Весной умер отец. Болел ровно год. Рак желудка. Организм просто перестал принимать пищу. Он умер от истощения. Доход семьи упал раза в три. Надо ехать в нормальный стройотряд. За деньгами. А тут еще в комнату (трехкомнатной квартиры), где жили или умирали мама с отцом, пригласили жить моего сокурсника Шлепова с женой и только что народившемся у них младенце, комната стояла пустая, а жить им было негде.
Они жили у нас полгода, за так, за бесплатно. С начала осени 1975 года до конца зимы. Все мы учились на 3-м курсе МИЭТ в одной группе. Все одно, мама в комнате, где умирал отец, жить не могла. А чего? Приезжие, хорошие ребята. Дружные такие, веселые, были тогда. Развелись уже лет через восемь.
И вот, я напросился к Шлепову в стройотряд в Казахстан, он там уже был назначен комиссаром, и ему тоже деньги были нужны. Взял, конечно, в отряд, хотя был конкурс. Поехали в район, тогда еще Целиноград (ныне столица Акмола). Вот это была работа. Меня определи на РБУ (растворо-бетонный узел). Отремонтировали мы за два дня эту хреновину размером в два этажа. Студенты технического Вуза, как ни крути.
Внизу горы песка и щебня. Рядом ангар с цементом. Все это нужно совковыми лопатами загружать с определенными пропорциями песка и цемента в ковш, и этот ковш едет наверх к вращающемуся барабану с последующим доливом туда воды.
Трое нас там было. Двое внизу ковш грузят, один наверху. Самая тяжелая работа внизу. Наверху попроще. На кнопки жать. Штурвал крутить. Опрокидывать барабан с готовым раствором в кузов самосвала, который внизу стоит. Вращение барабана включил, долю подачи воды дал нужную. И вниз орать, типа «Песочку побольше надо. Цементика еще пол ведра, Че ж, вашу мать, так до х...я песка!». Но это редко. Ребята внизу давно знают, что и как надо. Ну а ты вроде Начальник,ежели чего-то надо подправить в составе смеси.
Менялись через два дня на третий, кто внизу, кто наверху.
Первый месяц заливали теплотрассу (основу для труб с горячей водой по всему поселку). Теплотрасса шла над поверхностью, на тумбах. Трубы лежали прямо над поверхностью земли. Вглубь метр на пол метра и сверху столько же, копать в офигительный по прочности грунт (каменная глина с камнями, копать глубиной по пол-метра). На расстоянии в пять метров друг от друга. Так вот эти тумбы надо было бетоном заливать. Общая длина трассы километра три. Раствора надо было немерянно.
Рекорд был, как сейчас помню, 87 замесов в день (10 часов работы). Машины под загрузку бетона в кузов одна за другой стоят в очереди. На один замес с отправкой машины менее 8 минут. Дикая пахота.
Жара тогда стояла в Казахстанских степях немыслимая. Градусов 40-45 по Цельсию. В перерывах между подъездами и отъездами машин из под выгрузки барабана с бетоном мы бросались в цистерну - 800 литровую с водой закопанную в землю (вода от туда качалась). Легчало, минут на 20.
Потом проще стало – теплотрасса закончилась. Месяц херачили это проект, в смысле теплотрассу. Далее, домики строить начали. Раствора надо было пять-семь замесов с день. Лафа. Но я уже сломался. Все вроде сделал, что мог. Домой захотелось. Очень сильно. Опять же повар наш домой собрался. Так у него и договор был заключен на один месяц. Дальше мальчики сами справятся. Мальчиков было двое на кухне, справятся.
Первый раз в том отряде мы выпили через 25 дней (другие гораздо раньше начали). Втроем, нашей бригадой РБУ. Три человека. Шоферу сказали, «Слушай, друг, водки возьми бутылку. Ты же рядом с магазом ездишь». Друг взял и возил это бутылку весь день в «бардачке» около двигателя. Очень теплая оказалась.
Вышли перед отбоем, в степь пошли. Водки выпить. Стаканы позаимствовали из столовой, по-тихому. В рукаве вынесли. Ночь. Степь бесконечная как Тихий океан. Только звезды. Бесконечные миллионы звезд. В Москве таких звезд не бывает.
Сели на пригорок. Раскупорили теплую бутылку. Разлили по стаканам, освещая фонариком. Приняли порцию и тут начались разговоры о том, кто и как видел березовую рощу. В серых Казахстанских степях летом не растет ничего, то есть вообще ничего. Серая выжженная степь, плоская как стол.
А у нас в России растут деревья. Разные … и трава… зеленая.
Короче я сломался. Я собрался домой. Отмазался, типа сестра рожает, в семье проблемы. Действительно собралась рожать без мужа, потом–то Вова Онацко на ней женился. Так себе отмазка, на три с минусом. Но на самом деле просто я заскучал. Друзей новых так и не образовалось. Шлепов, мой одногрупник и сосед по квартире ушел в командный состав, где они и пили-отдыхали. Об этом все знали, но меня не брали в ту команду, ясный хрен. И остался я один.
Отпустили меня из стройотряда, учитывая то, что основная работа была закончена. Осталась домики достроить. Там раствора было нужно мало. Без меня справяться.
С поваром (с нашего курса) мы поехали домой, хороший мужик. Тогда мы с ним и поговорили нормально, уже в Целинограде, кушая кумыс из трехлитровой банки, кое продавалось тогда в каждом магазине как кефир, с серым вкусным хлебом, на лавочке, на Центральной площади, посреди пыльного степного городе Целинограде. Да уж. тогда это был пыльный душный городок. Не чета нынешней столице Казахстана.
Разговор был про кино, которое мы тогда снимали. Разговор был типа того: "Нечего Тарковскими прикидываться, надо снимать фильмы, которые люди понимают»." Вот тогда я и понял, что нечего выеживаться по жизни. Делай то, что тебе по плечу.
Приехал без предупреждения домой. Думал мама обрадуется. Сын приехал.
Мама встретила меня очень холодно. Типа сбежал, не выдержал. А я действительно не выдержал. Было очень неприятно. Понял я тогда, что если взялся, так уж иди.
А денег за тот стройотряд мы заработали не мало. Я потом получил рублей 800. Другие по 1500 - 1800 рубликов получили в ноябре. И это при нашей стипендии (55 рубликов). Купил себе велосипед «Спорт» и магнитофон «Маяк-201». Модные и дорогие вещи по тем временам. Еще и на жизнь маме дал. И еще осталось. На жизнь. Мне тогда было еще учиться и учиться.