Высшая справедливость

Госпожа Говори 2
Опубликовано: журнал "Аврора", №4, 2011 г.



Андрей проснулся в шесть часов утра, его разбудил мобильник. Дотянулся до телефона, прочитал сообщения:
«Качайте на нашем сайте прикольные игры», «Мы дарим вам в подарок песню группы Кукрыниксы», «На ваш бонусный счет зачислено триста баллов»...
Поморщился, выругался про себя.
Встал, отдёрнул занавеску, посмотрел за окно, в серую муть ноябрьского раннего утра. Наскоро принял душ, вскипятил чайник, поставил вариться овсянку. И только тогда прошёл в комнату Анны.
Анна не спала. Лежала с открытыми глазами, в той самой позе, в которой он вчера уложил её в постель, и смотрела в  одну точку, в направлении зашторенного окна.
– Доброе утро, – поздоровался Андрей.
Анна не ответила.
Она никогда ему не отвечала.
Андрей раздёрнул шторы и впустил в комнату свет.
– Пора вставать, – сказал он, стараясь придать голосу тёплые интонации. – Я уже кашу сварил.
Анна только беззвучно пошевелила губами.
– Сейчас будем умываться, – с деланной бодростью произнёс Андрей, – и кофе пить.
Как только сменим памперс, подумал он. Но вслух этого не произнёс.
Сколько раз за последние восемь лет Андрей просыпался со смутной надеждой: он зайдёт в комнату к Анне  и увидит, что жена не дышит…

Вера проснулась одна. Сначала она почувствовала, что ей холодно. И тут же внутренний голос подсказал, что Егора рядом нет. Муж снова исчез куда-то на рассвете. А когда появится? Бог знает.
Вера посмотрела на часы. Ещё слишком рано собираться на работу, но сон уже ушел. На что убить два часа, украденные у сна?
Она встала, вышла на балкон, закурила сигарету. В последнее время Егор очень изменился. Избегает её, отвечает на какие-то странные звонки. Нет, не нужно об этом думать сейчас, а то весь день пойдёт псу под хвост. Она поговорит с мужем вечером… если он появится.
Чтобы не расплакаться, Вера заставила себя думать о приятном. Например, о вчерашнем скандале на бензозаправочной станции, когда она подъехала задним ходом, минуя длинную очередь, и преспокойно пристроила шланг к своей машине. Как они все вылупились на неё, не веря своим глазам, как возмущенно кричали, объединившись против «нахалки»!
Впрочем, пролезть куда-то без очереди – всего-навсего её хобби. Гораздо приятнее вспомнить о расправе с конкуренткой на работе. Все знали, что шеф собирается «повысить» одну из двух перспективных бухгалтерш: освободилась вакансия главбуха. Вере потребовалось много хитрости и смекалки, чтобы подставить  и уничтожить конкурентку Катьку…
Она вернулась в комнату, взяла телефон и набрала номер Егора. Так и есть: аппарат вне зоны действия сети. От скуки перечитала вчерашние сообщения. «Погода в Санкт-Петербурге завтра: температура воздуха +5 градусов, небо ясное…», «С вашего бонусного счета снято 250 призовых баллов», «С вашего бонусного счета снято 150 призовых баллов»… Что за хрень?  Чертовы спамеры. Весь мир объединился против неё. И даже мифические баллы с неё только снимаются, и никогда не наоборот.
Вера швырнула телефон на диван и отправилась в душ, пореветь в своё удовольствие под струями теплой воды.
 
Матвей Дорофеевич приехал на работу раньше всех: он был «ранней пташкой». Хотя, по словам шефа, даже самый большой раздолбай-водитель не принёс бы фирме столько ущерба, сколько приносил пунктуальный, ответственный, практически непьющий Матвей Дорофеевич.
Но разве он был виноват в том, что сама жизнь постоянно подсовывала ему поистине киношные ситуации? Как, например, история с этим пьяным пешеходом, буквально упавшим ему под колеса. Он сумел ловко сманеврировать, и человек отделался легким испугом. Зато грузовик придется ремонтировать за свой счет. А вчера экспедиторша Валька настучала начальству, что в районе Агалатово он сделал большой крюк и отвез в больницу беременную женщину. Непорядок, орал шеф, ты меня достал, Дорофеич, уволю к такой-то матери. Похоже, ему было плевать, что Дорофеич серьёзно болен, и после увольнения ему вообще ничего не светит.
Мне бы ваши проблемы, думал Матвей Дорофеевич, вспоминая хмурое лицо доктора. Кому скоро помирать, как вот мне, тот понимает, что в жизни главное, а что – второстепенное…
Матвей Дорофеевич остановился во дворе и с удовольствием закурил, пуская дым колечками. Кто сказал, что курить нельзя? Мне всё можно.
– Привет, Дорофеич, – это шофер Андрюха, он тоже «ранняя пташка», – держи кофе.
Матвей Дорофеевич с удовольствием отхлебнул кофе и пожал руку Андрюхе. Кофе из автомата, зато погода сегодня ясная. Только тот, кто знает, что такое рак, способен по-настоящему радоваться жизни.
– Когда к доктору пойдешь? – спросил Андрей, подбадривающе хлопнув его по плечу.
– Завтра вечером. Узнаю, сколько мне осталось жить, – Матфей Дорофеевич невесело улыбнулся. – А у тебя как дела?
– У меня каждый день похож на предыдущий, – Андрей вздохнул. – Да что об этом говорить, дружище. Ты сам знаешь, жизнь ведь не всегда подарок. Вернее, и жизнь-крест можно рассматривать, как подарок.
Мимо прошла Вера.
– И не здоровается, змеюка, – Андрей зло сплюнул через сжатые губы. – Я бы её за Катьку… ух…
– Да, всем всё понятно, только Крыса якобы ни сном, ни духом, – отозвался Матвей Дорофеевич.
«Крысой» подчиненные ласково именовали шефа.
– Наверное, ему удобнее так жить…
 На дорожке появилась экспедитор Юля, поравнявшись с ними, поздоровалась и  прошла мимо, бросив на Андрея короткий, но обжигающий взгляд. Матвей Дорофеевич усмехнулся, покосившись на Андрея, само понимание и всепрощение, и отвёл глаза.
 Андрей хотел было окликнуть Юлю, задержать около себя, сказать то, что на душе накопилось, но он не окликнул, промолчал, выдохнул дым через ноздри.
Его мобильный телефон выдал заливистую трель.
– Много что-то спама стало приходить в последнее время. Вот, полюбуйся, – и Андрей прочитал сообщение вслух: – «На ваш бонусный счет зачислено 100 призовых баллов. Ваш баланс составляет 49500 баллов!». А что это за баллы такие? Я их никогда не видел.
– Я тоже, – улыбнулся Матвей Дорофеевич, – хотя, если им верить, у меня счёт будет поболее, чем у тебя. Ну что, Андрюха, по коням? День начался.
Приятели вошли в здание.

Андрея ждал сюрприз: вместо привычной пожилой экспедиторши с ним в рейс сегодня отправлялась Юля.
В кабине они не разговаривали друг с другом, и Андрей избегал даже изредка посматривать на спутницу. Зато он всю дорогу мог беспрепятственно воображать, как выбивается из-под её косынки белокурый локон, как подрагивает высокая грудь под кофточкой.
«Не скажу», – в очередной раз решил Андрей.
– Андрей Павлович, – вдруг нарушила молчание Юля, – давайте я буду приходить вам помогать.
Андрей оцепенел, его пульс сбился с ритма.
– Что? – переспросил он.
– У меня есть свободное время. Я хочу приходить к вам, помогать, смотреть за Анной Михайловной.
Андрей был ошеломлен, у него пересохло в горле.
– Мне больно видеть, как вы выматываетесь, – Юля говорила медленно, её голос дрожал, и Андрей явственно представил слёзы в глазах девушки. – Это тяжёлое испытание для вас, Андрей. Слишком тяжёлое для одних плеч. Простите, но… мне хочется быть рядом, только и всего. Хочется быть нужной вам, хочется помочь. Поэтому, правда, давайте я буду ухаживать за вашей женой.
– Юля, – к Андрею, наконец, вернулся дар речи, – что ты такое говоришь? Тебе это надо? В твоем возрасте… нет, я просто не понимаю, как тебе вообще могло такое прийти в голову?
– При чем тут возраст? Мама у меня умерла, я одна. У меня много свободного времени.
«Я не вправе был вторгаться в её жизнь. Но и сейчас ещё есть возможность прекратить это безобразие».
– Юля, я не могу принять такую жертву с твоей стороны, – проговорил он с усилием. – Спасибо, конечно, но… не могу.
И сразу стало легче дышать, как будто в душном помещении включили кондиционер.
– Андрей, о какой жертве ты говоришь? – воскликнула Юля. Она коснулась его руки, и Андрею пришлось повернуть голову, встретиться с девушкой взглядом.
Он быстро отвёл глаза.
«Нет, это выше моих сил…».
Андрей почувствовал, что злится. И заговорил резко, официальным тоном:
– Я ценю вашу поддержку, Юлия Сергеевна, но не надо меня жалеть. Я сам в состоянии решить свои проблемы. Наверное, не стоило мне в тот вечер, когда я вас подвёз,  подниматься к вам. Мы же знали, чем всё закончится. Да, это была ошибка. Но я тоже живой человек. Простите, если сердитесь на меня, и давайте не будем возвращаться в иллюзии.
От собственной фразы его покорёжило.
Юля отдёрнула руку, отвернулась к окну и больше не произнесла ни одного слова, пока они не приехали.
 
Вера, как всегда, отбыла на обед в гордом одиночестве.
У здания гипермаркета, где размещалась её любимая кофейня, она бесцеремонно заняла парковку для инвалидов. Вошла в здание, села за столик, который считала своим, сделала заказ и достала из сумки журнал «Psychology». Всем, кто мог видеть её со стороны, казалось: эта красивая самоуверенная женщина скучает, отгороженная стеклянной витриной от несовершенного мира с его слякотью и строительным забором неподалёку…
«Не звонить. Не звонить. Не звонить», – тем временем ожесточённо повторяла про себя Вера,  как молитву, как аутотренинг, а рука уже нащупывала в кармане мобильный телефон. Сейчас она наберёт номер Егора, и, конечно, аппарат вызываемого объекта будет заблокирован. Сейчас…
Телефон зазвонил, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Да, – неприязненно отозвалась Вера, почти ненавидя собеседника (на какое-то мгновение мелькнула надежда, что это Егор).
– Вера? – после паузы произнёс незнакомый женский голос.
– Да, это я…
– Простите, вы меня не знаете, – женский голос, словно извиняясь, зачастил скороговоркой. – Я Полина Васильевна, жена вашего отца. С большим трудом добыла ваш телефон. Отец ваш находится в тяжёлом состоянии, можно сказать, при смерти…
– И что вам нужно от меня? – перебила Вера, постаравшись придать голосу максимальную резкость.
– Он хотел бы с вами повидаться, проститься… Столько лет прошло, Верочка, так давно всё это было… Поверьте, ему сейчас очень тяжело.
– У меня нет отца, – чётко и раздельно выговорила Вера. – Мой отец умер пятнадцать лет назад.
Она прервала разговор и бросила телефон в сумочку. На душе было погано.
Официант принёс заказ и раскладывал на столе приборы, тарелки. Вера хмуро наблюдала за его манипуляциями.
– Что это за дерьмо? – вдруг взорвалась она. – И это, по-вашему, лазанья? Где ваш повар?
Молодой официант вздрогнул и чуть не выронил поднос.
«Чёрт, нервы совсем  расшатались, никуда не годятся…».
– Простите, – выдавила из себя она (извинения всегда давались Вере через силу). – Считайте, что ничего не было. Оставьте это здесь, и идите. У меня отец при смерти. Вы с вашей дерьмовой лазаньей тут ни при чём.
Официант ушёл, почти убежал. Мобильник заиграл мелодию.
«Егор!» – ёкнуло сердце. Секунды, которые она рылась в сумочке в поисках телефона, показались ей вечностью. Но это был не Егор. Просто пришло очередное послание от спамеров. «С вашего бонусного счёта списано 1000 баллов. Ваш баланс составляет  минус 20000 баллов. Необходимо пополнить баланс».
«Какой ещё баланс, чёртовы клоуны?».
Вера выронила мобильник на стол и разревелась.

Матвей Дорофеевич сидел в очереди на прием к доктору. Людей было немного, трое мужчин и две женщины. Самая младшая из женщин – совсем ещё девчонка.
• «Разве это справедливо? Одно дело – я, старый конь, с которого и вправду пора уж подковы сдирать, и совсем другое – молодые, не пожившие толком…»,– подумал Матвей Дорофеевич с горечью.
За окном рос золотистый клён. На глазах Матвея Дорофеевича с ветки сорвался и стал падать большой красивый лист, жёлтый с огненной каймой.
«Вот так и жизнь наша: висишь себе, висишь – и вдруг, в единое мгновение…».
Матвею Дорофеевичу стало жалко и себя самого, и вообще всех людей, без исключения.
– Максимов, – вызвала медсестра.
Он вошел. Доктор Липатова сидела за столом и смотрела на него, чуть прищурившись,  как будто сканировала.
– Здрассте, – поздоровался Матвей Дорофеевич. Доктор Липатова не ответила.
«Мать её за ногу, зачем уж так откровенно… хоронить ещё живого?».
Впрочем, в этом взгляде, обычно наполненном состраданием, на этот раз читалось скорее удивление и что-то ещё, трудно характеризуемое.
– Матвей Дорофеевич, – услышал он. – Я никогда вас понапрасну не обнадёживала. Обратный процесс на такой стадии – явление редкое, да и клиническая картина не предполагала ничего подобного.  Но результаты вашего УЗИ и анализы… Я пока не знаю, я… нужно собрать консилиум…
– Подождите, – не выдержал он. – Я не понял. Что вы хотите сказать? Мне стало – лучше? Хуже? Какой, на хрен, консилиум?
– У ВАС НИЧЕГО НЕТ.
Он озирался в полнейшей растерянности.
– Я здоров?
– Не знаю, – пожала плечами доктор Липатова. – Я вообще уже ничего не знаю. Потому и говорю: нужен консилиум…
Матвей Дорофеевич вышел на улицу, и в лицо ему ударил ветер. Он сделал вдох, зажмурился и потряс головой. Потом открыл глаза. Ничего не изменилось. Огненно-рыжая карусель листьев, серые постройки, фиолетовое небо над головой. Всё было прежним. С тем лишь исключением, что у него больше не было рака.
«Позвоню Андрюхе. И бывшей жене. А больше, вроде, и некому».
Матвей Дорофеевич достал свой старенький телефон, машинально пролистал  сообщения.
«Курс валют на завтра составляет…», «Вы приближаетесь к порогу отключения…», ах да, вот это:
«На ваш бонусный счёт зачислено 500 призовых баллов. Ваш баланс составляет 100000 баллов. Поздравляем, Матвей Дорофеевич! Справочную информацию вы можете получить на сайте  www.onspravedliv.ru».

Вера вернулась домой. Егора не было. Этого и следовало ожидать: вчера он вовсе не ночевал дома. Однако имелось принципиальное различие. На этот раз его вообще больше не было, как в этой квартире, так и, по-видимому, в её жизни. В шкафу отсутствовали его вещи. Он забрал всё, что принадлежало ему, словно решив оборвать связь с этим домом, и с Верой, сразу и окончательно. Впрочем, это касалось только личных вещей Егора: домашняя аппаратура оставалась при Вере в целости и сохранности.
На большом экране телевизора в спальне был прилеплен стикер похабного розового цвета. «Я ушёл», – вот всё, что написал Егор на прощание своей жене. Теперь уже бывшей жене.
Вера представляла себе, и не раз, как это будет. Как он уйдёт от неё. На удивление, она почти ничего не чувствовала. Наверное, потому что репетировала это событие столько раз. А может быть, у её психики были мощные источники защиты. Апатия есть разновидность наркоза.
Вера достала из серванта бутылку «Царской», сервировала журнальный столик в спальне. Подруг у неё не было (она давно и без сожалений расправилась с завистницами), мама умерла, а любовника не имелось, поэтому в тяжёлые моменты никто не приходил на помощь, не подставлял плечо, не гладил по голове.
«Ну и плевать, сама справлюсь», –  угрюмо подумала она, заливая горе водкой. По телевизору шёл фильм, в котором женщина убивает неверного возлюбленного. Самое то, что надо.

Андрей подходил к дому уже затемно. При мысли, что Анна лежит одна в пустой квартире и смотрит в пространство невидящим взглядом, ему становилось то тревожно, то жутко, то  сердце начинало ныть от боли и чувства вины.
Он редко задерживался по вечерам, но сегодня позвонил Матвей Дорофеевич, возбуждённый и слегка не в себе. От услышанной новости Андрею захотелось выпить. Матвей Дорофеевич, неизлечимо больной, в результате чудодейственного исцеления в один момент оказался здоровым. Приятели встретились в рюмочной и просидели до темноты.
– Дорофеич, ты – мужик, – говорил Андрей прочувствованно, – и если кому из нас суждено дожить до ста, то пусть это будешь ты…
– Да уж… Ты моим детям это скажи. А то они, как выросли и разъехались, так что-то в батьке не особенно нуждаются.
– Ну, это пока внуков нет. Ты подожди, скоро станешь ого как нужен.
«А вот у меня и детей-то нет… Не оставил Господь, решил, что с меня Анюты хватит…».
– Знаешь, что забавно: меня поздравили эти шуты балаганные, которые бонусы рассылают, – хохотал Матвей Дорофеевич, – первыми поздравили, не успел я из клиники выйти!
– Хм, действительно, забавно… меня они тоже поздравили, непонятно только с чем. Написали, что 50000 баллов у меня накопилось. Они, наверное, сегодня всех поздравляют. День такой.
Потом Андрей спохватился, что пора домой, к жене, и они распрощались.
Андрей шёл и всю дорогу думал. О чуде, которое произошло с Дорофеичем. О Юле, вчерашний разговор с которой всё прокручивал в голове – сегодня они, как обычно, лишь разминулись утром во дворе, кивнув друг другу. И обо всей своей жизни он думал, длинной и беспросветной, как полярная ночь.
Юлечка… если бы прокрутить плёнку назад и прийти к этому отрезку времени свободным, не связанным по рукам и ногам больной женой! Мысль набежала, как волна, и отступила, оставив жгучее чувство стыда и жалости.
Ещё в прихожей он ощутил: что-то изменилось. Что-то неосязаемое, бесплотное ушло из этой квартиры. Неуловимое дыхание, аромат, сгусток энергии. Душа.
Андрей прошел в комнату жены и зажёг свет, хотя обычно старался не тревожить её в позднее время. Анна лежала, повернув голову к двери, глядя на него. Он встретил этот взгляд и окаменел…
– Алло, «Скорая»? У меня жена умерла. Да не знаю я, в котором часу…
Пока он диктовал адрес, голос его срывался, в глазах стояли слёзы. Потом он заметался по квартире. Встал на колени перед своей Анютой, поцеловал её в лоб, провёл пальцами по векам, закрывая глаза. Закурил с третьей попытки, потому что сигареты ломались в дрожащих пальцах.
В голове крутилось: «Свободен… не об этом ли просил? Господи, как страшно, куда себя деть, чтобы не было так пусто и холодно в этой квартире, хотя бы в ближайшие вечера… Бедная Анюта, что она видела, что она знала в этой жизни?».
И почти сразу: «Юлечка… чистая душой, заботливая девушка, как-то она чувствует себя после нашего вчерашнего разговора?».
Подчиняясь импульсу, он набрал Юлин номер. Ему ответили со второго звонка, и Андрей услышал радостный голос:
– Андрей Павлович? Вы?
– Ты не ожидала меня услышать?
– Господи, конечно, нет! Но я сама хотела вам позвонить. Вернее, не знала, стоит или не стоит. Обдумывала… Дело в том, что вчера у меня подтвердился тест!
– Что? – он был не настолько пьян, чтобы пол под ногами раскачивался, как палуба. Но его здорово качнуло.
– Тест на беременность. И сегодня я сходила к врачу. Да, я беременна! Господи, мне ведь поставили бесплодие ещё в семнадцать лет. Андрей, вы меня слышите?
– Это мой ребёнок? – тупо спросил он.
– Ну, собственно, других и вариантов-то нет… Андрей, вы не подумайте, я всё прекрасно понимаю. Но…у вас ведь нет детей…
Андрей с трудом слышал её голос, так сильно вдруг зашумело в голове.
– Я имею в виду, если у вас есть потребность – быть отцом, – продолжала Юля, – то вы сможете приходить к нам в гости, общаться с сыном… или дочкой. А мы, я и ребёнок, будем помогать вам… выживать…
Последнюю фразу она произнесла совсем тихо. С теми же интонациями, с которыми говорила: «Я буду ухаживать за вашей женой».
– Андрей, ну что же вы молчите? – голос Юли звучал умоляюще.
– У меня жена умерла, – сказал он.

В любой конторе, где работают женщины, новости быстро разлетаются. Две  недели в кулуарах офиса муссировались темы «чудесного исцеления» Матвея Дорофеевича и смерти жены Андрея, которая столько лет «связывала беднягу по рукам и ногам», а также то, что Андрей продаёт квартиру и уже переехал к молоденькой экспедиторше Юле. Но эти местечковые новости сразу поблекли и исчезли из ленты обсуждений, как только стало известно, что генеральный директор конторы угодил в серьёзное ДТП и доставлен в тяжёлом состоянии в НИИ «Скорой помощи». Сотрудники активно обсуждали случившееся, сдабривая разговоры соусом из разнообразных эмоций, среди которых реже всего встречалось искреннее сочувствие.
Ранним утром во дворе офиса, где была предусмотрена курилка, стояли трое: помолодевший и посвежевший Матвей Дорофеевич, бледный Андрей и Юля, держащая его под руку, тоже бледная от ставших привычными утренних приступов тошноты. К ним подошли заместитель генерального директора фирмы Олег Аркадьевич, моложавый импозантный мужчина, и невысокий незнакомец в сером костюме. За ними следовала Вера, которая остановилась чуть поодаль.
– Вот, это они, – сказал Олег Аркадьевич, подбородком указав незнакомцу на притихшую группу.
– Ага, – кивнул незнакомец, и всем троим вдруг стало не по себе.
– А это… – Олег Аркадьевич произнёс имя-отчество, которые никто из них не запомнил. – Он будет исполнять обязанности главы фирмы… временно… Нам нужно с вами поговорить, – и заместитель отступил в тень, предоставив незнакомцу выдвинуться на первый план.
– Я попрошу вас пройти в кабинет генерального директора, – произнёс незнакомец бесцветным голосом. – Всех троих. И вы, Вера Николаевна, тоже пойдёмте с нами.
– Пожалуйста… вот только нам выезжать через полчаса, – проговорил пунктуальный Матвей Дорофеевич.
– Ничего  страшного, немного задержитесь.
В просторном кабинете на столе молниеносно появились шесть чашек кофе.
– А теперь я вас попрошу рассказать обо всём, что с вами происходило за последний период, – сказал бесцветный незнакомец. – Особенно меня интересует, как  события связываются с сообщениями, приходившими на ваши мобильные телефоны – о бонусных баллах и пополнении ваших виртуальных счетов.
Андрей и Матвей Дорофеевич переглянулись. Андрей нервно забарабанил пальцами по столу, Юля погладила его по руке. Вера сидела, с вызывающим видом уставившись в стену.
– Господа, я предвидел ваше замешательство. Видите ли, эти события касаются не только вас. Вы – всего лишь одни из первых в цепочке, которая, безусловно, будет продолжена. Как вам известно, к мобильной связи, которой вы пользуетесь – Северо-Западный MTG-33H – вас подключила фирма, очень дёшево и на выгодных для вас условиях. Это новая связь. И почему-то именно те люди, которые являются её абонентами, первыми начали получать сообщения, казалось бы, неотличимые от многих других сообщений, приходящих на мобильные номера в потоке общего спама. Но только на первый взгляд. Эти сообщения существенно отличались от прочих тем, что начисляемые баллы напрямую были связаны с нравственной окраской поступков, совершаемых абонентами. За «плохие» поступки абоненты наказывались снятием баллов, за «хорошие» – вознаграждались их начислением. И сразу вслед за начислением некоей «несгораемой» суммы баллов следовало либо вознаграждение, либо наказание в реальной жизни. Напрашивается единственный вывод: высшая справедливость принимает вполне конкретные и осязаемые формы. Как в случае с вашим генеральным директором. Его и забирают потому, что его слишком многие ненавидят, на него накопилось увесистое «чёрное» досье.
Они сидели, боясь шелохнуться. Мысли всех четверых разбегались и путались в голове, и каждому казалось, что либо он свихнулся, либо этот человек в сером костюме болен и бредит.
– Я уже беседовал с представителями четырёх фирм, которые подключили своих сотрудников к мобильной связи MTG-33H. Везде происходит то же самое. Более того, спектр расширяется, и подобного рода случаи начали происходить с абонентами других компаний.
В последнее время в тексте сообщений приводилась ссылка на некий сайт – www.onspravedliv.ru. Никому и никогда ещё не удавалось войти на этот сайт беспрепятственно. Необходима комбинация, которая составит пароль для входа. Сейчас мы над ней работаем. Хочется понять, что же в действительности стоит за этим явлением, каков механизм происходящего. Я боюсь ошибиться, поэтому и прошу вас рассказать всё,  что с вами произошло. Быть может, комбинацию удастся извлечь из ваших историй, из ваших личностей, дат, биографических событий… Ну, давайте же, начнём по порядку, не будем тянуть время.

– …Мне нечего рассказать о себе. Высшая справедливость, ха… что это за бред? Посмотришь на свиные рыла, которые снуют по улице, послушаешь, о чём они говорят, представишь, что у них в голове, и жить становится тошно. Разве справедливо то, что я, красивая и неглупая, живу в этой стране и в этом обществе, что я родилась в такой семье? Отец бросил маму и меня без копейки денег, припеваючи жил без нас, а теперь, спустя пятнадцать лет, он заболел и подыхает. Я отказываюсь приехать, чтобы вытирать ему сопли – и от меня уходит муж. Ну, скажите ещё, что он ушёл из-за того, что я – сука! Скажите, что я бездетна, потому что ненавижу людей. Я рассмеюсь вам в лицо. Кто они такие, чтобы их ненавидеть? Грязь под ногтями, лицемерные ублюдки, быдло… А вы заикаетесь о какой-то справедливости…

– …Сколько себя помню, я никому ничего особенного не делал. Даже нищим редко подавал. Просто происходят ситуации, когда ты не можешь проехать мимо. Когда, кроме тебя, на трассе никого нет, и никакой «высшей справедливости» поблизости тоже не видать. Вот еду я, допустим, и вижу, как два амбала избивают проститутку. Что мне остаётся делать? Приходится ведь останавливаться, выходить, чтобы накостылять  мерзавцам. Потом отвозить эту дуру домой, успокаивать её, поить водкой, наставлять на путь истинный, покупать ей билет в Вологду, к маме с папой… Целая ночь без сна, а на рассвете опять за баранку. И так всю жизнь. А болезни… я думаю, это никакая не «справедливость»,  а просто фактор случайного выбора, своего рода фильтр, чтобы слишком уж густо землю мы не заселяли. Что-то такое когда-то я в газете «НЛО» читал. Ну, заболел… ну, поправился… посчастливилось… Но как это связано с тем, что я вечно сую свой нос, куда не следует, что я – такой уж настырный человек, который ни в жизнь не проедет мимо, когда вас будут избивать на обочине?

– …Я когда-то её любил. Наверное… Эти восемь лет, когда она лежала, как овощ, вытеснили всё, что было в моей жизни раньше. Никаких эмоций не осталось, ни хороших, ни плохих. Мы тогда ребёнка ждали. Шансов было мало, но решили рискнуть.  Кто же мог предвидеть. Ведь речь шла только о том, выживет ли ребёнок. А как сама Анюта в результате кесарева оказалась в коме, я объяснить не могу. Я же не доктор. Судиться пытался, но мне быстро показали дорогу к такой-то матери. А ребёнок наш всё равно не выжил. И ничего не осталось от той жизни, которую строил для себя. Я, кстати, никогда  не чувствовал, что тяну какой-то крест, просто жил, и всё. А сейчас вот её не стало. Я иногда мечтал об этом, скажу честно, но быстро отгонял такие мысли. А сейчас мне за них так стыдно! Особенно когда слышу от вас, что это Бог «наградил» меня за все страдания, забрав, наконец, Анюту…

– …Я пять лет ухаживала за мамой. У неё был рак. Когда её не стало, у меня было так пусто на душе. Поэтому я прекрасно понимаю, что Андрей сейчас чувствует.  Стараюсь поддерживать его... Я люблю Андрея. И когда предложила ухаживать за его женой, я просто озвучила то, что было моей естественной потребностью в тот момент, а не жертвой, как он считает. Что в этом особенного? Нужно помогать тем, кого любишь… Но ребёночек… это счастье, о котором я уж и не мечтала!  Вот подарок так подарок. Я буду для него хорошей мамой. Поэтому высшая справедливость, безусловно, есть!

Когда Вера, полуживая от усталости, вошла во двор, Егор поднялся со скамейки и шагнул навстречу. Лицо небритое, глаза воспалённые – при виде мужа Вера почувствовала мгновенный укол жалости.
– Вера, – его голос был умоляющим, – Верочка, нам надо поговорить. Прости меня…
– Что случилось, Егорушка? Совесть взыграла? – злость и обида открыли ей второе дыхание, и Вера решила до конца сыграть свою роль стервы. – Обратно не приму, даже не надейся! Или что-то из вещей забыл? А может, прикажешь мне квартиру освободить?
– Вера, – произнёс Егор решительно, мотнув головой, как будто отмахиваясь от Вериной злой тирады, – так получилось, что у вас с Наташей одинаковая группа крови. Четвёртая, резус отрицательный. Нужна кровь твоей группы. Для Наташи.
– Что? – Вера от изумления вытаращила глаза.
– У нас с Наташей сегодня ночью родился недоношенный ребёночек. У Наташи продолжается кровотечение. Срочно нужна кровь твоей группы. Поехали в клинику, я очень тебя прошу.
Вера стояла с открытым ртом и хлопала глазами.
«Сволочь… уже успели… со своей бабой… и чтобы я – Я! – спасала ей жизнь??».
В этот момент она начисто забыла обо всём, что с ней происходило утром, и что она обдумывала по дороге домой. Накатили воспоминания, как она ревновала мужа, как весь последний год ожидала, что он со дня на день уйдёт от неё, нервничая и накапливая злобу на гипотетическую соперницу. Ту, которая сейчас истекает кровью, родив недоношенного ребёнка от Егора.
– Какого чёрта? – взорвалась она. – Ты спятил? Да как ты сме…
– Вера, ты последний человек, к которому я бы обратился с такой просьбой, – тихо проговорил Егор, темнея лицом. – Я же знаю, какая ты бесчувственная. Но в клинике, в связи с неполадками с электроснабжением, весь банк крови полетел к чёртовой матери… Короче, нет крови для переливания, ты понимаешь это? А Наташа в реанимации.
В его голосе сквозило такое отчаяние, что Вера, к собственному удивлению, почувствовала жалость к бывшему мужу.
– Дети – это святое, – произнесла она с горечью. – Значит, я бесчувственная? Да ты же меня по самому больному бьёшь… Ладно, поехали, чёрт с тобой. Я только позвоню в фирму, чтобы не присылали мастера чинить кабель.
Она достала телефон. На дисплее висело одно непрочитанное сообщение.
Не веря своим глазам, Вера прочитала: «На ваш бонусный счёт зачислено 3000 баллов».

Андрей и Юля сидели на диване и смотрели телевизор. Рука Андрея обнимала девушку за талию, которая уже начала расплываться.
– Знаменитый математик Герельман сделал официальное заявление о том, что ему удалось проникнуть на сайт www.onspravedliv.ru. В ходе встречи с журналистами он говорил о какой-то сенсации, которая перевернёт нашу жизнь, и выглядел очень возбуждённым. Однако пресс-конференция, которая должна была состояться завтра по этому поводу в Российской Академии Наук, отменена: вчера вечером учёный госпитализирован в психиатрическую больницу…
– Переключи на что-нибудь другое, пожалуйста, – попросила Юля, – нашему маленькому нужны положительные эмоции.
– Положительные эмоции? Хочешь, повеселю? – хохотнул Андрей. – Я вот вчера решил «баллов срубить». Подвёз бабку в пригород, а денег с неё не взял. Ну, всё, думаю, баллов двести, небось, подкинут. Нам с тобой ведь нужно уже копить на счастливую семейную жизнь… И что же? Хрен в сметане. Никаких баллов. Матвей Дорофеевич поделился, что и у него была такая ситуация.
– Это потому, что вы не бескорыстно совершали добрые поступки, а за баллы, – назидательно произнесла Юля. – Высший разум хотели перехитрить! Ишь, какие…
– А ты у меня какая… взрослая становишься, – пробормотал Андрей, зарываясь лицом в пушистые Юлины волосы и покусывая её за ушко.
– Слушай, – воскликнула вдруг Юля, отстраняясь, –  что я тебе расскажу! Вот уж действительно – сенсация.
– Что, дорогая?
– Этот заместитель директора, Олег Аркадьевич, представь себе, ухаживает за Верой!
– Да ну? – Андрей присвистнул. – Быть не может…
– Да, наша заведующая складом с ней в одном подъезде живёт, всегда всё про Веру знает. Она и рассказывала, когда Вера заболела (она кровь сдавала для кого-то), Олег Аркадьевич к ней ездил домой, привозил фрукты и витамины. А сегодня я их встретила возле «Ленты». Смотрю – знакомые всё лица, загружают сумки и пакеты в джип Олега Аркадьевича. Вера меня увидела, поздоровалась на удивление приветливо. И говорит: мы с Олегом Аркадьевичем сейчас в больницу едем, подругу мою навещать. А завтра – в Тверь, у меня отец там, тоже в больнице, вот, покупки делаем.
– То-то я смотрю, Верка вроде похорошела, у неё даже выражение лица изменилось. Оказывается, стервам идёт влюбляться.
– Дорогой, пожалуйста, не злословь, а то баллы вычтут, – Юля шутливо нахмурилась и легонько шлёпнула Андрея по руке.
– Прости, больше не буду.

В течение следующих недель средства массовой информации буквально надрывались, взахлёб рассказывая о последних событиях, связанных с таинственным сайтом и призовой системой справедливости. Тысячи людей ринулись в православные, католические, мусульманские, буддистские храмы замаливать грехи. По городу были развешаны транспаранты с лозунгами: «Совершайте добрые дела – копите бонусные баллы!», «Помогите приюту для престарелых – продлите жизнь собственным родителям!»,  «Ваш призовой счёт расскажет правду о Вас», и прочей бредятиной. Правительство пообещало приличное вознаграждение тому, кому удастся войти на сайт www.onspravedliv.ru. Газеты кишели заголовками: «Невеста отказала банкиру, посмотрев его бонусный счёт», «В Биробиджане открыт уникальный способ продажи бонусных баллов», «Народные массы выходят на улицы совершать добрые дела».
И, наконец: «Малограмотная мать восьмерых приёмных детишек без труда вошла на сайт www.onspravedliv.ru».
А что же было на сайте?
Даже если правительство и сумело воспользоваться помощью праведной женщины, которой, по какому-то особому критерию, было позволено войти в святилище, то оно таинственно молчало, скрывая информацию. А может, содержимое сайта открылось лишь этой домохозяйке, а все прочие видели только пустое окно, или поле, испещрённое непонятными закорючками? А женщина, наверное, даже читать не умела, и уж тем более не обладала сообразительностью Герельмана, чтобы открыть человечеству донесённое до неё Знание.
Как бы там ни было, всё закончилось на удивление скоро и буднично. Абоненты, подключённые к странной услуге, именуемой Высшей Справедливостью, в один прекрасный день получили сообщения с одинаковым текстом:
«Экспериментальный Проект «Оnspravedliv» закрыт. Благодарим за участие всех, кто пользовался нашей системой призовых баллов».
И теперь, сколько бы люди ни совершали поступки, хорошие и нехорошие, они больше не получали никакой обратной связи. Разумеется, в их жизни по-прежнему случались победы и поражения, они находили любовь или крупные суммы денег, теряли друзей и бизнес, болели и умирали или воскресали, пережившие клиническую смерть, обновленные. Но, поскольку всё происходило без предупреждающих смс-сообщений, люди довольно быстро забыли об этой истории с таинственным проектом. Они стали прежними, не хуже и не лучше, чем были.
Впрочем, оставались и те, кто помнил…
В уснувшем до жаркого лета парке аттракционов, усыпанном яркими листьями и практически безлюдном, прогуливались трое мужчин с детскими колясками. Они взяли с собой по банке пива, и теперь, присев на скамейку, распивали его, пользуясь тем, что   младенцы задремали на свежем воздухе.
– Красивая нынче осень, чёрт побери, – проговорил старший из мужчин, Матвей Дорофеевич. – Жаль, что дочка так мало погостила. Укатила на третий день, – и он тяжко вздохнул.
– Ага, подкинула тебе внучку и свалила, – подколол приятеля второй мужчина,  Андрей. Его крепыш сын заворочался во сне и состроил плаксивое личико. Андрей несколько раз качнул коляску.
– Девочка – это просто чудо, – проговорил третий (это был Олег Аркадьевич). –  На будущий год я Верку за дочкой отправлю. Я уже и коляску розовую купил, и старший брат для девчонки готов…
– Вот дурень, переживает, что у него пацан, – возмутился Матвей Дорофеевич. – У меня три дочки, и что толку? Вертихвостки, все как одна…
– Олег, ты бы рассказал, как с Верой-то живёте? – поинтересовался Андрей. – Небось поедом тебя ест? У неё же характер – яду на двух кобр, и ещё на одну гюрзу останется.
– Характер, конечно, у Веры не сахар, врать не буду. Но живём не хуже других. Уже год прожили. Я – человек покладистый, позволяю ей и поворчать, и покричать, и даже посуду побить. Правда, если совсем уж распоясывается, я говорю: «Триста баллов с тебя!» – и делаю вид, что записываю в блокнот. Она сразу прикусывает язык, пугается… Всё помнит. Единственная беда – это когда за руль садится. Любит занимать чужие парковки, подрезать, на автомойке влезает в ангар вне очереди. А уж как в магазинах поругаться – тут моей Вере просто равных нет.
– Да, змеюку не переделаешь, – глубокомысленно поддакнул Андрей.
– Ты, Андрюха, с плеча-то не руби, – сурово одёрнул приятеля Матвей Дорофеевич. – Разве ты забыл, как Вера выглядела, когда мальчишку своего выхаживала? Лица не ней не было,  ветром её качало, а  работы-то прибавилось, как должность главбуха получила.
– Да, – вздохнул Олег Аркадьевич, – я, честно сказать, не был готов к такому повороту событий. Но очень уж женщина мне понравилась. Знаете, когда Наташа умирала у неё на руках… Егор-то поплакал, пометался, да и свалил в туман. А Наташа была – лимита, ни родных, ни друзей, только этот Егор. Она перед смертью у Веры всё прощения просила. О сыне позаботиться умоляла. Вера её до последнего поддерживала. Я как это увидел, так и понял – Верку никому не отдам.
– Так что ты, Андрей, сначала думай, а уж потом говори…
– Да молчу я, молчу, – Андрей махнул рукой и закурил.
Младенцы в колясках почти синхронно зашевелились и закряхтели.
– Пора. Пойдём, прокатим подрастающее поколение, – сказал Матвей Дорофеевич, поднимаясь с места.
Мужчины последовали его примеру.