Схлестнулись две лавы на ромашковом поле,
за царя кто и веру, кто за лучшую долю
и рубились брат с братом, не щадил сын отца,
даже время попятилось и пошло, но с конца.
А затем на закате наспех вырыли ямы,
хоронили погибших поселковые бабы,
в черных вдовьих платках, завывая сквозь слезы
и в округе от горя пожелтели березы.
Красный с белым в обнимку, примирила их смерть,
но живые продолжили вражды круговерть,
поредевшие сотни ушли на восток,
растоптали копытами примеренья росток.
С тех времен это поле не пашут, не косят,
лишь бураны зимой снегами заносят,
ну а летом полынь в человеческий рост,
закрывают от взглядов кровавый погост.
Только думаю время наконец то пришло,
пора вычеркнуть распри и пролитое зло,
и на братских могилах крест поставить поклонный,
всех простить, помянуть поименно.