13. Он не стриженый, он лысый!

Лео Киготь
Избранные рыбацкие байки.

Браконьер я опытный, но спокойный и с понятием. За двадцать лет какой только хрени не было, налево пойдёшь – заповедник, направо – питьевой водоём. А больше и пойти некуда, со спиннингом то. Против овчарки с вилами выступал на Кысыкуле. От поддатого лесника на моторке и с ружьём оборонялся, как белорусский партизан!. Конный патруль молодёжный, эти Павлики Морозовы верхами, один год совсем задолбали. В крапиве от них спасался, как сурок из Красной книги. Омоновцы пьяные с ротвейлером на дерево на всю ночь загнали, вытерпел. Всякое бывало, борьба с переменным успехом, как говорится…
А тут такое случилось, что и смех, и грех.


Собрался я в заповедник по крупному. Погожим сентябрьским деньком, самый щучий жор, как вода в озере посветлеет. Спиннинг, рюкзачочек, чекушка и пирожок, вот он я весь. Осенью лесники не так лютуют. Некогда им, картошку копают, да и пожаров лесных нет, и икромёта нет. И лес позеленее и погуще, а нам того и надо, браконьер – это тот же моджахед!
До озера два часа ходу, да через хребет. В шесть часов я вышел, под звуки гимна. Горки наши небольшие, но сопеть будешь в две дырочки, как паровоз. Вскарабкался наверху на камень, отхлебнул глоточек, а красота вокруг неописуемая, берёзы только-только желтеть начали, и весь лист ещё на деревьях. И никого рядом, мир и благолепие. Чистота и тишина вокруг божественная, и видно на ровную сторону километров до сорока вдаль. За весь год таких ясных деньков с десяток наберётся, а то и менее.


Перекурил в своё удовольствие и вперёд, по холодку. И день осенний короток, а клёв ещё короче. Пришёл на озеро, осмотрелся, тишина и покой, ни лесников, ни конкурентов, обленился вконец народец. А может не видать просто за кустами да в камышах на лабазе… Берега у озера сплошь кусты да сплавины. Хрен пролезешь, и спиннинг некуда бросать, ветка на ветке. Есть хорошего берега кусок, да клюёт там похуже. Не прошло и часа, однако, а у меня уже две очень приличных шурагайки, грамм по восемьсот. Да на заповедном озере и по восемь кил бывают. Ловить я таких не ловил, а видеть видел. Глаза у меня от успеха горят, как у хорька в курятнике, усталости никакой, мечу и мечу свою блесёнку. Добрался до твёрдого с полянками берега, третья результативная поклёвка, на озере тишина и тишина. От такого счастья я наглеть начал, хожу по полянкам, по разноцветной травке, как молодой король. Теплынь такая, солнышко пригрело так, что пчёлки лесные залетали, к зиме готовится умное насекомое, а у меня лысина перегрелась и очки вспотели. Снял фуфайку, и совсем мне похорошело. Время к обеду, в рюкзаке три щучки и четвертинка с закусью, погода – блеск, не жизнь, а мечта пионера-тимуровца!


Тут зажужжало чего-то, но не моторка. Типа самолёта кукурузника. Весной, бывает, пожарники у нас на таком летают. Но не видно ничего, а шум всё сильней. И вылетает из-за сосен редкая птица – вертолёт, низко летит, и вой от него такой, что не по себе сразу стало. Я, как тот белорусский партизан, мигом в ближайший куст. Хоть и мелкая я для них сволочь, да кто его знает, что это за вертолёт. Ни разу я лесников на вертолёте не видел, вояки, что ли?
Улетел вертолёт вдоль берега и затих, и я успокоился через пару минут, выбрался на бережок и опять за своё. Минут десять не прошло, а они обратно жужжат, а я обратно в кустик, и затих. А они на большую полянку рядом плюх, быстро так, и бегут к моему кустику двое, а сзади третий, типа с калашом. Ну хрен с вами, бегать как зайцу в мои-то годы несолидно, спиннинг в кусты, сам встал и им навстречу. Видно, сверху сразу меня заметили, защитники природы, суки такие. Самый лучший у нас тут защитник заповедной природы – это клещ энцефалитный, бескорыстный потому что. Да ещё комар с друзьями. Врезали мне два раза, чувствительно так, под белы руки и к вертолёту. Этот, с калашом, опять сзади. Там, у вертолёта, ещё один нарисовался, в ментовской форме, старшой, капитан вроде. Пялится на меня, довольный такой. Подвели меня, пнули ешё раз основательно, стою, глазами лупаю. Ну и дела, думаю, заповедная охрана вертолёт завела, теперь сюда и не сунешься. Старшой же на меня смотрит внимательно, и взгляд у него с довольного на недовольный меняется. Поймали, да не того, злобно так говорит. И морду лица скорчил, как гусиную попку. Лысый он, говорит, а не стриженый, да ещё и с бородёнкой. Молча и быстро меня отпустили, слова не сказали, прыг в свою адскую машину и улетели. Ветерок от винта такой дунул, что от ширинки пуговицы отрывает. А что я? Успокоился, облизался, рюкзачишко со спиннингом в кусту подобрал, четвертинку мигом скушал и домой дерганул. Иду, трёх своих щучек несу, размышляю над удивительным происшествием. Мигом до дома долетел, незаметно.


А тут меня младший сын встретил известием, и всё растолковал. Бронетранспортёр, батя, стоит на Андреевской дороге, солдатики с автоматами. Зэк из Златоустовской тюрьмы сбежал, по всей округе ловят. Тут у меня в мозгах сразу и просветлело.

* * * * *