Или сказание о летающих морских йогах.
(черновик)
(иллюстрация моего друга Инны Павелко) - спасибо ей)))
Моей семье.
А так же А.С. и Н.В.
И конечно Небу, без которого всё это было бы невозможно.
Часть 1
Предисловие
Когда я первый раз дал прочитать эту повесть другу, он спросил меня: «Мишка, не рано ли ты решил начать писать мемуары»? Я задумался. Конечно в каком-то смысле это мемуары, потому что это мои воспоминания о службе в армии. С описываемых событий прошло уже почти 20 лет. Срок и по человеческим меркам не маленький. А если учесть, что за это время в моей жизни сменилось несколько эпох, появились и вымерли динозавры, прошло пару оледенений и был пойман и съеден последний мамонт, то это скорее попытка облечь в слова предания старины, сохранившиеся в образах на скалах моей памяти, в обрывках фраз, в немногих уцелевших фотографиях. Многое вспоминается уже так, как будто это было с другим человеком. Хотя собственно это так и есть. Ведь с тех пор я настолько изменился, что найти общие черты даже во внешности будет не просто.
Так что, друзья, относитесь к этому произведению, как к истории рассказанной отцом сыну вечером в лесу у костра. Сами понимаете, мужчин в такой романтической обстановке часто тянет на преувеличения...
Конечно, сын не подозревал, что отца от простого вопроса так подорвёт... Так что в следующий раз думайте, что вы можете услышать в ответ, когда спрашиваете родителей об их прошлой жизни.
Одним словом, я буду счастлив, если кто-то, из молодых, прочитав эту повесть, решит, что нет у него никаких оснований бояться себя, а «взрослый» читатель задумается, не слишком ли мягкое у него кресло.
Думаю, хватит для предисловия. Не люблю сантиментов.
П.С. Простите, ещё пара слов о жанре «хождений». Хождение это один из древнейших литературных жанров. Жаль, что почти забытый. Ведь хождение, это не просто пешее путешествие. Во-первых, оно не всегда пешее, а иногда и совсем не пешее. Во-вторых, главное не в том, как человек перемещается из точки А в точку Б. Главное в том, на что он поменял время потраченное на Путь… В общем, в путь!
Инструктаж.
В начале каждой главы по ходу моих хождений, я буду отдельно разъяснять некоторые термины и понятия, которые могут вызвать затруднение у широкой аудитории. Почему в начале, а не в конце? Ну, у нас ведь вроде как армейская повесть, а в армии перед каждым заданием проводится инструктаж, на котором командир объясняет диспозицию. Вот я решил, что объяснять надо перед, а не опосля.
Часть 1. Туда
Глава 1. Про Сенкевича, Чайтанью Чандру и полковника Хасанова
Диспозиция:
Уфа — столица вольных башкир, что у слияния рек Уфимки и Агидель (она же Белая). Русская крепость основана 1574 году по указу Ивана Грозного. Царь был человек уже не молодой, а оттого искал вечной молодости и божественной мудрости. Что судя по всему и привело его на берега Агидели. Ведь с древних времён известно, что в местах этих обитали тантра-йоги и суфии. На что указывает сохранившийся до наших дней монумент над рекой, где по обе стороны от большой фаллической конструкции сидят две молодые девушки, а местные жители на вопрос «откуда вы» так прямо и отвечают «сУфии мы». Сегодня здесь проживает больше миллиона суфиев, а традиции духовного поиска и любовь к женщинам впитываются с молоком матери и кумысом;
Сенкевич — полное имя Юрий Александрович Сенкевич — родился в городе Баян-Тумен (Монголия; переименован в Чойбалсан), русский учёный-медик и телеведущий. Со времён монгольского нашествия вёл старейшую телепередачу советского и российского телевидения «Клуб путешественников», где рассказывал разные баяны про Индию, Амазонку и Бобруйск;
Чайтанья Чандра - полное имя Чайтанья Чандра Чаран Дас - проповедник, писатель и художник, один из руководителей Международного общества сознания Кришны, дикши-гуру, ну это типа нашего попа, который знает каким именем назвать новорождённого, чтобы к нему ангелы почаще в гости наведывались, только не наши, а ихи, из Голоки (деревня такая есть в небе на Индией);
Владыка Анатолий - Архиепископ Анатолий - епископ Русской православной церкви, архиепископ Керченский, викарий Сурожской епархии в Великобритании и Ирландии, а вообще исключительно грамотный и честны батька.
Когда в детстве до меня в первый раз дошла мысль, что все парни по окончании школы попадают либо в институт, либо в армию, я первое время не придал этому особого значения. Да и вообще, вроде как армия это забавно: танчики, автоматы настоящие опять же... Но чем дальше, тем мысли эти посещали меня всё чаще, и весёлый тон из них испарялся, как аромат из жвачки.
В итоге к середине школы у меня сформировалось весьма противоречивое отношение к этому вопросу.
С одной стороны, идея два года маршировать, отжиматься и чистить картошку меня совершенно не радовала, потому что уже в школе я имел множество проблем из-за своего обострённого свободолюбия. Да и чистить картошку мне как то не понравилось.
С другой стороны, мне очень нравилась идея карьеры разведчика. А в разведчики без армии почему-то не брали...
Одним словом, задача звучала так: как на забор сесть и жопу не ободрать.
Но мысли эти посещали меня только в минуты помрачений, когда я начинал думать о том, что ведь как-то придётся жить в этом кошмарном и бессмысленном мире, а карьера разведчика вроде не так скучна.
Были у меня и более трезвые идеи. Но они не выдерживали жестокого столкновения с реальностью.
Мечта стать археологом была приговорена к пожизненному расстрелу по причине явной невозможности посредством оной приобрести хоть какие-то средства к существованию, ну разве что государство поделится с тобой найденным в гробнице Тутанхамона. Но Тутанхамоны находились всё реже, а опыт подсказывал, что есть будет хотеться каждый день. Да и как выяснилось, карьера учёного тоже оказалась весьма занудным занятием. Хотя археология, да и история вообще мне очень нравились.
Была ещё мечта стать геологом или путешественником. Но взятые в плен как один клялись, что на геофак обязательно надо сдавать физику и химию, по которым у меня был жёсткий трояк. А профессия путешественника в СССР была только у Сенкевича. Двух Сенкевичей стране явно было много.
Не буду описывать тут все свои подростковые депрессии и муки выбора, но факт остаётся фактом, я таки закончил престижную школу с «углублённым изучением английского языка», в связи с чем, до сих пор боюсь разговаривать на нём и пишу по-русски с ашипками.
К этому моменту у меня в голове бессрочно поселились две равно великие Идеи: это поиски Бога и своей половинки. Да, да, именно в таком наборе. А желание человека, как известно, Закон для Вселенной, какая бы ересь не овладела его мозгом... Но обо всём по порядку.
Первая моя страсть привела к тому, что в 18 лет после изучения мифологии самых разных народов, истории древних культур, нумерологии, астрологии, агни-йоги, теософии, практической магии, скандинавских рун и ещё доброго десятка разнообразных развлечений наших предков, завещанных потомкам не то для забавы, не то из мести, после крещения в православии и участия в восстановлении храма, после долгих поисков и встреч с самыми разными людьми (наиболее удивительными из них были Владыка Анатолий и Чайтанья Чандра), я таки нашёл, что искал.
Даже в то время это была удивительная Школа. Сплав йоги, различных религий, самых разных философских течений, но не сборная солянка и не щи, а удивительный необычный, стройный и поразительно быстро развивающийся Путь, непохожий ни на что из того, с чем я успел столкнуться головой.
Я бросился в него, как мальчишка, первый раз увидивший Море. Мир засиял всеми красками. Хотя это тоже немного другая история, заслуживающая отдельной книжки, или даже нескольких.
Добавлю одно, я и сегодня по прошествие19 лет всё ещё путник на том же Пути и счастлив, что так рано и так вовремя нашёл его. Благодаря ему страна не обзавелась ещё одним бродягой или монахом–еретиком, или серийным маньяком-убийцей, совершающим ритуальные жертвоприношения страшным богам (шутка). Пока для рассказа этого достаточно.
В общем, я считал себя в то время молодым, но жутко перспективным йогом и страстно жаждал знаний и скорейшего их применения на ком-нибудь. И в этом своём желании сильно расходился во взглядах с полковником Х (это «Х» - по первой букве фамилии, а не то что вы подумали...) из районного военкомата.
Глава 2. Откос
Диспозиция:
«Дапошёлтынах..!» - непереводимый фольклор;
«сапожина кирзовая» - выражение крайней степени пренебрежения к представителю племени солдофонов.
Когда повестки начали посещать наш почтовый ящик с возрастающей настойчивостью, я решил, что пора познакомиться с тем, кто так остро меня вожделеет — вдруг это взаимно.
Ах да, чуть не забыл. Разумеется с моим отношением к учёбе и презрением к социальным условностям, я после окончания школы никуда не поступил. А точнее жёстко запорол экзамен на истфак БГУ (Башкирский Государственный Университет). Позор был сокрушительным ещё и потому, что запоролся я на своей любимой истории.
Родители погоревали и решили, что надо эту бестолочь хоть куда-нибудь пристроить. Выбор пал на экономический факультет института, который суфимцы между собой в шутку называли УИБОН (Уфимский институт бытового обслуживания населения). Название, конечно, было другое, но суть та же. В институте работала какая-то папина знакомая, которая, за некоторое количеств казначейских билетов, устроила мне на экзаменах билеты, которые я по удивительному стечению обстоятельств знал. Так я стал студентом вечерником. Разумеется, вечерники были для армии куда более лёгкой добычей чем очники. И Родина плакала о нас ночами и звала нечеловеческим голосом.
В скорости я получил возможность услышать этот голос наяву из уст, а точнее из прокуренной пасти, военкома Х.
Когда я пришёл к нему на приём, чтобы честно попросить не забирать меня в армию, пока я не закончу третью ступень курсов йоги, полковник изрёк сакраментальную фразу: «А если тебе йог штык в жопу воткнуть, ты что делать будешь?»
О такой перспективе я, признаться, не задумывался и не нашёлся, что ответить умнее, кроме как:
- Дапошёлтынах...! Попробуй меня найти сначала, сапожина кирзовая!
И ушёл, с твёрдым намерением отправить на поиски известного хутора не только наглого полкана, но и вместе с ним ровными рядами всю уже российскую армию с офицерами, прапорщиками и сержантами в придачу.
После этого я поехал за духовными поисками в Москву, а полковник не пошёл по указанному мной адресу, а отправился с моими документами к следователям для поиска совсем другого рода.
Разумеется, уголовной кармы мне было совершенно не нужно. Но и бросать столь удивительно обретённый Путь у меня желания тоже не находилось. Ведь просветление, казалось, уже витало в воздухе...
Отец посмотрел на это противостояние и как опытный боксёр рассудил, что, пока бой не закончилось за явным превосходством одной из сторон, пора сказать «брейк» (не в смысле, что «врежьте ка парни брейк-данс», а в смысле, что «разошлись ка быренько по углам ринга»), и вмешался в неравную битву привычным российским способом: позвонил родственнику дяде Наилю.
Дядя Наиль был угрюмым татарином, а потому пользовался большим авторитетом и связями. Он сделал один звонок и на следующий день, когда военком Х по неведомой мне причине изменял Родине на стороне, мне отдали на руки все мои призывные документы, и для армии я перестал существовать. Матрица исторгла меня из своего чрева.
Глава 3. Четыре осьмушки
Диспозиция:
Кольский полуостров — расположен на живописном южном побережье Баренцева моря. Родина саамов и саамок, а так же последняя оставшаяся в свободном доступе территория Гипербореи, о чём свидетельствуют многочисленные сейды (каменные мужики), если их настойчиво расспросить.
Мурманск — последний город основанный ненавистным самодержавием в лице Императора Всероссийского, Царя Польского и Великого Князя Финляндского Его Величеством Николаем II в 1916. До 1917 года назывался Романов-на-Мурмане. Расположен на скалистом восточном берегу Кольского залива. Крупнейший в мире город, расположенный за Северным Полярным кругом (видимо, больше нигде в мире нет такого количества оптимистов). Население после перестройки 309 тысяч законченных оптимистов, а потому город-герой.
Североморск — он же Ваенга до 1951 года. Расположен на том же берегу, того же залива, того же полуострова, в 17 км к северо-востоку от Мурманска. Военно-морская база Северного флота России. Население города — 53 298 офицеров, прапорщиков, старшин и матросов, а так же всех их жён, подруг и детей. Седьмой по величине город за Северным полярным кругом.
Теперь, когда я получил официальную индульгенцию, моё уголовное дело было закрыто, и я обрёл полную и абсолютную свободу, можно было наконец-то предаться духовным поискам, а заодно и той единственной, неповторимой, совершенной, которая только и заслуживает обрести такое счастье, как я.
Этим двум страстям я немедленно и отдался, а точнее уехал на Кольский полуостров в город-герой Мурманск к ёжке (ну в смысле к йогине, ну вы меня поняли...) в которую влюбился без памяти на второй ступени занятий йогой.
Она была совершенна: играла на гитаре, писала стихи, занималась йогой, в прошлом играла в театре, была фотографом и вообще была совершенно очаровательно истерична и восхитительно стервозна. Наша общая подруга Анка однажды очень точено охарактеризовала тогдашние мои пристрастия: Тебе нужна была блондинка с большой жопой и претензией на духовное развитие. Прости меня, дорогая, слов из песни не выкинешь.
Я рос духовно, а параллельно добивался воссоединения с таким трудом отысканной половинкой. Половинка была Близнецом по гороскопу и легко сдаваться не собиралась, постоянно прикидываясь то двумя четвертинками, а то и вовсе четырьмя осьмушками. От этого многообразия у меня болело сердце, слезились глаза и сводило … Впрочем, не будем об этом.
Жить в Уфу я уже не вернулся, хотя продолжал устраивать короткие набеги, чтобы с муками закончить первый курс в институте и забрать документы, потому что идея стать экономистом и всю жизнь обслуживать население покинула меня так и не добившись взаимности.
На моё счастье полуголодная жизнь в холодном Заполярье остудила мой разгорячённый рассудок, и я во время очередного набега на холодильник родителей умудрился поступить на юридический факультет нового негосударственного ВУЗа в родной Уфе. Учиться правда, пришлось заочно. Но в этом был свой кайф. Юрист из меня получался явно лучше, чем экономист.
Выглядел я в то время очень романтично: сильно потёртые джинсы, ботинки с дырками, падепюлевый * пиджак с двумя шлицами и гоголевская чёлка на один глаз. Уж не знаю как, но, видимо, огня страсти, которым сиял свободный от чёлки глаз хватило, для того что бы в 18 лет я женился.
Поселились мы в подаренной жене квартирке на окраине авиагородка с условным названием «Североморск-1», что в 17 километрах на север вдоль Кольского залива от Мурманска.
Год был 1992 от рождества Христова.
_____________
* прим. автора: Во время работы над книгой, мой редактор при столкновении с этим словом впал в ступор и сказал, что «это неизвестное науке слово». В общем-то она была права. Слова такого в обиходе нет. Но именно так называли этот орнамент сотрудники маминого ателье, которые шили на меня пиджак. Ради торжества научной мысли замечу, что в переводе с французского «пье-де-пюль», означает «куриная лапка».
Глава 4. «Прости, любимая...»
Ваенга – не путать с Североморском, не путать с гражданкой Хрулёвой (она же певица Елена Ваенга). Это просто маленькая симпатишная речка ещё севернее Североморска.
Сейд – камень или кучка камней нарушающих назло учёным законы гравитации или хотя бы здравого смысла. Местные шаманы после своего отбытия из мира живых в мир более живых, почему то предпочитают заселяться именно в сейды. Понять их можно, расположение уединённое, пейзажи отменные, одним словом VIP-жильё.
Титан – не путать с металлом, спутником Сатурна и ракетоносителем. Титан – это шайтан-аппарат , который способен превратить два деревянных ящика в 100 литров горячей воды.
Свадьбу мы отпраздновали как настоящие студенты. На занятые деньги было куплено: пара колечек с позолотой, платье невесте и мне серенький костюмчик. После церемонии, на которой присутствовали несколько наших новых североморских друзей и те, кому мы смогли сделать пропуск на приграничную территорию (кстати Североморск находится в 115 км!!! от ближайшей границы). Мы взяли два такси, торт, гитару и поехали в загородный парк, где на реке Ваенге возле водопада росли настоящие деревья высотой целых три метра.
Жить на краю мира было тоже очень романтично. Осенью можно было выйти из дома, подняться на соседнюю сопку и набрать грибов к ужину. На одной из сопок я нашёл настоящий сейд всего в паре километров от взлётки военного аэродрома, который тогда ещё ничего для меня не значил. Чудно видеть камень выше человеческого роста неизвестно как попавший на вершину сопки, да ещё и стоящий на нескольких маленьких камушках. Реально создаётся впечатление, что камень парит в воздухе.
Порою зимой, чтобы выйти из подъезда дома, нужно было взять лопату и прокопать себе тропинку до дороги. Дом был тоже прекрасен. Чтобы принять душ или помыться нужно было растопить дровами титан и ухитриться намылиться и смыть с себя пену до того как закончится горячая вода, иначе придётся принять принудительный контрастный душ. А этот запах дыма прямо в квартире... А всполохи огня в топке... А старенький телевизор на деревянном ящике, подобранном у соседнего магазина и задрапированном куском ткани. Я быстро привык к бумкающим каждый час ходикам на стене. А ещё у нас был замечательный наглый и томный огненно-рыжий кот Апельсин.
Североморск был хорош всем: приполярная природа, военные корабли в заливе, серое низкое небо, деревянные трапы, сбивающий с ног ветер. Но была одна проблема. Североморск оказался совершенно военным городом (кто бы мог подумать?!). А в военном городе гражданским тунеядцам призывного возраста очень сложно найти работу. Слава Небу жена в то время была хорошо устроена в жизни. Она была секретаршей у местного нотариуса. Одним из многочисленных достоинств жены было то, что она бегло и с закрытыми глазами печатала на машинке. Ну, помните такие: тынц-тынц-тынц-вжик... В это невозможно поверить, но компьютеры в Заполярье тогда ещё не добрались... И цены за свои услуги она могла назначать сама. Так что на хлеб с маслом, а иногда даже икрой нам тогда хватало. Но я ведь мужик (ну, я уже начинал тогда так думать…). А мужики не любят готовить жене и ждать её вечером с работы.
Я пытался устроиться официально. Запомнился командир одной из частей. Когда я пришёл к нему, пытаясь устроиться кем-то вроде штатного оформителя и принесиподая, здоровенный мужик сидел в стареньком советском кресле-стуле, курил что-то невыносимо вонючие и сверлил меня глазами:
- Куришь? - спросил он.
- Нет, - ответил я.
- Пьёшь?
- Нет.
Глубокий грустный вздох...
- Значит больной...
Ещё я успел научиться белить потолки, шпаклевать стены, торговать молоком, курицей и яйцами. Понятно, что заработать что-то путное такой работой было невозможно. А кроме того меня не покидало чувство, что я призрак в этом городе. С того момента как я перестал существовать для армии, я стал свободно блуждающей частицей в обществе, которому не принадлежал. Но оказалась, что у этой свободы есть и обратная сторона — общество мне теперь тоже было ничем не обязано и особенно в военном городе.
И однажды, когда жена ушла на работу, я, стоя у портрета Учителя, вдруг как озарение понял, чего ждёт от меня мир.
Я собрал вещи, взял свою механическую бритву, несколько книг, сменную одежду и сложил их в сумку. На столе осталась записка: «Любимая, не волнуйся, я ушёл в армию. Вернусь через два года. Миша».
Приобрести книгу в электронном или аудио формате можно здесь: