Так получилось, что мне долгое время – почти всю жизнь – не приходилось бывать за этой серой громадой безликих домов, хотя она раскинулась на другой стороне той самой улицы, где и была проведена упомянутая жизнь. Нас разделяла всего одна дорога. Довольно часто ее приходилось пересекать, чтобы дойти до автобусной остановки, но сразу за ней простирался глубокий овраг. А за ним высились серые, безликие дома. Настолько безликие, что всего несколько раз за шестнадцать лет я обращала на них внимание. Но мне, конечно, и в голову не могло прийти, что их безликость сыграет со мной жестокую шутку.
Еще в детстве, гуляя около дома, изредка я обращала свой взгляд на другую сторону улицы. Туда, в темноту полярной ночи, уходили люди. И хотя они, должно быть, просто возвращались с работы, а окна впереди них призывно сияли теплым светом, говоря о том, что за ними в уютных комнатах ждут родные и близкие, мне казалось, что они навеки уходят в Темноту. В некое странное место, где жизнь совсем иная. Возможно, мне думалось так потому, что неясные силуэты шли по дороге, поднимались по нескольким полустертым ступеням и вступали в темное пространство, словно бы растворяясь в нем. Дальше ничего не было видно. Сама мысль о том, чтобы пойти туда, была… Нет, не страшной. Просто нереальной. Это было «далеко». И, к тому же, «ненужно».
Много позже мои глаза еще не раз натыкались на неизменные серые дома, но в голову даже не приходила мысль о том, что же там, за ними. Сквозь узкий просвет вроде бы виднелся холм. Может быть, это незначительное видение заставляло думать, что ничего особенного там нет и быть не может. Далеко. Ненужно. Ничего нет. Просто случайные философские мысли раз в несколько лет.
Случайные ли? Теперь я смотрю на невыразительные серые дома и вспоминаю, что однажды, не столь уж давно, все-таки оказалась за ними. Случилось бы это, если бы я не обращала туда время от времени свой взор? Если бы не думала, что это далеко, ненужно и там ничего нет? Мне все еще кажется, что увиденное там было создано исключительно моим страхом неизвестности. Когда обходишь стороной одно и то же место – неважно, специально или нет, – волей-неволей начинаешь думать, что это неспроста.
Так или иначе, это был самый страшный путь, который мне когда-либо приходилось проходить. Приключение, абсурдное до такой степени, что разум часто путает его с давним сновидением – полузабытым ночным кошмаром.
Но, как сознание ни пыталось себя обезопасить, приходится признать, что все это, увы, произошло на самом деле.
В тот день мы с моей приезжей из далекого города подругой бродили по улицам, осматривая местные достопримечательности – темные, грязные озера, груды огромных камней, еще в девяностые изрисованные белой краской, поломанные детские площадки и прочие заурядные «украшения». Порой мне кажется, что моя родина – это что-то вроде городка после затяжной войны, как это показывают по телевизору в фильмах ужасов: пусто, серо, все разрушено. Помню, в далеком детстве, указывая на огромные покореженные куски железа, я спрашивала у мамы, что это такое и зачем. Мне сказали, что раньше это были качели. Чуть позже рядом с этими памятником далеким годам мы с друзьями нашли то, что в народе зовется «шведской стенкой». Тяжелая металлическая лестница лежала в траве у ограды детского сада – сокрушенная бог знает сколько лет назад, никому не нужная и всеми забытая. И подобного здесь сколько угодно. Мне всегда было жаль эти забытые, безвозвратно утерянные вещи, и очень хотелось увидеть их до того, как они погибли. Расспросы старших ничего для меня не прояснили. Я была уверена, что когда-то здесь все сверкало чистотой и красотой, и лишь потом превратилось в мусор, по поводу чего я не уставала читать друзьям напыщенные лекции о том, в каком ужасном времени мы живем.
Вся детская философия умерла несколько лет спустя: я увидела родные места на старых фотографиях. Оказалось, что, хотя старые качели и были когда-то целыми, напрочь отсутствовал забор, окаймляющий наш двор, ограда оврага – просто безобразный обрыв посреди пустого поля; не было даже детской площадки. Многие вещи безвозвратно погибли, да… Но, наверное, это потому, что рядом примостились другие. Время идет, и с этим ничего не сделаешь. Кто-то умирает, кто-то только начинает жить. Все как у людей.
Итак, осмотрев все эти скудные достопримечательности, мы с Дарой возвращались домой по заснеженной улице. И наша прогулка не запомнилась бы ничем особенным, если бы не одно непредвиденное обстоятельство. Встреча. Это происходит со мной крайне редко – все связи с прошлым волею различных случаев оборваны, лица и имена позабыты. Но эти, увы, запомнились. Как и многое из раннего детства.
– Привет! – две старые знакомые решительно заступили нам дорогу.
Меньше всего я ожидала увидеть их. Старшие подружки Тара и Тора составляли мне компанию в возрасте шести лет, и с тех пор мы, в общем, не виделись.
– Не узнаешь? – Тара схватила меня за руку.
Конечно, узнаю. Но меньше всего мне хотелось иметь дела со старыми знакомыми, к тому же, при Даре. И нравится же некоторым ставить людей в неловкое положение! Что с того, что мы знакомы? Это не повод загораживать дорогу.
Пока мысли, обгоняя друг друга, неслись у меня в голове, я тупо смотрела на Тару, не зная, что делать.
– Не узнаешь?
– Подозреваю, – сдержанно отвечала я.
Помедлив еще немного, я, чувствуя себя ужасно глупо, все-таки решила признаться, что прекрасно их помню (впрочем, в не слишком хорошем свете). Изобразить радость встречи, а потом сослаться на неотложные дела – неплохой ход. Придя к такому заключению, я издала пару восклицаний и выразила удивление, что мы так давно не виделись. Мол, как же это странно – спустя больше десяти лет вот так вот столкнуться на улице.
Я минуты две щебетала о далеком прошлом, пока не поймала на себе изумленные, но буквально приказывающие замолчать взгляды старых знакомых. И тут произошло нечто странное. Первая странность в этот день, не считаю саму встречу.
– Разве мы так давно не виделись? – спросила Тора, явно подозревая, что я не в своем уме.
Едва она это произнесла, в моем сознании завертелся вихрь странных, туманных воспоминаний. Все внутри словно сковало льдом; мозг, казалось, пытается выудить некую информацию из самых своих глубин. Увиденное было… сном? Да, мне вспомнился сон – сон о том, как я сижу на тротуаре у автобусной остановки – как раз на той стороне улицы. Внезапно ко мне подходят Тара и Тора. Я удивляюсь встрече, но они сохраняют полное спокойствие. Почти как сейчас… За исключением этих взглядов. Нет, они определенно думают, что я не в себе. Но почему? Я точно знаю, что мы не виделись больше десяти лет.
Не считая этого сна.
– Не хотите к нам? – спросила Тара, не дав мне прояснить этот момент. – Мы тут с машиной. Довезем. Поболтаем, а то сколько времени прошло! Сходим в то потрясающее кафе, помнишь? Где Дем в первый раз с Линой встретился.
Я окончательно впала в ступор. Во-первых, ни о каком кафе я не помнила. Но это, наверное, не так уж удивительно – когда мне было шесть лет, всякие взрослые дела типа первой встречи какого-то Дема и какой-то Лины меня мало волновали (хотя обладатели этих имен смутно всплывали в памяти). Во-вторых, проводить время с подобными людьми при любом раскладе представлялось не лучшей затеей. Еще в моем детстве эти две девицы, которым тогда было лет по четырнадцать, были склонны к курению, потреблению алкоголя и прочим радостям жизни школьных заправил. Я понимаю, что у большинства это в порядке вещей, но эти все же показывали себя не с лучшей стороны. В том числе, не чурались угроз – за ними вроде бы многие стояли. И вот теперь, когда о них вообще ничего неизвестно, они возникают из ниоткуда – и это при том, что не так давно они мне снились – и настойчиво предлагают прокатиться с ними до их дома, который находится черт знает где.
Видимо, Тара и Тора поняли мои терзания, потому что с дружелюбным смехом стали пытаться развеять их. Что в этом такого, говорили они. Пусть мы давно не общаемся, тем интереснее будет услышать друг о друге – ведь прошло столько лет. А во мне проснулось давненько забытое чувство… Желание через силу хорошо провести время и тщательно сохранить воспоминания о нем, чтобы потом было, что рассказать. Действительно, почему нет? Съездим, поболтаем, а потом уже вернемся домой. Таким образом я дала себя уговорить. Дара не возражала.
Мы сели в иномарку (за рулем был незнакомый мне парень, который познакомиться, видно, не желал) и куда-то покатили. Тара и Тора сразу завязали разговор, и я активно в него включилась, боясь показаться невежливой. За дорогой я не следила. Только один раз мельком глянула в окно и отметила, что мы едем туда, где мне еще ни разу не приходилось бывать. На другую сторону улицы. В гущу безликих серых домов. Но мне было не до глубинных философствований – приходилось поддерживать разговор. И я, пересилив себя, убедилась, что ничего странного и потустороннего в этом нет. Ну, подумаешь, волею случая занесло туда, где я никогда не была раньше.
Как же я ошибалась.
Опасайтесь мест, которые обходите стороной.
Мы подъехали к одному из домов и выбрались из машины. Та сразу уехала. Перед нами была самая обычная серая жилая многоэтажка. За ней действительно возвышался огромный холм, который я видела со своей стороны улицы – дальше домов не было. Как я и думала.
Болтая о былых и нынешних временах, я, Дара, Тара и Тора и впрямь пошли в кафе. Оно располагалось буквально во дворе дома. Все в бело-желтых тонах – светло и довольно приятно, хотя я была уверена, что раньше тут не была. Потом мы пошли домой к моим знакомым и посидели там. Было немного неловко, но в целом все прошло, так сказать, безболезненно. В самом деле, что странного, что плохого? Встретились довольно взрослые уже люди, знавшие друг друга детьми, поделились произошедшими в жизни переменами. Познакомились с новым человеком. Попили чаю. Вежливость, спокойствие и лишь немного сарказма властвовали над нашим общением. Все было более или менее нормально.
До тех пор, пока мы не засобирались домой.
– Ладно, мы пойдем, – сказала я. – Пока еще светло.
– А-а, – протянула Тара. – Жаль, вам Дем не подбросит. Уехал уже.
«Так это был Дем», – подумала я и вдруг поймала себя на мысли, что не запомнила его лица. Очень странно – я увидела его буквально два часа назад и уже ничего не помню.
– Дойдем, тут же вроде недалеко, – вслух сказала я.
Мы оделись и вчетвером вышли на улицу. Темнеть еще не начало, но вокруг все было неприветливо и серо. Впрочем, как и все в этом городе.
Я огляделась и несколько растерялась. Казалось бы, все должно быть просто – ведь мы у холма, дальше идти некуда, значит, надо просто возвращаться напрямик, перейти улицу и спокойно дойти до моего дома. Однако…
Перед нами высились многочисленные громады серых, безликих домов. Впереди – дома, через них видны еще дома, за ними – еще. Целая цепь дворов, конца которой будто бы и нет.
«Порядок, – быстро взяла я себя в руки. – В любом случае, мы сюда как-то доехали, и доехали быстро, значит, идти недолго». Я уже не раз попадала в такие ситуации. Оказываешься в совершенно незнакомом месте, впадаешь в панику – а, оказывается, два шага – и ты в знакомом квартале.
– А как идти до моего дома-то? – осторожно спросила я у Тары и Торы.
– Ммм, – промычала Тара и вопросительно посмотрела на Тору. – Да я вот так вот даже и не соображу, как объяснить. Каждый раз как-то по-разному получается…
Мне стало не по себе. Но тут Дара очень вовремя спросила:
– Может, вы нас немного проводите?
Тара и Тора переглянулись и пожали плечами – мол, почему бы и нет. Я облегченно вздохнула, и мы двинулись в путь.
Теперь мне вспоминается, что тогда на улице не было ни одного человека. Мы проходили через двор – никого, потом еще через один – пусто. Нам не казалось это странным, тем более что скоро стали происходить вещи, заслуживающие куда большего внимания и подозрения. Мы оставляли за собой один двор за другим – они будто бы нисколько не отличались друг от друга. И за каждым неизменно возникал новый.
– Долго еще? – наконец, спросила я.
– А сколько мы прошли? – Тара вопросительно посмотрела на Тору.
– Наверное, дворов пятнадцать, – закатила та глаза, и нельзя было понять, сарказм ли это, или мы действительно столько прошли. Но возможно ли это? Ведь когда я смотрела сюда с другой стороны улицы, между домами совершенно четко виднелся холм, и до него было совсем не так много.
– Нужно пройти двадцать, – сказала Тара таким тоном, словно количество дворов зависело исключительно от ее решения.
Я уставилась в землю и весь оставшийся путь смотрела на покрытый снегом асфальт, краем уха прислушиваясь к переговорам своих спутниц. Дома успели мне порядком надоесть. Их безликость раздражала и пугала даже издали – и вот теперь я бог знает сколько времени иду мимо них. Душу наполнили дикая тоска и уныние. Я уже жалела, что все так получилось. Уж лучше бы мягко отстранила старых знакомых, и мы с Дарой сейчас преспокойно пили бы чай у меня на кухне.
Неожиданно скрип снега прекратился – Дара, Тара и Тора остановились. Я тоже замерла. И в изумлении огляделась.
Позади нас высились громады серых домов. В неясном просвете виднелся далекий холм. А впереди… А впереди вместо ожидаемой дороги высилась гряда заснеженных каменных глыб.
– Что… Что это?! – оторопела я.
– Очевидно, камни, – поморщилась Тара.
– Вижу, – огрызнулась я. – Просто вроде бы уже должна быть видна дорога.
На самом деле, для нашего города такие вот неожиданные преграды действительно характерны, в этом не было ничего из ряда вон выходящего. Но в таком месте? Когда, действительно, уже сто лет как должен раздаваться шум улицы? Однако повсюду стояла мертвая тишина, только ветер выл на свой лад.
– Куда же нас занесло? – словно прочла мои мысли Дара.
– На край света, – хмыкнула Тора. – Домой собираетесь, нет? – и она первой стала взбираться на камни.
Карабкаться по таким валунам не очень сложно – обязательно где-то есть выступ, где-то щель между двумя булыжниками. Чаще всего по ним вообще можно шагать, как по лестнице, без помощи рук. Но не в этот раз. К тому моменту, как мы перелезли через каменную гряду, руки и ноги у меня были расцарапаны и явно покрыты синяками – я не раз и не два ударялась о валуны. И здесь ждал новый сюрприз – впереди виднелся еще один скалистый холм, куда выше предыдущего. Тара и Тора, ничуть не удивившись, пошли к нему. Я заметила, что Даре было не по себе, но она, не выказывая удивления, последовала за ними.
Я постояла на месте, глубоко вдыхая холодный воздух и глядя на удаляющиеся спины девушек. Стало понятно, что можно забыть о другой стороне улицы. Мы оказались в каком-то диком месте. Возможно, потустороннем. Возможно, мне все это просто снится… Возможно, мне просто кажется, и вскоре мы выйдем к дороге с совершенно неожиданной стороны… В любом случае, пока следует забыть обо всем и не стараться искать разумных объяснений – это подождет. Лучшее, что сейчас можно сделать, – думала я, – это преодолеть холодящий ужас, зарождающийся в душе, и идти вперед. Как бы то ни было, машина, на которой нас везли, свернула только один раз – к другой стороне проклятой улицы. Путь есть только один – вперед.
И, сделав последний глубокий вдох, я побежала за подругами. Мы снова стали перелезать через камни. Увы, с еще большими потерями. Было скользко, выступов мало. Забираться тяжело, соскальзывать вниз – больно. Моя кожа обогатилась еще на десятка два царапин и ушибов. Но я, стиснув зубы, терпела. Почему-то все вели себя так, будто наш бег с препятствиями в порядке вещей и вообще дело вполне заурядное. Бред. В детстве, быть может, так оно и было, но четверо девушек, которые, теоретически, панически должны бояться всего того, что может испортить их неподражаемый образ… По крайней мере, я точно знаю, что Тара и Тора были именно такими. Подобное приключение они наверняка могли позволить себе лет в тринадцать максимум. Почему же сейчас они ведут себя так спокойно? Будто гуляют по ровной дорожке, а не перелезают через скалы, царапая руки и ноги, пачкая и портя одежду.
Я в очередной раз соскользнула вниз, упав на колени – к счастью, уже на снег, а не на голые камни. Тара, Тора и Дара недвижно стояли рядом и молча глядели вперед. Я медленно поднялась на ноги. Дышать стало сложно.
Прямо перед нами из небольших холмиков вздымались огромные каменные плиты. Самая меньшая из них была в два человеческих роста. Она находилась чуть впереди, а за ней высилось множество таких же плит…
Я сделала несколько шагов вперед, враз почувствовав себя совсем маленькой девочкой. Небо уже успело потемнеть, и из грязно-серых облаков стали медленно падать снежинки.
Была зима. Шел снег. Я была маленькой девочкой и стояла перед высокой каменной плитой. За моей спиной стояли Дара, Тара и Тора. За их спинами устроились Дем и Лина. За спинами неизвестных и не видимых мне Дема и Лины громоздилось бесчисленное множество бесплотных теней.
Мы все были маленькими детьми.
Я словно очнулась. Оказывается, на плите была выбита надпись, и я пыталась ее разобрать. В конце концов мне это удалось.
– Cemetery, – прочла я. – Cemetery… Кладбище? – пораженная, я обернулась к Даре, Таре и Торе.
– Конечно, кладбище, – сказала явно удивленная моими словами Тара.
– Как будто здесь не может быть кладбища! – язвительно усмехнулась Тора.
Они обе посмотрели на меня теми же самыми взглядами, что и при встрече. Они смеялись и недоумевали тому, что я не знаю такой простой вещи. Будто бы я уже была здесь и никак не хотела это признавать. Но на сей раз, спроси меня кто-нибудь, я могла бы ответить точно – это место мне незнакомо.
И мы побрели между самых высоких надгробий, которые мне доводилось видеть. С неба продолжал медленно падать снег. Вокруг постепенно темнело. Могильные плиты, словно гигантские мрачные стражи, молча провожали нас пристальными взглядами. Проходя мимо них, я не думала о том, кто здесь похоронен. Не думала и о том, что это за место и почему здесь такие огромные надгробия. Я просто неспешно пробиралась вперед, осторожно проходя между ними и опасаясь издать любой лишний звук. Хоть я и замыкала наш небольшой строй, спина чувствовала множество предостерегающих взглядов. В ушах раздавался тяжелый, неразборчивый хор голосов. В голове проносились одни и те же мысли.
Будь тих. Берегись. Ступай осторожно.
– Будь тих, – сказала вдруг Тара.
– Береги-и-ись, – пропела Тора.
– Ступай осторожно, – послышалось откуда-то сверху.
Я подняла взгляд. На плите, мимо которой мы проходили, сидел темный силуэт. Но надгробие было слишком высоким, и снег и темнота мешали разглядеть худенькую тень… Впрочем, я не была уверена, что хочу знать, кто это и не показалось ли мне. Тихий, предостерегающий голос и без того навеки запечатлелся в памяти.
Дети, напевая, шли вереницей по кладбищу гигантов. Темные силуэты, сидящие на надгробиях, не сводили с них невидящих глаз и шептали напутствия.
Будь тих. Берегись. Ступай осторожно.
Где-то меж первой плитой и скалистым холмом заливались смехом Дем и Лина.
Прошло не так уж много времени, прежде чем мы достигли очередной каменной преграды. По-прежнему не оборачиваясь, мы стали взбираться наверх; затем спускаться вниз. Уже на вершине стало понятно, что за грядой немного светлее – должно быть, ветер разогнал облака. Снег тоже больше не шел.
– Что-то странное, – раздался впереди дрогнувший вдруг голос Дары.
Меня посетило плохое предчувствие, хотя после всего произошедшего это, наверное, глупо. Но, с другой стороны, если всегда научно подкованная Дара совершенно молча прошла через гигантское кладбище, что могло сорвать с ее губ подобные слова?
Я быстро перебралась через последнюю преграду и спрыгнула в сугроб. Спустя минуту к нам присоединились Тара и Тора. На некоторое время мы снова застыли молчаливыми изваяниями. Нашим глазам открылось действительно странное зрелище.
Оказывается, мы стояли не на земле, а на все тех же валунах, заботливо укутанных снегом. Ниже расположилось огромное здание с множеством маленьких комнат. В них стояли столы, полки, шкафы.
Да, мы могли все это увидеть. Потому что у дома не было крыши…
Мы с Дарой переглянулись. Между низенькими перегородками – остатками былых стен – было много мусора, но не снега, хотя вокруг намело много глубоких сугробов. Как будто крышу содрали точно перед нашим приходом.
Дети стояли перед лабиринтом комнат, в которых были аккуратно сложены оставленные кем-то надежды.
На этот раз я первой спустилась с камней на пыльный и грязный деревянный пол. Комната, в которой мы оказались, была совсем крохотной. У стены стоял заваленный бумагами стол. Стена, ведущая к снегам, оканчивалась выемкой – некогда здесь было окно. С другой стороны – полки. Я с опаской огляделась. И в какой-то момент замерла.
На полках и столе стояло несколько цветных картинок в рамках для фото. Они казались незнакомыми, но что-то привлекло мое внимание, я всмотрелась в них… И поняла, что именно вселило мне в душу очередное малопонятное, но жуткое чувство.
Это были мои рисунки.
Это мои картинки. Я их рисовала. Вот этими руками. Да, пусть это было довольно давно, но это мои рисунки. Страшно даже подумать, как они могли оказаться здесь. И, главное, зачем. Кому могли понадобиться эти детские наброски?
В памяти что-то шевельнулось. Мне вспомнилось, что все эти рисунки – всего три – были подарками. Я рисовала их для кого-то, но так и не удосужилась вручить адресатам. Кому они предназначались? Что с ними стало? Откуда рисунки появились здесь? Мне стало жутко почти до слез.
– Что такое? – спросила Дара.
Мой голос дрожал. Я попыталась объяснить, но у меня ничего не вышло. Я сбилась, попыталась снова и снова замолчала. В конце концов, стараясь свернуть тему, я пошла дальше, к низкой перегородке, отделяющей нас от другой комнаты. Путь лежал мимо шкафа. Сбоку были прикреплены открытки, подписанные желтым и красным фломастерами.
Теперь у меня дрожал не только голос, но все тело. Да, конечно, ведь эти рисунки должны были отправиться к своим будущим владельцам именно с этими открытками… Почему они здесь? Что с ними стало? – в десятый раз подумала я, глотая слезы страха.
И вдруг я, сама не понимая зачем, резко обернулась. Вдали, за каменной грядой, высились огромные могильные плиты.
Дети стояли в лабиринте комнат, в которых были аккуратно сложены оставленные кем-то надежды.
Мы переходили из комнаты в комнату, переступая через низкие перегородки. Никто из нас не обратил внимания, насколько велик загадочный полудом, и мы терялись в догадках, когда же он кончится. О своей квартире я уже не думала. Казалось, это все вообще происходит не в этом мире. Я шла и шла, замыкая короткую процессию. Перед глазами стояли неотправленные, забытые открытки. В ушах звучал голос.
Будь тих. Берегись. Ступай осторожно.
Но вскоре, к моему удивлению, впереди замаячила крыша. После увиденного перспектива оказаться в замкнутом пространстве не представлялась привлекательной, но был ли выбор?..
Неожиданно я отрешилась от раздумий и обратила внимание на своих спутниц. Все это время – весьма долгое – мы шли по комнаткам молча. Мне почему-то казалось, что не только я заметила здесь нечто странное и страшное. Но теперь Дара и Тора разговаривали. И не просто – их голоса уже срывались, спор переходил в ссору.
Не успела я и глазом моргнуть, как Тора вдруг ударила Дару. Я рванулась было вперед, сама толком не зная, что сделаю – связываться с Тарой и Торой делом было небезопасным, и так связались… Но Дара мгновенно ответила.
Удар был страшен. Тора отлетела к очередному оконному проему и упала на снег. У меня волосы встали дыбом – она так и осталась лежать. Я с замиранием сердца обернулась к Таре, полагая, что та продолжит разбирательство, кинется на помощь подруге.
Но Тара просто не обратила внимания на произошедшее. С полуулыбкой на губах она продолжала пробираться вперед. Я с усилием отвела взгляда от лежащей на снегу Торы и побежала за ней и Дарой.
– Почему? – одними губами спросила я. – Не надо было.
– Надо было, – сказала Дара. – Они нас завели.
Я не нашлась, что ответить на это. И пожалела, что не услышала их разговора. Глаза и щеки обычно невозмутимой Дары горели – она явно была разгневана, словно вдруг раскрыла некий зловещий заговор. Что ж, может, он и имел место быть…
Будь тих. Берегись. Ступай осторожно.
Мы слышали за спиной шорохи и шаги, но так и не обернулись. Даже Тара. Мы больше не видели Тору.
Через некоторое время мы приблизились к крыше. Нашим взорам открылось необычное, очень длинное помещение. Это напоминало коридор, но дом был велик, и, видимо, дальше он вновь расширялся.
Меня пробрала дрожь, когда я увидела впереди силуэты, изредка снующие туда-сюда. Там кто-то был.
– Нам бы в следующий двор, – сказала Тара. – Пройдем здесь и выйдем точно туда.
– Но там люди! – по неизвестным причинам единственные встретившиеся нам на пути живые существа до смерти меня напугали.
– Спрячемся, – Тара совсем этому не удивилась.
Прятки с детства были моей нелюбимой игрой. Как замирает сердце, когда водящий приближается к твоему убежищу, какое немыслимое напряжение начисто лишает разум способности соображать, пусть это и всего лишь детская игра. И, наконец, в каком шоке ты отшатываешься в сторону, когда, подкравшись, водящий с криком открывает дверцу шкафа, в котором ты спрятался. А теперь, как назло, игра переносилась в реальный мир, возможно, с реальными опасностями.
И тем не менее я послушно пошла за Тарой и Дарой.
По коридору мы прошли более или менее спокойно. Как я и предполагала, дальше он расширялся. Помещение было полно людей…
Я смутно помню, как мы прятались за столами, шкафами и полками. Как пробегали и проползали буквально в считанных сантиметрах от людей. В голове у меня царила полная путаница. Где я? Как будто бы рабочий офис, в котором постоянно бегают туда-сюда за очередным документом. Но что ему делать здесь? Не говоря уже о том, что люди вели себя странно. Некоторые из них – довольно многие – совершенно точно замечали нас. Но старались игнорировать. Именно старались – спешно отводили взгляды и начинали усиленно заниматься своими делами, которых, похоже, у них было предостаточно. Это было ужасно. Многообразие лиц, шум, шорох бумаг, бесконечные голоса, среди которых четко выделяется один…
И тогда дети решили поиграть в прятки с неразумными взрослыми.
Происходящее окончательно накрыло меня давящей волной. Я была почти уверена, что все это – дурацкий сон. Люди, отводящие взгляд, уничтожали меня одним своим существованием. Голос в голове продолжал тихо напутствовать. Но, несмотря на его предостережения…
Ступай осторожно.
… Я лишилась всей своей выдержки, и, выскочив из-за стола, со всех ног понеслась вперед.
Передо мной проносились лица, за спиной раздавались грохот и крики – наверное, Дара и Тара бежали за мной. Но я не обернулась. Меня душили слезы, мне было страшно. На бегу я распахивала двери, уже ни на что не обращая внимания. Я сбивала людей, налетала на какие-то вещи. Паническое бегство.
Из-за этой паники я крайне плохо помню, как мы преодолели остальные комнаты и вывалились в огромный зал, полный непонятной, скользкой пленки, будто бы накачанной воздухом. Нас не остановило даже это. Руки скользили по не виданной раньше поверхности, ноги проваливались, но пленка не рвалась. Кое-как мы перебрались через эту комнату, должно быть, самую странную из всех, выбежали в коридор и… Оказались среди безликих серых домов.
Впереди шумела дорога. Мы, наконец, оглянулись. В просвете между домами виднелся холм.
* * *
Поздним вечером того же дня мы с Дарой сидели у меня на кухне и пили чай. Как ни удивительно, настроение у нас было приподнятое, хотя мы совершенно выбились из сил. Но нам было так радостно, что мы все-таки вернулись домой. Не сговариваясь, мы не заводили речи о случившемся, но, я знаю, обе с облегчением вспоминали пройденный путь и были счастливы, что он закончился, и закончился благополучно.
Однако внезапно я вспомнила рисунки и открытки в крохотной комнатушке. Все существо разом пронзили печаль и холод.
– Что такое? – спросила Дара.
Я подумала, прежде чем ответить. Охватившие меня чувства было сложно описать словами.
– У меня такое ощущение, – медленно проговорила я, – что я что-то потеряла… Там. Что-то очень важное. Странное дело. Вроде как узнала о чем-то прошедшем… А потерять умудрилась нынешнее.
Дара некоторое время смотрела в стол, затем медленно кивнула, словно и сама не знала, согласна со мной или нет.
– Наверное, я тоже, – все же сказала она. – Ну и ладно. Пусть лучше так, чем туда возвращаться.
И я согласилась с ней.
Мы уже собирались ложиться спать, когда в дверь вдруг позвонили. Час был не поздний, но я все равно удивилась и даже немного испугалась. Немудрено, после такого-то приключения.
Тем не менее, я, как и полагается, открыла дверь. На пороге стоял незнакомый мне молодой человек. Высокий, с коротко стриженными светлыми волосами, он не внушал особого опасения.
– Здравствуйте, – сказала я. – Вы к кому?
Молодой человек улыбнулся.
– К вам. Я просто хотел сказать, что ты кое-что потеряла. Ну, ты, наверное, и сама знаешь. Тогда вот. То, что ты потеряла, обязательно вернется. Но только если ты вернешь утраченное Таре. Тара вернет Даре. Дара вернет Торе. Ведь вы все там что-то потеряли… Что-то важное, – закончил он таинственным шепотом.
Я, оторопев, молча взирала на него. Он, в свою очередь, на меня – видимо, ждал ответа. Пока я над ним раздумывала, из комнаты вышла Дара и встала у меня за спиной, тоже ошарашено глядя на неожиданного гостя.
– …Надо только вернуться, – неуклюже добавил тот. – Возвращайтесь, и вы все вернете.
Я резко обернулась и встретилась взглядом с Дарой. Я знала, что в моих глазах смешались и страх, и удивление, и… вопрос. Но она ответила мне тем же, предоставляя выбирать мне.
Я вспомнила еще не улегшиеся в душе ужасы. Таинственный дом. Кладбище. Рисунки и открытки, исписанные желтым фломастером. Как больно было перебираться через камни, как страшно видеть все эти необычные, незнамо как оказавшиеся там вещи. Как жутко слышать в голове чей-то голос. И вспоминать, как с вершины огромного надгробия на тебя кто-то смотрел.
Но… Возможно, спустя некоторое время прошедшее уже не будет казаться таким страшным? Ведь так обычно и случается.
– Мы пойдем, – сказала я. – Когда-нибудь – обязательно.
– Очень хорошо, – сказал молодой человек. – По этому адресу, пожалуйста, – он, к моему вящему изумлению, протянул мне визитку. – Найдете все, что потеряли. Но не забудьте вернуть другим.
– Ну, мне пора, – вдруг засуетился молодой человек и повернулся, чтобы уйти.
– До свидания, – пробормотала я.
– До свидания, – ответил он. И, обернувшись, с улыбкой сказал: – Вы хорошо проведете время! Поговорите. Сходите в потрясающее кафе. Где Дем в первый раз встретился с Линой. – Он махнул рукой и быстро ушел.
Я враз одеревеневшей рукой стала медленно закрывать дверь. Голова кружилась. Я чувствовала, что мне нужен отдых. Длительный отдых.
И вот теперь я стою у своего дома и смотрю на другую сторону улицы. Безликие серые дома. Лестница, уходящая в темноту. Холм, виднеющийся за деревьями. Воспоминания со временем притупились, но все еще живы. Стоит ли мне туда идти?
«Определенно, да», – подумалось мне. Я уже не помню, что потеряла, но странным образом чувствую необходимость это вернуть. Зато теперь я знаю, что Тара и Тора покинули этот мир – задолго до того, как препроводили нас к себе в гости. Немногим позже после нашего приключения следом за ними отправилась и Дара. Но то, что они мертвы, совсем не значит, что они смогли вернуть утерянное – была уверена я. Ведь нам ясно сказали – пока мы не вернем друг другу…
Последний раз оглянувшись на свой дом, я достала из кармана куртки данную когда-то визитку. Перевернула ее. На глянцевой серой поверхности красовались всего два слова.
«Край света».
Голос в голове настойчиво шептал:
«Будь тих. Берегись. Ступай осторожно».