, стараясь подстроиться под мой рваный ритм.
Боже, как я хочу тебя! Я хочу тебя до боли, до дрожи, до безумия.
- Отпусти себя, - повторяет он, захлебываясь стоном. - Сделай мне больно.
На мгновение, только на одно мгновение я спускаю курок, пистолет тяжелый, горячий металл всегда у моего виска, и вот мои ногти снова остры, мои зубы впиваются в твой загривок и кровавые полосы алыми лентами опоясывают твою спину.
Ты уже не стонешь, ты только тихо мяукаешь, как котенок.
- Прости, - шепчу я. - Прости, я не хотеееееееееееееееееееееееел.
Финиш. Финал.
Выстрел.
И твой тихий шепот:
- Спасибо.
- Я сделал тебе больной, мой ангел.
- Ты не умеешь быть нежным. Тебе не надо быть нежным. Я люблю тебя таким.
Ты быстро целуешь мои руки.
- Боже, - шипишь ты. - Зачем ты срезал ногти.
У меня есть ответ, и он его знает.
«Я ломал стекло,
Как шоколад в руке,
Я резал эти пальцы за то, что они
Не могут прикоснуться к тебе.
Я смотрел в эти лица
И не мог им простить
Того, что у них нет тебя
И они могут жить».
- Битва!
Радостное оживление в наших войсках.
- Битва!
Мои крылья белоснежны, мои глаза горят праведным гневом, мои губы искривились.
- Битва!
Мы стоим плечо к плечу - «и имя нам легион».
Напротив нас, так же плечом к плечу, выстроились наши копии, наши клоны.
У них безупречные тела, голоса - сирены древнегреческих мифов, идеальные существа.
И только глаза, не цвета лазури раннего утра, а цвета переспелой вишни в садах смертных. И крылья у них черные, как безлунная ночь, наши же белые, как снег на вершине Килиманджаро.
У нас один хозяин, но разные кукловоды.
Мы бьемся раз в сотню лет, а потом зализываем раны. На сегодняшний день счет равный.
Тысяча на тысячу. Мы разнесем эту земли в клочья, а потом хозяин, уставший от гладиаторских боев, возьмет свою катушку с черными нитка и будет латать белые края исполосованной ткани неровными стежками. И мы затихнем на сотню лет, а потом по новой.
Тогда я увидел тебя. Твои крылья не отливали чернотой, они искрились, переливами черного и в и то же время не черного света.
Боже, ты был до невозможности красив, ты отличался от братьев.
Ты был прекрасен.
Юн, свеж, и это твоя первая битва.
Мы сошлись, земля содрогнулась.
Мимо!
Ранил!
Попал!
Мимо!
Убил!
Наши кукловоды играли в морской бой, а мы стояли щека к щеке, и я не мог опустить свой меч на твое идеальное тело, ты смеялся мне в лицо, а я «плакал». Я не могу любить тебя, просто потому, что ты не можешь любить меня.
Секунда и голубой смешивается с черным, и мы уже не можем, никогда не сможем стать прежними. Смех замолкает, звуки сражения не доносятся до периферии нашего сознания. Мы одни.
Только он и только я.
И...
Гонг.
Люцифер и Михаил уводят войска, Бог берет тряпку и стирает красные разводы.
«Если ты пьешь с ворами -
Опасайся за свой кошелек.
Если ты ходишь по грязной дороге -
Ты не сможешь не выпачкать ног».
Но по ночам сто лет подряд мне снятся эти крылья.
Я не знаю, как тебя зовут, я не слышал твоего голоса, но я знаю, ты тоже смотришь на небо, как я смотрю на землю, и видишь мои глаза.
Падают звезды, и я слышу твое единственное желание: иди ко мне.
Я ухмыляюсь - еще не время.
- Новые копья, - говорит Михаил, - пора готовиться к битве, пришли новые карты. Чернокрылые поменяли места дислокации.
И уже обращаясь к хозяину, хотя эти слова вряд ли дойдут до его божественных розовых ушек:
- Ну ты и учудил, старый хрен. Где я найду столько народу и столько копий, из ума выжил из-за скуки?
Я спускаюсь в кузнецу. У нас она одна - на оба лагеря.
- Кузнец, неси копья, - кричу я человеку в кожаном фартуке, с красным обожженным лицом.
- Что, прошло уже сто лет? - говорит он, не замечая, как пламя вырывается из его рта.
Вот вам и последствия вечной жизни.
- Копья, - скреплю я, пряча свои белоснежные крылья подальше от очага.
- Не от того прячешься, Ангел, - говорит человек.
И вдруг я чувствую, как поток свежего воздуха врывается в душное пространство кузницы.
- Копья, - слышу я звон колокольчика и мне не надо оборачиваться, чтобы узнать тебя.
- Ты, - выдыхаю, кидая тяжелую ношу на землю.
- Ага, - киваешь ты.
И дальше только метание черно-белых крыльев и стоны. Я раздираю твою спину в лохмотья, черные перья летят в разные стороны, ты же только сильнее разводишь бедра, приглашая глубже, сильнее, дальше.
- И что дальше?
Я встаю, меня ждут небеса, тебя подземелье.
- Мы скоро увидимся, - улыбаешься ты, и я с небес вижу дорожку алых капель на земле и полуоторванное в любовной битве крыло.
«И я держу равнение даже целуясь
На скованных одной цепью
Связанных одной целью».
Битва.
Но сегодня я впервые за вечность не готов. В моей крови бушуешь ты, мой ангел.
- Мы победим, ибо мы правы! - кричит Михаил.
А я ловлю твой взгляд через миллион километров, я слышу твой стон, и вижу алые разводы на бедрах. Мой, мой ангел, мой демон.
Твои черные крылья - мягкие как подушка в раю господнем, мои белые крылья - жесткий пол в темнице сатаны.
Я люблю боль, мои руки привыкли убивать тебе подобных, одним ударом меча, но стоя сейчас в строю, я чувствую твои руки на своем сердце и тихое:
- Да, сильнее, больнее.
Ты не любишь боль, я прочитал это в твоих глазах, тебя претит убивать ангелов господних, но ты готов исполнить приказ главнокомандующего.
- Битва.
И мы целуемся, под дождем из крови и черно-белую метель из перьев.
- Мой, - выворачиваю я твои суставы.
- Мой,- выдыхаешь ты, нежно касаясь меня рукой.
Ты такой нежный, мой демон. Я такой грубый, я демон
- Тсс, - шепчешь ты. - Ты ангел, я демон. У нас нет будущего.
Глупости, у нас есть мы.
И я снова кусаю твои губы, кровь, она чудесна, она делает тебя еще нежнее, желаннее, она делает тебя моим.
Тишина. Звенящая тишина.
На нас смотрят ад и рай. Все жители поднебесной и подземелья. Они опустили копья, и смотрят, как на поле битвы целуются ангел и демон.
И вот уже копья нацелены на нас.
«Раньше у нас было время-
Теперь у нас есть дела:
Доказывать, что сильный жрёт слабых,
Доказывать, что сажа бела...
Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне
Кстати, где твои крылья,
Которые нравились мне???»
- Режь, - кричишь ты, - режь, или они нас найдут!
Я знаю, как это - срезать свои крылья под корень, я вчера срезал их себе сам.
Они так красиво горели в ночном костре, белоснежные снежинки таяли в красной наковальне жизни, и я смотрел и смеялся.
От боли, от счастья, оттого, что ты меня ждешь там за поворотом.
- Режь!
Раз, и одно черное крыло, два и второе крыло.
Ты кричишь почище, чем от оргазма. И я хочу тебя.
Сейчас. Вот такого, дрожащего от боли, хочу, истекающего кровью демона.
- Больно, - говоришь ты в первый и последний раз. - Больно, - шепчешь ты, вставая на четвереньки.
Ты любишь быть нежным, но ты демон, я люблю причинять боль - но я ангел. Что нас ждет?
Безумие ночи, когда ты просишь боли, отдаваясь ей, хотя ты и не любишь ее. Ты любишь меня.
Я люблю тебя, и я сделаю тебе больно.
У нас есть вечность, и я уверен, что огонь никогда не будет нашим врагом.
- Сильнее, - стонешь ты, и я вбиваюсь в податливое тело.
Ты не приемлешь боль, и все же просишь ее.
Я не приемлю нежность и дарю ее тебе.
Мы не можем быть вместе и мы вместе.
Навсегда.
«Мы будем жить с тобой
В маленькой хижине
На берегу очень дикой реки
Никто и никогда - поверь -
Не будет обиженным
На то что когда-то покинул пески».
Конец.