Кошки, когда умирают, становится пусто. Былинка

Александр Раков
Просматривая журналы 80-х годов, кажется, «Новый мир», я вдруг прочитал строчки, пронзившие душу:
Разыщите меня, как иголку, пропавшую в сене,
Разыщите меня — колосок на осенней стерне,
Разыщите меня — и я вам обещаю спаенье:
Будет Богом спасён тот, кто руки протянет ко мне!..

Поэта зовут Вениамин Михайлович Айзенштадт (Блаженный)(1921—1999), Минск. Почему «зовут», спросит дотошный читатель, ведь он давно помер? Нет, настоящие поэты не умирают, они живут вместе с нами своими стихами, помогая и нам жить-держаться в этом нелепом мире. Но чтобы убедиться в этом, надо прочитать его единственный сборник, который он писал всю жизнь и который вышел в свет благодаря певцу Юрию Шевчуку. Так в 1995 году, незадолго до смерти Блаженного, появилась книга «Сораспятие». Потом её переиздало в Москве издательство «Время» в 2000 году.
То, что псевдоним очень верен, вы убедитесь, только начав читать его неповторимые стихи. Меня же они подкупили, главным образом, тем, что поэт знал то, чего многие не знают и знать не хотят: о вере животных в Бога, о том, как они смиряются под жестокой дланью человека, как молятся за тех, кто делает их и без того короткую, полную драматизма жизнь, невыносимой. Правда, духовник, прослушав одно из стихотворений, сказал: «Сашенька, не надо бы это публиковать…» Наверное, он, как всегда, прав, но пока я заворожён поэзией Блаженного…
Делая фотоподборку наших питомцев, хочу убить двух зайцев: дать вам неизвестные сведения о кошках и — главное — возможность ощутить, даже пощупать стихи Блаженного, чтобы они остались в вашей памяти навсегда. Всё живое связано незримой духовной нитью, и нет среди нас «старших» и «младших» — все мы одинаково любимы и оберегаемы Господом.
Возможно, мне придётся прибегнуть к стихам других поэтов, если я не смогу выбрать в «Сораспятии» нужные стихи. Но и это неплохо. Ради экономии места стихи приходится печатать в подбор.

В ТЕЛЕ КОШКИ 517 МУСКУЛОВ. У ЧЕЛОВЕКА — 650

ХВАТИТ ВСЕМ МЕСТА
Хватит места в моей конуре и собаке, и кошке, и Богу, лишь бы сбыться счастливой поре, лишь бы все возвратились к порогу. О Господь, на Тебе облака, как какие-то белые ризы, а собака хромает слегка — и вы оба от холода сизы. Вот и кошка бредёт тяжело, как бродячая туча обиды… (вышла кошка гулять за село — и все кости её перебиты.) Проходи, мой Господь, проходи, проходите, собака и кошка, всем вам место найдётся в груди, есть и тёплое ложе, и плошка. И я стану вас всех называть именами, привычными с детства, и иззябшую шерсть целовать, и молиться за ваше соседство. Вениамин Блаженный, +1999

В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ ДО РЕВОЛЮЦИИ В ЗИМНЕМ ДВОРЦЕ ПРОЖИВАЛО ОКОЛО 600 КОШЕК

ГРАЦИОЗНЫ ДВИЖЕНЬЯ
Кошки больше годятся для жизни в домах, чем любимые мною собаки, для которых нужны особняк и размах, водоём и спортивные драки. И ещё для собаки нужны позарез доброта и семейный покой, а иначе у них развивается стресс, или рак, или страх — и какой! А коты — эгоцентрики наши коты! Ах ты, маленький хищник лесной! Грациозны движенья, полны красоты, хризолитовой влагой глаза налиты, зелены, точно листья весной!.. А в глазах отражаются гибель и крах — без эмоций, как будто пейзаж в неподвижной воде; как в пустых зеркалах — дом и быт разрушаемый наш… Нина Королёва

 

 

95% ВЛАДЕЛЬЦЕВ КОШЕК ПРИЗНАЮТ, ЧТО ГОВОРЯТ С КОШКАМИ.

ТВАРИ БОЖИИ, ЗАСТУПИТЕСЬ
Заступись за меня, собака, когда страшный свершится день и Господь позовёт из мрака череду моих грешных дел. Заступись за меня, ворона, с перебитым больным крылом… Я тебе не желал урона, притащил чуть живую в дом. Кошки, чистые, как монашки, я хранил вас всегда в душе, и мне было совсем не страшно, что загривки у вас в парше. Твари Божии, заступитесь, когда дрогнет в конце пути ваш заступник, ваш бедный витязь, ваш поверженный побратим… Вениамин Блаженный

 

 

 

КОШКИ МОГУТ ВИДЕТЬ НА РАССТОЯНИЕ ДО 60 МЕТРОВ.

НЕ ТРОНЬТЕ КОТЯТ
Я, как кошка, таюсь на помойках в закоулках прохожих дворов… Сколько недругов ждёт жизнестойких, каждый сыт и отменно здоров… Каждый ходит с ухоженным телом и твердит про кошиную рать: «Уж пора бы кончать с этим делом, эту дикую рать покарать». Кошки, кошки — хвостатые дамы, ухажёры — шальные коты, в изнуряющем воздухе драмы мне от вашей невмочь красоты. Но всего горемычней котята, непонятно звериным очам, почему где-то рядом расплата и упорен прищур палача… «Не губите чужого ребёнка, на земле он недолго гостит, не губите чужого котёнка, он когда-нибудь вам отомстит. Если в рай вам удастся проникнуть и Господь вас оставит вдвоём, он пронзит вас замученным криком, словно Ангел — господним копьём…» Вениамин Блаженный

 

СРЕДНИЙ СРОК ЖИЗНИ ДОМАШНЕЙ КОШКИ — 15 ЛЕТ, В ТО ВРЕМЯ КАК ДИКИХ — ОТ 3 ДО 5 ЛЕТ.

КОШКИ, КОГДА УМИРАЮТ…
Утром ступаю в стихию толпящихся кошек. Мелкие, тёплые волны Маркизовой лужи. Ластятся, вьются нежные тины, выхвачу рыбку из гибкого стада, снаружи белое брюшко, волнистые серые спины, вдруг из шелков выпускается ранящий ножик! В бездну ступает нога — берегитесь, жалельцы! Ласковый плен их, в котором себя я держала… Сколько могучего космоса в маленьком тельце, гибельной страсти, пронзительной жалости жало! Кошки, когда умирают — становится пусто. Рваные стены на память о них остаются, миски, кюветки — и сколько угодно искусства! Только упорные кошки на сердце скребутся. Раиса Вдовина, р. 1933, СПб

 

 

КОШКИ ЛЮБЯТ СПАТЬ НА БУМАГЕ: ЭТОТ МАТЕРИАЛ МЯГКИЙ, ТЁПЛЫЙ.

КОТ И СНЕГ
Который день мой кот лохматый так осторожно мягкой лапой залавливает белых мух. К стеклу легонько прижимает — а снег не тает, пролетает, и кот мне жалуется вслух. Жемчужным утром встану рано, тону в сугробах у дивана, спросонок баловня кота вовсю бездельником ругаю и снег охапками сгребаю — какая это маета: он разлетается, кружится, на полки книжные ложится, клубится облаком в углу, — от снега просто нет спасенья… И бродят ласковые тени листвы июньской на полу. Я, лето побороть отчаясь, махну рукой, поставлю чаю: — Кончай охоту, слышишь, кот? Дай почешу тебе за ухом да выпью чаю с белым пухом. Ах, нынче тополь как цветёт! Светлана Молева, +2005, Псков

ЕСЛИ ЗРАЧКИ РАСШИРЕНЫ, НЕСМОТРЯ НА ЯРКОЕ ОСВЕЩЕНИЕ, КОШКА ЧЕМ-ТО ОЧЕНЬ ЗАИНТЕРЕСОВАНА ИЛИ В ИГРИВОМ НАСТРОЕНИИ.

ДИКИЙ КОТ
Ему полезен климат Крыма, а Север режет без ножа, коту тепло необходимо, он должен на печи лежать, чтобы усы свои и лапы он о кирпич горячий тёр, а этого спустили на пол и вовсе выгнали на двор. Теперь он должен кров и пищу сам добывать в стране чудес. Дугою выгнулся котище и жить ушёл в дремучий лес. Он поменял прыжки и позы, посмотришь на мурлыку — зверь! В дупле ощипанной берёзы живёт отшельником теперь. Здесь и весною холод лютый, зимою вовсе маета. Эй, кто-нибудь! Живые люди, возьмите в дом к себе кота! Иван Стремяков, СПб

 

 

 

 

 

ПУПЫРЫШКИ НА ЯЗЫКЕ ПОМОГАЮТ КОШКЕ ЧИЩЕ ВЫЛИЗЫВАТЬСЯ.

БОЖЬЯ ДОРОГА
С какой прямотою со мною общались собаки и кошки, Господние други, и шерстью души моей детской касались, как будто ко мне прикасались их руки. Как будто ко мне прикасались их вздохи: — Нас мучает холод, и голод нас мучит, и мы подбираем объедки и крохи, но это Господь нас смирению учит… Скитайся и ты по дворам и кварталам, и хвост поджимай обречённо-убого, живи на задворках, довольствуйся малым и помни, что всё это — Божья дорога… Вениамин Блаженный

 

 

 

 

 

КОШКИ ОЧЕНЬ ЛЮБЯТ СВЕЖИЙ ВОЗДУХ, ПОЭТОМУ ФОРТОЧКИ В ДОМЕ ВСЕГДА ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОТКРЫТЫ.

ВЫХОДИТ КОШКА НА ДОРОГУ
Когда я говорю «Господь», выходит кошка на дорогу и на меня глядит с тоской: она молиться хочет Богу. Но как об этом ей сказать и может ли молиться кошка?.. Её бездомные глаза горят печально и тревожно. О кошка, трепетная плоть, к чему раздумья и гаданья, — ведь ради нас с тобой Господь терпел и муки и страданья. Он видел, страждущий с креста, меня — в заношенной рубахе, тебя — до кончика хвоста насторожившуюся в страхе. И сотни кошек и собак, и сотни нищих и убогих, и всех, на ком Господень знак, — Кто жил не в сытости, а в Боге. Кто жил всегда настороже, к закланью смертному готовый, и помнил, что в его душе вершится таинство Голгофы. Вениамин Блаженный

 

 

КОШКИ — САМЫЕ ЛЕНИВЫЕ МЛЕКОПИТАЮЩИЕ. ОНИ СПЯТ 16 ЧАСОВ В ДЕНЬ.

КОШКИ
Любимцы сирых старушек, у неба не просят ночлега, надёжно их гордости служат природная лень и нега. Хоть свиты их когти из жести, да спрятаны в мягкие ножны, хоть дремлет покой в каждом жесте, да чуткие души тревожны. Ещё со времён фараона и острого зноя Сахары скучны им роскошества трона, уютны убогие нары. Так выгнуты мягкие спины природы слепыми руками, как ждущие воду плотины иль, может, мосты над веками. В глубоком подвале фольклора, где свалена времени груда и много ночного простора, вдруг два полыхнут изумруда. И вряд ли поймём мы, невежды, какая печаль неземная под призрачным дымом одежды их жжёт, сожаленья не зная. Натан Злотников, +2006

ТЕМПЕРАТУРА ТЕЛА У КОШЕК ОКОЛО 38 ГРАДУСОВ. ЭТО ЧУТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ У ЧЕЛОВЕКА.

КОШКА
Досталось ей весёлое житьё. В глаза собаки злобные рычали, мальчишки камнем метили в неё и взрослые пинками привечали. Как много было у неё врагов, в недобрый час рождённой под забором! Она пугалась собственных шагов, в свой жалкий угол пробираясь вором. Никто не знал, зачем и как жила. Жила себе — кому какое дело? И наконец, не скажем: умерла — о них ведь говорится: околела. Гонениям вчерашним вопреки, как будто вся по-новому проснулась, забыла и мальчишек, и пинки и дерзко на дороге растянулась. Скажите мне, какая в этом связь, но те же люди, обходя невольно, шли, наступить на мёртвую боясь, чтоб наконец-то ей не делать больно. Николай Перевалов, +1984, Новосибирск

P. S. 10 ноября наш кот Дымок по моей оплошности выскочил из квартиры. Поиски по подвалам результатов не дали. А ведь ему не выжить на улице с его слабым здоровьем, вывихом задних лап и привычкой к красивой жизни — в неге и ласке. Расстроенная жена сказала, что больше животных в доме держать не будем. И отправилась по соседским дворам тянуть безконечное: «Дыма-Дыма-Дымок, Дыма-Дыма…» Так исполнилось ещё одно предостережение духовника — не брать из подвала котов. Ещё одна расплата за непослушание… Но я всё равно позвонил отцу Иоанну. Он только и сказал: «Вернётся». Через два дня изголодавшийся и напуганный Дым Дымыч вышел на зов жены. Домашняя пустота растворилась в нашей давно забытой радости.