Дама явно нервничала и суетливо перебирала кисти скатерти.
- Я ведь сразу поняла, что мне к вам... Как только услышала про вашу чудо-кошечку, так и побежала в магазин.
Она открыла объёмистую сумку и выставила большую яркую коробку с надписью “Вискас”
- Это для неё.
Баба Люба и бровью не повела. Она лишь ласково посмотрела на гостью и заворковала:
- Ты не волнуйся. Говори всё по порядку. Как звать тебя, милая?
- Ольга. Вы знаете, бабушка, мне так важно знать... Я так измучилась за эти два месяца. Ничего не могу делать – всё их рук валится. Так измучилась!
Она повздыхала ещё немножко и продолжила.
- Дело в том, что мой муж... я, конечно, не буду называть имён... он очень известный человек. Очень! Так вот, он недавно приревновал меня и очень сильно избил. Вы даже не представляете, как сильно! Я вся синяя ходила...
Она подняла рукав и стала искать следы побоев.
- Вот здесь были пятна... Это было так ужасно! Так вот... Приревновал без всякого повода. Я ведь только его люблю, дурака такого... Он единственный мужчина моей жизни. Сами понимаете, что оставаться с ним в одном доме я не могла. Ведь он запросто мог убить, или ещё хуже - покалечить... И тогда я переехала на квартиру, которую снял для меня Михаил, мой знакомый. Вы только не подумайте ничего. У нас абсолютно платонические отношения, как брат и сестра. Не мог же он бросить меня в беде. Самое ужасное, что муж мой собирается подать на развод, а я не могу жить без него. Вот и мучаюсь теперь – возвращаться к Васе или нет?
И с надеждой посмотрела на сидящую за столом рыжую кошку Люсинду.
Люсинда сидела на высоком стуле рядом со старушкой и, казалось, внимательно слушала печальную историю. Прижмуреные глаза и чёрный гофрированный воротник на шее производили впечатление необыкновенной мудрости и проницательности, кошки, знающей всё на свете.
- Ну, что ж! Спросим у Люсинды, - заговорила баба Люба. - Скажи мне, красавица, Вася твой какой масти будет?
- Вася у меня лысый теперь, но раньше был каштановый... а Миша брюнет... - застенчиво прошептала Ольга.
- Значит, крести и черви. Таа-ак! Сейчас мы всё и выясним.
И тихо забормотала:
- Перекинься мосток... покройся платок... кошка учёная, в ступе толчёная расскажи-ка всю правду про красу девицу Ольгу.
И, накинув яркий плат на кошкину голову, бросила перед ней горсть “Вискаса”. Люсинда, помешкав пару секунд, протянула лапку и вытащила из кучки светло-коричневую подушечку.
- Выходит, что Василий! - торжественно объявила баба Люба.
- Я так и знала! - восторженно закричала гостья. - Мне говорили, что кошка умница, но когда своими глазами... Что за прелесть ваша Люсинда! Можно я её расцелую?
- Ещё чего! - забеспокоилась баба Люба. - Не надо. Она этого не любит.
- Вы не представляете, как я рада! - всхлипывала от радости визитёрша, счастливая от того, что переложила на кошку свои проблемы. - Милая бабушка, сколько я вам должна?
- А сколько не жалко! Вон – под скатёрку клади. Я в руки денег не беру, - старушка продолжала “напускать дым”, а сама краем глаза замечала – какую купюру кладёт гостья.
И как только та вышла за порог, спрятала деньги в карман и громко позвала:
- Дед, а дед! Хватит спать. Иди “Вискаса” погрызи. Тут одна барышня твой любимый принесла...
Потом освободила кошку от платка и прижав к себе, пропела:
- А тебе, светик мой, свежая печёнка полагается... Вискас, он кошкам вреден!