Несколько лет назад меня патрульная машина полиции арестовала прямо на улице, рядом с моим домом, за нарушение общественного порядка. У нас был корпоратив на работе, посвящённый Новому Году. Прошло всё нормально, поздравили друг друга, выпили… Вызвал я потом такси и поехал домой. К сожалению, дома не оказалось хлеба, и я отправился за ним. На предложение полиции пройти наркологическую экспертизу я отказался, и меня повезли в обезьянник. Называется, сходил за хлебом. Протоколы я подписал, но вдруг вспомнил о своих правах. И я сказал речь о правах гражданина России, которые они нарушили и заговорил о свободе. После этого меня сержанты вывели под руки из обезьянника и спросили:
– Отец, ты сам доберёшься до дома?
– Доберусь. Не надо было меня сюда привозить! – с возмущением ответил я.
К сожалению, так было не всегда. Мне понадобилось пятьдесят лет, чтобы победить себя.
Дело в том, что я заикаюсь, иногда так сильно, что просто мычу. И в ответ лишь вижу откровенную улыбку. И это тебя ждёт всю оставшуюся жизнь… Физически полноценный человек никогда не поймёт, как чувствует себя, как живёт покалеченный: без рук, без ног, слепой, глухой, заика и т.д. А покалеченному человеку не надо объяснять, почему так хочется иногда взять автомат и начать стрелять по окружающему нас хамству и безразличию, а лучше застрелиться и положить всему конец. Зяма, мой бывший однокурсник, повесился... Он стал вдруг терять зрение, и его ждала полная слепота. Ему было всего 29 лет и он очень хотел иметь семью… Когда впереди больше ничего нет - ради чего и ради кого стоит жить… И остаётся только мысль: что там, наверху, ты, наконец, обретешь Покой…
Случайно мне попались книги Карнеги, которые буквально потрясли меня. Но, к сожалению, это только теория. А теория и практика – не одно и то же. Нужен был случай. И он мне представился.
Не сошёлся я во мнении со своим начальством и ушёл по собственному желанию. Стал искать работу, но электронщики нигде не нужны. Заходил уже просто наудачу и как-то забрёл в одну буровую компанию. Там мне посоветовали обратиться к Насретдиновичу, начальнику отдела по буровым растворам. И вот я у него в кабинете. Читает Насретдинович моё резюме, очень долго читает. Чувствую, не хочет он меня отпускать.
– Анатольевич, мы закупили большую партию дорогостоящего американского оборудования для системы очистки бурового раствора. Вы поможете нам запустить это оборудование? – задает он вопрос и пристально на меня смотрит.
У меня за плечами тридцатилетний опыт наладки и обслуживания автоматики и электроники практически любого оборудования.
– Запущу.
– Тогда мы Вас берем механиком по системе очистки.
Тут я уже призадумался. О буровой знаю не понаслышке, четыре с половиной года мотаюсь по ним с телесистемами. И какие там деньги крутятся знаю, но, как механик - я ноль.
– Заур Насретдинович, какой из меня механик?
– Мне неважно, кто вы по трудовой книжке, ваша задача запустить оборудование по электрической части.
Будучи человеком наивным, я согласился. Почти за два года я прошёл всё: главные пуски буровой компании, аварийные вызовы, обслуживание оборудования, а вот электрикой там и не пахло. Я вообще поначалу не знал, что между фланцами стоит паранитовая прокладка, не знал даже, как она выглядит и что делать её надо не как получится, а по всем правилам. И никого не волнует, что ты этого никогда не видел – потому что здесь вложены очень большие деньги. Нередко всё упиралось в нашу российскую организацию производства, когда тебя бросают на объект, как на амбразуру. И если выживешь - молодец! А если нет, что же, на твоё место пойдёт другой. Для меня это был ад. На одной из буровых я заказал тридцать девять позиций необходимых комплектующих для нормальной работы системы очистки бурового раствора – мне прислали всего семь позиций. И делай что хочешь! Но буровая стоять не должна. Сколько раз я проклинал свою наивность, сколько раз говорил себе: «Приеду в контору и задушу Насретдиновича собственными руками за то, во что он меня втянул!»
Но я выжил…. Производственное задание ни разу не было сорвано. Скажу для примера: под Усть – Цильмой, ситовые панели для виброситов, каждая стоимостью от четырехсот пятидесяти долларов и выше, десятками выкидывались. Буровой раствор с дорогими химреагентами просто сливался в амбар. Когда два раза на вертолёте доставляли панели для виброситов, каждый раз оказывались не те панели. Центрифуга для очистки раствора была грязнее, чем сортир на буровой и т.д. Мне, инженеру, с опытом работы на производстве более тридцати лет, с советской закалкой, непонятно такое отношение к оборудованию. И поначалу пришлось при минус тридцати с буровой бригадой ломами и кувалдой, и какой-то матерью поднимать и опускать вибросита. Это европейцы и американцы в России на буровой требуют балок с тёплым туалетом, душем, кондиционером, минеральной водой, с сотовой связью и т.д. - иначе они не выживут. А мы так, по-простому… Но банька на буровой – это святое!
Постепенно очистка заработала так, как положено: за месяц работы было списано всего три ситовые панели, буровой раствор больше в амбар не сливался. И у меня со всеми были нормальные отношения. И, главное, я заговорил на порядок лучше, чем раньше.
Я безмерно благодарен Карнеги и Насретдиновичу за то, что они отучили меня понапрасну беспокоиться.
“Глянь, сколько хороших людей кругом. Надо просто жить. Надо бы только умно жить.” В. Шукшин “Калина красная”