На реке

Ольга Гуцол
               

     Жили-были три друга, три товарища. Сосна, Лиственница и Кедр. Жили они на высоком берегу красивой сибирской  реки, почти на самой верхушке горы, что круто спускала свои скалы в воду. Родились они давным-давно по человеческим меркам, но  по древесным были в самом разгаре силы и молодости. Солнце щедро, хоть и недолго согревало их коротким и жарким летом, зимой их укрывал ласковый снег. Мороза, который так страшен иным растениям, они не боялись, ведь они не знали другого. А белки и птицы, что прыгали по их ветвям, всегда сообщали им новости и развлекали их своей болтовней.
         И вот однажды принесли птицы весть, что скоро всё изменится. Что вода в реке начнет прибывать всё выше и выше, потому что люди внизу перегородили реку, и теперь воде некуда будет течь.
        - Не может быть! – сказала Лиственница. Люди –такие маленькие, даже меньше оленя, как же они могут перегородить такую большую реку?
     - А ты видела, на чём они разъезжают по реке?
     - Видела. На шумных таких, быстрых лодках. А до этого ездили на простых, медленных и тихих. И видела, что они и сами плавать умеют. Еще они умеют собирать ягоды и убивать животных. Ну и что? Всего этого их уменья  не хватит на то, чтобы перегородить реку.
 - Ты никогда не видела их дорог, - сказала одна сорока. И не видела, какие огромные машины по ним двигаются. Этими машинами они навозили много камней. Для этого разрушили много умных гор, и их останками перегородили реку.
 А вскоре все деревья в лесу заговорили об этом событии. И Сосна, которая считалась самой мудрой среди трех товарищей,  произнесла:
     - Дыма без огня не бывает. Что-то, видимо,  будет.

 И точно. Через какое-то  время вода в реке стала медленно подниматься. Нашим друзьям с их  высоты было видно, как погружались в воду те, кто рос ниже. Деревья стонали от переизбытка воды, захлебывались ею, но убежать куда-нибудь, как бежали звери, не могли.
  Так и уходили под воду, простирая вверх ветви. Плакали деревья по погибшим товарищам и боялись, что  дойдет очередь и до них.
 Но вода до них не дошла. Она  остановилась в метре от  корней Лиственницы, и друзья решили, что спасены. Но река, которую птицы теперь называли морем, стала гораздо бурливей, чем прежде. При ветре теперь по ней ходили большие  волны, и так  бились о скалы, что тонкий слой земли с них смывался , тащил за собой следующий. И медленно, но неуклонно корни Лиственницы обнажались.
    - Мне холодно, - жаловалась  она  друзьям зимой.
     - Мне больно, - говорила она летом, когда о её голые корни  бились во множестве стволы бывших деревьев.
Вся вода была теперь покрыта ими. Серые и голые, они плыли вниз, застревали у берегов, заваливали склоны, а до друзей доносились их жалобные стоны.
 
   Потом и Сосна стала жаловаться:
    - Что-то плохо мне. Трудно дышится. Кедренок, ты посмотри, что там у меня внизу.
   
Кедренком  звали друзья Кедр не потому что он был мал, а потому, что он был намного моложе Сосны и Лиственницы. И они помнили его еще совсем крошечным ростком без веток даже,  с одними иголками, на зато какими длинными и красивыми.
  Теперь это был тонкий, молодой кедр, подросток, можно сказать, по человеческим меркам. Просто его так называли по-привычке.
   Так что наш Кедренок склонил слегка свою макушку при ветре и у видел, что из-под корней Сосны в воду сыплются камни, а корни висят в воздухе.
 
 -А как там я? Посмотри,-  еле шептала Лиственница, с которой уже обвалились ветви и сползла кора.
    И Кедренок опять склонял макушку и видел, что что уже еле живая Лиственница распластала оголенные корни по голому камню, зацепилась ими за все трещинки, обвила ими все выступы и держится. Держится крепко.
   
 - Всё ничего, ничего, прорвемся, тетушки, - утешал их Кедренок, как мог.

   Конечно,  тетушками он их тоже называл в шутку, но им это нравилось.
   
 - Как ты подрос, малец, - радовались  за него умирающие тетушки. - Авось тебя не тронет это несчастье. Ты молодой, ты еще сможешь приспособиться.

    Но однажды, когда от заката надвинулись низкие тучи, Лиственница сказала:
   
     - Я чувствую, что это последние тучи в моей жизни.
    
      - Держись, мы еще поборемся, - отвечала Сосна.

       А  Кедренок не успел ничего сказать. Потому что пока он думал,  что бы такое пошутить,  загрохотал гром,  засверкала молния и  на землю кинулся ливень. Началась буря.
     Так что он безо всякой шутки уже закричал:
    
     - Держитесь крепче! И протянул друзьям свои корни.
   
      - Пытаюсь, - проскрипела Сосна  и с треском свалилась в воду. Только и осталось, что клубок корней между корнями Кедра, как будто сплетенные пальцы.
      
     - Держись! – закричал Кедренок Лиственнице и протянул свои теплые корешки  её холодным.
    - Пы-та-юсь… - проскрипела Лиственница, и это было её последнее слово.
 
    Когда наутро буря закончилась, Кедренок увидел, как много сосен сломалось вокруг, как много берез согнулось в дугу. Но главное, что он увидел, - его тетушка Сосна с ещё зелеными ветками, но уже вверх корнями лежит под скалой, в воде, и ее ветки качаются на волнах.    А с тетушки Лиственницы обломались все ветки, и стоит она голым столбом, но все так же крепко держится за камни и корни Кедренка. 
   
     -Тетушка Лиственница, - позвал ее Кедренок. Но она не ответила.
   
    А вскоре промчались мимо моторные лодки с веселыми людьми, и Кедренок видел, как они вышли на берег неподалеку.
   
    Они  разожгли костер теми самыми стволами бывших деревьев, которые теперь в изобилии плавали в воде и бились о берег. Но одному приглянулась почему-то  бывшая тетушка Кедренка, упавшая в воду Сосна. Он её с большим трудом вытащил, распилил на части и притащил к костру.
   И Кедренок видел, как корчились и извивались веточки Сосны, как скручивалась в кружева ее хвоя, становясь из зеленой сначала огненно красной, а потом седой.  В конце концов она облетала вниз невесомым пеплом. А люди сидели вокруг огня и смотрели на все это , как завороженные. И он  догадался, что именно это им и нравилось в них, деревьях: нравилось то, как они гибнут.
 
    - Живи долго, живи долго, живи долго, - слышал Кедренок шорох умирающих в огне веток Сосны, пока она вся по бревнышкам, по веточкам не сгорела.

     А Кедренок остался жить. Стал расти и расти. И вот что удивительно, теперь, когда тень от его любимых тетушек больше не заслоняла ему солнечный свет, ввысь он рос не так быстро, как раньше. Но  стал пушистей, гуще и шире. И вот еще какая странность произошла. Рос он теперь не прямым, а каким-то извилистым. Ствол его как-то причудливо изгибался, и на нем наросли какие-то большие узлы.
 
    Кедренок не знал, почему он такой, и начал стесняться своего вида. А пролетающий мимо Филин однажды сел к нему на ветку и объяснил, что он стал таким от горя.
 
    -  Меньше надо было других жалеть, больше о себе думать, - сказал он и улетел за добычей.
 
    А однажды остановилась неподалеку от этой скалы лодка. Поднялся в ней человек во весь рост. И стал смотреть на Кедренка через какой-то большой длинный и черный глаз. Глаз этот моргал и щелкал, но вреда Кедренку не принес.
 
       Лодка уплыла, А Кедренок еще долго думал о том, что это такое было.

________

      Висит у меня над столом фотография. На ней черным силуэтом  простирает вверх сухие ветви ствол какого-то дерева. Его уже давно мертвые корни вцепились так крепко в щели скалы, что не сломила их никакая буря.
    И еще видно на этом снимке, как часть этих корней переплелась с другими, живыми, которые принадлежат не этому дереву, а другому. Какому? А наверное вот этому  кедру, который так трагично изогнул свой ствол рядом и чуть выше.
   
    И не знаю, кому как, а мне эта фотография много чего рассказывает и о природе, и о деревьях и о людях, конечно.
               
                1986-2010