Гвоздь Иисуса

                Гвоздь Иисуса
                *                *                *
 Настоящее, то, что люди называют: «Сейчас», похоже на дерево. Любое дерево имеет корни, которые питают его, удерживая на поверхности, и ветви, которые тянут его вверх, к солнцу.
Человек очень похож на дерево. У каждого разумного существа есть корни – прошлое и ветви – будущее. И то и другое у любого человека зависит от возраста. У молодого парня или девушки корни неглубокие. Впечатлений и воспоминаний – кот наплакал. Поэтому зачастую и шатает такие деревья из стороны в сторону. Сегодня парню нравится хард-рок, завтра – хип-хоп. Вчера ещё юная девчонка носила только мини и туфли на шпильках, сегодня на ней широченная «джинса» с мотнёй на уровне колен и огромные «гомнодавы» на два размера больше её ноги.
 
Мужчины и женщины в возрасте  гораздо устойчивей на своих более глубоких и мощных корнях. Время метаний и шатаний из стороны в сторону давно позади. Раз и навсегда выбрана любимая музыка, любимый стиль одежды, друзья, наконец. Но кто сказал, что это хорошо?

Мужчина, который не спеша прогуливался по безлюдной алее, не принадлежал ни к одной из перечисленных выше возрастных категорий. К нему очень подходило гениальное описание Николая  Васильевича: «Не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж, и не так, чтобы слишком молод». В общем, что называется: встретишь – не оглянешься, увидишь – не запомнишь. И только если приглядеться к нему повнимательнее, да и то так, чтобы он этого не заметил, можно заподозрить (именно только лишь заподозрить), что ему не больше тридцати.
 
Мужчина же тем временем достал из кармана пачку сигарет, закурил и как бы невзначай присел на ближайшею скамейку. Тот, кому вдруг ни с того, ни с сего захотелось бы приглядеться повнимательнее к этому невзрачному субъекту, обратил бы внимание на то, что сигареты, так же как  одежда и обувь наблюдаемого очень гармонично соответствовали его внешности. То есть все аксессуары были не слишком дешёвыми, но и не вычурно дорогими. Вот не привлекал он к себе внимание, никак не привлекал! И, похоже, его это вполне устраивало.
 
Тот же, кто появился на аллее буквально через десять секунд после того, как Павел Иванович Чичиков нашего времени (с вашего позволения  мы так и будем его называть какое-то время), уселся на лавочку,  напоминал смесь Ноздрёва и Плюшкина. Вернее их потомка. Буде эти два кардинально разных персонажа в результате какого-то необъяснимого коллапса  вдруг породнились бы. Назло логике, естественному отбору и общественному мнению. Ноздрёв-Плюшкин в отличие от Павла Ивановича не то, что привлекал к себе внимание; просто бросался в глаза. Как огромная, зелёная муха в блюдечке с молоком.  Его невозможно было не заметить, и трудно потом забыть. Прежде всего, его внешний вид. Ассиметричные (на левой щеке значительно реже, как будто выщипанный цыпленок), бакенбарды и огромный, в пол-лица синяк под левым глазом. Тому, кто хоть какое-то время занимался боксом или любым другим видом единоборств, при одном взгляде на этот синяк стало бы ясно – совсем недавно мужчина пережил прямой - правой. Причём бил явно не дилетант. Одежда пострадавшего от удара прямым являла собой такое нагромождение нелепостей и несуразиц, что какой-нибудь известный парижский кутюрье, пожалуй, выпустил бы её на подиум (предварительно, заменив, естественно, носитель), ближайшего из показов. Всякие там  Мадонны, Михалковы и Натальи Порывай, просто утопили бы этот «прикид» в овациях. Поведение потомка столь разных по духу русских помещиков тоже отнюдь не маскировало его на достаточно безлюдной аллее. После того, как его буквально вынесло извне возле первых лавочек, он сразу же спотыкнулся и продолжил движение вперёд, наклонив свой торс практически параллельно асфальту. Поборов, в конце концов, земное тяготение, он резко выпрямился и остановился как вкопанный. Его глаза просто пронзали индифферентно сидящего и явно скучающего первого персонажа. Тот, однако, не обратил на столь пристальное наблюдение никакого внимания. Достав из внутреннего кармана газетку, он углубился в чтение. Ну, отдыхает человек от непомерных трудов, дышит свежим воздухом. И никакие звёзды будущих парижских показов не в состоянии этому помешать. Если вы думаете, что это остановило любопытствующего, не знаете вы Ноздрёвых! С размаху усевшись на соседнюю с Чичиковым скамейку, он продолжил наблюдение практически в упор. Продолжалось это секунд десять, а это довольно долго. Наконец Павел Иванович искоса взглянул на наблюдающего. Тот сейчас же отвернулся, всем своим видом демонстрируя искреннею заинтересованность погодой. То есть, задрав голову вверх, попытался ослепить пролетавших над его головой и ни в чём не повинных воробьёв, бликами своего фингала. Чичиков продолжил чтение. И буквально через пару секунд опять почувствовал на себе пристальный взгляд. Аккуратно сложив газету, Павел Иванович положил её во внутренний карман. После этого всем корпусом развернулся к разноцветному типу и сделал приглашающий жест рукой рядом с собой. Как только тот уселся рядом, Чичиков почему-то отчётливо понял, что через несколько секунд узнает то, что не дано ему будет забыть никогда. НИКОГДА. Даже если забудутся  имена Отца и МАТЕРИ. Даже если забудется дата своего рождения. И как-то сразу стало страшно. Очень страшно.
 - Ну, что? Ноздрёв или Плюшкин, как вас там? Вы ничего не хотите мне сказать? Спросил Павел Иванович очень недовольным, где-то даже брюзгливым тоном и, после небольшой паузы добавил:
 - Можете звать меня Ма... 
 И тут парень похожий на Чичикова запнулся. Его оперативный позывной был «Мартин» и ему разрешалось использовать этот позывной в работе с «клиентами». Только вот не хотелось ему никак обозначать себя для своего собеседника, не хотелось, чтобы тот после встречи запомнил даже оперативный позывной. Честно говоря, субъект был ему крайне неприятен, даже несколько противен. И дело даже не в его внешнем виде. В конце концов, мало ли у кого какая манера вливать себя в пространство, населённое людьми. Бегающие глазки -  вот в чём всё дело. Недаром Сталин не доверял людям, которые отводили глаза. Конечно, смотреть прямо в глаза тигру, который может сожрать тебя через секунду, не очень-то легко. Но, даже если этого не делать, все равно ведь не выжить. Это вам  подтвердит любой, даже самый плохенький дрессировщик. Хотя, конечно, плохих дрессировщиков не бывает. Вернее сказать так – плохие дрессировщики долго не живут. Только вот если человек отводит глаза тогда, когда ему не грозят ни смерть, ни пытка, ни другое насилие над личностью, это - по меньшей мере, неприятно и вызывает подозрение.
     -Короче, разговаривать будем? – Мартин начал терять терпение и произвёл телодвижение, которое должно было продемонстрировать желание уйти.
 Естественно, никуда уходить он не собирался. Но, как говорят на Украине: «понты - вэлыка сила».
     Его собеседник, однако, принял всё за чистую монету. Он подался вперёд, схватил одной рукой Мартина за рукав, вторую молитвенно приложил к груди и, судорожно икнув, торопливо заговорил:
     - То, что я вам сейчас расскажу, может показаться мистикой, фантастикой; как хотите… Но мне вас порекомендовали как человека, который сможет если не поверить, то хотя бы сразу же не оттолкнуть и не уйти…
     - Кто вам меня порекомендовал? -  Грубовато перебил своего собеседника Мартин и сразу же быстро и как-то профессионально внимательно осмотрел пространство вокруг себя.
  Результатом осмотра явился разве что худой, облезлый и очень грязный чёрный кот, который спал, свернувшись клубком на соседней скамейке. Это животное вряд ли могло выдать рекомендацию кому-либо. Да и кто его послушает, бродячего кота?   
  - Этого я вам сказать не могу, - торопливо ответил Ноздрёв- Плюшкин, - об одном умоляю: заберите у меня этот ПРЕДМЕТ! Совсем ведь жизни не стало! Поначалу, как только он ко мне попал, я как дурак обрадовался, а теперь…
 И он с горестным выражением на лице махнул рукой. От него так и веяло безнадёгой и бедой.
     - Да что это за ПРЕДМЕТ такой? – раздражённо спросил Мартин, - и почему вы уверены, что я у вас его заберу? Если это драгоценность – несите в скупку, если какое-нибудь барахло…
     - Мне сказали, - перебил его Ноздрёв, - что ЭТО должно заинтересовать вашу орга…- Мартин метнул в собеседника быстрый взгляд и тот осёкся, - то есть вас, вас, конечно! А я просто на грани отчаяния, поверьте мне.
Просто выбросить его… Как бы вам объяснить? Я пытался избавиться от него разными способами и не один раз, но какая-то сила не даёт мне это сделать. Ну не даёт и всё! Ни спать, ни есть не могу спокойно.
  - Так, любезный! – Ледяным тоном объявил Мартин, -  для того, что бы наш разговор продолжился ещё хотя бы несколько минут, вы должны ответить мне на два вопроса. Кто вас ко мне направил и что это за предмет, в конце концов!? Мне всё яснее кажется, что я попусту теряю с вами здесь своё время. А я человек очень занятой. Если вам нечем больше заняться, то у меня проблем больше, чем у слепого на минном поле. 
 Ноздрёв вздохнул, и то и дело, оглядываясь по сторонам, заговорил, глядя в землю перед собой.

По образованию он историк, специалист по раннему христианству. Мужчина он холостой и выпивающий. Он так и выразился: не пьющий, а именно выпивающий.
И вот как-то раз в одной из довольно низкого пошиба пивной с ним и произошла эта странная и загадочная история.
 
Случилось это утром. Он сидел за столиком один и был, что называется, с конкретного и тяжёлого бодуна. Допивая первую в этот день, а значит самую сладостную кружку пива, думать он мог только об одном. Заказать ещё одно пиво, или всё-таки потратить последнюю наличность на лекарство посущественнее. То есть на сто граммов самой дешёвой водки. Денег было в обрез и пополнение наличного счёта в ближайшее время как-то не предвиделось. Тут и подсел к нему за столик этот тип. При первом взгляде на него Ноздрёв определил: тому ещё хуже. Зная по довольно обширному своему опыту, зачем такие вот типы подсаживаются к незнакомым людям в пивнухах, он сразу же внутренне напрягся. Никого угощать он не собирался. С какой стати? Но коллега по несчастью, как оказалось, вовсе не собирался клянчить на рюмку водовки. Он просто очень хотел отдать историку (именно просто отдать, не прося ничего взамен), ПРЕДМЕТ. Когда Ноздрёв спросил, что это за предмет, тот ему ответил что это гвоздь.
 - Гвоздь? – Тупо и ошарашено переспросил Мартин.

Да, гвоздь. Только очень и очень старый. Когда историк взял его в руки, он сразу понял, что этой штуковине не одна сотня лет. А может быть и не одна тысяча. Изготовлен он был явно вручную, методом ковки. Историк удивлённо спросил у незнакомца, зачем на его, незнакомца взгляд, Ноздрёву может сгодиться этот кусок железа. И тот, свистящим шёпотом, на абсолютном серьёзе поведал, что это один из гвоздей, которыми Иисус Христос был прибит к своему кресту. И пока историк, раззявив рот и тупо глядя на этот кусок железа, переваривал этот бред, незнакомец исчез. Как и не было его.
 
Повисла пауза, которую, однако, уже через несколько секунд, борясь с непреодолимым желанием встать и уйти не оглядываясь, тяжело вздохнув, нарушил Мартин:
     - Слушайте, но вы, же взрослый человек! С образованием. Как же вы могли поверить в эту белиберду? Это же…    
     - Вот именно, - перебил его историк, - вот именно что с образованием! Я же говорил вам, что я специалист по раннему христианству. И вот эти самые гвозди Христовы я, в своё время, избрал как тему своей кандидатской диссертации. Только вот дописать её всё как-то…
    - Ну, понятно, - иронически перебил его в свою очередь Мартин, с ухмылкой оглядывая долговязую фигуру.
    - Да ничего вам не понятно! - С жаром воскликнул потомок антиподов- помещиков, - с первого курса я собирал любые материалы, касающиеся этих самых гвоздей. И тут вдруг в какой-то забегаловке…
    - И именно вам…- тон Мартина был уже не саркастический, а скорее задумчиво – размышляющий.
    - Да, - историк тоже значительно сбавил тон, - именно мне. Так вы что же, думаете…
    - А вы сами об этом не подумали? Хотя, что же я спрашиваю? Вы же в тот момент…
    - Был с похмелья и ничего не соображал, да? – Продолжил вместо Мартина Ноздрёв, - ну, может… Вы где-то и правы. Только вот сейчас, после всего, что произошло со мной, я смотрю на ВСЁ  это совершенно другими глазами. Как вспомню: ЧТО мне пришлось пережить, перенести за последнее время…
    - Так что там с вашими гвоздями? – Мартин всё пытался направить излияния историка в конструктивное русло
 
- А с гвоздями вот что. Гвоздь, вернее гвозди (их было четыре), следуя легенде, был найден царицей Еленой, матерью Константина в Иерусалиме в 326 году вместе с частью Животворящего Креста, на котором распяли Иисуса Христа. При возвращении в Константинополь Елене пришлось один гвоздь бросить в пучину средиземного моря для усмирения бури, второй гвоздь был впаян в императорскую диадему, а два оставшихся по приказу царицы были вмонтированы в упряжку любимого коня Константина, для того, что бы сделать его неуязвимым для врагов. По преданию вот этот гвоздь из упряжки, после смерти Императора сначала был утерян, а потом случайно найден Амвросием Медиоланским архиепископом Милана, где-то в конюшнях. Он выкупил реликвию и изначально поместил её храниться в церкви Святой Теклы, предшественницы Дуомо ди Милано (по другой версии  Святой Гвоздь ему преподнес император Феодосий) и в настоящее время Santo Chiodo находится в миланском соборе и является одной из самых главных tего священных реликвий. По инициативе Святого Амвросия было организовано в первый раз празднество в честь Священного Гвоздя, это произошло в 395 году, и эта традиция сохранилась до сих пор, в наше время праздник проводится ежегодно, в ближайшую к 14 числу месяца сентября субботу сентября. Сам гвоздь помещен в хрустальный контейнер, который огранен в виде креста и вот этот крест прикреплен высоко под куполом над алтарем, если войдя в собор, вы видите в глубине самом центре красный луч, светящийся наверху, знайте, что он извещает, что священная реликвия находится на своем месте. По традиции для того что бы снять Священный Гвоздь сам архиепископ поднимается за ним наверх на высоту 42 метров на специальном подъемном приспособлении - nivola - в виде облака расписанного ангелами (народная молва приписывает разработку конструкции Леонардо). Затем выставляется для обозрения верующих на весь день, в воскресенье реликвию проносят через всю церковь, а в понедельник ритуал проходит в обратном порядке, не лишне напомнить, что все это конечно происходит под пение и молитвы. Вот и получается, что судьба трёх гвоздей более или менее ясна, а вот четвёртый, тот который Елене пришлось бросить в пучину средиземного моря…
 
Мартин вдруг поймал себя на мысли что вот он, взрослый мужчина сидит и, развесив уши и теряя время, слушает полный бред. И главное – никто же ведь не заставляет. Загипнотизировал его этот тип, что ли?
   - Да вы что, на самом деле во всё это верите? – Прорычал он, закипая, - или издеваетесь тут надо мной?
   - Да, - согласился историк, - я и сам не поверил бы, расскажи мне это посторонний человек. Но стоило мне взять его в руки… Прежде всего – он тёплый. Постоянно. Я помещал его: сначала просто в холодильник, потом в морозильную камеру. Он лежал там часами. Но когда я доставал его оттуда, он по-прежнему  оставался тёплым. Разве что покрывался капельками конденсата. У меня есть друг, физик. Он работает с приборами, которые могут измерять температуру любого физического тела. Я носил гвоздь к нему в лабораторию. Как вы думаете, какая  температура у этой, на первый взгляд несуразной железяки? Причём она, эта температура, постоянна.
   - Тридцать шесть и шесть, - иронически и глядя в сторону, пробормотал собеседник историка.
Но взглянув на историка, осёкся. Тот побелел на глазах. Лицо его покрылось крупной испариной, руки сильно дрожали.
   - Откуда вы знаете? – Прошептал он и перекрестился несколько раз.
   - Да успокойтесь вы, ей Богу! – С жалостью глядя на собеседника, сказал Мартин, - ну я просто глупо пошутил и случайно угадал. Ну, даже если это и так, чего не бывает? Даже если у этой железяки постоянная температура. Что из этого следует?
   - Да это же температура человеческого тела! Это температура тела Иисуса Христа! Неужели вы не понимаете?
Историк даже подскочил с лавки, но Мартин потянул его за рукав и тот сел на место. Потом вытер испарину со лба и продолжил:
   - Я уже говорил вам, что мужчина я выпивающий. А у пьяниц (да, я пьяница. Ну, что ж я этого не скрываю), так вот: у пьяниц частенько на утро, с похмелья болит голова. А как вам понравится, что с тех пор как я обладаю гвоздём, у меня голова абсолютно не болит? Даже после самого кошмарного перепоя. Я даже эксперименты над собой ставил. Специально напивался до бесчувствия. А на утро – хоть бы хны! И вообще, я стал прекрасно себя чувствовать. Человек я не очень здоровый. Да и образ жизни у меня… А в последнее время организм как подменили! С женским полом вот у меня всегда было не очень. А впоследствии моей пагубной привычки за последние годы я и думать забыл о сексе. Но как только получил гвоздь…
   И историк, подняв голову к небу, вздохнул и мечтательно закрыл глаза. Видно было, что нахлынули воспоминания. И воспоминания эти были очень приятными.
   - Так почему же вы хотите избавиться от такой полезной вещи? – Удивлённо спросил Мартин, - почему вы обратились в нашу орга…гм,… почему вы обратились ко мне?
   Историк опустил голову и в буквальном смысле увял. Как цветок одуванчика во время весеннего заморозка.
   - Страшно мне, - прошептал он, - нечистая за ним ходит. А значит и за мной. Забрать напрямую они у меня гвоздь не могут. Я это понял почти сразу. Вот и делают мою жизнь невыносимой. Доводят меня до того, что бы я сам им его принёс. Если бы не они, разве я по своей воле когда-нибудь захотел бы расстаться с гвоздём?
   - Кто это «они»? – Тоже шёпотом спросил историка его собеседник, - есть конкретные люди, которые вас преследуют?
   - Если бы конкретные, если бы люди…- вздохнул историк, - я же говорю - нечистая сила.
   - Слушайте, уважаемый, а вы не пробовали не пить с недельку? – Иронически спросил Мартин, - глядишь – и нечистая сила пропала бы. Знаем мы эту нечистую силу: зелёные чёртики, белые крокодилы…
   - Вы мне не верите? А как назвать то, когда чайник, надёжный дедовский чайник с кипятком вдруг обрывается с креплений ручки прямо мне на ноги? Я потом осмотрел этот чайник. Оба винта, что держали ручку, надёжные латунные винты, имели аккуратные срезы. Как будто ножовкой кто-то подпилил. Притом, что гостей я, по понятным причинам принимаю крайне редко. А кошка, соседская кошка Клавка? Я её помню ещё котёнком. Частенько угощал её колбаской, когда шёл домой с продуктами. Так вот эта ласковая умненькая кошечка недавно ни с того, ни с сего вцепилась мне в ногу и буквально вырвала оттуда кусок мяса.
   Историк приподнял штанину, и взору его собеседника предстала худая, волосатая нога, обвязанная грязноватым бинтом.
   Нельзя сказать, чтобы зрелище было очень приятным. Сквозь бинт проступала кровь.
   - Кирпичи, которые падали мне, чуть ли не на голову в белый день среди ясного неба, - продолжал историк, - я и не считаю. Иногда, когда не в запое, я играю в шахматы у себя во дворе. Так вот недавно, во время партии я получил по морде. Вы, конечно, заметили синяк. И от кого получил?! От милейшего Сигизмунда Яковлевича. Он профессор ботаники. Интеллигент в четвёртом поколении! А тут, опять же, ни с того, ни с сего, поднимается во время партии и, профессионально так, въезжает мне в личность. Да ещё с такими выражениями, которых я от него никогда и не слышал. Он впоследствии долго извинялся, конечно, но в конце извинений испуганно так  признался, что почувствовал непреодолимое желание ударить меня. Говорит что, мол, было так: вот сейчас если не ударю – умру. И  главное дело – ни боксом, ни какими-то другими видами единоборств этот ботаник, естественно никогда не занимался. Говорит: как будто кто-то другой вместо него бил.
 - Чайник дедовский, старый, - начал размышлять вслух Мартин, - кошка могла взбеситься. Кирпичи… Ублюдков, к сожалению хватает. Мало ли вы кому в пивной отказали в дармовых сто граммах. Могли с балкона зашвырнуть, пытаясь отомстить. А ваш ботаник… С людьми иногда такие метаморфозы происходят, что только диву даёшься. Интеллигенты и в четвёртом и в пятом поколении режут друг друга как свиней, без зазрения совести. И самое главное: где же эти ваши «они», то бишь нечистая сила? Пока я вижу лишь цепь несчастных случаев. Поверьте, очень много людей, так же как и вы страдают от явления, которое называется «Беда одна не приходит». Так что же, во всём обвинять нечистую силу, что ли? Это было бы слишком просто.
 - Я в церковь хотел его отнести, - очень тихо, почти шёпотом молвил историк, - так не то, что вовнутрь зайти, близко не смог подойти. Не пускает кто-то. Ладно, думаю: подожду священника и отдам из рук в руки. И вот батюшка идёт ко мне навстречу, а я слово вымолвить не могу. Челюсть как будто морозом прихватило. Вы гвоздь берёте или нет? Я каждой клеточкой своей чувствую: если я сейчас не избавлюсь от него, прямо здесь и умру. Мне кажется, до сих пор меня только предупреждали. А сегодня возьмутся всерьёз. Так берёте?
 Он взглянул на своего собеседника.
Тот задумчиво курил, глядя прямо перед собой. Молчание длилось добрых минута – полторы.
- Давайте, - решился, наконец, Мартин.
   Гвоздь оказался таким, каким он себе его и представлял во время недолгого разговора с историком. Просто кто-то взял кусок толстой железной проволоки и в нагретом состоянии кое-как придал этой железяке форму гвоздя. Мартин попробовал пальцем то, что должно было служить остриём у этого прута, и мысленно содрогнулся. Какую муку должен был испытывать человек, в ладонь которого забивали этот тупой предмет!
Впрочем, поправил он сам себя, кто сказал, что острый меч намного приятнее тупого? Просто быстрее наверно.
   Теплоты особой Мартин от гвоздя не почувствовал. Но и не было от него того характерного холода, который чувствуешь беря в руку любую железную вещь.
 
А историк уже стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Видно было невооружённым глазом: не уйти ему хочется, убежать. Что называется: «Со всех ног».
   - Ну, так я пойду? – Как-то уж очень просительно произнёс он. Ещё немного и он взял бы низкий старт.
   - Идите, конечно, - равнодушно ответствовал его собеседник, - если что, я с вами свяжусь.
   - Как? – Развернулся всем корпусом, разлетевшийся было свалить Ноздрёв, - как вы сказали? Что значит «если что»? Вы уж извините, конечно, но мне как-то не очень хочется с вами снова встречаться.
   - Отчего же? – Великосветским тоном гусарского поручика графа Ростова спросил Мартин.
   - Да ведь вы же меня презираете! – Как-то по-заячьи дёрнулся всем телом историк, - вот я вам душу изливаю, делюсь с вами самым сокровенным, а чувствую: я вам глубоко противен!
   - Послушайте, любезный, - Мартину понравилось быть графом Ростовым, - в свете последних событий, наши с вами взаимо-ощущения  не имеют никакого значения. Извините за каламбур. Я взял у вас ПРЕДМЕТ, а значит и всю ответственность за него. Если понадобиться ваша консультация как историка, или любая другая помощь… Будьте уж так любезны! В организации, которую я представляю (историка слегка передёрнуло), просить просто не умеют. Вы прекрасно знали, с КЕМ связываетесь. И кстати, если надумаете ноги разрисовать, – неожиданно по-блатному выразился Мартин, - не советую. Мне прекрасно известны ваш адрес и место работы. А так же то, где проживает ваша троюродная тётушка.
   Когда историк, слегка пошатываясь и поминутно оглядываясь, ушёл, его собеседник какое-то время сосредоточенно думал. Когда же он уже приподнялся, было чтобы уйти, на голову ему шлёпнулось что-то небольшое, скользкое и противное. Носовой платок, которым Мартин вытер голову, продемонстрировал обыкновенный, птичий помёт. Задрав голову, Мартин не обнаружил ни одной птицы. «Что, уже?» - подумал он.
                *                *                *
   Французский писатель Морис Дрюон в одном из своих произведений написал: « Случай это, так сказать, резерв Господа Бога». Нельзя отказать великому писателю в проницательности. Очень много в жизни любого человека зависит от случая. Зачастую именно случай приходит на помощь в самых безвыходных ситуациях. Причём спасает он: как простого человека, так и всесильного  диктатора. Однако ещё чаще губит.
   Именно об этом и размышлял по дороге в своё ведомство тот, кто был очень похож Чичикова нашего времени. Когда шеф вызвал нашего героя к себе в кабинет и дал задание встретиться  «с каким-то неврастеником», как он образно выразился, Мартин не ждал от этого задания ничего необычного. В его ведомство довольно часто звонили сумасшедшие. По роду своей деятельности наш герой и его коллеги просто обязаны были реагировать на ЛЮБЫЕ сигналы, касающиеся безопасности страны.
 
И вот сейчас Мартину пришла на ум хохлацкая поговорка: «Дэ в бога заяц, дэ в чёрта батька?» Хотя, конечно начальство-то наверняка знало и про зайца и про чёрта. Наш герой же ломал себе голову: где этот гвоздь, а где безопасность страны? Между прочим, спец-агенту пришла в голову и ещё одна мысль. Если этот историк-алкоголик прав, то глава любого из направлений христианской религии не пожалеет никаких средств для того, чтобы стать обладателем этой реликвии. Впрочем, мысль эта как пришла, так и ушла. До срока. 
 
А уже через секунду наш герой обнаружил себя заносящим ногу над круглым отверстием канализации. Только вот люк это отверстие не закрывал. Тренированная реакция не подвела. Отклонившись назад, Мартин по инерции шлёпнулся на пятую точку.
   - Понажираются с самого утра, - проворчала проходящая мимо бабка.
   Старой карге, было невдомек, что если бы не сидящий в нелепой позе Мартин, которого ей пришлось обходить (а заодно и зияющий колодец), летела бы она сейчас к центру земли со скоростью… Да не важно с какой скоростью! Очень быстро летела бы. С ветерком, скажем так.
   Пока наш герой поднимался и отряхивал сзади брюки, ему в голову пришла ещё одна мысль. У человека с менее тренированной реакцией, в этой тёмной арке, отделяющей двор от улицы, было бы очень мало шансов выжить. Скорее всего – разбился бы этот человек.
 
Это Мартин ясно понял после того, как осветил фонариком дно колодца. Две задвижки с выдвинутыми штоками и вертикально торчащие куски арматура, хищно блеснувшие в свете фонарика, оставляли ротозею с плохой реакцией очень мало шансов на выживание. А ведь Мартин шёл на встречу с историком этой самой дорогой. И люк был на месте. Это он точно помнил. Потому, что тогда наступил на люк и слегка поскользнулся. Что же получается? Теперь, когда Мартин стал обладателем гвоздя, предупреждают уже его? Или всё-таки дурацкая случайность? Продолжив путь, наш герой теперь уже зорко смотрел по сторонам и под ноги. И всё равно, просмотрел опасность.
   - Эй, дядя, закурить не найдётся?
Вопрос этот исторгнул из себя один из двух довольно крупных подростков, которые как из-под земли выросли за следующим поворотом двора. «Двое всего лишь, - подумал Мартин: - Чепуха!» И ошибся. С другой стороны подходили ещё трое.
   Это только в кино Брюс Ли, Ван Дам и Сталлоне отражают нападение шайки хулиганов, которые выстраиваются в шеренгу и нападают по очереди. В реальности против пяти отморозков, окруживших  со всех сторон, даже у самого тренированного бойца шансов нет. Совсем. Однако наш герой всю свою не очень-то долгую жизнь прожил под девизом: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»
   - Не курю и тебе, сынок не советую, - сплюнув по-блатному сквозь зубы, ответил он и постарался поплотнее прижаться спиной к ближайшей стене. Сто восемьдесят градусов для того, кто обороняется, намного приятнее, чем  триста шестьдесят. Да и стенка сзади. Успел уклониться - и твой противник взвыл от боли, разбив кулак о кирпич. Это вам подтвердит любой единоборец.
   Мысленно выбрав того, кого придётся «вырубать» первым, а опытный боец всегда выбирает того, кто поближе и послабее, Мартин, машинально сунул руку в карман и нащупал Гвоздь.
   - Молодые люди! А не слишком ли вас много против одного? -  Послышался голос с до боли знакомой хрипотцой. Прозвучал он оттуда, откуда только, что пришёл наш герой.
   И двое мужчин лет сорока подошли и встали рядом с ним. Тот, который задал вопрос хулиганом, очень напоминал Шерлока Холмса, а второй (вы не поверите!), как две капли воды был похож на доктора Ватсона. Трое против пятерых. Далеко не кислый расклад!
   
Очевидно, малолетки это поняли почти сразу. Потому что, слегка помедлив, растворились в подворотне.
   - Разрешите представиться...- Начал было, тот, с хрипотцой в голосе.
   - Прошу прощения, - галантно перебил его Мартин, - но, по-моему, в этом нет необходимости. Я вас сразу узнал. Главное это то, что появились вы как нельзя более, кстати, и вовремя.
   - Мне кажется, однако, - с лёгкой улыбкой сказал  человек похожий на Шерлока Холмса, - что вы принимаете нас не за тех, кем мы являемся на самом деле.
   - В любом случае, - ответил наш герой, протягивая руку, - я глубоко признателен  вам, -  он пожал руку первому спасителю, - и вам доктор.
   - Но уверяю вас...- Как-то несколько фальшиво приложил руку к груди мужчина похожий на доктора Ватсона.
   - Ах! – Опять перебил Мартин, - эти хулиганы заставили меня забыть элементарные правила приличия! Разрешите МНЕ представиться...
   - А теперь пришла моя очередь вас перебить, - слегка насмешливо сказал нью-Шерлок Холмс, - представление совершенно излишне. Мы вас прекрасно знаем. Вы уж извините, но мы следили за вами какое-то время.
   - Следили? За мной? – Нахмурился наш герой.
Повисла неловкая пауза. Что он, спецагент Мартин знает об этих джентльменах? То, что они очень похожи на персонажей известной детективной серии? И всё.
   А они, оказывается, следят за ним «какое-то» время. 
   В связи с родом своих занятий, наш герой очень не любил, когда за ним следят. Да и кто собственно это любит?  Потому, что в девяти случаях из десяти следят за кем-то не друзья. Далеко не друзья.
   - Ну, вот, вы уже и нахмурились. – Добродушно улыбаясь, заметил первый спаситель.
   - А вы находите, что у меня нет причин хмуриться? – сухо спросил спасённый.
   - Дело в том, уважаемый, - как-то очень мягко произнёс нью-Ватсон, - что мы следили не за вами. Вернее – не совсем за вами. Нас очень интересует судьба ПРЕДМЕТА, обладателем которого вы на данный отрезок времени являетесь.
   - Так значит, вас интересует предмет?
   Прослужив достаточное количество лет в секретной организации, спец-агент Мартин уже полагал, что его очень трудно будет кому-либо удивить. Однако сейчас он удивился. Весьма.
   - Видите ли, - проговорил нью-Холмс, внимательно следя за каждым движением своего собеседника, - нас интересует не только сам ПРЕДМЕТ, но и судьба тех, кто им какое-то время владеет.
   - То есть вы хотите сказать...
   - Да, мы следили за историком, а до него за тем, кто прежде был обладателем гвоздя, - спокойно продолжил второй спаситель, то, что буквально повисло у Мартина на устах.
   - Но позвольте! – Как-то по-детски возмутился Мартин, - я ведь вас совершенно не заметил! А я, знаете ли, немного разбираюсь как в слежке, так и в уходе от неё.
   - У каждого есть свои маленькие секреты.- Скромно потупился двойник доктора Ватсона.
 
Опять повисла пауза. На это раз просто зловещая. Вот они стоят перед ним и ведут себя вполне доброжелательно. Но, то ли случайно, то ли... Кто знает? Расположились они так, что один стоял по правую руку спец-агента, а второй по левую. Решив кое-что проверить, Мартин сделал едва уловимое движение.
   - Умоляю вас, - быстро произнёс двойник Холмса, - не делайте глупостей! Мы вам не враги. В друзья ваши мы набиваться не станем, но в одном я вас могу твёрдо уверить. Вреда мы вам не причиним. Зато сможем попробовать помочь
   - Для того чтобы убедить меня в том, что вы не враги, - чётко и раздельно произнёс наш герой, - вы должны рассказать мне всё.
   И, заметив тень сомнения на челе двойника великого сыщика, добавил:
   - Ну, хотя бы по возможности.
  Через пять минут они сидели в одном уютном кофе, которое находилось неподалёку от места встречи столь кардинально разных персонажей.
 
- Прежде всего, во избежание дальнейших недоразумений (а я вижу, что вы нас явно принимаете за тех, кем мы на самом деле не являемся) я хотел бы представиться. Меня зовут Дарк, а моего коллегу доктор Уайт.  Да, мы англичане, да мы частные детективы. Но никакого отношения ни к Шерлоку Холмсу, ни к доктору Ватсону мы не имеем. Итак, в один из скучных, промозглых вечеров, - закурив трубку, начал повествование частный детектив Дарк, - мы с моим другом коротали вечер за рюмкой бренди. Дело, которое мы расследовали накануне, было успешно завершено. Казалось бы – наслаждайтесь заслуженным отдыхом! Но не знаю как вы, а я  не умею долго отдыхать. Скучаю без работы. Поэтому, когда наша квартирная хозяйка и экономка  доложила о посетителе, мы оживились. Несмотря на то, что было уже поздновато для визитов.
   
Мужчина, который предстал перед нами через тридцать секунд, выглядел слегка необычно. Ну, что ж, мы с коллегой привыкли к необычным посетителям. Смотрелся он лет этак на сорок. Довольно высокого роста. Чуть меньше двух ярдов. Очень худой и в пенсне. Но прежде всего, бросалось в глаза то, что он был очень напуган. Представился он, как секретарь Парижского географического общества, географ, путешественник.  Повествование его было путанным и очень бессвязным. Я берусь передать суть рассказа более или менее связно, хотя это будет и нелегко. В одном из своих путешествий наш географ натолкнулся на необходимость пересечь Средиземное море.
   Что может быть скучнее для путешественника, жаждущего открытий, чем время, потраченное на преодоление этой, изученной со всех сторон водной преграды? Средиземное море, прочёсываемое исследователями вдоль и поперёк вот уже несколько сотен лет подряд, давным-давно уже считается бесперспективным в плане исторических, биологических, а тем более географических  открытий. Посему сердце секретаря Парижского географического общества не издало ни малейшего намёка на волнение, когда ему предложили понырять на глубину неподалёку от острова Кипр, где он вынужден был сделать остановку в ожидании попутного корабля.  Ныряльщик из географ был никакой, поэтому он пользовался опекой местного, киприотского рыбака, который казалось, был рождён от брака дельфина и русалки.
  Кстати, неплохой сюжет для стихотворения, а ещё лучше песни. Путешественник решил воспользоваться случаем и изучить небольшой отрезок караванного пути судов из Иерусалима в Стамбул, который вот уже много столетий пролегал неподалёку от восточного берега острова. По мнению географа в этой части Средиземного моря, на дне могли ещё встретиться участки, таящие в себе исторические находки. Когда на небольшой, вёсельной лодке географ и островной абориген прибыли к месту ныряния,  край острова едва виднелся на горизонте. Море было спокойным, глубина, по уверению аборигена, не очень большая. Перед тем как начать погружения, киприот объяснил, что хотя акул в этих местах и не так чтобы очень много, но они имеют место быть. Поэтому нырять лучше по очереди. Один ныряет, другой контролирует окружающее пространство на предмет акул. После чего роли меняются. Снаряжение состояло только из масок для ныряния. Поскольку оба ныряльщика не курили, донырнуть до дна, какое-то время его обследовать и вынырнуть, для них особого труда не составляло. Всё шло более или менее спокойно. То есть до того спокойно, что через пару часов начало уже поднадоедать это ныряние, вытряхивание воды из ушей и даже красоты подводного мира. И вот когда они уже собирались, образно говоря, сматывать удочки, киприот  случайно (СЛУЧАЙНО) уронил свою маску за борт.
   Пока маска тонула прямо под лодкой, произошёл небольшой спор. Географ убеждал киприота, что, мол, Бог с ней, с этой маской, он ему новою купит! На что абориген возражал что, во-первых: он к этой привык, а во-вторых, что не собирается часть своего вознаграждения за эту экскурсию тратить на новою маску. Пока путешественник попытался ему объяснить, что маска будет подарена сверх вознаграждения,  киприот уже был в воде. Когда он вынырнул, в одной руке у него была маска, а в другой зажат какой-то небольшой предмет. Свесив обе руки за борт, киприот, жадно пополняя запас воздуха в лёгких, как раз собирался что-то сказать, когда лицо его исказилось от невыносимой боли. Руки его разжались,  маска и предмет упали на дно лодки, а сам он какой-то неведомой силой был увлечён на дно. Вода вокруг лодки забурлила и окрасилась в багровые тона. Акулу (если это была акула), географ так и не увидел. Как не увидел он больше никогда своего экскурсовода.
   Каким образом он добрался до берега, путешественник не помнил. Однако кровавые мозоли, которые обнаружились на его ладонях  следующим утром, свидетельствовали о том, что грёб он очень быстро. Следствие, которое киприотские власти возбудили по факту пропажи своего гражданина, чуть не засадило путешественника в каталажку. Но путешественник воспользовался правом одного звонка и связался с  Парижским географическим обществом. Буквально через пару часов на имя главы полицейского департамента острова Крит пришла телеграмма, из которой  явствовало, что член-корреспондент  географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Вены, Нью-Йорка, почётный член Королевского географического и этнографического института восточной Индии просто не может быть убийцей.
   Вне всяких сомнений имел место банальный, несчастный случай на воде. Акулы в Средиземном море – явление не редкое, репутация у географа – безупречная, мотивов для убийства человека, которого он знал всего несколько часов – ноль. Через короткий промежуток времени  об этом страшном происшествии путешественнику напоминали лишь раны на ладонях и предмет, который, несмотря на пережитые потрясения, ему удалось сохранить. Я надеюсь, Любезный Мартин, вы уже догадались, что это за предмет? Вот вы головой киваете, значит догадались. Далее же произошли события, которые собственно и побудили секретаря Парижского географического общества  обратиться к нам. Разного рода проблемы и несчастья посыпались на него, образно говоря,  как из рога изобилия. Прежде всего: пропал его багаж. Весь. То есть наш географ остался в буквальном смысле, в чём мать родила.
   Шорты, в которых чудом сохранился ПРЕДМЕТ, и поношенная майка не в счёт. Опираясь на остатки своего расшатанного авторитета, и пользуясь южным гостеприимством местного населения, путешественник опять связался  с  Парижским географическим обществом. Те оплатили его проезд на родину.
   Хотя тон сопроводительного послания был уже слегка раздражённый. И что вы думаете? Корабль, на котором он плыл, чуть не затонул у берегов Франции. И вот наш географ...
   - Это мне напоминает, - с улыбкой перебил Мартин сыщика, - один анекдот. Некой проститутке гадалка нагадала, что она (проститутка) утонет. Соответственно путана, стала избегать любой водной поверхности по определению. Реки, озёра, даже небольшие ручейки она обходила за несколько километров. О морях и говорить не приходится. Прошло три года. И вот один из постоянных клиентов предлагает жрице любви круиз по Средиземному морю. Да, да именно по Средиземному морю. Всё включено, плюс дополнительная оплата за услуги интимного характера. Три года прошло, может гадалка ошиблась? Или предсказательница из неё не в дугу? Так подумалось путане. В общем, после долгих раздумий, она согласилась. И вот, после того, как огромный, трёхпалубный, круизный лайнер отплыл достаточно далеко от берега, он начал тонуть. «Господи!» - взмолилась проститутка: «Неужели из-за меня одной ты погубишь столько ни в чём не повинных людей?!»  «Как бы ни так!» - отвечал ей Господь « Я вас, бл... й три года собирал!»
 
 - Смешно.- Без тени улыбки произнёс частный детектив. – Так вот, наш географ был чудом спасён английским судном, приписанным к доку Ливерпуля. И поскольку судно несло в своих трюмах стратегический груз для обороны страны... Короче говоря, наш бедный путешественник попал в Англию. Капитан, в силу полученных инструкций, не имел права, приставать ни какому другому берегу, кроме английского. По не писанному морскому кодексу: спас тонущих, доставил в любой порт, на земную твердь – выполнил свой долг. Таким образом, нам и удалось встретиться со столь необычным человеком. Помог случай.
    - Случай. – Едва слышно произнёс Мартин, - опять случай...
   - Да, - Дарк откинулся на спинку стула, - именно случай. Если бы не он, ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, мы бы с моим коллегой...
   - Так бы до сих пор и сидели на Бейкер стрит, - язвительно перебил  сыщика спец-агент, - за рюмкой бренди.
   - Мне кажется, что ваш сарказм слегка неуместен, - очень сухо заметил Уайт, - поскольку далее произошло нечто вообще из ряда вон выходящее. После того, как географ начал доставать ПРЕДМЕТ, для того чтобы нам его показать, они исчезли. Оба, географ и ПРЕДМЕТ.
   - Так вы его не видели? – Задумчиво спросил Мартин, - ПРЕДМЕТ вы не видели?
   - К сожалению...- начал, было, Уайт, но осёкся, взглянув на своего  друга. А тот в упор, не моргая, смотрел на спец-агента. Так, наверно (автор сам никогда не видел), смотрит удав на кролика. Только вот при всей заурядности своей внешности, на кролика Мартин никак не был похож. Ни капельки. Совсем.
   - Ну, да ладно, - весело сказал он, поднимаясь из-за стола, - ещё раз большое спасибо вам за помощь и разрешите откланяться. Начальство ждёт, знаете ли. Это вам, свободным художникам, вольнО рассекать по всему белому свету, а мы люди подчинённые. Нам без приказа даже пук...
   - Сядьте,  Мартин, - негромко, но очень внушительно процедил сквозь зубы Уайт. -  Сядьте и прекратите этот балаган. Неужели вы могли подумать, что вот так просто сможете уйти? Мы ещё с вами не закончили.
   - То есть вы хотите сказать, - благодушно поинтересовался наш герой, усаживаясь на стул, - что, захоти я уйти, вы мне помешаете это сделать? Ну, сэр Уайт, это знаете ли, ни в какие ворота. Такие благопристойные...
   - Не надо, не надо, - морщась как от зубной боли, уже не процедил, а как-то даже прошипел частный  сыщик, - присваивать меня титул, который сможет даровать лишь королева Англии. Заслужу как-нибудь и без вас. Вы, я вижу, не понимаете всю серьёзность ситуации, в которой оказались. Вы понимаете, что рискуете жизнью, каждую секунду? Сколько раз вы попадали в трудные ситуации, с тех пор как стали обладателем предмета?
   - А вы значит, мои ангелы хранители? – Иронически спросил Мартин, - вот так – ни за что, ни  про что.
   - Ну, по меньшей мере, один раз мы вам, скажем так, помогли, - рассудительно заметил Дарк.
   
И в этот момент на стул рядом с Мартином уселся мужчина. Причём произошло это так неожиданно, как будто он материализовался   из воздуха. Только что его не было и вот - уже сидит. Сидит и в правой руке как-то по-особому, по – восточному держит пиалу (наш герой скосил глаз), явно с зелёным чаем. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет. Короткая стрижка густых чёрных волос с проседью плавно и как-то совершенно естественно переходила с совсем уже седых висков в короткую тоже с проседью бороду. На смуглом, умном лице, как две блестящие маслины, тёмно- карие зрачки с искоркой, оттеняемые ослепительно белыми белками. Одет он был более чем просто. В обычную, городскую одежду. Однако было видно, что одежда эта была ему не привычна.
Привык же он явно к чему-то более просторному и широкому. Возникшую посредством своего появления паузу прерывать он явно не собирался. По-простецки отхлебнув чайку из пиалушки он, не мигая, смотрел смеющимися глазами на сыщиков, сидевших напротив. На Мартина он вообще не обращал никакого внимания. Однако спец-агент вдруг ощутил странное чувство. Ему стало удивительно спокойно. Как будто с появлением этого узбека (а это был явно узбек), ушла какая-то тревога с души. Опасность не миновала, а тревога ушла. Так бывает.
   
Сыщиков же при виде узбека в буквальном смысле этого слова передёрнуло. Причём обоих одновременно. Подскочили они на своих стульях до того забавно, что Мартин не смог сдержать улыбку. Где-то когда-то он им явно здорово насолил. Уайт, добродушный нью-Ватсон, с его пшеничными усами и водянистыми глазами флегматика, даже не пытаясь сдерживаться, что на англичанина не похоже,  практически прорычал:
   - Опять вы? Ну, знаете! Когда мы расстались с вами в Самарканде, я очень надеялся  на то, что никогда! Вы слышите: НИКОГДА, не увижу больше вашу наглую, улыбчивую физиономию! Вы, что, нас преследуете?
   - О, многоуважаемые английские джентльмены! – Нараспев, как принято в Средней Азии, затянул в ответ сын пустыни, - откуда столько ненависти к бедному узбеку? Я, например, очень рад снова встретиться с вами, да пошлёт всемилостивейшей аллах благоденствия вам и вашим близким! В чужом краю очень приятно встретить знакомых. Зашёл выпить чайку, а тут вы сидите. Ну как не подойти? Всё-таки, не чужие.
   И улыбнулся откровенно издевательской, насмешливой улыбкой. Его, возникшая ситуация, похоже, забавляла.
   - Вот Мартин, - откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, произнёс Дарк, - разрешите представить вам: Насреддин. Человек, которому мы отчасти обязаны встрече с вами. Признаться, никогда не думал, что какой-то узбек сможет принести столько проблем. Ну, да ладно, вернёмся к нашим баранам. После того, как наш географ так внезапно исчез, - великий сыщик горько ухмыльнулся, - по-английски, так сказать, не прощаясь. Мы с моим другом взяли под наблюдение все пути сообщения, ведущие в ближайший порт. Однако всё было тщетно, француз не появлялся. Но вторые сутки, убедившись, что ждать бесполезно, мы прибыли в Ливерпуль. Здраво рассуждая, географ должен был убыть с острова так же, как прибыл. Ливерпульский порт был ему знаком и вряд ли он выбрал бы какой-нибудь другой для возвращения на родину. И вот в одном из пабов неподалёку от порта мы СЛУЧАЙНО обнаружили нашего путешественника. Он сидел за пинтой портера и мило беседовал с этим вот субъектом. Дарк почти брезгливо ткнул трубкой в белозубо улыбающегося узбека.
   - Правда, одет он был совершенно по-иному. -  Продолжил Уайт, сменив нью-Холмса, как один гребец сменяет другого на вёслах, - кто-то довольно ловко завернул его в немыслимую по  размерам белоснежную простыню.
   - Совершенно верно, о наблюдательнейший из сыщиков. – С явной насмешкой произнёс Насреддин, - это был ихрам, одежда в которую мусульманин одевается до и сразу после того как совершает хадж. 

Хадж - паломничество мусульман в Мекку к мечети Масджид аль-Харам, считающееся в исламе пятым «столпом веры». Совершается в начале двенадцатого месяца мусульманского лунного календаря, вследствие чего этот месяц и получил название «зу-ль-хиджжа» - «обладающий паломничеством». Корень «хаджа», имеющее древнесемитское происхождение и означающее «обходить вокруг», приобрел в арабском языке значение «отправляться в паломничество». Хадж отмечает три знаменательных события в истории ислама: прощение и воссоединение Адама и Хаввы (Евы) после их изгнания из Рая, принесение в жертву пророком Ибрахимом (Авраамом) своего сына Исмаила и жизнь Пророка Мухаммеда как пример смирения и покорности Всевышнему. Согласно учению ислама, хадж должен совершить хотя бы один раз в жизни каждый мусульманин, который в состоянии это сделать. По окончании обряда он получает почетный титул хаджи и право носить зеленую чалму. После того, как все положенные круги вокруг Каабы были пройдены и все обряды соблюдены, мы с группой весьма небедных моих земляков на обратном пути, решили посетить Англию.
 
-Холодная страна, - пожаловался Ходжа, - солнца совсем нет. Дожди, дожди и ещё раз дожди посылает всемилостивейшей аллах на этот край гяуров.
   Узбек, поймав на себе сразу два неприязненных взгляда, смущённо кашлянув, поправился:
   - Я хотел сказать, что родина Шекспира и Диккенса могла бы быть и потеплей.
   «А этот азиат не так прост, как хочет казаться»,- подумал Мартин, внимательнее приглядываясь к Насреддину. Тот же, хлебнув чайку, продолжил:
   - Посетив практически все экскурсионные объекты, и вдоволь намёрзнувшись в этой... Гм... Стране  Конан Дойля и Агаты Кристи, мы вернулись в Ливерпуль. Там в ожидании попутного судна, мы коротали время в английской чайхане под смешным названием «паб». И вот, когда до отхода нашего корабля оставалось всего несколько часов, ко мне за столик и подсел этот долговязый и насмерть перепуганный человек. Он сказал, что, судя по нашим одеждам, мы люди, недавно совершившие святой обряд. Сколь радостно бывает хоть иногда встретить человека хоть и чуждой веры, но знающего и образованного. Так вот, поскольку я один из осветившихся, именно мне этот чудак и захотел отдать этот странный предмет. О сколь таинственен СЛУЧАЙ, который Аллах  не так уж часто посылает нам! При этих словах Насреддина все трое окружавших его мужчин вздрогнули и переглянулись.
 
 -Аллах наградил меня наблюдательностью, - продолжил Хаджа, - и я сразу приметил сколь пристально, стараясь казаться равнодушными, эти два почтенных джентльмена, - он указал пиалой на Дарка и Уайта, - наблюдали за мной и долговязым  из-за самого дальнего столика, стоящего в углу. О, этот чудак, конечно, их не заметил! Когда я забрал у него предмет, завёрнутый в носовой платок, он чуть не подпрыгнул от радости до потолка, и его как ветром сдуло. Я же подсел к своим землякам и через положенное время вместе с ними отправился на корабль.
   
- А мы с моим другом, - прямо-таки кипя от бешенства, прошипел нью-Шерлок Холмс, - с ног сбились, отыскивая среди двух одинаковых, завёрнутых в простыни обезьян, того, кому этот полоумный географ отдал ПРЕДМЕТ!

Ходжа Насреддин престал улыбаться. То, что его назвали обезьяной, ему явно не понравилось. Но Дарк, казалось, этого не заметил.
   - О том, как мы следом за этими... Гм... Паломниками, добирались до Средней Азии, можно написать отдельную книгу. Кстати, не плохая идея. Да, мой дорогой друг Уайт? Так вот, в Коканде, на базаре мы окончательно растерялись. Там эти... Паломники просто-напросто разошлись в разные стороны. А мы остались... Как это по-русски? У треснувшего корыта...
   - У разбитого корыта, - подсказал наш герой, - кстати, откуда, вы и ваш коллега так, хорошо,  знаете русский язык?
   - При нашем роде деятельности, - ответил за двоих доктор Уайт, - лингвистические познания просто необходимы. Существует система, с помощью которой за пару месяцев можно выучить любой язык. Кроме, конечно японского, китайского, корейского и других жёлто-задых народностей.
   «Однако кто бы мог подумать, - пришло на ум Мартину, - что Дарк и доктор Уайт окажутся такими махровыми шовинистами?»
   
- Ну, да Бог с ним, с языком, - продолжил Уайт, - в совершенном отчаянии мы сидели на следующий день в местном пабе со смешным названием «чайхана». И что вы думаете? Этот субъект подошёл к нам сам! Сам! Подошёл и с наглым видом заявил, что ему, видите ли, стало нас жаль. Только вот Предмета у него уже нет. Нет, ну какая наглость! Когда тебя жалеет цивилизованный человек – это одно. А когда...
   - Во время путешествия на родину, - перебил его Насреддин, обращаясь теперь исключительно к одному Мартину, - я заметил несколько особенностей этого удивительного Предмета. Он лечит любые заболевания. Однако притягивает неприятности и даже несчастья к тому, кто им обладает. И самое главное – его невозможно украсть. То, что он тёплый, я сразу заметил. А вот то, что он становится нестерпимо горячим, если его пытаются украсть, заметил карманник, который попытался стащить его у меня во время толчеи при посадке на корабль.
   Меня зажали со всех сторон, когда я пробирался к трапу ведущему на судно. Как вдруг прямо в ухо мне кто-то пронзительно взвизгнул. Я оглянулся и увидел проходимца явно из местных, который усиленно работая одним локтём, пробирался в толпе прочь от меня. Вторая его рука была поднята высоко над головой. Прямо на глазах на ладони этой руки вздувались волдыри от ожога. Я машинально сунул руку в карман и ощупал предмет. Он был тёплый. Просто тёплый. Я уже говорил вам, что Предмет лечит любые болезни. Любые. Почему я так в этом уверен? У меня застарелая экзема. Для тех, кто не в курсе: экзема это болезнь кожи. У кого как, а у меня на пальцах кожа время от времени начинает шелушиться и слазить, обнажая мясо.
   
Чем я только не лечился! Ничего не помогло. Я и хадж-то совершил отчасти для того, чтобы излечиться. Но видно велики были мои прегрешения, и аллах не послал мне исцеления. В Англии моя болезнь обострилась до предела. Скорее всего, от сырого климата. После того, как я положил предмет в карман, болезнь моя прошла за одну ночь. Напрочь. Совсем. И теперь, когда Предмета нет со мной довольно продолжительное время, болезнь не возвращается. Как и не было её. И во время обратного путешествия, и на базаре в Самарканде, меня сильно забавляли эти англичане. Как они пытались вычислить, у кого из нас находиться предмет! Что они только не предпринимали! Ну, никак! В Самарканде я ушёл от них без особого труда.
   
И в тот же день встретил одного своего старого знакомого. Я ужаснулся! За время моего паломничества он изменился до неузнаваемости. Его поразила страшная болезнь – проказа. Заболевший этой болезнью человек гниёт заживо. У несчастного уже не было правого уха, отпала половина пальцев на руках. И это всего лишь то, что было на виду! Естественно, я без колебаний отдал ему Предмет. Хотя конечно сомневался, что Предмет настолько всесилен, чтобы остановит эту страшную болезнь. Одно дело – шелушащиеся пальцы, а другое – остановить болезнь, которая возникает ниоткуда и практически не лечится. Когда я увидел своего знакомого на следующий день, рано утром...
   
Сказать, что я был потрясён, не сказать ничего! Передо мной стоял пышущий здоровьем человек средних лет. Со всеми органами и конечностями на месте. За одну ночь болезнь не только остановилась. Предмет восстановил утерянные  в следствии проказы пальцы и ухо. Мой приятель полностью выздоровел. За одну ночь. Он плакал от счастья, пытался встать передо мной на колени и целовать мои руки. Мы пошли в мечеть возблагодарить аллаха за столь чудесное исцеление. После молитвы я внезапно вспомнил об англичанах.  А что если один из них неизлечимо болен? Или болен кто-нибудь из их родных или близких? Может быть, этим объясняется то упорство, с коим они так настойчиво преследовали предмет? Я попросил моего приятеля вернуть мне эту чудодейственную вещь. Оказалось, что у него её с собой уже нет.
   
Сестра моего знакомого вот уже несколько лет не могла забеременеть. А у нас в Средней Азии с этим строго. Если девушка после свадьбы в течение нескольких лет не беременеет, муж вправе бросить её. Вот мой приятель для того, чтобы спасти сестру от позора и отдал ей Предмет. Договорившись с приятелем о встрече, на которой он вернёт мне предмет, я поспешил на поиск англичан. Не слишком ли благородно для обезьяны? А, достопочтимые джентльмены?  Молчите? Ну, ну... После незаслуженных упрёков, которые я услышал во время нашей встречи... О, Милосердный аллах, сколько же раз я пожалел тогда, что поддался сочувствию к этим грубым людям!
   
Так вот, я уже собирался уходить, но в этот момент увидел своего исцелившегося знакомого. Он делал мне знаки подойти. Оказалось, что муж его сестры, который горячо любил свою жену, уже давно планировал отправить её на лечение в Россию. И вот час назад она уехала. Вместе с Предметом. Мне стыдно вспомнить, любезнейший Мартин, какому унизительному допросу подвергли эти благородные господа моего знакомого. Узнав всё, что он моего им рассказать, они, словно растворились в воздухе. Впрочем я особо не пожалел об их исчезновении.
   
 - А вы ведь так и не ответили, - зловеще произнёс Дарк, - что вы здесь делаете, достопочтимый Ходжа Насреддин?
   - А что может делать небогатый узбек, потративший последние сбережения на хадж, в России?- простодушно ответил вопросом на вопрос Насреддин, - привёз мало-мало дыня, мало-мало арбуза...
   И неожиданно подмигнув, добавил:
   - Отбиваю поездку за святостью.
   - А вот интересно, - задумчиво, как бы про себя, произнёс Мартин, глядя в стол прямо перед собой, - что заставило знаменитых сыщиков бросить всё и ринуться за тридевять земель? Россказни полоумного географа- путешественника? Да мало ли ЧТО может померещиться человеку, чудом не съеденному акулой! Вы ведь, как я понял, Предмет в глаза не видели. Географ по вашим словам исчез, не успев вам его показать. И потом, вы же работаете, как у нас говорят, на сдельщине. Вам нужен клиент. Хотя бы для того, чтобы погасить текущие расходы. А нету тела, нету дела, как говорят наши мусо... В общем по-вашему полицейские. Тем не менее, вы гоняетесь за каким-то мифическим предметом практически по всему свету. Может вы чего-то не догова...
   Краем глазам увидев, как одобрительно блеснул белками узбек, наш герой поднял голову. И наткнулся на две пары откровенно враждебных глаз.            
               
                *         *          *               
 
Человечества как такового ещё не было. Было только две особи. Одна мужского, другая женского пола.
   
И ВСЁ.

Господь создал МИР, ПЛАНЕТУ лишь для двоих. Ну, да, конечно, я забыл.
Сначала ОН сказал: да будет свет, потом... Ну, вы знаете. Создал землю, реки, океаны, горы. Заселил всё это пространство всяческим зверьём. Но, венцом творения был человек. Точнее человек и женщина. Короче говоря, дом наш, наша Земля, изначально была создана только для двоих.  Нет, как известно сперва, Господь поселил Адама  Еву в раю. Но для кого он тогда трудился в поте лица, создавая такую удобную и красивую планету? Так работал, что даже устал. Прикинь, а, БОГ - устал! Пришлось седьмой день делать, специально для отдыха. Но сначала он запустил изделия в рай. Может специально, для того чтобы показать этим двоим к чему потом надо стремиться всю жизнь, отказывая себе практически во всех удовольствиях? Ведь как известно: жить праведно – скучно, а жить не праведно опасно. На земле закроют в тюрьму, на том свете отправят в ад. И вот они, голенькие, но не замечающие своей наготы, в раю. Птички поют, тепло, светло и мухи не кусают. Еды навалом. И так бы жить им там, да не тужить, если бы не СОБЛАЗН. Яблочка захотелось... А вообще вот интересно: в раю, что с фруктами была напряжёнка? Как-то вот нигде не упоминается, чем там питались первые люди. Не райскими же птицами, в конце концов. Зато чётко прописано: появился змей и преподнёс СОБЛАЗН. А Господь, который по идее должен был всё это предвидеть, (ведь Он вездесущ всё-таки) то ли спал в это время, то ли...    Короче появился Он, я так понял, когда страдающие от  авитаминоза изделия яблоко уже доедали. Я так и вижу как Он (Бог) обрадовался. Ага, не наедаемся, значит? Может вам ещё мандаринов с апельсинами не хватает? Ну и валите... Вон, на землю. Как всё-таки вовремя я её сварганил! Ну, Бог всё-таки, не этот... в стакане. И побрели бедолаги на землю... Там не только яблоки, апельсины и мандарины. Там тебе и мясо, и рыба и овощи. Только всё это на тарелочке с голубой каёмочкой никто не принесёт. Трудиться придется в поте лица. Если уж Бог неделю вкалывал... А там пошли у них детки, и получилось человечество. Вот и выходит, что не было бы СОБЛАЗНА, не было бы и человечества.
   
Об этом, выйдя из кафе и направляясь в своё учреждение, и размышлял наш герой, спец-агент службы безопасности Мартин. Пять минут назад, в кафе, после того, как узбек удалился, Мартину англичанами была предложена такая сумма... В общем, такие деньги, что заныло под ложечкой. Он сказал, что подумает и быстро вышел. Какое-то время он петлял по городу, отрываясь от слежки. Сделал всё так, как его учили в своё время в соответствующем учебном заведении. И оторвался. Теперь Мартин был точно в этом уверен. Хоть у сыщиков и были свои, как выразился Уайт, маленькие секреты, он тоже был не лыком шит. Всё это время агент спецслужбы напряжённо размышлял. Как поступить? Доложить начальству всю правду, сдать Предмет в спец-хранилище и постараться, скорее, забыть об этой, откровенно говоря,  нелепой истории. Или всё-таки... Соблазн был велик! Деньги, которые предложили ему Дарк и Уайт дали бы возможность безбедно прожить до конца своих дней не только ему, но и нескольким поколением его потомков. То, что он оторвался от слежки сыщиков, ничего не значило. Агент спецслужбы был уверен – через какое-то время они его обязательно найдут. И повторят предложение. А то и посулят ещё больше. Есть ещё один вариант. Не докладывать начальству, не продавать сыщикам, а оставить эту вещь пока у себя. И на досуге спокойно поразмыслить. Как извлечь из этой чудодейственной штуковины максимальную пользу для себя. Ну и что, что гвоздь приносит неприятности? Он сотрудник госбезопасности, а не полоумный географ или пьяница историк. Вон, смекалистый Ходжа Насреддин, почему то совсем не упомянул ни о каких проблемах. Зато экзему вылечил. Вот так. Решено – никому пока не отдам.

И тут он встретился взглядом с идущей навстречу девушкой. Существует очень много литературных штампов. Как то: «его как будто током ударило» или «его как молнией прожгло» или «эта девушка осветила собой всю улицу» и т.д. и т.п.  Автор ни один из них применять не станет. Мартину эта девушка просто сразу очень понравилась. Небольшого роста, худенькая, стройная, голубоглазая с копной светлых волос повязанных в косу. Сколько раз наш герой проходил вот так мимо хорошеньких девушек! Не то, чтобы он был слишком уж застенчив, нет. Всё гораздо проще. По роду своей деятельности наш герой очень редко ходил по улицам просто так. Как говорится: гуляючи. Чаще всего: либо он следил за кем-нибудь, либо наоборот, уходил от слежки. И в том, и в другом случае, сами понимаете, не до любовных авантюр. Вот и сейчас Мартин уже здорово опаздывал на доклад к руководству. А руководство, как известно, ждать не любит. Оставалось буквально секунда тридцать до того, как они разминутся, и она уйдёт навсегда...

И тут Мартин ощутил толчок воздуха справа от себя. И через секунду милая девушка уже падала на асфальт. Паренёк на велосипеде, который её сбил, виновато оглянулся, но даже не притормозил. Ну, тут уж наш герой показал себя! Блондинка, казалось, не успела даже коснуться шершавой поверхности асфальта! А была геройски подхвачена, поставлена на ноги и царапина на ноге, которая всё-таки имела место быть, обеззаражена свежайшим носовым платком. Ура! Опять же, согласно шаблонам, на этой странице достаточно много места должны были бы занять реплики типа: «ах, как я вам благодарна!», «ну, что вы, что вы! Так поступил бы любой на моём месте» и всё остальное в этом же духе. Однако наш герой как всегда спешит, поспешим и мы за ним, но... Номер телефона он у девушки попросил, узнав предварительно, что её зовут Мила.
   
Было уже далеко за полдень, когда наш герой, наконец, добрался до своего учреждения. Подходя к кабинету своего начальника, которому недавно присвоили звание полковника, Мартин слегка удивился одному обстоятельству. В коридоре не было ни души. Не то, чтобы здесь обычно было не протолкнуться, нет. Но, сновали сотрудники туда-сюда. Кто с бумагами, кто без, кто на задание, кто с него. А сейчас пусто. То есть абсолютно. Ещё раз, в недоумении оглянувшись вокруг, наш герой надавил на дверную ручку и вошёл в кабинет. Полковник, сидя за столом, внимательно и быстро просматривал какие-то бумаги. При появлении своего подчинённого он заметно вздрогнул и пукнул. Едва слышно, правда, но смутился он ужасно. Мартин понял, что необходимо спасать, так сказать, честь мундира. Чётко, по-военному он сделал два шага вперёд и начал доклад:
   - Разрешите доложить...
   - Ты чего без стука врываешься! – Грубо, в несвойственной ему манере, перебил полковник своего подчиненного, - стучаться не учили тебя родители?
   
Вот это новость! Дело в том, что во-первых, как только Мартин начал свою службу в этом учреждении, он каждый раз стучал в дверь, прежде чем войти. И за это полковник (тогда ещё майор) всякий раз его пробирал.               
   "Я, мол, ничем предосудительным на работе никогда не занимаюсь, и мои сотрудники могут входить ко мне в кабинет без стука. В любое время дня и ночи"
 А тут – на тебе! Новая песня. Но... С начальством особо не поспоришь. Да и чувствовал наш герой небольшое угрызение совести за то, что подзадержался с задания. Хотя за что себя винить, казалось бы? Ведь даже в кафе он не просто кофеи распивал, собирал важные сведения о Предмете. Тем, не менее, он встал по стойке «смирно» и произнёс:
   - Виноват.
   - Виноват, виноват, - пробурчал полковник, почему-то избегая смотреть Мартину в глаза, - где ты ходишь в рабочее время?
 
 А вот это была новость номер два. Вчера полковник лично вызвал его в свой кабинет и дал задание встретиться с историком. «Дело, скорее всего тухлое. – говорил он, прохаживаясь по кабинету, - Какой-то неврастеник хочет нам что-то передать. Встретишься с ним, не спеши забирать у него то, что он принесёт. Нам тут всякий хлам ни к чему. Прощупай его хорошенько. Чем дышит, где работает? Может, есть смысл его завербовать? В общем – с чувством, с толком, с расстановкой».

А сегодня «Где ты ходишь?» Может он просто забыл, мало ли у него дел? Хотя, конечно на него это не похоже. Не дослужиться бы ему до полковника, забывай он то, что только вчера приказывал. «Скорее всего: произошло что-то из ряда вон,- подумалось спец-агенту, - вот он и нервничает». Найдя хоть какое-то объяснение, Мартин решил напомнить начальнику о вчерашнем задании:
   - Я хочу напомнить Вам, вы вчера...
   - Ладно, ладно,- опять перебил его тот, - некогда сейчас. Тебя генерал вызывает. Срочно. Уже два раза звонил и справлялся о тебе. Иди. И вот ещё что. Побеседуешь с генералом и свободен на сегодня. До свидания.
   
Очевидно, Бог действительно любит троицу. Потому, что это была уже новость номер три. Во-первых: с одной стороны: «Где ты ходишь в рабочее время?», а с другой – на сегодня свободен. Что бы так рано его отпускали со службы? Такого не было ещё никогда. Работать допоздна, даже сутки напролёт, это было. Но что бы вот так вот, за три часа до конца рабочего дня... Во-вторых: генерала, начальника управления, Мартин за время своей службы видел раза три, не больше. Издали. Не тот уровень. Простой сотрудник и генерал. Где имение, а где вода... Выйдя из кабинета полковника и поднимаясь на следующий этаж, где находился кабинет генерала, наш герой чуть не поднялся этажом выше, преодолев несколько ступенек. А спустившись на искомый этаж, обнаружил себя перед дверью кабинета генерала  в полной прострации. Что означает этот вызов?

Тут, к сожалению, было всего два варианта. Либо какое-то невиданное поощрение, неизвестно за какие заслуги (что вряд ли), либо не менее не хилый нагоняй (что более вероятно). Однако начальники, тем более генералы ждать не любят. Как это ни противно, надо заходить. Но, перед тем как нажать на дверную ручку генеральского кабинета, Мартин поймал себя на том, что прислушивается.

Тишина. И в этом коридоре тишина. И НИКОГО. Может какая-то учебная тревога? Или не учебная? Но тогда... Ладно. Мелко и быстро сплюнув три раза через левое плечо, наш герой постучал в дверь.
 - Попробуйте, - послышалось с той стороны.
   
В этом кабинете Мартин ещё ни разу не был и здорово опешил, оказавшись внутри. Помещение, в котором он сейчас находился, меньше всего подходило под определение «кабинет». Такой огромный зал наш герой видел разве что в Зимнем дворце. То был Большой Тронный зал российских императоров. Кабинет генерала был никак не меньше. Через всю громадину этого пространства тянулся длиннющий стол для заседаний со стульями по бокам. А в самом конце этого стола, делая из всей этой конструкции невероятно удлиненную букву «т», находился едва видимый рабочий стол, за которым сидел плохо различаемый из-за расстояния пожилой мужчина.
   - А, капитан, - услышал наш герой, - садитесь, пожалуйста, вот как раз свободный стул.
   
Пока наш герой усаживался на ближайший к двери, крайний стул, который как будто кто-то специально выдвинул в ожидании посетителя, в душе у него что-то шевельнулось. Что именно он понял тогда, когда уселся. Голос, который предложил ему сесть, прозвучал так внятно, как будто обладатель его находился не дальше, чем  в трёх метрах. А до пожилого мужчины, который едва виднелся в конце буквы «т», было как минимум  метров восемьдесят. Удивительно? Да. Невозможно? А вот тут... Наш герой начал службу в органах госбезопасности в восемнадцать лет. После призыва на срочную службу он попал  в пограничные войска. Отслужив там, положенное время, он поступил в специальное учебное заведение, которое готовило офицеров госбезопасности. И вот уже энное количество лет он служил в качестве офицера. За все эти годы наш герой дослужился до звания капитана и повидал очень много удивительного. Что касается невозможного...

Ещё Пётр Первый говорил: «Небывалое бывает». А именно этот Величайший из всех Глав России заложил основы не только армии и флота, но и госбезопасности. Его вояжи в Голландию, Германию и Англию с одной стороны (видимой для всех тогда и сейчас) можно назвать учёбой у гораздо более продвинутой Европы. Только вот автор данного опуса просто уверен - прежде всего, это была РАЗВЕДКА. А иначе как бы Россия, с её просторами, с её расхлябанностью, безалаберностью и коррупцией, уходящей своими корнями во времена правления Ивана Колиты, смогла преодолеть за пару десятков лет тот путь, на преодоление которого ВСЕЙ просвещённой Европе понадобились СТОЛЕТИЯ? Поэтому агент госбезопасности Мартин всего-навсего удивился, услышав отчётливо фразу, которую человек негромко произнёс с расстояния восьмидесяти метров.       
   -Вам там удобно?
   Наш герой, желая кое-что проверить, рискнул и просто кивнул головой. Этот кивок, с такого расстояния, не то что человек средних лет, а восемнадцати летний юноша вряд ли бы разглядел. Как бы ни так! Всё генерал увидел!
   - Ваш начальник говорил мне, что вы парень сообразительный, - одобрительно произнёс генерал, - вы ведь впервые в этом кабинете?
   - Так точно! – Поднимаясь, отрапортовал наш герой.
   - Сидите, сидите. – Еле видимый мужичёк махнул рукой. -  И вас не смущает расстояние между нами?
   - Вам виднее, - как бы про себя пробормотал  капитан.
   - Ну, хватит, хватит экспериментировать, агент Мартин, - слегка недовольно произнёс генерал, - в этом кабинете прекрасная акустика и устроен он так, что я вас вижу гораздо лучше, чем вы меня. Поверьте – так надо. Я вас вызвал вот по какому вопросу: расскажите-ка мне о деле, которым вы занимались первую половину сегодняшнего дня. Со всеми, пусть даже незначительными, подробностями.
  «Прощая гвоздик» - подумал Мартин и принялся рассказывать.

Генерал слушал внимательно, ни разу не перебил. В какой-то момент нашему герою даже показалось, что начальнику управления не очень-то и интересен его рассказ. И он слегка сократил своё повествование.
   - Так после кафе вы сразу отправились в управление? – Сразу отреагировал на сокращение генерал, - нигде не задерживаясь?
   - Да нет, - нехотя выдавил из себя  капитан, - по дороге помог одной девушке. Её велосипедист сбил. Но я думал, что это к делу отношения не име...
   - Всё имеет! – Строго сказал генерал, - я же просил - со ВСЕМИ подробностями!
   После того, как наш герой со всеми, мельчайшими подробностями рассказал о контакте с девушкой, повисла пауза. Длинная пауза. Мартин даже взглянул направо. Не заснул ли старичок? Вроде нет. Во всяком случае – носом не клюёт.
   - Так Предмет сейчас при вас? – Нарушил наконец, молчание генерал.
 И, услышав утвердительный ответ, поинтересовался:
   - И как вы собираетесь поступить?
   «Проверяет он меня что ли?» - подумал наш герой. А вслух сказал:
   - Естественно, согласно инструкции, сдам в спец-хранилище.
   - В спец-хранилище, - задумчиво повторил за нашим героем генерал, - а нужна она там, эта железяка? Слушай, - неожиданно перешёл генерал на «ты», - отдай-ка её мне. Положи её на стол перед собой и можешь быть свободен. К полковнику не заходи, я тебя отпускаю домой. Будь здоров.
   
«Точно, проверяет» - ещё раз подумал капитан.
Что-что, а проверки в этом учреждении были не редкостью. Даже не так. Они были обычным явлением. А как не проверять людей, от которых зависит безопасность страны? Слишком много знают, слишком многое умеют. И слишком велик соблазн воспользоваться в корыстных целях этими знаниями и умением. Мартин на всю жизнь запомнил один случай из истории Государства Российского, который приводил в пример преподаватель - полковник  в училище.

Случилось это во времена правления Николая Первого. Того самого, который казнил декабристов. Казармы одного из пехотных полков располагалась на берегу Невы. У входа на территорию части как водиться, часовой. Стоит, вооружённый ружьём с примкнутым штыком. Покидать свой пост не имеет права, ни при каких обстоятельствах. Пожар, наводнение, землетрясение – по барабану! Стоять и охранять свою часть! При нападении врага первым вступить в бой и героически погибнуть, возвестив о нападении стрельбой по врагу. Служба несётся со сменой на месте. То есть, приходит разводящий унтер-офицер, приводит другого часового: «Пост сдал», «Пост принял». И только после этого, в сопровождении разводящего, солдат покидает свой пост.
 
 События развивались ранней весной. Под утро. Лёд на Неве только, только тронулся. И вот сквозь скрежет льдов часовой услышал крики о помощи. Они раздавались приблизительно с середины Невы. Очевидно, кто-то решил сократить дорогу и перебраться  через Неву по льду, где его и застал ледоход. Причём мольба о помощи раздавалась, совсем рядом. Что делать? Бросить пост? Об этом не могло быть и речи. Стрелять же, по уставу, часовой имел право только во время нападения на часть. Позвать на помощь кого-нибудь из казарм, чтобы кто-то помог несчастному вместо него, часового? Не услышат. Скрежет льдов на Неве заглушит любые крики. Тем временем мольбы несчастного раздавались всё слабее. И часовой решился. Выстрелил в воздух. Прибежал караул. Совместными усилиями спасли несчастного. А часовой, за несанкционированный выстрел, получил двадцать палок батогов. Причём он прекрасно осознавал, что будет наказан за выстрел. Однако он пожертвовал своей спиной ради спасения христианской души. Но пост не бросил.
  Ещё один случай. Граф Орлов, фаворит Екатерины Великой. Засиделся допоздна в казарме с полковыми друзьями. Кончился табак. Граф выходит из расположения части. У входа стоит часовой. Граф достаёт из кармана золотой червонец (по тем временам бешеные деньги), и протягивает часовому:
   - Ну-ка, братец, сгоняй за табачком. Сдача твоя.
На сдачу солдат, крестьянский, крепостной парень, смог бы купить несколько коров для своей семьи. Да, что там коровы!? Вольную мог бы себе справить. Но...
   - Не могу, ваше Сиятельство. Я на посту. – По обращению солдата стало понятно, что он узнал того, с кем разговаривает. Но тем не менее...
   Орлов, сам служака ещё тот, всё прекрасно понимает. Но уж больно не хочется тащиться в ближайший трактир за табаком!
   - Молодец! Службу знаешь. Ладно, давай ружьё, братец. Я за тебя постою. А ты сбегай, ради Христа! Уж больно курить охота.
   - Своё личное оружие, ваше Сиятельство, солдат вообще никому не имеет право доверять. А сменить меня на этом посту вы сможете лишь тогда, когда вас приведёт разводящий.
   И всесильный граф, который возвёл на престол  царствующую императрицу, который принял участие в убийстве Петра Третьего, потопал на своих двоих в трактир за табаком. На обратном пути он опять остановился перед солдатом. Достал из кармана заветный золотой и протянул часовому:
   - Прими служивый. Ты – достойный солдат!
Часовой покачал головой:
   - На посту солдат не имеет права отвлекаться, ваше Сиятельство.
   - Ну, сменят, подберёшь.
С этими словами граф бросил целое состояние под ноги солдата и удалился.

И вот теперь вернёмся в кабинет генерала. Солдат-крепостник отказал всесильному графу Орлову! Чем рисковал тот солдат, и чем рискует агент Мартин, откажи он генералу?!!  Да и не в этом даже дело! Капитан был просто уверен: это – проверка.
   - Как же я могу? - произнёс наш герой как можно мягче, - как же я положу сейчас это предмет на стол? Вы же меня потом за это и накажите.
   - Мартин, агент Мартин...- Наш герой увидел, как генерал поднялся из-за своего стола и принялся расхаживать туда-сюда, - вы в каком звании?
   - Капитан.- Слегка удивлённо ответил наш герой. Дело в том, что его несколько удивила формулировка. Вот так вот: «В каком звании?», никто сейчас не спрашивает. Как-то привычнее: «Кто ты по жизни?»,  «Чем живёшь?», и другие, к сожалению, весьма приблатнённые обороты речи. Вопрос, который задал генерал, звучал как-то старорежимно, не по-нашему.
   -Капитан...- Задумчиво повторил генерал,- а что вы скажите, если выйдете отсюда в звании майора?
   - Майора?- Повторил в свою очередь наш герой, - и это только за то, что я оставлю на столе Предмет?
   - ЭТО только за ТО, что вы чётко о вовремя выполнили приказ руководства. Поверьте, я слов на ветер не кидаю.
   «Не кидаю» - Повторил про себя наш герой. «Сколько лет этому деду? Хотя, у меня тоже был дед и не очень-то грамотный. Читал практически по слогам. Но, вот так вот: «Не кидаю, а не бросаю», он бы никогда не выразился».
   Вслух же, после небольшой паузы, капитан сказал следующее:
 - Товарищ генерал! Я за званиями не гонюсь. Мой долг – честно служить Родине. Если я получу от вас официальный приказ (« Что-то я в последнее время всё рифмую - подумалось Мартину, - видно давненько стихов не писал») и не важно, в какой форме будет этот приказ, хотя желательно, конечно чтобы в письменной. Я отдам вам Предмет. Я не понимаю, почему вы не можете забрать его после оформления, из спец-хранилища. Но это, очевидно не моего ума дело.
   На этот раз пауза длилась настолько долго, что наш герой даже забеспокоился. Неужели всё-таки заснул дед?
Да нет, не до сна ему было! Он опять встал из-за стола и начал бегать туда-сюда как Ленин перед октябрьским восстанием. Остановившись, наконец, и вперив руки в стол, он совсем уже по базарному крякнул:
   - А должность начальника отдела? То есть, должность вашего полковника, вас не устроит?

Перед мысленным взором капитана всплыл образ его непосредственного начальника. Это сегодня тот повёл себя несколько странно. А когда наш герой зелёным лейтенантом только пришёл в отдел...Сколько ошибок он простил новичку! Сколько раз спасал в, казалось бы, безвыходных ситуациях! Полковник был для Мартина не просто начальником. Он был Учителем, в самом высоком смысле этого слова. И вот сейчас ему предлагали тупо, по жлобски своего Учителя подсидеть. Мысленно махнув на всё рукой, наш герой приосанился и произнёс:
- Потерять и найти может каждый,
  Но лишь только свой размер нужен.
  И лучше сдохнуть от жажды,
  Чем пить из лужи!
   -  Verses? – Вдруг по-английски спросил генерал.
   
Естественно, наш герой знал английский язык. Равно как французский, испанский, итальянский и немецкий. Только вот к чему сейчас генералу проявлять свои лингвистические познания? Это было не понятно и весьма странно. В голову опять назойливо полезли мысли о проверке. Можно было ответить по-английски и тоже стихами. Капитан писал стихи и на языке Шекспира. Однако он ограничился лишь кивком головы. 
   - То есть, я так понимаю, - как-то озадачено продолжил начальник управления, - вас не устраивает ни одно из моих предложений? Вот такой вот вы э... Без сребреников?
   
«ЗАКОЛЕБАЛ!- Подумал наш герой, - английский он знает, а с русским как-то видно не срослось».
   
И тут генерал понёс такую околесицу, что Мартин просто растерялся.
Оказывается, в его, генерала роду, несколько поколений собирали всевозможные гвозди. И вот, узнав, что один из его подчинённых стал обладателем какого-то редкого гвоздя, начальник управления, поддерживая семейную традицию, не смог остаться безучастным. Ему очень нужен этот гвоздь! А из спец-хранилища, без оформления соответствующих бумаг, даже ему, генералу, этот предмет изъять будет невозможно. Поэтому, идя на нарушение всех инструкций и уставов, генерал готов выделить из своих скромных сбережений определённую сумму, которая компенсирует его подчиненному моральный ущерб, вызванный необходимостью закрыть глаза на некоторые формальности. Сумма, которую назвал генерал, ровно в два раза превышала предложение английских сыщиков.

Кто-нибудь из читателей сейчас хотел бы оказаться на месте нашего героя? Автор вот например, не испытывает ни малейшего желания. Если генерал искренен в своих побуждениях, то почему бы, собственно говоря, и не отдать ему эту железяку? А если нет...? Если это всё-таки проверка? Вот такая вот изощренная, с применением генералитета, проверка? Сейчас наш герой положит гвоздь на стол и выйдет. А завтра... Капитан так и видел как полковник, его Учитель, подведёт его к столу, на котором будет лежать Предмет и скажет: «Что же ты, капитан...?» О том, что будет дальше, даже думать было противно. И тут Мартин вспомнил о своём девизе по - жизни, который он позаимствовал у рыцарей Круглого Стола: «Делай, что должен и будь что будет!»
 
 - Товарищ генерал! – Торжественно произнёс он, поднимаясь и становясь во фрунт, -  При всём уважении к вам, я не могу изменить своему долгу! Разрешите идти?
   - Разрешаю, - кисло прозвучало практически из-за горизонта, - если дойдёте...
   
Когда наш герой развернулся, чтобы выйти, его ощутимо шатнуло. Он нажал ручку двери и... Оказался в довольно многолюдном пространстве. Это почему-то его так поразило, что он остановился и на миг зажмурил глаза. До недавних событий Мартин редко бывал на этом этаже. Не приходилось как-то. В памяти зафиксировалось абсолютно пустое пространство этого коридора, по которому он прошёл некоторое время назад по вызову генерала. А сейчас его чуть не сбила с ног длинноногая девушка, очевидно секретарша, которая без стука открыла дверь генеральского кабинета и канула внутри. «Как-то вот не заметил я там приёмной»- подумалось нашему герою. После этого он еле увильнул с дороги некоего подполковника, нёсшегося с огромной копной папок вдаль по коридору. В общем, нарисовался народец в пространстве. На нижнем этаже там,  где располагался кабинет полковника, наблюдалась та же самая картина. Не толкотня в базарный день, но людей хватало. Как говорится: «Нонече не то, что давеча». Хотя генерал вроде бы, как и отпустил капитана домой, тот всё же решил перед уходом заглянуть к своему учителю. Посоветоваться. Мартин уже было взялся за ручку двери, когда его остановил знакомый сотрудник:
   - Ты куда? Полковника нет с самого утра. Генерал внезапно заболел. Сердце прихватило. И шеф поехал его навестить. Они ведь друзья.
   - Нет с самого утра? – Машинально повторил наш герой, - а как же... Слушай, а тебе случайно не приходилось бывать в кабинете у генерала?
   - Приходилось. Кабинет, как кабинет. Почти такой же, как у нашего полковника. Ты чего так побелел?
                *                *                * 
   Как говорил один из персонажей художественного фильма «В бой идут одни старики», Кузнечик: «После напряжённых боёв, когда в прицеле мелькают перекошенныё лица фашистских ассов, когда видишь заклёпки на крыльях вражеских самолётов, нам, лётчикам-истребителям необходима эмоциональная разрядка». А что такое эта самая «эмоциональная разрядка»? Отвлечение от повседневных забот. Основная масса людей вынуждена трудиться, в поте лица зарабатывая на хлеб свой насущный. И очень малому проценту нравится этот процесс. Большинство же, если не испытывает отвращение к своей работе, то буде представилась бы такая возможность, с радостью отказалось бы от ежедневных походов на службу. К сожалению, такие возможности предоставляются очень редко и крайне малому количеству людей. Богатое наследство, выигрыш в лотерею, ларец, полный золотых червонцев, в который уткнулась лопата дачника... Я ничего не забыл? Впрочем, если даже я что-то и упустил, то не более чем ещё пару пунктов. В общем, работает народ, работает.
   
Ну, надо ж и отдохнуть. Этот отдых и называется - эмоциональная разрядка. Разряжается каждый по-своему. Рыбалка, охота, тихая охота (она же – собирание грибов), коллекционирование всех видов и, наконец, банальная лёжка на диване. Как говориться: настоящие мужчины на дорогах не валяются, они валяются на диванах. Есть ещё яхты, скоростные спуски, дайвинги, серфинги, но это уже для более состоятельной части человечества из тех, кому всё-таки приходиться работать. Но, по глубокому убеждению автора этих строк, самым приятным и плодотворным видом  эмоциональной разрядки, является  ЛЮБОВЬ. Недаром этому всепоглощающему и великому ЧУВСТВУ посвящено столько художественных произведений! Да что там художественные произведения, вся история человечества и прогресса произрастает из этого святого чувства как лилия из болота.      

Неандерталец, круша череп мамонту, делал это только из-за любви к своей... Как это? Неандерталеценке, что ли? Ну, может, звали её и по-другому, не в этом дело. Суть в том, что ему, одному, неандертальцу, на обед хватило бы и какого-нибудь заурядного доисторического барана. Много ли мужику надо?
   
Рыцари во время турниров, которые для этих великосветских бездельников являлись своего рода работою, ломали друг другу  рёбра и хребты исключительно ради прекрасных дам. Очевидно, иначе им, скорее всего, элементарно не давали.  А д'Артаньян? Рванул за тридевять земель за королевскими подвесками, рискуя не только своей жизнью, но и здоровьем своих друзей. В честь чего? В честь королевской, извините за каламбур, чести? Очень нужна была этим парижским пьяницам и бабникам королевская честь! Госпожа Бонасье практически согласилась, вот в чём дело. А ради этого: «Пора, пора, порадуемся!», «Почему бы и нет?», «Есть в графском парке чёрный пруд». В общем: «Взвейтесь соколы орлами, полно горе горевать!» А сколько народу покрошил в капусту шевалье по дороге в Англию и обратно, никто не считал? И ведь преимущественно своих, французов. И всё ради любви. Воистину – любовь лучшая эмоциональная разрядка.
   
После того, как наш герой, совершенно обескураженный, покинул здание управления госбезопасности, он понял, что очень нуждается в такой вот форме эмоциональной разрядке. И тут он вспомнил о девушке Миле. Как-то так сложилось, что Мартин, в сущности, ещё очень молодой человек, был одинок. Как говорил Михаил Жванецкий: «Вы же знаете, всё время на работе». Слесарь, учитель, чиновник любого из министерств имеют чётко нормированный рабочий день. От сих до сих. У сотрудника силовой структуры рабочий день не то, что не нормированный, а... Хорошо, если иной раз на ночь домой попадёшь! И как результат у большинства из сотрудников неустроенная личная жизнь. Некогда. Некоторых спасает случай. Примерно такой, какой выпал на долю Мартина в образе очень миловидной и по-детски беззащитной Милы. Когда наш герой набирал номер телефона этой девушки, он собирался пригласить её в какое-нибудь кафе. Однако... Мила ответила, что ей нездоровится и если Мартин имеет желание (она так и сказала: «имеет желание»), то он может прийти к ней домой. И продиктовала адрес. Естественно, наш герой, желание возымел.
   
Дверь открыла женщина лет тридцати пяти – сорока, довольно угрюмой наружности. Кем она приходится Миле определить вот так вот, навскидку, было трудновато. Для матери вроде, как и молода, а для сестры – старовата. Ну, да Бог с ней. Мартин попытался было представиться, но угрюмая тетка, молча, развернулась к нему спиной и, буркнув: «Пожалуйте за мной», повела нашего героя вглубь квартиры. Квартира оказалась большая, полнометражная. Пока капитан следовал за угрюмой провожатой, он уже насчитал четыре двери вдоль довольного длинного коридора. Только вот... Какая-то нежилая она была. Около входной двери вешалка была пуста. Тапок ему не предложили, да и не было их под вешалкой. Вскоре Мартин понял, почему ему не предложили тапочек. Пол под ногами был не мыт. Не то, чтобы очень грязен, но не мыт, по крайней мере, с неделю. Ну что же, в чужой монастырь со своим уставом... Мало ли кто как живёт? Подведя нашего героя к очередной двери, тётка постучала.
   
- Да, да, - послышался изнутри уже знакомый, приятный, почти детский голос.

Опять же молча, угрюмая дама развернулась и пошла прочь по коридору. капитану ничего не оставалось, как войти. Мила лежала на диване, укрытая на вид довольно тёплым пледом. Возле дивана стоял стул. Так обычно делают в больницах, для навещающих посетителей. Сразу бросилась в глаза невероятная бледность этой милой девушки. Слабым и очень изящным жестом руки, она указала капитану на стул.
   - Вам, Мартин, вероятно, будет скучно со мной, - произнесла она тихо, с несколько вымученной улыбкой, пока наш герой присаживался, - что-то я совсем расклеилась. Не стоило мне сегодня выходить на улицу. Было предчувствие...

Что-то в её словах кольнуло профессиональное чутьё капитана. Что-то было не так. Она сказала нечто, что не должна была сказать. Но бывают такие моменты, когда мелькнувшая было мысль, ускользает, как мышка в подпол. Она потом придёт, эта мысль. Только вот иногда приходит она слишком поздно.
   - А вы, что, редко выходите из дому? – Удивлённо спросил капитан, - такая симпатичная, милая девушка, и вдруг затворница? Вот никогда бы не подумал! Вы шли по улице такая весёлая, такая...
   - Да уж, - вдруг с каким-то ожесточением произнесла Мила, - развеселилась, дура! Расслабилась. Солнышко светит, птички поют. Захотелось, наконец, прогуляться. А тут этот велосипедист...
   - Да я же видел вашу ногу, - обескуражено вымолвил наш герой, - обыкновенная, небольшая царапина. До свадьбы, как говорится, заживёт. Если из-за каждой царапины так страдать, то это, знаете ли...
   - В том-то и дело, милый Мартин...

Капитан опять ощутил укол из подсознания. На этот раз уже более явственней.
   
- В том-то и дело, - с горечью повторила девушка, - что для меня любая, даже самая ничтожная царапина – большая проблема. То, что у обыкновенного человека до свадьбы, как вы остроумно выразились, заживёт, меня может привести прямиком к могиле. Я страдаю довольно редким заболеванием. Оно называется – Гемофилия.               
Наш герой кое-что слышал об этом страшном заболевании и мысленно содрогнулся.   
 
 Гемофилия — наследственное заболевание, связанное с нарушением коагуляции (процессом свёртывания крови); при этом заболевании возникают кровоизлияния в суставы, мышцы и внутренние органы, как спонтанные, так и в результате травмы или хирургического вмешательства. При гемофилии резко возрастает опасность гибели пациента от кровоизлияния в мозг и другие, жизненно важные органы, даже при незначительной травме. Так вот значит, почему эта девушка так испугалась, когда увидела царапину на своей ноге! И это её затворничество тоже теперь легко объясняется.
   
- Вы такая молодая! – С глубоким сочувствием воскликнул капитан, - неужели нет ни каких лекарств? Должно же Это как-то лечиться! В наш век передовых технологий...
   - Лекарства, конечно, есть, - печально ответила Мила, - и они помогают. Но прежде всего необходимы переливания антигемофильной плазмы. Это процедура дорогая, а вы сами видите - живём мы не богато. Так что приходится проводить время в четырёх стенах, взаперти.
   - А эта женщина, которая мне открыла дверь...?
   - Кэтти? Это моя слу... Дальняя родственница, - почему-то смущённо ответила девушка, - благодаря ей я хоть как-то выживаю. Она работает и на её скромное жалование мы и живём. Я то ведь не имею возможности зарабатывать. По понятным причинам.
   И Мила виновато улыбнувшись, замолчала, глядя на нашего героя, как ему показалось, с каким-то выжиданием.
   
Естественно, Мартину сразу пришла в голову мысль о Предмете, который лежал у него в кармане. Если Ходжа Насреддин не наврал про своего знакомого, больного проказой, то получалось, что Гвоздь сможет вылечить эту милую девушку за одну ночь. И он достал бы из кармана этот кусок железа. Конечно, достал бы. Хотя бы для того, чтобы: с одной стороны хоть чем-то помочь больному человеку, а с другой: самому убедиться в чудодейственных свойствах гвоздя. Только вот... Те уколы, которые он ощутил в процессе разговора, не давали ему это сделать. Ну не давали и всё! Что-то было не так с этой милой девушкой. Как говориться: не знаю как, но не так. Девушка же тем временем слегка приподнялась на подушках и смотрела на нашего героя, как-то особенно пристально и не мигая. И было в этом взгляде что-то обволакивающее. Что-то удавье, если хотите.
   
- Мила, я...- Начал, было, капитан, не глядя на диван, но с удивлением обнаружил, что девушка уже сидит на диване напротив него и обеими руками слегка подталкивает его под локти, как бы приглашая подняться. При этом нельзя было не заметить, что одна из бретелек её ночной рубашки сползла с плеча, наполовину обнажив неожиданно объёмистую для такой хрупкой девушки левую грудь. Пока наш герой поднимался, нельзя сказать, чтобы он уж совсем не догадывался, ЗАЧЕМ  его так мягко и настойчиво заставляют встать. Однако то, что произошло после того, как он встал, как-то совсем не вязалось с образом юной и хрупкой девушки, который уже сформировался в его сознании. Умелые и ловкие пальцы в два счёта справились с ремнём и молнией на его брюках. Не успели брюки опасть, увлекаемые довольно крупной бляхой ремня, как самая интимная принадлежность туалета капитана была стянута ниже колен. То, что потом эта девочка-колокольчик вытворяла с мужским достоинством нашего героя, тот до этого видел разве что в немецких порнографических фильмах. Облизывания вдоль и поперёк, заглатывания практически до самой мошонки и всё это с очень милыми причмокиваниями и постанывая. Если бы родным языком капитана был немецкий, он бы скорей всего от всей души не раз воскликнул: «О mein Gott!», «Gut, gut!» и тому подобную лабуду, которую каждый, кто хоть раз видел порнуху, слышал с экрана. К сожалению, нетренированный организм нашего героя не продержался и двух минут. Толчкообразные выбросы из крайней плоти секретного агента были так обильны, что он, сквозь своё полуобморочное от кайфа состояние, даже испугался – не захлебнулась ли там, внизу, девушка?
   
Как бы ни так! Эта чертовка, слизнув со своих пальцев белёсые, клейкие капли, медленно и вызывающи глядя Мартину в глаза,  стянула через голову ночную рубашку. Да, капитану не показалось, грудь у неё действительно была то, что надо! Мало того, что как минимум  третий размер, так ещё и, как в народе говорят: уколоться можно. Взяв капитана за руки, девушка приложила его ладони к своим бутонам. И какое-то время наш герой имитировал манипуляции хлебопёка. С той лишь разницей, что сейчас поменяться местами с ним захотел бы любой пекарь, а вот капитан отказался бы по любому. Трудно сказать, сколько прошло времени, в течении которого наш герой занимался столь приятными замесами, пока не обнаружил, что его младший брат снова, что называется, в боевой готовности. И через секунду Мила, грациозно развернувшись на диване, стала на четвереньки спиной к нашему герою. «Как она умудрялась всё ЭТО скрывать под своим балахонистым платьем?!» - подумал Мартин, любуясь очаровательнейшей попкой, очень напоминавшей сердечко на открытке ко дню Святого Валентина. Впрочем, вопрос этот он задал себе вполне риторически и ответа на него искать не собирался. Да и некогда ему было. Те вращательные, синусоидальные и противоречащие всем законам геометрии движения, которые совершало это сердечко, ублажая младшего брата нашего героя, не оставляли ему времени ни на вопросы, ни на ответы. В голове гудел набат, очень напоминавший вступление к песне « Hells Bells»,  австралийской рок-группы AC / DC.
   
Тот, кто хоть раз испытал оргазм, сможет вам подтвердить, что ЭТО, то ощущение, которое напоминает непрерывный, затяжной взлёт, после которого посадка, как токовая, наступает внезапно. Вот только что, ты парил за облаками, а через  секунду уже на грешной земле.
                *                *                *
Ошибка - словно ветка в ноги
Она внезапно отметёт
С родной, изведанной дороги
Того, кто корни предаёт.
И очень хочется туда,
А там, скорей всего, не примут.
По острой, ломкой кромке льда
Вновь не пройти из лета в зИму.
Беда везде, всегда найдёт,
А счастье прячется иголкой.
Коварно манит подлый лёд
Скрывая смерть под тонкой коркой.
На что надеешься ты, смертный,
На то, что кто-то позовёт?
А кто подарит клич заветный?
Хмельной ли ангел, трезвый чёрт?

   А, в самом деле, кто толкает тебя на безрассудный поступок? Ответ вроде бы лежит на поверхности – дьявол. Тогда возникает закономерный вопрос: а где же тогда Бог? С его СВЕРХПРЕДВИДИНИЕМ. С его неисчислимой  ратью в виде ангелов, архангелов, апостолов, наконец. Которые (апостолы) по ипостаси своей, вроде бы должны не просто бродить по райскому саду, собирая яблоки (уже давно изгнаны из места сего святого всякого рода змеи, змеюки и змеёныши),а и заниматься чем-то более полезным. Так нет ведь! Попадаем и попадаем мы с тобой впросак. И даже если не толмачить истинное значение этого не вполне приличного слова, всё равно ведь неприятно. Вот и наш герой, обнаружив себя лежащим а ля Адам, возле юной девы, испытал не то, что чувство раскаяния, а скорее ощутил (именно ОЩУТИЛ), что совершил ошибку. Непоправимую ошибку. Однако, удовольствие, которое он испытал несколько секунд назад, не давало его насладившемуся организму шансов на продуктивный анализ ситуации. Когда он расслабленно открыл глаза, ему стало не по себе. На него пристально, оценивающе смотрели два голубых зрачка. Так на рынке смотрят на голяшки для холодца расчетливые домохозяйки. Не переплатить бы.
   
Однако, заметив, что Мартин пришёл в себя, глаза эти заволоклись туманцем.  И Мила, с отчётливой хрипотцой  в голосе спросила:
   - Тебе хорошо было, милый?
«Вот я уже стал милым, - подумалось капитану, - и десяти минут не прошло». Как всё-таки сближает мужчину и женщину секс. Ещё полчаса назад ты не решался её поцеловать, опасаясь получить по физиономии. А теперь вы лежите рядом голые, и она называет тебя «милый». Выше уже было упомянуто, что герой наш обладал самой, что ни на есть заурядной внешностью. Роста среднего, такого же телосложения. Ничего особенного. И как следствие, его донжуанский список был совсем невелик. Потому-то он сейчас и мучился.
   
Что ТАКАЯ девушка могла в нём найти? Разве что она редко выходит из дома, может в этом дело?
   - Так тебе не понравилось? – Озадаченно спросила юная обольстительница.
   - Ну как ТАКОЕ может не понравиться? – Ответил вопросом на вопрос наш герой и обнял девушку. Был он ещё довольно молод и уже почувствовал в низу живота, что собственно говоря, можно уже и продолжить любовные игры. Однако Мила, мягко упёршись тёплыми ладонями в грудь своего любовника, мягко отстранилась.
   - Я хочу спросить тебя, - медленно, с расстановкой произнесла девушка, - нет ли у тебя знакомых в медицинских кругах? А то те врачи, которые меня сейчас лечат, что-то не очень облегчают мои страдания. Я не только у тебя, я у всех спрашиваю. В моём положением нельзя пренебрегать не единым шансом.
 
 Капитан медленно поднялся с дивана и задумчиво начал одеваться. Какие там знакомые медицинских кругах?! У него имелось СРЕДСТВО от любых болезней! Стоило лишь сунуть руку в карман. Только... Как-то вот многовато получалось совпадений. И велосипедист этот треклятый, а у девушки как раз неизлечимая болезнь. И то, что для того чтобы овладеть этим роскошным телом, капитану не пришлось прикладывать ни малейших усилий. Им самим фактически овладела эта, неожиданно ловкая и весьма искусная соблазнительница.
И сразу же после секса этот вопрос о знакомых  медицинских кругах...

Девушка, тем временем, пока Мартин размышлял, тоже оделась. Кротко взглянув нашему герою в глаза, она произнесла:
   - Ну, что ж, мне пора в поликлинику. Хоть и толку от этих мучительных процедур немного.
   - Подожди! – Как будто бросаясь в омут головой, воскликнул капитан, - у меня нет знакомых медицинских кругах, но я могу тебе помочь.
   И он достал из кармана гвоздь. И в ту же секунду за дверью послышался шум. Даже не шум, а грохот. Как будто кто-то одного за другим опрокинул на пол несколько зеркальных сервантов.
   - Мартин, капитан! Не отдавайте ей гвоздь! – Послышался из-за двери знакомый голос с узбекским акцентом, - Не отдавайте! Это...
   
И опять послышался удар такой силы, что дрогнул пол под ногами. Выше уже упоминалось, что капитан секретной службы обладал отменной реакцией. И всё-таки он чуть было не прозевал хищный, неожиданно быстрый  рывок правой лапкой с острыми коготками. Дело в том, что инстинктивно обернувшись на дверь, за которой раздавался грохот, Мартин на секунду потерял из поля зрения Милу. Когда же, боковым зрением он, уловив хватательное движение с её стороны, взглянул на девушку...
   
Мегера, Медуза Горгона и старуха-ведьма из Вия. Вот что представляла из себя на тот момент эта скромная и кроткая пять минут назад девушка. Хотя благодаря своей реакции, капитан и успел одёрнуть руку с гвоздём, на костяшках его пальцев остались глубокие царапины. Ситуация выглядела критической, но на душе, как  ни странно отлегло. Очень уж не хотелось расставаться с гвоздём, несмотря на все проблемы, которые он приносил.
 
 - Спокойно сударыня! – Насмешливо произнёс наш герой, отступая к двери, - девушку украшает скромность. Так вам нужен был Гвоздь? И ради этого и велосипедист, и неизлечимая болезнь, и минет, и все прочие удовольствия, которых я вряд ли заслуживаю? Да... Сколько старания и всё зря!
   - Отдай Гвоздь, смертный! – Хрипло прошипела ведьма, - всё равно ТЕБЕ он не принесёт ничего хорошего, кроме проблем со здоровьем. Отдай и уйдёшь отсюда целым и невредимым. А иначе...
   
- В том-то и дело, крыса ты бешеная, -  с отвращением сказал Мартин, - что я должен эту железяку именно ОТДАТЬ, причём добровольно. А иначе ты обожжешь свои поганые когти.
   Он потянулся к ручке двери, но она оказалась заперта снаружи. Наш герой оглядел комнату, она оказалась без окон. Мила, злорадно улыбаясь, присела на диван, не сводя с капитана злобного, презрительного взгляда.
   - Всё равно тебе теперь не выйти отсюда, - произнесла она уверенно, - во всяком случае, вместе с гвоздём. А я уж за время твоего заточения постараюсь сделать твою жизнь как можно более пакостнее. Я ведь не только минет, умею хорошо делать. Поверь мне на слово.
   
Грохот за дверь не умолкал. Судя по крикам, доносившимся то громче, то тише, Ходжа Насреддин сражался как лев. Причём явно не с одним противником. И тут нашего героя осенило. Он, морщась от боли, (свежие царапины болели невыносимо) достал из кармана гвоздь. И, поймав боковым зрением, ошарашенный взгляд Мегеры, сунул его в замочную скважину и потянул дверь на себя. И она открылась! Быстро выскочив наружу, Мартин закрыл дверь и сунул гвоздь в замочную скважину уже снаружи. Толкнув дверь, он убедился, что она закрыта. В дверь тут же забарабанила Мила, которую капитан опередил на какую-то долю секунды.
   То, что он увидел в коридоре... Так, или примерно так, наверное, выглядел Шевардинский  редут во время штурма на него войск Даву, Мюрата и Нея на Бородинском поле. Вся, без исключения мебель, включая вешалку,  валялась на полу и выглядела так, как будто её только что рубили топором. Причём на щепки. Спиной к нашему герою два каких-то расплывчатых мужских силуэта наступали на Ходжу Насреддина, совершая вращательные движения руками от себя.  Тот же довольно успешно отражал эти атаки с помощью какого-то, выписывающего в пространстве причудливые восьмёрки орудия. Приглядевшись, капитан узнал в этом орудии нунчаки. «Ай да узбек, ай да сукин сын!» - Подумалось Мартину. Однако времени терять было нельзя. Насреддину нужна была помощь.
   И наш герой её оказал. Как учили. Прежде всего, он врезал носком ботинка тому, кто был справа от него, сзади между ног. По яйцам. По ним, по мягоньким. Силуэт, сдавленно ахнув, повалился лицом вперёд. Второму, который неожиданно быстро обернулся, но стон товарища,  капитан, не меняя ноги, врезал туда же,  в мошонку. Так будет вернее. Пока Мартин быстро перешагивал через тела, которые корчились от боли, лица силуэтов показались ему смутно знакомы. Причём эти лица напоминали ему нескольких человек одновременно, хоть и выглядели как-то неестественно расплывчато. У входной двери валялась без сознания угрюмая служанка. Узбек дёрнул за ручку двери и разочарованно отступил.
   - Успели закрыть! – С горечью констатировал он, - причём замок внутренний. Нужен ключ.
   И Ходжа с надеждой взглянул на окно в коридоре, которое выходило во двор. Капитан сразу вспомнил, что квартира располагалась на пятом, верхнем этаже. Только разве теперь нас смогут остановить какие-то двери!?
   - Есть ключ! – Весело сказал Мартин и достал Гвоздь из кармана.
               
                *           *           *
 Первое впечатление. Не зря говорят, что чаще всего оно бывает ошибочным. Причём в худшую сторону. Хорошо, если разочаровавшись в человеке, ты выходишь из этой ситуации с минимальными потерями. А если нет? Сколько людей, поддавшись благоприятному первому впечатлению, впоследствии остались морально травмированными на всю жизнь!? А сколько браков распалось после того, как люди доверились первому впечатлению!? Но, к счастью, бывает и наоборот. Редко, но бывает.
   Об этом думал агент службы безопасности Мартин, сидя в том же кафе, где какое-то время назад познакомился с этим замечательным узбеком. Кто-то это уже писал... Причём смутно вспоминается, что не про узбека, а про грузина шла речь. Эх, не сглазить бы! Так вот: глядя в умные глаза-маслины Ходжи Насреддина, наш герой безмерно радовался тому, что первое впечатление об этом человеке оказалось ошибочным. Как ни странно, при всём своём уже довольно большом опыте, капитан намедни поверил каждому слову Насреддина. А что? По его словам гвоздь оказался у него случайно. Это раз. Сестра его знакомого увезла этот Предмет в Россию. Это два. Он же, Ходжа Насреддин, оказался в этом городе случайно. Привёз мало-мало дыня, мало-мало арбуза... Помните? А оказалось...
   - Географ, - неторопливо, по-восточному излагал узбек, - рассказал мне, что после того, как встретился с Дарком и Уайтом, произошло нечто чудовищное. Пока он рассказывал, как Предмет попал к нему, всё было спокойно. Оба сыщика покуривали свои трубки и внимательно его слушали. Потрескивали дрова в камине. Моросил мелкий, лондонский дождик. Но стоило путешественнику достать гвоздь... В комнате как из-под земли выросли какие-то два смутных мужских силуэта и набросились на  географа с явной целью отобрать гвоздь. Великие сыщики не стали сидеть сложа руки. Завязалась драка. А потом и перестрелка. Француз кем-то из сражавшихся был отброшен к входной двери. Чем вскоре и воспользовался под шумок ускользнув с Бейкер-стрит.
   - Постойте, Ходжа, - озадаченно перебил Насреддина капитан, - а ведь сыщики говорили, что ...
   - Вот!- Удовлетворённо произнёс узбек, - молодец, о внимательнейшей Мартин, соображаете! Сыщики ВАМ сказали, что географ просто исчез. Что касается меня... То ли они думали, что француз не очень-то посвящал меня в подробности (времени, честно говоря, у него было маловато) то ли... Я, например, склонен думать, что у них на тот момент просто не было другого выхода.
   - Так что же, получается...? – Задумчиво произнёс наш герой.
   - А, получается, - договорил за него Насреддин, - что никакие они не частные сыщики, ни Дарк и ни Уайт. Вот, что получается. Лично у меня после недавних событий не осталось никаких сомнений на этот счёт.
   - Кто же они? – Практически переходя на шёпот, спросил капитан.
   - Слуги шайтана, - так же тихо ответил Ходжа, - по-вашему – дьявола.
   И оба надолго замолчали. Мартин был агентом спецслужбы, и не привыкать ему было бороться со всякой нечистью. Типа изменников Родины, шпионов иностранных государств и прочими врагами. Ходжа Насреддин, если кто-то не знает: прославился тем, что всю жизнь боролся за справедливость и против угнетателей простого народа. Однако одно дело воевать против людей, а совсем другое – против потусторонних сил. Тут задумаешься...
   - А может, вы ошибаетесь, почтенный Ходжа? – С надеждой спросил капитан, - что-то мы приложили не слишком много усилий, для того, чтобы их одолеть. Во всяком случае, пока.
   - Вот именно: пока, - поймал на слове Мартина Насреддин, - и потом, вы забываете, что с нами был Гвоздь. Если бы не он, вышли бы мы из той квартиры? То-то...
   - Так наоборот же! – С жаром воскликнул наш герой, - тот, кто передал мне его, рассказывал, что после обретения Предмета на его голову так и посыпались неприятности разного рода. Да и я, признаться, до встречи с вами пару раз чуть не попал в переделки. Спасли случайности.
   - Случайности? – Иронически переспросил узбек, -  как вы думаете, случайно оказались неподалёку мнимые частные сыщики Дарк и Уайт в тот момент, когда на вас уже собирались наброситься хулиганы?
   - Откуда вы...? – Опять перешёл на шёпот капитан, - вы что, тоже следили за мной?
   - Не за вами, - сделал успокаивающий жест рукой Насреддин, - а за ними. Я ещё тогда, в Самарканде понял, что с этими великими сыщиками что-то не так. Поэтому я узнал у своего знакомого, которого Предмет вылечил от проказы, куда именно поехала его сестра, и отправился вслед за ней. И всё это время издали наблюдал за этой женщиной. За сыщиками мне бы нипочём не уследить. Так я и стал следить за обладателями предмета, а где предмет, там и эти бесы. И вот к какому выводу я пришёл: сам по себе Гвоздь приносит удачу и здоровье. Но существуют некие силы, которые доводят того, кто на данный момент владеет Предметом до отчаяния, заставляя от него избавиться. Это они насылают всевозможные катаклизмы на обладателя Гвоздя. Расчёт прост: рано или поздно Предмет, словно по цепочке попадёт к ним. Сестру моего знакомого, слабую женщину, эти демоны довели до того, что она избавилась от гвоздя на второй день своего пребывания в больнице. Причём в дороге они её не трогали. Очевидно опасаясь, что женщина отдаст Предмет случайному попутчику и: ищи, свищи. Моя землячка отдала гвоздь своему лечащему врачу. Тот продержался три дня, а потом подарил святыню пациенту, крупному чиновнику. С чиновником этим вурдалакам пришлось повозиться. Всё-таки у того охрана. Но не позднее, чем дней через пять Гвоздь перекачивал в другие руки. И постоянно поблизости от Предмета крутились эти лже-сыщики. Ловя так сказать момент. Они неплохие психологи, надо признать. Не всех как вас они пытались подкупить. Иногда ведь достаточно просто оказаться в нужное время в нужном месте. Однако им всё время не везло. И вот сейчас им не повезло как никогда до этого.
   - Почему вы так думаете?- Осторожно спросил наш герой.
   - Потому, что, - несколько даже торжественно и с пафосом ответил Насреддин, - одно дело, когда гвоздь в руках слабой женщины, врача или выпивохи-историка и совсем другое, когда Предметом владеет агент спецслужбы. Тренированный мужчина с железными нервами. То, что гвоздь до сих пор у вас, лишнее этому доказательство.
   - Вы и о том, где я служу знаете? – Уже с ноткой подозрительности в голосе спросил капитан
   - Я же говорил: я слежу за Гвоздём, а значит за вами, - просто ответил узбек, - и я видел, как вы входили в Управление Госбезопасности. Входили вы туда как в дом родной и пробыли там достаточно долго. Вот я и сопоставил. Кстати говоря, если бы я не следил за вами, то не смог бы оказать вам помощь там, на квартире. Мне почему-то кажется, что я успел как раз вовремя. Или я ошибаюсь?
   - Да уж, - протянул наш герой, - а как вам удалось войти? Там, знаете ли, такая привратница...

И тут лицо умудрённого жизненным опытом и скитаниями по свету узбекского героя изменилось до неузнаваемости. На Мартина смотрел испуганный, забитый крестьянин. В уголке рта появилась слюна и даже из крылышка орлиного носа появилась сопелька.
   - Помогите хозяйка, чем, сможешь, - с ужасающим узбекским акцентом прогнусавил крестьянин, - от поезд отстал. Родственник – йок. Хоть корочка хлеба давай. Три дня совсем, даже мал-мала не есть!
   Несмотря на трагизм и неопределенность своего положения агент службы безопасности расхохотался. Отсмеявшись, он понял – отобьёмся! С таким напарником обязательно отобьёмся.
   
 - Ну, и что делать дальше? – Вытирая слезу от смеха, спросил капитан.
 - Дальше? – Переспросил несостоявшийся актёр больших и малых узбекских театров, - честно признаться, когда вы добрались до своего учреждения, я вздохнул с облегчением. Потому, что был уверен в том, что вы сдадите Предмет на какой-нибудь склад или хранилище, или как там у вас... Туда этим демонам добраться было бы очень проблематично. Однако вы этого не сделали...
 - Как раз так я и собирался поступить, - с горечью перебил ходжу капитан, - но...
   
И он рассказал своему новому напарнику (хотя вообще-то категорически не имел права этого делать), и о полковнике, чьё поведение и привычки вдруг кардинально поменялись, и о кабинете генерала, который, как потом выяснилось, ещё утром внезапно заболел.
   - Это были они! – С жаром воскликнул Насреддин – они обернулись полковником и генералом и...
   - Я уже понял, - мрачно соглашаясь, перебил своего собеседника капитан, - только вот в связи с этим возникает вопрос. Если они столь могущественны, что сумели сотворить Такое, то как с ними бороться?
   - Самое главное, - задумчиво произнёс узбек, - в управлении вам сейчас появляться нельзя. Они опять будут вас там поджидать.
   - Я могу позвонить дежурному и сообщить, что занемог, - поразмыслил вслух Мартин, - у нас такое редко, но практикуется. Но долго это продолжаться не сможет. Нужно искать какой-нибудь выход.
   - Выход есть, - произнёс Ходжа, не глядя на капитана, - и он, к сожалению, скорее всего единственный.
               
                *           *             *   
 Когда австралопитек или питекантроп, или любой другой из самых первых предков современного человека, увидел молнию, он испугался. Даром, что эта молния зажгла дерево и отпала необходимость тереть палку о палку, либо высекать кремнем искру для того, чтобы хоть как-то согреться. Не в этом дело. Страшно. А почему? А потому, что непонятно. Завалить мамонта и сожрать – это понятно. Спариться с самкой – обычное дело. Проломить череп двоюродному брату за то, что тот занял лучшее место у костра? Подумаешь, делов-то! Тем более что в те времена практически все были двоюродными или троюродными братьями и сёстрами. Братья и сёстры, к вам обращаюсь я! Ой, что-то меня занесло...
 Так вот: молния, гром среди ясного неба, извержение вулкана и другие природные катаклизмы были непонятными явлениями. И поэтому пугали. Пока не появилось объяснение. Вернее, не так. Пока не появился тот, кто Это объяснил. Мол, явилось мне братья во сне божество типа Перуна или Зевса, которое зело гневается на вас, смертные. За что? Ну хотя бы за то, что вы меня, того кому единственному открылась святая истина, гоняете с собой на охоту. Да, это б ещё полбеды! Вы не приносите даров этому божеству, а это уже хуже. Короче, несите полтуши убитого утром бизона в-о-о-н к той пещере. Я её с сегодняшнего дня занимаю. А я уж потом, в одиночестве сам принесу эти полтуши в жертву богу. Подглядывать не советую, ослепните. Да и ещё: я думаю, будет лишним говорить, что теперь я на охоту с вами не хожу? У меня теперь будут дела поважнее. Что там кто-то вякнул? Вдруг опять молния жахнет? А это будет зависеть от качества и количества бизонов, которых вы с сегодняшнего дня будете приносить в-о-о-н к той пещере. И каждый день. И всё.

Стало намного легче. Легче когда, во-первых: знаешь имя (а иногда и фамилию), того, кто бахает молнию оземь, а во-вторых: есть человек, который отвечает за то, чтобы этой суматохи было как можно меньше. А нет, так можно ведь его и сместить. Заодно и пообедаем. Желающих на это место уже тогда, скорей всего хватало. Так и появились первые священнослужители. И по-первАх, я так думаю, менялись шаманы, чуть ли не каждую неделю. А что, кому охота горбатиться на охоте (извините за каламбур), рискуя здоровьем, а иногда и жизнью? А этот тунеядец сидит в своей персональной пещере и только девок наших портит, пока мы по лесам надрываемся. Братья, мне сегодня ночью явился во сне наш бог и поведал, что шаман то наш – брехло! Ни хрена он с богом не беседует, а только жрёт наше мясо и девок наших портит! Помните вчерашнюю молнию, что так напугала бабу Валю? А ведь как раз перед этим отнесли этому самозванцу, почти целую козу. Короче, ату его!
   
И так менялись шаманы до тех пор, пока от племени не оставались рожки да ножки. Пока... Пока не появился тот, который обрёл СВЯТЫНЮ. Что это было за святыня? Бивень священного мамонта, кремневый топор, подаренный богом, или любая другая лабуда? Не важно. Как она попала к её обладателю? Тут вообще варианты улетают в бесконечность. Главное то, что пользоваться этой святыней мог только ОДИН. И теперь попробуй его тронь! Хана будет всем. Прошли века, да что там века, тысячелетия! И у каждой религии появились свои святыни. Будь-то Кааба в Мекке или стена Плача в Иерусалиме, или статуя лежащего Будды, страшно сказать, какой длинны. И чем больше святынь, тем лучше. Во всяком случае, лишняя не помешает.
   
Так или примерно так размышлял секретарь Папы Римского, получивший с утренней почтой странное донесение от наместника Ватикана в России. Сначала секретарь не придал этому сообщению никакого значения. Тем более что всё это сообщение буквально изобиловало приписками типа: «по непроверенным данным», «возможно», «есть предположение» и т.д. Но, отложив письмо из России и переключившись на другие дела, секретарь поймал себя на том, что не идёт у него из головы эта новость. Ну не идёт и всё! Человек, работа которого связанна с потусторонними силами, просто по роду своей деятельности обязан быть готовым к возникновению чуда на своём пути. Это инженеру просто. Существуют чёткие законы физики, геометрии и математики, которые были открыты чёрте когда и, как пел Великий Владимир Семёнович Высоцкий: «Кроме мордобития никаких чудес». А пастырю душ человеческих, даже если он и занимает весьма прозаическую должность секретаря, как-то не к лицу отметать чудесный промысел Господень. А если он к тому же ещё и верующий человек...
   
В общем, через некоторое время секретарь обнаружил себя расхаживающим по кабинету, и с головой, полной сумбурной каши. Докладывать понтифику или нет? Если в письме утка, то обделаешься, и это сильно повредит твоему авторитету. А желающих занять место секретаря самого Папы Римского хватало, хватает и будет хватать и ныне и присно и во веки веков. Если же ЭТО окажется правдой, а ты не доложил своевременно... Сокрытие важной информации от самого понтифика, это не шутки и не хрен в желудке. Тут попахивает желанием воспользоваться этой информацией в своих, сугубо корыстных целях. Вот и думай...
 
А время идёт и у наместника Ватикана в России есть прямой канал связи, непосредственно с Папой. То, что он им не воспользовался, говорит лишь о том, что осторожничает, собака. Тоже, небось, опасается проявиться в бледном свете. Секретарь так и видел перед собой эту козлиную мордёнку сыночка кардинала из Пизы. Вот уж кто с удовольствием займёт его место! Не за тем ли и прислано это коварное сообщение? Ведь вот в каждой, в КАЖДОЙ строчке противоречия! Один зачин письма чего стоит! «По непроверенным данным в одном из городов России обнаружена  Великая реликвия». Ну, и как вам это понравится? С одной стороны: «по непроверенным данным», а с другой: «Великая реликвия». А ты теперь бегай тут по кабинету как по раскалённой сковородке! Что значит: «по непроверенным данным»? Ну так проверь, прежде чем посылать донесение самому секретарю Папы римского! Или вот ещё перл: «точно установить не удалось, но возможно, что это один из гвоздей с креста Спасителя». Если точно установить не удалось, то, какого ты х....я пишешь всякую ересь?! Сначала установи, а потом уже пиши! А от концовки вообще сдохнуть можно! «Никто из наших людей этот Предмет не видел, однако есть предположение, что он обладает чудодейственными свойствами». Вот так вот, чёрным по белому! Откуда, ОТКУДА смогли взяться «эти предположения», если никто из вас этот Предмет в глаза не видел!? Короче говоря: наше дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай. Мы тебе доложили, ответственность с себя сняли, свои попки отмазали, а ты секретарь думай, пусть у тебя теперь штаны преют. Подсиживают, подсиживают, козлы! Однако сколько не злобствуй, а что-то нужно предпринимать. Секретарь позвонил начальнику службы безопасности и попросил прислать, по возможности самого опытного агента. Когда тот появился в стандартном пасторском облачении, секретарь чуть не присвистнул от удивления.
   - Послушайте, - несколько смущаясь, спросил помощник  Папы, - вам никто не говорил...
   - Говорили и не раз, - сразу понял, о чём пойдёт речь агент, - любой человек, если разобраться, на кого-нибудь похож. Я, например, очень похож на своего отца и в гораздо меньшей степени на Джеймс Бонда. Ну, что ж, меня это не смущает, это давно стало моим псевдонимом.
   - А на самом деле вас зовут...? – Секретарь, с искательной улыбкой напрасно прождав несколько секунд, продолжил, - впрочем, вы правы, зачем это мне? Так вот: дело в том, что... Хотя нет, лучше сами прочтите.
   
Пока агент читал, секретарь, не стесняясь, разглядывал его с головы до ног. Да, сходство с агентом 007 было поразительным! Причём сходство со всеми актёрами, игравшими знаменитого шпиона одновременно. Но, помимо этого, невооружённым глазом было видно, что повидал, повидал кое-чего в своей жизни этот немногословный джентльмен. Уже одно то, что ни один мускул на его лице не дрогнул как во время, так и после прочтения этого необычного письма, говорило о немалой выдержке секретного агента Ватикана.
   - Ну, и что вы об этом думаете? – Поинтересовался секретарь, вкладывая письмо в конверт, - необычное послание, не правда ли? Хотя вам, наверное, приходилось заниматься и более фантастическими делами и вы...
   - Извините, сэр, - вежливо перебил секретаря 007, - мне хотелось бы уточнить. Вы меня вызвали для того, чтобы я помог вам определить степень необычности этого письма или...?
   - Или, Джеймс, или. Извините, можно я вас буду так называть? – Секретарь, дождавшись от Бонда разрешительного кивка, прошёлся по кабинету и продолжил, - я хочу, чтобы вы отправились в Россию. И там, в зависимости от обстоятельств, либо получили полнейшие (я подчёркиваю: ПОЛНЕЙШИЕ) доказательства, того, что этот Предмет в природе не существует, либо, если это не так, привезли его сюда, в Ватикан. И не просто в Ватикан, а в этот кабинет. И не просто в этот кабинет, а мне, лично в руки. С вашим начальством я договорюсь. Что касается транспортных и иных расходов... Прикиньте, сколько вам может понадобиться, умножьте эту суму на три, а потом перезвоните мне и вам выдадут всё, до последней лиры. И ещё, времени на подготовку практически нет. Так что поспешите. Как вы, наверное, поняли, не одни мы заинтересовались этим Предметом. Если Гвоздь действительно существует, он должен принадлежать только Святой церкви. ТОЛЬКО! И последнее. Поверьте, мне очень не хочется и очень неприятно вам это говорить, но... Если у вас возникнет соблазн оставить Предмет у себя, а мне вы потом на голубом глазу доложите, что гвоздя просто не существует в природе... Не советую я вам этого делать. Поверьте, Святая церковь за свою тысячелетнюю историю, чего-чего, а проверять своих пастырей научилась. Даже таких опытных агентов как вы. Удачи!
              *                *               *               
   Тот, кто хоть раз бегал по девственному лесу поздней осенью, никогда не захочет повторить этот забег. Во всяком случае, по своей воле. С неба сыплет: снег, не снег, дождь, не дождь, а какая-то мерзкая субстанция очень похожая на гигантские сопли. Под ногами – скользкие от этой субстанции сосновые ветки, которые пролежали тут друг на друге как в братской могиле страшно сказать, сколько десятков лет. Причём слоистость этих растительных трупов везде разная. Хорошо, если наступил и побежал дальше, а зачастую, ведь проваливаешься по пояс. Прибавьте к этому удары холодных, мокрых веток кустарников по лицу через каждые несколько секунд и спрятавшиеся под густым слоем  опавших листьев скользкие пенёчки, которые так и норовят подлезть под ногу. Им, этим пенёчкам очень надо, что бы ты упал, ну просто необходимо этим скотам, чтобы ты растянулся на мокрой листве, и твоя гимнастёрка в который раз пропиталась пропахшей гнилью жидкостью. Ну как, не расхотелось бежать? По глазам вижу, что расхотелось. Ну не хотите, как хотите, можете не бежать.
   А вот пограничный наряд из трёх человек с собакой никто не спрашивал, хотят или нет они калечить свои ноги в осеннем лесу. Прозвучала команда «В ружьё!» и они побежали. Поправляя на плече холодный, мокрый и, наверное, от этого, особенно, сегодня тяжёлый автомат АК – 74, сержант погранвойск Мартиненко, друзья звали его Мартин, оступился и опять уронил мокрую насквозь, зелёную пограничную фуражку. Пока он её подбирал, ефрейтор Супрун и инструктор службы собак, сержант Руденко со своей Рейной удалились настолько вперёд, что стали едва различимы между деревьями. Общеизвестно, хуже нет – ждать и догонять. Догонять же в осеннем лесу в сапогах, из которых при каждом шаге выплёскивается вода через голенище это, знаете ли... В общем, как говориться, врагу не пожелаешь! Ровных дорог в лесу нет, постоянно приходиться петлять между деревьями. А это не только задерживает, но и выматывает уже казалось бы, и без того уставший организм. Наконец, впереди, показались скалы. Именно к ним так спешили пограничники. Супрун и Руденко уже стояли с автоматами наизготовку напротив чёрного провала небольшой в диаметре, но явно длинной пещеры. Служебная собака Рейна не то, что лаяла, в буквальном смысле слова бесновалась в истерике, явно чуя в глубине жуткого провала врага. Когда Мартин только начинал службу в погранвойсках и учился в сержантской школе, прапорщик Смелый вёл у них на курсе предмет «Служба и тактика погранвойск». И вот на одном из занятий этот прапорщик предложил будущим командирам отделений поразмышлять:
   - Пограничный наряд «Тревожная группа» в составе трёх человек с собакой преследует нарушителя. И вот он показался в пределах видимости. Инструктор службы собак сразу же после этого обязан спустить собаку с поводка. Зачем? Казалось бы: трое молодых, здоровых, тренированных парней и так обязаны догнать и обезвредить врага. Однако, по инструкции, прежде всего, должна быть спущена с поводка собака. Зачем?
   Последовали ответы типа: «для того, чтобы повалить его с ног», «для того, чтобы он, покусанный, меньше сопротивлялся» и даже: «для того, чтобы пограничники меньше устали». Все эти варианты прапорщик Смелый выслушал со снисходительной улыбкой и, печально так произнёс:
   - Прежде всего, инструктор спускает собаку с поводка для того, чтобы узнать какое у нарушителя оружие. Собаковод, согласно инструкции, просто обязан пожертвовать служебным животным ради сохранения здоровья, и может быть и жизни людей. Обученная собака начнёт рвать нарушителя на куски и тот обязательно, обороняясь, применит против неё либо нож, либо огнестрельное оружие. А вам уже будет намного легче обезвреживать врага. А собака почти наверняка погибнет. Вот так.
   И вот сейчас, глядя, как беснуется Рейна, Мартину очень не хотелось, чтобы его друг Руденко спускал её с поводка! Наш герой очень любил и жалел животных, в особенности собак. Но инструкция, есть инструкция. Через секунду после того, как Рейна скрылась в недрах пещеры, оттуда раздался характерный медвежий рык. А ещё через секунду пограничники услышали душераздирающий визг смертельно раненой собаки... Когда медведь с окровавленной мордой и когтями показался на белый свет, он наткнулся на шквал огня из трёх стволов АК – 74. По меньшей мере, семьдесят пуль со смещённым центром тяжести прошили зверя практически насквозь. И всё равно тот сделал несколько шагов в сторону превосходящего противника, слабо боднул лапой воздух и только после этого издох. Рейну они нашли в глубине пещеры. На месте живота у собаки зияло одно сплошное кровавое месиво. Печально поглаживая свою собаку по морде, Руденко с горечью произнёс:
   - Знать бы, что тут медведь, а не человек.... А так, загубили сразу обоих. Проклятая у нас служба!
Мартин, чтобы хоть как-то утешить друга, положил ему руку на плечо и пожал, но к своему ужасу почувствовал, что дружеское плечо под сержантским погоном какое-то уж слишком мягкое... Ещё через секунду наш герой обнаружил себя лежащим в постели и что есть силы сжимающим рукой край ватного одеяла.
   «Чёрт возьми, сколько ещё лет мне будет сниться этот сон!? И сколько ещё в каждой встречной собаке мне будет видеться та Рейна?»
   Вчера, в конце до предела насыщенного и хлопотливого дня, наш герой позвонил в управление и сообщил, что занемог и берёт пару дней, чтобы отлежаться. Поскольку практически все коллеги Мартина работали в сутки часов по двенадцать, такое им иногда разрешалось. И вот теперь капитан не знал, куда себя деть. Кое-как, изо всех сил стараясь продлить этот процесс, поджарил себе яичницу. Съел. Взял себя в руки, и сразу же после завтрака помыл посуду. После этого, бесцельно послонявшись по квартире, придумал для себя занятие – покурить на балконе. Выйдя на балкон и закурив, наш герой посмотрел вниз и обомлел. Прямо перед выходом в парадное вокруг бездыханного собачьего тела собиралась толпа. В купе с уведенным сном накануне, это зрелище произвело на секретного агента эффект разорвавшейся бомбы.
   Кубарем, скатившись по лестнице, Мартин, прорвавшись сквозь толпу, присел на колено возле Шарика. Шарик – дворовая собака, коих миллионы. Любимица (или любимец) двора. Всех обожающая, всеми подкармливаемая собака, которою несовершеннолетние жители окрестных дворов возвела в ранг жрицы окружающего пространства. А это серьёзно. Ни хухры-мухры. И вот сейчас эта жрица была, что называется, на последнем издыхании. Какая-то отмороженная, абсолютно не местная чёрная машина, сбила всеобщую любимицу и, даже не притормозив, выехала со двора. Всё это нашему герою поведали многочисленные свидетели происшествия. А капитан, держа морду собаки в своих руках, лихорадочно соображал:  чем он может помочь?
  - Эх, сейчас бы какой-нибудь бальзам! – Пробормотал невесть откуда взявшийся бомжик, присевший о правую руку нашего героя, - уж больно животина симпатичная и всеми любимая. Если умрёт, детки плакать будут.
   Бальзам!? Да, в конце-то концов! Кого ещё спасать этим треклятым Гвоздём, если не это, абсолютно безгрешное существо, которое приносило радость окружающим в независимости от возраста, пола и социальной принадлежности!? Без колебаний наш герой достал Гвоздь и положил на тяжело дышащий живот раненой собаки.
   И в ту же секунду животное открыло глаза... Тёмно-синие лучи, которые струились из глаз этого существа, как бы приподняли Мартина над землёй и стремительно понесли ввысь, прочь от земли. Тот, кто считает, что ад располагается под землёй, глубоко заблуждается. Под землёй шахтёры, черви и мертвецы. А по-настоящему жутко находиться где-нибудь в районе облаков. Почему? Да потому, что очень страшно сверзиться с этой смертельной для любого живого организма высоты. Недаром девяносто процентов людей так не любят летать на самолётах. Вроде как за облаками ты ближе к Богу? Как бы ни так! Бог-то живёт гораздо выше. Там где звёзды срастаются в созвездия. Американские астронавты, побывавшие на Луне, люди верующие (ну, во всяком случае, почти все), что-то не обнаружили в такой дали от земли признаков пребывания Создателя. Значит, он живёт настолько далеко, что и представить себе тяжело. Нет, настоящий ад здесь, на высоте, там, где воздух разряжён, и дышать очень трудно. Это Мартин ощущал сейчас каждой клеточкой своего истерзанного организма. Хотя полёт длился недолго, но забросило должно быть на весьма и весьма приличную высоту.   Сознание не то, чтобы померкло, а как бы растворилось как кусок рафинада в горячем чае. Во всяком случае, обнаружив под своими ногами не асфальт, а сизые облака, наш герой особенно и не удивился. Потеря ориентации в пространстве – обычное дело для того, кто довольно долгое время плотно общается с потусторонними силами. Наш герой просто поднял голову вверх  и увидел, что толпа уже рассосалась, ни собаки, ни бомжа сердобольного рядом с его домом не присутствует. А только бродит туда-сюда какой-то неприкаянный узбек и время от времени, возведя руки в горе, восклицает: «Что же ты наделал!»
   Непоправимость сделанной ошибки была настолько очевидна, что пропало всякое желание существовать в принципе. Именно поэтому ничего не хотелось предпринимать. Что очень хотелось, так это улечься на одно из проплывающих облаков, заснуть и не проснуться. Но что-то или вернее кто-то не позволял так поступить. Кто? Да всё тот же долбаный узбек! Его стенания: «Что же ты наделал!» как булавка в одном месте, как позыв по стыдной нужде тянули и тянули вниз. И как не оттягивай время, всё равно вернуться придётся. Очнулся Мартин весь мокрый на лавочке перед подъездом. Насреддин сидел рядом с пластиковой бутылкой в руке.
   - Это были они? – Ни на что, не надеясь, спросил капитан, избегая смотреть на Ходжу. 
   - Я тоже не мог предположить, что Они могут превращаться в животных, - невпопад произнёс Насреддин, -  хотя я то что, а вот ты, ты!!! – Перешёл он на крик, - как ты мог?  Тебе судьба послала такую реликвию, а ты...
   - Ходжа! – Тоже закричал наш герой, - Помилосердствуй! Да разве в человеческих силах долго сопротивляться этим демонам!? Они, оказывается, ещё и сны могут подглядывать. Если бы не этот сон...
   И Мартин вкратце рассказал своему новому друг о том случае с Рейной и о сне, который приснился ему как раз перед происшествием. Выслушав, узбек печально покачал головой и произнёс:
   - Да, была у соловья одна песня.... Лучше бы я ...
   - Да, да и ещё раз да! – С ожесточением перебил узбека наш герой,- лучше бы ты ещё тогда забрал у меня Предмет! Ты старше, мудрее, опытнее. Тебя, стреляного воробья, Они бы так не провели.
   - А ты бы отдал Его мне? – С сарказмом спросил Насреддин, - вот так вот, по своей воле? Я же видел по глазам, что ты и мне до конца не доверяешь. И у тебя были для этого веские основания. В том-то и состоит главный вред от дьявольских козней, что люди перестают доверять друг другу. А им, бесам только этого и надо. Кстати, давайте-ка снова на «вы». Никого ещё амикошонство до добра не доводило.
   - Давайте. Ну что же, - Мартин начал потихоньку успокаиваться, - возникают два извечных русских вопроса. Кто виноват, и что делать? И если на первый вопрос ответ ясен, то на второй мы просто обязаны Сами найти ответ. Причём не словом, а делом. Потому, что:
               
 Никто ни в чём не виноват
Кто не погиб, тот покорился.
И чтобы новый путь открылся
Быть может, нужен шаг назад.
Кого ругать? Судьбу, врагов?
За то, что розовые сны
Остались что-то там должны,
А ты один из дураков.
Возможно ль это, как же так!?
Но тот, кто это осознал,
Пусть с огорченьем, но признал...
Уже тем самым не дурак.
А дальше только два пути:
К мечте сквозь тернии добраться
Не выйдет, если не сражаться,
А можно просто – не идти.
Любой итог – упрямый факт.
Тот воспарил, а тот разбился
Кто проиграл, а кто добился…
Никто ни в чём не виноват.

  Насреддин, внимательно дослушав до конца, поднялся с лавочки и, протянув руку Мартину, произнёс:
- Аминь!

                *      *       *   
   Людям, как и прочим живым организмам, суждено болеть. Суждено... Страшное, если вдуматься слово. Не всем суждено родиться, но всем суждено умереть. И никуда от этого не деться. Так же как не деться от болезней, которые преследуют любое живое существо от колыбели до могилы. Только и болезни ведь бывают разные. Простуда, например, довольно быстро лечится и где-то даже закаляет организм. А сифилис и грибок до конца вылечить невозможно, можно только залечить. Но самые глубокие страдания – нравственные. Вот эта болезнь - всем болезням болезнь!
   Именно такие муки, нравственные и испытывал наш герой, подходя утром следующего дня к месту своей службы. Проходя мимо дежурного, он отметили про себя, что тот как-то странно на него посмотрел. Ну мало ли что... Войдя в свой кабинет и присев за рабочий стол, Мартин, закурив, начал просматривать скопившиеся на столе бумаги. Никакого интереса эти бумаги у него на данный момент не вызывали. Но дело, есть дело и его надо делать.
 Когда дверь кабинета внезапно и как-то уж очень резко распахнулась, и на пороге показался непосредственный начальник нашего героя полковник, капитан даже не очень-то удивился. Удивление пришло после того, как вслед за полковником в кабинет буквально вломились несколько достаточно агрессивно настроенных мужчин и женщин. Вели они себя очень бесцеремонно. Полковник так и остался стоять возле двери, а эти мигом рассредоточились по кабинету. Двое, мужчина и женщина, стали в выжидательной позе возле сейфа. Другие двое сразу же присели напротив нашего героя и стали разглядывать его как невиданную доселе диковину. Еще один сразу же занял позицию справа за спиной капитана, контролируя каждое его движение. И только после этого в кабинет вошёл начальник отдела собственной безопасности, майор. Он был вторым после полковника знакомым лицом для Мартиненко в проистечении этого шабаша. Капитан не стал терять лицо, кричать что-нибудь типа: «Да как вы смеете!?» или «Я буду разговаривать только в присутствии своего адвоката», нет. Он, просто молча, поднялся, положил ключи от сейфа на стол и отошёл к окну. Майор несколько растерянно, но с нескрываемым одобрением наблюдавший за действием Мартина, присел на его место за столом. Бегло осмотрев бумаги, лежащие на столе, начальник отдела собственной безопасности шевельнул бровью и один из его подчинённых, сидевший напротив, освободил стул. Майор кашлянул, Мартин оглянулся на звук, майор показал на стул перед собой:
   - Присаживайтесь, капитан. Похоже вы не очень-то удивлены, увидев нас. Ждали?
   - А любой из сотрудников нашего департамента ждёт чего-то подобного, - спокойно ответил Мартин, усаживаясь на непривычное для себя место. Обычно на этом стуле сидели так называемые «клиенты». Люди в большинстве своём подозрительные. А теперь вот в роли клиента выступал сам хозяин этого кабинета. Как говориться: судьба играет человеком. Майор между тем закурил, предложил сделать то же самое Мартину и спросил:
 - Ничего не хотите нам рассказать?
 Наш герой поудобнее устроился на стуле, положил сигарету в пепельницу и продекламировал:

  Я бы мог рассказать вам о тайнах природы,
   О причинах последствий, о каре с небес.
   Я бы мог описать вам материи роды,
        Но не ходите за мной в мой лес.
   Я бы мог показать вам такие картины…
   Не хватило бы дня рассмотреть всех чудес!
   Как лобзает беспутный отец руку сына,
         Но не ходите за мной в мой лес.
   Все, что кто-то придумал, можно увидеть
   Не такой он мой мир, есть надежный завес!
   В нем зубастый зайчонок может волка обидеть
          И не ходите за мной в мой лес.
   Иногда ведь забвение высшая милость
   И боюсь я за вас, ведь память, как крест!
   Умоляю не надо, чтоб ночами не снилось
           Не ходите за мной в мой лес.
   
   Майор внимательно, без улыбки выслушал изыски нашего героя, потушил сигарету и сел на край стола, напротив. Почти минуту, а это долго, очень долго, он просто спокойно смотрел на капитана. Потом, наконец, произнёс:
   - В общем, так: не стану я ходить вокруг да около. На вас, капитан поступило заявление об изнасиловании от гражданки Винтер Людмилы Эдуардовны. Это раз. А во-вторых...
   Не договорив, майор сгрёб горку ключей, среди которых был и от сейфа, и через плечо, не глядя, перекинул звенящую связку своему сотруднику, стоящему у сейфа. Когда сейф обнажил своё нутро, ничего особенного там не обнаружилось. Несколько папок, табельное оружие: пистолет Макарова, и накрытые старой ведомостью игральные карты. Единственное, за что капитан переживал, были вот эти карты. Неловко было перед своим непосредственным начальником, полковником. Поэтому, когда сотрудник майора начал приподнимать ведомость, Мартин невольно опустил глаза на свои ботинки. Он не видел, как извлекалась из сейфа зеленоватая пачка. Тем не менее, капитан вздрогнул, когда услышал резкий возглас полковника:
   - Что вы на Это скажете, ГРАЖДАНИН капитан?! Как Это попало в ваш личный сейф?
 Подняв глаза, наш герой упёрся взглядом в толстую пачку стодолларовых купюр. Все, без исключения присутствующие в кабинете в упор смотрели на него. Одни с нескрываемым любопытством, типа: «ну, и как ты сейчас будешь выпутываться», другие (это были в основном дамы), с некоторой долей сочувствия: «надо же, такой молоденький и так попал», а полковник смотрел с откровенным презрением.
   - У нас есть сведения, что вы, ГРАЖДАНИН капитан получили эти доллары в обмен на Предмет, который вчера изъяли у одного историка. – С отвращением произнёс полковник, - нас очень, ОЧЕНЬ интересуют подробности.
   «Так значит – ничего ещё не кончилось, - как-то отстранённо подумал капитан, - ИМ надо убрать меня окончательно. Раз и навсегда. Ну что же, как говорил один известный политик, кстати, лауреат Нобелевской премии: наше оружие – гласность». Не опуская ни малейших подробностей, размеренным протокольным языком, капитан ГБ изложил всем присутствующим ВСЕ обстоятельства произошедшего с ним за последние сутки. Все присутствующие восприняли это откровение по-разному. Некоторые с удивлением, другие с явным недоверием. У третьих же вообще во взглядах сквозила жалость: не иначе тронулся паренёк-то. Единственным положительным моментом для Мартина был тот факт, что взгляд полковника, обращённый в его сторону, как-то слегка потеплел, и в нём появилась надежда. Правда, едва, едва различимая.
   - И вы хотите, чтобы мы поверили в этот вот мистический бред? - Насмешливо спросил майор, - вы, капитан госбезопасности?
   - Спасибо, что напомнили, - с сарказмом ответствовал наш герой, - а то я и забыл, что являюсь капитаном госбезопасности. ИМЕННО потому, что я ношу столь высокое звание, я и рассказал вам эту удивительно правдивую историю, как сказал барон Мюнхгаузен. Вы теперь наряду со мной являетесь носителями сведений относительно этого События. И Никто из вас не сможет потом заявить, что не слышал об Этом. Меня же, как я полагаю, ждёт камера? Так вот и отведите меня туда. Все сведения; и по поводу мнимого изнасилования, и по поводу волшебного Предмета вы от меня получили.
  Мартин перевёл дух. Он хоть и храбрился, но перспектива сесть в тюрьму, потерять доброе имя и уважение товарищей как-то не особенно бодрила. Ему пришлось несколько раз сидеть на гауптвахте во время прохождения срочной службы в погранвойсках. Но, тогда это было не навсегда. Десять, пятнадцать суток...Подумаешь, делов-то. А сейчас, если дело примет кислый оборот и никто не захочет ему помочь, наш герой рисковал заработать, не за понюх табака лет десять. И главное – было бы за что! Вот, что было особенно обидно. Поэтому он поднял глаза на своего начальника и с чувством произнёс:
  - Товарищи полковник, я ни в чём не виноват. Меня подставили. Причём Силы, против которых очень трудно бороться. Я готов пройти освидетельствование на предмет того, здоров ли я психически. Но уж вы-то должны понимать, что Любой вывод такого рода экспертизы будет не в мою пользу. А мне из камеры будет очень тяжело защитить своё честное имя. Очень трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, тем более, если её там нет. У меня одна надежда – на вас. Если не жизнь, то хотя бы честь мою спасите.
               
            *          *          *    
   Большинство из людей очень редко пребывает в состоянии одиночества. Просыпаешься – на кухне жена, в туалете сын-оболтус, в ванной дочка-семнадцатка. И уж, каким угодно, а одиноким себя не чувствуешь. Потом – общественный транспорт (мы ведь рассуждаем про обыкновенного члена общества) в котором тоже особо не уединишься. О службе и говорить не приходится! Кругом люди, везде и всюду... Просто выть хочется, просто достало это человечество донельзя. Хоть бы вы сдохли все!
   И вот человек попадает в безлюдную атмосферу. На необитаемый остров, в космос, в тюрьму, наконец. И сразу выясняется, что скучновато как-то без себе подобных. Недаром Робинзон так обрадовался Пятнице. Какой, никакой, а человек. Ну, а наш герой? Как ему там, в камере? Да ничего так себе. Он уподобился одному из героев О. Генри. Снял ботинки, носки, прижал голые ступни к холодным прутьям железной койки и принялся размышлять о перспективах.
   Перспективы были, прямо скажем, не радужные. Заявление об изнасилование, как понял Мартин, написала Мила. Людмила Эдуардовна Винтер. Вот как, оказывается, звучит полное имя этой умелой ведьмы. Ну-ну. Дальше-то что? В то, что эта крыса заявится в управление на медэкспертизу и, подтверждая своё заявление, даст более развёрнутые показания, капитан не верил. Вообще-то по идее вся эта гоп-компания (Мила и лже-сыщики) должна уже была быть, как сказал один из героев того же О. Генри, неподалёку от Канадской границы. К чему это заявление? Понятно, что для страховки. Чтобы его, спец-агента госбезопасности задержать, любые средства хороши, но это заявление... Если потерпевшая не явится в течение трёх дней, заявление аннулируется. И всё.
 Теперь с валютой. С валютой посложнее. Конечно, превратить игральные карты в доллары для этих демонов труда не составило. Заодно объясняется пропажа Гвоздя. И капитан нейтрализуется на довольно продолжительное время. Одна загвоздка: следствию теперь позарез нужен был тот, кто якобы передал эти доллары нашему герою. Которого, тем более, почему-то по горячему никто допрашивать не стал. А у Мартина в голове уже сложились как минимум три версии того, как эта почка валюты попала в его сейф. Единственная и очень большая проблема заключалась в том, что валюта эта никак не была зарезервирована. Ну и что? Мало ли; не успел, поленился, забыл, наконец. И только наш герой подумал об этом...
   - Мартиненко, к следователю! – Голос вертухая прозвучал как нельзя более кстати. Потому, что наш герой уже начал было волноваться. Что, о нём  забыли что ли? Когда его привели в допросную, он, увидев следователя, чуть не рассмеялся. Вот вы как думаете, на кого был похоже следователь? Правильно, на Пал Палыча Знаменского. Один в один. 
Интересно, успела уже достать читателя эта дурацкая манера автора вставлять в своё произведение чужие персонажи?  Если «да», то считаю своим долгом заявить: нет в этом произведении чужих персонажей, нет! Просто ВСЕ я подчёркиваю, ВСЕ, на кого-то похожи. А в жизни так не бывает что ли? Да сколько угодно! И следователь, который через минуту будет допрашивать нашего героя, ПРОСТО очень похож на майора из советского, детективного сериала «Следствие ведут знатоки». И никто ни в чём не виноват.
  Как и следовало ожидать, Знаменский сразу же предложил Мартину закурить, расспросил о родителях, девушке и только после этого поинтересовался:
 - Валюту вам кто передал, Мартиненко?
И как водиться, взгляд его с прищуром сквозь дым сигареты, ничего кроме благожелательности не излучал.
   - Я извиняюсь, - вежливо произнёс наш герой, - вы не представились. Вас ведь Пал Палыч зовут?
   Майор снисходительно улыбнулся, потушил сигарету и заорал так, что мигнула лампочка над головой капитана:
 - Я тебе дам б... ть, Пал Палыч! Для тебя, мразь, я ГРАЖДАНИН майор! Валюту откуда взял, сука?!
 И Мартин сразу успокоился. Дело в том, что он в своё время отслужил два с половиной года в погранвойсках. Раз в неделю на заставу, на которой служил наш герой, приезжали особисты. Как они сами себя называли: «контрразведчики».
 И вот, если бы за каждый раз, когда на нашего героя орали эти  «контрразведчики», ему давали по пять копеек, он бы уволился в запас миллионером. Очень трудно с добрыми. От доброго не знаешь чего ожидать. Вот он тихой сапой в душу твою просачивается, обволакивает, словно мягким пледом ласковым словом. И в тот момент, когда ты, убаюканный, расслабленный растекаешься, словно кусок масла по блину, он вдруг БАЦ! Вопросом, как ножом в печень:
   - Валюту откуда взял, сука?! Думаешь, НАМ ничего не известно? Мы ВСЁ знаем, надо только чтобы ты САМ всё рассказал. Не НАМ, тебе надо. Чтобы не пятнашку, а червонец для себя у нас вымолить.
   И вот пока этот, с позволения сказать, следователь бегал по допросной и бесновался, наш герой закурил и, прикрыв глаза, задумался.
 НИЧЕГО у них на него не было. Было бы, не стал бы этот идиот метаться в бессильной злобе по весьма ограниченному пространству допросной. Докурив сигарету, Мартин решил прервать этот, вполне натуральный, но бессмысленный монолог:
 - Заткнись, дебил, - произнёс он тихо, но внушительно, - ты на кого орёшь? На учителя пения или на сотрудника ГБ? Думаешь, меня легко на глотку взять? Зае...ся пыль глотать! Ты хоть представляешь, КТО мог передать мне столько валюты? А? То-то. Пока у вас нет, хоть каких-то вариантов на тему того, КТО мог дать мне столько валюты, я могу интерпретировать сколько угодно.  А ещё могу поведать то, о чём разговаривали отец Варлаам с Гришкой самозванцем на литовской границе. Взяткодатель вам нужен, а у вас его нет.
 И горлохват заткнулся. Не получилось, что ж бывает.... Знаменский сел на своё место и, как ни в чём не бывало, спокойно спросил:
   - Ну, а если мы не найдём взяткодателя? Вы что же думаете, с вас снимутся обвинения в незаконном хранении валюты? У вас же нет, не единого документа касательно этих долларов. Либо этот взятка, либо...
 И в этот момент как нельзя более, кстати, для нашего героя появился вертухай. Он, деликатно кашлянув, попросил майора выйти с ним на пару слов. Беседа длилась недолго. Буквально через минуту слегка ошалелый Знаменский вернулся в допросную. «Что-то у них пошло не так, - подумал капитан, - что-то не связалось, не срослось». Молча сложив свои бумажонки в папку, майор вышел вон. И зашёл тот,  кого Мартин меньше всего ожидал увидеть в ближайшее время.
         *               *                * 
   Любое растение или животное нуждается в благоприятной окружающей среде. Причём она, эта среда, для одного живого существа может казаться раем, а для другого адом. Долго ли протянет верблюд в Арктике? Скорее всего, не дольше чем белый медведь в Сахаре. Елка не выживет в дебрях Амазонки, пальма замёрзнет в Средней полосе России. Так же и люди. Общеизвестна история, когда оленеводов Крайнего Севера в середине прошлого века за ударный труд наградили путёвками в Крым. Двое погибли сразу же, в первый день пребывания во Всесоюзной здравнице. Остальных, кое-как откачав, на самолете вывезли в Архангельск, где им сразу же полегчало. Конечно, коренной англичанин, суперагент, который работал под псевдонимом "Джеймс Бонд", не мог слышать о печальной судьбе якутов. Но дело в том, что он и в Италии-то чувствовал себя не совсем в своей тарелке, а уж когда пересёк границу России...
   
Городок, в котором по данным резидента Ватикана обретался Предмет, был, что называется, глубинкой из глубинок. И если в Москве агент Папы Римского ещё вилял хвостиком, как рыбка из Красного моря, пересаженная в аквариум с морской водой, то добравшись до этого городка, он почувствовал себя той же рыбкой, только выброшенной на берег.
   
Во-первых, язык. Естественно, в своё время Бонд изучал русский, как язык наиболее вероятного противника в будущей войне. В Москве-то вообще не пришлось применять свои познания. Практически все таксисты знали английский. На железнодорожном вокзале, Джеймс, отстояв очередь в кассу, громко и звучно произнёс: «Muhosransk – One lux» и получил  Ticket To Ride. В поезде, решив перекусить на сон грядущий,  на одной из остановок суперагент купил литровую банку ряженки и булочку. Англичанин съел это производство русского народного творчества, как это ни странно звучит даже для нашего человека, без всяких последствий для своего английского организма. И, поскольку на внутренних линиях железнодорожных сообщений России редко кто покупает билет в вагоны класса люкс он, находясь в купе совершенно один, прекрасно выспался.

У него даже сложилось мнение, что в России в купе типа «люкс» заведомо селят по одному пассажиру.
   
Реальные проблемы начались по прибытию в городок. После того, как усевшись в такси, Бонд произнёс:«Luchiy hotel», он услышал:
   - Чего-чего? Иностранец что ли? Так! Или вылазь, или говори нормально, куда везти?
 И таксист прибавил словосочетание, из которого Джеймс с трудом, но разобрал, что этот driver  имел, как это дико не звучит, сексуальный контакт с его, Бонда, мамашей. Мало того, в процессе последующего диалога, оказалось, что этот хам уверен в том, что и с ним, с секретным агентом Ватикана, он тоже как минимум один раз занимался любовью. И совсем недавно.
   
В общем, после того, как английский супергерой  с горем по палам добрался-таки до гостиницы, он начал серьёзно сомневаться в компетентности преподавателей русского языка в Secret Intelligence Service.
   
Но, как оказалось, это были ещё цветочки. А ягодки, с так сказать, Strawberry Fields были все ещё впереди. Для начала ему в очень грубой форме было отказано в отдельном номере. «У себя в Америке будешь командовать» - заявила администраторша на рецепшене и поселила его в один номер с командированным дальнобойщиком, который пил уже неделю, не выходя из номера. И Бонду с горя захотелось перекусить.
   
Спустившись в гостиничный ресторан, пропахший котлетами на машинном масле, англичанин в первый раз пожалел, что не захватил с собой «Смит анд Вессон». Очень, очень хотелось взять на мушку одного из трёх официантов и погасить хама прямо здесь, в зале. Может тогда кто-нибудь из оставшихся двоих всё-таки подошёл бы к его столику? Когда же один из этих сомнамбул через час ожидания, наконец, неприветливо приблизился, легче не стало.
   
-«Solyanka» - пробурчал истомлённый Бонд, у которого уже сосало под ложечкой.
   - Солянки нет, - произнёс этот халдей, явно испытывая чувство глубокого удовлетворения.
   - Borch,-  уже мало на что, надеясь, робко, как бы боясь спугнуть бабочку с цветными крылышками, проблеял суперагент.
   
Дело в том, что постоянные загранкомандировки и связанные с ними нервотрёпки наградили англичанина язвой. Ему просто необходимо было на обед что-нибудь жидкое. Однако перспективы таяли на глазах. Никогда ещё в своей жизни суперагент не был так далёк от приличного обеда как сейчас.
   
Официант подбоченился как глашатай царских указов при дворе Иван IV (он же Грозный) и, хмуро улыбаясь, выдал:
   - Борща тоже нет. Из первого только луковый суп, из второго - макароны с котлетами. Боржоми нет, пива нет. И, веселей, пожалуйста, товарищ! У меня скоро обед, я тоже человек. Понаехали тут…
   
Последняя фраза была произнесена как бы в сторону, но даже Бонд, с его скверным знанием русского, всё услышал и всё понял. Ну, что оставалось делать? Заказал англичанин и суп луковый и макароны с котлетами. И язва его от такого обеда, как вы сами, наверное, понимаете, была не в восторге. Выйдя на улицу, суперагент неторопливо двинулся к центру города и принялся размышлять. Кое-какие сведения о нынешнем владельце Гвоздя у него имелись.
   
Фамилия - Мартиненко, позывной и псевденим - Мартин. Служит в местной Secret  Intelligence  Service. Адрес главного офиса этой конторы он запомнил наизусть ещё в Риме. А вот дальше что делать? И Джеймс Бонд решил рвануть в наглую. Зайдя внутрь, он подошёл к окошку дежурного и хмуро произнёс:
   - Agent Martin, nado bistro.
   Дежурный естественно знал, что агент Мартин под следствием. А тут ещё им интересуется явный иностранец. Одна секунда – и нажата ногой специальная кнопка. Ещё пара секунд – и за спиной иностранца появилась пара так называемых «топтунов», специалистов по наружному наблюдению. После того как иностранцу неожиданно в не слишком грубой форме было указанно на дверь, «топтуны» вышли следом. Остальное было, как говорится, делом техники. Заметил Бонд слежку или нет?

Гавно вопрос! Он же сам её и спровоцировал. Поскольку англичанин с детства был приучен к моциону после каждого приёма пищи, «топтуны»  в тот день прокляли всё на свете. Суперагент протащил их по всем стройкам, как замороженным, так и не очень. Особое внимание было уделено городскому кладбищу. Причём у каждой второй могилке была сделана получасовая остановка, с обязательным вздохом и вытиранием  повлажневших очей в конце. А в городском парке этот садист тупо заснул. Вот так вот: купил неожиданно продававшуюся в ларьке у входа «Пионерскую правду», присел с ней на ближайшую лавочку и, буквально через десять секунду укрыв лицо этой раритетной газетёнкой, откинулся на спинку лавочки и захрапел. Топтуны привыкли ко всему. Привыкли к тому, что объект наблюдения бросается со всех ног в ближайшие подворотни. Привыкли к тому, что ни с того, ни с сего в них начинают палить из всех видов стрелкового оружия. Они, кстати говоря, тоже были стрелки ещё те. Не привыкать им было и к тому, что «клиент» вдруг вскакивал во внезапно останавливающуюся возле него машину. На этот случай во время любой более или менее серьёзной слежки неподалёку дежурил автомобиль, способный догнать любое движущееся средство. Слежка за иностранным гражданином была сразу признана серьёзным мероприятием, и поэтому автомобиль был выделен безоговорочно. А вот то, что объект заснул прямо посреди операции, явилось для секретных агентов неслабым сюрпризом. И не то, чтобы они не были к этому готовы, нет. Мало ли кто, как себя вёл во время оперативных мероприятий… Но иностранец, но человек, который по идее должен был поскорее избавиться от слежки… Это было явно из ряда вон!
   Проснулся объект так же внезапно, как и погрузился в сон. «Пионерская правда» раненой птицей слетела с его физиономии и, слегка взмахнув крыльями, нашла временный приют на дорожке парка. Иностранец произвёл неуловимое телодвижение и… Буквально через пару секунд, словно растворился в воздухе! Топтуны, не упуская не единой тропки,  истоптали все окрестности (автор, в который раз извиняется за каламбур), но без всякого успеха. Как сквозь землю провалился! Откуда им было знать, что их нынешний клиент несколько лет изучал в Японии искусство скрадывающихся ниндзя?  Мало того. Топтуны были явно не готовы к тому, что столкнуться с личным другом далай-ламы, по персональному приказу которого буддийские монахи из Лхасы обучили англичанина мгновенному переходу из одного пространства в другое. Без всякой надежды на успех, скорее для проформы, филёры ещё раз обошли все близлежащие скамейки, и… Нос к носу столкнулись с объектом, сидящим на той же лавочке, неподалёку от распростёртой на земле «Пионерской правды». Англичанин, глядя, в упор на сыскарей зевнул, и произнёс на английском языке:
   - Ну, что коллеги, я вас не слишком утомил? Судя по всему, пришла пора поговорить начистоту.
     *                *                *
   Неожиданность. Сколько разновидностей таится в этом понятии! Неожиданность бывает приятной. В этом случае тому, кого постигло это явление, можно только позавидовать. Шёл на скучную службу и вдруг нашёл на дороге выигрышный лотерейный билет. Вот ясный и доступный пример приятной неожиданности. Конечно, разновидностей приятных неожиданностей великое множество. Внезапно свалившееся на голову баснословное наследство, та же, скрипнувшая под лопатой дачника, крышка ларца с золотыми червонцами, улыбка ослепительно прекрасной блондинки в вечернем троллейбусе, да мало ли… Это, что касается приятных неожиданностей. А вот неприятных, как это ни прискорбно, ГОРАЗДО больше. Перечислять, я думаю, излишне, но… Извержение вулкана и связанное с ним наводнение как раз тогда, когда ты раз в пять лет выбрался на отдых в эту экзотическую страну. Измена жены, друга, коммерческого компаньона, брата, сестры, троюродной тёти. Внезапное увольнение со службы без объяснения причин. Или вот: снял умопомрачительную тёлку, а Он не то, что не встаёт, даже не шевелится. Или… Может, хватит? Все мы люди взрослые и все понимаем, что плохого в нашей жизни гораздо больше чем хорошего. А вот как вам такая ситуация, когда человек с ходу не может определить разновидность неожиданности, которая свалилась ему, как снег на голову?
   Именно в такую ситуацию и попал агент Мартин, Костя Мартиненко. После того, как следователь Знаменский покинул допросную, в неё вошёл, опустивши голову, изрядно неопрятный мужичонка. Не глядя на нашего героя, он присел на стул напротив и принялся копаться в тощем портфельчике. Копался он  в недрах этого, как потом оказалось не совсем обычного саквояжика, долго и без видимого успеха. Пару раз капитану даже показалось, что из узкого, как уста монахини зёва этого вместилища бумаг, прорываются как лепестки тюльпана, язычки пламени. Впрочем, мало ли что может показаться сравнительно молодому человеку, который недавно сразился с посланниками нечистой силы?
   Мартин, сложив руки на груди, крест нА-крест и откинувшись на спинку стула, с интересом наблюдал за манипуляциями этого несуразного человечишки. Когда же тот, так ничего и не добившись от своего портфеля, поднял глаза и взглянул в упор на своего визави…            
   - Это вы?! – В буквальном смысле этого слова пролепетал наш герой, - да как же это…? Каким образом вы вообще сюда проникли? Я-то полагал, что вы сейчас улепётываете со всех ног из моей страны. Или… Дайте-ка, я угадаю, - наш герой начал понемногу приходить в себя после пережитого потрясения и к нему вернулся обычный его сарказм, - а… Вам, должно быть отказали в выдачи шенгенской визы как слуге дьявола и теперь приходиться подрабатывать в качестве адвоката? А клиентка ваша, эта проб…дь Мила? Ох, она и сосёт, доложу я вам! Мозги через член сливаются! Да, собственно говоря, кому я рассказываю? Уж вы-то наверняка на себе испытали все её способности. Иначе чем бы она с вами расплачивалась? Оказывается и демонам не чуждо…
   - Ладно, Мартиненко, хватит. Прекратите этот балаган! – Брезгливо перебил капитана тот, кто выдавал себя какое-то время за Шерлока Холмса, - меня подробности вашего грехопадения не слишком-то интересуют. Об этом вы ответите в другом месте. И, поверьте мне, отвечать придётся по-полной, как у вас тут говорят. Вы лучше подумайте о своей дальнейшей судьбе. Перспективы у вас, прямо скажу, не радужные. Нет позавидуешь.
- А вам какая в х…я разница до моих перспектив? – Мартин решил не церемониться с этим подручным Люцифера, - и что это за оборот: «нет позавидуешь»? Что-то, я гляжу,  хромают у вас окончания русских предложений. Постойте-ка… Это не вы ли часом играли роль генерала? Тот тоже в разговоре со мной нет-нет, да и допускал такого вот рода ляпсусы. То-то вам, небось, пришлось с кабинетом попотеть… Что, побоялись опростоволоситься? Вы ведь нЕ были до конца уверены в том, что я видел генерала вблизи? Вот и пришлось…
   - Ладно, ладно, - опять перебил бес капитана, - хватит демонстрировать свою проницательность! Не такая уж она у вас блестящая. Был бы более догадливым, не сидел бы сейчас в каталажке. И нам бы меньше возни…
   - Согласен, - опустив голову, признал наш герой, - любовь к животным подвела. Кстати, роль собаки тоже, небось, вы исполняли? Вот тут -  да! Тут ничего не скажешь – получилось! Только вот непонятно, зачем понадобилось меня так высоко вверх забрасывать? Стойте-ка, сам догадаюсь… А… Очевидно, для того, чтобы превратиться из собаки в человека надо какое-то время! Вот вы и решили сделать из меня космонавта. Прознали, козлы, что я очень высоты боюсь. Вот уже дьявольское племя, любую лазейку используют!
   - А все боятся высоты.- Спокойно произнёс демон, - это как пристрастие к пышным женщинам. Восемьдесят процентов мужчин от них балдеют, а остальные двадцать это тщательно скрывают. А на высоту мы тебя забросили не в виду недостатка времени, а за тем, чтобы ты, наконец, понял, с кем имеешь дело. И перестал попусту трепыхаться. Мы и так потратили на тебя достаточно много сил и времени.
   - Ой, что-то ты бес лукавишь! – Мартиненко тоже перешёл на «ты», -  после того, как Гвоздь оказался у вас, зачем вообще вам понадобилось производить какие-либо манипуляции с моим организмом? Валить вам надо было по-тихому и по-быстрому, по тихой воде, пока троллейбусы ходят. Как у нас ТУТ говорят. И с чего это вдруг, как говорят в Одессе, мы с тобой на «ты»? Я с ВАМИ вместе баранов не пас. Всякая падла рогатая будет мне ещё «тыкать» здесь…
   - Если ВЫ, Мартиненко, думаете, что я испытываю хоть малейшее удовольствие от общения с ВАМИ, то здорово ошибаетесь, - хмуро пробурчал лже-Холмс, - у меня к ВАМ имеется деловое предложение. Наверняка ведь хочется выйти отсюда а, капитан? Я могу помочь. Правда, как у вас ТУТ говорят, не бесплатно.
   - Не бесплатно значит, - иронически хмыкнул наш герой, - и чем же, или скорее КАК я должен буду с вами расплатиться? Денег особо крупных у меня не имеется, а если вы потребуете взамен вашей услуги мою душу…
   - Ой, нужна нам тво... ВАША душа как зайцу стоп сигналы! – Поморщился бес, но сразу, же осёкся.
   
Потому, что капитан расхохотался. И хохот этот продолжался довольно долго. С этим смехом из агента Мартина выходило всё то напряжение последних дней, которое держало его как в клещах. Ведь эта лингвистическая ошибка демона раскрыла для капитана хоть небольшую, но лазейку в будущее. ОНИ не всесильны!!! С ними можно и нужно бороться! И может быть можно даже и победить! Вот ведь, даже русский язык идеально выучить не могут! И сюда этот козёл припёрся не просто так. Что-то у них там не срослось, не склеилось. Теперь главное – не продешевить! Это раз. И главное, самое главное – вернуть Гвоздь! Нельзя его им оставлять.
 
 - Ладно, ладно, - отсмеявшись и вытирая набежавшую от смеха слезу, пробормотал Мартин, - что там у вас? Что вы хотите мне предложить? Но предупреждаю: просто выйти отсюда для меня будет недостаточно. Во-первых: вы сделаете так, чтобы я был полностью, я подчёркиваю – ПОЛНОСТЬЮ реабилитирован. С меня должны быть сняты обвинения и в изнасиловании, и в махинациях с валютой. И самое главное! Вы вернёте мне Гвоздь и через несколько секунду отправитесь вон из моей страны. Если эти условия вас не устраивают, можете сразу разворачивать оглобли.  You have understood me? Or to explain easier?
   - Не слишком ли много условий? – Иронически улыбнулся бес, - вы ведёте себя так, как будто я, а не вы нахожусь в заключении. Вот я сейчас встану и уйду, а вы посидите и подумайте. К вам опять придёт следователь. Скорее всего, начнутся пытки, истязания. Здоровым вам отсюда не выйти потому, что…
   - Ой, не бери на понт, мусор! – Перебил демона наш герой, - у вас, у англичан устарелые представления о нашей пенитенциарной системе. Ой, пардон, наверняка вы этого слова не знаете. Знаете? Ну, вот и ладушки. Так вот, во-первых: никуда вы не уйдёте. Я нужен вам, я это чувствую. А во-вторых… Никто меня пытать не станет. Во всяком случае, пока. Не тридцать седьмой год на дворе. Кстати, если не секрет, как вы смогли попасть-то сюда? Я  понимаю, сверхъестественные способности и всё такое, но… Не сквозь стену, же вы прошли?
   - Всё гораздо проще. – Улыбнулся слуга сатаны, - ваша версия, изложенная вами в самом начале моего вынужденного визита в этот дом скорби, несмотря на немалую долю сарказма, была верна. Я адвокат,  представляющий интересы гражданки  Винтер Людмилы Эдуардовны. У меня и «корочка», как у вас ТУТ говорят, имеется. Кстати, имеется и лицензия на разрешение юридической деятельности.
   
И с этими словами демон полез во внутренний карман пиджака и предъявил капитану самое, что ни на есть настоящее адвокатское удостоверение и лицензию со всеми печатями  и подписями. 
   - А, это... – Слегка, даже разочарованно протянул агент Мартин, - таких «корочек» сейчас можно купить в любом переходе за рубль пачку. Я-то думал, что вы меня удивите чем-нибудь эдаким, волшебным, а тут...
   - Ладно, вернёмся к нашим...- И бес, с опаской поглядев на капитана, выдавил из себя, - баранам. Ваши условия неприемлемы. Вынужден вам напомнить, что одно только обвинение в изнасиловании запрячет вас на долгие годы в тюрьму. А там, в местах не столь отдалённых, статья об изнасиловании, как я слышал очень неуважаемая. Вас там....Как это по-русски? Будут любить всеми камерами. Ну, не смейтесь, не смейтесь. Всем....О, вспомнил! Всем бараком будут там заниматься с вами любовью здоровые уральские мужики.
   - Так для этого надо, - злорадно отчеканил Мартин, - прежде всего медицинское освидетельствование на предмет нахождения в организме Винтер Людмилы Эдуардовны моей спермы. Это раз. Второе: надо чтобы потерпевшая, то бишь, лично вышеупомянутая гражданка, я подчёркиваю, ЛИЧНО явилась сюда. А она явиться? Что-то я в этом сильно сомневаюсь! После всего, что произошло, я не думаю, что ей будет удоб...    
   
Агент госбезопасности, произнося в тоне барабанной дроби свой обличительный монолог, не смотрел на своего оппонента. Когда же, посреди своего вдохновенного речитатива, он случайно поднял глаза на слугу дьявола, то обомлел. Демон сидел абсолютно потерянный и со страхом глядел на капитана. На лбу беса показалась испарина. Мало того, Мартину даже показалось, что ручонки его, холёные белые ручонки английского аристократа, слегка начали подрагивать. «Да, - подумалось нашему герою, - а укатали-таки этого британского сивку наши русские горки. То-то, брат, это тебе не твоя замшелая, старая, добрая Англия. Видали мы здесь таких! Вишь как взопрел-то. Сейчас, неровЁн час, слезу пустит. А ведь можно с ними бороться, ребята! Можно. Ура!»
 
 - Откуда ты... То есть вы, знаете, что Она не сможет сюда явиться? – Глядя на капитана с каким-то даже суеверным страхом, спросил бес, - неужели ЭТО ВСЁ произошло по вашей воле? Вы ведь простой человек...
   - А что такое? – Невинным тоном воспитанницы Смольного института благородных девиц спросил капитан, - что там произошло по моей воле? Ад затопило святой водой? Ваш Повелитель тьмы женился на еврейке?
Тот, кто выдавал себя за Шерлока Холмса, довольно продолжительное время, не мигая, смотрел на Мартина, как бы решая, стоит открывать какую-то страшную тайну явному врагу или нет. Капитан же тем временем весь замер. Он вдруг отчётливо осознал: сейчас он услышит нечто из ряда вон. Так что лучше всего для него сейчас будет посидеть тихо. Когда молчание уже стало прямо физически давить на плечи, демон решился:
   
 - После того, как вы вместе с узбеком, покинули квартиру Миледи...- бес запнулся, бросил быстрый взгляд на Мартина, как бы проверяя его реакцию на свои слова, и продолжил, - мы попытались открыть комнату, в которой находилась Людмила Эдуардовна. У нас ничего не получилось. Мало того, мы не смогли выйти из квартиры. Ни один из ключей не подходил ни к двери комнаты Винтер, ни к входной двери. Хотя до вашего визита все ключи были в исправном состоянии. А теперь они даже в замочные скважины не вставляются.
   
Капитан вспомнил, что перед тем, когда он, рука об руку с Ходжой Насреддином покинул ту злополучную квартиру, ему пришло в голову напоследок снаружи сунуть в замочную скважину входной двери Гвоздь. Постой-ка, Постой-ка...! Догадка мышиным хвостиком мелькнула в голове и юркнула куда-то в норку подсознания. Наш герой не успел схватить этот хвостик. Да и не до того ему сейчас было. Он, затаив дыхание, слушал повествование того, кто выдавал себя за Великого сыщика. А тот уныло и скорбно продолжал:
   
 - Что мы только не предпринимали для того, чтобы освободить Ми... Людмилу Эдуардовну! Дело дошло даже до того, что мы пытались рубить дверь топором. Всё тщетно! Покинуть квартиру оказалось тоже совсем не просто. Точно так же как и дверь в комнату гражданки Винтер, входная дверь, не желал открываться ни в какую. Нам пришлось эвакуироваться из квартиры с помощью разорванных вдоль и связанных простыней.
   
И тут капитана осенило! «Он закроет, никто не откроет. Он откроет, никто не закроет» - вспомнилась ему цитата из Святой книги. То есть, священный Предмет, помнящий прикосновение плоти Спасителя впитал в себя СИЛУ Христа. «Однако же, Гвоздь ведь уже довольно давно у них. Неужели не догадались попробовать?» И теперь уже агент Мартин метнул быстрый взгляд на демона, опасаясь чтобы тот, часом не угадал его мысли. А тот возьми да и угадай! Бес все-таки. Грустно улыбнувшись, слуга нечистого печально произнёс с горечью в голосе:
   - Да поняли мы, поняли, что вы воспользовались Гвоздём. Только вот беда в том, что...
   - Беда для ВАС в том, - бесцеремонно перебил его капитан Мартиненко, - что ОТКРЫТЬ сможет только тот, кто ЗАКРЫЛ. И ещё; скорее всего этот священный Предмет не подчиняется исчадиям ада вроде вас. Вот так вот!
       *                *                *   
   Большинство людей стремятся к благоденствию. Монахи и монахини, нагрешившие настолько, что пришлось уйти в монастырь, идейные бомжи и сумасшедшие, в счёт не принимаются. А как достигнуть благоденствия, в самом, что ни на есть приземлённом смысле этого слова? То есть, так чтобы и дом полная чаша, и автомобиль не хуже (а приятнее, чтобы лучше), чем у соседа, и отпуск как минимум на Кипре и прочее, прочее, прочее? Путей для достижения этой, вполне понятной для большинства населения земли цели, не так уж и мало. Первые места, естественно, занимают пути незаконные. Почему? Ответ лежит на поверхности: потому, что они наиболее быстрые. Сколько лет надо беспорочно прослужить в каком-нибудь банке для того, чтобы заработать более или менее приличный капитал? Много, очень много. А сколько времени понадобиться для того, чтобы, после тщательной подготовки и учёта всех мелочей, ограбить этот банк? Минут двадцать, от силы – тридцать. Единственное, что смущает тех, кто выбирает второй вариант, это то, что при кислом раскладе отсидеть в местах не столь отдалённых, любителям лёгкой наживы придётся примерно столько же, сколько усердному банковскому служащему отработать беспорочно.
   Конечно, есть ещё варианты выиграть в лотерею, изобрести замену пенициллина, удачно выйти замуж или жениться. Найти клад, наконец. Но всё-таки самый надёжный и, что весьма немаловажно, ненаказуемый способ достигнуть благоденствия, это сделать карьеру. Однако и тут далеко не всё просто. Возьмём для примера десяток бегунов, которые изготовились на низком старте. Кто добежит первым? Естественно, самый быстрый. То есть, тот, кто добежал первым, тот и чемпион. Если же рассматривать такие виды спорта, как художественная или спортивная гимнастика, фигурное катание, синхронное плавание, спортивные танцы, в общем, те виды состязаний, которые оцениваются судьями, то здесь уже определить победителя гораздо сложнее. А почему? А потому, что любой человек изначально необъективен. Одному нравятся тощие фигуристки, другому атлетически сложенные гимнасты, одному по душе  стиль плавании типа «брассом», другой в основном уделяет внимание упражнениям на кольцах. Необъективны люди, не объективны.
   Так это в спорте. А теперь рассмотрим десяток молодых государственных чиновников, которые претендуют на должность начальника отдела. Кто займёт этот пост? Самый умный, самый старательный, самый знающий? Как бы ни так!

Ты скромный и честный работник,
А он карьерист и склочник.
Так, кто ж добьется успеха из вас?
А ты угадай с трех раз.

Стараешься жить ты праведно,
А он наплевал на правила.
Кому подыграет фортуна сейчас?
А ты угадай с трех раз.

Постишься, согласно обету?
А он ест свиные котлеты.
Кто выдержит голод, имея запас?
А ты угадай с трех раз.

Тебя измотал рабский труд,
А он на гулянках всегда тут как тут.
Кто будет милей для девичьих глаз?
А ты угадай с трех раз.

Ты всю свою жизнь трудился,
А он лишь к успеху стремился.
И кто по всем статьям проиграл?
Опять ты не угадал...

   Суть вышеизложенного стихотворного опуса очень чётко осознал в своё время начальник капитана Мартиненко, полковник Пронин. Когда он начал свою карьеру в органах Госбезопасности, будущее представлялось ему как, не без ухабов, конечно, но прямая дорога. Казалось бы: чётко исполняй свои обязанности, будь честен с начальством и сослуживцами, не мздоимствуй и до генерала – рукой подать. Ан, нет! Прослужив буквально месяц, Пронин понял, какая пропасть отделяет его, простого служаку от генеральских эполет! Эполет ведь всего лишь пара, а желающих сотни. Очередь за генеральской должностью выстраивается ещё в училище ГБ, которое заканчивали и Пронин и Мартиненко. Первыми в этой очереди стоят герои следующего анекдота. Сын генерала спрашивает отца: «Папа, а я стану генералом?», отец отвечает: «Конечно, сынок». «А маршалом?» Генерал тяжело вздохнул и ответил сыну: «Нет, сынок, у маршала свой сын есть».
   
Вот такие вот «сынки» и стоят первыми в очереди на высокие посты и в армии, и во флоте, и в авиации. Странно было бы, окажись в подразделениях  до предела военизированной госбезопасности по иному, да?  Простым  лейтенантикам, без связей и высоких родственников, в числе коих и пришёл в  войска ГБ Пронин, судьба, казалось бы, сразу уготовила участь не очень завидную. Дослужиться к сорока пяти до майора и уйти в отставку, пополнив собой ряды разного рода охранников при олигархах, крупных и средних бизнесменах.
   
Однако Пронин был не из тех, кто пришёл в Контору только за майорскими погонами. У него были амбиции и не малые. Отчасти эти амбиции базировались и на том, что Пронин ещё на первом курсе училища довольно крепко подружился с генеральским сынком Витей Кулаковым.
   
После окончания училища они попали в одно и то же областное Управление Госбезопасности. Прошло энное количество лет, и Кулаков стал генералом. Однако о своём друге не забывал. И Пронин, пусть всего на пару ступенек, но опередил тех простых  лейтенантиков, с которыми одновременно начинал службу. Во всяком случае, на описываемый период он уже был начальником отдела, полковником, в то время как остальные его ровесники практически все ходили ещё в майорах. Конечно, Кулаков-то уже был генералом. Ну так, что вы хотите? Генеральский сынок! Когда Витя Кулаков был уже буквально в двух шагах от генеральской должности, он вызвал к себе тогда ещё капитана Пронина. Без предисловий налив две рюмки армянского коньяку (все гебешники почему-то во все времена любили именно армянский коньяк), протянул одну рюмку другу, звонко чокнулся, выпил этот элитный напиток, словно стакан самогона-бурячихи и сказал:
   - Завтра подпишут приказ о моём назначении начальником этого управления. Через месяц присвоят звание генерала. Послезавтра я прикажу подготовить приказ о твоём назначении начальником отдела  контрразведки. Это будет первый мой приказ в новой должности. Цени. И самое главное – не подведи меня, Коля! Ты мой человек и я буду тебя тянуть за собой, куда бы меня не назначили. Пока ты не облажаешься. Облажаешься - извини. Мне в моей команде неудачники не нужны. У меня на примете полно кандидатур способных занять эту должность. Так что, смотри в оба. И помни – ты поднялся только благодаря нашей юношеской дружбе. Чужие ошибки я разгребать, не намерен. Даже если это ошибки сердечного друга юности.               
   
Справедливости ради стоит, однако добавить, что Пронин не за здорово живешь, занял должность начальника отдела контрразведки Областного Управления. Он был умён, начитан, эрудирован, обладал широким кругозором. Но самое главное – он умел правильно подбирать кадры в свой отдел. А ведь ещё Сталин сказал: «Кадры решают всё». А уж кто-кто, а Сталин был кадровик ещё тот. Даром, что девяносто процентов подобранных им кадров сгнили в Коми АССР. Так вот, что касается кадров. Пока ты только мелкая сошка, никем не руководишь и над тобой одни начальники, включая Министра госбезопасности, ты отвечаешь только за себя. Но стоит шагнуть на ступеньку выше и у тебя появятся подчинённые. А вместе с ними и дополнительные проблемы. Потому, что начальник отвечает не только и не столько за себя, а  ещё, главным образом, за действия своей команды. Облажается подчинённый, возникнут проблемы и у начальника. Даже не так. Проблемы у начальника будут на порядок выше. Потому что на место подчинённого желающих гораздо меньше, чем на место начальника.
   
Это полковник Пронин уяснил ещё при первых этапах своей карьеры и старался очень тщательно отсеивать из своего отдела никчемных и безынициативных сотрудников. Ну кто мог подумать, что агент Мартин, осторожный и хитрый  как лис сотрудник с хохляцкой фамилией Мартиненко, коего Пронин очень часто ставил в пример другим сотрудникам своего отдела, так облажается, подставив своего начальника! Слава Богу (грешно так говорить и думать, конечно), но... Слава Богу, что генерал, однокашник полковника скоропостижно заболел. Причём болезнь-то весьма  странная какая-то!
   
Пронин помчался в больницу через пять секунд после того, как узнал о внезапном приступе, который случился у его друга и покровителя. Вопреки опасениям (а может и ожиданиям), его без проблем пустили в палату, которую занимал его друг. Генерал Кулаков на больничной койке выглядел, так как будто после напряжённого рабочего дня наконец-то заснул. Он и заснул-то как генерал, солидно, соблюдая табель о рангах, с чувством собственного достоинства. Никакой отёчности, бледности и серости на лице его не наблюдалось. Наоборот – здоровый румянец, ровное дыхание и даже иногда похрапывание. Только вот иногда болезненные гримасы пробегали по лицу генерала. Как будто что-то его очень тревожило и беспокоило во сне. Такое очень часто случается у заснувшего ребёнка, когда он во сне добрался-таки, наконец, до кондитерского отдела в самом крупном супермаркете города, а вокруг ни родителей, ни продавцов, но кто-то всё равно мешает забрать с полки и съесть именно ту конфету, которая особенно приглянулась и поэтому, самая вкусная.
   
После приличествующего моменту тридцатисекундного скорбного и молчаливого стояния над телом заболевшего друга, полковник свистящим шёпотом спросил у стоящего рядом, на удивление, весьма спокойного врача:
   - Ну как он, доктор?
   - Да как вам сказать? Спит. Сердце в норме, давление как у космонавта, и прочие параметры организма выше всяких похвал. Жена рассказала, что он проснулся в добром здравии, сел завтракать и заснул прямо за кухонным столом. Она перепугалась, вызвала скорую, которая привезла его к нам. Мы произвели все необходимые обследования и анализы но... Как я уже сказал – это абсолютно здоровый мужчина. Однако разбудить мы его не смогли, хотя на летаргию не похоже. Такое впечатление, что кто-то усыпил вашего начальника. То ли с помощью гипноза, то ли... ЧЁРТ его знает! Никаких лекарственных препаратов, однако, в крови генерала не обнаружено. Нам остаётся только ждать. Правда, продлиться это может довольно долго. Такие случаи в моей практики бывали и не раз. Так что здесь его лечат по отработанной схеме. Кормим мы его внутривенно, естественные надобности свои он справляет регулярно. В общем – причин для беспокойства за его здоровье нет. Хотя...
   - Хотя? – Переспросил врача полковник, жаждущий подробностей о здоровье своего друга и покровителя.
   - Плачет он во сне иногда. В буквальном смысле этого слова рыдает навзрыд. – Нехотя, глядя в сторону и вниз, произнёс врач, - очевидно, снится ему что-то не очень-то приятное, грустное и противное.
   
Нельзя сказать, что Пронин сильно обеспокоился внезапной и странной болезнью своего начальника. Да что там лукавить! Совсем, АБСОЛЮТНО он не обеспокоился. Никогда генерал не был для него другом в настоящем смысле этого слова. Заносчивый, зажравшийся ублюдок, вот кем всегда был Витя Кулаков для Пронина. Даже должностью своей, положением своим полковник не мог до конца, так сказать насладиться. Потому, что в любое время этот баловень судьбы Кулаков мог вызвать к себе и спросить: «А ты чего это гоголем по Управлению ходишь? Кто ты есть? Кем бы ты был, если бы я не вытащил тебя из дерьма и не сделал полковником?» Кстати, один раз подобного рода вызов имел место быть.
   
Но до конца оценить подарок судьбы в виде болезни своего начальника, полковник смог оценить лишь тогда, когда началось разбирательство с капитаном Мартиненко. Офицер ГБ заподозрен в изнасилование и махинациях с валютой! Такого Чрезвычайного Происшествия Пронин не смог припомнить, несмотря на свою многолетнюю службу в Органах. Даже если после разбирательства сотрудник окажется невиновным - ему придётся уходить в отставку. Известно ведь: главное – заставить человека оправдываться. А тот, кто оправдывается – уже виновен. И тут неизбежно срабатывает пресловутый эффект домино. Подчинённый, падая, валит своего начальника, который, в свою очередь, пусть менее ощутимо, но ударяет по своемУ руководителю. И так далее, вплоть до... Страшно сказать каких Персон. Так что внезапное заболевание генерала было на руку и ему самому и полковнику Пронину. Одно было ясно – капитана просто необходимо выручать. Хотя бы для того, чтобы самому не потерять свою должность и не подставить генерала. Но как?
   
И буквально через несколько секунд после того, как полковник задал себе этот вопрос, ему доложили, что с ним очень хочет встретиться «какой-то англичанин». Полковник поинтересовался, какими документами располагает этот иностранец? Ему ответили, что тот предъявил удостоверения сотрудника Интерпола. Интерпола, это хорошо. С агентом этой организации можно было встретиться легально, в Управлении, не прибегая к помощи конспиративной квартиры. Хотя... Положение, в которое попал Пронин благодаря своему подчинённому, обязывало к сугубой осторожности. И Полковник, секунд пять, подумав, достал из сейфа ключи. Если это была проверка, (а Пронин, так же как и любой из его коллег, её не без оснований опасался), то в случае, так сказать «предъявы», можно было сослаться на желание завербовать иностранца.
   
После того, как англичанин появился на конспиративной квартире, предъявил документы, включая паспорт, полковник понял, что имеет дело с очень серьёзным человеком. Беседовали они на английском языке, который полковник знал в совершенстве. Англичанин сразу же, без предисловий, перешёл к делу.
   
По данным Интерпола в России, и не просто в России, а в этом городе, и не просто в этом городе, а в руках одного из сотрудников Специального Учреждения находиться некий Предмет. Этот Предмет не имеет ни материальной, ни антикварной ценности. Однако Святая церковь и лично Папа Римский очень хотели бы его получить. В благодарность за содействие  Интерпол, а так же служба безопасности Ватикана готовы предоставить любую помощь, которая только потребуется Секретной Службе России. Он так и сказал: «Секретной Службе». Англичанин, что с него взять? Тем не менее, в остальном предложение было сформулировано в очень заманчивой форме. ЛЮБОЕ сотрудничество? Однако! Если иностранец не лукавит, то попахивает такими перспективами, что даже дух захватывает. То-то генерал обрадуется! Только вот... Мартиненко этот, с его «залётом» из головы не идёт! Как с ним-то разгребать?
   
- И у кого из наших сотрудников, по вашим данным, находиться этот Предмет? – Полковник спросил почти машинально, думая о своём. Какая,  в сущности, разница у кого? Отдаст как миленький, никуда не денется! Когда же прозвучала фамилия «Мартиненко», Пронин впал в лёгкий ступор. Опять этот чёртов капитан! Что-то в последнее время с ним одни неприятности. Полковник в горячке, конечно, забыл, что сам же и послал своего подчинённого на встречу с «каким-то неврастеником». Но к чести старого служаки надо сказать, что он довольно быстро сумел сложить два плюс два. Вспомнил он о Предмете, который его подчинённый якобы продал за доллары, а так же припомнился рассказ капитана о том, ЧТО это был за Предмет и какими чудодейственными свойствами это штука обладала. И невольно подумалось: а стоит ли вообще отдавать такой раритет этому самоуверенному англичанину в обмен на какую-то там мифическую помощь? При условии, правда, что этот Гвоздь существовал на самом деле и действительно творил чудеса. Полковник вдруг поймал себя на мысли, что пауза в разговоре как-то вот подзатянулась, и агент Интерпола уже давно смотрит на него выжидательно и, с каким-то даже обидным сочувствием.
   
Да... Раньше Пронин за собой такого не замечал. «Старею я, что ли?» - Подумалось ему.
   - Вообще-то по нашим данным у капитана Мартиненко этого Предмета больше нет. – Осторожно произнёс полковник, не упоминая естественно, ни о расследовании, ни о рассказе своего подчинённого.
   - А где по вашим данным сейчас находится этот Предмет? – Быстро спросил Бонд.
   
Он-то уже было подумал, что дело в шляпе. Видел он, видел, как загорелись глаза у провинциального полковника при упоминании о международной помощи для Секретной Службы  России. Ещё бы! Человек, который явится проводником такой помощи для ВСЕЙ Службы Безопасности России, вряд ли долго засидится в провинции. Об этом же подумал и Пронин. Поэтому вполне естественно, что проигнорировав естественную заинтересованность англичанина, у него возник вопрос, который буквально лежал на поверхности. Полковник закурил, и как бы невзначай, произнёс:
   - Где сейчас находится этот Предмет выяснить не трудно. А вот интересно, почему вы не обратились за содействием к высшему руководству в Столице? Вы ведь должны понимать, что я не смогу предпринимать какие-либо шаги без санкции высоких начальников.   
   - А почему нет? – Деланно удивился английский шпион. – К чему нам с вами лишние посредники? Обратись я к  высшему руководству в Столице, вы останетесь не удел. А так... Вы поможете мне получить Предмет, а я помогу вам занять приличную должность в главном городе вашей Родины. После того, как вы сообщите в Столицу, что заручились помощью Интерпола, вы её обязательно займёте. А я отвезу Папе Римскому Гвоздь, который вам лично (ну, признайте), абсолютно не нужен. Как у вас ТУТ говорят: и волки сыты, и овцы целы, и вечная слава пастуху. Каждому своё. Такая ведь, кажется, надпись висела над воротами Бухенвальда?
     *                *                *    
   Есть такая русская пословица-поговорка: «Коготок увяз – всей птичке пропАсть». Вот ведь жил человек более или менее спокойно, работал не каким-нибудь там слесарем-ремонтником или водителем такси, а занимал солидную должность секретаря самого Папы Римского.
   Пока не ввязался в какую-то совершенно левую авантюру. И вот теперь сиди посреди белого дня у всего Рима на виду в цивильном, не приличествующем  духовной персоне костюме, и жди, как какой-то шпион неприкаянный, агента Израильской разведки Моссад. И главное – быстро так всё произошло! Буквально на следующий день после разговора с Бондом, в кабинете секретаря раздался телефонный звонок. Открытым текстом, совершено не скрываясь, какой-то еврей предложил ЕМУ, секретарю САМОГО Папы Римского встретиться. На вполне законный вопрос: «С кем я разговариваю?», прозвучал ответ, от которого просто обо...ться было можно: «Агент Израильской разведки Моссад». Вот так вот. Чёртовы евреи, никого не боятся! Секретарь уже набрал было побольше воздуха в грудь, чтобы уж послать так послать наглого еврея, когда в трубке прозвучало: «И советую вам, дружище прийти. Иначе ваши махинации с дорогой для каждого христианина реликвией всплывут на белый свет как фекалии аквалангиста увидевшего большую белую акулу. Папа ведь до сих пор ничего не знает о Гвозде?» Так нет, мало того что встреча назначена в кафе расположенном на одной из центральных площадей Рима, так ещё ЕГО, Секретаря сами знаете кого, заставляют ждать. Нет, надо было сразу же доложить Папе, надо было. Понтифик хоть и немец, но обладает прекрасным чувством юмора. И в случае не подтверждения факта наличия Гвоздя в природе, вполне можно было бы перевести эту ситуацию в шутку. Можно было бы! Ага, а теперь остаётся только ждать, когда появится агент Моссада и объяснит, что им-то евреем до этой, чисто христианской, реликвии. Появился он, надо признать эффектно. Только что напротив секретаря стоял один пустой стул но, стоило отвернуться, как его уже занимал невзрачный, небольшого роста молодой блондин. В жизни не подумаешь что это агент Израильской разведслужбы! Секретарь невольно вздрогнул, и дёрнулся было сказать, что это место занято. Уж больно не походил этот прыщавый, молодой и белобрысый заморыш на рыцаря плаща и кинжала.
   Но тут блондин заговорил:
   - Только я вас умоляю, господин секретарь, не надо дёргаться. Вас я вижу, смущает мой внешний вид? Спасибо за комплимент. Хорош бы я был, если бы любой «шпак» сходу мог определить, что я агент Моссада. Давайте лучше сразу к делу. Мне нужна полная, я подчёркиваю ПОЛНАЯ  информация о Гвозде. И постарайтесь, пожалуйста, ничего не пропустить и поторопитесь. Чем быстрее вы всё расскажите, тем меньше по времени будете отсвечивать в столь людном месте. Мне лишние свидетели нА  руку, вам – нет.
   - А с чего это вы решили, что я вам ВСЁ расскажу? – Мысленно махнув рукой на всё и вся,  пробурчал секретарь, - с какой стати? То, что понтифик до сих пор не посвящён в какие-то бредовые слухи о каком-то там мифическом гвозде... Ну, так я ему доложу после того, как эти слухи подтвердятся. Если же не подтвердятся, то...
   - Да, конечно! – С готовностью подхватил еврей, - если эти слухи не подтвердятся, то смысл беспокоить понтифика по пустякам? А если подтвердятся и Папа Римский узнает, что вы вовремя не доложили обо всём, да ещё и направили своего агента добывать Гвоздь? Очень уж это похоже на то, что вы ведёте свою игру в обход Наместника Бога на земле. И вы лучше меня знаете, что найдутся, найдутся люди в окружении Папы, которые сумеют представить ему ваши действия в таком свете, что вы очень недолго продержитесь на своём посту.
   - Господи, вам-то, евреям, зачем этот Гвоздь!? – Практически простонал секретарь, - ваша вера ведь не признаёт Иисуса. Мало вам своих святынь? Хотите, шантажировать весь христианский мир с помощью этого Предмета?      
   - Примитивно мыслите, господин секретарь! – С презрительной улыбкой процедил сквозь зубы израильтянин, - а ещё помощник самого Папы римского! Наш Святой, богом избранный народ никогда никого не шантажировал. С нами так поступали, поступают и скорее всего, к сожалению, будут поступать. А мы не имеем на это право. Может быть, к сожалению, а скорее всего к счастью. Зло можно победить посредством зла, но ненадолго. Зло ведь имеет свойства бумеранга, оно к тебе же и вернётся. Только вот ударит зло того, кто его послал, во стократ сильнее. Что же касается того вопроса, который вы буквально извергли из своей души, то я отвечу на него так. Израильская разведка должна выполнять роль гаранта безопасности евреев по всему миру. И тут почти все средства хороши. Нравится нам это или не нравится, но это своего рода игра. И не просто игра, а игра, от которой зависит выживание моего народа. А в любой игре очень важны козыри. Любые. Вот таким козырем очень может быть и явится когда-нибудь ваш Гвоздь. Мы противостоим ВСЕМУ арабскому миру и половине земного шара, население которого состоит из мусульман. Вот и получается, что для нас, евреев, этот Предмет, скорее всего, во много раз важнее, чем для вас, христиан. Так, что давайте-ка, рассказывайте всё, что знаете. И помните: вся наша жизнь состоит из перекрестков, а на перекрёстке лучше встретить друга.
                *                *                *
   Ничто не вечно под луной. Эта строка из Экклезиаста, в который раз, за его не очень-то продолжительную жизнь, вспомнилась Мартину.
   Когда нашего героя закрыли, он и представить себе не мог, что менее чем через сутки опять выйдет на свежий воздух.
   И вот наш герой шагает ранним утром по улицам своего родного городка, как ни в чём не бывало. Правда, в сопровождении. А сопровождение было, мягко сказать, необычным. По левую руку от капитана шагал тот, кто когда-то выдавал себя за Шерлока Холмса, а по правую, стараясь не отставать ни на метр, один из сотрудников Мартина. Вчера, поздно вечером капитана опять потащили в допросную. Там Мартина уже ждал его непосредственный начальник. Угрюмое выражение лица полковника не предвещало ничего хорошего. Да и то сказать, откуда было ждать опальному капитану чего-либо хорошего? Как говорится: встрял ногами в маргарин.
   
Какое-то время молчали. Лишь через несколько десятков секунд, которые показались нашему герою вечностью, полковник, глядя в стол, как бы через силу, выдавил из себя:
   - Ну, рассказывай. Только со всеми, пусть даже мельчайшими подробностями. И честно мне, честно!
   Ну, наконец-то!
   Капитан, словно тонущий в пучине океана легкомысленный пловец, почувствовал прикосновение песка к уставшей до предела ноге. С каким облегчением, словно на исповеди, спец-агент Мартин, в который раз повторил во всех подробностях описание всех своих злоключений за последние дни! Очень тяжело, когда оказываешься с бедой один на один. А когда появляется надежда на то, что хоть кто-то поможет... Для него это было и в самом деле, что называется, ОБЛЕГЧЕНИЕ. Ведь он не просто рассказывал, он как бы делился со своим непосредственным начальником ответственностью за то, что было и, главное -  за то, что произойдёт в дальнейшем. Капитан каким-то шестым чувством ощутил, что его начальник верит ему и, даст Бог, поможет.   

После того, как наш герой, задыхаясь от волнения, закончил своё повествование, полковник, по-прежнему не поднимая глаз, хмуро проскрипел, словно давно не смазанная дверь:
   - Понятно. Теперь слушай меня внимательно. Завтра тебя выпустят под подписку о невыезде. Адвокат гражданки Винтер постарался. Он сказал, что она может забрать заявление об изнасиловании в обмен на услугу, о которой вы с ним вроде бы как уже договорились. Для тебя же главное в следующем: ты должен будешь забрать Гвоздь и принести его мне. И тогда с тебя будут сняты ВСЕ обвинения. Ты будешь полностью реабилитирован.
   - А как же доллары? – Слегка ошалев от таких радужных перспектив, спросил капитан, ещё не веря в свою удачу.
   - Доллары? – Невесело усмехнулся полковник, - какие доллары? Тебя когда закрыли, вчера? А сегодня утром майор, начальник отдела внутренних расследований, обнаружил в своём сейфе на том месте, где якобы лежали эти самые доллары, колоду старых игральных карт, у которых рубашки в виде долларов. Так что если у нас с тобой всё получится, он ещё будет приносить тебе свои извинения за наклёп на честного и добросовестного сотрудника.
 
 Мартин, очнувшись от воспоминаний, искоса глянул на идущего слева хмурого лже-Шерлока Холмса. И странное дело, от этой хмурости демона и без того прекрасное настроение сотрудника госбезопасности ещё более улучшилось. Захотелось даже запеть, но это, конечно, было невозможно и нашему герою вздумалось пошалить:
   - Эй, как вас там... Правду люди говорят, что обычай плевать через левое плечо основан на том, что именно за левым плечом любого человека всё время караулит бес-искуситель? Уж вы-то должны быть в курсе дела.
   - Не знаю. – Демон явно пребывал в жестокой депрессии, и шутить и балагурить был не очень-то расположен.
   - Не знаете? Ну-ну... Однако вы почему-то всю дорогу идёте слева от меня. И эту позицию вы заняли сразу же, как только  я вышел из каталажки. Причём у вас была возможность начать движение справа, но вы поче...
   - Слышишь ты, смертный, - перебивая, зашипел бес как змея, которой наступили на хвост, - заткнись! Чему ты радуешься, идиот? Через несколько минут тебя ждёт встреча, которую ты не забудешь НИКОГДА! Сам того не ведая ты крепко-накрепко запер СУЩЕСТВО, страшнее которого разве что только... Ну, ты сам понимаешь. Так что не очень-то веселись. ОНО просидело там по твоей милости несколько суток и сейчас, скорее всего, злее, чем дьявол после вознесения Христа. Трудно представить себе того, кто позавидует тебе после того, как ты откроешь ТУ дверь. А заодно, - демон тяжело вздохнул, - и нам достанется по первое число.
  - Не понял, - озадаченно произнёс Мартин, - эта хрупкая, милая девушка -  СУЩЕСТВО, страшнее которого разве что только... Как это может быть? В конце нашей с ней последней встрече я, конечно, понял, что у неё сложный характер,  но... А вы что же, её боитесь? Вы, с вашей железной хваткой и стальными нервами?
   - «Сложный характер», - с горьким сарказмом повторил бес, - да злости у этого СУЩЕСТВА столько, что  превратить в пар средних размеров море для него плёвое дело! Что касается внешнего вида... ОНО может обернуться кем угодно. Для того чтобы путём соблазна заполучить Гвоздь у такого лопуха как ты, ЕМУ пришлось превратиться в девушку. И ... Ты прав, я ЕГО боюсь. Боюсь, что не очень-то ОНО станет разбираться, ПОЧЕМУ мы не смогли своими силами ЕГО освободить. Будет нам с Уайтом на орехи, как пить дать.
   - Ну, так и на х... я нам ЕГО освобождать? – Шепотом, с заговорщицкой миной спросил наш герой, - пусть сидит, сука. Слушай, давай ты вернёшь мне Гвоздь, а я помогу тебе выбраться из моей страны. И ладушки.
   - Не могу, - тоном гаишника, который отказывается от взятки, зная, что он под наблюдением видеокамеры, произнёс демон, -  Миледи у нас главная. Если мы её не освободим, ТОТ, кто нас послал, изуродует как Бог черепаху и меня и Уайта. Мы и так ответим по-полной за то, что пришлось прибегать к твоей помощи.
   - Значит, если я правильно понял, - деловито и напористо произнёс капитан, - Гвоздь ты мне отдашь только перед самой дверью? Ты хоть понимаешь, что обратно ты его получишь, только обокрав мой труп?
   - И что, из-за какой-то железяки ты пожертвуешь своей жизнью? - С недоверием спросил лже-Шерлок Холмс, Дарк.
   - Железяки, говоришь? Значит только для того чтобы завладеть обыкновенной железякой, вы с твоими, говоря нашим языком, подельником, совершили практически кругосветное путешествие? Значит эта, как ты выразился «железяка», сумела запереть под замок СУЩЕСТВО, которое по злобности может сравниться разве что... Значит, обыкновенная железяка способна вылечить любые болезни, включая неизлечимую до этого проказу? Слушай бес, если ты думаешь, что я пропустил мимо уха вскользь брошенную тобой фразу по поводу лопуха, которого вашей Миледи пришлось совратить, превратившись в невинную девушку, то ты здорово ошибаешься! Я НИКОГДА  ничего не пропускаю и НИКОГДА ничего не забываю. Иначе я не прослужил бы в органах безопасности страны и года. И то, что вам всё-таки удалось выдурить у меня Гвоздь, пользуясь моей любовью к животным, далеко ещё не означает что я лопух. Ты понял меня? Кивни головой, если понял. Молодец, хорошо киваешь. Так вот, в свете последних событий, НИКТО не убедит меня в том, что Реликвия, которую тебе всё-таки придётся мне отдать, обыкновенная железяка. И вот теперь слушай меня внимательно, понимай правильно и запоминай надолго. Тебе, дьявольскому отродью, вряд ли это суждено понять, но знай, что любой, я повторяю, ЛЮБОЙ христианин пожертвует своей жизнью во имя Веры. Вера это то, что помогает нам жить в этом населённом подонками мире.
   
Тем временем Мартин и сопровождающие его лица подошли к дому, в котором томилось взаперти существо по имени Миледи. Подходя к подъезду, наш герой намётанным глазом обозрел окрестности. И от его профессионального ока не укрылось то, что дом был очень тщательно окружён агентами Госбезопасности в штатском. Полковник подстраховался. А почему нет? С одной стороны, доверять капитану после его такого рода проколов, было бы глупостью. А с другой, лишняя страховка в виде подразделения подготовленных бойцов, в случае чего, не помешает и Мартину. Вот только Ходжи Насреддина поблизости видно не было.
 И капитану вдруг стало невыносимо грустно. Не так уж много у него было друзей из-за специфического рода занятий. И вот теперь и узбек, несколько раз не слабо выручивший нашего героя, исчез где-то в пустынях и оазисах Средней Азии. Пока Мартин в сопровождении (его коллега, агент безопасности впереди, демон сзади), поднимался на пятый этаж дома, где располагалась искомая квартира, мозг его лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Ну, вот сейчас ему дадут ключ, он откроет это чудовище, а дальше что? Слугам дьявола возвращать ключ было нельзя ни в коем случае. Так, что? Отдать реликвию полковнику, благо он был его непосредственный начальник, и забыть об этом приключении как о кошмарном сне?
  Ещё буквально несколько дней назад капитан так бы и поступил. Причём не задумываясь. Но после всего, того что с ним произошло в Управлении ещё до визита к Миледи... Ведь и полковника и генерала тогда явно подменили собой эти бесы. А где гарантия, что вчера наш герой разговаривал со своим непосредственным начальником, а не с одним из этих демонов? То-то. Есть о чём подумать. Тем более что полковник был убеждённым атеистом. И в этом Мартин ни один и ни два раза имел возможность убедиться. Одно из любимейших высказываний начальника нашего героя звучало так: «В этом мире творится столько несправедливости и зла, что Бога может оправдать только одно – его нет». И этот человек вдруг изменился настолько, что поверил в чудодейственную, божественную силу обыкновенного куска железа. В то, что его начальник мог иметь другие, какие-то корыстные цели, капитан даже, предположить не смел. Он знал полковника как настоящего чекиста. С холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками.   
   - Але, капитан! – Откуда-то издалека услышал Мартин голос Дарка, - выше подниматься не надо, мы уже пришли. Струхнул, небось? – Понимающе промолвил бес, - да уж, кому-кому, а тебе я сейчас не завидую.
 Наш герой обнаружил себя заносящим ногу на лестничный пролёт, который вёл на следующий этаж. Задумавшись, он шёл по инерции, абсолютно не считая этажи. Когда же он, вернувшись на шаг, предстал перед искомой дверью, то сразу же обратил внимание на здоровенный, толстый лом, который валялся прямо под дверью. Ничего особенного в этом ломе не было, кроме того, что он был, согнут под прямым углом примерно посредине своей длины.
 
Тот, кто выглядил как великий сыщик всех времён и народов, поймав взгляд агента госбезопасности, смутился и, как нашаливший школьник виновато произнёс, глядя в сторону:
   - Вот, пытались взломать эту чёр... В общем, поддели этим ломом створку двери, а он возьми, да и согнись, зараза!
   И тут капитану вдруг стало страшно. Да так, что его пробила крупная дрожь, и всё тело покрылось испариной. До него вдруг дошло, с КЕМ он сейчас собирается бороться! С Титанами, которые согнули калёный лом толщиной в три сантиметра как обыкновенную алюминиевую проволоку? А ведь СУЩЕСТВО, которое он сейчас откроет, боятся даже эти Титаны! Да он в своём уме, ничтожный смертный? И вот ведь на двери ни царапины, ни трещинки, ни даже маломальского следа после столь варварской, по своемУ характеру попытки взлома. Какой же Силой должен обладать этот ПРЕДМЕТ, чтобы превратить обыкновенную деревянную дверь в столь несокрушимую для любого внешнего воздействия Твердыню! Как же так? Как же он, обыкновенный человек, капитан Мартиненко, жив-то ещё до сих пор? Как это его до сих пор не перемололо в этой мясорубке, в которой с одной стороны, в качестве ножа Титаны во главе с Миледи, а с другой в качестве решётки для фарша, ГВОЗДЬ с его чудодейственными свойствами? И тут Мартин боковым зрением уловил какое-то движение в самом верху лестничного пролёта, на который он минуту назад собирался подниматься. Резко повернув голову направо и вверх, он увидел бородатого старичка в очках и с палочкой, который шаркающей походкой спускался вниз по лестнице. Когда же этот старичок приблизился настолько, что неминуемо должен был обойти всю гоп-компанию, которая столпилась напротив двери с ломом внизу, он остановился и сварливо, по-стариковски прошамкал:
   - Ну, ни днём, ни ночью покоя нет! Что вы опять тут затеяли? Вчера целый день стучали, позавчера всю ночь спать не давали. Вы думаете что, управы на вас не найдётся? Вот я сейчас в милицию позвоню. Уж они то вас...
   - Спокойно батя, - уверенно произнёс агент, сопровождающий Мартина и демона, - милиция уже здесь.
   И, достав удостоверение из кармана, сунул его деду под самый нос. Тот, внимательно изучив каждую букву, недоверчиво хмыкнул и, сняв очки, произнёс уже другим, неожиданно знакомым для нашего героя голосом:
   - Да, "ксива" вроде бы не тухлая. Что, операцию проводите, ребятки? Ну, помогай вам Господь.
   
И, подмигнув Мартину  глазом-маслиной с искоркой, уже более бодрой походкой отправился восвояси, то есть вверх по лестнице.
   Да, у Ходжи Насреддина, как, оказалось, было столько талантов, что наш герой в который раз удивился. И опять стало поразительно спокойно у капитана на душе, как тогда, в кафе.
   Он не один, рядом друг, который в случае чего поможет! Однако же, как этот ловкий узбек умудрился поселиться в этом доме, а тем более подъезде? На этажах-то наверняка уже давно дежурят коллеги Мартина. Не проживающий в этом доме просто не смог бы войти в этот проклятый подъезд! Да, с другом капитану очень повезло.
   
- Что-то я гляжу, ты опять задумался, - по-своему понял вновь возникшую паузу демон, - страшно да?
   - А тебе, козлу приятно, что не один ты такой сыкун! – В сердцах парировал Мартин подначку беса, - ладно, давай расписку и гвоздь. Что в лице изменился? Думал, что я от страха про расписку забуду? Хрен тебе!
   - Не расписку, а заявление об отсутствие к тебе претензий у гражданки Винтер. – Пробурчал разочарованный бес, невольно переходя на казённо-деловой тон, – «расписку»... Понабирают колхозников по объявлениям в органы...
   - Ты смотри, какие ты эпитеты знаешь! – Даже слегка удивился наш герой, - что, небось, стажироваться на какой-нибудь металлургический комбинат посылали? Чмырили тебя там наверняка работяги не по-детски.
   
Демон, было, вспыхнул (и сразу стало ясно, что: чмырили, чмырили, конечно), но сдержался и достал из кармана Предмет и аккуратно сложенный бланк. Мартин, прежде всего, спрятал Гвоздь в левый внутренний карман. Поближе к сердцу. После чего подошёл к подъездному окну и внимательно прочитал заявление. Всё вроде нормально. Когда он вставлял Гвоздь в замочную скважину входной двери, ни бес, ни агент сопровождения в штатском не постеснялись нагнуться и рассматривать этот процесс с расстояния буквально десяти-пятнадцати сантиметров. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно. Один открывает дверь, а двое остальных стоят раком по разные стороны от замочной скважины и во все глаза таращатся на ключ. Пардон, Гвоздь.
   
- Надо же! – С каким-то, как ни странно даже, суеверным ужасом пробормотал  лже-Шерлок Холмс, - а мы в эту скважину не то, что ключ какой-нибудь, даже тоненькую проволоку вставить не смогли. Отверстия просто исчезло. Напрочь. На месте отверстия как будто кусок металла кто-то вставил. Ни одно сверло не взяло.
   - «Он закроет, никто не откроет», - процитировал наш герой, открывая входную дверь и направляясь по коридору  туда, где его ждало воистину адское испытание, - я тебе, чёртово отродье, уже читал эти священные строки.             
   - Так, то ОН, а ты смертный..., - Начал, было, бес, но осёкся, поскольку вся их гопкомпания вплотную подошла к двери в комнату, за которой уже довольно продолжительное время бесилось СУЩЕСТВО.
   - Да, я смертный, - согласился Мартин, останавливаясь перед дверью,- но я христианин и, в отличие от тебя, рогатого, душу свою дьяволу не продавал. Именно поэтому я, держа Гвоздь в руках, обретаю силу Христову.
   
Эту фразу наш герой произнёс в сердцах и на ходу, не глядя на своего собеседника. Когда же подойдя к двери и договорив, он взглянул на демона...
   Железное в обычное время лицо лже-Шерлока Холмса исказила гримаса неподдельного отчаяния. Он, откинувшись спиной назад, прислонился к грязной стене. Казалось, ещё не много и слеза покатится по чисто выбритой, очень похожей на розовый мрамор, щеке английского джентльмена.
   - Откуда вы знаете? – Прошептал одними бледными губами этот невозмутимый в обычное время патриций.
   - О чём? – Сразу не понял вопроса капитан, - а... Так вы продали душу дьяволу, - догадался он, но, тем не менее, по инерции тоже перешёл на «вы», - ну, это не так уж и сложно. Небось, взамен попросили дедуктивный талант?
   - Здоровье! – Дрожащим от обиды и отчаяния голосом почти завопил демон, - здоровья я попросил. В шестнадцать лет я неизлечимо заболел. Вот тогда и явилась эта крыса, - он кивнул подбородком на дверь, - и предложила сделку. ОНИ мне - здоровье, я им - любую помощь в случае надобности. Вот и мотаюсь теперь.
   
Мартин был христианином и, по-христиански ему, стало жаль даже этого, столько раз навредившего ему демона.
   - Ну так, - произнёс он мягко, - никогда не поздно покаяться. Вспомните разбойника, который висел на кресте по соседству со Спасителем. Он раскаялся и Мессия сказал: «Нынче же ты будешь со мной в раю». Хороший пример
   - Товарищ капитан, - вдруг вмешался агент сопровождения, - полковник ждёт. Может и не стоит открывать эту чёртову дверь? Гвоздь у нас. Свалим по тихому, доставим Предмет начальнику и все дела. Этот хлюпик, - он кивнул на лже-Шерлока Холмса, - нам вряд ли сможет помешать. В крайнем случае, нас двое, а он один всего.
   - Хлюпик, говоришь, - иронически повторил капитан Мартиненко, - ты лом у входной двери видел? То-то. Дьявол взамен на его душу наделил этого демона такой силой, что с ним не справимся не то, что мы с тобой вдвоём, а даже взвод спецназа. Кроме того, тебе ещё повторю, я ХРИСТИАНИН, а христианин обязан выполнять свои обещания. Даже если это обещание дано слуге повелителя тьмы. Так, отойдите-ка ребята подальше на всякий случай. Я приступаю.
  И с этими словами наш герой, словно ныряя в ледяную воду, достал гвоздь из кармана и вставил его в замочную скважину. Дверь открывать не пришлось. Она сама распахнулась. Из комнаты рванул ветер с таким смрадом, что дышать, просто дышать стало невыносимо больно. Вонь проникала в лёгкие и царапала их словно не в меру расшалившейся котёнок руку играющей с ним девочки. В голову словно вязкий, густой и противный молочный кисель вливалась пустота.  Становилось очень тяжело не то чтобы думать, а даже просто пошевелить хоть какой-то мозговой извилиной. Бывает гипноз под взглядом одарённого человека, питона, анаконды или ещё какой-нибудь твари. Ну, так то под взглядом, а сейчас гипнотизировал запах. Вернее не запах, конечно, а вонь, точнее сказать – зловоние.
 А ветер всё дул и дул. Да так, что сопровождающих Мартина в одно мгновение отнесло к окну коридора, выходившему во двор. Только вот, странное дело: нашего героя не то, чтобы не сдуло, он даже не шелохнулся. То есть, он чувствовал, что дует чрезвычайно вонючий ветер, ему было очень противно, но, чтобы противостоять этому поганому ветру ему не приходилось прилагать никаких усилий. Капитан машинально сунул Гвоздь в левый боковой карман, опять же, напротив сердца. А тем временем, за дверью, обнажившей внутренность комнаты, творилось нечто невообразимое. В дверном проёме, чуть ли не выпирая наружу, вращались кольца змеи. Кто-нибудь из читателей видел когда-нибудь анаконду? Да, что я спрашиваю, конечно, видел. Хотя бы по телевизору. Так вот кольца у той змеи, в комнате, были во МНОГО раз толще, чем у любой, даже самой крупной анаконды. И они занимали всё пространство дверного проёма. От пола до потолка. И вращались, вращались, вращались. Трудно было представить себе как обыкновенная, дэс-пэшная дверь выдерживала до сих пор давление таких вот колец. Только теперь Мартин до конца оценил невольное сочувствие к себе  лже-Шерлока Холмса. Трудно было представить себе зрелище более омерзительное для обыкновенного человека, чем эти толстенные змеиные кольца. У каждого из нас есть свои приоритеты. Кто-то любит собак, кто-то любит кошек. Есть те, кто предпочитает рыбок в аквариуме, морских свинок, хомячков и даже ящериц. Много ли среди ваших знакомых, читатель, людей, которые любят змей? То-то...
   
И вот сейчас, когда Мартин наблюдал это, воистину сатанинское зрелище, он испытывал чувство глубокого омерзения. Змей, соблазнивший Еву, змея, которая пыталась ужалить Спасителя накануне распятия, не это ли является адской прерогативой всех змей на свете? СУЩЕСТВО, которое в силу своих дьявольских способностей могло принять любой вид и любую форму от динозавра до касатки, всё-таки предпочло змеиный образ. Почему? Для того чтобы напугать? Может быть. Или, скорее всего. Однако, как бы там ни было, наш герой невольно отступил назад. И вот когда он упёрся спиной в стенку коридора, змеиные кольца постепенно начали замедлять свои вращения. Смрадный ветер, сообразуясь с замедлением амплитуды этих вращений, тоже стал утихать, и…

Как бы завершая какое-то ритуальное действо, в проёме двери нарисовалась (не сотрёшь), ромбовидная, огромных размеров змеиная голова. В упор, не видя приблизившихся, в виду отсутствия смрадного потока,  лже-Шерлока Холмса и агента гэбэшника, эта голова смотрела прямо на капитана Мартиненко. Глаза… О, эти глаза! Именно этими глазами смотрела на нашего героя смертельно больная собака тогда, когда он так опрометчиво расстался с Гвоздём. 
   
И вот сейчас, как тогда,  эти глаза слились в один сверкающий тоннель, по которому наш герой мог соскользнуть в любой момент, стоило ему сделать хотя бы шаг вперёд. Теряя грань между реальностью и какой-то неистовой по своей силе иллюзорности, Мартин приложил правою руку к сердцу и нащупал Гвоздь. И его как молнией пробило! Изо всех сил стараясь не сбиться, он продекламировал:
-  Отче наш, Иже еси на Небесех! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на Небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, Яко Твое есть царство, и сила, и слава во веки. Аминь.    
   Последним, что в следующее мгновение увидел и запомнил капитан, была горько плачущая, хрупкая девушка, сидящая на диване в той комнате, откуда две секунды назад дул смрадный ветер. И всё. Он потерял сознание.
                *                *                *
   В чувства капитана Мартиненко  привёл невыразимо приятный, мягкого тембра мужской голос:

Уютный, тёплый, безопасный хлев:
Есть преимущества у плена.
А если умрёт от голода лев,
То это его проблема.
Но сильному нужно сражаться
Когда есть надежда хоть малая.
И если есть, кого опасаться,
То разве что только дьявола.
С одной стороны - покой только снится,
С другой – всё равно ведь смерть.
Но раз уж так повезло родиться
Неужто затем, чтоб терпеть?
Но тем и отличен боец от кастрата:
Лишь в битве ждут наслаждения.
Всю жизнь свою он до капли истратит
На поиск Предназначения.
И пусть как иголки колют сомнения:
Что ждёт за последним порогом?
Но если хоть раз и встать на колени,
То разве что перед Богом.
У каждого зверя планида своя,
Нет общей судьбоносной схемы.
И если плохо слышно соловья,
То это его проблемы.
Один девиз в судьбе настоящей:
Пока живу, значит смею!
Кто я, тварь дрожащая,
Или всё-таки право имею?

   Эти стихи наш герой написал достаточно большое количество лет назад, и мало кому читал. И вот теперь, очнувшись на очаровательной лесной поляне, которая вся сплошь заросла прекрасными лесными цветами, Мартин был очень приятно удивлён, услышав свои стихи.
   Сидящий на берёзовом пеньке у изголовья, распростёртого на траве капитана мужчина, который декламировал эти стихи, в одной руке вертел только что сорванный василёк, а в другой сжимал какой-то небольшой предмет.
   Выглядел этот мужчина лет этак на тридцать пять-сорок, среднего роста и телосложения. В общем – самый обыкновенный мужичок, коих на наших просторах встретишь великое множество.
   Прежде, чем попытаться приподняться, наш герой мысленно напрягся. Ему казалось, что сделать это ему будет очень тяжело. Но его ожидания, к счастью не оправдались. Как после продолжительного и освежающего глубокого сна, легко и просто он уселся на корточки напротив только, что прочитавшего его стихи мужичка. Тот же смотрел на капитана с лёгкой улыбкой и так благожелательно, как смотрела на нашего героя разве что только его матушка. На душе у Мартина было необычайно легко. Как вдруг…

Сердце казалось, на секунду остановилось! Гвоздь, где Гвоздь? Капитан приложил руку к сердцу… Уф! Гвоздь был на месте. А мужичок тем временем всё смотрел и смотрел, не отрываясь на капитана, как смотрит распрекрасная, добрая бабушка, пахнувшая оладьями с мёдом, на своего, только что проснувшегося внука.

 Молчание затянулось и:
   - Вы так мастерски читаете стихи, - произнёс Мартиненко, для того, чтобы хоть как-то нарушить это молчание.
   - А я ничего не читал, - ответил незнакомец тем же звучным и приятным для слуха голосом, который и разбудил нашего героя, - это ты в беспамятстве бормотал эти строки. Я лишь повторил последнее четверостишие:

Один девиз в судьбе настоящей:
Пока живу, значит смею!
Кто я, тварь дрожащая,
Или всё-таки право имею?

В свете последних событий, произошедших с тобой, эти строки звучат особенно актуально. Ты не находишь?
   
«Чего это он мне тыкает, - с лёгким, но нарастающим раздражением подумал капитан, - я его на «вы», а он…»
   Но взглянув, было с неприязнью на незнакомца, капитан опустил глаза.
До того благостен был взгляд незнакомца, так от него веяло добром и свежестью, что наш герой вдруг чётко осознал: ЭТОТ человек имеет право обращаться к нему на «ты». Вот имеет и всё. Объяснить себе это было невозможно, но, оспаривать право этого мужичка на «тыканье» к себе капитану сейчас показалось таким же нелепым, как если бы любой человек, вдруг стала оспаривать это право у родного отца.
   Однако вопрос был задан, и на него нужно было отвечать. Не отмолчаться.
В связи с родом своих занятий, наш герой больше привык сам задавать вопросы, нежели давать ответы. Но в данном случае он просто физически ощущал, что обязан, ОБЯЗАН ответить. И тон, очень благожелательный тон, которым был задан этот вопрос, несмотря на своё добродушие, звучал как приказ.
- А какие это последние события ВЫ имеете в виду? И, вообще, кто вы такой? – Скорее по профессиональной привычке, нежели по лукавству ответил вопросом на вопрос Мартин.
  В конце концов! Действительно, кто он такой, этот мужичок неопределённого возраста и наружности, чтобы задавать капитану госбезопасности ТАКИЕ вопросы? И вот тут незнакомец выдал! Прежде всего, он, не переставая вертеть в левой руке василёк (причём вид у цветка был таков, как будто его не только не сорвали, а он ещё пуще расцветал в этой удивительно чистой и белой руке), разжал правую руку. И из этой вот руке заструилось такое сияние, что наш герой невольно зажмурился. Когда же он открыл глаза, то увидел, что предметом, который излучал это сияние, был ключ. Необычайно изящный и красивый золотой ключ. Мужичок же, не отвечая на вопрос, продолжал, не отрываясь смотреть на капитана. И теперь уже с явным выжиданием. Внезапная догадка как молния с ясного неба озарила нашего героя. Неужели это ОН? Только один из Апостолов был удостоен такого доверия. 
  - Да, Костя (давненько так никто не называл Мартина), - с лёгкой улыбкой произнёс незнакомец, - любой верующий человек просто обязан допускать возникновение в своей судьбе ЧУДА. Так что, мне назваться? Или…
   - Так что, значит это Вам, Святой Пётр, я обязан своим спасением от той ужасной змеи? Хотя…
   - Ну, ну? Хотя? – С какой-то даже мольбой воскликнул Апостол, но, так и не дождавшись ответа, с легкой горечью продолжил, - сидит, сидит в тебе ещё зерно сомнения! А ведь сказано: «В вере своей детям будьте подобны». Что касается, той ужасной змеи… Ты сам от неё спасся посредством молитвы. Ибо сказано о демонах: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом». Молитва, это ведь не просто сигнал «SOS» обращённый к Богу. Она сама по себе имеет чудодейственные и спасительные свойства. Вот ты помолился и спасся.
   - А та девушка, которую я увидел плачущей на диване, перед тем как потерял сознание? Неужели она...?
   - Неужели она ведьма, хочешь ты спросить? Да, к сожалению это так. В своё время у неё не нашлось сил, как у тебя, устоять перед дьявольским соблазном. Но, основная её трагедия даже не в этом. Главная её беда в том, что она не может найти в себе духовной силы СЕЙЧАС покаяться. А ведь у Бога милостей больше чем песчинок во всех пустынях этой планеты. Спасся же тот разбойник, который висел на соседнем кресте от Иисуса. В последнюю минуту покаялся, уверовал и спасся. Его слова, обращённые к Мессии, были своего рода молитвой. И вот ведь, что характерно: сила молитвы произнесённой от всего сердца настолько велика, что может пробудить печаль об утерянной душе даже у такого, казалось бы, безнадёжно павшего СУЩЕСТВА, как Миледи.
   - А когда это я устоял, как Вы говорите, перед дьявольским соблазном? – Озадаченно спросил наш герой.
   - А тогда, когда ты отказался от денег, которые тебе предложили лже-сыщики за передачу Гвоздя. И тогда, когда фальшивый генерал предлагал тебе за него и звание повыше, и должность позначительней и те же (будь они прокляты!), деньги. Но ты отверг эти предложения. Иуда вот в своё время не устоял. Получил свои тридцать серебряников и теперь проклят на веки вечные! А вот сейчас запомни на всю свою жизнь моё слово: КАЖДЫЙ из вас, смертных хоть раз в жизни, но получает предложение от дьявола. Каждый имеет возможность получить свои тридцать серебряников в том или ином виде. И вот тот, кто не находит в себе сил отказаться от дьявольского искушения, автоматически становится демоном. И тогда уже князь тьмы может беспрепятственно призвать к себе на службу того, кто ПРОДАЛСЯ! А у продавшегося выбора нет. Он, пока от всей души не покается, должен будет выполнять волю нечистого. Вынужден будет превращаться в образ великого сыщика, генерала госбезопасности, даже огромной и мерзкой змеи. И только истинно верующий христианин всю свою жизнь, до самой смерти останется Константином Мартиненко. Ты помнишь картину Врубеля «Демон сидящий»?
   
- Это та картина, на которой у демона по щеке  вроде бы ползёт слеза? – Задумчиво то - ли подтвердил, то - ли спросил капитан, - конечно помню. Только вот, что касается этой слезы... Там как-то непонятно нарисовано.
   - А! – Радостно воскликнул хранитель ключа от Рая, - ты заметил! Эту картину нарисовал гениальный художник, которого вдохновил сам Господь! Для одних эта слеза на щеке демона видна, а для других нет. Истинно верующие люди замечают эту слезу, неверующие вообще не видят, а  колеблющееся говорят так же как ты: «вроде бы».
   - Так вот, значит как. – Упавшим голосом произнёс наш герой, - значит я -  колеблющейся. А ведь я всю жизнь...
   - Ладно, не грузись! – По-современному ответил Апостол, по-свойски подмигнув Мартину, - все МЫ, даже истинно верующие - колеблющееся. Даже ОН, в ночь перед распятием, колебался. А уж я-то... Ну, ты в курсе. Ладно, время дорого. Пока я тут с тобой лялякаю, в рай, без меня у ворот, может проникнуть невесть кто.
   И, увидев изумлённо вытянувшееся лицо капитана, смущённо и успокоительно добавил:
   - Шучу, конечно, шучу. Так вот: от змеи ты сам себя спас, посредством Святой молитвы. А вот далее пришлось вмешаться нам, слугам Господним. Кстати, как ты, верующий человек, мог даже помыслить о том, что тебя оставят без помощи один на один со слугами дьявола? Любой из вас с рождения до... Скажем так: перехода в другое состояние, находится под присмотром. Как с нашей стороны, так и... Короче, времени у меня всё меньше и меньше. После того, как самую сильную нечисть ты нейтрализовал, встал вопрос о том, как тебе выбраться из дома, полностью окружённого твоими коллегами. Вот тут мы тебе слегка и помогли, перенеся тебя  в самую гущу этого городского парка. Но имей в виду, что МЫ помогаем лишь в исключительных случаях. Тогда, когда истинно верующему человеку без нашей помощи ну, никак не обойтись! Если ты хоть раз взмолишься о выигрыше в лотерею или о том, чтобы твой начальник подхватил триппер то...Не поминай ИМЯ ГОСПОДА всуе!
   Ну вот! Вот сейчас Он исчезнет, а Мартиненко так и не спросил Его о самом Главном! Как же сформулировать-то потактичней тот вопрос, который мучил нашего героя уже довольно продолжительное время?
   А Святой Пётр не исчезал, хотя только что говорил о том, как ему некогда. Он ждал. Причём  не просто ждал, а ждал с каким-то истовым вожделением. Так родители ждут, когда их дитя скажет первое слово или сделает первый шаг. И вот ведь в чём штука: знаешь ведь, что рано или поздно ЭТО скорей всего произойдёт. Но очень, очень хочется, чтобы побыстрее. Хотя бы скорее, чем у Клавки-дуры, которая и родила-то непонятно от кого.            
   - Я вот хотел спросить, - мучительно подбирая слова, произнес, наконец, капитан, - а… Где сейчас Насреддин?
   Тьфу!!! Нет, конечно, Святой Пётр не произвёл такого не подобающего для Апостола действия. Но, по выражению его лица было видно, что он очень бы хотел это себе позволить. Однако он просто спросил:
   - Насреддин? А кто это такой?
        *                *               *   
   «Обещанного три года ждут». Сколько смысла вложено в эту мудрую народную поговорку! Хотя казалось бы, мораль этой поговорки предельно ясна. Тебе пообещали, а ты жди - пожди три года, лёжа на печи. Ответственность на том, кто пообещал. Самое главное – не надо, так сказать, раскатывать губу. Через три года, а если повезёт и немного (ключевое слово здесь - «немного»), раньше получишь то, что тебе пообещали. А ведь трактовка этой пословицы может быть и кардинально противоположной. Зачем ждать три года? Жизнь проходит! Не жди, а добивайся, борись, стремись, работай, наконец! Так нет же, раз пообещали – будем ждать. Триста лет ждали, а не пройдёт ли само собой монголо-татарское иго. До 1861 года ждали доброго царя, который отменит крепостное право. Семьдесят лет ждали, пока сам собой не издох, разложившийся при жизни коммунистический строй. Любит терперивый народ ждать, любит.
   Джеймс Бонд был англичанином. И ждать милостей от природы было не в его правилах. Он, естественно, при постижении всех тонкостей русского языка, выучил очень много русских поговорок. И каждую трактовал по-своему. По-европейски, по-английски. Поэтому, когда полковник пообещал ему, что буквально через сутки Гвоздь будет у него в кармане, суперагент сразу же мысленно разработал план действий. Пункта «ждать» в этом плане не было. О том, как англичанин ужинал в гостиничном  ресторане, дождавшись подгорелой яичницы лишь через полтора часа; о том, какую ночёвку он пережил в одном гостиничном номере с подгулявшим водилой - дальнобойщиком, можно было бы написать отдельную главу.
   Но автор ПОКА надеется лишь на отечественного читателя,  которому не надо объяснять и описывать на какие карусели способен простой мужик, находящийся в запое около недели. Стоит лишь отметить, что эта ночёвка по напряжённости своей была покруче ночи, проведённой агентом в одном из полудиких племён Афганистана. Но суперагент, на то и суперагент! Как пел всё тот же незабвенный Владимир Семёнович Высоцкий:

То ходит в львиной шкуре,
То в пепельнице спит,
А то на абажуре прям,
Кого-то соблазнит.

   На рассвете, абсолютно не выспавшийся, мучимый изжогой (яичница, так же как и котлеты, жарилась на машинном масле. А, на чём же ещё?), Бонд, тем не менее, уже занял наблюдательную позицию в окрестностях Главного офиса местных органов безопасности. Хотя полковник ни прямо, ни косвенно не упомянул, что в данный момент у него Гвоздя нет, англичанин без труда это понял.
   По имеющимся у Бонда сведениям Мартиненко о Предмете своему начальству не докладывал. А полковник абсолютно не удивился, узнав о существовании в природе этой чудодейственной реликвии. Это раз. Второе и главное заключалось в том, что полковник назначил встречу в ходе которой должна была состояться передача Гвоздя, только на следующий день вечером. Зачем бы ему понадобилось больше суток, находись Предмет у него в сейфе? То-то... Казалось бы, ну что можно вынюхать, околачиваясь вокруг главного офиса местной спецслужбы? Но, во-первых, у Бонда имелись чёткое и довольно подробное описание внешности капитана, а полковника он видел воочию и запомнил на всю жизнь.
  Как они прибудут на службу? Кто первый, кто второй? А вдруг повезёт, и они поедут за Гвоздём, выйдя через главный вход? Вдруг… Конечно же, прежде всего суперагент надеялся на это «вдруг». И не ошибся. Буквально через каких-то всего полтора часа ожидания он увидел, как из главных дверей Учреждения выходит молодой человек, внешность которого довольно точно совпадает с описанием внешности Мартиненко. Правда, вышел он не один, а в сопровождении. По правую сторону от капитана шёл его ровесник и, судя по характерным повадкам, коллега. По левую же… Тот, кто шёл слева от капитана, был серьёзной фигурой. Бонд определил это сразу, несмотря, но то, что выглядеть этот тип старался как можно более проще. Скромно одетый, средних лет и такого же роста мужчинка. Для неопытного глаза этот хлюпик не представлял никакого интереса. Но англичанин имел глаз намётанный и сразу определил – это очень серьёзный и опасный противник. Вот он идёт, с полуопущенными глазами и безмятежным видом беседуя с капитаном. А, нет, нет, да и время от времени простреливает окружающее пространство в самых разных направлениях быстрым взглядом. И Бонда, который заметно пошатываясь, «кося» под раннего пьяного, побрёл за их гопкомпанией следом, этот простецкого вида мужичок «выкупил» мгновенно. Вот только что глаза его были опущены долу, а сам он увлечённо что-то рассказывает капитану. И вдруг! Как выпад шпагой, как выстрел, как плевок ядовитой змеи – пронзительно острый взгляд прямо в глаза суперагенту! Тот даже голову не успел опустить. А ведь тоже рыцарь плаща и кинжала не из последних. Пришлось сворачивать в переулок, теряя драгоценное время. Когда же, используя технику мгновенного перемещения ниндзя, Бонд сократил расстояние, компания уже входила в подъезд пятиэтажного дома.
  И тут англичанина ждал новый сюрприз. Оказалось, что не только двор вокруг дома, но и все прилегающие к нему окрестности буквально нашпигованы агентами в штатском. Стоило Бонду нарушить незримую границу, как два простенько одетых паренька довольно ловко попытались взять его в «коробочку». Опять пришлось применять японский метод мгновенного перемещения в пространстве, который, надо сказать, отнимал довольно много сил. Тем более, если пользоваться им практически без передышки. В конце концов, англичанин вынужден был организовать пост наблюдения на крыше довольно отдалённого от объекта дома. Ничего, зрение у него было тренированное, острое и он неплохо видел подъезд дома, в котором скрылись Мартин и компания. Только вот ни капитан, ни плюгавенький мужичонка так оттуда и не вышли. Примерно через час наблюдения Бонд обратил внимание на, едва заметное неопытному глазу, оживление в рядах агентов охраняющих подступы к зданию. Больше половины из них, ни с того, ни с сего быстро разошлись в разные стороны. Только что не разбежались. Потом приехал полковник. В буквальном смысле этого слова пулей влетел в подъезд и, пробыв там около десяти минут, выскочил как ошпаренный, бросил своё тело на заднее сидение автомобиля и был таков. Затем здание покинули ещё с десяток агентов, среди которых был и тот, который сопровождал Мартиненко на пару с опасным типом. И всё. Ни капитан, ни «хлюпик» так из дома и не вышли. Прождав ещё с полчаса, англичанин уже собрался было, несолёно хлебавши ретироваться.
   Как вдруг из подъезда, неожиданно шустро для своих лет выскочил старичок с бородкой. И засеменил, засеменил, помогая себе явно не нужной ему палочкой, по направлению к парку, который едва виднелся вдали за крышами домов. Суперагент от безнадёги решил рвануть за ним. И удивительное дело: пока агент Ватикана нагонял не по годам шустрого старичка, всё шло более или менее нормально. Один убегает, другой догоняет. Но, как только этот бойкий дед показался в пределах видимости, метрах этак сто, сто пятьдесят, не такое уж и маленькое расстояние, не правда ли? Так вот: как только Бонд увидел спину необычного пенсионера, тот исчез. Как будто в воздухе растворился. Ну что ты будешь делать!?
   Такие фокусы не вытворяли даже столетние йоги в Индии, где англичанину тоже пришлось изрядно попотеть, добывая раритетный манускрипт доказывающий, что Будда и Иисус Христос – одно лицо. Так, то – ИНДИЯ! А чтобы в каком-то Мухосранске старички-пенсионеры вытворяли такое… Ну, знаете!
   И тут Джеймс Бонд, суперагент, рыцарь плаща и кинжала обнаружил себя стоящим как соляной столп и тупо глядящим на асфальт. Такого ещё не бывало! Посланник Ватикана всегда ужасно гордился своей способностью быстро принимать решения. А тут он просто не знал: что же делать дальше. Ни в одной стране мира (а Бонда объездил практически всю планету), с ним не приключалось такого конфуза. Проклятая страна!
   С её таксистами, которые отказываются от двойного, даже тройного счётчика только потому, что клиент плохо говорит по-русски. С её шофёрами-дальнобойщиками, которые вместо того, чтобы делать деньги на оптовых перевозках, неделями квасят в гостиницах, не давая спать соседу по номеру. С её яичницами, зажаренными на машинном масле. С её исчезающими на глазах дедами, с её…
 Стоп, надо взять себя в руки! Куда направлялся этот фантом в виде старика? В сторону парка. В том же, кстати, направлении двинулась и львиная доля агентов, которые перед этим охраняли подступы к дому. Когда примерно через час (расстояние до парка оказалось порядочным), англичанин зашагал по тенистым аллеям, он обнаружил, что агенты здесь шерстят вовсю.
   Бонду то и дело приходилось применять технику скрадывания ниндзя, и он вымотался до предела.  В конце концов, ему пришлось воспользоваться одной из аксиом крадущихся: «Если за тобой следят, постарайся превратиться из дичи в охотника». Следуя этой старой, мудрой истине, англичанин пропустил вперёд двух агентов, которые двигаясь параллельно друг другу на расстоянии пяти метров, обшаривали каждый кустик, и стал осторожно следовать за ними. Действуя таким образом, он, по крайне мере хоть немного отдохнул. Примерно через час этих манипуляций один из агентов, за которыми крался англичанин, обратился к своему товарищу с предложением, используя довольно много незнакомых для Бонда словосочетаний.
   Парень выразился в том плане, что, мол, ни (незнакомое слово), здесь нет и на (незнакомое слово), мы здесь бродим? Пошли пиво пить, а вечером придём в Управление и доложим, что целый день обшаривали этот (незнакомое слово), парк и никого и ничего не нашли. Второй не без колебаний согласился со столь заманчивым предложением и оба двинулись к выходу из парка.    
 Наконец-то! Наконец-то блаженная передышка! Суперагент сразу же растянулся на траве животом вниз под кустиком, за которым простиралась небольшая полянка с торчащим посредине берёзовым пеньком. Что будет дальше? Как действовать? Что предпринимать? Всё это англичанин отложил на «потом». Он, бездумно уставившись на берёзовый пенёк, уже начинал задрёмывать. Как вдруг… На глазах Бонда произошёл точно такой же фокус, который выдал шустрый старикан, только с точностью до наоборот. В районе пенька произошло хорошо заметное колебание воздуха и на поляне возникли: лежащий Мартиненко и сидящий на пеньке довольно солидный мужчина средних лет, который в одной руке сжимал какой-то предмет, а другой поигрывал необычайно симпатичным голубым цветком. Поскольку Бонд возлежал прикрытый кустиком с другой стороны поляны, эти двое его видеть не могли. Англичанин весь превратился в слух. Вот сейчас они заговорят, и он узнает такое! Бонд и представить себе не мог, что именно он узнает «такое», но подозревал, что будет очень интересно. Мартиненко присел на корточки и суперагент заметил, что солидный мужчина вроде бы что-то говорит.
   Вроде бы… Дело в том, что англичанин находился от двух мужчин на расстоянии не больше пяти метров. С этого расстояния пусть не отчётливо, но, если напрячься, можно было услышать даже не громкую речь. А  Бонд не слышал НИЧЕГО. Ни словечка. Выглядело это как в немом кино. Вот и капитан начал что-то говорить, видимо отвечая на реплику собеседника. Но для суперагента этот диалог выглядел так: двое мужчин открывают и закрывают рты, не извергая, ни звука. Причём птички заливались вовсю. Вдалеке послышалась дробь лесного Айболита дятла. Каркнула во всё своё воронье горло прямо над головой ворона.
   Так что версию потери слуха можно было даже не рассматривать. К счастью продолжалось это не очень долго, иначе англичанин просто сошёл бы с ума. Задав какой-то вероятно очень сложный вопрос (иначе, чем объяснить, что лицо Мартина вытянулось так, как будто к подбородку гирю привязали), солидный мужчина положил руку на плечо капитана, слегка пожал, потом легко поднялся и, поигрывая цветком, скрылся в кустах сирени. И тут же буквально через секунду после его ухода с противоположной стороны поляны показался давешний прыткий дедуган, который заговорил сразу же, как только увидел капитана. И его англичанин слышал прекрасно, улавливая буквально каждое слово. Это было так неожиданно, что Бонд даже головой потряс.
   - Мартин! – С лёгким восточным акцентом говорил старик, - ну, слава аллаху с вами всё нормально.
   Капитан поднялся и более спокойным, но всё равно хорошо различимым голосом спокойно ответил:
    - Да ладно вам, Ходжа. Что мне сделается? Гвоздь-то со мной. Вы лучше расскажите, как вам удалось проникнуть в этот треклятый дом? Вы что, подженились там на какой-нибудь вдовушке? Да ещё загримировался так ловко! Вы знаете, с каждой нашей новой встречей у вас проявляются всё новые и новые таланты.
   - Гвоздь с вами? – Ошарашено переспросил старик. На вопросы, которые задал ему капитан он, то ли собирался ответить позже, то ли вообще не собирался отвечать. Не простой был дед, ох не простой!
- А как же ОНИ его вам вернули? Что, ваши коллеги помогли? – Спросил старик как ни в чём не бывало.
- Помощь мне оказали, и очень существенную, - усмехнувшись, ответил Мартиненко, - но коллеги мои здесь не причём. Кстати, о моих коллегах. Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, ищут меня сейчас мои коллеги с фонарями. Так что вам лучше разгримироваться. Мои коллеги теперь станут искать, а найдя, трясти, как в грушу каждого кто имел хоть какое-то отношение к утреннему происшествию.
Старичок выбросил палочку в кусты, быстрым движением руки провёл себе по лицу. И … Превратился в мужчину средних лет восточной наружности.
   - Как вы быстро!– Удивился капитан, - ну вот, ещё один талант. Сколько их у вас, уважаемый Ходжа Насреддин? 
- Так вы что, в бегах? – Опять игнорируя вопрос, сам спросил узбек. Не хотел он отвечать на вопросы и всё!
   - Да вот, я и сам не пойму, - задумчиво произнёс Мартиненко, - в бегах я или не в бегах… Однако, для узбека, вы очень хорошо знаете русский язык достопочтимый Ходжа Насреддин. Такие обороты… В бегах, не в бегах…
   - Как это может быть? – Перебил Насреддин, не обращая внимания на  вопросительную реплику капитана, - как можно не знать, скрываешься ты от кого-то или нет? Вас ведь ищут, как я понял.
    Капитан присел на пенёк, который ещё хранил тепло задницы солидного мужчины. Потом не спеша достал пачку сигарет, закурил и, сосредоточенно наблюдая за полётом сигаретного дыма в воздухе, произнёс:
   - Вообще-то, согласно приказу своего начальника, я сейчас сам должен со всех ног нестись в Управление. Мой начальник, полковник, приказал мне доставить Гвоздь ему. Лично, из рук в руки и как можно быстрее.
   Теперь присел узбек. По-особенному, по-восточному, скрестив ноги разве что не в позу «лотос». Заглянув в глаза Мартину, он мягко и осторожно спросил:
   - А как же наша договорённость? Мы же собирались с вами… Ну, вы помните наверняка. И как ваш полковник узнал о Гвозде?
   -Как узнал, как узнал…- Раздражённо передразнил наш герой узбека,- какая-то падла анонимку накатала. А что касается нашей с вами договорённости… Чтобы осуществить задуманное, нужны средства и немалые. У вас как с наличностью, достопочтимый Ходжа Насреддин? У меня, например, не густо. Совсем не густо.
   И вот тут узбек как-то странно взглянул на Мартина. Капитан, договаривая последнюю фразу, смотрел на диковинное облако и не заметил этого взгляда. А Бонд заметил. И очень ему не понравился этот хитрый, с лукавой улыбкой быстрый взгляд. Мартиненко же так ничего и не заметив, оторвал свой взгляд от облака и спросил:
   -Ну, так что? Как у вас с финансами? Евро, доллары, рубли? Подойдут даже монгольские тугрики, если их много. Обменяем по курсу.
   -Да, с деньгами и у меня туговато, - произнёс Насреддин, опуская голову. – Арбузы нынче не в цене. Понавезли их сюда мои соотечественники, хоть жопой жуй.
   И оба вдруг расхохотались. Как будто вспомнили что-то смешное, им двоим только известное. Англичанин не понял юмора. На его вкус последняя фраза узбека была пошлой и неприличной. У каждого своё представление о юморе.
   Отсмеявшись, Ходжа спросил, вытирая платком уголки глаз:
   -Ну, так что вы решили? Понесёте Гвоздь полковнику, или всё-таки…?
   Джеймс Бонд затаил дыхание. Он бы на месте капитана Мартиненко ни секунды не сомневался. Приказ – есть приказ. И любой военнослужащий обязан его выполнить. Как говорят в армии: если даже тебе начальник приказал прыгнуть с горы вниз головой… Обжаловать приказ можно только после выполнения. Но это он, английский офицер так рассуждает, а эти русские…
   И, как будто отвечая на мысли англичанина, капитан Мартиненко тяжело вздохнул и произнёс:
   -Не понесу я Гвоздь полковнику. Мне эта служба собачья давно не по душе. Выполним с вами то, что задумали и уйду я в монастырь. Богу буду служить. Грязь с души смывать. Вот только – деньги, деньги! Вы представляете себе, достопочтимый Ходжа Насреддин, сколько нужно денег, чтобы совершить то путешествие, которое мы с вами задумали?
   И тут Бонд понял – пора действовать. Ему, хорошо отдохнувшему на травке, было совсем не сложно особенно эффектно применить метод мгновенного перемещения ниндзя. Для того чтобы внезапно оказаться как раз посредине между Мартином и Насреддином. Это произошло так неожиданно, что друзья даже не успели вскочить. Англичанин, успокаивающе поднял руки и  быстро и отчётливо произнёс по-английски:
   - Спокойно друзья, я не враг. И уверен, что смогу вам помочь.         
И тут произошло то, что поразило капитана, по крайней мере, не меньше, чем эффектное появление англичанина.
   -What have you told?– С безукоризненным йоркширским акцентом произнёс Ходжа Насреддин,-Repeat, please.
        *                *                *               
   Человеческие поступки имеют одну любопытную особенность. Как камень, брошенный в лужу, неизбежно вызовет круги на воде, так и любой поступок человека в любом случае вызовет ПОСЛЕДСТВИЯ. Однако, одно дело, когда ты поставил все средства казённой, не принадлежащей тебе кассы, на зеро и проиграл, а совсем другое, когда ты этого не сделал, а проиграл и потерял во стократ больше.
 Об этом думал секретарь Папы Римского после того, как вроде мёду напившись, побывал на приёме у понтифика. Вот ведь: не хотел беспокоить по пустякам смутной информацией, сначала пытаясь проверить фантастические слухи. А что вышло? Чтобы в начале двадцать первого века от Рождества Христова, вдруг ни с того, ни с сего, появился артефакт, равный по своей бесценности, разве, что  знаменитому Копью Судьбы, которое хранится в Венском музее истории и искусств? Кто, находясь в здравом уме и при светлой памяти, сможет сейчас поверить в ЭТО? Однако Папа поверил. Да так поверил, что в процессе разговора секретарю не раз казалось, что понтифику нет, нет, да и приходило в голову: а не съездить ли своему помощнику по морде? А началось всё с невинного вопроса.
  - Ну, что новенького на белом свете? – Спросил Папа Римский у своего секретаря после того, как последний во всех подробностях отчитался обо всех затратах из папской казны за текущий период. Не упомянув, правда, о средствах, которые были выделены Бонду на поездку в Россию. Обычно понтифик в такие мелочи не входил.
   - Что новенького? – Переспросил секретарь, но не потому, что недослышал, а затем, чтобы выгадать лишние секунды на взвешивание ситуации.
  Дело в том, что Папа у своего секретаря обычно новостями не интересовался. Потому как имел другие источники. О новостях понтифик спросил у своего секретаря чуть ли не впервые за их не столь уж долгие служебные отношения. И это не могло не насторожить секретаря. Тем более что у помощника Папы, как  говорится, рыльце было, что называется в пушкУ. А секунды, которыми секретарь пытался помочь себе в оценке ситуации, не то, чтобы текли, улетали с первой космической скоростью. Пауза затянулась донельзя.
   -Да есть тут один слушок,- наконец решился секретарь, нутром своим, секретарским, почуяв, что запахло жареным. Если понтифик прознал о Гвозде, то лучше самому сознаться естественно в выгодном для себя свете.
   - «Слушок», говоришь? -  Как змея прошипел самый главный католик, - а у меня есть сведения, что это не слушок. Я располагаю данными, что один из моих помощников, которому я всецело доверял, получил точные сведения о чудесном возникновении одной Святой реликвии. Мало того, этот, уже, скорее всего мой БЫВШИЙ, помощник даже послал за этой реликвией некоего суперагента, снабдив его финансами из папской казны. Ты вот только что докладывал о состоянии наших счетов. Ты обо всём мне доложил? Молчишь… То есть, ты позволяешь себе распоряжаться деньгами Святой церкви на своё усмотрение? Ты знаешь, что даже Я не смею этого себе позволить? Но дело даже не в финансах. Бог с ними, с финансами. Никогда ещё Святая церковь, слава Богу, не испытывала слишком уж ощутимую проблему, связанную с деньгами. Дело в другом. Ты знаешь, КОГО, ты послал за, может быть, одной из величайших святынь за ВСЮ историю Христианства?
   - Я послал того, кого ко мне направил начальник службы безопасности Ватикана, - растерянно пролепетал секретарь, - а что? Этот человек произвёл на меня самое благоприятное впечатление. Немногословен, понятлив. Я навёл о нём справки. До службы у нас он долгое время работал сотрудником Британской внешней разведки.
  - Работал?! – Иронически воскликнул понтифик, - так знай: он и сейчас там работает. Вернее не так. Он, выполняя наши задания, ВСЕГДА информирует о результатах Лондон. Помнишь скандал, связанный с индийским манускриптом, в котором утверждалось, что Иисус Христос и Будда были одним лицом? После тщательной экспертизы он оказался «липой». Наши эксперты констатировали, что изготовлен этот древнейший документ был не ранее чем за неделю до начала экспертизы. Угадай, кто ездил за манускриптом? А теперь скажи мне, кто даст гарантию, что раздобыв настоящий документ, этот твой немногословный и понятливый, по дороге в Рим не заскочил в Лондон, где с этой реликвии легко могли снять копию? И эту вот копию он нам и привёз.
   - Падре, - осторожно промолвил секретарь, - я осмелюсь спросить. Почему же до сих пор не выгнали поганой метлой этого двойного агента.
   -Да потому, что я узнал об этом всего несколько часов назад – Папа Римский разве что не подпрыгнул от возмущения,- начальника службы безопасности Ватикана уже на грани увольнения. Теперь пришёл черёд разобраться с тобой.
 Повисла нехорошая пауза. Понтифик как удав на кролика смотрел на своего секретаря. Однако, спустя несколько секунд, Папа произнёс, расхаживая, заложив руки за спину, по кабинету:
   -С вами сложнее.- Неожиданно смягчаясь, перешёл понтифик на «вы», -  уж больно грамотно и по-хозяйски вы ведёте дела Святой церкви. За время своей службы на посту секретаря, вы допустили всего одну ошибку. Когда ввязались в эту авантюру с Гвоздём. Никогда не надо браться не за своё дело. Вы - секретарь. Ваше дело – своевременно докладывать мне обо всех, подчёркиваю, ВСЕХ, мало-мальски значительных происшествиях.
 - Вот это вот «мало-мальски» меня и подвело. – Опустив голову, грустно сказал секретарь, - я подумал, а вдруг это «утка»? Очень не хотелось выглядеть посмешищем в ваших глазах.
 - Ладно,- значительно более мягким тоном, чем в начале разговора, сказал понтифик, - пока забыли. Значит так. Когда этот ваш Джеймс Бонд привёз фальшивый манускрипт, после результатов экспертизы он оправдался тем, что, мол, он не эксперт и: что добыл, то добыл. А этот гвоздь, как я слышал, обладает чудодейственными свойствами. Болезни лечит и… Так далее. Так что подлинность этой святой реликвии мы сможем проверить в любой больнице.
      *                *                * 
   Вся наша жизнь- игра. Так поётся в одной, довольно известной песне. Да, ничего не скажешь, очень точно подмечено! Родившись и только-только научившись ходить, любой ребёнок начинает играть. В дочки-матери, в войнушку, в шпионов, в космонавтов. Автор этих строк в молодости решил подзаработать. Вдвоём с приятелем мы взялись заменить крышу на веранде в доме одного, довольно крупного начальника. Не успели мы приступить к работе, как возле нас оказался пацанёнок лет пяти-шести, который с места в карьер, заявил: «Я буду с вами играть. Вы будете рабочими, а я буду вашим начальником». На мой вопрос: а не хочет ли он в этой игре примерить роль рабочего, ребёнок ответил: «Нет, начальника играть интереснее». Вот так.
   Впрочем, у любого ребёнка детство и отрочество кончается довольно быстро. Молодой парень или девушка поступает в институт, закончив обучение, устраивается на работу. Некоторые люди женятся. И не замечают эти люди что, в сущности, продолжают играть. Как началась эта игра в раннем детстве, так и продолжается до самой смерти. У каждого. Никому из вас не приходилось наблюдать большого руководителя сначала на производстве, а потом дома, в быту, так сказать? Мне приходилось. Два разных человека, доложу я вам. На производстве этот мужчина играет начальника, дома – мужа и отца. А ещё ведь и любовница есть наверняка. Естественно ЭТО самая приятная игра. Хотя и самая опасная. Ну, что же, жить правильно –  скучно, а жить неправильно – опасно. Вот и выбирай. Проблем в том, что далеко не у каждого эта игра по жизни интересная, увлекательная. Ну согласитесь, интересней же играть министра нежели… Да, хоть того же дворника, что ли.
   И вот в значительной мере для того, чтобы хоть как-то разукрасить судьбу тех, кому в жизненной игре досталась роль поплоше, кто-то умный и придумал азартные игры. Если та игра, в которую ты играешь на работе и дома, для тебя скучна, милости просим в казино.  Здесь нет ни начальников, ни подчинённых. Все равны перед рулеткой или колодой карт. В жизни практически каждый из нас достигнув среднего возраста, нет-нет, да и начинает корить и обвинять себя. За то, что поленился в своё время поступить в институт. За то, что не женился в своё время на Людке, дочери директора (которая вешалась на шею, кстати), а Володько вон женился и, теперь, ходит в больших начальниках. За то, что… Да мало ли? Почти у каждого после сорока найдётся, о чём пожалеть... Здесь, в казино от тебя ничего не зависит. Всё просто - повезёт – не повезёт. Об этом и размышлял капитан Мартиненко, стоя у карточного стола  в подпольном казино на окраине города рядом с Бондом и Насреддином.
   Когда англичанин вдруг вырос из-под земли как раз между капитаном и узбеком, Мартин подумал, что всё, конец! Он слышал о том, что в секретных лабораториях его ведомства давно ведутся разработки аппаратов, которые способны перемещать агентов на любые расстояния.
Слышал, но до конца не верил в это. И вот тут, на тебе – здрасьте! Вырастает это верзила из-под земли... Значит всё, приехали. Отгулял на волюшке Костя Мартиненко. Он точно знал, что полковник в принципе может простить того, кто ошибся, превысил служебные полномочия, загулял или напился. Одного полковник не прощал - измены. Никому и никогда. А капитан фактически изменил уже тем, что сразу же не помчался относить Гвоздь в Управление. Когда же верзила вдруг заговорил на английском языке, у нашего героя как камень с души свалился. Английский язык он знал как родной и сразу же понял, что ему предлагают помощь. Но, тут Насреддин в очередной раз, как выражается сейчас молодёжь, «отжёг». Этот узбек оказывается ещё и английский язык знает! Ну и напарничка Бог послал капитану! Любо-дорого!
   Англичанин же тем временем начал обстоятельно объяснять, в чём будет заключаться его помощь.
   - Я извиняюсь, джентльмены за то, что так неожиданно и даже слегка невежливо прервал вашу беседу. Не имея в мыслях ничего плохого, я случайно подслушал ваш диалог. Вам нужны деньги, причём немалые, как я понял?
   - Их есть у меня, да? – Ни с того, ни с сего, с глуповатой улыбкой на лице, вдруг ляпнул Мартин.
   - Не понял, сэр? – Спросил Бонд, немало шокированный бестактностью капитана. (Ох, эти русские!)
   - Да, ладно, это я так, - смущённо пробормотал капитан, - вспомнил цитату из одного кинофильма. Извините и продолжайте, пожалуйста.
   - Так вот, вам нужны деньги, а я знаю вернейший способ их раздобыть. И готов вам помочь.
- Если речь идёт о криминале, - решительно произнёс Ходжа Насреддин,- то я – пас. Мне, знаете ли, вера не позволяет. И к тому же я совсем недавно совершил хадж. Так что…
   - Нет, нет и ещё раз нет! – Успокаивающе приложил руку к сердцу англичанин, - никакого криминала. Деньги я выиграю. Только и всего. От вас же потребуется лишь небольшая помощь.
   - Во что вы собираетесь выигрывать, уважаемый сэр? – Иронически поинтересовался капитан, - в лотерею?
   - В покер, - слегка озадаченно ответил секретный агент Ватикана, - а у вас в городе что, разве нет казино?
   - Казино-о-о, - с ухмылкой протянул Мартин, но вдруг призадумался. Официально такого рода заведения в стране были запрещены, однако… Совсем недавно капитану пришлось принять участие, что называется «на подхвате», в одном мероприятии. Отдел по борьбе с нелегальным оборотом валюты задействовал его как связного в операции по задержанию одного «чэла», который обожал азартные игры. Функция капитана заключалась в том, чтобы в определенный час, в определённом месте встретиться с агентом, который работал «в тёмную», и узнать у него пароль для входа в подпольное казино. Произнеся пароль, агент предупредил, что это условное слово работает не больше недели. Потом, в последний день этой недели пароль меняется, и все завсегдатаи извещаются об этом. После этого им сообщается новое условное слово. Мартин прикинул, и получилось, что сегодня предпоследний день недели, в течение которой действует пароль для входа в это подпольное казино.
   - Казино, говорите? – Уже без намёка на иронию, переспросил наш герой, - а собственно, с кем я разговариваю?
   Как вы думаете, читатель, был ли готов к этому вопросу Джеймс Бонд, суперагент, рыцарь плаща и кинжала?  Правильно, конечно же, столь опытному шпиону не понадобилось много времени для того, чтобы правдоподобно изложить версию своего пребывания в России. Не моргнув и глазом, абсолютно без запинки, англичанин выдал:
   -О, тысяча извинений! Я забыл представиться. Моё имя – Джеймс Инглиш. Меня в этот город направил директор Венского музея истории искусств. Занимаюсь сбором любого рода раритетов религиозного характера. И я…
   - Джеймс ИНГЛИШ, говорите? – Прервал довольно стройную, надо признать, версию суперагента, капитан, - вот, достопочтимый Ходжа Насреддин это, скорее всего, и есть тот человек, для которого я должен был принести в Управление Гвоздь. Ах, полковник, полковник… Ну, да ладно. Уж теперь-то моя совесть чиста. Короче говоря,  Джеймс Инглиш, или как вас там на самом деле зовут? Да как бы вас ТАМ  и не звали… Вам нужен Гвоздь, я правильно понял? Только не надо говорить, что не следили за мной, а пришли в этот парк поваляться на травке!
   После десятисекундного раздумья, англичанин решил частично раскрыть карты, а что ему-то терять, собственно?
- Да, я приехал сюда за Гвоздём, не будем играть в прятки. – Решительно сказал он, - и готов в той, или иной форме весьма существенно подкорректировать ваше, капитан финансовое положение в лучшую сторону.
    Напоминаю – разговор идёт на английском языке. Но последняя, довольно длинная тирада англичанина получилась настолько витиеватою, что даже, капитан Мартиненко, очень хорошо знавший английский язык сходу её не понял. 
   - What? – Растерянно переспросил он.
Однако Ходжа Насреддин, как это ни странно, прекрасно всё уловил.
   - Деньги предлагает сука. Причём, судя по всему, немалые. – Спокойно сказал узбек по-русски и сплюнул в бок.
   - Ну, то, что он станет предлагать деньги – этого следовало ожидать. – Тоже по-русски заметил наш герой, - они ведь, эти капиталисты уверены в том, всё в этом мире продаётся и покупается. А вот интересно, сколько?
   -  How much? – Спросил капитан уже по-английски, с весёлым интересом глядя суперагенту прямо в глаза.
   И тут Джеймс Бонд замялся. Дело в том, что пославший его сюда как-то вот не упомянул о том, что Святая церковь готова пойти, ради обретения Гвоздя, на какие-либо иные затраты помимо его, Бонда, командировочных.
   Но пауза длилась недолго. Англичанин не зря гордился своей способностью быстро принимать решения.
   - Весь выигрыш.- Так, как будто этот выигрыш был уже у него в кармане, уверенно сказал агент Ватикана.
   Мартин решил поозорничать, чтобы слегка под-опустить самоуверенного англичанина.
- Какой выигрыш? В покер? – Спросил капитан с насмешливой улыбкой на устах, - а вы знаете, уважаемый сэр, что азартные игры в нашей стране запрещены? Здесь у нас нет ни Монте-Карлов, ни Лас-Вегасов.
   Но, как оказалось, агента Ватикана не так легко было, как говорят на Украине, сбить с понтэлыку.
   - А и в Европе и в Америке далеко не все играют в Монте-Карло или Лас-Вегасе, - парировал он спокойно, - в любой свободной стране существует целая сеть подпольных казино. Ваша страна, как я слышал, теперь свободная страна? Или нет?
   Теперь настала очередь слегка сконфузиться  капитану. Он засунул руки в карманы брюк, посмотрел на небо и произнёс, едва заметно то и дело, перенося центр тяжести тела с носков на ботинки:
    - Ладно, допустим, я приведу вас в такого рода подпольное казино. Допустим, вы выиграете достаточную сумму денег. Но какой смысл мне отдавать вам Гвоздь, ради которого мне собственно и нужны эти деньги, ставя тем самым себя вне закона? Я могу просто отнести его полковнику. А там уже пусть его совесть решает, как распорядиться этой Святой реликвией. Я ведь уже практически вне закона. Но только если я прямо сейчас пойду в управление, то у меня есть ещё ощутимый шанс восстановиться в должности  и звании. А вот уже завтра…
   - Резон у вас один – деньги.- Перебил инсинуации капитана англичанин, - Подумайте, если вы сейчас пойдёте в управление, то ведь всё равно расстанетесь с Гвоздём. И он попадёт ко мне. Если же вы примете моё предложение то, получив кругленькую сумму, сможете жить припеваючи даже на нелегальном положении. Я тут случайно подслушал, что вам надоела ваша собачья служба, и вы собрались уйти от мира в монастырь. Прекрасно! Найдёте приход где-нибудь на юге, у моря, пожертвуете выигрыш на нужды монастыря, и вас примут с распростёртыми объятьями. Как это не прискорбно звучит, но деньги нужны всем. Даже святым отшельникам.
   Капитан опять смотрел на небо. Этой привычки раньше за ним Насреддин не замечал. Узбек был уверен, что вот сейчас Мартин пошлёт этого наглого англичанина. А деньги они достанут. Не из таких передряг выкарабкивались!
   Однако через пару-тройку секунд капитан выдал такое, чего от него Ходжа никак не ожидал:
   - Да-а-а, - задумчиво протянул он, - а ведь для вас предпочтительней получить Гвоздь от меня. Как говориться, из рук в руки. Потому что, если я сдам его полковнику… Мой начальник может передумать, получить нежелательные для вас указания сверху… Да мало ли что? Как говорил Наполеон: ситуация на войне меняется каждую секунду.  Хорошо, договорились – Решительно продолжил Мартиненко, избегая смотреть на узбека, - Только обмен произведём, как у нас говорят, баш – на баш. Сначала, вы мне деньги, а потом я вам Гвоздь.
   - Ну, я уверен, что имею дело с джентльменами. – С нескрываемым облегчением ответил Бонд, - конечно же, так и поступим. В любом магазине сначала отдают деньги, а потом забирают ТОВАР.
Это сравнение, надо сказать, не на шутку покоробило капитана. Смущённо кашлянув, он подвёл черту:
   - Ладно, - слегка осевшим голосом произнёс наш герой, - я знаю об одном подпольном казино и мне даже известен пароль для входа. Но я не знаю где именно находиться это игорное заведение. До вечера (а игра в казино начинается только поздно вечером), расходимся. За это время я постараюсь разузнать координаты этого злачного места. Встречаемся в двадцать три ноль-ноль на этой самой поляне.
   Капитан, наконец, посмотрел на Ходжу Насреддина и наткнулся на его изумлённый и растерянный взгляд.
   Помещение, в котором спустя полдня оказались Мартиненко и компания, даже отдалённо не напоминало те казино, которые мы привыкли видеть в Голливудских кинофильмах. Прежде всего, публика. Не было здесь белозубых, грудастых и длинноногих  молодых красоток в вечерних платьях. Вообще с дамами была напряжёнка. Их было две-три от силы. И те с помятыми лицами, нетрезвые и в джинсах. Остальное – были мужчины. Но и те, как говорится, без галстуков. То есть, до того без галстуков, что даже трудно было представить себе, что эти, как сейчас выражается молодёжь типЫ, когда-либо держали в руках эту деталь смокинга. Само же помещение явно было переделано в подобие казино из бойлерной. В двух комнатах среднестатистической советской квартиры располагались соответственно: грязноватая, видавшая виды рулетка и так же не блистающий чистотой карточный стол. После того, как капитан назвал пароль слоноподобному амбалу, который дежурил у входа, войдя, эта столь разношерстная компания наткнулась на не менее звероподобного субъекта. Тот угрюмо спросил: «Рулетка, покер?» и, получив ответ о жажде второго варианта, проводил игроков поневоле до карточного стола и буркнул:
   - Ждите, ща эти наиграются, потом вы. Только тихо мне тут, а то вышибу!   Деньги хоть есть?
Всю свою, практически последнюю наличность Бонд разделил на три части, две из которых раздал своим подельникам во время вечерней встречи на поляне. Поэтому, на вопрос верзилы о деньгах, все трое важно закивали головами. Амбал с большим сомнением посмотрел на Насреддина и вернулся на свой пост. Кстати, об узбеке. Как вы думаете, умел он играть в покер? Что? Ну, читатель, ваше парадоксальное мышление делает вам честь! Умел, умел, собака. Чего он только не умел, этот бродячий сын Востока!? Что касается капитана, то тот научился этой увлекательной игре, когда после первого ранения лежал в одной палате с двумя майорами и подполковником. Вот где были заядлые покеристы! А поскольку, как известно, чем больше игроков за столом, тем интересней играть, эти старшие офицеры чуть ли не силой научили тогда ещё лейтенанта Мартиненко правилам покера.
  За карточным столом, кроме крупье сидело ещё пять человек, собственно игроков. Никаких фишек, естественно и в помине не было. За столом царил его величество НАЛ. Причём зелёный. И что особенно поразило Мартина – ставки были немалые. Совсем не малые! Минимальная ставка, как понял после недолго наблюдения за игрой наш герой, составляла тысячу долларов. Игра за столом, собственно говоря, уже подходила к концу. Небольшого роста, молоденький блондинчик, перед которым лежала внушительная кипа зелёных бумажек, нещадно давил банком остальных четверых игроков. То и дело слышалось: «Одна и ещё три», «Две и ещё пять». И соперники блондинчика , перед каждым из которых лежало не больше десятка зелёных купюр, пасовали, пасовали и пасовали. Короче говоря, минут через десять всё было кончено. За столом остался только белобрысый.
   И  уходить он явно не собирался. Формируя из бесформенной кипы зелёных бумажек аккуратные пачки, блондин весело и добродушно спросил:
   - Ну, что, кто ещё желает расстаться со своей финансой? Могу посодействовать весьма.
   Неправильное построение фраз можно было объяснить эйфорией от выигрыша. Но Мартиненко насторожило не это. Акцент у этого паренька был не здешний. В городке, который был родным для капитана, никто не говорил с таким ударением на гласные. Так разговаривали русскоязычные евреи в Израиле, где наш герой не очень давно был в служебной командировке.
   Ну, да ладно. Может – показалось? Занимая место за столом, капитан лихорадочно перебирал в памяти условные знаки, показанные англичанином с помощью которых троица собиралась, так сказать, поднять «бабло». Значит так: если пришла пара, надо быстро почесать нос, если после сдачи флопа, появилась тройка, почесать нос сильнее. Если после сдачи флопа образовалось две пары, слегка почесать ухо. Когда на руках, плюс флоп нарисовалось Каре, почесать затылок. Если же кто-нибудь из троицы сгрёб подбородок в горсть и грустно смотрит на свои карты, это значит что у него, либо Стрит Флэш, либо рояль Флэш. То есть высшие комбинации и всем остальным надо, не подавая вида пасовать. Это было очень важно, потому что в случае хорошей комбинации у одного из конгломерата, остальные отвечая на поднятие ставки, должны были вовремя «упасть», чтобы, так сказать, не разбазаривать средства. Вроде ничего не перепутал. Огорчало и весьма одно обстоятельство. Кроме белобрысого и заговорщиков за столом никого пока не было. А это значило, что если у Бонда всё получится,  рассчитывать стоило, лишь на аккуратные зелёные стопки, часть которых блондин уже положил во внутренний карман пиджака. Но тут нарисовался (не сотрёшь), давешний амбал, который привёл некое женское существо. Иначе не скажешь, потому, что одето оно, это существо, было в немыслимо мешковатый балахон до пят, а голова была облачена в платок такой раскраски, который могла связать разве что бабушка самого дьявола. Картину дополняли тёмные очки в пол лица.
   Определить, что это женщина можно было лишь по походке с неимоверной кошачьей грацией и да по прядям рыжих волос, которые выбивались из-под платка. Этим волосам было явно тесно под платком. Им хотелось на волю, в пампасы. Амбал, указав диковинной даме на последний свободный стул, произнёс грубовато:
   - Всё, комплект. Во время игры не шуметь и не драться! Иначе вышибу всех в два счёта, а банк заберу.
   Крупье, устало вздохнув, оглядел новую партию игроков и заученно забубнил:
   - Играем в двух карточный, Техасский покер. Тот, кто не знает правила, может сразу же подорвать отсюда свою задницу. Для остальных уточню – тот, кто передёрнет, вставит свою куклу в пару или засыплется на любом другом мухляже, будет схвачен и отх…чен.      
   И началось.
   Не стану утомлять читателя подробностями. Тем более что покер – игра специфическая и у несведущего человека подробности ничего, кроме раздражения не вызовут. Единственное о чём стоит упомянуть, это то, что у троицы игра не клеилась практически до самого утра. Карта не шла. Насреддин всё время путал условные знаки. Капитан, привыкший играть со старшими офицерами на спички, частенько зарывался. То есть повышал ставку, когда имел на руках не очень сильную комбинацию, блефовал и вообще вёл себя несерьёзно.
   Один англичанин расчётливо, как старатель на Клондайке, по крупицам собирал денежки. Очень часто пасовал, когда не имел надёжной комбинации на руках. Когда же подходили приличные карты, на рожон не лез, ставку поднимал не слишком здорово, а так словно шёл ва-банк на паршивой карте. К слову сказать, и белобрысому и странной дамочке тоже не очень-то везло. Так что очень долгое время все игроки за столом оставались, что называется, при своих.
   И вот, когда в мутных, специально обляпанных изнутри побелкой окнах бывшей бойлерной, забрезжил рассвет, на руках у Мартиненко сразу же после раздачи, обнаружилось два туза. Капитан сильно, так, что невозможно было не заметить, почесал нос и, поскольку он был сейчас на малом бленде, ему оставалось только ждать. Третьей от Мартина сидела колоритная дамочка в очках. По правилам именно она сейчас должна была; либо пасовать, либо войти в игру поставив на кон большой бленд, либо увеличить ставку. Игра продолжалась уже около шести часов. Может быть этим объяснялось то, что очкастая как-то вот замешкалась? Все ждали. По правилам, следующий игрок, а это был молодой блондин, должен был сказать своё слово только после носительницы обширного балахона.
   - Две и ещё две. – Неожиданно произнесло это существо хрипловатым, отдалённо знакомым капитану голосом. Это заявление не на шутку удивило всех её соперников. Вот так, не зная ещё, что выпадет на флопе, очень редко кто сразу повышает ставку. Теперь блондинчику оставалось только: либо «падать», либо поддержать, то есть поставить на кон не меньше очкастой. Хотя нет. Он мог ещё, в свою очередь, поднять ставку ещё выше. Что он и сделал, озорно блестя глазами. А почему бы ему этого не сделать? Оба внутренних карманов пиджака белобрысого, раздутые пачками «баксов», напоминали средних размеров дамский бюст. Блондин мог себе позволить рискнуть. Следующее и последнее пока слово, должен был сказать англичанин. Для того чтобы войти в игру, ему необходимо было поставить на кон сумму, уже в три раза превышающую первоначальную ставку. Бонд прекрасно заметил условный сигнал капитана и спокойно спасовал. По-концовке, деньги должны были пойти в один котёл. Поэтому, рисковать англичанину не имело смысла. Теперь круг замкнулся и, поскольку ставка была поднята предыдущими игроками, опять настала очередь Мартина. И он задумался. Да уж, тут задумаешься! Два туза, которые пришли к нему при раздаче на данный момент, по крайней мере, до того, пока крупье не высветит флоп (три общие карты на столе) являлись самой сильной комбинацией. Для того чтобы дамочке вот так с места в карьер повышать ставку, ей надо было иметь хотя бы такую же комбинацию как у капитана. Два туза. Доля вероятности такого совпадения была невероятно мала. Но она могла иметь место. В покере вообще могло случиться всё, что угодно. В этом наш герой имел возможность убедиться ещё во время игры со старшими офицерами, в больнице. Однако пауза затянулась. Теперь все смотрели на Мартина. Ну, что же, кто не рискует…
   - Поддерживаю! – Решительно сказал капитан и поставил нужную сумму.
Следующее слово должен был сказать узбек, который сидел сразу же за капитаном и по уговору, увидев условный сигнал, должен был «упасть». Так же как и англичанин.
   - Поддерживаю. – Как гром с ясного неба для Бонда и капитана прозвучал голос Насреддина.
   Он что, условный сигнал не заметил, этот сын Востока? Разве что только этим можно было объяснить то, что Ходжа не вышел из игры. «Ну, я ему задам потом!» - Подумал Мартиненко, бросив сердитый взгляд на напарника. Тот смотрел в сторону. Дамочка произнесла: «Чек», что послужило для крупье сигналом. Он начал выкладывать перед собой три общие карты. Первой на стол легла червовая пятёрка, второй дама крест. После того, как на стол легла третья карта, сердце у капитана чуть не выпрыгнуло из груди, а в голове заиграл марш: «Сегодня ночью всё спокойно на границе, но всё равно застава не смыкает глаз!»
   Это был туз! Бубновый туз! То есть уже сейчас, до высвечивания последних двух карт, Мартин являлся обладателем тройки тузов. На чём же дамочка так лихо подняла ставку? На одномастной комбинации, которая давала ей надежду на «флэш»? То есть, если пришли, к примеру, двойка и тройка одной масти то оставалось надеяться на то, что на флопе, трёх картах, которые раскладывал крупье, выпадут три карты то же масти. Или у неё была надежда на «стрит»? То есть при раздаче ей выпали разномастные карты, которые, однако, были последовательными. То есть: двойка – тройка, четвёрка – пятёрка,  девятка – десятка. И на флопе могло выпасть продолжение. Как то: для двойка – тройка; четвёрка, пятёрка шестёрка. Для девять – десять; валет, дама, король. И в таком духе. Однако долго размышлять нашему герою не дали.
   - Ваше слово! – Вернул капитана к действительности резкий голос уставшего, как и все остальные крупье.
   - Ещё четыре.- Услышал откуда-то издалека капитан свой собственный голос.
   Следующее слово должен был сказать Ходжа Насреддин. Ну уж теперь-то он должен всё понять и бросить карты!
   Мартиненко скосил глаза на узбека. Тот, глядя прямо перед собой, абсолютно без всякого выражения произнёс:
   - Поддерживаю.
   Если бы капитан не был озабочен тем, как отреагирует на его пас чудная оппонентка, он бы конечно очень удивился  необъяснимому поведением своего напарника, но сейчас ему было не до этого. Он ждал, что скажет дамочка.
   - Поддерживаю, - Произнесло существо в балахоне, и кинула на кон зелёные бумажки.
   У блондина, которому сейчас предстояло решить, как жить дальше: вместе или без нескольких тысяч «баксов», как-то вот пропали озорные блёстки в глазах. Невооружённым глазом было видно, что комбинация у него на руках – так себе. Но, как пел незабвенной памяти Леонид Утёсов «Лопни, но держи фасон».
   - Поддерживаю. – Слегка осевшим голосом произнёс белобрысый и сделал ставку.
   Поскольку англичанин «упал», круг опять замкнулся на главном герое этого произведения.
   Мартин решил не искушать судьбу, поднимая ставку, и произнёс: «чек». Крупье только этого и ждал. Четвёртая карта легла на стол практически одновременно с произнесённым капитаном словом. Это была пиковая десятка, которая, как оказалось, не устраивала ни одного из оставшихся в игре. Увидев эту карту, все они, так сказать «чеканули». То есть каждый согласился с тем чтобы, не ставя ставки продолжить игру. Настал момент, когда всё стало зависеть от последней, пятой общей карте на столе. И тут даже крупье прочувствовал всю важность этого последнего эпизода в игре. Как в замедленной съёмке снял он карту с колоды и, поднеся её на край шеренги открытых четырёх карт, медленно перевернул. Это был туз, последний пиковый туз. Наш герой был человеком закалённым и морально и физически, но тут он чуть сознание не потерял.
   У него на руках, в совокупности с флопом, оказалась одна из самых сильных комбинаций – каре из четырёх тузов. Выше были только:  Стрит-флэш -  пять карт одной масти в последовательном порядке и Флэш-рояль, который состоит из десятки, валета, дамы, короля и туза одной масти. Капитан уверенно поставил на кон две тысячи. Сейчас у него было только одно желание – поскорее выбраться из этого подвала на свежий воздух. Насреддин опять поддержал, но капитану было уже всё равно. Но, когда очередь ставить ставку дошла до дамочки…
   Очень медленно это существо развязало платок и сняло его вместе с очками. Когда Мартиненко поднял голову, на него в упор смотрели змеиные глаза Миледи.
   - Олл ин (на все). – Сказала она своим уже окончательно знакомым чуть хрипловатым голосом и подвинула на кон все до единой зелёные бумажки, которые лежали перед ней. Однако этого ей показалось мало. Порывшись в недрах своего балахона, ведьма достала увесистую пачку «баксов» и небрежно бросила её вдобавок к своей ставке.
   Сказать, что капитан был потрясён, это не сказать ничего! Все вместе: и преображение бесполого существа в змеино-подобную Миледи, и крупная сумма долларов, на которую ему нечем было ответить, произвело на него ужасающее впечатление. Но самое главное – на чём, на чём эта сволочь пошла ва-банк? Те разномастные карты, которые лежали на флопе, не давали шансов никому из игроков надеяться ни на Стрит-флэш, ни на  Флэш-рояль. А значит, самая сильная комбинация была на руках у Мартина. Тем не менее, эта змеиная крыса на что-то надеялась. И не просто надеялась, а была уверена что выиграет. Иначе не поставила бы столько денег на кон. Но самая главная проблема заключалась в том, что у нашего героя не набиралось равноценной суммы, чтобы, так сказать, «ответить» на вызов этой падлы!
   А ведьма словно слышала мысли нашего героя.
   - Денежек не хватает? А, капитан? – Прохрипела она с наигранным сочувствием, - а ты поставь на кон ту железяку, что лежит у тебя в кармане. Я приму как равноценную ставку. Кстати, - ведьма обвела змеиными глазами всех окружающих, - кто-нибудь ещё в состоянии ответить?
   Англичанин спасовал ещё в начале кона, Ходжа Насреддин вышел из игры только что. А вот белобрысый… Неужели хочет ответить? Хочет, хочет, собака! Все выигранные ранее «баксы» уже были изъяты из карманов, и блондин лихорадочно пересчитывал свою наличность. Однако невооружённым глазом было видно, что не хватает, не хватает у этого дрыща зелени. Ну, не хватает и всё! Слишком увесистой, в банковской упаковке из сотенных купюр, была пачка, которую бросила Миледи на стол.
   Третий раз, пересчитав свои финансы, белобрысый огорчённо крякнул: «Пас».
   - Ну, так что, сладенький? Тебе ведь очень нужны деньги. – Вкрадчиво соблазняла ведьма, - а здесь сумма, которой и внукам твоим хватит, если лошадей шампанским не поить. Давай, решайся! Или слабо?
   «Да что ж это такое? Ну не может быть у этой профуры на руках комбинации сильнее, чем у меня! – в смятении подумал наш герой, - наверняка блефует, сука».
   Вслух же он произнёс, стараясь говорить спокойно:
   - Ты меня нечисть, на «слабо» не бери! Я поставлю Гвоздь на кон, - краем глаза капитан увидел как расширились глаза-маслины узбека и вытянулось и без того лошадиное лицо англичанина, - но если твоя ставка слабее, советую его не хватать. Обожжёшь свои поганые когти! Прежде чем его отдать я должен произнести условное слово, иначе он тебе ладонь прожжёт насквозь и работать не будет.
   - Ой, не бери на «понт», мусор! – Произнесла Миледи, однако метнула на Мартиненко встревоженный взгляд.
   «Ага, «повелась», сука, - мелькнула радостная мысль в голове у капитана, - можно, можно с ними бороться, не всесильные они!» И, похлопав себя по карманам, секунду замешкавшись, достал Гвоздь и положил его на кон как можно ближе к себе.
   - А это что ещё за металлолом? – Брезгливо и устало спросил крупье, - у нас такие ставки не принимаются!
   - Молчи, смертный! Объявляй вскрытие карт и отправляйся свою любовницу трахать. А не то у тебя до конца дней твоих не встанет. – Прошипела, ну точно как змея Миледи.
   И столько в её голосе было злобы, что видавший виды крупье смутился и пролепетал: «Карты на стол».
   Наш герой положил свои два туза на стол перед собой и, посмотрев на открытые карты ведьмы, просто обалдел. Перед ней лежали два туза,  крестовый и червовый. То есть точно такие же карты как у Мартиненко.
   Что тут началось! Англичанин в буквальном смысле слова завопил: «It is impossible!», узбек быстро и громко залопотал что-то на тюркском наречии, блондин расхохотался, да так, что всё никак не мог остановиться, капитан под шумок «подмотал» Гвоздь со стола. Крупье, однако, не растерялся и, привычным голосом громко крикнул:
   - Миша, Гриша! – И, увидев быстро появившихся в дверях амбалов, властно приказал, тыкая пальцем то на Мартина, то на Миледи, – у кого-то из этих «куклы». Ну-ка, проверьте!
   Один из охранников быстро взял в руки карты ведьмы. Поскольку та сидела ближе к выходу, и не нужно было тратить много времени  для того, чтобы к ней приблизиться. Другой - направился в сторону капитана, обходя Насреддина, но тут…
   - Здесь «куклы», Вася! – Весело гаркнул амбал проверивший ведьму, тут же беря её за руку железной хваткой. Как он там это определил, по своим ли одному ему известным крапам или ещё по каким-то приметам, кто знает? Да и не важно это. Потому, что вслед за этим произошло то, чего никто из присутствующих в окрестностях зелёного стола наверняка не сможет забыть НИКОГДА.
   Рука девушки, которую вышибала заключил в  железную хватку, стала на глазах превращаться в змеиный хвост. Пальцы с противным причмокиванием один за другим всосались в покрытую пятнами скользкую плоть. Верзила заверещал как подстрелянный заяц, разжал руку и лишился чувств. А тем временем с остальным телом ведьмы происходили метаморфозы, при виде которых у всех без исключения присутствующих волосы встали дыбом во всех частях тела. Голова Миледи быстро превратилась в ромбовидную морду змеи. Остальные части тела скрылись в недрах балахона и, через пару секунд из-под кучи тряпья выскользнула огромная змея. Для того чтобы добраться до выхода, нужно было пересечь комнату, в которой располагалась допотопная рулетка. Истошные крики, звуки, которые издаёт опрокинутая  мебель и даже пара пистолетных выстрелов, возвестили всем сидящим за покерным столом, что змея не осталась незамеченной в соседней комнате. А значит, о групповой  галлюцинации не могло быть и речи. Последнее, что чётко запомнил капитан, было то, как он судорожно и поспешно рассовывает выигрыш по карманам под внимательным взглядом белобрысого. О том, как Мартиненко выбирался буквально по головам обезумевших от ужаса искателей лёгкой наживы через комнату с рулеткой, у него сохранились весьма смутные воспоминания. Одно можно сказать точно – если бы не англичанин и узбек, которые поддерживали капитана, словно пьяного в течение всего пути, Мартин вряд ли бы добрался до выхода.
       *                *                *   
   Очнулся наш герой, сидя на лавочке, которая располагалась перед входом в подъезд пятиэтажного дома сталинской постройки. Обозрев окрестности, он отметил про себя, что находиться в одном из стандартных дворов-колодцев, выход и вход, из которого всего один. Через, так сказать, подворотню. Напротив капитана стояли Ходжа Насреддин и Джеймс Бонд, которые внимательно смотрели на него. Первый с участием, второй с выжиданием. Мартиненко дрожащей рукой достал из кармана пачку сигарет, закурил и спросил слабым голосом:
   - Ну, и что это было? У кого-нибудь из присутствующих есть логическое объяснение того, что произошло?
   Узбек отвёл глаза, явно не зная, что ответить. Зато англичанин, убедившись в том, что его временный партнёр пришёл в себя, не стал излагать каких-либо версий произошедшего, а сразу взял, так сказать, быка за рога.
    - Что бы там не произошло, - произнёс он напористо, - ваши карманы, капитан, рвутся сейчас от долларов. И значит, наша договорённость должна остаться в силе. Подводя, резюме, я не могу не обратить вашего внимание, на тот факт, что вы получили деньги, а я пока стою перед вами несолонно хлебавший.
    Хохот, который раздался через секунду после заключительной фразы агента Ватикана, распугал голубей, воробьёв и ворон не только в данном дворе, но и во всех прилегающих к нему окрестностях. Капитан смеялся от всего сердца и этим смехом, в который раз очищалась его бессмертная душа. Смех этот как ластик стирал с неё всю ту зловонную  мерзопакость, в которую упорно пытались закутать её, тем самым обессилев, посланники сатаны.
   Вот так и вы друзья, если, не дай Бог, силы зла попытаются взять над вами верх, не унывайте! А попытайтесь найти в любой даже самой безнадёжной ситуации смешную сторону. И посмейтесь, посмейтесь! Помните, что лишь добрым людям Господь посылает чувство юмора. Злой, недобрый человек его лишён, а значит, его не так уж и трудно победить, он жалок и смешон. В который раз извиняюсь за каламбур.
   Джеймс Бонд был вежливым человеком. И к тому же (ты его мелко не кроши), англичанином. Поэтому, он терпеливо подождал, пока Мартиненко отсмеётся, и только после этого, слегка обиженным тоном произнёс:
   - Конечно, может быть я не очень силён в русских поговорках и пословицах. Однако должен вам заметить, капитан, что если бы вы допустили неточность в изложении любой из наших, английских поговорок, то я не стал бы так рего… Не стал бы так веселиться. Впрочем, пора уже, наконец, приступить к делу. Когда вы планируете выполнить своё обещание? Когда вы отдадите мне Гвоздь?
  Мартин в последний раз всхохотнул, вытер уголки глаз и умиротворённым голосом спросил:
   - А чем я собственно вам-то обязан? Если мне не изменяет память, в последнем, выигрышном кону, вы как спасовали вначале, так и сидели, молча в тряпочку. Только, умоляю вас! Не запоминайте эту фразу!
    Англичанин, осознавший, что вполне может быть он, как у нас говорят, «спалил» столько времени зря, взволновался настолько, что даже слегка вышел из себя и повысил голос:
   - Однако вы не сможете отрицать, мистер Мартиненко, что именно я предложил вам отправиться в казино. Именно я научил вас и вашего друга условным сигналам. И наконец (хотя это может быть и не настолько важно и я боюсь показаться нескромным), именно я принимал непосредственное участие в вашей эвакуации после того кошмарного инцидента со змеёй. Да, кстати, чуть не забыл. Вот, примите мою часть выигрыша.               
   И после этих слов Джеймс Бонд достал из кармана неслабую, прямо скажем, пачку зелёных, и протянул их капитану. Глядя на это (по меркам простого русского человека), богатство, наш герой не смог не отметить про себя (практически машинально), что сумма эта, по меньшей мере, в два раза превышает то, что англичанин успел выиграть в казино до финального экивока Миледи. А потом опять, в который раз за истекшие сутки, взглянул на небо. И вот представьте себе эту картину. Один сидит, мечтательно разглядывая облака, второй стоит, протянув пресс «баксов» чуть ли не под нос мечтателю, а третий, весь поддавшись вперёд, вытаращив глаза, смотрит то на англичанина, то на русского. Когда пауза затянулась настолько, что уже начала давить на каждого из троицы, словно километры воды на глубинного водолаза, капитан протянул руку и забрал деньги.
   - Ладно, - произнёс он как-то уж очень спокойно, - уговор – дороже денег. И хоть  данной ситуацией эта русская поговорка несколько искажена, советую вам эту пословицу хорошенько запомнить, мистер Бонд. Пригодиться, буде вы ещё хоть раз захотите осквер…, то есть осчастливить нашу Землю своим визитом.
   Под напряжёнными взглядами своих «подельников», Мартиненко по локоть засунул руку в левый внутренний карман и, едва заметно сплюнув через левое плечо, достал от туда Гвоздь и протянул его агенту Ватикана.
   - Тёплый. – Машинально произнёс англичанин, разглядывая на своей ладони эту топорно обработанную вещицу.
   - Тридцать шесть и шесть градусов. – Пояснил капитан, не глядя на агента Ватикана, - температура тела Спасителя в последние часы Его пребывания на Земле. Тот, от которого я получил этот священный Предмет, утверждал, что проверял постоянность этой температуры с помощью современных измерительных приборов.          
   Договорив последнюю фразу, наш герой поднял глаза на англичанина, который уже смотрел не на Гвоздь в своей ладони, а в буквальном смысле этого слова, сверлил взглядом капитана. Причём, в глазах Бонда проскальзывали нотки явного сомнения. Так бывает, когда любой из нас покупает вещь, в качестве которой он до конца не уверен.
   Мартиненко не спеша достал сигареты из кармана, закурил и спросил, с интересом глядя на собеседника:
   - Что? Вы ожидали увидеть нечто из ряда вон выходящие, а держите в руке обыкновенную железяку, мимо которой прошли бы мимо, по одной из Лондонских улиц, даже не пнув ногой? Ну, уж, извините, я не виноват в том, что кузнец, который изготавливал этот Гвоздь больше чем две тысячи лет назад, не сделал его из чистого золота. Его, этого кузнеца как-то вот никто не предупредил, что он куёт гвоздь для креста своего Спасителя.
   - Но всё равно, - нерешительно произнёс Джеймс Бонд, - надо же как-то проверить. Это ведь всё-таки не…
   - Послушайте, любезный! – Перебил собеседник агента Ватикана, - вам сейчас надо думать не о том настоящий вы держите Гвоздь или нет. Вам сейчас надо думать о том, как живым и невредимым выбраться из моей страны, имея в кармане Предмет за которым охотиться вся, что называется, срань господня, ярким представителем, которой явилась та дамочка, которая так эффектно, по-вашему, по-английски покинула игорное заведение.
   Англичанин ещё раз и не без явно видимых сомнений взглянул сначала на Гвоздь, а потом на Мартиненко и исчез так же как появился в своё время на поляне городского парка. То есть попросту растаял в воздухе. Как и не былО его. Только теперь агент госбезопасности рискнул взглянуть на своего напарника-узбека. Который тут же принялся его распекать, намыливать шею, разделывать под орех и… Короче говоря, досталось нашему герою по первое число.
   - Как вы могли так поступить? – С отвращением глядя на капитана, спросил Ходжа Насреддин, - вы, который столько претерпели из-за этого, священного для вашей веры предмета? Неужели только ради этих сраных денег?
   - Помилосердствуйте, достопочтимый Ходжа! – Воскликнул Мартин, с какой-то деланной горячностью, - я всего лишь слабый человек. За которым, кстати, сейчас, охотятся не только, все спецслужбы Росси, но и исчадия ада во главе с Миледи. И потом, я ведь обещал. А любой христьянин обязан выполнять свои обещания, чего бы это ему не стоило. Человеку очень хотелось завладеть куском железа, и он его получил. А если вы не поняли, то…
   - А как же наша договорённость? – Перебил капитана узбек, - вы ведь согласились тогда со мной, что моё предложение – это единственный разумный выход из этой сложной ситуации. И вот теперь вы …
   - А может мы ошиблись тогда, решив поступить столь кардинально и необратимо? – С лукавой улыбкой спросил капитан, - в конце концов, какое убежище для Гвоздя может быть надёжней, чем закрома самого Папы Римского?
   - Так это если англичанин на самом деле является посланником понтифика! – Практически простонал Насреддин, - а если этот Бонд самый обыкновенный жулик? И вот вы, не моргнув глазом, отдали Гвоздь первому попавше…
   - Да успокойтесь вы, ей Богу! – Весело произнёс капитан, - всё не так безнадёжно. Главное что мы вместе и …
   Договорить нашему герою не дала дверь из подъезда дома, подле которого он сидел на лавочке. Открывшись с ужасающим скрипом, эта дверь выпустила из дома очаровательное  существо женского пола. Рыжие волосы, голубые глаза, лёгкая улыбка на устах, сравнительно молодой возраст. В общем, полный набор для того, чтобы кружить головы, разбивать сердца и открывать пошире тугие кошельки. Тем, естественно представителям сильного пола, у которых имелись эти самые тугие кошельки. Девушка уселась на лавочку рядом с нашим героем, и только после этого Мартиненко узнал в ней Миледи.
   - Ну что, смертный, думаешь - победил меня? -  Весело спросила ведьма, теребя краешек газовой юбки.
   - Заколебала ты, кобыла! -  По-детски обиженным тоном пробурчал капитан, глядя в сторону, - что ты заладила всё: «смертный», да «смертный»? Можно подумать ты, бл…дь, бессмертная!
  Мартин уже столько натерпелся от этой фурии за истекший период, что, казалось: она уже ничем не сможет его удивить. Однако ей, в который раз удалось это сделать. Закинув голову вверх, Миледи продекламировала:

Перегорел костёр и чёрная зола
Значительно от снега отличается.
А вот представьте себе мир без зла…
Не правда ли, нелепо получается?

Представьте себе – нет теней,
На холодок не стоит и надеяться!
И никого не изнасилует злодей,
И девственность мгновенно обесценится.

Все праведные, добрые, пушистые,
Никто не курит и вина не пьёт.
И сотни мух окружат мёд душистый…
Все добренькие, кто же их убьёт?

Стяжательство - один из десяти пороков
Исчезнет и накроется прогресс.
А ведь оно стояло у истоков,
У каждого всегда свой интерес.

Да, есть ли дьявол, нет, не знаю.
Но что б добра и зла сложилась сумма
Для равновесия, я так понимаю
Его должны были, в конце концов, придумать.

Быть может, все болезни существуют
Лишь для того, что бы лекарство помогло.
Тоска, когда никто не пьёт и не ворует!
И получается – необходимо зло.

   - Это же твоё стихотворение? – Лукаво глядя на обалдевшего капитана, спросила ведьма, - ты же сам в этом произведении утверждаешь, что зло бессмертно. Молчишь… Вот ты и ответил на свой собственный вопрос.
   - Зло бессмертно? – С ожесточением переспросил капитан, - да ты, тупая курица, ничего не поняла в моём стихотворении! Как и многие впрочем… Эх, не дорос ещё современный читатель до океанской глубины смысла моих произведений! Хотя и конечно то, что я сказал – гордыня прости Господи, но… Зло, говоришь бессмертно? Да зло, необходимо лишь для того, чтобы люди ценили добро! Не будь на свете зла, человек превратился бы в аморфную амёбу, размножающуюся делением. И зло никогда, ты слышишь? НИКОГДА не победит добро! А знаешь почему? Эх… Я же говорю – тупая курица. Зло не победит по одной простой причине. Как бы тебе объяснить, чтобы ты поняла…? Ну вот, представь – ты и тебе подобные победили. И на земле остались только такие как вы. То есть подонки всех мастей, воры, убийцы, насильники, проститутки и мошенники. Ну, и что дальше? Да вы же через неделю начнёте друг друга заживо жрать. И самоуничтожитесь как баллистическая ракета с ядерной боеголовкой, не нашедшая свою цель. Короче… Слушай, вали отсюда, а? А то у меня что-то голова разболелась после бессонной ночи.
   - Ладно, - совсем по-девичьи хлопнула себя по круглым коленкам Миледи, - «вали» - так «вали». Пора мне. Что смотришь? Ушам своим не веришь? Думаешь - свалю я сейчас в туман и оставлю тебя в покое? А вот х…й ты угадал! Я сделаю так, что теперь ты повсюду пойдёшь за мной по пятам. Ты ведь постоянно где надо и где не надо кичишься тем, что ты христианин. Святоша, мать твою… А христиане, настоящие христиане друзей в беде не бросают. Иди за мной!
   Последнее слово этой ведьмы было адресовано не Мартину, а Ходже Насреддину. Который на протяжении всего диалога капитана и Миледи стоял молча и слушал, тараща глаза. И вот когда ведьма лёгкой походкой направилась к выходу со двора, узбек, словно загипнотизированный двинулся следом за ней. На окрики капитана он не обратил никакого внимания. Но самое страшное началось тогда, когда до выхода из подворотни оставалось всего пару десятков метров. Ходжа Насреддин вдруг опустился на четвереньки, и весь дальнейший путь двигался уже на четырёх конечностях. При этом буквально на глазах узбек стала уменьшаться в размерах и обрастать серой шерстью, которая росла прямо из одежды. В итоге на улицу вслед за Миледи вышло собакообразное существо. Очень напоминающее волка без хвоста.
        *                *                * 
   - А я вам ещё раз повторяю, девушка, - устало и раздражённо произнесла проводница одного из вагонов состава идущего до Симферополя, - с крупными домашними животными проезд на железнодорожном транспорте запрещён. А у вас вдобавок ко всему ещё и не собака даже, а прямо волк какой-то серый. Как в сказке. Прямо жуть берёт! Что? Животное в наморднике и на поводке? Всё равно нельзя! Вы бы ещё слона привели в наморднике.
  Мартиненко, который наблюдал за этой сценой  на перроне, покуривая неподалёку, был приятно удивлён. Миледи, столкнувшись с обыденным российским хамством, вела себя ну точь-в-точь как  обыкновенная гражданка, которая столкнулась по неведению с неразрешимой проблемой. Сначала она принялась совать проводнице деньги. Причём делала это абсолютно бестолково и, так сказать, неграмотно. То есть на виду у всех провожающих и отъезжающих, достала из сумочки пачку «зелени» и сунула её проводнице в нагрудный карман. В результате чего последняя заверещала, как воспетая классиком коза, нечеловеческим голосом и кинула «пресс» долларов, что называется прямо в морду ведьме. Вслед за этим подручная сатаны, без всякого перехода, начала угрожать проводнице увольнением без выходного пособия, упоминая какие-то фамилии и должности. Которые, впрочем, как оказалось, не были не знакомы работнице железнодорожного транспорта. Поскольку та сразу же сбавила тон. Однако осталась по-прежнему, что называется, непоколебима.  Существо же из-за, которого собственно говоря, и полыхал конфликт у вагона, являло собой глубоко несчастную то ли собаку, то ли волка и вид имело угрюмый и недовольный (ещё бы!). Оно сидело на задних лапах, совершенно по-человечески понурив голову и время от времени поглядывало по сторонам с такой тоской, что у Мартина сердце кровью обливалось.
«Держись, друг, - мысленно обратился агент госбезопасности к Ходже Насреддину, - я этой курве… Не дам продать тебя на шаурму! Я её до самых пяток распишу под хохлому!» Тем временем до отхода поезда, билет на который лежал у капитана в кармане, оставались уже считанные секунды, а склочные бабы всё никак не могли достигнуть консенсуса. Понимая, что ведьма не отступится, и, в конце концов, просто-на просто превратит проводницу в чёрную жабу, наш герой решил, как это ему было не противно, прийти на помощь Миледи.
   - Извините, что вмешиваюсь, - галантно произнёс капитан, приближаясь и, на всякий случай, вытянув левую руку вперёд, - но вы так громко и с такой чувственной страстью одна к другой, беседуете, что я невольно подслушал ваш спор. У вас, уважаемая, - обратился он к ведьме, пристально глядя ей прямо в глаза, - что, разве нет справки от ветеринарного врача на это несчастное животное?
  Та естественно сразу же схватила мысль, что называется, на лету. Драматически простонав, Миледи быстро достала из сумочки АБСОЛЮТНО чистый лист бумаги и сунула его под нос работнице железнодорожного транспорта, не спуская с неё своих змеиных глаз.
  - Ветеринарное свидетельство, - буквально по складам начала читать проводница вслух, - я, нижеподписавшийся, выдал настоящее ветеринарное свидетельство гражданке Винтер Людмиле Эдуардовне…
   - Ладно, - прервала сама себя разносчица чая и белья, - проходите. Только чтоб на каждой остановке (даже ночью) вы это чудовище выводили поср…ть и пос…ть. Замечу дерьмо в вагоне, высажу к ёб…й матери.
   - Ну, и зачем ты мне помог? – Весело поинтересовалась ведьма, ведя на поводке Насреддина по коридору вагона люкс, - думаешь, ночью я усну, а ты спасёшь своего дружка? Такой большой мальчик, а до сих пор в сказки верит.
  - Ну, во-первых, - ответил Мартиненко, - тётку стало немного жаль. Ты ведь от своего всё равно не отступишься и начнёшь выкидывать свои поганые фокусы. А ещё раз на это любоваться… А во-вторых… Мне тоже не помешает, по крайней мере, на время свалить из этого города. Давненько я что-то не путешествовал по свету.
Тем временем миледи остановилась у двери одного из двухместных купе люкс.
 - Ну, ладно, - берясь за ручку двери, произнесла Миледи, - ночь была бессонная. Пора и отдохнуть. А ты подумай о том, что чем дольше твой друг пребывает в волчьей шкуре, тем сильнее его страдания. А если проведёт в этом образе ещё пару-тройку дней, то его вообще невозможно будет обратно превратить в человека. Надумаешь – заходи. Условие простое. Ты отдаёшь мне Гвоздь, я – возвращаю узбеку человеческий облик. Смотри, не опоздай. Это человеком, как у вас говорят, с большой буквы, стать очень трудно. А звериный облик и повадки сами прилипают как репейник. В этом не трудно убедиться. Достаточно в любой стране зайти в первый попавшийся ночной клуб.
   - Да нет у меня…- Начал, было, наш герой, но договорить не успел. Дверь задвинулась перед самым его носом. Купе, в котором находилось место капитана, оказалось как раз соседним. Открыв дверь, Мартин сразу же наткнулся на весёлый и добродушный взгляд молодого, белобрысого паренька. Того самого, который прошедшей ночью был одним из партнёров нашего героя по игре в покер.
  - А, агент Мартин, - с улыбкой произнёс блондин, - что это вы так долго? Так ведь можно и на поезд опоздать.
          *                *                *   
   Чем меньше страна, тем искуснее у неё должна быть разведывательная служба. Конечно, таким маленьким странам как Швейцария, например, разведслужба, может быть и вообще не нужна. Полмира держит в банках этой страны свои сбережения. Кто же рискнёт напасть на это хранилище финансов планетарного масштаба? А вот Израилю, этой очень маленькой стране, со всех сторон окружённой враждебным мусульманским миром, искусная разведывательная служба просто необходима. Не будь у этой страны хорошо работающих агентов, разбросанных по всему миру, не продержался бы Израиль в суверенном состоянии и десяти лет.
  Одним из таких агентов и был Исаак Кацман, известный в Риме как Робертино Лоретти. Эдакий итальянский плейбой, прожигающий почём зря огромное наследство безвременно погибших в автокатастрофе сказочно богатых родителей. Такова была официальная «легенда» Изи Кацмана. Настоящие родители, которого, перебрались в Израиль из России, когда ему было десять лет от роду. Достигнув призывного возраста, Изя пошёл служить в армию своей новой отчизны как все его ровесники, юноши и девушки. В Израиле девушки служат в армии наравне с парнями. Это жестокая необходимость. Страна маленькая, а врагов вокруг до фига и больше. Автоматы на вооружении у Израильской армии не очень тяжёлые и девушки тоже могут на курок нажимать. Там-то, в армии его, смышлёного белобрысого паренька, абсолютно не похожего на еврея, и приметили агенты Моссада. Сыграло свою роль и прекрасное знание Кацманом русского языка. Однако после окончания разведшколы Изя, к огромному своему изумлению оказался в Италии. Благо, что в разведшколе итальянский язык он изучал наравне с английским, испанским и немецким. И только, проработав в качестве заместителя Израильского резидента в Риме несколько лет, Исаак Кацман понял основной принцип работы Моссада. Каждый агент вначале его карьеры направляется  в какую-либо страну мира. В любую страну. Но, ни в коем случае не в ту, для которой его, собственно говоря, и готовили. Это делается для того, чтобы набравшись опыта во второстепенных для него государствах, агент был целиком и полностью подготовлен к самому главному заданию в своей карьере и жизни. Поэтому, когда получив от секретаря Папы Римского важнейшие сведения и доставив их по назначению, Изя совсем не удивился, что его отправили следить за Бондом. Нельзя сказать, что израильтянину было совсем уж просто передвигаться по просторам России. Но по сравнению с англичанином, конечно же, намного легче. Десять лет из своих двадцати пяти Кацман прожил в этой стране. И, хотя от многих нюансов российского менталитета успел отвыкнуть, адоптировался буквально на второй день. Таксиста, который было, отказался ехать вслед за машиной, на которой от вокзала отъехал Бонд, Исаак обложил таким отборным матом, что «водила», уважительно глянув на еврея, повиновался. В ресторане, который столько крови попортил англичанину, Изя сразу же сунул в карман официанту энную сумму и был обслужен моментально. Кстати говоря, как раз тем официантом, который до этого Бонда мурыжил полтора часа.
  Конечно, следить за агентом Ватикана было очень нелегко. Иногда тот просто растворялся в воздухе и ищи его, как говориться свищи. Но израильтянин хотя и не был обучен искусству  ниндзя, однако быстро сообразил, что на очень уж большое расстояние Бонд перемещаться всё-таки не может. И Кацман, что называется, на ходУ сумел быстро изобрести противоядие. Сработала природная еврейская смекалка, заложенная на генном уровне. Израильтянин стал просто бродить по спирали от того места с которого исчез англичанин, постепенно расширяя круги. И рано или поздно находил своего «клиента». Но самый главный, как сейчас выражается молодёжь, «прикол» заключался в том, что Джеймс Бонд, суперагент, рыцарь плаща и кинжала, даже помыслить не мог, что каждый его шаг отслеживается. А ведь так очень часто бывает. Молодой окунёк, поджидающий в засаде карасика, забывает о том, что в этом же озере живёт огромная щука. Охотник, целящейся в антилопу-гну, забывает, что в данной саване обитает очень большой львиный прайд. Следователь по особо важным делам, просматривая очередное дело, даже и подумать, не может, что сам уже давно под «колпаком». Так и Бонд, несколько раз наткнувшись на молодого, белобрысого хлюпика, рассудил, что, мол, дескать: городок-то маленький. Не Лондон, чай и не Париж там какой-нибудь. И не придал особого значения этим скорей всего, случайным встречам. А зря. Паренёк, известный в Риме как Робертино Лоретти, отследил каждый шаг суперагента. И, подслушав сговор в городском парке, ухитрился оказаться в казино раньше Мартина и его подельников. Причём проник он туда, абсолютно не зная пароля. Просто ловко втесался в небольшую, подвыпившую компанию и вошёл в игорное заведение вместе с ними. То, что произошло в казино, читателю уже известно. Стоит лишь заметить, что оглушённые кошмарным исходом Миледи из игорного заведения Бонд, Насреддин и капитан в процессе передачи Гвоздя,  конечно же, не обратили внимание на лавочку, стоящую у соседнего подъезда. И опять-таки зря. Потому, что на этой лавочке, прикрыв белобрысую голову кепкой, а глаза тёмными очками, сидел агент Моссада. И естественно всё услышал и всё увидел. И вот теперь, сидя в купе напротив капитана и нагло улыбаясь, Исаак Кацман предложил тому ни много, ни мало -  сотрудничество с израильской разведкой. Когда капитан Госбезопасности России ответил презрительным отказом, лукавый еврей произнёс следующее:
    - Вы знаете, уважаемый агент Мартин, ЧТО отличает гениального разведчика от просто хорошего? Молчите… Ну, так я отвечу. Гениальный разведчик обладает нестандартным мышлением. А вы сейчас дали мне стандартный ответ. Который, может быть, и делает вам честь как гражданину, но заставляет усомниться в ваших профессиональных качествах. А вот теперь подумайте: с кем на протяжении вот уже более полувека борется моя маленькая страна? С мусульманами. Но не со всеми без исключения, а с мусульманами-ортодоксами. С теми, кто проповедует  джихад, войну против ВСЕХ неверных, то есть ВСЕХ не мусульман. Та часть мусульманского мира, которая хотя бы склонна к толерантности и терпимости веры, найдёт в Израиле только друзей. Это, что касается Израиля. А теперь ответьте мне. С кем, вот уже на протяжении нескольких ВЕКОВ без надежды на хоть какой-нибудь успех, борется Россия на собственной территории? Кто совершает чудовищные по своей жестокости и цинизму теракты в театрах, метро и аэропортах? Кто, в конце концов, постоянно угрожает нарушить целостность вашего государства? Позвольте мне опять ответить за вас? Мусульмане. Мусульмане-ортодоксы. Я предложил вам, уважаемый агент Мартиненко, сотрудничество с Израильской разведкой. А вы, не дослушав до конца моё предложение, опрометчиво отказались. А ведь наше сотрудничество отнюдь не будет заключаться в том, что вы должны будете выдавать на-горА государственные секреты России. Мне нужна ваша помощь в поимке одного из самых опасных агентов Аль-Каиды. И этот агент сейчас едет в соседнем купе.
  - В соседнем купе? – Переспросил ошеломлённый агент Мартин, - неужели Миледи ещё и с Аль-Каидой сотрудничает?
  - Нет, уважаемый агент Мартин,- усмехнулся блондин, - как раз дамочка здесь не при делах. То есть, абсолютно. Во всяком случае, насколько мне известно, в базе Интерпола похожих на неё данных точно нет.
   - Так, что? – Озадаченно произнёс совсем уже сбитый с толку капитан, - Ходжа Насреддин, человек, совершивший недавно святое паломничество, опаснейший агент Аль-Каиды?
   - Ну, во-первых, - терпеливо принялся втолковывать белобрысый, - одно другому не мешает. Кто сказал, что агент Аль-Каиды не может совершить святое паломничество? А, во-вторых… Вы ведь вместе с ним хадж не совершали? Нет? То-то. О том, что Ходжа Насреддин совершил святое паломничество, вы знаете только с его слов. А он мог вам и соврать.
 На протяжении почти минуты, а это довольно долго, главный герой этого повествования тупо смотрел прямо перед собой. Блондин терпеливо ждал.
 - Хорошо! – Нарушил, наконец, молчание Мартиненко, - в чём, по-вашему, должна будет заключаться наше с вами сотрудничество? Кстати, вы обратили внимание, на то, в каком образе этот опаснейший агент Аль-Каиды вошёл в вагон?
  - Обратил! Конечно, я обратил внимание! – С горячностью воскликнул Кацман, - в образе собаки, в наморднике и на поводке. Так ведь это же и прекрасно! Вдвоём мы отобьём собаку (в прямом и переносном смысле) у этой дамочки. А потом, после того, как доставим его в одно надёжное место, вы его расколдуете с помощью Гвоздя.
 Теперь терпеливо втолковывать настала очередь капитана.
   - Ну, во-первых, - произнёс он и, не удержавшись, зевнул во всю глотку, - с этой дамочкой не сможем справиться не только мы вдвоём, а и целый взвод омоновцев. А, во-вторых… Нет у меня Гвоздя. Я отдал его англичанину.
   - Вот как? – Тихо спросил белобрысый и посмотрел на Мартина каким-то особенным, странным взглядом. Но наш герой не обратил никакого внимания на это странный взгляд. Он уже спал, откинувшись на спинку дивана купе люкс. Хлопоты последних дней и бессонная ночь в казино сделали своё дело.
          *                *                *
    Разбудил капитана осторожный толчок в плечо. За окном вагона уже во всю светила луна и мерцали звёзды. Разбудивший Мартина белобрысый произвёл зовущий за собой жест рукой и вышел из купе в коридор вагона. Поезд стоял. Капитан легко поднялся с дивана (однако, не плохо я выспался), и последовал за блондином, который уже выходил из вагона наружу. Выйдя следом, Мартиненко обнаружил, что поезд стоит ни на вокзале какого-либо города, ни даже на полустанке. Пассажирский состав со всех сторон был окружён древнего вида домиками с плоскими крышами. Дома эти отделялись друг от друга узкими, кривыми улочками. По одной из этих улочек уверенно, так, как будто дорога хорошо была ему знакома, уже шагал белобрысый. Прежде, чем скрыться за первым поворотом, он обернулся и опять приглашающим жестом поманил Мартина за собой. Когда наш герой догнал своего провожатого, то с удивлением обнаружил, что тот успел переодеться в свободную белую одежду, слегка напоминающую женскую ночную рубашку. Но самое удивительное было то, что самого капитана госбезопасности пока он спал, кто-то переодел в такое же самое одеяние. Куда мы идём? Кто меня переодел в эту хламиду? А на поезд мы не опоздаем? Все эти вопросы буквально вертелись у  капитана на языке. Однако блондин шёл так быстро, что спросить нормальным голосом не представлялось возможным. А кричать в эту тихую, лунную ночь казалось каким-то кощунством. Шли, однако, не долго. Буквально за третьим поворотом кривой, как змеиный след улочки белобрысый остановился, поджидая агент госбезопасности, у небольшого домика с плоской крышей. Двери, как таковой, в домике не было. Её заменяла узкая и невысокая щель, занавешенная изнутри куском грубой, толстой ткани. Блондин, войдя вовнутрь, приподнял эту занавеску, как бы приглашая капитана последовать за ним. И всё это в кромешной тишине. Мартин готов был поклясться, что не слышал даже стука собственных шагов. И тут наш герой здорово оробел. Как-то вот не хотелось ему заходить в этот дом. Ну, не хотелось и всё! Мартиненко, покопавшись в глубинах своей души, отчётливо ощутил, что ничего хорошего его за этой импровизированной дверью не ждёт. Мало того. Появилась какая-то обреченная  уверенность в том, что стоит лишь переступить порог этого дома и вся жизнь разделится на «до» и «после». Тем временем белобрысый терпеливо ждал. И наш герой вдруг ясно осознал, что если он сейчас повернёт назад, то просто не сможет найти обратную дорогу. То есть обратно, к поезду, вывести его сможет только этот треклятый агент Моссада. А значит – надо входить. Не хочется, а надо. И капитан, словно ныряя в ледяную воду, слегка споткнувшись, переступил довольно высокий порог. И оказался в комнате, всё пространство которой заполнял собой длинный и широкий стол. На столе стояло несколько сосудов с вином, и валялась немудреная закуска в виде кусков разорванного лаваша. Компания, которая потребляла все эти яства, состояла из чуть более десятка мужчин разных возрастов. Кстати, белобрысый, обойдя Мартина со спины, тут же, как ни в чём не бывало, присоединился к этой компании. А компания эта явно находилась в состояние скандала. Мало того. Главному герою этого повествования показалось, что он вошёл в тот момент, когда скандал этот достиг своего апогея. Паренёк, по возрасту чуть постарше нашего героя, сидевший посредине стола, явно что-то предъявил своим собутыльникам. И те, (хотя многие были на вид значительно старше паренька), оправдывались каждый на свой лад. Один, тыча указательным пальцем правой руки вверх, восклицал:  "Бог не допустит этого правонарушения".  Другой прижимает пальцы к груди. И в лице мольба: "Верь мне, с моей стороны это невыполнимо". Третий, направляя  обе ладони на паренька, как бы возвращает его «предъяву» назад: "Это невозможно!" А четвёртый, с ножом в правой руке… И тут наш герой узнал этого четвёртого. Это был тот, кто разбудил его тогда, на поляне городского парка. Это был Святой Пётр. И как только капитан узнал апостола, вся эта гоп-компания как по команде уставилась на него. Ох, нехорошие это были взгляды! Скажем так: по-доброму и приветливо никто на нашего героя не смотрел.
  - А что? Может быть и вот этот… – Ленивым голосом произнёс сидевший в центре паренёк и протянул вперёд, по направлению к Мартину руку, в которой двумя пальцами был зажат кусок лаваша, пропитанный вином.
Фраза эта была произнесена не очень громко. Но, после того как прозвучал последний звук этой фразы, капитан ощутил невероятной силы толчок в спину. И полетел прямо на паренька, который с интересом его разглядывал. Затем, растворившись в невероятной голубизне его глаз, наш герой продолжил свой полёт в сторону одного из окон этого странного помещения. А из этого окна струился свет раннего вечера (хотя капитан хорошо помнил, что пришёл сюда поздней ночью) и на горизонте хорошо была видна средних размеров гора. Вылетев из окна, наш герой с невероятным ускорением начал приближаться к этой горе. И … Обнаружил себя лежащим на полу купе люкс, где оказался в результате резкого толчка поезда, ощущая ноющую боль в левом плече.
Понемногу приходя в себя, Мартиненко пришёл к выводу, что поезд, на котором он едет, совершает сейчас экстренное торможение. В этом наш герой убедился, когда выглянул из окна своего купе и посмотрел вниз, на рельсы. Из-под стальных колёс летели снопы искр. Принимая во внимание ночное время суток, зрелище было завораживающе красивым и жутким одновременно. Белобрысого в купе не было. Капитан, держась за ушибленное плечо, шатаясь, вышел в коридор вагона. Агент Моссада стоял у коридорного окна и, не отрываясь, смотрел вдаль. Мартиненко через соседнее окно посмотрел в том же направлении и присвистнул от удивления и страха.
  - Твою мать! – Только и смог вымолвить обычно сдержанный в ругательствах капитан госбезопасности.
 Железнодорожное полотно, по которому через несколько минут предстояло проехать пассажирскому составу, впереди, в пределах видимости, насколько позволяла разглядеть панораму темнота за окном, изгибалось вправо почти под девяносто градусов. И сразу же за поворотом уже очень хорошо был виден железнодорожный мост через реку в пустынной местности. Вы спросите: почему это он хорошо был виден ночью? Да потому, что прямо посредине моста на колее, по которой ехал поезд, везущий Мартина и компанию, стояла одинокая, горящая цистерна. Чем была наполнена эта цистерна, трудно было сказать. Но явно чем-то тем, что очень хорошо горело. Во всяком случае, из горловины для заполнения цистерны вырывались такие столбы пламени с искрами, что освещали и мост, и реку, и все близлежащие окрестности.
    - Машинист пытается затормозить поезд, - не оборачиваясь, произнёс белобрысый, - но у него почему-то не получается. Ещё минут пять и придётся выбивать окна и выпрыгивать. Впрочем, на такой скорости это тоже – смерть. И остальных пассажиров почему-то не видно… Неужели во всём вагоне едем только мы вдвоём?
    - Вчетвером, - послышался резкий, хрипловатый женский голос за спинами у агентов разведок.
Мартиненко с белобрысым, одновременно обернувшись, увидели стоящую у них за спинами Миледи. Рядом с ней, на поводке и в наморднике сидел на задних лапах волк, который когда-то был Ходжой Насреддином. На животное больно было смотреть. Опущенная морда и полузакрытые глаза свидетельствовали о том, что с  каждой секундой жизненные силы покидали, того кто когда-то был весёлым бродягой-узбеком в своё время поднимавшим на уши весь мусульманский мир и переспавший со всеми без исключения жёнами гарема бухарского эмира (58 голов).   
Ведьма, поймав взгляд капитана, жёстко, и с неизмеримой злобностью, еле сдерживаясь, спросила:
    - Ну ты надумал? Или хочешь погубить не только своего друга, а и себя и ещё несколько сотен ни в чём не повинных людей, которые едут в этом поезде и даже подумать не могут, что всё это из-за тебя!
    - Так это ты? – Изумлённо спросил спец-агент, кивая на уже довольно близко горящую цистерну, - ты и твоя шайка готовы погубить сотни людей ради куска железа? Да уж, гореть тебе в аду до скончания веков и…
    - Нет, дорогой мой бывший любовничек! – Почти что пропела, перебив Мартиненко Миледи, - это ты погубишь через несколько минут ни в чём не повинных людей, если не отдашь мне Гвоздь! Твой Бог никогда тебе этого не простит. И не мне, слуге сатаны, гореть в аду до скончания веков, а тебе, святоше, который ради куска…
   - Я дико извиняюсь, что вмешиваюсь, - прервал ведьму белобрысый, –  но, как говорят в Одессе: давайте, такИ что-то решать. Ехать до моста нам осталось ещё минут пять, не больше.
   - Подожди! – Воскликнул наш герой, обращаясь к ведьме, - но ведь если я погибну, сгорю, а после мои останки упадут в реку, то вместе со мной на дне реки на веки пропадёт и…
   - Мы найдём! – Жестом руки успокоила капитана Миледи, - и неважно, какое количество времени на эти поиски будет затрачено. Время у нас есть. Времени у нас – целая вечность.
   Ну что ты будешь делать с этой подлой сатанинской сволочью!? Хотя…
   - Отче наш, Иже еси на Небесех…- Прикрыв глаза, начал читать молитву капитан госбезопасности.
   - Нет, на это раз ты всё равно не успеешь, смертный! – С ненавистью глядя на капитана, прошипела ведьма.
   И в этот момент кто-то с силой разбил одно из коридорных окон вагона снаружи. Стеклянные осколки веером разлетелись по всему пространству вагонного коридора. Все, включая Миледи, инстинктивно пригнулись. И странное дело. По идее, все, находящиеся в коридоре вагона, должны были быть жестоко изранены. Однако…
Мартин осмотрел сначала себя. Вроде цел… Потом взглянул на белобрысого. Ни царапины. И только потом посмотрел на Миледи. На ведьме не было ни одного живого места. Кровь текла с лица, оголённых рук и ног. Сквозь изрезанное, буквально на лоскутки платье, текли целые ручьи алой жидкости. Мартиненко кинулся было к волку, чтобы убедиться, не ранен ли его друг, но…
   - Вот это, да! – Практически прокричал у него за спиной агент Моссада, глядя в разбитое окно. Этот крик заставил капитана оглянуться и посмотреть в сторону этого окна. То, что наш герой увидел в разбитом окне…
   Верхнюю часть рамы этого окна, словно ручку от чемодана держали пальцы чьей-то, очень крупной мужской руки. Робко подойдя поближе, капитан стал рядом с белобрысым и выглянул наружу. И сразу же встретился взглядом с тем, кому принадлежала эта рука. Это был очень высокий, молодой, атлетического сложения  парень. Одежду его, по причине темноты рассмотреть было трудно. Но, что сразу же бросалось в глаза, так это огромные, белоснежные крылья за спиной у этого парня. До моста с пылающей цистерной оставалось не больше километра. Это Мартин теперь видел отчётливо. Как впрочем, и то, что рядом с каждым вагоном, и спереди и сзади состава, летели точно такие же парни. И каждый из них в левой руке держал свой вагон. Когда же до моста оставалось буквально пару сотен метров, парень, подмигнув капитану, слегка поднатужился и…
  Пол вагона внезапно взмыл вверх, и Мартиненко упал на спину. Когда же он быстро поднялся на ноги, то сразу же обратил внимание на то, что вокруг воцарилась какая-то нереальная тишина. Душераздирающий скрежет тормозов вагона о колёса пропал, как не бывало. Выглянув в разбитое окно, капитан увидел проплывающий внизу мост с горящей цистерной с высоты, как минимум, пару сотен метров. Прямо напротив окна, параллельным курсом с поездом, летело несколько ворон. Одна из них вдруг вильнула влево и, задев крылом ухо нашего героя, через разбитое окно залетела в вагон. Приземлившись на пол напротив открытой двери в купе Мартина и белобрысого, она важно зашла вовнутрь. Переместив свой взгляд с отвлекшей его вороны на, с высоты птичьего полёта, вид, который открывался из разбитого окна, наш герой понял, что поезд, так сказать, идёт на посадку. Стало понятно, что парни с крыльями не собираются нести поезд до самого Симферополя. Сразу же за мостом состав опустился на рельсы, и скрежет возобновился с новой силой. Парень, летевший напротив, ещё раз подмигнул капитану и свечкой взмыл ввысь.
   - Ты видел ЭТО, видел? – Возбуждённо проорал белобрысый, хватая Мартина за рукав и машинально переходя на «ты», - а ведь этот парень тебе подмигнул, я заметил!
   - Да видел, видел! – Слегка раздражённо пробурчал, высвобождая руку, Мартиненко, - а ты видела?
Спросил он, не оборачиваясь. И, как, оказалось, спрашивал он пустоту. Миледи и волка в коридоре не было. Капитан подёргал ручку двери ведьминого купе. Дверь была заперта изнутри.
                *               *                *
   - Симферополь, конечная, просыпаемся пассажиры!
Резкий голос проводницы, предварённый не менее резким стуком в дверь купе, разбудил агентов разведок России и Израиля. Несколько часов назад, сразу же после (в прямом смысле этого слова), столь чудесного спасения от, казалось бы, неминуемой гибели, между капитаном госбезопасности России и агентом Моссада состоялся такой диалог:
   - Так что это было? – спросил белобрысый израильтянин у Мартина, который укладывался спать на своё место в купе, глядя на капитана с нескрываемым уважением, - ангелы, что ли?
   - Да по ходу, получается, что они самые, - небрежно, так, как будто он встречается с ангелами чуть ли не каждый день, ответил наш герой, взбивая тощую поездную подушку и кладя на неё свою голову.
   - А кто позвал их на помощь? Ты, что ли, своей молитвой? – Не отставал израильтянин, следуя примеру капитана.
   - У Бога милостей больше, чем песка во всех пустынях этой планеты, - повторил слова Святого Петра капитан, уходя от прямого ответа и поворачиваясь на бок спиной к приставучему еврею.
   - Слушай, так получается – горящую цистерну на мосту подстроили дружки этой рыжей дамочки? Так ведь она могла погибнуть вместе с нами. Так, какой же смысл во всём этом беспределе?
   - Дамочка эта, превратив моего друга в животное, специально заманила меня на поезд, – устало, сквозь зевок, ответил Мартиненко, - зная, что её подручные устроят аварию на линии. А потом, уже после крушения, от которого она, слуга сатаны, спаслась бы по любому, они бы рано или поздно нашли Гвоздь среди сотен останков ни в чём не повинных людей. Доказывать ей, что Гвоздя у меня нет – бессмысленно тратить время.
   - А почему дамочку всю изрезало осколками стекла, а у нас с тобой – ни царапины?
   - Слушай, достал! – С раздражением воскликнул собеседник еврея, - «почему», да «почему»! Потому, что кончается на «у». Дай поспать! А то, я чувствую, что в Симферополе будет не до сна.
   - А …- Начал было опять белобрысый но, услышав мерное сопение капитана, осёкся и, немного погодя, тоже закрыл глаза.
   И вот теперь, разбуженному проводницей Мартину, то, что произошло прошлой ночью, не без оснований, показалось диковинным сном. Резко поднявшись, он вышел из купе и, нос к носу столкнулся с проводницей.
   - Вещи свои не забываем. – Заученно сказала та, собираясь обойти капитана. Но Мартиненко, загородив ей проход, с вежливой насмешкой произнёс:
   - А у вас, уважаемая, однако же, крепкий сон. Прямо завидки берут!
   - Ну, и что тут такого?! – Со старта завелась тётка, - нам разрешено отдыхать в ночное время между остановками.
   - А когда поезд совершает экстренное торможение, - краем глаза заметив ставшего у него за спиной блондина, ехидно поинтересовался капитан госбезопасности, - вам тоже разрешено отдыхать?
   - Какое экстренное торможение? – Озадаченно спросила служащая железнодорожного транспорта, - ты, что, дорогой? Перебрал вчера перед сном?
   - Да вы что, издева…- Начал, было, Мартин, но тут белобрысый ощутимо толкнул его сзади в плечо. Раздражённо оглянувшись на него, наш герой  увидел, что тот озадаченно и даже с оттенком ужаса в глазах, смотрит влево по коридору. Проследив за взглядом агента Моссада, Мартиненко сразу же понял ЧТО, так озадачило блондинистого еврея. Коридорное окно вагона, то самое, которое прошлой ночью разбил ангел, было целёхоньким. То есть, стекло в этом окне, не только находилось на своём месте целым и невредимым, но ещё и было покрыто снаружи, как минимум, недельным слоем пыли. Проводница тем временем решила свалить подобру-поздорову от этих, по её мнению, перепивших ночью парней. А агенты двух разведок даже не заметили её ухода. Они стояли и тупо глядели. Но уже не на окно, а друг на друга.
   - Это что же, - через полминуты растерянно произнёс белобрысый, - этой ночью мы видели один и тот же сон? Или подверглись наведённому гипнозу? Или имел случай массовой галлюцинации? Или…?
   И тут, прервав версии агента Моссада, открылась дверь соседнего купе. И в коридор вагона, расфуфыренная, умело накрашенная и благоухающая дорогими духами вышла Миледи, ведя на поводке унылого волка в наморднике. Ни лицо, ни руки, ни ноги ведьмы не несли на себе не единого следа  от страшных ран, которые она прошедшей ночью, на глаза обоих агентов, получила от осколков стекла.
   - Хэллоу, бойс! – Пропело исчадие ада, - а вы меня ждёте? Как это мило с вашей стороны!
И пошла, слегка покачивая бёдрами, по коридору на выход. Мартин и белобрысый, не сговариваясь, одновременно кинулись в своё купе за вещами. Да…  Так и замерли в дверном проёме. В купе, на столе между диванами, как ни в чём не бывало, расхаживала, выискивая засохшие крошки, большая, чёрная ворона.
       *               *                * 
   Вот где все на рАвных? Я имею в виду мужскую часть населения планеты. Где и депутат, и сантехник, и министр, и пенсионер, и капитан дальнего плаванья могут находиться какое-то время, не без удовольствия и абсолютно, что называется, «при своих»? Ну конечно же, в пивном баре! Как поётся в одной, довольно популярной в прошлом веке песенке: «Если душевно ранен, если с тобой беда. Ты ведь пойдёшь не в баню, ты ведь придёшь сюда». Это полковник, начальник капитана Мартиненко, ни раз и не два испытал на себе. И вот, после того, как любимый ученик (капитан Мартиненко) свалил в неизвестном направлении, после того, как  агент Ватикана так и не вышел в условленный день и час на связь, после того, как… Да, что там перечислять! Провалы и негоразды, сыпались в последние пару-тройку дней на голову полковника как из рога изобилия. И он решил поступить так, как поступает в таких случаях любой средне - статистический российский мужик. Он решил напиться. А где можно напиться от всей души, вот так вот по-русски? Ну не в японском же ресторане, где подают в напёрстках подогретый, мало-градусный японский самогон! И, конечно же, не во французском ресторане, где какой-то  непонятный, сладко-кислый розовый шмурдяк стоит бешеных денег. Полковник остановил свой выбор на самом обыкновенном, дешёвом пив-баре. Где в наше время и водочку наливают, где никто, абсолютно НИКТО не станет коситься на тебя, если ты без галстука. И где, даже перебрав, ты сможешь слегка вздремнуть, опустив лицо на столик, прямо в луже пролитого кем-то пару дней назад, прокислого пива.
   И вот, решив для начала разогреться пивком, полковник по древнему обычаю барабанил  воблой, засохшей ещё три недели назад, о край видавшего виды столика. В самый разгар этого упоительного занятия, полковник на секунду, случайно поднял голову и обомлел. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть НИКОГДА и, не при каких обстоятельствах! Вот уж кто должен был обходить такие заведения, что называется, десятой дорогой. Полковник даже зажмурил глаза и сильно потряс головой из стороны в сторону, словно выражая резкий протест создавшейся ситуации. Не помогло. Тот, кого в любое дня и ночи ждал столик в самом дорогущем французском ресторане, без приглашения уселся напротив полковника за столик в самой дешёвой забегаловке города.
   - Ну, и как тут заказывают? – Спросил оторопевшего полковника, его однокашник и, вроде бы друг, генерал, оглядываясь по сторонам.
   - А тут не заказывают. – После полуминутной паузы, ответил полковник, - это тебе не французский ресторан. Официанты заведению не по карману. Вон стойка, становись в общую очередь. Только предупреждаю: пиво вчерашнее, а водка палёная.
   - А что? Это даже интересно.
И генерал, выше которого в силовых структурах данного города не было НИКОГО, пошёл и стал в очередь за бомжом-алкашом, который в последний раз спал на свежей простыне лет двадцать назад.
   Полковник даже воблу из рук выронил.
   - Что случилось, Витя? – Спросил Пронин у своего шефа после того, как последний, честно отстояв очередь, присел напротив, с мутноватым напитком в кружке, лишь отдалённо напоминавшим пиво, - ты, когда в последний раз в очереди-то стоял? Да и каким ветром вообще тебя занесло в эту забегаловку?
   - А что? – Переспросил генерал Госбезопасности, отхлебнув и даже не поморщившись, жёлтое пойло,- я что, по-твоему, не могу и в очереди постоять? Ну, ладно, ладно, не меняйся в лице. Случилось, Коля, конечно случилось. Такое со мной случилось, что кому расскажи, не поверят. Да ещё и чего доброго в психушку упекут. Ты же знаешь – нашего брата любят в это заведение отправлять. Особенно перед пенсией. Там, такие как мы, всё время под присмотром, да и разболтать ничего не сможем. Разве что какому-нибудь Наполеону. М-да…
 А случилось вот что. Заснул я несколько дней назад и вижу сон. Будто иду я вслед за каким-то пожилым мужичком, одетым в какой-то странный, мешковатый балахон, по тёмной пещере. Причём знаю, что в пещере тьма кромешная, но, тем не менее, всё что происходит, вокруг вижу очень отчётливо. А у пещеры этой по обоим сторонам, через каждые несколько шагов, ответвления. Ниши, так сказать. И вот в этих нишах… Как бы тебе…? В общем, мучаются там люди. Причём в каждой нише по-своему. В одной нише сковородки раскалённые лижут. Причём, никто их не заставляет. Они сами, воют от ужаса и боли, но лижут. Другую нишу время от времени заливает вода. Да так, что она, эта вода, даже просачивается в центральный проход, по которому мы идём с мужичком. Люди в этой, водяной нише, барахтаются, пытаются всплыть, зовут на помощь, но потом захлёбываются и в муках тонут. Но через время, вода спадает и люди оживают. Но не надолго. Очень быстро вода опять прибывает и всё начинается сначала. В третьей…
 - Так ты, - хмуро перебил генерала полковник, - в аду, что ли во сне гулял?
 - Ну, получается, что да. В аду. – Запросто ответил Кулаков, - причём провожатый мой ничего мне не объясняет. Вообще со мной не разговаривает. Но я точно знаю, что должен идти вслед за ним, никуда не сворачивая. Да и сворачивать там, доложу я тебе… Но самое страшное, Витя я увидел в последней нише. Такое увидел, что…
   И генерал, прервавшись, одним махом осушил свою кружку, явно не ощущая ни вкуса, ни запаха. А, когда поставил сосуд на столик, рука его заметно подрагивала.
   - Ну, ладно, ладно! – Успокаивающе положил свою руку на руку друга полковник, - подумаешь – сон страшный приснился! Делов-то… Возьми себя в руки, ты же офицер.
   - А в последней нише, - не обратив никакого внимания на реплику своего подчинённого, продолжил генерал, - я увидел нас с тобой, Витя. Вот так вот, со стороны. И каким пыткам мы с тобой подвергались, товарищ полковник, мне даже рассказывать противно. Сам не хочешь догадаться?
   - Неужели нас в …- Хмуро осклабился Пронин.
   - Вот, вот, - подхватил генерал, - я так и знал, что ты догадаешься.
   - А что тут догадываться? – Неожиданно произнёс полковник, - при моей-то должности… Я тебе так скажу, Витя: за то, что мы с тобой сотворили за время своей службы, пусть даже ради интересов безопасности Государства, нас не только раком поставить, нас… Ну, ты понял. Вот один мой подчинённый недавно в беду попал. И ведь невооружённым глазом видно – подставили парня. А я? Хоть пальцем шевельнул, чтобы его выручить? Нет! Я, прежде всего твои слова вспомнил, Витя. Помнишь, что ты мне говорил, перед тем, как подписать приказ о моём назначении? Ты тогда сказал…
  - Это какой твой подчинённый? – Перебил Кулаков, - уж не Мартиненко ли случайно?
 - А ты откуда знаешь? – Ахнул Пронин, - ты же, как я понял, и в управление-то после болезни не был и…
   - Болезни, говоришь? – Опять перебивая, горько усмехнулся генерал, - да уж, всем бы так поболеть. Сверху донизу. Ладно, слушай дальше. Как увидел я себя и тебя со стороны, в этих поганых позах… Так мне горько стало, что чуть не расплакался я. И тут мой сопровождающий повернулся ко мне лицом. И ты знаешь, столько тепла светилось в его глазах, столько света! Лицо его, лицо пожилого человека, как бы светилось изнутри в кромешной тьме ада. Видя моё состояние, он подошёл ко мне вплотную, обнял и… Мы, обнявшись, как на скоростном лифте устремились вверх. Через угольные пласты, через подземные реки, через корни деревьев. Когда земля оказалась далеко внизу, меня охватил такой восторг от этого полёта, что я даже был слегка разочарован, когда этот полёт закончился. Ну, и как ты думаешь, Коля, где мы оказались с моим сопровождающим?
   - Ну, по ходу дела, - с улыбкой предположил полковник, - скорей всего в райском саду.
   - Да, опять ты угадал. В прекрасном, цветущем, майском саду. И пошли мы, вдыхая изумительный, пьянящий аромат цветущих деревьев. И тут я обнаружил, что сад-то обитаем. То слева, то справа мелькали мужчины и женщины в нереально белых одеждах. Но чаще всего встречались дети. Такие, знаешь ли, от двух до пяти лет. Они играли друг с другом, старшие возились с младшими. В общем такой очень большой детский сад, в прямом  и переносном смысле. А взрослых, кстати говоря, было не так уж и много. Если не сказать – совсем мало. Вот тут я и увидел его.
   - Кого? – Спросил Пронин, глядя на своего начальника с большим сожалением как на блаженного.
   - Ну этого, твоего подчинённого. Как ты говорил его фамилия?
   - Мартиненко, что ли? – Ошарашено подсказал полковник, - да как же ты его узнал? Он же даже ни разу, насколько я помню, не был у тебя в кабинете! Ты и видеть-то его мог, разве что мельком, в управлении.
   - Да вот в том-то и дело! – Раздосадовано произнёс генерал, - со всякой мразью – за руку, а такого парня – только мельком. Но самое удивительное, что подчинённый твой был в саду не один. Он о чём-то оживлённо беседовал… Угадай, с кем? Не знаешь? Правильно, на этот раз ни за что не догадаешься. Этот твой Мартиненко весело и непринуждённо беседовал с Пушкиным.
   - С кем? – Переспросил Пронин и с подозрением посмотрел на пустую кружку, стоящую напротив генерала.
   - Да нет, Коля, - перехватив взгляд своего подчинённого, с улыбкой произнёс Кулаков, - я не пьян. С одной кружки этого разбавленного пойла не захмелеешь. А Мартиненко разговаривал с Пушкиным. Я того сразу узнал. Там были ещё какие-то мужчины, разных  возрастов, которые с увлечением слушали этот диспут, но я их не узнал. Я ведь в поэзии… Ну, примерно как ты. По-моему там был ещё юноша на Есенина похожий. Но тут я не уверен. А Пушкин-то с детства на нас со всех стен и репродукций глядел. Так вот: очень мне хотелось, конечно, подойти и послушать, о чём твой подчинённый беседует с Александром Сергеевичем. Но… Как бы тебе объяснить? Вот прямо всем нутром своим гэбэшным чувствовал я – ждёт меня кто-то. Причём, кто-то очень важный. Тот, кто откроет мне такое…. Да и провожатый мой сделал мне знак поторопиться. В общем, пошли мы дальше.
   И буквально через пару десятков метров я увидел сидящую, очень милую женщину средних лет. Одета она была в строгое, длинное, тёмное платье. На голове платок, в руках вязание. Вязала она носок, судя по размеру, мужской. А нитки, для вязания, спадавшие с небольшого клубка у ног этой женщины, были такой  необыкновенной красоты, что взгляд невозможно было от них оторвать. Они, эти нитки, так и переливались всеми цветами радуги. И, поскольку в саду была ясная, солнечная погода, от ниток этих исходило такое сияние, что солнечные зайчики так и бегали по лицу этой удивительно прекрасной женщины. И тут она, подняв голову, заметила меня и моего провожатого.
   - А, Иосиф, - произнесла она, обращаясь к моему спутнику, мелодичным сопрано,
 - спасибо тебе за то, что проводил этого человека ко мне.
   И, переведя взгляд своих лучистых глаз на меня, произнесла:
   - Здравствуйте, генерал. Извините меня за то, что я не предлагаю вам сесть. Здесь так заведено (не мной, конечно), что в моём присутствии сидеть могут только двое. Но это к вашему делу не относится.
   - Делу? – Переспросил я, - у вас есть ко мне дело? Это, в каком смысле – «дело»?
   - Ох, уж эти мне профессионалы, - насмешливо усмехнулась женщина, опуская взгляд на вязание (она, между прочим, вязала, не переставая), - как услышал слово «дело», сразу насторожился. Да, - усмехнулась она опять, - дело можно завести на кого угодно, только не на вас, на всесильного генерала Госбезопасности!
   Это было сказано таким весёлым, спокойным и одновременно жёстким тоном, что я не нашёлся, что ответить.
   - А что вы скажите, генерал, - продолжила вязальщица, - если я поведаю вам о том, что на вас уже давно заведено дело ЗДЕСЬ? Как впрочем, и на каждого человека, родившегося на Земле.
Я опять промолчал. Женщина, мельком глянув на меня, снова опустила глаза на вязание и спросила:
   - Когда мой муж провёл вас через пекло, вы никого там не узнали?
   - Узнал, - еле выдавил я из себя, - конечно узнал.
   - Как вы думаете, то наказание, которому подвергается тот, кого вы узнали, справедливо? Или с ним поступают слишком жестоко?
И тут… Я не знаю, что со мной случилось, но встал я на колени.
   - Справедливо, конечно справедливо, милая женщина! – Ответил я со слезами на глазах, - но может у меня есть хоть ничтожнейший шанс искупить свою вину?
И женщина, заметно смягчившись, произнесла:
   - Конечно, есть! У любого, даже самого закоренелого грешника, всегда есть шанс искупить свою вину добрыми делами. Вот ты видишь, - перешла она на «ты», - я вяжу. А нитками в моём клубочке являются добрые дела людей. Ты, наверное, заметил, какой маленький он, этот клубочек? Каждый мой день начинается с того, что я кладу нитку из этого клубочка на спицы и вяжу. Только вот  с каждым днём этот клубочек всё меньше и меньше.
   - А для кого вы вяжете? – Поинтересовался я и вдруг заметил, что за спиной у женщины, переливаясь всеми цветами радуги, на ветке дерева висит уже готовый носок.
   - А это для сыночка моего. – С нежностью ответила вязальщица, - когда он спуститься туда, к вам, ему легче будет ходить по Земле в носочках, сотканных из добрых дел. Только вот если когда-нибудь я, придя сюда не обнаружу такого вот клубочка, я не смогу довязать второй носочек. И тогда мой сыночек тут же посетит ваш грешный мир. Но без носочков у него будет совсем другое настроение. Плохое настроение у него будет. У него, у царя вашего. А когда у царя, или у судьи плохое настроение... Ну, ты-то в курсе. Теперь, что касается тебя. Ты очень грешен и поэтому злые силы, в своих чёрных целях усыпили тебя. А мы не смогли этому помешать, потому, что в моём клубочке нет ни миллиметра твоей нитки. Пока ты спишь, в подразделении,- (она так и сказала: «в подразделении»), -  которым ты командуешь, творится ужасная несправедливость. Так вот: устрани эту несправедливость, сними с невиновного, праведного человека ложные обвинения. И тогда в моём клубочке появятся несколько миллиметров твоей нитки, а у тебя появится шанс на спасение.
   - Так разбудите меня прямо сейчас! – Воскликнул я, - и я сделаю всё возможное и невозможное! Подключу все свои связи, сам, наконец, пострадаю вместо этого праведного человека!
 - Нет, - печально покачала головой женщина, - разбудить тебя, грешника, может только тот, кто усыпил. Когда надобность в твоём отсутствии для него отпадёт. Всё, что мой сын смог для тебя сделать, это устроить вот эту встречу со мной. А теперь подойди поближе, я…
   - И сразу же после этих слов, прекрасный сон прервался, – печально произнёс генерал, - и я опять оказался в аду. Теперь уже один. И такие кошмары мне начали сниться, что…
   И генерал горестно махнул рукой и замолчал. Его подчинённый опять положил свою руку на руку друга и сказал:
   - Да успокойся ты! Мало ли какие кошмары снятся нашему брату? Если на каждый сон обращать внимание, то…
   - Подожди! – Перебил его генерал, - ты говорил, что одного из твоих подчинённых подставили. Этого кого подставили, Мартиненко, что ли?
   - Да Мартиненко, у него один из псевдонимов "Мартин", - морщась как от зубной боли, ответил Пронин,- там вообще чертовщина какая-то…
И, не успев, договорить последнее слово, полковник осёкся, наткнувшись на твёрдый взгляд своего начальника.
   - Так ты думаешь, что это Мартиненко выручить попросила тебя Та женщина? – Нерешительно предположил полковник. И тут же сам над собой рассмеялся.
   - Ой, да что это я, - сквозь смех процедил Пронин, - неужели ты, генерал Госбезопасности, станешь принимать как руководство к действию, слова какой-то женщины, которая тебе приснилась?
   А генерал, глядя в упор на своего подчинённого, оттянул рукав на правой руке и сунул эту руку прямо под нос полковнику.
   И натужный смех полковника тут же оборвался. На запястье правой руки генерала, переливаясь всеми цветами радуги, была завязана сияющая нитка. Впрочем, слово «завязанная», не подходит. Потому, что на нитке не было узелка. Совсем.       
       *                *                *
   - Девушка, можно с вами познакомиться?
С таким вопросом обратился к Миледи один из трёх милиционеров, остановив её на выходе из Симферопольского железнодорожного вокзала. Хрупкая, милая девушка с довольно крупным волком на поводке естественно привлекала внимание окружающих. И милицейский наряд во главе с довольно молодым майором не явился исключением. Майор, хоть и задал вопрос довольно игривым тоном, сделал, однако жест своим подчинённым и те окружили ведьму с двух сторон. Миледи, не сбавляя шага, игриво ответила:
   - С незнакомыми мужчинами на улице не разговариваю. Мама не велит.
   - А ведь придётся. – Всё ещё с улыбкой но, явно не собираясь отступать, произнёс майор, - ваши документы.
   - А в чём дело? – Обиженно надула губы ведьма (ну, ни дать, ни взять – десятиклассница-отличница на прогулке), - Я, что, похожа на террористку? Иду себе, прогуливаю собаку, никого не трогаю…
   - Да, что-то мало этот зверь, похож на собаку, - усмехнулся старший милицейского наряда, - я, милая девушка в собаках-то разбираюсь, не первый год служу. Волчара это матёрый, вот это кто. Да ещё и бесхвостый какой-то… У вас документы хоть есть на него соответствующие? Разгуливать по улицам с диким зверем запрещено законом. А уж такой хрупкой девушке как вы - тем более. А если он вырвется и кого-нибудь напугает? Какую-нибудь беременную женщину, например…
  Мартиненко, стоял рядом с белобрысым и с небольшого расстояния наблюдал за этой сцене на вокзале. И он предположил, что ведьма сейчас включит всё своё обаяние, улыбнётся, пококетничает, покажет майору, как вчера тётке-проводнице, пустую бумажку… В общем, выкрутится как-нибудь сука. Однако на этот раз капитан ошибся.
   - Слушай ты, смертный, - хрипловатым голосом прошипела как змея Миледи (Мартин заметил, что когда ведьма злилась, то всегда становилась похожа на змею), – отойди-ка с дороги подобру-поздорову! А то я превращу тебя сейчас в крысу. И никогда ты не станешь подполковником.
   Обалдели все. И наш герой с белобрысым, и майор с его подчинёнными. Воцарилась драматическая пауза, после которой всё-таки первым, как полагается по должности, пришёл в себя старший милицейского наряда.
   - Ах, ты падла малолетняя! – Заорал майор, хватая девку за руку, - вот я сейчас отвезу тебя в «управу», сдам в «обезьянник» и там посмотрим кто из нас смертный, а кто бессмертный.
   «Ну всё, - с тоской, обречённо подумал наш герой, - сейчас она опять превратится в змеюку и перепугает всех беременных баб в округе. Да чего же не хочется опять на ЭТО любоваться!»
   Однако ведьма выкинул фортель похлеще. То есть сделал то, чего секретный агент от неё, ну никак не ожидал. Она просто исчезла. Вот так вот растворилась в воздухе и всё. Майор несколько секунду тупо смотрел на свою, сжимающую пустоту, руку. Потом, дабы излить на кого-то свой гнев, он обратил внимание на капитана с белобрысым, которые по не осторожности и из любопытства, слишком близко приблизились к месту происшествия.
    - А вы чего хлебальники разинули!? – С яростью (благо нашлось на кого), обрушился «мент» на агентов, - а ну, документы!
   Когда белобрысый, улыбаясь, протянул майору свой, международный, израильский паспорт, наш герой мысленно простонал: «О, Господи! Они что там, в Моссаде, совсем дети что ли? Не могли выправить своему агенту нормальную, российскую «ксиву»? А этот баран так и разгуливает по нашим городам с израильским паспортом! А ещё еврей…»
   - Так! – Обрадовано констатировал майор, - гражданин Израиля, значит? С какой целью посетили нашу страну?
   - Я, товарищ майор… - Начал было Кацман но, глянув на Мартина, прикусил язык. Однако было уже поздно.
   - Ага! – Совсем развеселился старший милицейского наряда, - значит: русский язык знаем, да ещё и в званиях разбираемся? А ну-ка ребята, - через плечо обратился майор к своим подчинённым, - грузите-ка этого паренька. Только осторожно! Всё-таки иностранец.
И все протесты израильтянина, в том плане, что, я мол, дескать, иностранный подданный, и вы не имеете права, разбились о вполне резонный вопрос майора. Который прозвучал так:
   - Ты дипломат? Нет? Грузите, ребята, грузите. В «управе» разберутся.
Тем временем Мартиненко, видя такое дело, задком, задком, да и попытался свалить, пока суть, да дело. Но…
   - А ты, родной, что пятишься как рак? – Уже и вовсе умиротворённым, позволяющим надеяться на консенсус тоном, вопросил капитана «мент», - что? Тоже иностранец? Или – «моя - твоя  не понимай»? Ну-ка, и ты документики  предъяви. Егоров! – позвал майор одного из своих подчинённых уже успевших отвести агента Моссада в милицейскую машину, - фотографии находящихся в розыске у тебя? Дай-ка я их сверю с личностью этого паренька. А ты, - обратился мент к Мартиненко уже пожёстче, - давай, предъявляй паспорт. Что замер?
«Ну, вот и всё, приплыли- Подумал наш герой, доставая из внутреннего кармана небольшую книжицу, сейчас опознают, и я за граты загремлю, и подвиг свой не совершу". Формулировка мысли, конечно же, от начала до конца безграмотная, но…  Кто из вас, достопочтенные мой читатели в трудные минут грамотно формулировал свои, так сказать стенания, а? Вот, то-то и оно.   
   А майору тем временем принесли распечатанные на одном листе фотографии разыскиваемых лиц. Изображение нашего героя красовалось на этом листе в левом верхнем углу. То есть на самом видном месте. Во всяком случае, сам себя он узнал сразу же. Хотя и смотрел на лист, так сказать, вверх тормашками. А майор уже сверял изображение в книжице с фотографиями на листе. Два рядовых милиционера подошли и стали по бокам своего начальника. Один из них заглянул старшему милицейского наряда через плечо в паспорт капитана. Ну, вот, сейчас…
   - Всё в порядке, - доброжелательно произнёс майор, возвращая документ нашему герою, - извините за проверку. Служба знаете ли…. Егоров! Забирайте-ка и волка в машину. Отвезём его в Ялтинский зоопарк. Там разберутся, что с ним делать. Не  к нам же, в «обезьянник», его вести.
   И под льстивые смешки своих подчинённых молодой начальник направился в  сторону небольшого «ментовского» микроавтобуса, стоящий неподалёку. А наш герой так и остался стоять с документом в правой руке. Когда же его взгляд упал на этот документ… То, что минуту назад капитан Мартиненко предъявлял майору милиции и тот, в компании со своим подчинённым, сверял ЭТО с розыскным листом, оказалась записная книжка размером с паспорт.
        *                *               *      
   - Слушай, - спросил капитана таксист, которого Мартиненко нанял через полминуты после того, менты увезли белобрысого и Насреддина, - а мы что, вон тот ментовский микроавтобус преследуем?
Вот и думай, что ответить. Если сейчас этот «бомбила» откажется ехать за ментами, то, пока поймаешь другую тачку, пока то, да сё…
   - Да. – Решился после небольшой паузы наш герой, - мне надо узнать, куда они отвезут моего друга.
   - А, так ты друга хочешь выручить? – Одобрительно полу - спросил, полу - подтвердил таксист, - ну, что же, друг – это святое. Грех не помочь.
   Через Симферополь проехали довольно быстро. Потом милицейский микроавтобус, а следом такси с капитаном на борту, миновав несколько пригородных сёл, выехал на горное шоссе. И вот, когда слева от дороги, за обрывом вдалеке показалось Чёрное море, а справа возвысилась отвесная стена, предохраняющая дорогу от оползней, на горизонте возник милицейский форд. Микроавтобус, коротко просигналив коллегам, поехал дальше, в сторону Ялты. А таксист, только что добродушно беседовавший с нашим героем, вдруг резко вывернул вправо и припарковался в нескольких метрах позади форда, возле которого покуривали трое милиционера.
   - Ребята! – Заорал «бомбила», чуть ли не на ходу выскакивая из машины, - там у меня, по-моему, опасный преступник! Он мне велел милицейский автобус преследовать. Ну, тот, который только что проехал.
   Менты как гончие с разных сторон бросились окружать такси. Расслабившийся Мартиненко, который вальяжно развалился на заднем сидении, даже дверь не успел открыть. Да и смысл? Куда бежать? Слева обрыв, справа отвесная стена. Менты тем временем распахнули все двери жёлтой Волги, да так и замерли в недоумении.
   - Ну, и где твой опасный преступник? – Насмешливо спросил один из них, глядя прямо на нашего героя.
Таксист подбежал с другой стороны и тупо уставился на заднее сидение. Опять же, глядя прямо в глаза изумлённому Мартину.
   - Да только что вон тут сидел. – Ткнув пальцем капитану чуть ли не внос, удивлённо пролепетал «бомбила».
   Они его не видели! Ну, спасибо, Господи! Слава Тебе и ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь.
   - Ты что, пьяный или обкуренный? – Уже с раздражением произнёс тот же мент, наступая на таксиста, - а ну, идём! Дыхнёшь в трубку.
   Через пять минут водитель такси на ватных ногах подошёл к своей машине и уселся на место водителя. По дороге до Алушты агент Мартин несколько раз, подавшись вперёд, махал ладонью правой руки перед глазами таксиста. Однако тому эти взмахи нисколько не мешали вести машину. Когда же такси остановилось перед первым светофором в Алуште, капитан негромко произнёс:
  - Слушай меня внимательно урод, да не вздумай оборачиваться.
Таксист чуть не подавился собственным кадыком.
  - Сейчас, - громким шёпотом продолжил наш герой, - ты отвезёшь меня в Ялтинский зоопарк. Кивни, если понял. Молодец, хорошо киваешь, усердно. И моли Бога о том, чтобы микроавтобус  с моим другом отправился туда же. Ну, поехали, поехали. Уже давно зелёный.
   Когда капитан увидел ментовский микроавтобус, стоящий у входа в Ялтинский зоопарк, у него отлегло от сердца.
   - Через секунду я выйду, оставив открытой дверь, - сказал Мартиненко в спину водиле, - не вздумай свалить! Из-под земли достану и убью тебя, иуду! Жди.
 Время было довольно раннее. Зоопарк был ещё закрыт для посетителей. И поэтому особо некому было обратить внимание на то, что задняя дверь жёлтой Волги открылась, но из неё никто не вышел. Капитан, оставив дверь приоткрытой, осторожно приблизился к микроавтобусу. Кабина, то есть водительское место и два пассажирских, была пуста. Стало ясно, что сдавать бесхвостого волка в зоопарк милицейский наряд отправился полным составом. После осмотра кабины наш герой подошёл к задней двери автобуса. И слегка замялся. Дело в том, что капитан гос-безопасност Константин Мартиненко в связи с родом своей деятельности, отлично знал устройство таких вот машин для перевозки подозреваемых и преступников. Принцип работы задней двери в подобного рода микроавтобусах заключался в том, что открыть или закрыть эту дверь можно было только снаружи. Внутри не было даже намёка на какую-либо ручку. Подозреваемый или преступник, попадая через заднюю дверь в такой вот автобус, не имел ни малейшего шанса выбраться наружу без помощи Извне. А снаружи стоило только нажать на ручку вниз. Но… Было одно, немаловажное «но». В ручку двери был вмонтирован замок, который на данный момент мог быть и закрыт. Оставалось только надеяться на легкомыслие ментов, которые могли просто полениться закрыть заднюю дверь автобуса на ключ. Капитан, ни на что, не надеясь (но, про себя помолясь) нажал на ручку и… Дверь открылась! О, русское Авось! Как же тебе до сих пор памятник-то не поставили? Белобрысый израильтянин, сидел, пригорюнившись, на одной из боковых лавочек внутреннего помещения современного «воронка» в полном одиночестве. Правда, без наручников, иностранный подданный, как-никак. В пространство, вдруг открывшееся перед его взором, агент Моссада глянул без малейшего энтузиазма. Очевидно решив, что его уже привезли в отделение милиции. И через какое-то время предстоят пытки с бесконечно повторяемым вопросом: «Кто ещё с тобой работал?»
   - Ну, чего расселся? – Весело произнесла пустота за дверью голосом Мартиненко, - выходи быстрей! И бегом вон в то жёлтое такси с открытой задней дверью.
   Исаак Кацман, естественно, здорово опешил. Однако не будем забывать, что он всё-таки был секретным агентом. Поэтому удивлялся израильтянин не долго. Выскочив из автобуса он, зачем-то пригибаясь, устремился к жёлтой Волге. Буквально ввалившись на заднее сидение такси, блондин по инерции потянул на себя дверь, чтобы её закрыть. Однако та, противодейственно  спружинила и не поддалась.
   - Занято, занято! – Словно в переполненном общественном сортире возопил таксист.
   - Спокойно, дядя, это свой. – Прозвучал за неподдающейся дверью голос капитана и, уже явно обращаясь к освобождённому еврею, добавил, - а ты подвинься. Я тоже с вами поеду.
И на глазах удивлённого Кацмана, машинально подвинувшегося, сидение рядом с ним углубилось, дверь сама собой захлопнулась.
   - Поехали! – Задорно, по-Гагарински прозвучал голос Мартина из пустоты, слева от агента Моссада. И, чуть погодя, тот же голос прошептал белобрысому в правое ухо, - в Ялте я всё объясню.
   После того, как по команде Мартина таксист высадил их с Кацманом неподалёку от Ялтинской набережной, состоялся разговор, который со стороны выглядел довольно странно. Молодой, белобрысый паренёк быстро шёл в сторону набережной и разговаривал на ходу с самим собой.
   - То, что меня не видно, тебя после полёта на поезде особо удивлять не должно,
 -раздавался из пустоты голос капитана слева от гуляющего блондина.
 -Слава Богу за то, что он мне помогает. Аминь. Теперь о дальнейшем. Вон видишь памятник Чехову и Даме с собачкой? Завтра с десяти до одиннадцати утра прогуливайся в этом районе. Я подойду к тебе сам. На месте не стой. Покупай мороженное, снимай девчонок, пой караоке. В общем двигайся. Пока.
   - Подожди, подожди! – Заволновался агент Моссада, - а если ты не придёшь? Не лучше ли обменяться номерами мобильных телефонов? Мобильный-то у тебя есть?
   - Если я не приду, - усмехнулся голос извне, - значит судьба такая. А что касается мобильного… Я его выключил ещё в своём родном городе. По мобильному меня очень легко вычислить. А я ведь в бегах, если ты забыл. Но дело даже не в этом. Дело в том, что не доверяю я тебе, бывший советский, а ныне израильский подданный.
 - А агенту Аль-Каиды ты значит доверяешь? – С горечью спросил Исаак Кацман.
 - А откуда я знаю ТОЧНО, - снова усмехнулась слева пустота, - что Насреддин агент Аль-Каиды? С твоих слов? Этот узбек не раз и не два выручал меня из беды, а ты… В общем, так: о ночлеге позаботься сам. В гостиницы не суйся. Там тебя наверняка будут ждать. Это ж надо было додуматься, показать нашим ментам израильский паспорт… Воспользуйся услугами частного сектора. Что это такое знаешь? Ну, вот и прекрасно. Пока. Надеюсь, что до завтра.
     *                *                *
 Ялта! Один из самых любимых городов автора этих строк на свете. Не верьте тому, кто вам скажет, что в Ялте только одна достопримечательность – набережная. А дом-музей Чехова? А Ливадия? А знаменитый Ялтинский дельфинарий? А Массандровский дворец? Я уже не говорю о тех знаменитых улочках-лучах, которые словно к солнцу, направляемые горными речками, тянутся к набережной! И в одном ряду со всеми этими достопримечательностями стоит, естественно Ялтинский зоопарк. Мартиненко, много раз бывавший и по делам службы и на отдыхе, в Ялте, естественно неоднократно посещал этот зоопарк. Прежде всего, потому, конечно, что очень любил животных. Что, принимая во внимание специфику работы нашего героя, совсем не удивительно. Попробуй тут не полюби животных, если практически каждый день приходится общаться с предателями, шпионами, сек-сотами (секретными сотрудниками), то бишь стукачами различных мастей, с мошенниками, крадущими у Государства, с коррумпированными чиновниками. С людьми, короче говоря. Но была и ещё одна причина, по которой агент госбезопасности старался попасть в Ялтинский зоопарк при каждом посещении Крыма. Расположенный на террасах небольшой сопки, этот зоопарк был окружён горами такой красоты, что просто дух захватывало. И вот на самой верхней террасе, неподалёку от вольера со львами стояла любимая лавочка нашего героя. Сидевший на этой лавочке, мог одновременно обозревать находившиеся как раз напротив красивейшие горы, которые огромной подковой окружали зоопарк, и время от времени бросить взгляд: то на львов, то на обезьянок, то на верблюдов Васю и Федю. Наш герой мог часами сидеть на этой лавочке. Здесь он забывал о шпионах и стукачах. Здесь он выключал из поля зрения многочисленных посетителей. Они для него просто преставали существовать, эти двуногие. Здесь он представлял себя в прекрасном, БЕЗЛЮДНОМ раю. Окружённый лишь дивной природой и животными. Здесь он написал свои лучшие стихи. И вот сюда, в это святое для него место, он теперь был вынужден пробираться тайно, под покровом темноты, стараясь не быть никем замеченным.
   От невидимости своей капитану пришлось избавиться ещё несколько часов назад. Днём, в Ялте после того, как захотелось слегка перекусить.
  Мартиненко, прогуливаясь по одной из улиц-лучей, подошёл к  ларьку, в котором продавщица татарка среди прочих изделий восточной кухни продавала самсу. Эта треугольная булка, с начинкой из баранины со специями, очень нравилась нашему герою. Тем более что, объездив весь Крым, нигде кроме Ялты Мартин не пробовал более вкусной, такой вот специфической булки с начинкой. И вот, уже предвкушая гастрономическое наслаждение, капитан со словами: «Две самсы, пожалуйста», - протянул из пустоты деньги молодой мусульманке. А та, услышав голос ниоткуда и увидев возникшие из пустоты деньги, подняла такой визг, что пришлось нашему герою, спрятав наличность срочно ретироваться подальше в безлюдное место. «Как же перекусить-то?» Размышлял Мартиненко, сидя на лавочке в небольшом пустынном парке. Не воровать же, в конце концов. Во-первых, вера не позволяет, а во-вторых… Даже если, совершив грех, стянуть беляш или ту же самсу, то как потом использовать продукт по назначению? Наш герой представил себе реакцию народа на рынке, где чаще всего продаются подобного рода продукты, на плывущий по воздуху беляш. Да, это будет та ещё картина!
   Однако долго размышлять в одиночестве нашему герою не дали. К лавочке, на которой сидел Мартиненко, подошла довольно объёмистая тётка средних лет. Воровато осмотревшись, она довольно громко пукнула и, хотя на лавочке полно было свободного места, развернула свой зад как раз напротив сидевшего капитана… Только тренированная реакция спасла агента госбезопасности от центнера мяса, жира и костей, который обрушился уже на пустую лавочку. Да с такой силой, что та, бедная, аж застонала, словно живое существо. Вот она – обратная сторона невидимости! Её издержки, так сказать. Как же вернуться в нормальное для человека состояние? А оказалось очень просто! Мартиненко в сердцах пробормотал: «Ну не хочу я больше быть невидимым!» И возник из воздуха прямо перед ошалевшей тёткой. Которая от изумления, должно быть, опять пукнула. Причём на этот раз ещё громче, чем в первый, покраснела как рак, подскочила и бросилась со всех ног вон из парка.
   Наш герой наконец-то от души пообедал своей любимой самсой, до сумерек с удовольствием погулял по Ялте и, совсем уже поздним вечером, отправился в зоопарк. Только вот невидимость он, скорее всего, потерял уже навсегда. Раз пять капитан повторил как попугай: «Хочу быть невидимым!» Однако без всякого эффекта. После каждого, такого вот своеобразного заклинания наш герой подходил к первому попавшемуся ларьку. И каждый раз, без проблем купив то пачку сигарет, то зажигалку убеждался в том, что его прекрасно видно. Ну что же, узбека хоть так, хоть как, но по любому, надо было выручать. В итоге, с карманами, полными сигаретами и зажигалками, спец-агент Мартин приблизился к центральному входу в Ялтинский зоопарк.
  И тут прямо-таки ребром встал вопрос: как попасть внутрь? Ломиться через центральный вход в закрытый на ночь, и хорошо охраняемый зоопарк было глупо. Может попробовать подкупить сторожей? Денег у Мартина имелось предостаточно. Спасибо Бонду. Но, вдруг не возьмут? Мало ли бессребреников? Мартиненко сам был такой. А, не взяв денег сторожа (извиняюсь за, который уже по счёту, каламбур), будут нА сторожЕ вдвойне. А, по словам Миледи, медлить было опасно. Ещё день, два и Насреддин останется волком навсегда. Ведьма, естественно могла и соврать, не дорого взявши, но всё же… И тут капитан вспомнил, что в последнее своё посещение зоопарка обратил внимание на то, что возле одного из вольеров со львами зоопарк от внешнего мира отделял лишь обыкновенный деревянный забор из сосновых досок. Он тогда ещё подумал, что в щель между этими досками можно бесплатно наблюдать за львами. Обойдя зоопарк по периметру, с внешней стороны, наш герой наткнулся на этот, довольно высокий, не меньше двух метров забор. То ли капитану показалось, то ли забор в прошлый раз был не такой высокий. И только преодолев эту преграду, Мартиненко понял, ПОЧЕМУ его сделали таким высоким. Капитан попал прямо в вольер со спящими (пока) львами. Наш герой хорошо помнил, что в своё время у вольера задняя стенка была из решётки. Но за это время; то ли решётка сгнила, то ли (что скорей всего), кто-то решил сэкономить. И, сняв заднюю решётку для какого-либо вновь прибывшего зверя, просто примкнул вольер к высокому забору. Впрочем, сейчас все эти детали не имели значения. Перед нашим героем опять стал извечный русский вопрос: «Что делать?» Преодолеть забор в обратном направлении и поискать другую лазейку? А вдруг не найдёшь? А тут, до решётки, через которую уже можно было попасть вовнутрь зоопарка, всего-то метров семь, не больше. То есть, нужно было пересечь вольер поперёк в нескольких метрах от спящих львов. И разведчик решился! Быстрым, скользящим шагом он устремился к внутренней решётки. Львы спали слева от него у находящейся возле забора деревянной будки, спасающей их от дождя. И вот, когда до заветной цели оставалось не больше двух метров, одна из львиц, очень толстая самка приподнялась на пружинящих лапах, зевнула во всю свою клыкастую пасть и, заметив двуногого, в два прыжка, настигла капитана. Вот когда Мартин почувствовал то, что должны были ощущать первые христиане, которых в Древнем Риме, в перерывах между гладиаторскими боями, травили тиграми и львами. Зная, что резко двигаться нельзя, капитан повернулся спиной к решётке, а лицом к зверю. Львица, повиливая хвостом, осторожно приближалась. Трудно было сказать, какие у неё были намерения. Судя по тому, что недавно освежёванные, коровьи рёбра валялись неподалёку почти нетронутые, львица не должна была быть голодной. «Только бы не проснулись остальные!» - Взмолился про себя Мартиненко. Стоп! Взмолился?
   - Отче наш, Иже еси на Небесех…- Уже в который раз за несколько прошедших дней принялся тихонько шептать наш герой молитву. И львица, которая и так-то с самого начала вела себя не слишком агрессивно, повалилась на бок (ну, точно как домашняя кошка нашего героя, Маруська), принялась слегка поигрывать передними лапами и тихонько замурлыкала басом. И на это вот мурлыкание, как по команде, подняли головы остальные львицы с огромным, гривастым самцом во главе. И в те же два прыжка глава прайда преодолел расстояние до капитана. И если перед этим от львицы неизвестно было чего ожидать, то её супруг приближался явно с недобрыми намерениями. Очевидно, увидев игривую позу одной из своих наложниц, гривастый Отелло взревновал и явно собирался восстановить, так сказать, статус-кво. То есть, разорвав двуногого соперника на части,  что называется, показать – кто в доме хозяин. Обычно, в природных условиях, самки во время битвы самцов отходят в сторону. Дабы после, отдавшись победителю, принять в себя более сильные гены. Но, дальняя родственница кошки Мартина Маруськи, так не поступила. То ли наш герой, как мужчина, её чем-то привлёк (на свежатенку потянуло самку), то ли (кто знает?) она восприняла капитана как новую игрушку, которую хотят отнять. В любом случае, вместо того, чтобы свалить, поджав хвост, львица, преградила путь гривастому Отелло. Вздыбив холку, взбунтовавшаяся жена элегантным и, до умопомрачения грациозным движением правой лапы, смазал по харе своему супругу. Тот от неожиданности присел на задние лапы и рыкнул так, что задрожала решётка, по которой уже карабкался вверх Мартиненко.
   Да, наш герой не стал ждать, чем закончится выяснение семейных отношений. Откуда что взялось? Никогда ведь по решёткам не лазил. А тут перемахнул, и сам удивился своей ловкости, стоя с другой, безопасной стороны вольера. Теперь надо было найти вольер с волками. Миновав загон со своим старыми знакомыми верблюдами Васей и Федей, пройдя вдоль небольшого искусственного прудка, где жили дикие утки, сразу же за большой клеткой, где жили черно-бурые лисицы, капитан добрался до цели. И тут полную луну, которая только что прекрасно освещала зоопарк, закрыло облако.
   И стало темно. Да так темно, как, наверное, темно только в аду, где лишь скрежет зубовный грешников прорезает эту тьму острыми клинками невыносимой боли. И ещё страшно стало нашему герою. До такой степени страшно, что даже захотелось обратно, в вольер со львами. Всё-таки живые существа… На сердце, словно чёрная, липкая жаба, навалилась тоска. Вдруг показалось, что кто-то очень злой и хитрый подкрался сзади и притаился за спиной. Наш герой, дрожащими руками вытащил из кармана одну из зажигалок, купленных по дороге в зоопарк. Чирк, чирк, чирк – не работает! Следующая зацепилась за какую-то нитку в кармане и была извлечена лишь после неоднократных, сдобренных шипящим матом, выдёргиваний. И опять, чирк, чирк – не работает! Да что ж это такое? В Ялту, что ли, завезли партию бракованных зажигалок, как раз перед приездом спец-агента? Мартиненко выбросил и вторую зажигалку и, поймал себя на мысли, что не услышал стука от её падения. Вот только что, от предыдущей услышал, а от этой уже нет. Капитан по-цыгански прищёлкнул пальцами. И опять не услышал ни звука. Тишина, которая поднялась откуда-то снизу, прямо из-под ног, была до того вязкой и плотной, что страшно было даже подумать сделать хотя бы шаг. И через секунду ПРЯМО на ухо нашему герою чей-то, до боли знакомый, женский голос прошипел по-змеиному:

Ты будешь бояться воды и огня,
Травы, что скользит под усталой ногой.
Но больше всего опасайся меня,
Как тень я повсюду пойду за тобой.
Как нож, занесённый дрожащей рукой,
В любую минуту вонзиться готов,
Я только тогда испытаю покой,
Когда первый Гвоздь вопьётся в твой гроб.

   «Господи! – Подумал, оглушённый свистящим шёпотом, Мартин, - ведь это же МОИ стихи! Вот так, наверное, с ума и сходят». И в голову полезли вдруг такие мысли, в форме вопросов, которые наш герой себе до этого момента, почему-то не задавал. Что он, капитан госбезопасности Константин Мартиненко, делает здесь, в этом зоопарке, глухой ночью? Спасает какого-то странного узбека, который к тому же ещё может быть является агентом Аль-Каиды? Как мог он, российский офицер, позволить втянуть себя в эту мутную авантюру? Ведь он, нарушив присягу, ради какого-то куска железа, отказался выполнить приказ своего начальника и учителя! Кем он был ещё несколько дней назад? Офицер госбезопасности, элита! Он был одним из тех, кому Родина доверила охранять свой покой. А теперь он кто? Изгой, вынужденный прятать глаза от любого (вдруг опознает по ориентировке) задрипанного сержантишки милиции. «Узбека ты пожалел! – С горечью сказал себе агент Мартин, - а тебя кто пожалеет? Судить ведь будут. И не просто так, а скорее всего показательным судом. Чтоб другим неповадно было. Господи, помоги!» И в этот момент луна вышла из-за облака и осветила всё вокруг бледным, серебристым светом. И этот СВЕТ как бы подсказал нашему герою выход из создавшегося нелёкого положения. «Надо выручить Насреддина, - сказал себе капитан, - привести его на встречу с агентом Моссада, а потом устроить им очную ставку. А потом – по обстоятельствам». На душе стало намного спокойнее. Давным-давно, когда Мартиненко только что призванный служить в погранвойска, попал в сержантскую школу, занятия по теме: «Служба и тактика погранвойск», иногда проводил замполит школы майор Зулькорнеев. Так вот этот майор очень часто повторял зелёным курсантам одну прописную истину: «Самое главное для командира – это принять решение. Принял решение, доводи до конца задуманное, наплевав на сомнения. Делай, что должен и будь, что будет!»
   Обходя вольер с волками по внешнему периметру, наш герой старался узнать среди нескольких, свернувшихся клубками хищников того, кого он пришёл спасать. Но… Есть такая поговорка: «Ночью все кошки серы». А что тогда говорить о волках, которые серы по природе своей? И вот, когда уже глаза начали болеть от напряжения, Мартиненко, плюнув на конспирацию, тихонько позвал:
   - Ходжа, подойдите сюда. Это я, Мартин.
   Волки, привыкшие к посетителям, которые толпятся снаружи у клетки с утра до вечера, даже не пошевелились. Кроме двух, которые подскочили и бросились в сторону капитана. И вот, когда эти два волка, с радостным визгом подбежали и стали напротив нашего героя с внутренней стороны вольера, тот с ужасом обнаружил, что они, эти волки, бесхвостые. Оба.
   Однако медлить было нельзя. Наш герой стал обходить вольер. Пока не наткнулся на дверь из решётки, запертую на висячий, амбарного вида, замок. Достав из внутреннего кармана какой-то предмет (в темноте не разглядеть), Мартиненко сунул его в замок. И тот открылся. Пара бесхвостых, выскочили наружу. И, чуть не сбив своего избавителя с ног, присели перед ним на задние лапы, как бы чего-то ожидая. Капитан быстро, пока не проснулись остальные хищники, защёлкнул замок и повернулся бесхвостым.
   - Ну, и ху ис ху? Как говориться… - Растерянно пробормотал спец-агент, - с кого из вас начинать?
   Волки одновременно приподнялись и по-собачьи завиляли хвостами.
   - Что ж, придется, по-видимому, опытным путём. – Произнёс наш герой и ткнул тем предметом, которым перед этим открыл вольер в одного из бесхвостых.
   И с того сразу же начала сыпаться шерсть. То есть опадать прямо клочьями. Сам же он на глазах стал увеличиваться в размерах. И в ширину, и в длину. Передние лапы, теряя когти, постепенно превратились в человеческие руки, а задние в ноги. Морда как бы втянулась сама в себя, приобретая очертания человеческой головы. И вот когда шерсть осыпалась окончательно, из-под неё показался знакомый клетчатый пиджак, английского покроя. Когда существо выпрямилось, Павел Иванович  с изумлением  узнал в нём лже-Шерлок Холмса, Дарка.
   - Мать моя женщина, - присвистнул Чичиков, - мистер, с понта Шерлок Холмс! Хау ду ю ду? Вас-то за что эта змеюка в зверюгу превратила?
   - Я потом обязательно всё расскажу, - Торопливо ответил демон, - но сейчас надо спешить. Я тут уже вторые сутки и успел изучить распорядок обхода сторожей по зоопарку. Скоро они будут здесь. Превращайте побыстрее узбека в человека и надо, как у вас тут говорят, делать ноги отсюда.
   - А откуда вы…? – начал, было, капитан, но тут до него дошёл смысл сказанного Дарком.
   Мартиненко коснулся предметом второго волка и тот превратился в человека тем же манером, что и англичанин. На изъявление благодарности и принятия её времени не было. И Ходжа это понял, когда обретя человеческий облик, увидел лишь спины капитана и демона. Троица в обратном порядке проделала путь, которым недавно шёл Мартин. С той лишь разницей, что ко львам в гости не заходили. А минуя этот вольер, спустились по террасам к центральному входу-выходу. Хотя наш герой подумал, что в следующий раз обязательно купит львице-спасительнице жирную курицу. Если он будет, этот следующий раз.
   Обсудив по дороге своё положение, искатели приключений решили прорываться в наглую, через центральный вход.
   - В крайнем случае – попытаемся откупиться, - сказал Мартин, - деньги есть.
   Перед входом в зоопарк, слева от дорожки, был расположен небольшой пруд-бассейн. В нём жили несколько пеликанов. Они были совсем ручные. Когда наш герой в последний раз посещал зоопарк, зимой прошлого года, он, идя на выход, увидел, что пеликаны выбрались из бассейна и разгуливают прямо по дорожке. Это тогда так растрогало капитана, что он купил на входе рыбку и угостил каждую из этих прелестных птиц. Вот и сейчас, когда до заветного выхода оставалось буквально десять-пятнадцать метров, трое беглецов наткнулись, на стоящих прямо, на дорожке пеликанов. Причём на этот раз птицы, в прямом смысле этого слова, загораживали дорогу на выход. Одна из них даже легонько схватила Мартиненко за рукав, как бы удерживая. А сторожей, что самое удивительное, и в помине не было.
   - Кыш, кыш вы! – Замахнулся англичанин на пернатых.
   - Не пугайте тварей божьих, - пробурчал спец-агент, - вы, исчадие ада. Я здесь не в первый раз и никогда эти птицы так себя не вели. Что-то тут не так …
   - Всё так, фраерок, всё так, - грубым мужским голосом произнёс кто-то сразу за выходом, - выходите по одному. Один уважаемый человек хочет с вами побеседовать.
   Резко развернувшись, капитан обнаружил, что обратный путь перекрыт тремя гориллоподобными амбалами с автоматами наперевес.

                *      *      *
   «В гостиницы не суйся. Воспользуйся услугами частного сектора». Эти слова капитана, Исаак Кацман, израильский шпион, выполняющий своё первое самостоятельное задание, волей судьбы тайного агента, оказавшийся в Ялте, повторял про себя снова и снова пока до вечера бродил по курортному городу. И выходило так, что прав, прав был Мартин.
 Ни в одну из, даже самых захудалых гостинец, без документов не поселят.
 Однако даже те частники, которые соглашались приютить одинокого парня всего на Одну ночь, договорившись о цене, прежде всего, требовали… Что, как вы думаете? Правильно, они просили предъявить потенциального постояльца паспорт. И вот тут…
   
Агент Моссада (такой с виду интеллигентный юноша), очень быстро, без особых усилий  и практически инстинктивно вспомнил все те матерные выражения, которые, казалось бы, успел позабыть после того, как покинул пределы Великого и Могучего Советского Союза. Впрочем, попробуй их забудь, эти выражения…
И все эти выражения были посланы им в адрес своих непосредственных руководителей. Нет, ну действительно! Послать тайного агента на серьезнейшее задание, не снабдив шпиона хотя бы одной запасной ксивой!
   
 - Будешь путешествовать под видом израильского туриста. – Менторским тоном вещал, расхаживая по своим роскошным Римским апартаментам, резидент Моссада в этом городе.
   - Отношение к иностранцам в России всегда было подобострастным. Так что в случае чего, покажешь свой Израильский паспорт, и любой из этих русских мужиков падёт перед тобой ниц.
«Тебя бы сюда, сука! – Чуть ли не вслух шипел про себя Кацман, - первый же встречный мент загрёб меня в каталажку, не испытывая ни малейшего желания падать, как ты падла жидовская выразился: «ниц», при виде Сионской звезды на моём удостоверении личности. Белобрысый еврей, ругая про себя своё начальство, в ажитации подзабыл, что сам-то и по отцу,  и по матери является чистокровным евреем. То есть, той же самой, как он не слабо выразился про себя, «жидовской падлой». Годы, проведённые им в Росси, русификации не способствовали.
 
Однако, ночлег, причём легальный, нужно было найти по любому. О том, чтобы ночевать под звёздным, Крымским небом не могло быть и речи. Кроме неудобств, связанных со способом ночёвки, возникали весьма обоснованные опасения на предмет: оказаться по новой в нежелательной близости от стражей порядка. То есть, говоря по- простому: на цугундере.
 Прежде всего, потому, что первый, набредший на сонное, распростёртое, на скамейке вокзала или аэропорта, на лавочке или травке любого из скверов курортного города, тело секретного агента Израильской разведки, милицейский патруль «примет» еврея сразу же после проверки документов.
Ориентировка с приметами гражданина Израиля, сбежавшего из наглухо закрытого патрульного - милицейского микроавтобуса наверняка уже была разослана по всем Отделениям Внутренних дел курортного города. И, скорее всего, не только по Отделениям города, а и по Отделениям всей страны. Иностранный подданный, скрывшийся от правоохранительных органов, это знаете ли…   
   
И вот, когда Изя уже почти отчаялся найти себе пристанище на ночь, он готов уже был на то, чтобы взять такси до Севастополя. А что? Четыре часа туда, четыре, на другой естественно машине, обратно. Глядишь, ночь и пролетит. Деньги на подобное, надо сказать, не дешевое удовольствие, у него были. Экономить на тратах своих агентов для любой разведки мира выйдет себе дороже. Это то же самое, что экономить на содержании собственной армии. Как известно – кто не хочет содержать собственную армию, вынужден будет тратить деньги на содержание чужой.
Занятый подсчётом непредвиденных расходов (а какой еврей потратит деньги, не подсчитав предварительно всё до копейки? Вы встречали таких евреев? Я нет),  секретный агент, задумчиво и медленно проходя мимо миниатюрной, практически напрочь укрытой завитками дикого винограда калитки, отделявшей от улицы небольшой дворик с уютным домиком внутри, вдруг неожиданно услышал довольно мелодичный женский голос, раздавшийся с внутренний части усадебки:
  - Молодой, красивый, жильё не интересует?
Слаб человек, ох, слаб. А тем более молодой парень, который не отличается ни мужественной статью, ни высоким ростом, ни выразительными глазами, ни элегантной одеждой. А тем более тот молодой мужчина, которого с детства и за глаза, и в глаза дразнили бледной глистой. Небольшого роста, прыщавый, с редкими, бледными волосиками, зачёсанными набок как у Гитлера, худощавый и не отличавшийся стройностью Изя Кацман чуть ли ни в первый раз в своей жизни услышал вот этот вот: «Молодой, красивый». Это он-то КРАСИВЫЙ? Ну, молодой – да. А вот красивый…?

Ну как тут было не остановиться? Тем более, после того как столько времени было напрасно потрачено на поиски ночлега. Тем более, после стольких презрительных и неприязненных женских взглядов (а на Юге с постояльцами почему-то общаются преимущественно женщины), которые в одну секунду оценив неприглядную наружность еврея, завершали взгляды безжалостным вердиктом: «Нет. Для ВАС ничего нет». И вот вдруг, кто-то, наконец, по достоинству оценил внутреннюю красоту выбракованного израильтянина. Правда, уже поздним вечером, когда видимость так себе. Ну, так ведь...
  - Да, да! – Приосанившись, и тормозя перед калиткой так, что задымили подошвы обуви, откликнулся агент Моссада, - жильё интересует. Только вот с документами у меня не очень, я…
   Израильский разведчик уже разбежался было объяснять неожиданной ценительнице нестандартной мужской красоты,  в том плане что мол: «Сами мы не местные, документы в поезде спи…ли…». В общем, тот стандартный набор фраз, который каждый из нас хоть раз, да и слышал во – время путешествий посредством электричек и поездов дальнего и среднего действия.
 Но ему не дали не, то что, закончить, а даже начать этот жалобный монолог. И не потому, что кто-то его перебил. Просто с внутренней стороны двора появилась девушка такой красоты, что у секретного агента перехватило дыхание.
 
Небольшого, чуть выше среднего для женщины роста, с высокой, даже в сумерках заметной грудью, стройная фигурка молодой девушки даже наполовину  скрываемая калиткой выглядела просто очаровательно. Изящная головка, увенчанная густыми, черными, как смоль волосами, собранными сзади в роскошную косу до пояса, с выразительными голубыми глазами доброжелательно глядя на Кацмана, произнесла элегантно очерченными пухлыми губками:
  - Меня, молодой, красивый, ваши документы не интересуют. Я в людях разбираюсь. Как, никак в курортном городе живу. Мне для того, чтобы определить, плохой или хороший человек стоит передо мной, паспорт не нужен. Я вот вижу, что вам явно негде голову преклонить. А вы очень устали, потому, что ночь у вас, как мне кажется, была беспокойная, да и день выдался, скажем, так, не отдыхающий… Так что милости просим.
И ещё не договорив последнюю фразу, красотка отварила калитку и, отступив вглубь двора, сделала изящный, приглашающий жест.
  - А откуда вы собственно… - Озадаченно начал, было, израильтянин, но голубые глаза девушки смотрели так доброжелательно, а устал он и вправду, надо сказать, изрядно. И разведчик, решив оставить выяснение спиритических способностей красотки на потом, прошёл во двор.
Пройдя внутрь двора, агент Моссада был приятно поражён. Место, в котором он оказался, весьма выгодно отличалось от тех грязноватых и в сплошную застроенных туалетами и душевыми двориков  хозяева, которых так настойчиво требовали от еврея паспорт. Здесь не сохли там и сям развешанные на провисших верёвках полотенца и пляжные подстилки.   Здесь не воняло практически со всех сторон жареной картошкой с луком, судя по запаху, приготовленной на машинном масле. Не сновали, бросаясь прямо под ноги, малолетние детишки отдыхающихИ самое главное, сколько Кацман не принюхивался, он не ощутил резкого смрада выгребной ямы дворового туалета.
 Покой и тишина –  вот что сразу же опустилось на плечи весьма утомлённому юноше.
 Он обнаружил себя в небольшом саду из айвовых, абрикосовых и каких-то других, неизвестных ему плодовых деревьев. Прямо посредине этого сада находился вкопанный в землю дубовый стол с двумя лавочками по бокам. На столе стояли кувшин с каким-то напитком и тарелка, наполненная с горкой духовыми пирожками.
  - Подкрепитесь с дороги. – Произнесла девушка, обходя парня и приглашающее усаживаясь на одну из лавочек у стола.
   И тут израильтянин замешкался. То ли природное еврейское чутьё на опасность в нём сработало, то ли нюх разведчика уловил что-то неладное… Только вот не хотелось ему усаживаться напротив этой красотки. Ну не хотелось и всё!
  - Это бесплатно, - видя замешательство парня, успокаивающе произнесла девушка, - заведение, так сказать, угощает. Или вы чего-то испугались?
Вот! Если девушка хочет заставить молодого парня сделать что-либо, чего тот не хочет, ей достаточно вслух заподозрить его в трусости. Будь ты хоть суперагент, будь ты хоть великий шахматист, который из осторожности часами выжидает перед ходом. Если девушка, к которой ты неровно дышишь, презрительно спросит «Ты что, боишься?», рупь за сто – ты бросишься и в огонь, и в воду, полезешь в ближайшую медную трубу. Не думая о том, что можешь сгореть, утонуть или застрять.
  Кацману девушка понравилась, очень понравилась, однако… Вряд ли он выдержал бы экзамены  в разведшколу Моссада, если бы не обладал природным чутьём на опасность. Поэтому:
  - Вы знаете, милая девушка, - произнёс еврей, прикладывая руку к сердцу, - большое вам спасибо за предложенное угощение, только вот… Я и вправду очень утомлён переездом и прочими хлопотами. Мне бы сейчас лучше прилечь. Кстати, сколько у вам должен за одну ночёвку?
Последнюю фразу Изя договорил, доставая из кармана бумажник и поэтому не глядя на свою собеседницу. А когда опять взглянул на девушку, то осёкся.
Черноволосая  хозяйка смотрела на израильтянина в упор, не мигая. И, ох, нехороший был этот взгляд, неприязненный. Как вилы в грудь, как нож в сердце. Так обычно люди смотрят на врага. На заклятого, всеми фибрами души презираемого врага, пред тем как собираются этого врага убить.
И тут разведчик её узнал! Этот змеиный взгляд он уже имел несчастье наблюдать и в подпольном казино, и в поезде, и в окрестностях Симферопольского железнодорожного вокзала.  А девушка всё смотрела, и смотрела на Кацмана, не отводя глаз ни на секунду.
«Уезжай отсюда завтра же утром, - прошелестел женский шёпот в мозгу  еврея, - уезжай не встретившись с капитаном. Если жить хочешь».
И всё. И Кацман провалился в глубокий, тяжёлый как пудовый камень сон       
   

                *   *    *
  В течение всего времени, на протяжении которого, здоровенные амбалы с автоматами выводили из зоопарка Мартиненко, Дарка и Насреддина, и усаживали их в один из трёх джипов, припаркованных прямо у входа, нашего героя не покидала одна мысль. Где? Где ангелы, где невидимость, где вообще хоть какая-то помощь Свыше, к которой капитан уже стал привыкать? После того, как машина, в которую грубовато, но не так чтобы очень, Мартина втолкнули вслед за узбеком и англичанином, тронулась, спец-агент принялся шёпотом, уже в который раз за прошедшие несколько дней, читать «Отче наш». Амбал, сидевший с автоматом на коленях слева от нашего героя, услышав молитву, только ухмыльнулся.
   - Молись, не молись, - процедил он сквозь зубы насмешливо, - всё равно не поможет. Если Батя решит вас на вилы поставить, ни Бог, ни дьявол не помогут.
  И по ходу дела получалось так, что амбал-то прав. Поскольку закрытые наглухо окна джипа были тонированы, а на дворе стояла глухая ночь, понять по какой дороге и куда их везут, ни одному из пленников не представлялось возможным. Поездка, однако, продолжалась недолго. Когда  машина остановилась и пленникам приказали выйти, они обнаружили себя в большом дворе, ограждённым высоким забором, перед дверью средних размеров особняка. Под конвоем идущих спереди и сзади  автоматчиков, пленники вошли в дом. И, поднявшись на второй этаж, очутились в большом зале с камином. Спиной к не зажжённому камину сидел пожилой, крепкий мужчина с гитарой в руках.
   - А вот и гости понаехали. – Произнёс мужчина, приветливо и хитро улыбаясь.
   - В гости, между прочим, приглашают, - с неожиданной дерзостью и злостью сказал Насреддин, - а не привозят под стволами автоматов.
 Это были первые слова, которые узбек произнёс после своего превращения в человека.
   - Вы уж извините, достопочтимый Ходжа Насреддин, - ещё шире улыбнулся гитарист, - но я подумал, подумал и рассудил так, что вы и ваши друзья, вряд ли придут ко мне в гости по доброй воле.
   - А откуда вы…? – Ошарашено начал, было, узбек, но взглянув в стального цвета глаза хозяина дома (а это явно был Хозяин) смешался и не стал завершать вопрос.
   - С каждым из вас я заочно знаком, - отвечая на незавершённый вопрос Насреддина, сказал пожилой мужчина, наигрывая «цыганочку» на гитаре, - как только вы появились в моём городе, меня проинформировали об этом и…
   -А информатор ваш,- перебил хозяина дома Мартин, криво улыбаясь,- носит лёгкие, воздушные, светлые платья и изумительно сосёт.
   - А вот перебивать старших невежливо, капитан Мартиненко, - со стальными нотками в голосе заявил гитарист, - вот так вот перебьёшь хорошего человека, раз-другой и без языка останешься. Но на первый раз я вас прощаю. Однако, время позднее, пора и к делу. Как она там сосёт, я не знаю, не проверял. Но она меня ОЧЕНЬ попросила забрать у вас, капитан одну вещь. А я, - опять широко улыбнулся хозяин дома, - не могу отказать даме. Так уж воспитан. Так что, агент Мартин, отдайте мне эту железку, и вы сможете выйти из этого дома на своих ногах без посторонней помощи.
   - А вы заберите её у меня, эту железку, - улыбнулся в ответ капитан гитаристу, - или слабО? Прикажите вашим мордоворотам меня обыскать и, если они её у меня обнаружат, она будет ваша.
   - Да, Мила меня предупреждала, что ты тот ещё фрукт, - перейдя на «ты», с каким-то даже удовлетворением произнёс хозяин, - ну, что же, так даже интересней. Я знаю, что силой забрать у тебя эту вещь невозможно. Поэтому, силу к тебя я применять не стану. А стану я пытать твоих спутников на глазах у тебя и начну с узбека. Серый, - обратился гитарист к одному из амбалов с автоматами, - разжигай камин.
   Пока Серый разжигал камин, негромко матерясь про себя (тяга явно была не в дугу), наш герой лихорадочно размышлял. Опять Насреддин попадал, что называется, из огня да в полымя. Не успел бедолага очухаться от пребывания в волчьей шкуре, как вот – на тебе, новое дело. Мартиненко взглянул на Насреддина и тут же отвёл глаза. Столько мольбы было в глазах этого восточного человека, что просто сердце разрывалось на части. Тем временем Серый худо-бедно, но разжёг камин. Два других мордоворота грубо поволокли Ходжу в сторону камина.
   - Ну, что? – Спросил тот, кого давеча в джипе один из бандитов назвал Батей, - понюхаем, как пахнет жаренная узбечатина? Или всё-таки пожалеешь своего друга? Неужели кусок железа для тебя дороже, чем друг?
И Батя не очень-то умело наиграл на гитаре траурный марш Шопена.
   - Классная у тебя гитара, - со злобой произнёс спец-агент, - только игрун из тебя хреновый!
   - Ты смотри! – Неожиданно, как-то даже по-детски обиделся хозяин дома, - а ты что, можешь лучше сыграть? Ну на, сыграй. Только не очень долго. Дрова нынче не дёшевы.
   Первый раз гитару в руки наш герой взял лет в четырнадцать. И с тех пор при первой же возможности брал в руки этот замечательный музыкальный инструмент. Играл в своё время в ансамбле, на бас – гитаре. Да и вообще, к описываемому периоду своей жизни, овладел навыками владения практически всех видов гитар. Соло, бас, ритм и даже банджо. Поэтому, когда капитан, усевшись на один из стульев напротив хозяина, заиграл, кривая ухмылка довольно быстро сползла с лица главаря бандитов. Дело в том, что в репертуаре Мартиненко было очень много композиций и песен собственного сочинения. Одну из таких композиций, вернее вступление к песне, написанное им в классической манере, и наигрывал сейчас капитан. А гитара и вправду была, что называется, классная. И, в руках умелого музыканта, как говорится, играла сама. А наш герой пока играл, думал. И, для того, чтобы прибавить себе времени на раздумье, импровизировал. То есть добавлял в композицию, которою сочинил ещё в ранней юности, всё новые и новые пассажи.
   - А что, - уважительно произнёс Батя, глядя на то, как пальцы Мартиненко бегают по грифу гитары, - неплохо лобаешь. А со словами можешь? Или Бог голоса не дал? Мне вот не дал, а то я бы…
   - У Бога милостей больше чем песка во всех пустынях этой планеты, - в который раз за последнее время процитировал наш герой Святого Петра, - тебя какая песенная тематика интересует? Небось, блотняк или, по-вашему, шансон?
   - Так уж сразу и блотняк-шансон, - пробурчал хозяин особняка обиженно, - я вот, например, «битлов» очень люблю или вообще… Что-нибудь из старенького. Рока семидесятых.
   И Чичиков заиграл вступление к песне «Лестница в небо» группы Лэд Зэппелин. Батя так и замер с открытым ртом. А когда, пройдя вступление, наш герой запел свои, когда-то очень давно написанные на русском языке слова для этой песни:

За железным мостом,
В одном замке большом
Жила старая, знатная леди.
Много слуг собралА
Им работу дала:
Чтоб воздвигли ей лестницу в небо.

   Может капитану и показалось, но на глазах главаря бандитов блеснула слеза. Он закурил, сделал три затяжки и выбросил здоровенный «бычок» в камин.
   - Чёрт, бросаю же, - произнёс Батя срывающимся голосом, - ну ты парень даёшь стране угля! Хоть мелкого, но до х…я. Слова перепишешь? Эту песню я, кстати, и сам могу худо-бедно сыграть. Но вот слова…
   О Ходже Насреддине как-то вот на какое-то время все забыли. Огонь в камине практически потух. Амбалы, державшие узбека под руки, зная очевидно слабость своего атамана, стояли смирно. И никто из них не решался напомнить Хозяину, что мол: собственно не для песенок под гитару все мы здесь сегодня собрались. А Мартин тем временем уже пел битловскую песню «I Should Have Known Better» из альбома  «A Hard Days Night». Опять же, на русском языке, со словами, которые опять же, сам написал лет десять назад:

Я-а-а-а должен знать, что годы пролетят не зря!
И не изменят мне мои друзья!
Мои друзья, ого-го,
Мои друзья-а-а-а!

 Причём припев этой песни, по-английски, они (Мартиненко и Батя) пели уже вместе, хором. То есть:

That when I tell you that I love you, oh
You're gonna say you love me too, oh
And when I ask you to be mine
You're gonna say you love me too!

   Потом наш герой спел под гитару «Yesterday», «Michelle», «Help!» из репертуара Beatles и слегка замешкался, размышляя чтобы ещё спеть.
И тут узбек возьми да и кашляни за спиной у битломанистого хозяина особняка. Тот оглянулся и… Сразу же вернулся в реальность.
   - Что же мне с вами делать? – С горечью спросил сам себя Батя и, тяжело поднявшись, принялся расхаживать напротив Мартина.
   - Слушай, - с надеждой глядя на главаря, произнёс капитан, - она ведь, эта профура, наверняка тебе деньги обещала? Да? Так деньги и у нас есть. Давай мы тебе дадим, сколько скажешь, а ты нас отпустишь, а?
   - Да дело не только в деньгах! – В сердцах воскликнул пожилой битломан, - слово я дал. А моё слово – кремень. Я ведь – вор в законе. Я…
   - А хочешь я про тебя песню спою, - негромко предложил Мартиненко, внимательно глядя снизу вверх на вора в законе.
   - Про меня? – Удивлённо переспросил хозяин особняка, усаживаясь напротив, - вот именно про меня? Ну, спой.
  Наш герой, взяв подряд один за другим несколько аккордов перебором и, стараясь придать своему голосу характерную хрипотцу, запел. Сначала негромко, а потом все, повышая и повышая голос:

Как во смутной волости,
Лютой, злой губернии
Выпадали молодцу
Все шипы да тернии.
Он обиды зачерпнул, зачерпнул
Полные пригоршни,
Ну, а горя, что хлебнул,-
Не бывает горше.

Пей отраву, хочь залейся!
Благо, денег не берут, не берут.
   Сколь веревочка ни вейся -
   Все равно совьешься в кнут.
Все равно совьешься в кнут.

Гонит неудачников
По миру с котомкою.
Жизнь течет меж пальчиков
Паутинкой тонкою.
А которых повело, повлекло
По лихой дороге -
Тех ветрами сволокло
Прямиком в остроги.

Тут на милость не надейся -
Стиснуть зубы, да терпеть!
Сколь веревочка ни вейся -
Все равно совьешься в плеть!

Ах, лихая сторона,
Сколь в тебе ни рыскаю,
Лобным местом ты красна
Да веревкой склизкою...
А повешенным сам дьявол-сатана
Голы пятки лижет.
Смех, досада, мать честна!-
Ни пожить, ни выжить!

А ты не вой, не плачь, а смейся -
Слез-то нынче не простят.
Сколь веревочка ни вейся,
Все равно укоротят!

Ночью думы муторней.
Плотники не мешкают.
Не успеть к заутрене -
Больно рано вешают.
А ты об этом не жалей, не жалей,-
Что тебе отсрочка!
На веревочке твоей
Нет ни узелочка.

Лучше ляг да обогрейся -
Я, мол, казни не просплю...
Сколь веревочка ни вейся -
А совьешься ты в петлю!

   После того, как прозвучал последний аккорд этой песни, в каминном зале воцарилась тишина. Батя сидел, опустив, зажатую с обеих сторон руками, голову вниз. Его подручные растерянно смотрели на своего главаря. Было заметно, что ТАКИМ бандюки своего атамана не видели никогда. Наконец вор в законе поднял голову.
   - Да, это про меня, - с грустью подтвердил он, - «Лучше ляг да обогрейся - Я, мол, казни не просплю... Сколь веревочка ни вейся – а совьешься ты в петлю!» Это про меня… Только Володя Высоцкий мог такое сотворить. Ну что же, растрогал ты меня, сукин кот! Вот если бы ты ещё… Дружок у меня был. Единственный, как потом оказалось. Так вот грохнули его недруги подло, из-за угла. А жена его, такая же рыжая крыса, как та, которая меня на тебя натравила, и недели не погоревала. Выскочила замуж за армяшку, у которого сеть киосков с шаурмой и в х…й теперь не дует. Вернее, дует, конечно, но в его, в армянский х…й. Вот если бы нашлась у тебя песня про этого моего дружка…
   - Есть такая песня. – Снова негромко произнёс капитан, - и у меня был дружок заветный. В Афгане он погиб. А девчонка его… В общем – те же яйца, только вид с боку. И вот как-то мне на глаза попалось стихотворение Пушкина «Ворон к ворону летит». Я положил это стихотворение на свою музыку и получилась песня в память о моём погибшем друге. Слушай:

Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
«Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?»

Ворон ворону в ответ:
«Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.

Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая».

Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет мило;го,
Не убитого, живого.

   - Да, это песня про них, про погибших наших дружков! – Подтвердил Батя, - а эти профуры…
   - И вот такая вот профура, - подхватил Мартиненко, - и натравила тебя на меня! Отпусти, а?
   Вор в законе, опять поднявшись, прошёлся по залу, глубоко задумавшись. Видно было, что нелегко ему принимать решение.
   - Ладно! – Решился он, наконец, - гуляй братан и живи счастливо! Я хоть и дал своё воровское слово той курве, но…
   И, вор в законе, повысив голос, так чтобы хорошо было слышно всем присутствующим, сказал:
   - Правильного пацана на вилы из-за бабы ставить – не по понятиям! Всё, я сказал!
   И, подойдя поближе, к так и сидевшему с гитарой на коленях, ошеломленному капитану, Батя спросил:
   - Слова песен перепишешь?
       *                *               *   
  Когда Мартин  и  компания вышли со двора усадьбы вора в законе, уже совсем рассвело. Оказалось, что особняк Бати располагался совсем неподалёку от дома-музея Антона Павловича Чехова в Ялте. Именно этим и объяснилось то, что пленников везли так недолго. Зоопарк от музея Чехова находится буквально в получасах ходьбы. Бывая в Ялте, Мартиненко всегда старался посетить дом Великого писателя. Но сейчас время было всё-таки ещё довольно раннее, и музей был закрыт. Поэтому троица мимо дома, вниз по дороге, ведущей к набережной. Поначалу шли молча. Каждому было о чём подумать. Из головы капитана не шли слова Кацмана о том, что Насреддин – агент Аль-Каиды. Узбек, шагавший слева от капитана, был угрюм и задумчив. Невооружённым взглядом видно было, что потрясения, связанные с превращением в хищника и обратно, а так же то, что его час назад чуть не зажарили заживо, не прошли для восточного человека даром. А вот на лице лже-Шерлок Холмса не отражалось абсолютно никаких эмоций. То ли работала пресловутая английская невозмутимость, то ли нервы у демона были стальными. Так или иначе, а хладнокровие беса стало потихоньку раздражать Мартина. Он закурил и произнёс, обращаясь к англичанину:
   - А вы уважаемый, сейчас почему-то идёте по правую сторону от меня. А как же традиция нечистой силы? Ваше место – слева и чуть сзади. Эту позицию вы просто обязаны занять для того, чтобы я с удовольствием смог плюнуть в вашу самодовольно- невозмутимую харю.
   - Да будет вам, - метнув быстрый и какой-то особенный взгляд на узбека, произнёс Дарк, - вы же взрослый, образованный молодой мужчина. Что за суеверия. Обязательно слева… Да, и если вы захотите плюнуть мне, как вы крайне бестактно выразились, в харю, предупреждаю – я против.
   - Суеверие, говоришь, - недобро усмехнулся капитан, - а я за последние пару суток такого насмотрелся благодаря тебе и твоей хозяйке, что… Суеверие б…ь!
   И Мартненко вдруг черным-черно, по матерному  выругался. Что, собственно говоря, было ему, глубоко верующему человеку, совсем не свойственно.
   - Слушайте, капитан,- с кривой ухмылкой заметил англичанин, - вы уж, как говорится в одном русском анекдоте, определитесь. То мы с вами на «вы», то на «ты»… Может, всё-таки обойдёмся без амикошонства?
   - Ладно, - легко согласился главный герой этого повествования, - давайте без амикошонства. Вот я хочу ВАС очень вежливо спросить…
   И, слегка приостановившись, упомянутый выше герой заорал так, что пара кошек, пытавшихся неподалёку заняться любовью, чуть не поймали клина:
   - Какого х…я ты, нечисть прёшься за мной и моим другом!? Шпионишь, падла в пользу своей бл…кой хозяйки?! А ну, пошёл к ёб…й матери отсюда! И очень тебе советую не попадаться мне больше на глаза!
  И англичанин, изрядно шокированный бестактным поведением русского офицера, скрылся в ближайшей подворотне.
   - Зачем вы его прогнали? – Тихо спросил Насреддин, - может, пусть бы лучше был на глазах?
   - Да он и сам бы свалил, - угрюмо ответил Мартин, - ему лишь требовалось узнать конечную цель нашей прогулки. Он же наверняка подослан Миледи, чтобы шпионить за нами. Сейчас, небось, крадётся следом по переулкам. Я уверен, что и в зверя ведьма его превратила, не за то, как он рассказал, что отказался поджигать цистерну. Миледи нужно было, чтобы кто-нибудь из её свиты неотлучно находился рядом с вами.
   - А какова конечная цель нашей прогулки? – Поинтересовался узбек.
   - Хочу познакомить вас с одним человеком. – Ответил капитан, испытывающее глядя на Ходжу.
   - А… - Безразличным тоном отреагировал Насреддин. И, немного помолчав, произнёс:
   - Мне всё время не даёт покоя один вопрос. Каким образом у вас опять оказался Гвоздь? Я же сам видел, как вы его отдавали Бонду. А потом, после моего превращения в волка, вы сразу же последовали за мной и Миледи. Вроде бы времени для того, чтобы силой или хитростью овладеть Гвоздём у вас не было.
 Какое-то время капитан шёл молча. Потом, взглянув на небо, нехотя произнёс:
   - Помните тогда, днём перед игрой в казино, мы расстались на несколько часов? Так вот: за это время я встретился с одним моим знакомым кузнецом. И он по моей просьбе изготовил по возможность более или менее точную копию Гвоздя. Её-то я и подсунул англичанину. Конечно, обман – это великий грех, но…
   - Как же вы не побоялись перепутать? – Ахнул, перебив капитана Насреддин, - ведь это же – всё равно, что подсыпать яду в один из двух бокалов с вином. Потом ведь можно перепутать и самому выпить отравленное вино.
   - Странные, однако же, у вас аналогии. – Пристально глядя на Ходжу, заметил Мартиненко, - что же касается того, как я не перепутал… Ну, в общем – не перепутал и всё! К чему вам подробности?
   - Как-то вы по иному стали со мной разговаривать, мой друг, - осторожно заметил узбек, - такое впечатление, что за последние сутки произошло то, из-за чего вы перестали мне доверять. Или мне это только кажется?
   Наш герой, слегка поразмыслив, ответил Насреддину примерно так же, как совсем недавно агенту Моссада:
   - А что я о вас знаю, достопочтимый Ходжа? То, что вы недавно совершили хадж? Да и то - с ваших же слов. Кто вы по жизни? Чем занимаетесь? Вы земледелец, торговец, бизнесмен? А ведь каждое из этих занятий (как любое серьёзное занятие), требует углублённого проникновения в него. А вы, бросив работу, семью (если она  вас имеется, конечно), вот уже Бог знает сколько времени, колесите по белу свету. И вот я в свою очередь задаю себе сейчас вопрос. С какой целью? Вам нужен Гвоздь. Ни один из других вариантов к вашей ситуации просто не подходит. Ну, что же вы молчите, многоуважаемый Насреддин?
   - Странно, что вы раньше не задавали подобных вопросов. – Недобро усмехнувшись, произнёс узбек.
   - Да всё как-то, знаете ли, некогда было. – С кислой улыбкой на губах ответствовал капитан, - то Миледи – в виде змеи, то англичанин со своим казино, то вас вот в зверя превратили, пришлось выручать. Зато теперь – я вас внимательно слушаю.
  И тут прямо посреди ясного неба, как бы предоставляя узбеку время для обдумывания ситуации, грянул гром. Да так, что уши заложило. И через пару секунд на головы беседующих героев этого повествования и остальных малочисленных прохожих обрушился ливень такой силы, что нашему герою показалось, будто разверзлись хляби небесные. По улицам сверху вниз (а улицы в Ялте практически все тянуться сверху вниз по направлении к набережной), понеслись такие потоки воды, что так и виделось: вот, сейчас из соседнего перекрёстка выплывет дедушка Ной на своей барже с легендарным зоопарком на борту. Мартин и Насреддин пустились наутёк от стихии по направлению к видневшемуся неподалёку среднего пошиба кафе, которое, несмотря на довольно раннее время, было уже открыто. Пока капитан пытался хоть как-то отряхнуться от воды, ему было не до того, чтобы рассматривать заведение, в которое он попал. Но, после того как он уселся за столик напротив узбека, который тут же заказал зелёный чай, Мартиненнко с удивлением огляделся.
  - Странно, - удивлённо заметил наш герой, - я в Ялте далеко не в первый раз, а это заведение что-то не припоминаю.
  А заведение и вправду выглядело странновато. Расположенное в старинном, довольно ветхом здании, внутри оно выглядело, по меньшей мере, как после капитального ремонта. Столы и стулья сверкали так, как будто их только что привезли из мебельного салона. Стены были покрыты новенькими, прелестными обоями. И паркет под ногами, и потолок над головой блестели так, как будто их только что протёрли после монтажа.
   - Странно, - ещё повторил капитан, - кафе выглядит так, как будто мы его первые клиенты после открытия и … 
   - Да мало ли забегаловок в курортном городе? – Каким-то странным тоном заметил Насреддин, - а вы что, прямо так вот наизусть, знаете все злачные заведения в Ялте?
   - Да нет, конечно. – Согласился наш герой и собрался повторить свой вопрос, который он задавал узбеку до причуды стихии. Но тут принесли чай.
  У каждого своё отношение к этому весьма распространенному на нашей планете напитку. Одни пьют без сахара, утверждая, что подслащенный чай – это не более чем разогретый до шестидесяти градусов лимонад. Другие заваривают этот напиток настолько крепко, что у других, с непривычки зубы сводит. Третьи предпочитают всякие экзотические сорта (по мнение автора этих строк, скорее всего для «понта»). Однако: ни во Франции, ни в Аргентине, ни в России, ни, тем более (упаси Боже!), в Англии не встретишь человека, который хотя бы пару раз в неделю не пил чай.
  Насреддин сразу, же с наслаждением принялся отхлёбывать из своей чашки этот ароматный напиток.
   - Вы не обожжётесь? – С удивлением поинтересовался  капитан, - чай ведь, как я понял, только-только заварили. Это же крутой кипяток. Это же…
   - Вы ничего не понимаете. – Зажмурившись от удовольствия как кот над сметаной, ответил узбек, - зелёный чай надо пить, как у вас говорят, с пылу, с жару. Только тогда получишь истинное удовольствие от этого божественного напитка. Да вы сами попробуйте. Знаете, на Востоке есть такая поговорка. Чай не пьёшь, откуда силу берёшь?
   И ещё раз громко, по-купечески отхлебнул из своей чашки. И так он вкусно и заразительно это сделал, что Мартиненко очень захотелось последовать его примеру. Тем более что он до нитки промок и вследствие чего продрог до костей. Мартин поднёс свою чашку к губам, предвкушая, как сейчас согреется. Он уже чувствовал аромат, исходящий от напитка, который через ноздри казалось, проникал в самую душу, губы находились в нескольких миллиметрах от согревающей влаги.
   И тут его сзади толкнули в правое плечо, продолжением которого была рука с чашкой. Толкнули не так, чтобы очень сильно, но достаточно для того, чтобы чашка вылетела из руки и разбилась о пол под ногами. Причём ни одна капля кипятка на тело нашего героя не попала, но всё равно было очень обидно. Так хотелось быстро согреться… Резко развернувшись вправо, спец-агент, переполненный возмущением, обнаружил стоящего над собой очень высокого молодого парня. Полный раскаяния, этот парень, приложив руку к сердцу, произнёс:
   - Я извиняюсь! На улице такие лужи, обувь промокла насквозь. Зашёл сто граммов для сугрева тяпнуть и вот – поскользнулся.
   Ну, что тут скажешь? Парень извинился с такой искренностью и простодушием, что нашему герою ничего не оставалось как произнести:
   - Да ладно, чего там, с кем не бывает?
   Между тем, лицо этого парня было капитану знакомо. Определенно, наш герой уже где-то встречался с этим высоким, атлетического сложения молодым человеком. Так бывает – где-то видел, а не можешь вспомнить где. И мучаешься, пока не вспомнишь, неимоверно. И хорошо ещё, если вспомнишь. А если нет? Так и будет сидеть заноза в душе. Парень же, отходя к стойке бара, лёгкой, спортивной походкой, спросил как бы невзначай:
   - А который час, не подскажите?
   - Без пяти десять. – Машинально посмотрев на часы, ответил Мартин.
   - Ну ладно, пока. – Произнёс молодой человек и по-свойски подмигнул капитану.
И в этот момент Мартиненко его узнал! Это был тот самый парень, который в компании себе подобных позапрошлой ночью перенёс поезд, на котором ехал наш герой, через горящий мост. Если бы он не подмигнул, наш герой его бы не узнал! Да это был определённо он. Только, как сказал герой одной старой, советской кинокомедии: без крыльев. Капитан уже вскочил было, чтобы последовать за этим удивительным парнем, как вдруг в голове молнией промелькнула мысль: без пяти десять! А ведь с десяти до одиннадцати они договорились  с агентом Моссада встретиться на набережной, до которой отсюда ещё минут десять пятнадцать ходу.
    - Пойдёмте, Ходжа, нам пора. – Ещё раз, с сожалением  оглянувшись на парня, произнёс наш герой. И только после этого взглянул на узбека и едва не вскрикнул от удивления. Насреддин с лютой ненавистью смотрел на кого-то, кто находился за спиной у Мартина. Такой безмерной злобы в глазах обычно покладистого и тихого узбека капитан ещё не видел никогда. Проследив за взглядом своего собеседника, Мартиненко с удивлением обнаружил, что Насреддин смотрит на высокого парня.
   А  в городе на улицах было уже полно народа. А что вы хотите? Курорт. Страшно подумать, что здесь творилось в разгар сезона в году эдак семьдесят пятом! Тогда ведь в принципе любой советский человек мог позволить себе раз в году съездить к морю. И ехали ведь. Из Мурманска и Архангельска, Читы и Норильска,  Владивостока и Ташкента. Плевать, что большинство простого люда сразу же по приезде в Ялту наталкивалось на таблички типа «Мест нет», «Спецо-бслуживание» и «Только для интуристов». Всё равно всё как-то устраивались, размещались и… К морю, к морю, к морю! Скорей окунуться в этой волшебной воде! Скорей смыть с себя угольную пыль донбасских шахт, раскалённый песок узбекских пустынь и погреть свои косточки на горячих окатышах после долгой, изнуряющей, чёрной зимы в городе Заполярном.
   Вот и сейчас, когда выйдя из подземного перехода, слева от памятника Ленину, наш герой увидел море, ему так захотелось тут же, ну вот прямо сейчас, окунуться в море, что он даже на секунду забыл, зачем он, собственно говоря, сюда пришёл.
   - Так с кем вы хотите меня познакомить?
   Этот вопрос Насреддина, словно ушат холодной воды, вылитый на голову, вернул Мартиненко в угрюмую и неясную по своей перспективе действительность. И ледяная тоска вдруг взяла капитана в холодные и острые клещи свои. На что, ну на что ему, молодому, весёлому, не такому уж и не красивому парню, вся эта  сатанинская бодяга! Вон, слева идут, обнявшись, парень с девушкой. Отдыхать, наверное, приехали. Да расскажи им Мартиненко хоть о десятой доле тех кошмаров, которые ему пришлось пережить за последние несколько суток, они же просто ох…ют! А ему, молодому капитану, нет, чтобы идти в обнимку с такой вот девушкой и весло шептать ей на ушко, щекочась золотистой кудряшкой, всякие фривольности! Нет, ему это не дано. Вместо весёлой, молодой, ногастой и грудастой девушки рядом тащится угрюмый узбек. Который, вдобавок ко всему, может оказаться ещё и агентом Аль-Каиды. А на набережной было уже довольно многолюдно. Уже вовсю продавали пиво, мороженное, шаурму. Рыбачки у чугунных тумб, к которым швартуются круизные лайнеры, забрасывали свои удочки. И каждый из них делала это с таким видом, как будто был уверен, что поймает, как минимум золотую рыбку. На одной из десятка яхт, что пришвартованные к берегу, неравномерно покачивались на волнах, какой-то морской волк, пытаясь сохранить равновесие на уходящей из-под ног палубе, героически соскабливал со щёк белоснежную пену опасной бритвой. В общем, кругом протекала спокойная, устоявшаяся, размеренная жизнь. А наш герой не знал: ни чем кончится встреча с агентом Моссада, ни где он будет сегодня ночевать, ни…
   Короче, перспективы на будущее у капитана Госбезопасности Мартиненко Константина были – сплошь туман и тревожная неопределённость.
   Мартин и Ходжа Насреддин уже были метрах в двадцати от памятника  Чехову и Даме с собачкой, когда капитан приметил лже - Шерлок Холмса. Тот был явно взволнован и как-то не естественно бледен.
   - Ну, что я вам говорил? – Обращаясь к Насреддину, произнёс наш герой, - эта падла английская уже тут как тут.
   А ещё через секунду нарисовался израильтянин. Приветливо махнув рукой он, улыбаясь, двинулся навстречу капитану.
   То, что произошло в дальнейшем, вспоминалось капитану впоследствии, словно кошмарный сон.
Когда блондин приблизился настолько, что уже начал даже что-то приветливо громко говорить на ходу, из толпы вынырнула Миледи. Мартиненко уже был знаком с дьявольскими способностями этой дамочки. Но, то, что он увидел через секунду… Ведьма протянула правую руку Кацману, как бы желая поздороваться с ним по-мужски, за руку. Тот, хоть и с явным недоверием, в ответ протянул свою руку. И в следующий миг рука Миледи превратилась в острый, сверкающий на солнце, тонкий меч.
   - Не смей, не смей! – Как-то по-заячьи закричал Насреддин и бросился вперёд.
Но было уже поздно. Исаак Кацман, агент Моссада, весёлый, еврейский парень, для которого вся эта шпионская лабуда, была своего рода игрой, как бы завис в воздухе, проколотый насквозь острым клинком.
   - Что ж ты наделала, тварь безмозглая?! – Воскликнул Ходжа, подхватывая оседающее тело израильтянина.
 Миледи, рука которой в одно мгновение обратно превратилась в пухлую, дамскую ручку, с недоумением посмотрела на узбека. А затем её глаза встретились с ненавидящем взглядом капитана.
   - Ну всё, ты мне надоела! – Произнёс Мартиненко и ткнул правой рукой, в которой был зажат Гвоздь, в левую грудь ведьмы.
   - Сгинь, гадина!
   И «гадина», прямо на глазах и вправду стала «гинуть». Всё прелестное тело молодой девушки начало покрываться гнойными чирьями. Которые тут же лопались и извергали из себя светло-жёлтую, вонючую массу, вперемешку с кровью. Волосы, прекрасные, густые рыжие волосы Миледи стали прядями опадать прямо ей под ноги. В общем, через минуту на месте юной, очаровательной девушки, рядом с бездыханным телом агента Моссада, на асфальте расползалась во все стороны зловонная куча гноя.
   А люди, десятки и даже сотни людей, гулявших по залитой солнцем набережной, не обратили на эту страшную трагедию ни малейшего внимания. Они проходили мимо, как ни в чём не бывало. Шутя и смеясь. Жуя хот-доги. Прихлёбывая пиво, что, в общем-то, законом запрещено. Вся эта кровавая, жуткая катавасия была недоступна взорам обычных людей. И капитан, осознав это, вдруг отчаянно позавидовал им. Обычным, простым людям.               
          *                *                *   
   - Те события, которые имели место быть за несколько прошедших десятилетий на этой планете, всё больше и больше убеждают меня в одном. Человечеству не выжить, если оно в скором времени, поголовно (извиняюсь за использование столь низменного наречия), не примет Христианство. Вы посмотрите на то, что происходит в странах исповедующих другие религии. Индия, исповедующая буддизм, кришнаизм и ещё с десяток различных религий. На девяноста процентах территории этой страны царит, чуть ли не первобытнообщинный строй. Люди живут в племенах, подчиняясь вождям и шаманам. Страна с древнейшей культурой и богатейшей историей, а основная масса людей живёт на грани нищеты. А Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан? Вы извините меня, достопочтимый Ходжа, но, как не крути это страны исповедующие ислам. И что, процветают эти страны? Войны, голод и чудовищное социальное неравенство – вот, что царит в этих странах. У христиан один из смертных грехов – это убийство, а самый тяжкий грех – это самоубийство. А в странах, где поминутно слышится: «Аллах Акбар», убийство и самоубийство разрешены и даже поощряются, если они совершенны во имя исламской веры. Вдумайтесь, Ходжа, УБИЙСТВО и САМОУБИЙСТВО вашей верой поощряются! А если при этом ещё и уничтожаются люди иной религии, которые, в сущности, виновны, лишь в том, что родились в ином климатическом поясе и воспитаны по другим канонам, так это УБИЙСТВО, для любого мусульманина, будет зачтено вашим Аллахом как великий подвиг. Как хотите, но такая религия, если она распространиться по всей планете, приведет человечество к самоуничтожению. Ну, что же вы молчите, мой друг? Почему не возражаете?
  Ходжа Насреддин посмотрел на Мартина, только что произнесшего столь страстную тираду, со странной улыбкой. Невооружённым глазом было видно, что узбеку есть, что возразить. Есть у него аргументы и довольно веские. Но, по одному ему ведомым причинам, правоверный мусульманин не желал втягиваться в теологический диспут. Он глубоко вдохнул Средиземноморский воздух и, немного помолчав, произнёс, как, ни в чём не бывало:
   - Ну вот, мы с вами уже почти у цели. А ведь добраться сюда было совсем не просто
   - Да уж, - рассеяно подтвердил капитан, - не на Бессарабский рынок за картошкой съездить.
   После того, как на Ялтинской набережной погиб агент Моссада и сгинул Миледи, наш герой с Насреддином отправились в путешествие, конечной точкой которого был остров Кипр. О том, как они до добирались до Средиземноморья, можно было бы написать отдельное произведение. Однако в планы автора это пока не входит. Напишу коротко – не имей Мартин в кармане Гвоздя, искателей приключений задержали бы на первой же таможне. И Мартин, узнав о магической силе волшебного Предмета, в любом месте, где возникала необходимость предъявлять документы, брал Насреддина за руку. И, как ток по медному проводу, к узбеку перетекала чудесная защита Гвоздя. Так было и в Симферопольском аэропорту, при пересечении пограничного и таможенного контроля. Так было и в Стамбуле, где нашим героям нужно было сделать пересадку на самолёт, летящий на Кипр. Когда же прилетев в  Лимассол, один из крупнейших городов Кипра,  капитан и Ходжа, миновали греческий таможенный и пограничный контроль, держась за руку как любовнички (кстати, никто там особого внимания на ЭТО и не обратил. Подумаешь, что мы геев не видали?), они поняли: до цели – рукой подать.
    И вот теперь, отпустив такси возле одного из, по причине отсутствия пляжей, наиболее безлюдных побережий острова, наши герои двигались к морю. Тут-то на капитана вдруг напала охота подискутировать на тему религий. И он, после того, как, задав вопроса, так и не дождался аргументов Насреддина, с усмешкой произнёс:
   - Что-то вы увиливаете от дискуссии, о великомудрый мой спутник. Неужели вам вообще нечего сказать в защиту вашей религии?
   - Я вот иногда недоумеваю. – Осторожно сказал, опять уходя от прямого ответа, Ходжа, - как столь достаточно молодой парень как вы, мой друг, может быть таким религиозным и верующим человеком? Обычно ЭТО приходит к людям, по меньшей мере, во второй половине жизни. Либо вы с самого детства были воспитаны в очень религиозной семье, либо в вашей жизни произошло какое-то событие, которое…
   - Да, вы правы, - Согласился капитан, невольно перебивая своего собеседника, - обычно люди приходят к Богу ближе к старости. После того, как достаточно нагрешат и нагадят на протяжении первой половины своего жизненного пути. Мой же путь к Храму Господнему был слегка необычен. Воспитала меня мать, которая не то что не отличалась особой религиозностью, а была убеждённой атеисткой. Она по сей день, слава Богу, жива, но к Вере до сих пор, к сожалению ещё не пришла. Я же поверил в Бога всей душой после одного загадочного и, не побоюсь этого слова, судьбоносного случая, который произошёл со мной во время службы в погранвойсках. Случилось это тогда, когда я отслужил уже чуть больше года. То есть примерно половину своего срока службы. Застава наша располагалась в сосновом бору. Причём сосны там росли высоченные, мачтовые, так сказать.
Был на заставе у меня друг (даже койки рядом стояли), инструктор службы собак, сержант Руденко. Раздолбай редкостный. Последний факт мне упоминать не очень-то приятно, но это очень важно для слушателя.
   Ну, вот, разгар лета, сильная жара. Мы с Руденко после обеда вышли покурить. Курилка располагалась между зданием заставы и семнадцати метровой вышкой, на которой в дневное время всегда находился часовой. Часовой этот должен был вести наблюдение за подступами к заставе, дабы враги внезапно не напали и время от времени посматривать в сторону границы. Пограничные наряды, которые несли службу на границе, могли подать сигналы ракетами. Как то: две зелёных – прорыв в сторону тыла. То есть нарушитель уходит вглубь советской территории. Две красных ракеты означали, что нарушитель уходит в сторону сопредельного государства. Но был ещё самый важный сигнал, который часовой просто не имел права не заметить: три красных ракеты. Этот сигнал означал: «Спешите на помощь!» То есть напали на наших братьев-погранцов, и они сейчас сражаются с превосходящими силами противника не на жизнь, а на смерть. После обнаружения этого сигнала звучит команда: «Застава в ружьё!» и все, кто на заставе выдвигаются выручать своих товарищей.
   В тот момент, когда мы с Руденко покуривали, ни о чём плохом не думая, службу часового на вышке нёс мой подчинённый (я к тому времени носил звание сержанта), ефрейтор Супрун. Этот паренёк, к слову сказать, отличался очень весёлым нравом и буйной фантазией. И поэтому мы с Юрой Руденко первые крики ефрейтора о том, что под системой горит костёр, скажем так, проигнорировали.
   Ну, вот терпеливый мой спутник, теперь я вам должен объяснить, что такое система. Иначе вы слабо поймёте смысл дальнейшего и благо, что сейчас эти сведения не являются секретными.
   Пограничная система  это инженерно – техническое сооружение, которое  представляло собой ряд колючей проволоки, набитой через каждые десять сантиметров на двухметровые опоры, параллельно земле. Система эта тянулась, не прерываясь по всей сухопутной границе СССР. Если система работала нормально, стоило только замкнуть две нити «колючки», как на экране, который располагался на заставе перед дежурным, «выскакивал» номер «сработавшего» участка. И тут уж – «Тревожная группа – ружьё!» и побежали.
   Не докричавшись до нас, Супрун по телефону, который связывал вышку с дежурным, потребовал последнего связать его с начальником заставы. И через минуту мы с Руденко предстали, перед ясны очи нашего начальника заставы, старшего лейтенанта Ераскина.
   - Там Супрун под системой костёр узрел, - ехидно и как всегда, с подковыркой произнёс наш начальник, - я обязан выслать тревожную группу, что бы проверить что там и как. Старшим тревожной группы назначаю сержанта Руденко. Младшими можешь взять своего друга Мартиненко и ещё пару любых свободных бойцов.
   - Но товарищ старший лейтенант! Мало ли что там Супруну на вышке от скуки привиделось! А нам теперь семь вёрст киселя хле…  - Начал, было, инструктор службы собак.
   Однако начальник наш был мужчина жёсткий и волевой. Поэтому продолжить нытьё он инструктору не дал.
   - Выполняйте приказ! – Гаркнул старлей и нас как ветром сдуло.
   И вот, захватив с собой двух молодых солдат-первогодок, мы двинулись через дремучий лес в сторону, которую нам указал Супрун. А пробираться по девственному лесу, доложу я вам, достопочтимый Насреддин, весьма нелегко. Вам, сыну пустынь, эдакие вояжи, скорее всего, незнакомы, а между тем…
   - Ну, почему же? – Загадочно ухмыльнувшись, перебил своего собеседника узбек, - почему же незнакомы? Приходилось и мне, уважаемый Мартин, пробираться по густым дубравам. Я, если вы этого до сих пор не заметили, человек бывалый. И покидало меня в своё время по белу свету.
   - Да? – Коротко и пристально глянув на Ходжу, переспросил капитан, - ну впрочем, примерно так я и думал. Так вот. Естественно, пока мы брели через буреломы и овраги, заросшие репейником и крапивой, мой подчинённый, ефрейтор Супрун был, упомянут не раз и не два незлым, тихим словом. Равно как и его ближайшие и дальние родственники. Но, когда выбравшись из очередного оврага, мы увидели ЭТО…
   Вот представьте себе трёх-четырёх метровый толстый засохший ствол давно погибшей сосны. Естественно, когда-то в пору своего расцвета, этот ствол был длинной метров десять. Но, после того как сосна засохла, верхняя часть, очевидно во время какой-то бури, обломалась. И вот внизу, у основания этого сухого ствола, как будто кто-то выдолбил дупло порядочных размеров и разжёг там огонь. А полый, трёх-четырёх метровый ствол, создавал такую тягу, что языки пламени вырывались, проходя насквозь, в верхней части поломанного дерева.
   В общем, как говорят в Одессе, картина маслом. По самым смелым подсчётам, гореть в вертикальном положении этому дереву оставалось около часа. А потом горящее дерево рухнет, и сразу же займутся  сухие ветки, которые укрывали подножие сосен чуть ли не метровым слоем. И ветки эти послужат прекрасной растопкой для ужаснейшего лесного пожара.
   - Что делать будем? – С каким-то убийственным безразличием спросил меня Руденко.
   - Как, «Что делать?» - Удивился я, - бежать на заставу, поднимать всех, собрать всю посуду какая только найдётся и обратно сюда. Может и успеем.
   - Да ну его на х…й.- Спокойно ругнулся старший тревожной группы, - бегать ещё туда-сюда… Перегорит, упадёт и само потухнет.
   - Да как же оно потухнет?! – Возмутился я, тут же кругом сухие ветки! Они же полыхнут как порох, они же…
   - Так, сержант Мартиненко! – Официальным тоном заявил мой друг, - старшим тревожной группы назначен я. И я доложу начальнику заставы, что мы обнаружили небольшой костёр и закидали его землёй. Всем всё ясно?
   Последние слова были обращены преимущественно к двум молодым бойцам, которые, разинув рты, слушали перепалку двух «дедов». Что впрочем, не помешало им, услышав последний вопрос, синхронно закивать головами.
   Всю обратную дорогу мы с Руденко продолжали ругаться.
   - Ну, ночью же поднимут тушить лесной пожар! – Горячился я, - да и система недалеко. Тоже может загореться.
   - Да ладно, не б…ди. – Флегматично отвечал этот раздолбай, - я старший тревожной группы. Я за всё отвечу.
   В общем, после доклада начальнику о том, что мы потушили небольшой костёр, я чувствовал себя хуже некуда.
И когда мы с Руденко укладывались спать на соседние койки, я саркастически спросил друга:
   - Ну, и как ты думаешь, долго мы сегодня ночью поспим?
   Он, ничего не ответив, повернулся ко мне спиной и через секунду захрапел. Мне, естественно, сперва не спалось. Но, поворочавшись, и я через какое-то время провалился в темноту.
   Проснулся я внезапно от какого-то внутреннего толчка. В спальном помещении все койки вокруг меня были пусты. А, напротив, на койке Руденко, сидел начальник заставы.
   - А где все? – Удивлённо спросил я своего командира.
   - Тушат лесной пожар. – Спокойно ответил старлей.
   - А почему меня не разбудили?
   - А чтобы ты хорошенько выспался, - ехидно произнёс Ераскин, - пока твои товарищи тушат несколько гектаров горящего леса. Хотя, если бы не ваша с Руденко преступная халатность, всё могло бы быть совсем по-другому. Одно дерево потушить гораздо легче и быстрее, чем пол-леса.
   - Откуда вы знаете про дерево? – Растерянно спросил я, - Руденко же вам доложил лишь о небольшом костре.
   - А Руденко во всём признался. Он сейчас даёт показания следователям военной прокуратуры. Так что, одевайся и пойдём. Тебя сейчас тоже будут допрашивать.
   - Меня? – Потерянно переспросил я, - а меня-то за что? Старшим «тревожки» был Руденко. Он принял решение не тушить дерево и обмануть вас. А я лишь промолчал.
   - Перед Богом, - неожиданно произнёс начальник заставы, - отвечают все. И старший, и младший, и большой, и малый. Твой грех в том, что ты, видя творящееся на твоих глазах зло, ничего не сделал для того, чтобы этому помешать. Просто промолчал он…, - бурчливо заметил командир,- так вот, знай – иногда промолчать ещё хуже, чем намеренно сделать гадость. Именно с молчаливого согласия таких вот как ты молчунов и творятся смертоносные чёрные дела.
   И тут грянул гром и на крышу заставы обрушился ливень такой силы, что я проснулся. По-настоящему проснулся. Руденко на соседней койке продолжал храпеть. Ему хоть бомбы рви, всё равно не проснётся. Да и на остальных койках спокойно спали мои товарищи по службе. А я лежал под одеялом, с восторгом прислушивался к шуму дождя и снова, и снова повторял про себя слова ТОГО, кто явился ко мне во сне в образе моего командира. И в ту ночь я поверил в Бога. Поверил всей душой.
   - Кто же поджёг то дерево? – Задумчиво, как бы размышляя  вслух, спросил Насреддин, - шпионы, диверсанты, или…
   - Я сам, - невольно перебил Мартин собеседника, - довольно долго ломал голову над этим вопросом. А потом случайно нашёл одну из версий отгадки в старом научно-популярном журнале. В одной из статей этого журнала говорилось, что самовозгорание - явление скачкообразного увеличения инертности реакции, приводящей к началу горения вещества (дерева, травы, торфа) при отсутствии видимого источника зажигания. Сущность этого процесса заключается в том, что при продолжительном воздействии тепла на материал происходит аккумуляция (накопление) его в материале и при достижении температуры самонагревания тление или воспламенение. Аккумуляции тепла может продолжаться от нескольких дней до нескольких месяцев. В то лето в районе нашей заставы стояла ужасная жара. А дерево находилось на небольшой поляне и значительное время суток на него попадали прямые лучи солнца, так что…
   И в это время на дороге, за спинами наших героев показалась чёрный джип с тонированными стёклами. Когда машина поравнялась с путешественниками, заднее стекло джипа опустилось, и оттуда показался ствол автомата. Длительная очередь, которую изрыгнул из себя этот автомат, не положила капитана и Насреддина на месте, только благодаря тренированной реакции первого. Он схватил своего товарища за шею и вместе с ним повалился за большой придорожный камень. Столбики пыли от пуль прошли в аккурат перед этим камнем.
   - А ведь это уже не в первый раз, - глядя в след удаляющемуся джипу, заметил Ходжа.
   - Да, уж, - подтвердил Мартин, стряхивая пыль с одежды, так было и в Стамбуле и здесь, когда мы прилетели в Лимассол. Послушайте, может они охотятся именно за парой? Наверное, нам надо разделиться. Вот перед нами две дороги. Давайте я пойду по одной дороге, а вы по другой. А у моря двинемся навстречу друг к другу и неминуемо встретимся.
Ходжа Насреддин пару секунд помолчав, с подозрением глядя на капитана, спросил:
   - Но вы ведь не совершите то, что мы задумали без меня? В конце концов, это была моя идея и мне будет очень…
   - Ну, что вы, Ходжа! – Перебил его главный герой повествования, я ведь обещал. Если уж я вызволили вас из колдовского плена… А то, что ЭТО была ваша идея, я прекрасно помню. Ну, что, до встречи?
   И узбек, ничего не ответив и ни секунды не задумавшись, потопал по левой дороге. Мартиненко некоторое время смотрел ему вслед. А потом отчего-то тяжело вздохнул и пошёл по правой.
Шёл он довольно быстро. И поэтому неудивительно, что за первым же поворотом чуть не наткнулся на спину идущего не спеша, прогулочным шагом  молодого мужчины.
    - Экскьюз ми, - пробормотал наш герой, собираясь как можно быстрее обогнать парня и продолжить свой путь.
   И тут мужчина оглянулся. И капитана как молнией ударило! До того знакомым показалось ему это молодое лицо с короткой бородкой.
   - Пожалуйста, пожалуйста. – Тоже по-английски ответил парень и слегка посторонился.
   А Мартин вдруг ясно осознал, что вот не хочется ему обгонять этого человека. Ну, не хочется и всё! И для того, чтобы хоть какое-то, пусть краткое время, пройти рядом с этим парнем, капитан спросил:
   - Скажите, пожалуйста, эта дорога ведёт к морю?
Молодой человек едва заметно улыбнулся и ответил:
   - Здесь все дороги ведут к морю. Но вы ведь не об этом хотели меня спросить, не правда ли?
   А наш герой не найдясь, что ответить, мучительно вспоминал. Где он мог видеть это удивительно благообразное лицо с ясными, голубыми глазами?
   А парень тем временем глубоко вздохнул, посмотрел на небо и весело произнёс:
   - Однако же странно, что вы именно в этих местах ищите выход к морю. Здесь нет пляжей. Сплошные отвесные скалы над морем.
   - Как раз то, что надо. – Задумчиво произнёс наш герой.
   Он по-прежнему тщетно копался в своей памяти.
   - Вот как? – Слегка удивился собеседник капитана, - однако на самоубийцу вы не похожи.
   - А вы не в курсе…? – Проигнорировав последнюю реплику молодого человека, спросил капитан, - глубина моря возле этих скал большая?
   - Приличная. – Утвердительно кивнул парень, - метров сто-сто пятьдесят будет. Так что если вы, не дай Бог, - молодой человек хитровато улыбнулся, - уроните здесь в море какой-нибудь ПРЕДМЕТ, достать его со дна будет весьма проблематично.
   И тут наш герой вспомнил, ГДЕ он видел этого парня! Эти ясные, голубые глаза он видел в своём сне, когда следуя за Кацманом по странному, древнему городу, зашёл в дом, где застал компанию мужчин разных возрастов. Эти мужчины в чём-то оправдывались именно перед тем, кто шагал сейчас рядом с капитаном.
   - Господи! – Прошептал Мартин, останавливаясь, - неужели это Ты?
   - Ну, не надо, - слегка поморщился молодой человек, - не надо официоза. Я здесь без чинов, так сказать. Люблю, знаешь ли, - перешёл он тоже на «ты», - инкогнито прогуляться время от времени по красивым местам этой планеты. Иногда можно заодно и с интересным человеком побеседовать. Ну, идём, идём! Что остановился? Ты же так спешил.
   И тут до нашего героя дошло, что в английском языке нет местоимения «вы». Англичане даже свою королеву называют: «Твоё Величество». И, следовательно, по крайней мере, последние фразы капитан и молодой человек произнесли на чистом русском языке.
   - Да какая разница, на каком языке разговаривать? – Весело и благодушно произнёс парень, легко угадывая мысли собеседника, - как говорится в одном неплохом русском анекдоте: «Лишь бы человек хороший попался».
   - А откуда ты знаешь, что я хороший челове…? – Начал, было, Мартин, но осёкся, наткнувшись на насмешливый взгляд молодого человека.
   - Наблюдать за вами, - произнёс парень с оттенком грусти в голосе, - моя прямая, хотя и не всегда приятная обязанность. Ты не представляешь себе, как я исстрадался, пока Гвоздь, невольно принося страдания, шёл по рукам. Пока он не попал к тебе.
   - А что во мне-то такого особенного? – С деланной небрежностью спросил наш герой.
   Хотя лукавил, лукавил собака! Польщён он был и очень польщён.
   - А получается, что из всех временных обладателей Гвоздя, - сказал собеседник капитана, тяжело вздохнув, -  ты единственный истинно верующий человек. А я могу помочь только тому, кто верит всем сердцем, всей душой.
   - Странно, - рассуждая вслух, произнёс капитан, - ну ладно географ-француз. Учёные, в большинстве своём, атеисты. Ладно – пьяньчужка-историк. Этот, поддавшись пагубной привычке, нарушил один из святых законов. Но Ходжа Насреддин!? Он ведь как раз перед этими событиями совершил хадж. Он ведь хоть и мусульманин, но пожертвовал Гвоздём ради здоровья другого человека. А это поступок…
   - И ты до сих пор не понял, КТО скрывается под личиной Ходжи Насреддина? – С укоризной перебивая, спросил парень,- да… Я полагал, что ты более догадлив.
   - Нет, ну с недавних пор я почуял что-то неладно в поведении узбека, - с оттенком лёгкой обиды произнёс Мартин, - и в казино он повёл себя странно, и у Ялтинского крёстного отца кашлянул совершенно некстати и…
   - Ну, слава Богу, он «почуял», - слегка передразнил капитана его собеседник, - да этот твой Ходжа Насреддин последний из всех существ на земле, в чьих руках я хотел бы видеть Гвоздь. Более того, страшно даже подумать, что произошло бы, окажись этот священный Предмет в его руках.
    - Но, как же? – Озадаченно пробормотал капитан, - Гвоздь ведь был в руках Насреддина. Географ ведь передал Предмет узбеку из рук в руки в Лондоне, а потом…
    - Ложь! – Резко отреза парень,- географ в порту передал Гвоздь настоящему Насреддину. А тот, кто потом последовал за Предметом в Самарканд во главе своей шайки, состоящей из Миледи и фальшивых Холмса и Ватсона, обратился в Насреддина тогда, когда Гвоздь увезла в Россию уже здоровая узбечка. Настоящему Насреддину и в голову не пришло колесить по белу свету за чуждой для его религии святыней.
   - Так что, получается – не Миледи была у них главной?! – Ахнул капитан, - а я думал…
   - Ты «думал»! – Опять передразнил своего собеседника молодой человек, - да если хочешь знать, я появился здесь только потому, что в этом возникла острая необходимость. Кроме меня с Ним никто не сможет справиться.
   - Так это, что сам Са… ? – Обмирая, предположил Мартин, не решаясь договорить последнее слово, - и я всё это время, довольно продолжительное время, общался с самим… Постой, - оживился капитан, - но ведь он же сам предложил выбросить Гвоздь в то море, из которого его достал географ. Где логика?
   - А логика дьявольская, - усмехнулся парень, - для того, чтобы бросить Гвоздь в то море, из которого его достали, надо отправляться в дорогу. А где люди чаще всего теряют свои вещи? В дороге. Вам ведь несколько раз приходилось ночевать в аэропортах, дожидаясь своего самолёта. Да? Ну вот. Это хорошо, что ты, благодаря своей профессии, привык спать вполглаза. Я же говорил, что когда Гвоздь оказался у тебя в руках, я почувствовал некоторое облегчение. Ну, естественно, пару-тройку раз мне пришлось вмешаться. Поезд через горящий мост перенести, обратить тебя в невидимку и…
   - Ага, - с некоторой долей обиды, перебил Мартин, - а когда нас везли к Ялтинскому крёстному отцу? Я молился, молился…
   - Ну ты же справился. – Улыбнулся парень и, похлопав капитана по плечу, продекламировал:
 
                Всевышний не прикроет стыд и срам
                И за тебя врагов не уничтожит.
                И ты помогай себе сам, 
                Тогда и Бог тебе поможет.

   - Ну, если и ты знаешь мои стихи… - Очень довольный и ещё больше польщённый  произнёс Мартин.
   - Я знаю всё и обо всех, - неожиданно печально произнёс молодой человек, - и ты не представляешь себе, какую белиберду иной раз приходиться читать!
  - Так значит мои стихи -  белиберда? – Как ребёнок огорчился Мартин.
   - Слушай, - мягко произнёс собеседник капитана, - в конце концов, я ведь не литературный критик. И мне… Кстати, мы уже пришли.
Когда двое молодых парней подошли к скалистому обрыву над морем, капитан, глянув вниз, невольно отступил назад.
   - Что, страшновато? – Насмешливо, но нисколько не обидно поинтересовался у Мартина его собеседник, - да, метров тридцать до поверхности воды будет.
   - Сейчас должен появиться Ходжа На…- Негромко произнёс Мартин, сам себя, оборвав на последнем слове.
   Капитан всё никак не мог привыкнуть к тому, что тот, кого он считал весёлым восточным бродягой, не то, что не являлся таковым, а даже и не человек вовсе.
   - Он появится. – Убеждённо произнёс парень с бородкой, - он обязательно появится. Только наверняка не в том образе, в котором ты привык его видеть.
   - Я вот думаю, - задумчиво произнёс Мартин, - почему он для знакомства со мной избрал образ Насреддина? Он ведь мог обернуться моим земляком, наплести кучу дров про туристическую поездку в Англию, где к нему чудом попал Гвоздь. А так… Известно ведь, что в любой стране коренные  жители с недоверием относятся к иноверцам. Однако он, опять же вопреки всякой логике…
   - Вот! – С удовлетворением отметил парень, - молодец, что обратил на это внимание! Образ узбека он принял для того, чтобы посеять в твоей душе недоверие к иноверцам. Одна из самых подлых дьявольских козней заключается в том, чтобы разобщать людей по национальному признаку и разности религий. В то время, когда христианство проповедует терпимость веры и, один из самых важных постулатов нашей религии заключается в том, что ВСЕ люди на этой планете равны перед Богом. А дьяволу этот постулат как шило в одном месте. Разделяй и властвуй – вот его девиз.
   А в окружающей среде, тем временем зарождалась нешуточная буря. Солнышко начали закрывать тёмно-синие и черные тучи. Море набрасывало волны на утёс, на котором стояли собеседники с такой яростью, словно торопило одного из них. Мол, давай, пора уже что-то решать.
   - Я хотел спросить, - нерешительно молвил Мартин, - правильно ли я поступлю, бросив сейчас Гвоздь в море?
   - Этот вопрос ты хотел задать Петру? – С жалостью глядя на капитана, спросил в свою очередь его собеседник. И, дождавшись утвердительного кивка, с сожалением произнёс, - что ж ты не спросил-то тогда, на поляне? Пётр имел право тебе посоветовать, а я нет. Мой отец дал вам право выбора и я, его сын, не должен ни в коей мере воздействовать на ваши поступки. Ладно, ты много сделал доброго в последнее время. Просто посмотри мне в глаза.
   И наш герой, на несколько секунд взглянул прямо в глаза своему собеседнику. А потом резко развернулся в сторону моря и изо всех сил зашвырнул Гвоздь подальше, в самую гущу налетающих друг на друга  волн.
  И в ту же секунду из-за самой чёрной тучи наперерез падающему Гвоздю камнем выпал огромный чёрный орёл. Любой знает, как быстро падает небольшой железный предмет. Однако орёл летел вниз, и в бок, по направлению к  святыне с такой скоростью, что не оставалось сомнений, ещё пару секунд и птица поймает Гвоздь своим огромным клювом. И тут молодой человек с бородкой вытянул вперёд правую руку ладонью вперёд. Сноп ослепительного белого, похожего на сварочную дугу луча вырвался из этой ладони и буквально вонзился в голову орла. И птицу, уже разжавшую клюв для того, чтобы схватить Гвоздь, буквально отбросило в сторону и вниз ударом этого ослепительного луча. Первым в белоснежной морской пене скрылся Гвоздь. Орёл упал следом, но у самой кромки воды всё-таки встал на крыло. И мало по малу набирая высоту, поднялся к той туче, из-за которой вынырнул и скрылся за ней.
   - Ну, вот ПОКА и всё, Павел Иванович! – Весело произнёс бородатый паренёк, опуская руку, - а ведь ты не Павел Иванович и фамилия твоя не Чичиков.
   - Да. – Легко согласился наш герой, - так же как впрочем, и все те, с кем я общался в последнее время, носят (или носили), совсем другие фамилии и имена. А какая разница? Ты-то прекрасно знаешь наши настоящие имена и фамилии. И разве в именах дело? Какой-нибудь Козлов во время Великой Отечественной войны лёг грудью на фашистский дзот. И тем самым спас жизни сотням своих товарищей. А какой-нибудь Ковальский сотрудничал в это же время с Варшавским отделением гестапо. Дела красят людей, а не имена.
   - Ну, так что же, капитан, - Пристально глядя на собеседника, спросил Спаситель, - чем ты намерен заняться дальше?
   - Да какой я теперь капитан? – Морщась как от зубной боли, пробормотал бывший обладатель Гвоздя, - в Конторе на меня за это время, небось, таких собак навешали… Мне теперь одна дорога – в монастырь.
   - За Контору не переживай. - Небрежно произнёс Мессия, - я недавно предпринял кое-какие шаги… Если ты захочешь вернуться туда, там тебя ждут неслабые покровители. Маменька моя намедни побеседовала с одним из твоих начальников. А монастырь… Я уже говорил, что не вправе тебе советовать, но… Мало, очень мало осталось в миру людей, которые с верой в душе готовы бескорыстно помогать людям. Так что подумай.
   - Хорошо. – Тихо ответил капитан, - я подумаю. Я, как говорят в Одессе, очень подумаю.         
   - А где бы ты хотел оказаться сейчас? Вот прямо сейчас? – Спросил Иисус.
   - Я? – Растерянно переспросил наш герой и задумался.
         *                *                *         
   Когда Джеймс Бонд, вернувшись в Ватикан, явился к начальнику службы безопасности с тем, чтобы доложить о своём прибытии, тот встретил его довольно странно. Во всяком случае, не так, как обычно. Не предложив даже чаю (ну, это макароннику можно было, и простить), шеф спросил тоном, значительно превышающим элементарные правила приличия, а проще говоря, просто прорычал:
   - Где вы были, агент Бонд?
   - Я выполнял поручение секретаря святейшего понтифика. – Слегка шокированный манерами своего начальника, ответил англичанин.
   - Какое поручение? – Уже не прорычал, а (что и вовсе, не то что не слыхано а и не принято в приличном обществе), проорал непосредственный начальник Бонда.
   - Господин секретарь запретил мне разглашать кому-либо цель моей поездки. – Сдержанно ответил суперагент.
   - Запретил? Вам?- Чуть ли не до потолка подпрыгнул начальник службы безопасности, - да какое право имеет он, этот секретаришка, что-либо запрещать моим подчинённым?! И вы, мой подчинённый, какое имеете право выполнять чьи-либо поручения кроме моих?!
   - Да, но, – резонно заметил Бонд, - секретарь тогда мне сказал, что обо всём с вами договорится. Разве этого не произошло?
 Шеф, до этого нервно расхаживающий по кабинету, как будто споткнулся.
   - Да, это произошло, - процедил он сквозь зубы, подходя к своему подчинённому вплотную,- а потом произошло ещё кое-что.
   Глава секьюрити Ватикана прервался и несколько секунд молча, смотрел на англичанина. Он явно колебался: говорить или нет своему агенту что-то очень важное?
   - Вы привезли ТО, за чем вас посылал секретарь? – Спросил, наконец, начальник службы безопасности англичанина.
 И стало ясно, что он решил не посвящать своего агента в какую-то тайну.
   - Привёз. – С готовностью ответил Бонд, который отлично понял, что его шеф теперь в курсе всех подробностей, - хотите взглянуть?
   - Не надо, не надо! – Нач-без так замахал руками, что у англичанина даже нарушился идеальный пробор, - в другом месте покажете.
И добавил, испытывающее глядя на своего подчинённого:
   - Понтифик очень хочет видеть вас и То, что вы привезли. Он велел, чтобы вы, как только прибудете в Рим, предстали перед ним. В любое время дня и ночи. А я вас больше не задерживаю.
   Пока англичанин добирался до приёмной Папы Римского, он пытался припомнить: сколько раз видел понтифика вблизи? И вышло, что ни разу. Нет, издали, метров с двадцати, чуть ли не каждый день. А вот так, чтобы, что называется, с глазу на глаз… И струхнул суперагент, чего там греха таить, струхнул. Чуть ли не в первый раз после того, как несколько лет просидел в тюрьме Северной Кореи. Раз Сам Папа хочет его видеть, то что-то тут не так, что-то они всё-таки заподозрили, эти тупые макаронники. Хотя, причём здесь макаронники? Понтифик-то как раз немец. И по слухам (может быть, конечно, это были только слухи…), в своё время состоял в гитлерюгенде. Правда, был он тогда совсем пацаном, но всё же…
   А Папа оказался добродушным, пожилым немецким мужичком. Эдакий бюргер средней руки на пенсии. Если бы не роскошная мантия, сходство было бы более чем полным. Встретил у двери, усадил напротив, попытался напоить чаем. От чая Бонд вежливо отказался, хотя и очень хотелось. Он всем своим шпионским нутром чувствовал, что не до чая ему сейчас будет. Недаром, ох, недаром этот немецкий дедушка так мягко стелет! А когда в кабинет понтифика, совершенно спавший с лица, с красными от бессонницы глазами, вошёл секретарь, англичанин понял – предчувствия его не обманули.
   - Ну, так что же, дитя моё, вы сейчас прямо с самолёта?
На правах отца всех католиков, понтифик иногда позволял себе так вот, запросто, по-отечески, обращаться к своим единоверцам. Бонд ответил утвердительно. В том плане, что мол: да, только с дороги и сразу же  к вам.
   - Так вы, наверное, смертельно утомлены? – Забеспокоился дедушка в мантии, эти перелёты так изматывают… Может перенести нашу встречу на завтра? А за это время вы отдохнёте.
Англичанин заверил Папу в том, что хотя слегка и устал, но переносить встречу не имеет смысла. Мол: бывало и похуже. И тут в разговор вмешался секретарь.
   - Скажите Бонд,- спросил он, глядя в пол,- а что это вас так задержало на обратном пути? По нашим расчётам вы должны были прибыть, самое позднее, вчера утром.
   - Когда вы в последний раз путешествовали по России, сэр? – Спросил англичанин, спокойно глядя на макушку секретаря, - ни разу там не были? Я так  и думал. Если бы вы хоть раз ТАМ побывали, то никогда не задали бы мне такого вопроса.
   - А может вы решили, воспользовавшись внезапной командировкой, посетить Родину? – спросил в свою очередь понтифик, - вы ведь англичанин, дитя моё? Признайтесь, в этом нет ничего страшного! Я тоже очень скучаю по своей родной Баварии.
   - Да падре, я англичанин, - произнёс Суперагент, переводя свой взгляд на хозяина кабинета, - но в данный момент нахожусь на службе у Святой церкви. И прежде всего, обязан выполнять свои служебные обязанности. А домой, на родину, я поеду в свой отпуск. Который, кстати, у меня через неделю.
  И тут на столе у понтифика зазвонил телефон. Папа цапнул трубку так, что невооружённым глазом было видно, что ждал дед звонка, очень ждал!
   - Пронто, - произнёс отец всех католиков в трубку, с очень заметным немецким акцентом, - уже привезли? Ну,  так пропустите, пропустите, конечно! Зачем заставлять человека страдать?
  И, буквально через несколько секунд после этих слов, в кабинет Папы вошли: пожилой мужчина в белом халате, медсестра с наполненным одноразовым шприцом в правой руке и средних лет мужчина. Последний был бледен как полотно. На лице его были написаны невыносимые страдания. Левой рукой он поддерживал правую за локоть и видно было, что каждый шаг ему даётся с большим трудом.
   - Дитя моё, - обратился понтифик к страждущему, - вы извините нас за то, что мы несколько продлеваем ваши страдания. Однако уверяю вас – скоро эти страдания, так или иначе, закончатся. Что у него? – Спросил Папа, обращаясь уже к пожилому мужчине в белом халате.
   - Закрытый перелом правой руки чуть выше локтя. – Ответил тот, с любопытством глядя на понтифика.
   - А у сестры в шприце обезболивающее? – Поинтересовался Папа для порядка, - да? Ну, прекрасно. А теперь, дети мои, я попрошу вас всех повернуться ко мне спиной. И ещё. О том, что вы приезжали сюда, я прошу вас – никому ни слова.
   И, пока недавно вошедшие, разворачивались на сто восемьдесят градусов, понтифик добавил неожиданно резким тоном:
   - Никому и НИКОГДА!
   И после этих слов Папа Римский на цыпочках, словно в процессе какой-то забавной детской игры, подкрался к Бонду.
   - А теперь, хитро-мудрый Суперагент, - прошептал понтифик в самое ухо англичанина, - достань То, что ты нам привёз и приложи к сломанной руке больного.
   И, улыбаясь по-иезуитски, Папа Римский отступил влево. То есть занял такую позицию, находясь в которой он имел наибольший угол обзора происходящего в кабинете. Поднимаясь, Бонд боковым зрением увидел, что лицо секретаря напоминало уже овальный лист белой бумаги, на котором кто-то нарисовал красные, округлённые от ужаса глаза. По дороге достав Гвоздь, англичанин подошёл к больному, стоящему к нему спиной. И, стараясь сохранить самообладание (а что ему оставалось делать?), прикоснулся куском железа к больной руке страждущего. Хорошо заметная со стороны судорога прошла через всё тело больного. Правая рука, которую он только что поддерживал левой, сама собой опустилась вдоль бедра.
   - Уф! – Только и смог вымолвить жертва папского эксперимента.
   - Ну как сын мой, что ваша рука? – Подскочил словно коршун к цыплёнку, понтифик к испытуемому.
   - Не болит, вроде. – Ответил тот и осторожно поднял больную руку вверх.
   - Профессор, - повернулся Папа Римский к пожилому мужчине в белом халате, - осмотрите больного!
   Тот, кого понтифик назвал профессором,  подошёл к мужчине, который ещё несколько секунда назад корчился от невыносимой боли.
   -Здесь болит? А здесь? Тоже не болит?– Спрашивал раз за разом профессор, ощупывая руку больного, как бы, не веря своим глазам и рукам.
   Наконец он повернулся к понтифику и, разведя руками, произнёс:
   - Падре! Это невероятно, но это факт. Сломанная рука срослась за несколько секунд без всякого хирургического вмешательства. Я учёный, и до этого момента никогда не верил в чудеса. А вот теперь вынужден признать: только что, на моих глазах произошло чудо. Как вы это сделали, Святой отец?
  И после этих слов в кабинете воцарилась настоящая, как червонное золото без примеси, Шекспировская пауза. Ситуация сложилась таким образом, что без этой классической паузы было вроде как и не обойтись.
 Бывший больной каждую секунду производил различные манипуляции со своей правой рукой, явно не веря своим ощущениям. Медсестра разглядывал шприц в своей правой руке, как бы размышляя, что теперь с этим шприцом делать. Профессор замер, дожидаясь ответа, с каждой секундой впрочем, теряя надежду его получить. Но самое любопытное зрелище представляли из себя понтифик, секретарь и Джеймс Бонд. Суперагент потерял самообладание настолько, что так и застыл с протянутой рукой, в которой был зажат гвоздь.  Лицо секретаря из мертвенного бледного прямо на глазах приобретало пунцово-красный оттенок. Как раз под цвет мантии своего начальника. Один Папа не потерял самообладания. А молчал потому лишь, что внимательно наблюдал то за секретарём, то за Бондом. Время от времени переводя взгляд с одного на другого. Мысль, которая молнией пронеслась в мозгу отца всех католиков, являлась синонимом одного очень распространенного на Русских просторах слова. Нае … ли! Только вот кто? Секретарь или специалисты из научного отдела Британской разведки?
Однако пауза явно затягивалась. И с этим надо было кому-то, что-то делать. А кому же кроме…?
   - Ну что же дети мои, - благостным голосом произнес, наконец, понтифик, - я вас больше не задерживаю. Всем, и от меня лично, и от лица Святой церкви, огромное спасибо. Ещё раз повторяю свою просьбу. О том, что произошло сейчас в этом кабинете, никогда и никому ни слова.
  Излечившийся кинулся целовать руки Римскому Папе, медсестра положила надоевший шприц в карман. Профессор, особо ни на что не надеясь, ещё раз повторил свой вопрос. Ответом явились лишь воздетые к потолку руки Святого отца. В общем, так или иначе, но вскоре медицинские работники и подопытный итальянец покинули кабинет Папы Римского. После их ухода опять повисла пауза. Впрочем не такая долгая как предыдущая. Англичанин ожидавший, многочисленных вопросов, был изрядно удивлён, когда услышал от понтифика:
   - Ну что же, агент Джеймс Бонд, вы славно потрудились, выполняя задание Святой церкви. Примите мои поздравления и благодарность. И знаете что? Отпуск у вас начинается не через неделю, а с завтрашнего дня. Да, да не удивляйтесь. Сейчас отправляйтесь отсыпаться, а завтра можете отдыхать весь свой отпуск, плюс эта дополнительная неделя. По поводу оформления всех необходимых формальностей позаботится наш многоуважаемый секретарь. Всего доброго и оставайтесь с Богом. Гвоздь положите на стол.
  После того, как дверь кабинета закрылась за вышедшим Суперагентом, Папа Римский, с улыбкой спросил у своего подчинённого:
   - Что скажете, дальновидный мой секретарь?
   - Это непостижимо! – Взволнованно произнёс управляющий делами Ватикана, - наши люди следили за ним от самого аэропорта в Москве до Лондона. Где он, правда, ушёл от слежки, но всё равно…
   - Нам он должен был привезти подделку, - договорил за своего секретаря понтифик,- или копию. Слышите, несообразительный мой секретарь? КОПИЮ!
   - Вы хотите сказать…? – Начал, было, его подчинённый, но был опять перебит.
   - Я хочу напомнить вам о Святом Плате. Это самое древнее из канонических изображений Спасителя. Согласно легенде, первый образ Христа чудесно отпечатался на плате (убрусе), поднесенным им к лицу. Этот плат обладал чудотворной силой - он ИСЦЕЛИЛ от проказы царя города Эдессы Авгаря. Таким образом, создателем первой иконы был сам Христос. Первоначально Святой Плат хранился в Эдессе до 944, затем был перенесен в Константинополь. Позднее с этого Плата было сделано несколько КОПИЙ, которые тоже обладали чудодейственной силой. Вот так и Гвоздь, подлинник которого, скорее всего, к сожалению, лежит сейчас в одном из сейфов Британской разведки, передал этому куску железа,-  Папа кивнул на стол, - свои волшебные свойства. Их же наверняка держали рядом, когда сравнивали после изготовления подделки. И они не могли не коснуться друг друга.
   - И что дальше? – Растерянно спросил секретарь.
   - Дальше? – Переспросил понтифик, - вы ведь, как и я не верите в то, что медицинские работники и чудесно исцелённый станут молчать о том, что с ними сегодня здесь произошло? Не верите? И правильно делаете. Следовательно, уже через несколько часов слух о том, что Святая церковь обрела некую чудодейственную реликвию, разлетится по Риму. А там и по всей Италии и, скорее всего, по всему миру.
   - А мы…?
   - А мы не станем ни опровергать, ни подтверждать этот слух. Объяснить, значит упростить. Вот мы и не станем объяснять. Тайна – это живительная влага, питающая ростки Веры в душах людей.
         *                *               *
   А в это время, через несколько морей от Рима, в Ялтинском зоопарке, многочисленные посетители, проходящие мимо вольера со львами, могли наблюдать такую картину. Молодой человек среднего роста и наружности, навалившись грудью на перила ограждения с внешней стороны от клетки, беседовал с очень толстой львицей, которая внутри вольера без всякого энтузиазма обнюхивала огромную, жирную курицу, лежащую перед её мордой.
   - Ну что ты её нюхаешь? Что ты нюхаешь? Ешь давай! – В который раз повторял молодой человек, обращаясь к львице, - такая вкусная, свежая, жирная курочка…
Неподалёку, наблюдая за странным парнем, лениво перебрасывались словами двое служащих зоопарка.
   - Что это за ненормальный? – Спросил один  у другого.
   - А… Это тот, который полчаса назад принёс пеликанам десять килограммов дорогущей свежей трески.