ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Дневниковые записи 1984-2001 года
Писатель проповедует грешникам, но слышат его только праведники.
Главное в ремесле сатирика, – сочиняя очередную репризу, не забрызгаться своей слюной.
Сначала надо написать свою книгу, а затем уже читать чужие.
Мудрецы пишут, «…а караван идёт».
Беллетристику порождает гигантское тщеславие карликов.
Писатели благополучных эпох должны не поглаживать читателя по сытому брюху, а бить его по жирному заду.
Писатели-гуманисты! отстаньте вы от человека и оставьте в его убожестве, – он в нём счастлив, как сытая свинья в тёплой луже.
Пословица больше шести слов – это уже роман.
У писателей-романистов ослиный язык.
Если маститый писатель обращается к прямой проповеди в художественном или публицистическом произведении, надо надевать на него рубашку с длинными рукавами.
Сочинителю не следует злоупотреблять темами, от которых уже через десяток лет будет тянуть плесенью библиотечных хранилищ. Злоба дня – дело газетчиков.
Грядущий век – эпоха низкого жанра: явятся читателю и театральному зрителю будущего прекрасные комедии на мрачную трагедию настоящего.
Книга готова к публикации. Срочно требуется Державин.
Прозаик – это человек, преодолевший два презрения: к человеку и перу.
Рецепт лечения графоманства
От писательского зуда хорошо излечивает чтение классики.
Совет писателю-гуманисту
Страдающий, «исцели себя сам».
Дневник мыслителя подобен зеркалу, в котором отражается мир и лицо пристально всматривающегося в него.
Первым читателем начинающего сочинителя должен быть психиатр.
Писатель создаёт не то произведение, которое пишет, а то, которое читатель держит перед глазами.
Сатира – жанр «одноразовый».
Художественная литература пишется одними умными людьми для других умных людей, ума которым добавить они не могут, но дарят удовольствием взаимопонимания.
Злодейство литературы
Художественная литература влияет на формирование человека и общества лишь в том смысле, что, например, «литературный подлец в первом поколении» Молчалин – во втором поколении читателей соединяет в себе ещё и натуру Фамусова, а в третьем – внешне не отличим от Чацкого.
Сатира – дряхлая беззубая старуха: подлеца она не укусит, а разве только чуть-чуть обслюнявит.
К письменному столу гения Муза слетает с небес по его прихоти или своему капризу. Человек с творческими способностями вынужден долго и нервно аукать. Бездарь вводит её в заблуждение блеском сократовской лысины.
Когда у писателя созрело злобное слово при виде очередного уродства общества или человека, он должен удержать тянущуюся к перу руку и дождаться весёлой и доброй усмешки по тому же поводу.
Высокие гонорары начисляются книжными издательствами только усопшим писателям.
Писательский дневник
Стоит ли писать роман о других, когда можно написать его о себе, – тут тоже полно разного народа.
Если Вы заждались Музу, крикните громче, – она дрыхнет на диване в соседней комнате.
Первым пунктом завещания большого писателя должен быть запрет изучения его произведений в школе.
Когда публичная оценка писателем современного ему общества предельно откровенна, его не читают именно те, кому адресованы нравственные уроки его произведений.
Главный адресат новорождённой книги писателя-моралиста её не читает.
Тонко чувствующие люди рождаются на страдания жизни среди грубых людей, чтобы тем было что почитать в будни или посмотреть в выходной день на сцене или экране театра.
Эрудированный читатель без собственных мыслей подобен глиняной копилке, в которой хранятся позолоченные пуговицы с чужих парадных мундиров.
На безупречной художественной панораме уродства современного общества должен быть запечатлён и портрет мастера.
Книги – это переписка мудрецов разных веков.
Слово графоманского творения попадает точно в зевок читателя.
Из всех кратких высказываний великих людей, собранных в полной энциклопедии всемирных афоризмов, наиболее интересные принадлежат «неизвестному автору».
Писатель – это гениальный оратор, избегающий публики.
Писатель должен идти впереди стада и есть шашлык.
Литературный шедевр не боится плохого переводчика.
Вывод из чтения современных писательниц: за 200 последних лет русской словесности литературное многословие мужчин сменил лаконизм мудреца, а женщины только научились письменной речи.
Неисправимый графоман в старости издаёт пятитомник черновиков.
Читателю самыми скучными страницами всемирной литературы кажутся те, на которых золотом написаны формулы счастья.
Старый хрыч, писатель и читатель
– Скажите, пожалуйста, уважаемый, а где сейчас писатель Такой Т.О.? Занимательно и поучительно пишет.
– В прошлом году скончался. В этом ему исполнилось бы 90 лет.
– Что Вы говорите... Смотри, как писатели взялись рано умирать.
В первой строке черновика литературного произведения незримо присутствует финал. Только автор этого пока не знает.
Родовое отличие
Лирик рифмует жизненные впечатления, сидя за столиком тротуарного ресторанчика. Драматург возвращается из ресторанчика в полночь и до утра, переругиваясь с супругой, по свежим впечатлениям пишет на подоконнике, бросая папиросные окурки в форточку. Прозаик возвращается из ресторанчика с началом сумерек; аккуратно повесив на плечики костюм, отдаёт его горничной и ложится спать; проснувшись рано, записывает вчерашние события, произвольно домысливая заспанные факты, ровно четыре часа, – до завтрака; обедать едет к драматургу, вместе с которым отправляется ужинать в ресторанчик в кампании с лириком.
Философ лениво наблюдает за посетителями тротуарного ресторанчика сквозь пыльное окно палаты муниципальной клиники, где лечит больную печень.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Дневниковые записи 2002-2009 года
Писатель-моралист облагораживает и напитывает бедную среду человеческой культуры, но тем, кто должен вырастить прекрасные цветы на обогащённой почве заброшенной оранжереи своей головы, нечем копать.
Произведения русской классической литературы – яркие закладки между отвратительными и страшными главами книги отечественной истории.
Добросовестному читателю требуется не больше года для понимания того, что претендующий на литературное бессмертие современный автор пишет чепуху.
Когда мыслитель с трагическим мироощущением явит в своём труде зловещую фигуру современника во всей полноте уродства, обиженный читатель назовёт таковым его самого.
Эссе – заначка рукописи отложенного романа.
По обонятельной атмосфере сборника рассказов «Буря в стакане воды» читателю легко догадаться, что рукопись книги называлась «Говно».
Трогательный ноктюрн о своей страдающей в грубых условиях современной жизни душе молодые отечественные писатели исполняют на клавишах смывных бачков.
Начинаешь чтение дневника писателя свернувшимся глупым ёжиком, дочитываешь – мудрым лысым Колобком.
Помыслы начинающего писателя о перспективе материального благополучия – жернова, на которых плодоносные зёрна его великих замыслов перетираются в мучную пыль…
Кляузных статей жёлтых газет в свой адрес Художнику бояться не следует – никто из читающей публики не пользуется одним клочком бумаги дважды.
У сатирического смеха без доброты долговечность крепости, каменные стены которой возведены без раствора.
Критерий хорошего рассказа – милосердие. Добрый писатель никогда не огорчит доброго своего читателя правдой о том, что прототипы счастливых героев его красивой истории вскоре расстались или погибли, а сам он спился.
Улыбки нет на лице раненного острой шуткой.
Обилие знаков препинания в предложении с несложной мыслью – то же, что маленькая комната, в один из углов которой ведёт тоннель, а в другой – мост.
Графоманство – стремлении без спросу влезть в Вечность.
Фиксируя уродства мира, благоразумный писатель предъявит гневной публике и собственные костыли.
Рецензия редактора книжного издательства на рукописи графомана: «Обстоятельно глупо».
Если смысл всех авторских афоризмов суммировать, выйдет одно не слишком длинное предложение.
Литературные шедевры трёх родов
«Да!..» – эпос. «Нет!..» – драма. «Да!.. Нет!..» – лирика.
Самое сокровенное место на голой Правде должно быть прикрыто весёленькой тряпочкой.
Из добросовестно проштудировавшего шедевры мировой художественной литературы начинающего сочинителя выходит писатель не крупнее библиотечной моли.
Хронический графоман ходит в позе, готовой застыть в бронзе парадного памятника.
Чтение бульварной литературы сдерживает развитие человека, как полуметровая высота потолков жилища – здоровый рост новорождённого гиганта.
Человек и сегодня жил бы в пещере, не займись его нечёсаный древний предок словесным творчеством.
Капризы Минервы
Не записанные бессонной ночью афоризмы после утреннего пробуждения забываются, а приходят на ум, пока не положишь у изголовья блокнот.
Самый плохой человек планеты является на свет ровно через год после публикации литературного шедевра об окончательно плохом.
Легковесный афоризм авторского сборника – мостик к пониманию полновесного афоризма непосвящёнными.
Здоровье писателя-сказочника обычно подорвано изнуряющим неверием в торжество справедливости.
Писатель с самомнением узнаёт себя в одном из близких учеников Христа на иконах «Тайная вечеря».
Книги с идиотинкой читающая толпа предпочитает всем другим.
Войнович против Солженицына
Рукописи иных статей и книг оказываются изданными по причине нечувствительности обоняния главного редактора к отвратительным запахам.
В городе писатель напитывается миазмами общественной жизни, а на веранде своей загородной дачи выветривает их в рукопись нового популярного сочинения.
Дневник писателя живей его произведений дыханием безыскусственной правды.
Оптимист подмечает в навозе общественной жизни цвет, а пессимист – запах. Так, например, большинство прозаиков – пессимисты.
Мир спасёт не красота, а предельная исчерпанность форм его уродства.
Неизвестному в литературной и читательской среде начинающему писателю непременно следует помещать в свою первую книгу главу, провоцирующую молодёжное «Единство» на сооружение фанерного унитаза перед Большим театром столицы.
За рукописью сочинитель сидит под творческим хмельком, а правит на трезвую голову и оттого сильно мается.
Пишущий «Книгу правильной жизни человека» сам в неё не заглядывает.
Рукопись, которую начинающий сочинитель подносит «заслуженному» сочинителю для его рецензии, должна быть в переплёте из телячьей кожи с золотым тиснением.
Рождение высших образцов мировой словесной культуры возможно только на родине языка изощрённого мата.
В большой город надо изредка заезжать за страданиями и возвращаться в деревню художественно описывать их.
Лейтмотив сочинения большинства произведений художественной литературы: «Мне здесь не нравится! Мне с вами плохо».
Публиковать мысли о несовершенстве современников, – что ложиться под мчащийся поезд с намерением его остановить.
Эмоциональное содержание литературной классики сродни записи аристократа в книге отзывов посетителей одного из заведений общепита:
Был. Пробовал. Не понравилось.
P.S. Очень.
Строгие Трагедия с Комедией сидят сегодня рядом в креслах партера на театральном представлении жизни, а выше них, в кресле царской ложи, развалился вальяжный Фарс.
Вдумчивый читатель способен услышать в книге авторских афоризмов симфонию разнородных смыслов.
На пути литературных разочарований
Устав от глупости жителей зелёной долины, поднимаешься на золотой Парнас, и первым же встретившимся горцем оказывается болван.
Развлечь себя газетной критикой в свой адрес серьёзный писатель может позволить себе только после получения им литературной премии.
– … Вы уже приобрели новую книгу этой писательницы?
– Нет, в нашем доме пользуются туалетной бумагой.
В скорби поэт рождает драму, в любви элегию, без любви и скорби – афоризм.
Писатель Крикунович питается в Германии, а гадить ездит в Россию.
Морально-этические правила пишутся в назидание другим сразу после личного их нарушения.
Писатель описывает весь ночной лес, переходя от одного растения к другому, писательница – один цветок, нащупанный ею в темноте.
Труд писателя – это энергичная переписка с самим собой.
Добрая литература читателя своего бьёт, недобрая – жалеет.
Неразвитый читатель плачет о герое прочитанной книги, развитый – о себе.
Добренькая литература превращает дурака в идиота.
Толпа российских читателей рвалась в концертный зал на встречу с популярным современным писателем – посмотреть: русский он, сука, или … нет?
Приняв иллюзию самомнения за свою божественную избранность, писатель создаёт художественную иллюзию в прозе, с искренним намерением объяснить иллюзорному читателю правду реальной жизни.
Противоречия мыслителя кончаются вместе с его жизнью.
Массового читателя мучает чтение книги, герой которой превосходит его нравственно и интеллектуально.
Мыслитель должен быть одинок и неудачлив в личной жизни.
Несчастливых мыслителей не бывает.
С каждой женщиной мыслитель расстаётся обогащённым одним новым афоризмом.
Счастлив Автор, который, познав трагический абсурд жизни человеческого сообщества, преодолел приманчивость больших литературных форм и сочинил водевиль.
Чернильница поэта – его кровоточащая душа.
Горе писателю, наступившему на вкус ядовитой толпы.
Когда запоминаешь имя автора понравившегося афоризма, забываешь сам афоризм.
Лаконизмом письменной фразы афорист упреждает свою публичную болтливость.
Популярности писателей Х1Х века в наши дни способствует в частности то, что они не давали интервью телевизионщикам.
Мать афоризмов – добропорядочная Мудрость, а отец их – запойный пьяница Разочарование.
Выказывать недовольство последней книгой Автора, не прочитав предыдущих, столь же глупо, как объявлять все блюда горькими, начав обед с горчицы.
Доверчивый человек – святой. «Молодую гвардию» написал святой человек.
Задумав опубликовать свою книгу в одном из московских книжных издательств, напрасно выяснять, какая ****ь честнее.
Издевательства Издателя над Писателем в современной России показывает образовавшуюся между материей и духом пропасть, в которую низвергается страна.
Изданием своей книги Автор обогащает Лесозаготовителя, Торговца бумагой, Торговца краской, Редактора, Издателя, Менеджера, Агента, Продавца, Спекулянта… и по-прежнему живёт впроголодь.
Душа Сочинителя проживает две жизни: одну до выхода его первой книги, другую – после, и не знает она, какая горше.
От горячего и нервного дыхания читателя в затылок – у детектива Мегрэ болит голова с первой минуты расследования нового преступления.
Высокие рейтинги современной отечественной дрянной детективной литературы отменяют закон «Спрос рождает предложение». Можно так замордовать читателя предложением, что у того появится спрос.
Молодой писатель – скважина, из которой владелец книжного издательства расчётливо и равнодушно выкачивает своё материальное благополучие.
Перечитывание записных книжек Венедикта Ерофеева на какое-то время излечивает от идиотизма.
Классический роман – узилище невинных сюжетов.
Автор нравоучительной книги для массового читателя должен где-то зарабатывать себе на жизнь.
Приезд писателя-эмигранта
Российский пророк в период кратковременной заграничной поездки на Родину.
Сочинитель в кабинетах книжных издательств
В одном издательстве голова директора занимает всю кубатуру его кабинета, так что никак не нащупаешь, за что поздороваться; в другом издательстве уже в дверях директорского кабинета натыкаешься на любезно протянутую руку, и никак не поймешь, с чем разговаривать.
Литературный эрудит – мизинчиковый карлик, гордо прохаживающийся перед толстыми линзами очков, упавших на пол с рабочего стола великана.
Литературный эрудит любит рассматривать отражение своей фигуры в полировке чёрного мрамора писательского пантеона.
Живя впроголодь в ожидании гонорара за свою первую книгу, молодой писатель собрал миллион пустых бутылок… и бросил своё сочинительство к чёртовой матери.
Своего читателя, как рыбаку рыбу, писателю надо долго и терпеливо прикармливать.
В кабинете директора книжного издательства
– Сочинение своё мне принесли?.. А фамилия? Хотите, угадаю с трёх раз: Пушкин?.. Лермонтов?.. Гоголь... Нет?
– И не Булгаков, извините.
– А тогда Вы по какому вопросу ко мне, товарищ?
Массовому читателю нужна только литература, не портящая ему аппетит нравственными поучениями и не мешающая гражданскими призывами его дремоте после обеда.
Поэт, вставший пред жестоким деспотом в защиту слабой толпы, рискует поскользнуться в луже продуктов их страстного садомазохистского соития.
Ради обеспечения своего личного материального благополучия изданием дрянной литературы большими тиражами современные подельщики от книгоиздания разговаривают с читателем примерно так:
– А что мой маленький сегодня хочет? Детективчик хочет! Криминальную интригу мой хорошенький хочет распутать. А завтра что почитаем, лапулечка? Фантастическую сказочку мой сладенький просит! А русскую классику… У-ти как далеко плюётся пузастенький мой!.. Не будем классику… `У-ти-`у-ти… Бу-з`ю-бу-з`ю!..
Дарование большого писателя по достоинству оценивают только современники его правнуков.
Должно быть, беспрерывно страдающая душа поэта – инвалидка.
«Гений и злодейство – две вещи несовместные».
На свободной половине жилища гениальности однажды поселяется злодейское семейство.
Плагиатом завистливые литературные карлики называют поэтическое состязание великанов.
«Красота спасёт мир», когда потребность в ней большинству навяжет единоличное насилие.
Писатель-моралист обращается к завтрашним внукам, но книгу для их библиотеки ему необходимо продать их сегодняшним дедушкам и бабушкам.
Художественная литература – интеллектуально и духовно богатая пища, которой сколько бездарь ни поглощает, – из него ничего не выходит.
«Красота спасёт мир» – мнение сытого человека, сидящего в своём теплом кабинете. У голодного человека на морозе совершенно другое представление о спасении.
Поэт каждый день срезает выросшие на его голове новые цветы и оставляет их увядать в сухой пыльной вазе. Стихотворец долго растит один куст, подрезает, удобряет, окапывает, поливает, прежде чем показать его своей жене, детям и дорогим гостям.
Только слёзы умеющего смеяться поэта в состоянии вызвать сострадание читающей толпы.
Живущий вдали от природы Поэт – орёл в злачёной клетке со всеми удобствами.
Дебютант и критики
Цыплёнок ещё не проклюнулся, а хищники уже нависли над яйцом.
Голодный человек зол, сытый скушен. Интересен лишь человек, только ещё направляющийся на кухню.
Побудитель рождения большинства произведений искусства – чириканье пернатого самца в адрес когда-то, давным-давно улетевшей от него самки.
Каждым новым своим произведением писатель-моралист изменяет не мир, а примиряет себя с неизменяемым миром.
Писателям друг с другом лучше не встречаться: тогда в их дневниках не останется столько ядовитых портретов товарищей по цеху.
Сочинительство – утешение для неудачников. За редчайшим исключением. Особенно это заметно в русской «классической» литературе.
Чтобы читатель назвал писателя классиком, его произведения должны являть собою какое-либо морально-этическое учение, которому он, читатель, так же не будет следовать, как и всем прежним.
«Писатель себе пописывает, читатель себе почитывает» (А.П. Чехов)
Героический эпос – литература побеждённой в войне стороны.
На великой равнине чудесного гончаровского романа «Обломов» громоздятся миражи неиспользованных художественно-эстетических возможностей.
Одной только фразой «Всё проходит, и это пройдёт» царь Соломон достаточно наболтал для своего литературного бессмертия.
Мировая классика художественной литературы – неустанный поиск идеалистами спасительного источника нравственности для не желающего пить его воды порочного человека.
Если человек сам не пишет книг, ему незачем и читать. А если пишет – некогда.
Пиши, гений, литературный шедевр – хорошо, если народная память сохранит о нём хотя бы анекдот.
Роман – это черновик афоризма.
Человек, которого никогда не бьют, а только жалеют, покрывается жёсткой блестящей свиной щетиной.
Душа Венедикта Ерофеева сейчас ближе всех писателей к богу, и тот без его общества дня обойтись не может.
Произведения художественной литературы будут писать и читать всегда, потому что только в них могут одновременно собраться полдюжины умных людей в одном месте.
Графоманство сродни приготовлению кулинарного блюда поваром без обоняния.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Дневниковые записи 2010 года
В писательский союз легче вступить, чем отмыться.
Уникальность женской литературы только в том, что она женская.
В творениях высокой поэзии имя главного предмета не называется.
Каждое второе произведение художественной литературы о том, почему его автору невыносимо жить среди современников.
Внушающий добровольным скотам веру в их чудесное благородное перерождение писатель дарует им счастливую возможность оставаться в хлеву.
Писать нравственно ориентированную «большую публичную литературу» напрасно, а изучать её в массовой детской школе бессмысленно. Человеческое большинство отнюдь не устремлено к познанию добродетельного идеала, но обращено только к поиску физического и эстетического удовольствия, хотя бы они имели постыдно низкое происхождение, уродливые формы и гнусное или бессмысленное содержание.
Литература подвешена в относительном вакууме безлюдья: большинству населения не нужны пишущие люди, а тем нужны только они сами.
Чтение Ремарка о прошлом Германии столетней давности* помогает понять настроение образованной части населения сегодняшней России.
* Эрих Мария Ремарк, роман «Три товарища».
Литература – художественный вымысел, отражающий историческую правду…
Афоризм – ведущий литературный жанр Нового времени: развития самостоятельного мышления, творческого интеллекта, прорывных научно-технических открытий, больших объёмов информации, высоких скоростей при дефиците свободного времени.
Афоризм – капельная форма большой литературы.
Смысл лаконичного изречения острослова исчерпан словами; в содержании философского афоризма нет точки.
Сегодняшнему Грибоедову, описывающему нравственный распад общества современной России, не стать официальным классиком до Второй Социалистической Революции.