Это утро, начиналось для дворника Архипыча, как обычно. Встав с первыми лучами солнца, он, как всегда, приводил вверенную ему территорию в порядок: убирал невесть откуда залетевшие бумажки, заметал в совок брошенные окурки, словом делал свою повседневную работу. Управившись с уборкой возле дома в дворовой ее части, Архипыч потащил свою тележку с мусором на уличную сторону. Прохожих на тротуарах еще не было. Солнце поднялось выше и скоро люди заполнят улицы, потому Архипыч старался побыстрее убраться, чтобы не мешать им. С Волги доносило приятным холодком, воздух был свеж и приятен. Архипыч взглянул вдоль улицы. Там вдали, каждый день, он видел гигантскую статую с поднятым мечом и откинутой назад зовущей рукой, и мысленно здоровался с ней, видимой из любой точки, даже за многие километры, скульптурой ставшей символом этого города. Но сейчас…Архипыч не поверил своим глазам: статуи не было на привычном месте. Такого быть просто не могло, но «Родина-мать зовет! » исчезла. Архипыч протер глаза. Статуя не появилась на привычном месте.
-Снесли, сволочи! Тайком, ночью снесли! – пронеслось в голове у Архипыча. Больше ничего он не успел подумать, потому что схватился за сердце и стал оседать прямо на тротуар, нашаривая в кармане нитроглицерин.
-Сегодня же День Победы, 9 мая! – стучало в голове бывшего фронтовика. – Как же так можно?
Дворник Архипыч не мог знать, что в это же время в Москве, в Александровском саду, где день и ночь стояли у Могилы Неизвестного солдата, вытянувшиеся в струнку часовые, царила паника. Внезапно ночью погас Вечный огонь. Не просто погас, а исчез совсем весь мемориал Неизвестному Солдату, с огромной пятиконечной звездой посередине. Торчал из - под земли только кусок газовой трубы… Прибывшая ремонтная бригада пыталась зажечь огонь, но он не загорался, хотя все было в исправности. Это было так, словно газ стал вдруг нейтральным и не желал вспыхивать. Но отобранные пробы газа, вспыхивали, как и положено.
Не мог знать Архипыч, которого увозила «Скорая помощь», что по всей стране, в каждом городе, исчез Вечный огонь, внезапно везде пропали неизвестно куда, все памятники погибшим фронтовикам, статуи солдат и военачальников, скорбящие Матери и коленопреклоненные автоматчики на братских могилах, стеллы с именами павших фронтовиков… Исчезло всё, что хоть как-то напоминало о Великой Отечественной войне. В стране царила растерянность, потому что никто ничего не понимал…
Так начинался этот День Победы.
Ночь свистела ветром, гнавшим по небу лохматые, низко прижавшиеся к Земле черные тучи, изредка озарялась вспышками где-то бушующей грозы. В каком месте огромной России это происходило не столь важно. Велика Россия!
Она стояла возвышаясь над всеми, собравшимися на этом поле и ждала, когда все будут здесь. Наконец, она заговорила с горечью в голосе:
-Мои сестры! Мои дети! Я позвала Вас всех сюда, чтобы нам принять важное решение. Принять его всем вместе. Терпеть нам больше нельзя, – сказала Родина – Мать. Она опустила свой меч и придерживала его у бедра, за рукоять.
С высоты своих пятидесяти пяти метров, она видела их всех, свое горестное поминальное войско, своих сестер, сыновей и дочерей, ряды которых тянулись к горизонту. С болью видела она среди них и фигуры облитые краской, с нарисованными свастиками, без рук и без ног, с торчащими вместо них проволочными каркасами, а то и вовсе безголовых. Голос ее дрогнул:
-Сколько нас здесь - тысячи и тысячи? Мы сохраняли память о тех двадцати шести миллионах, что сгинули, отдали свои жизни, за Вашу Родину и мать, символом которой я являюсь, потому и говорю от ее имени. И вы говорите от имени тех, на чьих братских и одиночных могилах вы стояли, напоминая всем, какой ценой далась Великая Победа! Говорите, всё что думаете! Сегодня Вы имеете на это право!
Вы долго стояли, каждый на своем посту и думали. Думали о том, что происходит вокруг. Да, один раз в году еще вспоминают о героях этой ушедшей далеко войны. Да, я не оговорилась, о героях. Каждый павший - это герой, слава которого бессмертна. Должна быть бессмертна. Только так ли это? Подойди сюда, солдат!
Из рядов вышел солдат в каске, представлявший скорбное зрелище. Обе руки у него были отбиты, из плеч торчала проволока, на которой болтались и раскачивались обломки того, что когда-то было автоматом.
-Где твой пост, солдат?
-Деревня Добрыниха, мама! В Подмосковье! На реке Истре!
-Кто это сделал, солдат?
-Люди, Мать, люди! По виду люди, мама! А так… нелюди! - Солдат горестно взмахнул своими проволоками. – И никому нет дела до меня. Так и стою, мама! Службу свою несу.
Сыны мои и дочери! – продолжила Родина-мать. – И сколько еще нас таких, искалеченных, заброшенных, забытых?
-Много, мама! – раздался мощный хор голосов.
-Кто еще сказать хочет?
-Можно мне, мама?
-Говори, Зоя!
-Если бы знать наперед, чем всё кончится, не было бы нашей Победы. Но мы победили! И люди поклялись, что никто не будет забыт и ничто не будет забыто! Забыли! В каждой маленькой деревне, откуда ушли на фронт солдаты, стояли памятники нашей победы, обелиски… Где эти деревни теперь? Нет их. Поля заросли бурьяном. Никто не забыт..? Где уж тут – не забыт?! До сих пор не похоронены с почестями тысячи сложивших свои головы за Победу нашу. Так и лежат в земле неприкаянные, без чести и славы им положенной. Можно ли такое терпеть дальше?
Родина – Мать снова оглядела своих воинов.
- Вы сами всё видите и знаете! Но это не всё! Еще живы те, кто уцелел в этой войне, кто принес нам долгожданную Победу. Так ли живут они, как подобает жить Победителям? Иван! Где ты там?
Вперед выступила высокая фигура солдата с ребенком на руках.
-Иван! Девочку укутай плащ-палаткой – свежо еще, ночи холодные, весенние! И скажи, как живут те, кого мы победили? Я позвала тебя специально. Ты же у нас в бывшем логове фашистском свой пост стоишь. Как там живут побежденные?
Солдат протянул вперед кулак с поднятым вверх большим пальцем руки.
-Вот так живут там, Мать!
-Заботятся о тебе и о других?
-Заботятся, мама, словно о родственниках своих. И везде, где мы стоим там, заботятся, помнят, кто их спас от фашистов.
-Видите! Почему же у нас о том забыли? – вознесла свой голос Родина-мать. – Родина, это наши поля и реки, леса и озера, города и деревни, от Балтийского моря, до океана Тихого, от Черного моря, до Северного Ледовитого океана. Это вся Родина наша. Только на просторах Родины нашей государство – Россия. Страна это, люди. Так ли они живут, как мечтали о том их погибшие отцы и деды? О такой поганой жизни мечтали, где унижают людей, где кучка богатеев все в своих руках держит, а народ нищенствует? За такую жизнь воевали? Я вас всех спрашиваю?
-Мама! А может, скинем их к едрене фене? Нас же ни пуля, ни штык не берет! Скинем их к чертовой бабушке и точка! – сказал веселый солдат с самокруткой.
-Ты, Вася Теркин, парень геройский, мы все знаем! Только не так все просто!
-Пусть Маршал скажет! Маршалу Победы слово! Пусть он нас поведёт! Тогда и Победа снова наша будет! – раздались голоса.
-Георгий Константинович, твоего слова ждем!
К Матери-Родине подъехал всадник на коне.
-Солдаты! Матери и сестры! Я водил армии в бой с фашистами, но воевать со своими, с народом нашим, не умею! Такое мое маршальское слово. Люди сами должны определиться – хотят ли они такой жизни, которой живут, или другой! Нет пути иного!
Тишина повисла над простором. Затихли все, задумались. Только ветер посвистывал среди фигур каменных.
-Нет, это не выход, Василий! – сказала Родина-Мать. – Прав Маршал Жуков, люди сами должны свой путь избрать, чтоб к жизни человеческой вернуться, чтоб нечисть убрать и выскоблить всё. Непросто это, ох, непросто. Словно недуг людей поразил – только о презренном злате думают, о деньгах. И не переубедить их никак. Болезнь далеко зашла. Только один я выход вижу – знак людям подать, что неверно они живут.
-А какой знак подать, мама? – спросил кто-то из рядов.
-Страшный знак, солдат! Может, опомнятся люди…А не опомнятся…всё равно! Слушайте меня! Исчезнуть должны мы, в прах обратиться! Чтобы ничто о нас, о Великой Войне нашей не напоминало, никто не помнил героев ее! Пусть всё в прах обратится! Пусть живут себе, Иваны родства не помнящие! Они захотели такой жизни, пусть живут. Только без нас! Не нужны мы им! Вот и должны мы исчезнуть! А те, кто в земле покоится на нас не обидятся. Поймут нас они!
-А как это в прах обратиться, мама?
-Ты же солдат! Напряги волю свою, пришел и твой черед за Родину нашу погибнуть. Напряги волю и в прах превратись!
Словно залп из тысяч и тысяч орудий пронесся над полем. С грохотом раскалывались на части обелиски и памятники, стеллы и скульптуры, крошились на мелкие части, превращались в пыль. Внезапно подул сильный ветер, закрутил всё в смерч, завинтил в небо столбом высоким и в столбе этом исчезла, рассыпалась статуя «Родина-Мать зовет!» Только рука с мечом долго не давалась, но в пыль и она превратилась. И погнал ветер поднятую в небеса взвесь каменную по всем простором, осыпая пылевым дождем ту Родину, свобода которой ценой миллионов жизней была завоевана. И всё стихло.
Василий Архипович Воинов, ветеран Великой Отечественной войны, лежал в больничной палате и слушал через открытую дверь перебранку медсестер.
-Ты Воинову укол сделала?
-Ой, закрутилась я совсем, забыла. Щас сделаю. Да, потерпит! Ему этот укол, что мертвому припарка. Чего его лечить-то? Пожил он своё! У нас коек для настоящих больных не хватает…
-Сестра! – собравшись с силами, крикнул Архипыч. – Одежду принеси мою! Выписывайте меня домой! Хватит, належался!
Пока ходили за одеждой, Архипыч вспомнил, что когда-то, вот так же, он ушел после ранения из медсанбата на передовую - долечиваться, как сказал друзьям своим в окопах. И точно, на передовой, рана затянулась быстро. И хоть гнал его в медсанбат командир, но уговорили его, остался Архипыч на передовой.
Оказавшись дома, Архипыч достал свою старую солдатскую форму с медалями и орденами, что одевал только на День Победы, старенькие начищенные кирзачи и пилотку. Одевшись он вышел на улицу и медленно направился к Мамаеву кургану. Слабость одолевала его, ныло старое изношенное сердце, но он упрямо шел вперед, бормоча себе под нос : - Ничего! Ничего, сдюжим!
Двое подростков в майках с надписями на каком-то иностранном языке подошли к нему.
-Васька! Глянь, какие у дяхона побрякушки! Ты погляди…
-Да ну! Пошли в кинуху, а то опоздаем. Там такой забойный американский боевик, мне Серега рассказывал, как американская армия воевала, какого-то Гитлера в плен брала! Серега сказал - классная кинуха!
Архипыч поднимался на Мамаев курган по выщербленной лестнице, обходил заплеванные, замусоренные места, стараясь не натыкаться на пустые пивные бутылки. Через каждые десять ступенек он останавливался и отдыхал. Исчезли барельефы, исчезло все, что много раз видел Архипыч, бывая здесь. Исчезла и Родина-Мать. Исчезло всё.
Оказавшись на вершине, Архипыч повернулся лицом к городу, который лежал перед ним.
-Ну, вот я и пришел! – сказал он сам себе. – Рядовой Воинов пост принял.