Иван да Марья

             

             
          (музыкальная трагикомедия)
                1999 год




 Эта пьеса писалась для антрепризы во время предвыборной кампании 1999 года. У вас есть уникальная возможность сравнить эту пьесу с тем, что получилось из неё в виде фильма «Любовь-морковь». Идея постановки в течение нескольких лет медленно спускалась с небес на землю. И опустилась, по-моему, дальше некуда.
Изначально это должно было стать мюзиклом, состоять почти сплошь из песен, но получилось что-то другое.
Стихи для большинства песен писал штатный либреттист. Я бы сослался на него здесь полностью, но, к сожалению, не помню его фамилии и даже имени. Тем не менее, сообщаю, что мои песни здесь только:
1. "Мы вышли в дорогу..." (Песня Адама и Евы в начале и в конце).
2. "На теплом пригорке..." (Песня о молодости, сц. 3).
3. "Время - доктор..." (Песня о времени, сц. 9).
Я не причисляю себя к славному племени поэтов, но драматургия очень близка к поэзии, родственна ей, поэтому совсем без стихов в пьесе я даже не знаю, как можно обойтись.

               


                Действующие лица:

1. Иван Петрович Адамов - бизнесмен, директор и хозяин фирмы  «Цезарь и К» (Адам).
2. Мария Сергеевна - его жена, женщина, лет 30 (Ева)
3. Геннадий Игоревич Кобрин - старинный друг семьи, театральный режиссер, продюсер (Змей).
4. Серафимов - ученый (голос за сценой).
5. Зоя - секретарша Адамова лет 22-х
6. Сотрудник  - в нарукавниках и в очках - бухгалтер; с бородкой клинышком - юрист; с полотенцем на руке - официант и т.д.
7. Кордебалет - некоторое количество женщин, вовлеченных в новую деятельность фирмы «Жена Цезаря»

 


                1.

                СОН  ПЕРВЫЙ

      Адам и Ева лежат на облаке по разным сторонам от ствола дерева.

АДАМ: Послушай, Ева, тебе не кажется, что наша жизнь несколько однообразна?
ЕВА: Почему? Мы любим друг друга, любим нашего Создателя и от этого наша жизнь прекрасна. Чего тебе не хватает?
АДАМ: Не знаю... Но чем больше я думаю о нашей с тобой жизни, тем больше она мне кажется не настоящей, игрушечной какой-то...  Мы же ничего не знаем о жизни, ничего не умеем... Все вокруг работают, Создатель постоянно в трудах... а мы, как только что на свет появились... Кстати, а когда мы появились на свет?
ЕВА: Давно... а ты немного раньше. А может быть, мы существовали всегда?
АДАМ: Вот... мы даже этого не знаем.
ЕВА: А зачем нам это? Счастливым не нужно время. Пусть счастье будет бесконечным.
АДАМ: Может быть, ты и права, но я хочу большего - я хочу что-то делать, созидать, как Отец наш...
ЕВА: Но разве ты не делаешь? Вот это облако ведь твоих рук дело...
АДАМ: Вот именно... Это предел моих возможностей и одновременно отражение моего разума, в котором всё так же мутно и неопределенно, как это нечто, которое я создал.
ЕВА: Я, честно говоря, тоже хочу кое-чего непонятного... Во мне так много любви, что мне мало любить тебя и Отца нашего... Мне нужен еще кто-то, кого бы я сама произвела на свет и мне кажется, ты мне можешь в этом помочь.
АДАМ: Как я тебе помогу? Я же тебе объясняю....
     С дерева спускается Змей с тремя яблоками.
ЗМЕЙ: Я прошу прощения, что прервал столь изысканную беседу, но, по-моему, вы уже зашли в тупик в своих рассуждениях. Впрочем, мне кажется, я могу вам помочь.
ЕВА: Чем же?
ЗМЕЙ: Ну, хотя бы - советом.               
АДАМ: А зачем вам яблоки?
ЗМЕЙ: О... Мне они очень нужны... Однако, если вы последуете моим советам, то и вам они пригодятся. Подержите (Дает им по яблоку). Вы были глубоко правы, уважаемая Ева, отметив, что счастливым время ни к чему, но... Но вы же хотите созидать, вы хотите стать равными богам, а для этого много чего нужно... Нужен огромный опыт, который приобретается в страданиях. Когда вы будете страдать, время вам ох как понадобится и вам очень захочется, чтоб его было поменьше, но...  у вас сразу появится возможность проявить себя в тех областях, о которых вы сейчас говорили, и даже более того - вы без этого жить не сможете.
АДАМ: И что мы для этого должны сделать?
ЗМЕЙ: Всё очень просто - вы съедите по яблочку и дальше все произойдет само собой - вы умрете здесь и родитесь там… ну… в физическом мире. Адам будет добывать средства к существованию, а ты, Ева, будешь рожать детей. Твое желание исполнится очень быстро и Адам тебе в этом поможет, и с большим удовольствием, уверяю тебя. Должен предупредить вас сразу там всё дается с трудом: трудно построить себе дом, трудно раздобыть еду (поворачивается к Еве), рожать будешь в муках, но... Но! Когда вы вернетесь сюда, имея за плечами опыт труда и страданий, вы будете иметь огромные возможности...
АДАМ: А если опыта окажется маловато?
ЗМЕЙ: Тогда повторите всё с начала, ещё и ещё раз, сколько будет нужно.
ЕВА: А сохранится ли наша любовь?
ЗМЕЙ: О, да... Правда, она усложнится немного... Разлуки, ссоры, ревность и тому подобное, но... от этого она будет несравненно приятней, слаще...
АДАМ: А почему Отец наш - Создатель не подсказал нам этот путь?
ЗМЕЙ: Это объясняется очень просто - он безмерно любит вас, ваши страдания - его страдания, сам он никогда не сможет послать вас в этот ад, другое дело, если вы примете решение сами... Он не будет вас осуждать. Но я заболтался с вами - мне пора...  (Откусывает яблоко) Надеюсь на скорую встречу... (Исчезает, проваливаясь вниз)
АДАМ: (После некоторого молчания) Что будем делать?
ЕВА: Давай попробуем, а?
АДАМ: Мне кажется, надо посоветоваться с Отцом.
ЕВА: Нет, любимый мой, Змей правильно сказал - мы должны решить сами.
АДАМ: (После паузы) Ну что же - поехали?
ЕВА: Поехали!
(Откусывают от своих яблок и тоже исчезают).

                Вальс
               
                Мы вышли в дорогу Адамом и Евой.
                Мы видели всё, но забыли в пути,
                Забыли друг друга - наш случай не первый.
                И наша задача - друг друга  найти.
                Пути нашей жизни для нас не известны -
                Мы ищем потерянный рай.
                Во сне к нам приходят былые невесты...
                В глазах словно пропасти край.      

                Во сне повстречаешь, пойдешь с Евой вместе
                И ей свою душу отдай.


                Когда-то турниры металлом звенели.
                Под грохот копыт раздавали сердца
                Прекрасные дамы своим кавалерам
                И были верны навсегда, до конца.
                Где ж рыцарство наше? Где черные кони?
                Ведь сердце в азарте стучит:
                «Прекрасная дама, мы с вами знакомы,
                Возьмите от сердца ключи». 

                Прекрасная дама, мы вечность знакомы,
                Возьмите от сердца ключи.

                Дуэльные шпаги в музеях пылятся
                И дамы не носят вуаль и боа,
                И на пистолетах не следует драться -
                Всё это ушло непонятно куда.    
                Но мы ведь в дороге, в пути ежедневном,
                Душа воспарения ждёт.
                А все начиналось с Адама и Евы
                И с ними же в вечность уйдет.

                Ведь все начиналось с Адама и Евы
                И с нами же в вечность уйдет.      

                2.

      Иван сидит на постели, обхватив голову руками, и мычит. Мария выходит из ванной.

МАРИЯ: Ну, всё? Очухался? Говорить с тобой можно?
ИВАН: (С трудом ворочая языком) Со мной всегда можно говорить... Анальгину дай.
МАРИЯ: Нет, не всегда... с тобой с пьяным разговаривать бесполезно... к тебе подходить опасно! Ты хоть помнишь, как вчера домой пришел?
ИВАН: Не напоминай... О... Голова раскалывается.
МАРИЯ: (Подает таблетку и стакан) На, пей... (уходит к плите)
ИВАН: (Роняет таблетку) Да, что ты... ёлки зеленые (Перерывает всю кровать. Находит. Выпивает. Идет в ванну)
МАРИЯ: Посмотрись в зеркало повнимательнее.
ИВАН: Зачем?
МАРИЯ: Может поймешь... увидишь - на что ты стал похож.
ИВАН: (Возвращается к зеркалу) Ну и рожа... Тьфу (уходит)
     Марина накрывает на стол.
ИВАН: (Выходит почти одетый) А зачем ты мой костюм в ванну бросила, а? Он, вроде, чистый.
МАРИЯ: Это у тебя надо спросить, зачем ты его туда бросил.
ИВАН: Я? Не помню... Черт знает что...
МАРИЯ: Вот именно, черт знает, что у нас с тобой, а не жизнь...
ИВАН: Машенька, пойми... работа у меня такая... Мне самому стыдно. Они пьют все, как лошади... И я тоже... С ними... Там-то я держусь - не дай бог, скажешь чего лишнего... еще хуже - сделаешь... А домой прихожу и всё... Падаю...
МАРИЯ: Вот именно об этом я тебе и пытаюсь сказать, уже который раз. Этих своих банкиров и прочих там... ты уважаешь, а на жену тебе плевать...
ИВАН: Ну, неправда же... неправда. Пойми ты... Сейчас у меня так всё плохо... Как в болото какое-то попал, пытаюсь выбраться, а не получается ничего...    Деньги, деньги, деньги… Друзей развелось... Банкиры, чиновники. Твой режиссер этот, например - Гена. Это, что?  Друг?  Он никогда не простит мне, что я когда-то ему сделал добро... В институте мы были друзьями, а сейчас… как только появляется денежный интерес…  И ты думаешь, он один такой? Хоть бы кто нибудь сказал бы спасибо... Просто «спасибо»... я же не с кого не прошу денег обратно или каких-нибудь услуг за это.    Надоело всё (бросает на стол ложечку, которой до этого мешал чай) Надоело всё это объяснять... К чертям собачьим...
МАРИЯ: Спасибо тебе (кланяется по-русски, касаясь рукой пола) За всё спасибо, благодетель ты наш... Без тебя все бы с голоду померли, а ты деньги даешь... А ты не задумывался никогда - на хрена мне эти деньги, когда мне их тратить некуда, потому что я у тебя как в тюрьме живу... и на хрена мне такой муж, которого дома не бывает неделями. Это тебе деньги нужны...  Почем нынче проституток в баню подвозят?
ИВАН: Что, опять звонили? Господи, как мне всё надоело... Да, не деньги мне нужны... Мне нужно нечто другое... И может быть, даже не свобода ... Да, я сам не знаю, что мне нужно, но, мне кажется, если не произойдет чего-то сверхъестественного, чуда какого-нибудь, то  всё у меня развалится... Не пройдет и месяца, как мы останемся нищими... 
МАРИЯ: Нищим я тебя помню... Нищий ты гораздо лучше, чем вечно пьяный. Ты как хочешь, но если это не прекратится, то я уеду к матери... Там прекрасный драмтеатр - меня возьмут с превеликим удовольствием... А ты живи, как знаешь.
ИВАН: Уезжай... к матери... К какой хочешь матери... (уходит, хлопнув дверью)

                3.

     Мария, посидев немного в той же позе, начинает нервно двигаться, занимаясь своими утренними делами, садится к зеркалу и начинает краситься.               

       В другом месте, за рабочим столом красится секретарша Зоя, при звонках, снимает трубку: «фирма Цезарь». Входит Иван, Зоя бросает зеркальце в стол и поднимается навстречу своему директору.
ИВАН: Здравствуй, Зоя, Банкир наш не появлялся?
ЗОЯ: Нет, Иван Петрович.
ИВАН: И не звонил?
ЗОЯ: Нет, Иван Петрович. Почту возьмете?
ИВАН: Давай. И вот что... минут через десять соедини меня с банком. (по хозяйски хлопает секретаршу по попе и входит в свой кабинет)
     Раскладывает конверты по столу, как пасьянс.
ИВАН: Аренда... реклама... электроэнергия... сотовая...  а это кто? А, святая община, ну это дело святое... А это? Коммерческое предложение: если желаете... трам-там-там... пришлите трам -тарарам  на банковский счет, ну конечно... Всем дай денег...  Тоска. Ну хоть бы раз кто-нибудь предложил - возьми, нет, никогда.
За черною полоскою должна быть белая.
Мечтаю поменять - ошибки делаю.
Облачка надо мною стали тучами. Гроз раскаты.
Наши души заасфальтированы, и объезжены, и обкатаны…
Я хочу под колеса броситься,
Чтобы скорая, кровь и внутренности.
Жизнь как танк на параде проносится,
Нас наматывая на гусеницы!
Катки укатают, зелень - к чертям!
Расставят, растянут, распнут по частям!
Все чисто и чинно, и что горевать.
Душа под асфальтом - и всем наплевать!
Там где росли лебеда и крапива,
Будут газончики, будет красиво.
Под серым асфальтом, сочась горьким соком
Наверх будут биться полынь да осока…
Пусть кончится улица у леса, и солнце,
Садясь за деревья, о прошлом напомнит.
И там за закатом, и там, за чертою,
Сольются все улицы. Тогда лишь… А стоит ли?..

ЗОЯ: Иван Петрович, возьмите же город - там банк.
ИВАН: (в трубку) Семен Исаакович, здравствуйте, как ваше драгоценное? (пауза) Да... да... Да и я тоже... да, но я все-таки рассчитываю на преферансик в пятницу?  Да, конечно... да... Сегодня, я понимаю, вы не приедете? Не понял? Почему?  Да, но....  Почему? Семен Исаакович, но вы же знаете... (пауза) Хорошо, я представлю... Нет, конечно, на наши с вами отношения такие мелочи повлиять не могут... Я перезвоню попозже, до свидания. (Бросает трубку) Старый козел. Правление его не поддержало... ишь, как запел? Всё... это предел... алес... Вот это называется приплыли. Денег перехватить я уже не успею нигде... Банкротство... правда, с положительным сальдо, чисто по-русски... (садится за стол. Вынимает из ящика стола  пистолет и тупо смотрит на него) Я банкрот по всем статьям... Денег нет... Жена уезжает к... ядреной матери... Ну и зачем мне такая жизнь?

       В это время в секретарскую входит Геннадий.

 ГЕННАДИЙ: (Целует Зое руки, а потом и щечку) А это тебе... (дарит ей какую-то коробочку) Ты всё хорошеешь и хорошеешь.
ЗОЯ: Ну что вы, не надо... Зачем?
ГЕННАДИЙ: Если я говорю надо - значит надо, старших надо слушаться. Иван Петрович у себя?
ЗОЯ: Да, только что приехал.
ГЕННАДИЙ: Это значит, что у него пока никого нет, славненько... (Внимательно смотрит на Зою) ты знаешь, у меня - идея... У вас тут недалеко открылся ресторанчик... Ты наверное, еще там не была?
ЗОЯ: Я, вообще, не бывала в ресторанах... ни разу в жизни.
ГЕННАДИЙ: Ах, какое упущение... Ну, значит, ты не откажешься посетить его сегодня вечером... со мной.
ЗОЯ: Я даже не знаю... мне это неожиданно... Но сегодня я точно не могу - у меня занятия вечером. Могу только в пятницу.
ГЕННАДИЙ: Ну, вот и славно, славно - значит, в пятницу я буду ждать тебя в пять часов у выхода...  в машине...    Не задерживайся. Впрочем, до пятницы мы еще свяжемся...

       В кабинет входят вместе. Иван стоит возле зеркала с пистолетом у виска. Зоя, чтоб не упасть, откидывается назад к стенке. Геннадий бросается к Ивану, заламывает руку с пистолетом. Падают вместе на пол.

ИВАН: (Лежа) Ты что? Сдурел?
ГЕННАДИЙ: Это ты сдурел. Ты что делаешь?
ИВАН: Отпусти руку - больно...
ГЕННАДИЙ: Отдай пистолет!
ИВАН: Да забери... Нервные все больно стали... Зоя, выйди и никого сюда не пускай... (Геннадию) Отдай пистолет.
ГЕННАДИЙ: Щас!
ИВАН: Ну, побалуйся, побалуйся...
ГЕННАДИЙ: Да, у тебя все патроны холостые...
ИВАН: И пистолет, к тому же, газовый... Отдай сюда... А ты думал, что от смерти меня спас... Ха-ха... А ты чего собственно пришел? Денег у меня нет, ты знаешь...
ГЕННАДИЙ: Мимо проезжал - решил зайти, а ты тут...  Я всё время с тобой в какие-то глупые истории попадаю....
ИВАН: Хорошо, что ты пришел,  а то я сегодня совсем раскис, того и гляди, на людей бросаться начну. Зоя (выглядывает за дверь) Зоя, сходи, деточка, в буфет принеси нам келькё-шоз (делает характерный знак рукой) давай быстренько.

    Иван достает из сейфа коньяк и стаканы.

ГЕННАДИЙ: (потирая руки) Да нет, старик,  что ты... я не могу - мне еще в два места заехать надо, да и вообще - я за рулем.
ИВАН: Машину оставишь во дворе, под охраной, а места твои подождут (жестом приглашает его садиться) Ты же не хочешь меня смертельно обидеть.
ГЕННАДИЙ: Ну нет, нет конечно. Я, правда, к тебе по делу...
ИВАН: Что за дело? Тебе тоже денег надо? Сразу говорю - не дам.
ГЕННАДИЙ: (мнется) Ладно уж, уговорил, хи-хи... давай сначала выпьем.

     Выпивают и передергиваются по русскому обычаю. Зоя вкатывает в кабинет столик с бутылкой коньяку, закуской и минералкой.

ГЕННАДИЙ: Я столько не выпью.
ИВАН: Если ты это про Зою, то - обижаешь...
ГЕННАДИЙ: Зоечка, как мог этот старый разбойник на меня такой поклеп возвести... я про коньяк говорю.
ИВАН: Зоечка, под словом «келькё-шоз» я имел в виду только закуску, но ты молодец... трезво смотришь на вещи. Иди и никого к нам не пускай. Иди, а ты старый кот, не очень то заглядывайся на девочек, бери вот салат, мясо, наверняка ведь не обедал. И моментально ещё по одной. (Пьют, едят)

    В это время возвращается домой Мария. Она расстроена и не раздеваясь бросается на кровать.

ИВАН: Как у вас пьеса продвигается? Ну и, вообще... в театре?
ГЕННАДИЙ: У нас все так же как у всех: у вас денег нет - у нас денег нет, но живем, бог не оставляет... Мы артисты - наше место возле буфета!
ИВАН: А я что-то плохо...  все из рук валится.
ГЕННАДИЙ: Черная полоса?
ИВАН: И да, и нет, потому что черная полоса должна переходить в белую, а у меня никак. За что не возьмусь - все в результате кончается ничем. Нет, начинается все хорошо: по расчетам прибыли должен быть мешок и партнеров нахожу хороших, но в самый последний момент что-нибудь происходит, чего и предусмотреть-то было нельзя и все идет псу под хвост. На вот посмотри эту папочку - здесь блестящее дело - я им занимаюсь уже полгода.  Представляешь себе, оказывается старые, ветхие деньги нельзя сжигать - они дают очень вредный дым. Сейчас их режут и складывают в терриконы, как на угольных шахтах. Тебе смешно, а это так и есть - горы из денег, изрезанных в капусту. Мы предложили делать из них стройматериалы.
ГЕННАДИЙ: У меня возникла идея - предложи центробанку: пусть они в качестве эксперимента одну партию денег не будут резать - я   берусь её продать за полцены... А ха-ха..
ИВАН: Шутки шутками, но ты посмотри бизнесплан. Потребители есть - вот список - все согласны. Центробанк выделяет под это шесть миллионов долларов.
ГЕННАДИЙ: Бери деньги и уезжай отсюда к ядреной бабушке... Ха-ха-ха...
ИВАН: Идея тоже хорошая, но, не смотря на весь её блеск, она не выполнима - деньги дают только на втором этапе. А на первом «этапе» нужна сущая безделица - вот здесь посмотри, видишь? Теперь мой банк уперся - денег не дает. Все время обещали, вчера в бане клялся и божился, а сегодня говорит: «Правление не поддержало». Хрен моржовый!
ГЕННАДИЙ: Ты посмотри, а подписи-то какие собрал, тебе памятник надо поставить… нерукотворный. Какие люди! Кстати... Пока еще мы с тобой не совсем пьяные... Я хотел тебя попросить об одной услуге... Я понимаю, что у тебя сейчас денег просить не стоит, но если бы ты меня познакомил с Мазурским... Они как раз сейчас начинают компанию... выборы на носу... Я думаю смог  бы его привлечь в качестве спонсора...
ИВАН: Я подумаю.
ГЕННАДИЙ: Нет... Но какие люди...
ИВАН: Толку от этого как с козла молока. Отдай папку. И вот так каждый раз. Я уж размечтался, что производство запущу, проблемы порешаю...
ГЕННАДИЙ: Что ты волнуешься? Найдешь ты деньги...
ИВАН: Нет... Нет, я узнаю знакомую тенденцию: полгода все шло хорошо, а теперь появился заусенец, дальше пойдет цепляться одно за другое, пока не развалится. И главное, как только начинаются в делах вот такие штучки - сразу и дома все идет вверх дном... Опять с Машей поругался...
ГЕННАДИЙ: Что такое?
ИВАН: Да в том то и дело, что - ничего, все как обычно... Да... Это уже стало обычным - у нас теперь не ругаться редкость. К тому же, у меня тут доброжелатель появился - звонит по вечерам, когда меня дома нет, рассказывает про проституток в бане и прочую чушь...
ГЕННАДИЙ: Это кто-то из своих. Рассказывают-то хоть правдиво, на самом деле?
ИВАН: Ну, ты то ерунды не пори - ты же меня знаешь...
ГЕННАДИЙ: Шучу, шучу... Но ты ее тоже должен понять - на самом деле, ей тоже не легко: и дом на ней и в театре тоже... э...  не все гладко...
ИВАН: Да понимаю я, очень даже понимаю. Иногда сижу вот здесь и до того нежность к ней появится, думаю - приду домой и все скажу, а дома, как черти нас сталкивают.
ГЕННАДИЙ: Она ведь - судя по всему, ты не знаешь этого - собралась уходить из театра. Да... Я, собственно, из-за этого и пришел к тебе сегодня.
ИВАН: Что случилось?
ГЕННАДИЙ: Да ничего, в общем-то, не случилось, но не складывается у нее... Я ведь, ты понимаешь, всего лишь бизнесмен, хоть и от искусства, и не берусь судить о талантах - у кого он есть, а у кого - нет... Но я вижу, что с ней последнее время что-то происходит - она чувствует себя не на своем месте и хуже всего, что не я один это замечаю... Положение серьезное.
ИВАН: Что-то мы с тобой всю пьянку забросили. Давай-ка (наливает). Как ты сказал? Не на своем месте? Вот в этом, наверное, самая суть - я тоже, по-моему, не на своем месте. Все мы не на своих местах.
ГЕННАДИЙ: Ну, это уж ты хватил, старик...  Давай договоримся так: ты поговоришь с Марией, а я постараюсь, чтобы все шло, как идет… и пока не будем возвращаться к этому вопросу. Хорошо? Только ты постарайся все-таки помочь мне со спонсором, а то всё это само собой станет неактуальным...
ИВАН: Хорошо. Как коньяк?
ГЕННАДИЙ: Коньяк хороший, правда, раньше был лучше.
ИВАН: Когда это раньше?
ГЕННАДИЙ: (поёт) Когда мы были молодыми... и что-то там... там-там, там-там
ИВАН: Тогда ты портвейн пил - 72-й номер. И еще... э...  Солнцедар.
ГЕННАДИЙ: Эх, Ванечка, я всю жизнь согласился бы Солнцедар пить, лишь бы остаться там...
               
Когда мы были молоды,
Бродили мы по городу,
Опаздывая вечно на метро.
Когда мы были молоды,
Мы отпускали бороду,
И на спор пили пиво, хоть ведро!


Сорили мы идеями,
Но ничего не делали,
А если брались - делалось само!
Легко прощали промахи,
Порой бывали лохами,
Но утром забывали про облом!


Теперь мы стали взрослыми,
С залысинами, толстыми,
Бравировать желанья нет и сил!
Ах, что ты, время, делаешь?
Года на шею вешаешь,
А кто тебя об этом попросил?!!

ИВАН: Не то ты поешь. Вот послушай:
               
                (Песня о молодости
                Танго)

На теплом пригорке средь талого снега,
В купели капели, под звон ручейка
Уже показался, как символ побега
От мертвой зимы, еле видный пока
Зелёный росточек. Хоть слабый, но бравый,
Напомнил он мне без затасканных слов
И юности первой зеленые травы,
И свежесть наивных весенних цветов.

Стоят молодые зелёные поросли.
На ветках едва показалась листва.
Ой, ты, молодость,
Сладкая молодость - «золотая сорвиголова».

Зачем холодает в дубовую завязь?
Зачем нужен холод черемух цветам?
Мы сердцем наивным узнать попытались,
Кто? Мать или мачеха Родина нам?
И слово отчизны казалось надежным.
С весною в душе - с автоматом в руках.
Мы долго пытались - поверь, невозможно
Из гусениц танка родить мотылька.

И вниз головою мы в паводок бросились.
Хмельных, молодых не пугала молва.
Это - молодость,
«Буйная молодость - золотая сорвиголова».

Сейчас уже осень и скоро морозы,
Лишь память осталась о вешних цветах,
А в памяти пятна кавказской мимозы
И черный тюльпан в азиатских горах,
Залитые соком шальные березки
С букетами ландышей с теплой земли...
Давно уж просохли кукушкины слёзки,
Иваном да Марьей мы лето прошли.

Уж ветки сирени в саду приморозились.
В лесу желтизной догорает листва.
Где ж ты, молодость,
Славная молодость - «золотая сорвиголова».

ИВАН: А что это ты по молодости загрустил? Мы ведь с тобой еще очень даже... Сорок лет для мужчины не возраст.
ГЕННАДИЙ: Не скажи, дорогой мой ... Есть разница... Тогда нам девочки куда смотрели, а?.. А теперь смотрят на метр выше.
ИВАН: Это куда же?
ГЕННАДИЙ: В карман.
ИВАН: Да, в карманах раньше было пусто, но зато на душе весело (открывает бутылку).
ГЕННАДИЙ: А может хватит, слушай? Мы с тобой и так уже хороши... Петь начали... в присутственном месте.
ИВАН: Ерунда, никто не услышит, если только Зоя, но она...
ЗОЯ: (Входя) Иван Петрович, можно мне уходить?
ИВАН: Иди, лапочка, иди (смотрит на часы) Хорошо сидим.

    Зоя уходит. Иван включает в кабинете настольную лампу.

ИВАН: Вот так уютней.
ГЕННАДИЙ: А все-таки ты, наверное, прав.
ИВАН: В чем?
ГЕННАДИЙ: А в том, что мы  идем по жизни, пробивая себе путь не сердцем, а разумом своим слабосильным.
ИВАН: Я этого не говорил.
ГЕННАДИЙ: Как не говорил?  Не отказывайся - ты же сказал, что мы все не на своем месте, а от чего это происходит? От того, что мы всегда идем туда, где слаще кормят, где денег больше дают, а кто сказал, что душе нашей там будет хорошо? Как Христос говорил? Что хорошего будет человеку, если он приобретет весь мир, потеряв при этом свою бессмертную душу? А? Каково? Впрочем, не ручаюсь за точность цитаты, да и разум человеческий еще кое на что способен (вытаскивает из кармана пульт). Ты знаешь, что это такое?
ИВАН: Пульт от телевизора.
ГЕННАДИЙ: Ты не прав.
ИВАН: И что же это, по-твоему?
ГЕННАДИЙ: Иван, ты  Серафимова помнишь? Вот, кстати, человек... единственный, может быть среди нас. Голодный, но гордый... Занимается своим делом, не бросился в бизнес, как мы - дураки. Ученый!.. Ты понял? Не то, что мы с тобой.
ИВАН: Ну и что? Причем тут этот пульт?
ГЕННАДИЙ: Это не пульт - это великое открытие. Вот это его изобретение, которое я уже третий день таскаю с собой - все никак не могу вернуть - он его забыл у меня дома, кстати, напились мы с ним... я тебе доложу... но это не важно. Он мне рассказал, что они открыли какую-то новую энергию... я не помню название - не то сферические, не то параболические поля этой энергии могут нам заменить электростанции, моторы в автомобилях... В общем, он очень красиво рассказывал, но я уже не очень отчетливо помню... Да, но самое главное, что с помощью этих полей можно воздействовать на душу человека. Ты думаешь, я вру? Нет... Это раньше религия с наукой спорили, а теперь они идут вместе... Одним словом, нажимаешь вот на эту красную кнопочку - бац - и твоя душа уже в другом теле.
ИВАН: А его душа где?
ГЕННАДИЙ: А вот этого я не знаю... Извини, старик, не знаю... В твоем теле, наверное... впрочем, зря врать не буду - чего не знаю, того не знаю.
ИВАН: Врать ты здоров.
ГЕННАДИЙ: За кого ты меня принимаешь?  Он еще рассказывал, что это связано с клонированием  и с космосом... Щелк - и ты на другой планете... А можно и без всякого космоса: склонировали тебе новое тело и ты - раз... и переехал в другое тело, как на новую квартиру...  Представляешь?

                4. 

     Дома. Мария одна. Встает с кровати и идет к зеркалу. Строит рожи. Разговаривает со своим отражением.

МАРИЯ: Старая дура... Да нет... нет еще... пока! Время  летит... Сколько мне еще осталось быть такой? Года три, четыре... ну - пять? Через десять лет я уже точно буду старухой...  Ну, эти морщинки мы, предположим, уберем, но шея... шея - предательница, Кто понимает в этом хоть чуть-чуть, сразу смотрит на шею… и руки... Но руки у меня... (критически оглядывает свои руки) руки замечательные. Да и вообще - я могу еще Джульетту играть... (вертится у зеркала) «Чудо, как хороша...  Достанешь царицины черевички - выйду за тебя замуж!»... Дура... Старая дура, только и всего.  (Уходит от зеркала) Что я, собственно из себя представляю? Волшебник недоучка... Но пять главных ролей... Это вам не шуточки, хотя если быть беспристрастной - все это весьма средне... И хожу я на работу, как на каторгу - таланта, видимо, всё-таки не хватает... Да, но мужики то на меня смотрят - о-го-го (возвращается к зеркалу) Нужна ты им, как шлюха - на пять минут, не больше - больше они не сдюжат...  Да и ролей бы тебе этих не видать, если бы не Иван... (ходит по сцене) Иван... Кобель, несчастный. Он меня бросает, когда ему этого захочется...  может повернуться и уехать в любую минуту, а жена?..  И самое противное, что даже не ревнует... Это они называют любовью, кобели они все... Впрочем, Иван, все-таки не такой, как эти, что-то в нем есть такое... Не зря же я его полюбила... да и сейчас я его люблю... чего уж себе то врать - люблю я его, как кошка, что и бесит меня (бьет кулаком по столу и отшибает руку) Где вот он мотается сейчас - давно уж пора дома быть... Гос-споди... да, что это я... ужин же надо готовить (бежит к плите) Ивана ругаю, а сама?  Сама, сама... Сама я и жена то только наполовину - без детей это не семья... А всё этот театр... как же я беременная на сцену выйду... пропади он пропадом этот театр... эти дурацкие роли... (работает у плиты) Надо бросать всё... И чем быстрей - тем лучше... Все равно Ермолова из меня уже не получится... Ребеночка родим (замирает со сковородкой в руках и баюкает её как малыша) 
                Мои руки спят
                На твоих устах.
                Будь же смел, кто свят.
                Будь же нем, мой страх,
                Пред грядущим днем, что дарует свет.
                День гори огнем, коль тебя в нем нет!

                Хочет плод созреть.
                Хочет разум знать.
                Хочет крест венчать.
                Я чего хочу?!
                С губ сорвать печать?
                С рук зажечь свечу?

                Чтоб к бедру – бедро,
                К роднику – родник.
                Как любви тавро,
                На стене ночник…
                Чтоб шептать опять,
                От любви устав:
                «Мои руки спят
                на твоих устах».
      
     Звонит телефон. Мария не сразу реагирует на него, как бы выходя из транса.

МАРИЯ: Алло... его нет дома... не знаю (кладет трубку)  Я бы тоже хотела знать, где он. (Набирает номер) на работе его уже нет (набирает еще раз и плюет в трубку) Сама такая... Зачем нужны эти сотовые телефоны, если они все время недосягаемы? Наверное, едет домой. (Некоторое время молча собирает на стол) Неужели позвонить трудно? Сяду за стол без него... И более того... (открывает коньяк и наливает в большой фужер, но тут же отходит от стола) Если через пять минут не придет... нет - через минуту...  Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят - всё (быстро подходит к столу, выпивает весь фужер и начинает есть) Вот теперь (с набитым ртом) когда он придет - мы поговорим на одном языке (пьет еще).
 
    После еды Мария бросается на постель. Входит Иван, У него распахнуты и пальто и пиджак, галстук на боку. Пояс от пальто захлопывается в двери, ботинки удается снять не сразу, но, справившись с раздеванием, он делает трезвый вид.
ИВАН: Здравствуй, моя лапочка... А где ты, собственно?
МАРИЯ: Здесь (тяжело поднявшись, садится на кровати) Пришел, наконец-то, а я тебя не ждала (глупо и пьяно смеется). Я ужинала с любовником. Хи-хи-хи... Вон там... на столе... хи-хи-хи... тебе тоже осталось.
ИВАН: (подойдя к столу берет в руки бутылку) Ты что, выпила весь коньяк? Тебе же плохо будет.
МАРИЯ: А почему это я его выпила? Я ж тебе говорю - у меня гости были, хи-хи-хи... пока мужа дома нет, хи-хи-хи...
ИВАН: Тебе надо лечь, давай я тебе помогу...
МАРИЯ: Отстань от меня (отталкивает Ивана) У-йди... тебе все равно плевать на меня... я тут, как дура, его жду, а он развлекается... Я ему говорю, что с любовником была, а ему наплевать... ему наплевать на меня совсем...
ИВАН: (в растерянности) Зачем ты это сделала?
МАРИЯ: Что с-сделала-ла?
 ИВАН: Зачем ты выпила этот коньяк?
МАРИЯ: Во-первых, другого у нас нет... А во-вторых, я хочу поговорить с тобой... на одном языке... Каждый раз я тебя жду... жду... жду, а ты приходишь пьяный и с тобой до утра говорить не о чем... А вот сегодня мы найдем общий язык - ты пьяный и я тоже... Я пьяная и ты...  Садись рядом - будем разговаривать.
ИВАН: (садится) У меня сегодня был Геннадий...
МАРИЯ: Сапог сапогу пара и оба на одну ногу...
ИВАН: Послушай, он беспокоится о тебе...
МАРИЯ: (закрыв лицо руками) Какая дрянь...
ИВАН: Он действительно хочет...
МАРИЯ: Какая дрянь этот коньяк, как вы это пьете все время... Нет чтоб... пришел бы домой как человек, рассказал бы, как дела на работе...
ИВАН: Хочешь? Я тебе расскажу... Я тебе интересней расскажу... Вот смотри (достает пульт) Гена оставил... Это такая интересная штучка... Это сказка какая-то... Если он, конечно, не врет, то этой штукой можно людей местами поменять, то есть тело остается, а душа там уже другая, вот например: я сейчас нажму вот на эту кнопочку и ты будешь в моем теле, а я - в твоем...
МАРИЯ: Сказки начинает рассказывать, значит точно, по бабам ходили...
ИВАН: (взрывается) Как тебе не стыдно?
МАРИЯ: А с чего мне стыдиться? Я по гулянкам не таскаюсь: после спектаклей ты меня увозишь домой, а все остальное время я или в этих четырех стенах, или под надзором твоего этого надсмотрщика - Гены.
ИВАН: Ты несправедлива... 
МАРИЯ: То, что у вас - мужиков - любовь улетучивается сразу после медового месяца, это я знаю... А уж когда годы проходят... это само собой... Зачем врать, притворяться? Зачем? Я сижу дома... Звоню ему  по всем точкам... Что тебе позвонить неоткуда было? А сотовый тебе зачем? Ага... при девках неудобно жене звонить...
ИВАН: Маша, ты не права...
МАРИЯ: В чем же это я не права? А, я знаю в чем... В том что, что я всё время только языком треплю, а сделать что-нибудь не решаюсь. Ты думаешь, я утром пошутила? Завтра же уезжаю... Завтра же...
ИВАН: Ты не права...
МАРИЯ: Я бы на твоем месте помолчала.
ИВАН: А... на моем месте? На моем месте хочешь побыть? Побудь...  (нажимает на кнопку)
МАРИЯ-2: Вот так вот... съела? Вот теперь развлекайся и ходи по бабам.

    Оба отпадают назад и засыпают. Свет гаснет.

                5.
                СОН  ВТОРОЙ
               
ЕВА: Что мы с тобой делаем? Что мы творим? Это же ужас какой-то...
АДАМ: Мы таким способом набираемся жизненного опыта.
ЕВА: Ужас... ужас... Мы действуем по какой-то дурацкой программе - не хотим этого делать, но делаем, делаем что-то не то... Я не хочу с тобой всё время ругаться - дай, хоть во сне я тебя поцелую (целуются) Как хорошо-то, господи...
АДАМ: Мы должны научиться отличать хорошее от плохого, добро от зла...
ЕВА: Ты всё время всё объясняешь - у тебя это здорово получается - объясни, зачем мы сейчас с тобой поменялись душами... Зачем? Кому это нужно?

      Появляется Змей.

ЗМЕЙ: Вы поменялись не душами, а телами. С физическим телом можно делать что угодно, а душа бессмертна...
ЕВА: Тебя только здесь и не хватало... Нигде уединиться не дадут, что за жизнь?
АДАМ: Ты опять с конструктивным предложением? Или так, просто?
ЗМЕЙ: Я – свободная личность – где хочу, там и хожу. А чем вы, собственно, недовольны? Вам что? Не нравится быть людьми?
АДАМ: С чего ты взял?
ЕВА: Если не считать мелочей, то…  жизнь прекрасна.
ЗМЕЙ: Не скажите – вы, люди, всё время чем-нибудь недовольны. Меня обзываете всякими словами… И черт я вам, и дьявол… Тьфу. Змей вам нехорош – на себя бы посмотрели. Сами то вы…
ЕВА: Не сердись, мы тоже хороши. Мы согласны с тобой – вот сейчас только об этом говорили. Ведем мы себя в жизни просто отвратительно. 
АДАМ: Можно даже сказать – глупо. Но ведь нас обстоятельства делают такими.
ЕВА: Вот, сейчас, например. Зачем нас в такие условия ставят? Зачем меня сделали мужчиной? Мы проснемся завтра и что? Что нам делать?
ЗМЕЙ: Не знаю – это же не я сделал.
АДАМ: А кто?
ЗМЕЙ: Начальство есть у всех: и у вас, и даже у меня. У них надо спросить. А что вам делать я не знаю – сами выкручивайтесь.
ЕВА: Неужели ты, такой древний и умный, ничего нам не подскажешь?
ЗМЕЙ: Ничего… (уходит)
ЕВА: Ушел и черт с ним. Иди ко мне, пока есть возможность.
АДАМ: (Протянув к ней руки) Иду.

                6.

    Там же. Утро. Будильник. Свет. Муж  встает не с первого раза, держась за голову и мыча, идет к плите, ставит чайник.  Потом идет  в туалет. Оттуда крик... выходит в крайней степени удивления.

ИВАН-2: Иван, вставай. Да вставай ты, господи... Сейчас ты у меня встанешь (берет зеркало) Сейчас  увидишь, до чего ты допился. 
               
      Увидев себя в зеркале, вторая половина подскакивает, как ошпаренная. Какое-то время длится замешательство.

МАРИЯ-2: Ну вот, ты всегда думаешь, что я вру, теперь убедилась... А то, все - по бабам... по бабам... Ты хоть помнишь, что я тебе вечером рассказывал?
ИВАН-2: Да вспомнила я всё, еще вон там (показывает на туалет).
МАРИЯ-2: Ну и чего трясешься - сейчас всё поставим на место... а где пульт?
ИВАН-2: Не знаю.
МАРИЯ-2: Сейчас найдем... (перетряхивает постель, одежду, потом на карачках ползает вокруг кровати) Нашел! (плюхается на кровать) Ну, слава богу.
ИВАН-2: Ну, давай быстрее, чего тянешь?
МАРИЯ-2: А у тебя голова болит?
ИВАН-2: Еще как...
МАРИЯ-2: Выпей анальгиньчику и посиди минут пять...  а то, что же я…  в головную боль переезжать должен... А я пока за тебя в туалет схожу, можно?
ИВАН-2: Кончай придуриваться - нажимай свою кнопку, а в туалет за себя сходишь - у меня ничего не получилось...
МАРИЯ-2: Да ты что? Это же так просто (смеется) Ну ладно, уговорила... Только ты садись ко мне вот сюда, а то мало ли что... Помнишь как мы вчера отрубились сразу?.. Та-ак, приготовились... Нажимаю!
ИВАН-2: Ну и что?
МАРИЯ-2: Подожди... еще раз... Слушай - не получается ничего...
ИВАН-2: Давай я попробую... Мигает что-то...
МАРИЯ-2: Подожди... Давай, восстановим точно, как было вчера... Ты сидела вот так... Я сидел?.. Правую руку положи сюда... Пульт в левую... Нажимай...
ИВАН-2: (Бросает пульт и встает) Ну и что мы теперь будем делать? (Длительная пауза)
МАРИЯ-2: А я знаю? 
                Словно в триллере кассовом
                И с сюжетом лихим…
                Ах, за что мы наказаны,
                За какие грехи?!!

                Ни поесть, ни побриться,
                Ни сходить в туалет!
                -Как мне в юбке садиться?
                -Как войду в кабинет?

                Колючая щетина!
                Проклятье – каблуки!
                -Ужасная картина!
                -Мы оба дураки!


                Ах, боже, что ты сделал?
                Зачем же так глумиться?
                С транссексуальным телом
                Нам лучше утопиться!

                Ну что теперь нам делать?
                Что может быть хуже?!
                С транссексуальным телом
                Нам психиатр нужен!

ИВАН-2: Что же делать? Мне к часу нужно быть в театре... Иначе я действительно вылечу из спектакля. Желающих на мое место хватает... уже давно интриги плетут... А может это и к лучшему?...
МАРИЯ-2: (задумчиво и безразлично) А ко мне в одиннадцать придут из центробанка, если этот контракт сорвется, можно будет закрывать лавочку.
ИВАН-2: Но нужно же что-то делать. Где этот твой Гена, этот кудесник хренов?
МАРИЯ-2: Гена тут совершенно не причем - нужен  Серафимов, а он уехал.
ИВАН-2: Ну и что? Ты теперь и будешь так сидеть? Ищи  Серафимова! (вынимает из пиджака записную книжку) На, звони быстро...
МАРИЯ-2: (набрав номер) Алло, институт? Здравствуйте... Серафимова можно? А скоро ли он?.. Вы меня извините, пожалуйста, но он мне очень нужен - поверьте, вопрос жизни и смерти - с ним связаться там... Неужели никак?.. Ну что ж, извините. (Жене) Он на Камчатке... на каком-то вулкане.
ИВАН-2: Всё, ка-та-строфа! (Еще одна пауза)
МАРИЯ-2: Катастрофа будет, если я сейчас не схожу в туалет (убегает).

     Иван-2 оставшись один, корчит рожи перед зеркалом.

МАРИЯ-2: (выходя) Иди и не бойся, все не так сложно (целует в щеку проходящего мимо Ивана) Фу, колючий - не забудь побриться (идет к зеркалу, вертя задом).
ИВАН-2: А ты что-й-то такой веселый вышел?
МАРИЯ-2: Я придумал, что делать... Иди, иди - тебя ждут великие дела. (Садится к зеркалу и начинает краситься, у него это плохо получается)
ИВАН-2: (Выходит на сцену с жужжащей электробритвой) Ну и что ты придумал?
МАРИЯ-2: Дело простое... Мы везде будем ходить вместе, поняла? И никто не догадается...
ИВАН-2: Как можно бриться этой дрянью?
МАРИЯ-2: Вообще-то лучше было жиллеткой, но раз уж начала - иди сюда...    

      Мария бреет Ивана, одновременно Иван делает Марии макияж.

МАРИЯ-2: Нет. Нет. Нет... вот только помады не нужно. Я на твоих-то губах её не выношу. Да и вообще, все женщины почему-то красят губы, хотя на самом деле, помада к лицу очень немногим...
ИВАН-2: Не умничай!
МАРИЯ-2: Не затыкай мне рот - у меня свой взгляд на вещи - помада старит. Она хороша только школьницам, чтобы казаться постарше...
          

                7.

                В офисе.

ЗОЯ:
                Не знаю, что мне делать!
                Мы на грани краха!
                С моим умом и телом
                Без совести и страха,
                Такая ждет карьера,
                Такие мужики!
                Надеюсь я и верю,
                Невзгодам вопреки!

                Я Золушка и Мачеха
                В одном лице!
                Смету преграды начисто,
                С лицом такого качества
                Мне только дайте цель!

                Какая катастрофа!
                Не везет смертельно!
                Мне от безделья плохо!
                С моим умом и телом
                Такая ждет карьера,
                Такие мужики!
                Надеюсь я и верю
                Невзгодам вопреки!

                Я красненькая Шапочка
                И серый Волк!
                Смету преграды начисто!
                С умом такого качества
                Повсюду выйдет толк!

      Проходя мимо секретарши, Мария-2 по привычке шлепает секретаршу по заднице. Небольшое замешательство.

МАРИЯ-2: Зоя, принеси, пожалуйста, минералочки из буфета... Иван Петрович хочет пить... и похолоднее (Зоя уходит)
ИВАН-2: Ты что себе позволяешь? 

     Мария-2 снимает с селектора какую-то запчасть.

 МАРИЯ-2: Пойми, мне нужно было снять эту штучку незаметно. Я иногда прошу её записывать разговоры. Ну а потом, ничего не поделаешь,  привычка - вторая натура.
ИВАН-2: Ну и что?
МАРИЯ-2: А то, что она может подслушивать. Представляешь, какой скандал будет, если нас кто-нибудь услышит?
ИВАН-2: Посчитают за сумасшедших, только и всего.   
МАРИЯ-2: (смотрит на часы) Некогда нам болтать о пустяках, у нас осталось не больше пятнадцати минут. Садись за стол. Не сюда - в кресло, ты же директор, черт возьми. Да не сиди ты так напряженно, развались в кресле. Вот, теперь то, что надо. Теперь смотри, чтобы не путалась. Папка справа - входящая почта, папка слева - внутренние бумаги и письма на сторону.  Вот здесь в приборе ручки - ни одна не пишет, если будешь писать, бери вот тут - правый верхний ящик, запомнила? Теперь развернись назад вправо, да не так - шею вывихнешь...  вместе с креслом, вот - это договора, контракты, посмотришь потом, когда делать  будет нечего, сейчас нам нужен договор о намерениях с центробанком. Открывай левый ящик стола - желтенькая папочка, нашла? Молодец. Открывай и читай - что будет непонятно я объясню. (Бьет себя по лбу) Чуть было главное не забыл. Вон сейф, видишь? В правом боковом кармане - ключи.
ИВАН-2: Нет тут ключей.
МАРИЯ-2: Как нет, ты с ума сошла. (бросается к Ивану и хлопает по карманам) Это же катастрофа.
ИВАН-2: Да что у тебя там, печать?
МАРИЯ-2: Какая к черту печать? Коньяк там.

     Зоя на сервировочном столике привозит минералку и два стакана.

ИВАН-2: (Развалясь в кресле) Спасибо, Зоя, вы свободны.
МАРИЯ-2: О... Ты делаешь успехи (достает коньяк, выпивает немного, наливает в оба стакана минералку) Тебе анальгин... вон там...   
ИВАН-2: А ты уверен, что не нужно было сделать наоборот?
МАРИЯ-2: Всё, ждем...
ИВАН-2: Ждем, что же делать...

       Зоя возвращается.

ЗОЯ: Я очень извиняюсь, но я забыла вам сказать, Иван Петрович - полчаса назад звонили из центробанка, сказали, что не приедут.
ИВАН-2: Слава богу...
ЗОЯ: Тут  главный бухгалтер хотел зайти...
ИВАН-2: (после мимики с Марией) Приглашайте... Пусть приходит. (После того, как вышла Зоя) Ну и как я с ним буду говорить? Из меня бухгалтер, как из жопы соловей... Ему же что-то отвечать надо... Или ты будешь ему отвечать? Я себе представляю...
МАРИЯ-2: Не волнуйся - он не за тем сюда идет, чтобы от тебя совет услышать - ему надо показать, что он зря хлеб ест, ну… или не зря, только и всего. Надувай щеки и кивай головой, пока он говорит, а когда остановится, спросишь: «Ну и что из этого?».
ИВАН-2: А если он ответит или спросит чего?
МАРИНА-2: Опять же, ничего страшного. Скажешь: «Хорошо, я подумаю, обсудим завтра».

        Входит бухгалтер.
 БУХГАЛТЕР: Иван Петрович, на расчетном счете - ноль... картотека. Вроде бы не такая большая - вот выписка... Из потребителей не один денег не перечислил - я тут списочек подготовил. Хорошо бы вам лично их обзвонить... А если бы вот эти двое наличными отдали, мы бы зарплату выплатили.               
ИВАН-2: Ну и что из этого?
БУХГАЛТЕР: Как это, что из этого, но зарплату то людям мы должны платить? И так уже третий месяц тянем.
ИВАН-2: Хорошо, я подумаю, завтра обсудим. (Бухгалтер уходит). Бездельник он у тебя, по-моему, каких свет не видел. Он что, сам обзвонить не может?
МАРИЯ-2: Что поделаешь, какая зарплата, такая и работа.
ИВАН-2: А ты что? Действительно не платил людям три месяца?
МАРИЯ-2: А где я деньги возьму?
ИВАН-2: Но мне то ты деньги даешь... Правда, меньше, чем хотелось бы...
МАРИЯ-2: Так это из тумбочки... Понимаешь, здесь тумбочка совсем другая...
ЗОЯ: (Заглянув в дверь) Начальник производства.
ИВАН-2: Пусть войдет
НАЧАЛЬНИК ПРОИЗВОДСТВА:  Здравствуйте, Иван Петрович. Не могу вас обрадовать - стоим. Главный агрегат разобрали - мотор сгорел. Степанов поехал договариваться насчет перемотки. В долг перемотают, я думаю, но на запчасти нужны деньги... По сырью тоже... Запасов дня на три... С зарплатой люди терпят пока, но...
ИВАН-2: Хорошо, я подумаю, зайдёте завтра. (Начальник производства уходит) Я что, так и буду  попугаем работать? Пойдем отсюда. Нам уже в театр пора...
МАРИЯ-2: Пойдем... А про этих... Я тебе вечером всё расскажу... привыкнешь.
ИВАН-2: Мне кажется, я никогда не привыкну. И потом, мне все твои сотрудники на одно лицо кажутся… Нет, не привыкну я. Так и будешь за мной ходить... (уходят)
               
         
                8.
 В театре. Геннадий сидит за столом. В стороне скучает кордебалет. Мария с Иваном входят в зал и некоторое время стоят сбоку, невидимые для остальных.

ИВАН-2: Можешь подсматривать в текст - никто тебя за это не осудит.
МАРИЯ-2: Да, слова-то я запомнил... Меня другое тревожит: я же никогда не выступал со сцены - встану сейчас, как дурак и буду стоять - ноги как ватные...
ИВАН-2: На, хлебни еще... Хватит, хватит... остограмиться можно, а ты уже и так... Ну, пошли и не бойся.

      Геннадий поднимается им навстречу.

ГЕННАДИЙ:  В каком мощном составе...  Друзья мои, приветствую вас, мы ждали одну приму, а тут, сразу двое. (Мария по-мужски протягивает руку, но Геннадий  целует обе руки Марии).
МАРИЯ-2: О... как приятно быть женщиной.
ГЕННАДИЙ: И нам грешным приятно, что женщины существуют на свете, иди, Машенька, готовься, а мы с твоим мужем немножечко поболтаем...
МАРИЯ-2: Вчера не наговорились? (не уходит).
ИВАН-2: Иди, иди... Не переживай.
МАРИЯ-2: Тебе видней...  Ну, я пошла.
ГЕННАДИЙ: Что это с ней сегодня? Она какая-то странная.
ИВАН-2: Не то слово. Она как будто второй раз родилась...  На сцене ты её вообще не узнаешь.
 ГЕННАДИЙ: Вчера, все-таки имели беседу?
ИВАН-2: Было дело...
ГЕННАДИЙ: Есть тебе охота спьяну такие разговоры вести?
ИВАН-2: Только спьяну и можно поговорить, а так всё недосуг...
ГЕННАДИЙ: Послушай, старик, я вчера у тебя  приборчик оставил...
ИВАН-2: Какой? А... этот, от  Серафимова? Нет, не находил.
ГЕННАДИЙ: Неужели я его в такси выронил?
ИВАН-2: Ты не волнуйся, если он в офисе - не пропадет, а вообще сказки это всё, по-моему... Иди-ка ты на сцену, что-то там у них не получается.

После некоторых организационных неувязок и неполадок с микрофоном Мария-2 поет.  Сначала пробует петь высоко, потом транспланирует на 2-3 тона ниже.  Геннадий удивлен и восхищен. Иван не дослушав, уходит со сцены.

                Куда бы нас судьба не уводила,
                Даруя скуку  иль нежданный фарт,
                Играя, снова обретаем силу,
                Вся жизнь – игра, а значит, жизнь – Театр.

                Где тот горбун, что исцелен могилой?
                В глазах брейк-данс, а ноги – в падекатр…
                Нам госпожа Игра окажет милость
                И ткнет нас носом … все-таки в Театр!

                Куда идет пропойца и кутила,
                Когда его тошнит от баб и карт?
                Чернее тень, когда светлей светила,
                Нам Ад и Рай соединит Театр.

                И нам, увы, от этого не деться,
                Кулисной пылью дышим мы давно.
                Театр – Любовь и Смерть, и Цель, и Средство…
                Играть себя – не каждому дано!

 МАРИЯ-2: (вернувшись к столу, садится рядом) Ты что на меня так смотришь?
ГЕННАДИЙ: Не понимаю, почему ты раньше так не могла спеть. На самом деле? У меня как будто пелена с глаз упала. Такой талант...
МАРИЯ-2: Но, но, только без рук. Учти, что я жена твоего лучшего друга. Дай мне почитать всю пьесу.
ГЕННАДИЙ: Как? Ты её еще не читала?
МАРИЯ-2: Ну... как тебе сказать. А где М.. Иван?
ГЕННАДИЙ: Что тебе всё Иван, Иван... может быть, другие тебя больше ценят? Я вот смотрю на тебя и сердце кровью обливается, я же знаю, что у вас с Иваном последнее время... (опять пытается обнять)
МАРИЯ-2: Если бы ты знал, кому ты это говоришь, дурак, ты бы сейчас проглотил свой язык.
ГЕННАДИЙ: Я понимаю, что я подлец, но ничего не могу с собой поделать, я уж давно хотел тебе сказать...
МАРИЯ-2: (приставив кулак к носу Геннадия) Еще одно движение и я расквашу твою мерзкую физиономию.

    В это время одна девушка из кордебалета в сердцах убегает со сцены, еще двое бегут её успокаивать. Геннадий тоже уходит.
     К Марии подходит Иван.

ИВАН-2: Пойдем отсюда.
МАРИЯ-2: Почему ты ушла, не дослушав номер до конца?  Тебе не понравилось?
ИВАН-2: Понравилось? Мне больше, чем понравилось...  Ты пел так, как мне не спеть никогда. Ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Ты меня выгнал из театра... Обратно на сцену мне пути нет.
МАРИЯ-2: Мне кажется - ты преувеличиваешь.
ИВАН-2: Я не преувеличиваю. Я думаю об этом уже давно... Я чувствовала всегда, что мне чего-то не хватает, не получается что-то, но я пыталась учиться... но видно выше себя не прыгнешь. Собственно, не далее, чем вчера, я клялась себе, что порву с театром... Когда ждала тебя вечером, уж совсем было решилась... Но не смогла бы, если б не увидела сегодня на сцене тебя…  Я как-то очень живо себе представила, как через неделю, когда всё встанет на свое место, я вернусь сюда, выйду на сцену... Нет, никогда! Я буду просто жалкой пародией.
МАРИЯ-2: Мне, действительно кажется, что ты ошибаешься, но... впрочем, тебе видней. Ну и наплюй на это - хочешь уходить - уходи. Только в этом случае не делай из этого трагедии.
 ИВАН-2: И что? Ты думаешь так легко все бросить, да знаешь ли ты, что такое театр? Для большинства это просто место для отдыха, куда можно сходить, а можно и не ходить - ничего страшного, но есть люди, считающие себя артистами, их много, их тысячи, кто более талантлив - кто менее - не важно. Для этих людей театр - это жизнь, это и работа и дом, и дружба и вражда, и любовь и ненависть - всё. Отнимите у них театр - что останется от их жизни?  Ко мне это относится, может быть, в меньшей степени, но я тоже принадлежу к этим людям. Сюда стоит только попасть, один раз выйти на сцену при полном зале и всё, ты пропал - это зараза какая-то, как чума, как СПИД - для того, чтобы отсюда уйти надо сначала вылечиться, а ты говоришь плюнуть...
МАРИЯ-2: Лекарство от любви - это другая любовь, не паникуй - образуется всё. Приедет  Серафимов - вернем все на место, а потом посмотрим. Поехали домой...         



                9.

        Геннадий с Зоей в ресторане.

ГЕННАДИЙ: Ресторан, Зоенька - это от французского слова ресторация, restauration, что означает...

        Подходит официант.

ОФИЦИАНТ: Горячее подавать, Геннадий Игоревич? Прошу прощения...
ГЕННАДИЙ: Зоя, как? (Зоя жмет плечами) Нет, Семеныч, не сразу... минут через двадцать.
ОФИЦИАНТ: Слушаю (исчезает)
ГЕННАДИЙ: Так вот...  Restauration - восстановление. Восстановление сил, здоровья, главным образом морального... Хорошая обстановка, музыка, еда, конечно, тоже имеет значение, но главное - хорошая компания... В том смысле, что для меня твоя компания - верх блаженства.
ЗОЯ: Ну, приколист... Издеваетесь над глупой девочкой?
ГЕННАДИЙ: Нисколько... По глоточку вина?
ЗОЯ: За что выпьем? Интересно...
ГЕННАДИЙ: За моего хорошего друга и твоего начальника, благодаря которому я с тобой познакомился. Мы с ним о-го-го... Ни один фунт соли съели.
ЗОЯ: Вы с ним учились вместе? Да?
ГЕННАДИЙ: Да, в институте... Да, и после... мы практически не расставались, правда, он служил в армии, а потом женился... но это было не долго. Кстати, меня беспокоит один вопрос... Ты не замечала?..  По-моему, последнее время с твоим шефом происходит, что-то непонятное... и с его женой тоже, что характерно.
ЗОЯ: (Возбужденно) Да! И вы знаете... (осеклась) Но это наверное - служебная тайна и я буду иметь неприятности...
ГЕННАДИЙ: Какие неприятности? Ты же знаешь, что я его лучший друг... Лучший друг их обоих - я же только добра хочу...
ЗОЯ: Иван Петрович очень изменился... Как раз с тех пор как мы с вами... пистолет у него отобрали...
ГЕННАДИЙ: Да, шутник... с этим газовым пистолетом он меня здорово перепугал.
ЗОЯ: Что вы... Пистолет у него настоящий - он с ним с Афганистана не расстаётся. Он мне как-то его показывал.
ГЕННАДИЙ: Но я сам видел холостые патроны в обойме...
ЗОЯ: Да, да, но это там - в рукоятке, но первый выстрел с пулей.
ГЕННАДИЙ: Странно...
ЗОЯ: Да, очень странно... Главное, знаете, что я вам скажу? Что-то женское в нем появилось -  цветочки в кабинет заставил купить, порядок навел... И главное - работает с утра до вечера, не отдыхая. Очень странно... Как будто его подменили.
ГЕННАДИЙ: Вот, вот... и с женой тоже, что-то непонятное творится... А объяснить этого невозможно. Но, что это мы всё про них... Зоенька у меня к тебе просьба - не называй меня на «вы», а то я себе кажусь сразу таким старым, а ведь я еще...
ЗОЯ: Ну, что вы... ты... нет, конечно, но мне это не так просто - я привыкла к субординации.
ГЕННАДИЙ: Сейчас мы вот как поступим (наливает вина) Мы выпьем брудершафт и с этой минуты ты будешь называть меня Геной и на «ты»... на «ты» (встает, Зоя тоже) Вот так... А поцелуй? Вот... Прелесть моя... (садятся) Кстати, а чем ты дальше собираешься заниматься - не век же тебе в секретаршах сидеть?
ЗОЯ: Ты же меня в театр не возьмешь?
ГЕННАДИЙ: Почему? Запросто!
ЗОЯ: Нет, Гена,  серьезно - я же имею техническое образование и я хотела бы заниматься бизнесом... своим бизнесом, но сейчас я пока учусь. Мой двоюродный брат из Америки сейчас здесь - он меня устроил на курсы и сам обучает - он большой бизнесмен. Если хочешь, я вас познакомлю.
ГЕННАДИЙ: Хочу... Что касается тебя - я всё хочу... Вот сию минуту я очень хочу с тобой танцевать.
ЗОЯ: Да, сейчас пойдем, потанцуем, подожди немножко голова на место встанет - я не привыкла столько вина пить. Да... так как же насчет брата? Он сейчас разворачивает дело в России...
ГЕННАДИЙ: Ну конечно встретимся, какой разговор...
ЗОЯ: Всё...  С головой порядок - пойдемте танцевать.

РОК
Песня о времени
               
                Время - доктор, который лечит  все напасти, любое зло.
                Все несчастья уходят в вечность. Все, что было пойдет на слом.
                Время - деньги и делу - время. И потехе найдется час;
                Только стрелка часов не дремлет и земля накрывает нас.
                И всё, что было, и всё, что будет
                Накроет время и Бог рассудит.
               
                Пусть поэты поют о счастье, а ханжи пусть возводят храм.
                Но проходит все в одночасье - лишь зола и пустыня там,
                Где когда-то уж это было: были Троя и Вавилон.
                На Земле их следы простыли под покровом лихих времен.
                И всё, что было, и всё, что будет
                Накроет время и Бог рассудит.

                Всё меняется бесконечно всем смертям и чертям назло.
                Если б всё продолжалось вечно, наше время бы не пришло. 
                Не страдай - положись на время; время - доктор людских обид.
                Всё проходит, пройдет и это - время справится...  победит.
                И всё, что было, и всё, что будет
                Накроет время и Бог рассудит.



                10.

     По прошествии некоторого времени…
     Иван-2 появляется на работе, секретарша уже боится ( подскакивает и ждет). Он было прошел мимо, но остановился на пороге кабинета.

ИВАН-2: Что это вы, Зоечка так конфузитесь? Кое-кто может подумать, что у нас с вами было что-нибудь эдакое, а? (внимательно заглядывает ей в глаза)
ЗОЯ: Ну, что вы Иван Петрович, вы же... (того и гляди заплачет)
ИВАН-2: Ну, шучу... шучу. Вызови мне юриста. (уже находясь в кабинете произносит вслух) И все-таки у них что-то было.
 ЮРИСТ: Здравствуйте, Иван Петрович, я подготовил вам подшивочку последних административно-правовых актов...
ИВАН-2: Спасибо. Вам  это зачтется, но  я вас пригласил не за этим: посмотрите вот эти контракты. Кто их составлял?
ЮРИСТ: Естественно, я.
ИВАН-2: Тогда, вы знаете, что седьмая статья у вас везде одинаковая.
ЮРИСТ: Это стандартная правовая норма, мы обязаны, в соответствии с требованиями законодателя, в случае невыполнения обязательств противоположной стороной, обращаться в суд. Я не понимаю, что вам не нравится?
ИВАН-2: Что мне не нравится? Мне не нравится ход судебного процесса... по всем трем делам.
ЮРИСТ: Да, но мы не подавали в суд...
ИВАН-2: А зачем же вы тогда все время пишете этот пункт?
ЮРИСТ: Но я считал это вашей прерогативой...
ИВАН-2: Ворон вы считаете на проводах, вместо того, чтобы заниматься делом. Если контракт не выполняется, документы в суд должны оформляться автоматически, а уж моя «прерогатива» подписать их или нет. Если в течение трех дней все документы не будут готовы... Я буду искать себе другого юриста, слава богу, их сейчас хватает. Вы свободны и передайте Зое, чтобы пригласила бухгалтера.
ЮРИСТ: (выйдя в предбанник, некоторое время не в состоянии говорить, потом заикаясь обращается к Зое) П-пригласи бух-галтера, только предупреди, чтоб подмылся...

 Иван работает в кабинете. Входит бухгалтер.

БУХГАЛТЕР: Иван Петрович, из потребителей опять никто не платит...               
ИВАН-2: Стоп, стоп, стоп...  На эту тему мы с вами завтра поговорим. Присядьте...  Я вчера изучил главную книгу и у меня возникло несколько вопросов. Во-первых: почему вы отнесли вот это на шестьдесят первый счет?
БУХГАЛТЕР: Все года так делали, Иван Петрович, в соответствии с инструкцией от...
ИВАН-2: Какая, к черту, инструкция? Чушь это собачья. Во-вторых: вот это что за цифры?
БУХГАЛТЕР: Так ведь, как же...
ИВАН-2: Так же... Благодаря вашим ляпсусам мы платим налогов несколько больше, чем от нас ждет государство, и уж совсем больше, чем мы можем себе позволить. Завтра у вас будет аудитор, подготовьте все документы... и вот это тоже. Идите.

     Входит Зоя.

ИВАН-2: Зоя, передайте начальнику производства, чтобы сегодня, вместе с бухгалтерией провели инвентаризацию, пусть снимут все остатки... и завтра к девяти ко мне.

      Иван молча работает. Зоя выходит в приемную, там появляется Геннадий.

ГЕННАДИЙ: (Целует Зою в губы) Здравствуй, моя милая (опять пытается приложиться, но Зоя отстраняет его)
ЗОЯ: Не надо... зайдет еще кто-нибудь...
ГЕННАДИЙ: Пусть заходят... я свою любовь не скрываю.
ЗОЯ: Но я то должна скрывать, мне еще работать здесь...
ГЕННАДИЙ: Убедила... я успокаиваюсь и прихожу в себя... Что делаем сегодня вечером?
ЗОЯ: Ты забыл? Мы едем к моему двоюродному брату в офис...
ГЕННАДИЙ: Ах, ну да... Я с тобой забываю обо всём на свете...
ЗОЯ: Это приятно, но желательно, чтобы ты все-таки помнил о некоторых вещах.
ГЕННАДИЙ: Я заскочу на минутку к твоему шефу, потом у меня кое-какие дела, а еще потом - я буду ждать тебя в пять часов у выхода...  в машине...    Не задерживайся, а то, я умру от тоски и печали.

       Геннадий заходит в кабинет. Он весел и возбужден.

ИВАН-2: (смотрит на Геннадия удивленно) Что с тобой? Сейчас угадаю: ты объелся сникерсов и выиграл поездку в Диснейленд, нет? А... Понимаю - Зоя...
ГЕННАДИЙ: Не верь сплетням... Просто, я теперь на сто процентов уверен в успехе спектакля, правда приходится менять кое-что по ходу, но это все пустяки. А твоя жена - просто талант, еще неделю назад я бы этого не сказал.
ИВАН-2: Я бы тоже.
ГЕННАДИЙ: А ты чего такой грустный? Может коньячку... по рюмочке.
ИВАН-2: (глядя на часы) Нет, мне еще надо поработать.
ГЕННАДИЙ: Брось ты это дело, пойдем в баню лучше...  Я сегодня совершенно свободен... до пяти часов.
ИВАН-2: Нет, нет. Нет... вот к этому я еще совсем не готова-в...  а... а, что это у тебя за кулек?
ГЕННАДИЙ: Это не кулек - это пьеса. Последнее время твоя жена стала жутко активной, постоянно требует переделок в пьесе,   я почти со всем согласен, на самом деле, только вот приходится согласовывать с автором...
ИВАН-2: Ну вот видишь, у тебя еще масса дел... У меня тоже... Будь здоров.

     Иван-2 провожает его: не обижайся, дескать, надо еще поработать. И действительно работает.   
      Зоя, поцеловав на выходе Геннадия, совершенно меняется в лице и идет к двери кабинета, но войти решается не сразу. Наконец, как в воду, входит в кабинет.
ЗОЯ: И… Иван Петрович... Примите меня по личному делу... пожалуйста... я... я... (слова переходят в плач).
ИВАН-2: Что с тобой? Что такое? Зоя…
ЗОЯ: Вы, конечно, можете посмеяться над глупой девочкой, но Геннадий Игоревич сделал мне предложение…
ИВАН-2: Какое? Ах, ну да… Что ж ты плачешь, глупенькая? Радоваться надо. Любая женщина была бы рада на твоем месте. Это доказывает, что ты хороша и пользуешься успехом у мужчин. Ну, хватит...
ЗОЯ: Да, но я ж его не люблю.
ИВАН-2: Ну и откажи ему – скажи: не люблю тебя, старый дурак.
ЗОЯ: Я ж так и знала, что вы смеяться будете.
ИВАН-2: Да нет, я не смеюсь – я же вижу, как он… Он влюбился в тебя, как мальчишка. С ним такого никогда еще не было, а я его знаю уже…
ЗОЯ: Я сама это вижу… чувствую… как же я ему откажу. Но… Вы опять будете смеяться, но… но я люблю вас (слезы в два ручья)
ИВАН-2: Что, что, что?.. Вот теперь мне совсем не до смеха. Вот это уж совсем никчему… Ты… Я…  Это совершенно невозможно, я же… (пауза) я женатый мужчина, да и…
ЗОЯ: Но, почему же не возможно? Почему? Я же не прошу на мне жениться, хотя я раньше очень мечтала об этом… даже делала всякие глупости, я… А, ладно… говорить, так уж всё: я жене вашей звонила по вечерам, чтобы вас поссорить и развести… Но это же из любви… Вы же простите мне это? Правда? Скажите, Иван Петрович…
ИВАН-2: Та-ак… (ходит по кабинету, разговаривая «про себя») Я так и знала, что это она – убить мерзавку… Хотя… её эти признания говорят… совершенно однозначно говорят о том, что Иван тут совершенно ни причем, он бы удивился точно так же, как я… Слава богу, а то, я уж измучилась этими подозрениями. Однако, с этой любвеобильной подругой что-то надо делать.
ЗОЯ: (Встает на колени) Простите меня глупую, я не…
ИВАН-2: Встань – колготки порвешь… Ну, прощаю я тебя, прощаю, но с условием, что больше этого делать не будешь.
ЗОЯ: Клянусь вам… Клянусь чем хотите (встает) Иван Петрович, я таки отказалась же совсем от этой мысли – не надо на мне жениться, я и так… Когда угодно и где угодно, я же так люблю, люблю вас… Кроме вас мне никто не нужен. Хотите, сейчас… (расстегивает кофточку, бегом закрывает дверь и возвращается обратно, Иван-2 опешив, молчит) Прямо сейчас…  Попробуйте меня, я хорошая девочка… молодая, не то что ваша жена…      
ИВАН-2: А вот это ты врешь – моя жена вполне еще молода, Джульетту играть может.
ЗОЯ: Да, конечно, я знаю - она артистка, хорошая артистка, но и я… (продолжает раздеваться) Посмотрите какая у меня фигура… ноги. Я знаю чего вы хотите – все директора на столе любят… Идите ко мне. Вы этого удовольствия никогда не забудете…
ИВАН-2: Вон отсюда! Одевайся и выматывайся, сейчас же!
       Зоя испуганно одевается.
ЗОЯ: (В дверях) Теперь вы меня уволите?
ИВАН-2: Нет, иди, работай, но эти глупости из головы выброси.

         Зоя выходит в секретарскую.

ЗОЯ: Ну, подожди... ты еще сам прибежишь ко мне, но... Но поздно будет (убегает).               
ИВАН-2: Брр… этого мне только и не хватало. А интересно, если бы я согласилась, я была бы лесбиянка или... Брр... Господь с ней, но может быть её, действительно, уволить? В её лице я обрела себе такого врага… или это Иван обрёл? Мы оба… Брр… 


                11. 

     Дома. Мария-2 сидит и что-то пишет. Входит Иван-2, бросает портфель и потягивается.

ИВАН-2: Слушай, а у тебя интересная работа, мне нравится. Правда, эксцессы кое-какие бывают, но в целом…
МАРИЯ-2: Да, мура это, а не работа. Кстати, никто не замечает?
ИВАН-2: Что?
МАРИЯ-2: Ну, что?.. Что ты... это, как бы, не я?
ИВАН-2: Да нет, по-моему, а в театре?
МАРИЯ-2: Ну, я «жена Цезаря» - я вне подозрений... Вот, хочешь, я тебе прочту, что получилось...
ИВАН-2: А что ты там пишешь?
МАРИЯ-2: Пьесу правлю, мы тут подумали... В общем, все меняется. Твоя... верней моя теперь, героиня замуж выходить не будет. Она теперь...
ИВАН-2: Да делайте, что хотите, меня это не интересует. Кстати, Геннадий сегодня у меня был - восторженный весь, тебя хвалил. Вы там смотрите у меня, я не ревную, конечно...

    Иван-2 идет к плите готовить ужин.

МАРИЯ-2: (продолжая писать) Что ты там делаешь? Ужин уже на столе.
ИВАН-2: Ой, какая прелесть у меня жена.
МАРИЯ-2: Подожди, Серафимов вернется... все вернется на круги своя. А впрочем, ты знаешь, мне даже нравится.

    Садятся за стол.

ИВАН-2: Напрасно ты меня не желаешь слушать, я сегодня придумала одну шикарную вещь. Я сегодня покончила с твоими бумагами и поняла, что сколько бы ты не вывертывался, все равно у тебя ничего не получится. Вот посмотри (дает ему бумагу) элементарная бухгалтерия. Нужно полностью перепрофилироваться или совсем прекращать дело.
МАРИЯ-2: А для чего ты думаешь, я полгода уже центробанк обхаживаю с этой утилизацией денег.
ИВАН-2: Ничего не получится. На, посмотри вот этот расчет. Более того - я думаю, что они дальше пустых разговоров не пойдут. Я придумала другое, хочу организовать женский клуб.
МАРИЯ-2: Флаг тебе в руки, но какое это имеет отношение к бизнесу?
ИВАН-2: Ты не понял, это будет деловой клуб, финансовый клуб - акционерное общество с уставным капиталом в сто миллионов долларов!
МАРИЯ-2: Что, что, что? (кашляет подавившись)
ИВАН-2: Вот расчет.
МАРИЯ-2: Какой расчет? Да, ты знаешь ли, что после всех этих кризисов ни у кого нет денег. С кем ни поговоришь - все на бобах.
ИВАН-2: Зато у них есть жены... подруги, любовницы. Это у них для налоговой инспекции нет денег, а для своих женщин - найдут! Смысл нынешней ситуации в том, что богатеньких развелось достаточно много и только дураки держат деньги в России или Швейцарии, а если поскрести на Кипре, на Мальте и прочих островках... В общем, на жизнь хватает и… на развлечения тоже, а чем занимаются их жены? Скучают дома или делают вид, что работают в мелких конторках, а им хочется настоящего дела, и я им эту возможность предоставлю. Хочешь работать - внеси деньги и начинай.
МАРИЯ-2: И много ты собираешься брать?
ИВАН-2: От десяти тысяч зеленых и выше, в зависимости от ... Ну, много от чего.
МАРИЯ-2: Не дадут.
ИВАН-2: А вот и ошибаешься - я троих уже обработала: жена Ползункова принесет деньги на следующей неделе, Аллочка  Мазурская тоже. Да... Генина подруга обещала внести десять тысяч.
МАРИЯ-2: Кто это - «Генина подруга»? Их так много...
ИВАН-2: На этот раз дело серьезней... Наша скромница - Зоя. Она его прилично окрутила, по-моему, он собирается жениться...
МАРИЯ-2: Как?..  и этот жмот дает деньги? Ну, ты действительно гений.
ИВАН-2: Я у тебя в столе нашла кучу визитных карточек - только начала обзванивать.
МАРИЯ-2: Послушай, а тебя совесть не мучает?  Это же обыкновенная финансовая пирамида. 
ИВАН-2: Нет, не мучает. Я никого не обманываю - я прямо и честно говорю, куда пойдут деньги - вот расчет. На индивидуальные проекты пойдет не больше трети средств, причем только после утверждения бизнесплана, а остальные мы вложим в надежные бумаги, вот списочек... слева наши: Газпром и т.д. а справа - западные. Так что на зарплату всем хватит.
А потом - самое главное - моральный аспект проблемы. Начинается эпоха Водолея - женщины выходят на первый план, им нужна настоящая работа - и я им ее дам!
МАРИЯ-2: Да, не вовремя ты мужиком  стала...  «Эпоха Водолея», а ты в брюках... Не боишься остаться не удел?  Спать пошли.


 
                12. 

               
      Премьера спектакля. За кулисами. Постоянно присутствуют только Геннадий и Иван-2 остальные ходят, бегают, выходя на  сцену. Слышны голоса артистов, музыка, аплодисменты.

     ИВАН-2: Гена, да успокойся ты. Посиди немного, расслабься.
ГЕННАДИЙ: А ты то сам, что ходишь из угла в угол?
ИВАН-2: Ну... Я волнуюсь, мне можно... за жену поволноваться, а тебе уж давно пора привыкнуть - это твоя профессия. Если ты на каждом спектакле, так будешь нервничать, то закончишь в дурдоме.
 ГЕННАДИЙ: Во-первых, сегодня не «каждый спектакль» -  премьера! А во-вторых, к этому привыкнуть не возможно... да и не нужно, на самом деле. Тебе это, конечно чуждо...  Но ты постарайся понять, что происходит... Как будто бы долго-долго закручивается пружина: сначала это пустые идеи, потом замыслы, споры... нудная подготовительная работа, потом работа с актерами - репетиции, удачи и неудачи. С каждым шагом вперед та самая пружина закручивается всё плотнее и плотнее, и что? Ты считаешь, что я не должен чувствовать этого напряжения?  Откуда я могу знать, не лопнет ли пружина? Сейчас там (указывает за сцену) рождается мой ребенок  и ты хочешь, чтобы я не волновался и не переживал за то, родится он живым или мертвым? Никто, поверь мне, никто не может сказать заранее понравится спектакль зрителю или нет, будет он иметь успех или провалится вся наша долгая работа... Одному только богу это известно.
ИВАН-2: Но ты же слышишь, как реагирует зал. Все хорошо.
ГЕННАДИЙ: Отстань, я испытываю удовольствие. Чтобы получить стрессовый адреналин в кровь, люди деньги платят и иногда достаточно большие... Все эти аттракционы с большими скоростями, горки американские или русские... прыжки головой вниз на веревке - все это жалкое подобие на тот естественный стресс, который я испытываю сейчас... Ни один оргазм не сравниться с этим сладостным удовольствием... Изыди и не мешай.   

    Появляется Мария. Все бросаются к ней. Выскакивает кордебалет. Все уходят на сцену кланяться. Иван-2 остается один и некоторое время продолжает ходить из угла в угол.

ИВАН-2: Черт бы её побрал... эту налоговую инспекцию. Если они проторчат у меня еще неделю, они испортят мне всё дело. На послезавтра назначена презентация  клуба... На удивление мало меня волнует сегодняшний спектакль... Это даже стыдно... Но я абсолютно уверена в успехе, только и всего - Иван, действительно талантлив... чтобы в женскую роль так естественно вжиться, никогда бы не подумала...  Всего месяц назад я рыдала, увидев его на сцене, а сейчас меня это уже не волнует, чудно... Время лечит... Как он тогда сказал? Лекарство от любви - другая любовь. Наверное, я действительно, слишком увлеклась бизнесом...

     Выходят все, с цветами, возбужденные и радостные. Геннадий целует всех женщин по очереди. Но тут появляется Зоя.  Геннадий резко меняется, он смущен, но явно рад её появлению. Бросается к ней.

ЗОЯ: Вот, так всё время... стоит оставить тебя  немножко одного...
    ГЕННАДИЙ: (Зое)  Ну что ты, дорогая моя, это же премьера, общая радость... Как тебе    понравился спектакль?
      ЗОЯ: Королева в восхищении...
     ГЕННАДИЙ: Ах, ты моя сладкая...   Девочки, всё, хватит неорганизованного веселья. Всем   быстренько готовить  стол. Все...  все... Быстренько... Как сказал писатель Чехов: лучше два   часа  на морозе ждать поезда, чем двадцать минут ожидать выпивки.

    Остаются трое: Геннадий, Иван и Мария.

ГЕННАДИЙ: Ну, а вам, что? Особое приглашение нужно? Кстати, Иван ты всё искал Серафимова - он был на спектакле... да...
ИВАН и МАРИЯ вместе: Как?
ГЕННАДИЙ: Я его приглашал сюда, но он отказался - он же чудак ученый. Вы давайте, давайте подтягивайтесь - все вас ждут.

    Уходит. Иван и Мария некоторое время молча смотрят друг на друга.

МАРИЯ-2: Ну, вот - все праздничное настроение улетучилось.
ИВАН-2: Да... как-то не по себе стало.
МАРИЯ-2: Я, на удивление, уже почти привык быть женщиной...  и что теперь будет со спектаклем?
ИВАН-2: А с презентацией?
МАРИЯ-2: Тем не менее, это не может продолжаться вечно, нужно решать... Нужно связываться с ним.

    Появляется Геннадий.

ГЕННАДИЙ: Ну. И сколько вас ждать то можно?

     Берет обоих под руки и уводит.

 МАРИЯ-2: (останавливаясь) Гена, не обижайся, пожалуйста, но мы посидим немножко, буквально минут пятнадцать-двадцать и уедем. У нас очень важное дело.
ГЕННАДИЙ: Какие важные дела могут быть после премьеры. Пойдем, пойдем.

    Уходят. Приходит уборщица.
    Через некоторое время появляются Геннадий с Зоей.

ГЕННАДИЙ: А вам что? Другого времени не будет? Все свободны до завтра. И вы тоже. Идите, идите домой (после того, как остался вдвоем с Зоей) Зоя, зайка моя, я же тебя просил  –  не будь такой откровенной.
ЗОЯ: А что я такого сделала?
ГЕННАДИЙ: Пойми, на самом деле, это же мои друзья. У меня и так на душе кошки скребут после того, как мы приняли предложение твоего брата, а тут еще ты… так резко переменилась, тебе же еще работать…
ЗОЯ: Да, но я не собираюсь вечно быть его секретаршей – брат выкупит акции и у меня будет свой бизнес  –  мы будем хозяевами этого предприятия, а не они. И плевать я хотела…
ГЕННАДИЙ: Послушай, пока не пройдет собрание акционеров, это всё вилами по воде писано и ты можешь всё испортить.
ЗОЯ: Ладно, уговорил.
ГЕННАДИЙ: Точно?
ЗОЯ: Да, пошли. 


                13.

     Дома. Открывается дверь - входят Мария и Иван.

МАРИЯ-2: Я не пойму, что мы вообще с тобой загрустили - сейчас свяжемся с Серафимовым, завтра он починит прибор и мы станем вольными людьми, вернем все на место, а когда захотим, снова поменяемся...
ИВАН-2: Так то оно так, но... как-то тревожно на душе.
МАРИЯ-2: Тем более, надо звонить прямо сейчас, пока он спать не лег, а то до утра будешь мучиться. Звонить надо тебе.
ИВАН-2: Почему? Твой же друг-то? Ах, ну да...
МАРИЯ-2: Ну, давай, соберись - ты же у нас актриса...
ИВАН-2: Актриса у нас - ты! Ладно, давай номер.
МАРИЯ-2: (открывая записную книжку) Вот здесь... Только включи сразу громкую... и не бери трубку, чтоб мне тоже слышно было.
СЕРАФИМОВ: Алло.
ИВАН-2: Алло, добрый вечер, это Адамов.
СЕРАФИМОВ: Иван? Здорово, сто лет тебя не видал...
ИВАН-2: И сегодня опять разминулись... Почему не пришел за кулисы?
СЕРАФИМОВ: Неудобно... я не один был.
ИВАН-2: Совсем ты одичал в командировках...
СЕРАФИМОВ: Ты себе не представляешь. Камчатка - это сказка какая-то, природа, девственна, как маленькая школьница, к тому же, мы там зафиксировали жутко интересную аномалию. Впрочем, тебе это всё, видимо, до лампочки...
ИВАН-2: И да, и нет... Ты знаешь, мне бы хотелось встретиться с тобой завтра.
СЕРАФИМОВ: Я бы с удовольствием, но я улетаю обратно завтра утром, собственно, даже сегодня. Через полчаса за мной заедут ребята - мы с ними должны заскочить в институт, взять оборудование, а оттуда в аэропорт.
ИВАН-2: Как же быть? (некоторое время молчит, Мария показывает ему жестами, чтобы спрашивал по телефону) Понимаешь, дело то очень срочное - я не могу ждать тебя еще месяц. В общем, у меня твой прибор, который ты оставил у Гены месяц назад, перед отъездом. Он один раз подействовал, а теперь не работает...
СЕРАФИМОВ: Ничего не понимаю - какой прибор?
МАРИЯ-2: Послушай, Серафимов, ты меня слышишь?
СЕРАФИМОВ: Да, Машенька, здравствуй, я тебя поздравляю с премьерой, ты сегодня была изумительна...
МАРИЯ-2: Спасибо, но не в этом дело, послушай меня... Месяц назад вы пьянствовали с Геной и ты ему показывал прибор, похожий на телевизионный пульт, ты оставил его у Гены, а потом он случайно попал к нам. Я его включил и в результате мы с Марией поменялись местами: я - Иван, а он - Маша, понял?
СЕРАФИМОВ: А... вспомнил как же, как же... Мы сидели у меня дома, что-то пили... Я ему взялся объяснять принцип торсионных полей, он не понимал ни фига...  чтобы было понятней, я достал этот пульт от телевизора, но я ничего не понимаю - это же простой пульт. Я его в тот день забрал из починки и., кстати, потерял его в тот же вечер. Жена до сих пор ругается. А такие штуки, какие вы мне тут описываете - это из области фантастики, так не бывает. Во всяком случае, наука до этого еще не дошла... (некоторое время молчит, потом начинает смеяться) Здорово вы меня разыграли. Ну, вы артисты.
МАРИЯ-2: Да уж, шуточки. Счастливого тебе полета.

   Немая сцена.

ИВАН-2: Вот это называется: из огня да в полымя.
МАРИЯ-2: (после некоторой паузы) Я никак в толк не возьму... Если Серафимов тут не причем, то кто же...

    Оба одновременно поднимают головы вверх, потом смотрят друг на друга и сползают со стульев на колени. На коленях ползут к картине с изображением Христа в пустыне и начинают истово креститься.

ИВАН-2: Ты крестишься не в ту сторону.
МАРИЯ-2: Не ври - надо слева на право.
ИВАН-2: Справа на лево. Ты давно в церкви то был последний раз?
МАРИЯ-2: На похороны... этого... года три назад  (встает с коленей) Помолиться спокойно не дает - справа налево, слева на право - какая тебе разница?
ИВАН-2: Мне может и без разницы, а богу...
МАРИЯ-2: А богу тем более наплевать.
ИВАН-2: Может, выпить хочешь?
МАРИЯ-2: Не хочу.
ИВАН-2: Ну и не будем. Я тебе говорила:  тревожно на душе, как чувствовала.
МАРИЯ-2: Значит судьба наша такая. Нам это дано неспроста. Ты вспомни, что с нами было месяц назад: мы стали злыми, противными, дела на нуле, друг на друга бросались по делу и без дела, а сейчас? Это же небо и земля.
 ИВАН-2: Но, тем не менее, это всё странно... противоестественно... мне кажется - я никогда к этому не привыкну... в душе я - женщина.
МАРИЯ-2: Да и у меня... те же проблемы, но что же делать? Ситуация вышла из-под контроля... (пауза)  В конце концов, все это не смертельно - тебе нравится твоя новая работа, за месяц ты натворила такого... что мне и не снилось. Я последнее время начал сдавать - я бы погубил фирму, а ты... ты просто талант...
ИВАН-2: Талант - ты...  ты, по-моему, даже не представляешь себе, как здорово ты выглядишь на сцене...
МАРИЯ-2: Я пьесу новую задумал, уже начал писать... Кстати, пора начинать привыкать говорить «начала»... в женском роде... а тебе в мужском.
ИВАН-2: Давай - завтра начнем. А? (Пауза)
МАРИЯ-2: А ты знаешь, какой интересный феномен? Я не ощущаю тебя мужчиной... Ты для меня какой была, такой и осталась, я наверное, никогда не привыкну называть тебя в мужском роде...
ИВАН-2:  Я, наверное - тоже...
МАРИЯ-2: Видимо, душа человеческая, все-таки превалирует над телом... Наверное, пройдет какое-то время и мы с тобой поменяемся чисто внешне: лицом, фигурой... ведь внутреннее не может не отражаться на внешнем. Как ты думаешь?
ИВАН-2: Наверное... Проживем как-нибудь, ведь мы же с тобой - семья - мы же любим друг друга, чего нам еще надо, Я не представляю себе как бы я пережила это всё без тебя... А за тобой я как за каменной стеной.
МАРИЯ-2: (Серьезно смотрит на Ивана-2) Я люблю тебя (целуются)
ИВАН-2: Ну и что мы теперь будем делать?
МАРИЯ-2: Как это что? У нас есть прекрасная кровать и... пусть не очень нам привычные, но вполне совместимые органы, так что нам прямая дорога туда
( указывает на кровать)
ИВАН-2: Я обеими руками «за».

              Уходят в постель и резвятся (без света). Слышны только их голоса.

ИВАН-2: Никогда бы не подумала, что могу это делать с женщиной.
МАРИЯ-2: А ты сейчас не женщина, о.. о... А меня твои волосатые ноги уже не раздражают...

       и т. д…  Сцена переходит в

                СОН  ТРЕТИЙ

       Любовный танец Адама и Евы.


                14.

    Утро. Мария подскакивает с постели и бежит к плите, потом в туалет. Вернувшись к кровати, наклоняется, замирает, скидывает одеяло с Ивана и подпрыгивает с радостным криком. Прыгает вокруг кровати.

МАРИЯ: Иван, вставай... Ванечка, проснись.
ИВАН: Тебе надо в офис, а я могу поспать, мне спешить некуда. И вообще, мы же договорились: с сегодняшнего дня ты меня называешь Марией.
МАРИЯ: Вставай Марусенька, проснись - открой, сомкнуты негой взоры!
ИВАН:  (подняв голову от подушки) Что ты распрыгалась? Ну, надо же, что с вами бабами секс делает...  (вскакивает, трясет головой) Не понял... Когда это произошло?
МАРИЯ: Не знаю, не знаю... и знать не хочу.

     Танцует вокруг кровати.

ИВАН: Ну, подожди, подожди... всё это замечательно, конечно, но... это ж мы с тобой опять имеем кучу проблем.
МАРИЯ: Да бог с ними с проблемами.
ИВАН: Как это бог с ними? А как я, например,  пойду в офис?  Я  совершенно не в курсе твоих дел.
МАРИЯ: Как в тот раз - пойдем вместе. И вообще, ты знаешь, я последнее время перестала бояться всех этих проблем - всё решаемо... если захотеть по-настоящему.

    Собираются на работу.
ИВАН: (из ванны) Ты какой бритвой вчера брилась? Жилетом или электрической?  Так чисто  - могу сегодня не бриться.
МАРИЯ: (у зеркала) Я совершенно отвыкла краситься.
        И т. п.…

                15.
               
     В офисе. Зоя встает им на встречу.

ЗОЯ: Здравствуйте, приятно таки видеть вас вместе и в таком хорошем настроении. Все материалы по презентации я подготовила  приглашения. Разослать не могу без вас – нужна ваша подпись, Иван Петрович...
МАРИЯ:  Зоечка, все дела через полчасика - у нас с Иваном Петровичем небольшое дело, секретное... не пускай пока никого.
ИВАН: Да... уж.

     Входят в кабинет. В кабинете совсем другая обстановка. Нигде ничего не валяется, все чисто и аккуратно. Цветы.

ИВАН: Ты что сделала? Как тут можно работать?
МАРИЯ: Видишь ли, мой дорогой, кабинет директора должен быть аккуратным. Иметь на столе горы бумаг может непосредственный исполнитель, руководитель же... впрочем, что тебе объяснять... Я тебя только прошу - не устраивай мне здесь бардак, всё равно ты здесь долго не просидишь...
ИВАН: Да, уж. Я, во всяком случае, на это надеюсь. Эта деятельность уже давно начала вызывать во мне омерзение, а сейчас... после того как ты тут развела такие порядки - тем более... А где ключ от сейфа?
МАРИЯ: У тебя в правом кармане, но коньяка там больше нет - не держим-с.
ИВАН: Да?
МАРИЯ: «Да, уж». И знаешь, что? Побудь-ка ты здесь, а в театр я сегодня схожу одна.
ИВАН: Я не возражаю, но что я тут буду делать?
МАРИЯ: Займетесь с Зоей презентацией.
ИВАН: Хорошо... Иди и скажи ей, чтоб зашла.
ЗОЯ: Вы меня звали, Иван Петрович?
ИВАН: Да, конечно… Посмотри – вот здесь в бланке осталось место… допишешь сюда вот по этому образцу… Главное, чтоб все поняли, что мы совмещаем презентацию с первым собранием акционеров… Чтобы они тоже совместили вечерние платья с деловым настроем, поняла?
ЗОЯ: Поняла.
ИВАН: А рассылать не спеши.
ЗОЯ: Поняла. Иван Петрович, вы меня все-таки простите за ту выходку. Больше такого не повторится (уходит)
ИВАН: (Задумчиво) Я бы тебя, может, и простил, если б знал, о чем речь идет…
       



                16.

    Дома. Сидят грустные - ни у того ни у другого дела не идут.

ИВАН: Я отложил твою презентацию…  недели на две.
МАРИЯ: Зачем?
ИВАН: Прежде, чем упасть с дерева, яблоко должно созреть. Зеленые яблоки никто есть не будет.
МАРИЯ: Почему ты так бесцеремонно влезаешь в мои дела?
ИВАН: По двум причинам: во-первых, твое яблоко было спелым еще вчера, а сегодня оно резко позеленело - вчера еще ты была на коне, моего мнения даже и не нужно было, а сегодня это стало нашим общим делом и при этом ни ты, ни я не сможем сейчас... Тот, кто начинает такое дело, должен быть убедительным, как памятник Петру на Сенатской площади, а мы с тобой, что сейчас из себя представляем? Пойди вон к зеркалу и посмотри на себя...
МАРИЯ: Посмотрел бы ты на меня сегодня в театре... Тоска...
ИВАН: Я не договорил: во-вторых, почему ты мне ничего не сказала про налоговую инспекцию?
МАРИЯ: Гос-спо-ди... я забыла... утром всё так перевернулось... я забыла... Что же делать?
 ИВАН: Угу... Что делать? и кто виноват?  Никто не виноват, и делать тебе ничего не надо - я уже все устроил... Надеюсь, что ты это оценишь... Пойми... Если работать серьезно, то одного напора мало - нужен опыт...  на будущее, надеюсь, ты будешь советоваться, хотя бы иногда... Это, во-вторых... (про себя) а в-третьих: кто-то ведет против тебя контригру, но это я выясню позже.  (Марии) А в целом всё достаточно тоскливо... Я сегодня целый день думаю и мне кажется, что нам так или иначе придется признаваться... хотя бы частично, иначе вряд ли у нас что-нибудь получится... Но как это сделать? Я лично не представляю.
 МАРИЯ: Я тем более... Ты знаешь, я тебе еще одно забыла рассказать: мне кажется, Зою надо увольнять – у неё камень за пазухой. Ты заметил, как она переменилась последнее время?
ИВАН: Гену обидим.
МАРИЯ: Ничего, потерпит. Он же терпит эту двуличную стерву. Ты знаешь, что было уже после их окончательной случки? Она пришла ко мне объясняться в любви… Раздеваться начала в кабинете… «Еле-еле не далась – до сих пор дрожу».
ИВАН: Да-а… как же это я то пропустил. Какая жалость. Теперь я понял, о чем она мне сегодня говорила…
МАРИЯ: Тебе всё шуточки… Я её выгнала тогда из кабинета… Но ты бы теперь мог бы уже знать женскую психологию: я теперь её смертельный враг, она мне этого не простит… Ха-ха, верней тебе она этого не простит.
ИВАН: Ничего, потерплю. Подождем пока с ней… Посмотрим…

    Звонок в дверь. Иван идет открывать. Входит Геннадий.

ГЕННАДИЙ: Привет, Мария дома?
ИВАН: Дома, заходи.
ГЕННАДИЙ: Мария, детка, что с тобой происходит? Что с тобой случилось за эту ночь - тебя как будто подменили.
МАРИЯ: Подменили... конечно, подменили. В этом-то все и дело.
ГЕННАДИЙ: Иван, иди сюда, объясните мне, что с вами происходит с обоими...
ИВАН: А ты уверен в том, что действительно хочешь это знать?
ГЕННАДИЙ: Ну а как же, не понимаю?
ИВАН: (Марии) Расскажем ему?
МАРИЯ: Попробуй.
ИВАН: Ну ладно, только учти... в это не так легко поверить и потом... тебе кое-что будет не приятно.
ГЕННАДИЙ: Лучше плохая правда, чем...
ИВАН: Не зарекайся... Хотя, бог с тобой, хочешь всё знать - слушай. Сидишь ты вроде надежно... Помнишь, ты был у меня в офисе месяц назад? Мы с тобой пили коньяк, болтали…  и ты оставил у меня серафимовский пульт.
ГЕННАДИЙ: Помню, конечно.
ИВАН: Ну, так вот... он не потерялся, как мы тебе тогда сказали - он сработал, правда, один только раз... Мы с ней в ту ночь поменялись местами.
ГЕННАДИЙ: Как? Не может быть.
ИВАН: То есть, как это - не может быть? Ты же сам меня уверял, что это работает прекрасно, что это великое открытие et cetera et cetera…
ГЕННАДИЙ: Да, но...
ИВАН: Представь себе: твое это великое открытие оказалось обычным телевизионным пультом, но почему-то один раз он сработал. Я теперь понял, почему говорят, что раз в год и дубина стреляет. Мы встали на следующий день в таком трансе - вообще не знали чего делать.
 МАРИЯ: Потом привыкли, И совсем уж было освоились со своим новым положением…  как вдруг, ни с того, ни с сего все встало на свое место и вот... мы сидим ломаем голову, что нам теперь делать.
ГЕННАДИЙ: Врете. Вы решили надо мной пошутить, как бы - не получится.
ИВАН: Сейчас поверишь - ты помнишь, что ты говорил Марии после той, первой репетиции? Вспоминаешь?
ГЕННАДИЙ: И это был ты?  Это я к тебе приставал? (обхватывает лицо руками) Какой кошмар! 
МАРИЯ: Ага, всё тайное рано или поздно становится явным.
ГЕННАДИЙ: О... Какой ужас... О... Я пошел.
ИВАН: Сидеть! Не волнуйся, я на тебя не сержусь, но тогда... еще бы минута и ты бы получил по носу и пребольно.
ГЕННАДИЙ: О... Не напоминай.
ИВАН: Я бы тебе и не напомнил, если бы ты поверил сразу. Вот теперь ты представляешь, в каком состоянии мы были весь месяц?
ГЕННАДИЙ: (Начинает смеяться) И ты весь месяц пользовался... а ха-ха... Ходил в женский туалет? А в баню женскую не пробовал? И хи-хи (обрывает смех) А я то? О... Кошмар какой. Так это получается: у меня в спектакле играл ты, а новую фирму создает она? Что ж теперь делать-то, а?
ИВАН: Наконец-то ты дошел до этого вопроса!
МАРИЯ:  Созрел.
ГЕННАДИЙ: Да...  но, что же делать? Ну, с фирмой просто - будете работать вместе, тут ничего страшного, а вот спектакль много потеряет... У меня есть, кем вас заменить, вы же знаете... Но я бы ни за что не подумал... А вы точно меня не обманываете?
ИВАН: Гена!
ГЕННАДИЙ: Верю, верю... Но ты талант, слушай, так вписаться в женскую роль... Полноценной замены, конечно, не будет. 
ИВАН: Кстати, ты со спонсорами вопрос решил?
ГЕННАДИЙ: (Смутившись) Да… Да, всё нормально, старик… не волнуйся.
ИВАН: С фирмой тоже не все так просто - я не собираюсь там больше работать.
ГЕННАДИЙ: Почему?
ИВАН: Ну, во-первых, она это делает лучше меня; а во-вторых, я за последний месяц понял, что бизнес - это не мое дело. Я всегда буду чувствовать дискомфорт... Как это в фильме?...  -  «Счастье - это, когда тебя понимают»? А мне кажется счастье - это, когда человек находится на своем месте. Все люди рождаются с какой-то внутренней установкой и подспудно знают, чувствуют: вот это мое, а это не мое... Речь идет не только о работе, но и о партнерах, спутниках жизни - о женщинах... Или для женщин - о мужчинах. И пока ты все свои места не займешь - не будет покоя, не будет счастья... (пауза) Давай договоримся: ты завтра Машу уволишь, а я её приму на работу... а дальше все войдет в колею... Нужно только время... Но ты смотри у меня... чтобы никому не слова, чтобы был нем, как рыба, а то я тебе всё припомню. Впрочем, тебе никто и не поверит - за сумасшедшего сочтут.
   
             Свет гаснет. Из темноты выходит Геннадий с кордебалетом.

                Во мне живет другое существо.
                Оно меня во всем грешней и хуже.
                Я не могу ни придушить его,
                Ни даже пригласить его на ужин.

                Оно завистливо и лживо. По ночам
                Оно диктует мне немыслимые драмы,
                Где я в ролях подонка, палача,
                Где выпадаю я из правил и из рамок.

                Где предаю, бесстыдно продаюсь,
                Где жизнь кончаю яростно и быстро…
                Но тем не менее на сцене остаюсь,
                Как и положено великому артисту.

                Припев:  Ум с сердцем не в ладу?
                Душа ли с телом?
                Талант ли с совестью?
                Или не в этом дело?


                17.

     Презентация новой фирмы.  В зале дамы в вечерних туалетах.
     Иван и Мария стоят в предбаннике, немного в стороне от других. Здороваются с проходящими в зал женщинами.

МАРИЯ: Посмотри, какие дамы сегодня красивые...
ИВАН: Ты все равно лучше всех.
МАРИЯ: Мне очень приятно это от тебя слышать, но я боюсь... Я просто боюсь, мне страшно. Пока все это готовилось, я так четко себе представляла, что нужно делать, а сейчас... вся трясусь... Да к тому же душно тут.
ИВАН: Я не чувствую... вроде нормально.
МАРИЯ: Я выйду ненадолго ( делает шаг в сторону и теряет равновесие. Иван подхватывает её под руку)
ИВАН: Что с тобой?
МАРИЯ: Подожди, сейчас пройдет.
ИВАН: По-моему у тебя, что-то серьезное, давай прекратим всё к чертовой матери...
МАРИЯ: Нет, нет, ты что? Мы и так уже три раза откладывали - хватит. А со мной все очень просто - я беременна.
ИВАН: Что?
МАРИЯ: У нас будет ребенок. И знаешь что? По-моему это произошло в ту самую ночь... когда мы с тобой... Ну, в общем, и ты его поносил немножко.
ИВАН: Ты что, хочешь сказать, что ты ему и мать и отец?
МАРИЯ: Нет, я хочу сказать, что ты ему будешь и матерью и отцом. (Иван обнимает жену) Ты что делаешь? Люди же смотрят. Пошли к гостям.

     Им навстречу идут Геннадий с Зоей.

ГЕННАДИЙ: Уважаемые наши друзья, мы официально приглашаем к нам на свадьбу, а где и когда она состоится, вы прочтете вот здесь.
ЗОЯ: И еще...  просили бы вас быть нашими свидетелями.
МАРИЯ: Замечательно, мы обязательно будем. Иван?
ИВАН: Будем, будем...  и даже более того.
ГЕННАДИЙ: В каком смысле?
ИВАН: А ты разве не знаешь этот анекдот? Один солдат всю войну мучился.. ему гадалка предсказала: вернешься, говорит, с войны и даже более того.
ЗОЯ: Ну и что? Вернулся:
ИВАН: И более того... Вернулся, а у него полный двор детей. (Мария с Зоей смеются, Геннадий серьезен)  Всё, ребятки пора начинать. (Отходят)
ГЕННАДИЙ: К чему это он? Он ничего просто так не говорит. На подарки что ли намекает.
ЗОЯ: Я так думаю, что у них ребенок намечается, так же как и у нас, заметь себе.
ГЕННАДИЙ: Откуда он может знать об этом? Проболталась уже?
ЗОЯ:  (Надув губы) Твоё чувство юмора куда-то делось...
ГЕННАДИЙ: Мне сейчас не до юмора. Ты все помнишь, о чем мы договорились?
ЗОЯ:  Я всё помню, хотя  боюсь – как бы не ошибиться в чем – я в этих акциях ничего не понимаю. И… так, что-то противно стало в последний момент…
ГЕННАДИЙ: Тебе не должно быть противно... ничего плохого в этом нет - всем будет только лучше. Ты пойми: в дело вмешивается крупный иностранный капитал, серьёзность дела вырастет неизмеримо... И им тоже будет лучше: Иван из дела вышел, Мария с руководством не справится явно, а если мы выиграем дело - будет солидное руководство, поддержка из Нью-Йорка... Они же сами нам потом спасибо скажут... Но они об этом не узнают, не волнуйся... Действуй спокойно, поняла?
ЗОЯ:  Да поняла я, поняла... (уходят)

     Иван выходит на середину и просит всех взять шампанское.

ИВАН: Дорогие мои дамы... и примкнувшие к ним господа... рано или поздно надо во всем сознаваться, семь бед - один ответ, так сказать... Но сначала - маленькое отступление. Обычно такие мероприятия, как у нас сегодня начинаются с длинных и скучных докладов, нудного сидения в зале... такие мероприятия, как сказал один известнейший персонаж известнейшего романа «надо выбрасывать на помойку».  Мы тут подумали, посоветовались с товарищами и решили, что презентацию лучше начать с тоста. И вот, в качестве тоста, я вам открою одну тайну: не смотря на то, что с вами всё время непосредственно работал я - на самом деле, всё авторство этой идеи, его техническая подготовка и даже само название фирмы: «Жена Цезаря» это всё  заслуга и работа моей любимой жены –  Машенька, подойди, пожалуйста... Вы все её знаете, представлять её не нужно... предлагаю поднять за нее бокалы потому что ...    она и есть «Жена Цезаря» и, совершенно очевидно, «вне подозрений». За тебя!

    Мария  под бурные аплодисменты уводит женщин в зал. Иван и Геннадий остаются одни.

ГЕННАДИЙ: (Первым нарушает установившееся молчание) Может шампанского по бокальчику выпьем? Или лучше в буфет... по коньячку...
ИВАН: Открой шампанского... вон там, в углу в коробке - брют. (Геннадий открывает бутылку и обливает весь поднос) Однако... ты не ловок сегодня.
ГЕННАДИЙ: Еще не вечер. Может, еще исправлюсь.
ИВАН: Понимаю... Цыплят по осени... так сказать... угу.
ГЕННАДИЙ: А ты-то чего нервничаешь? Тебе-то что волноваться? У вас все идет как по маслу - сейчас проголосуют, подпишут документы... и всё.
ИВАН: Мне кажется, ты знаешь, что волноваться мне есть о чем... нет?
ГЕННАДИЙ: О чем ты, дружище?
ИВАН: Просто я вижу - у тебя руки трясутся - и думаю, отчего бы, ты же кур не воровал.
ГЕННАДИЙ: Каких кур?
 ИВАН: Поговорка такая... я сейчас вообще немножко с чудинкой - ты не обращай внимания. Меня сейчас не поймешь...
ГЕННАДИЙ: Да, я действительно не понимаю тебя последнее время. Ты устранился от дел... втравил нас всех в это дело и теперь самоустраняешься...
ИВАН: Я никого никуда не втравливал... всё это сделала Маша. Именно ты единственный, кто это знает доподлинно.
ГЕННАДИЙ: Предположим...  Но без тебя, без твоего опыта она же не сможет работать... а ты устраняешься, тем самым, подвергая риску наши вклады в дело...
ИВАН: Вот... Уже теплее... Вот ты о чем заботишься... Но ты зря волнуешься, всё будет в порядке. Существует расхожее мнение, что бизнес - это мужская работа, поверь мне: женщины подходят для бизнеса гораздо лучше нас... У них более устойчивая психика, да и вообще - выживаемость, стойкость к неудачам... Они не рассуждают, как мы - они действуют и, слава богу, пусть действуют. Маша работает на порядок лучше меня и пусть работает, а я буду заниматься тем, чем мне хочется...
ГЕННАДИЙ: Сядешь дома и будешь писать романы... а кушать будешь за счет жены!
ИВАН: Ну, во-первых: я ничего обидного в этом не вижу; во-вторых: когда потребуется я всегда окажу ей помощь, в том смысле, что если потребуется мужская сила, то я обязательно помогу, не брошу.... Ну, и в-третьих: литературные труды тоже иногда приносят хороший дивиденд...
ГЕННАДИЙ: Это в нашей то стране?
ИВАН: В любой стране... например, вот прямо сейчас... Ты думаешь, я не догадываюсь, что происходит?
ГЕННАДИЙ: А что происходит?
ИВАН: Ну ладно, расскажу тебе, как лучшему другу, слушай: идея корпорации «Жена Цезаря» не очень оригинальна, но при техническом воплощении так сказать, выявились кое-какие преимущества... позволяющие значительно обогнать аналогичные фирмы, такие. Как Гербалайф и прочие, рассчитанные на ловлю дураков - здесь дело серьезней... Вот... А поскольку запахло денежками, то вполне  естественно, что тут появились некие представители некоей подставной фирмы якобы с Пятой авеню, но с хорошими авантюрными деньгами. Ты знаешь, что такое «короткие деньги»? Раньше у нас был «длинный рубль», а сейчас появились «короткие деньги». Не знаешь? Ну не знаешь и не надо. Методика простая: с помощью этих коротких денег перехватывается контрольный пакет акций, назначается новое руководство и всё... Все дела. Причем, желательно все это сделать на первом собрании акционеров, то есть, прямо таки сегодня. Правда, техническое осуществление этого дела связано с некоторыми проблемами…  и легче всего их обойти, имея в действующей команде своего человека... Что ты говоришь?
ГЕННАДИЙ: Я молчу.
ИВАН: Правильно делаешь... Так вот... приходит этот день: ничего не подозревающие создатели фирмы собирают акционеров, проходят все положенные формальности и бац... как снег на голову - они оказывается больше не хозяева... Жуть, аж мурашки по телу побежали.
ГЕННАДИЙ: А при чем здесь литература?
ИВАН: А литература здесь вот причем... Эти отчаянные ребята не учитывают одного обстоятельства: тот, кого они наняли, не является достаточным специалистом, чтобы въехать самостоятельно в тонкости вопроса, поэтому его приходится инструктировать досконально, по каждой букве... Да и сами они, вертясь десятки лет на Брайтоне изрядно подзабыли русский язык... А вот я, к примеру, его помню достаточно хорошо, и последнюю редакцию уставных документов, которые девочки сейчас там утверждают, я подготовил так тонко, с точки зрения русского языка, конечно, что все эти жуткие планы рассеются, как дым... Нет, нет, не шевелись, пожалуйста - ты мне весь финал сорвешь... Самое интересное я тебе еще не сказал.... А самое интересное состоит в том, что в результате сегодняшнего голосования те самые короткие деньги, о которых я говорил вначале, станут очень длинными, настолько длинными, что вытащить их отсюда никоим образом не удастся.
ГЕННАДИЙ: (Медленно вставая) И здесь ты меня объехал... Тебе доставляет особое удовольствие поиздеваться надо мной... Почему, собственно, только надо мной? Для тебя все, кроме тебя самого, эдакие ничтожества... Ты умный... и даже гениальный. Ты добрый и великодушный... Отец и благодетель... Да от твоих благодеяний блевать тянет... Победу торжествуешь? Рано обрадовался... Не вечер еще... я вот сейчас пойду туда и остановлю голосование...
ИВАН: (Глядя на часы) Не успеешь... а впрочем, иди, попробуй, если у тебя хватит совести на это... Вспомни! Еще каких-нибудь пять-десять минут назад ты называл меня другом... Неужели сейчас ты наплюешь на всё и пойдешь предавать дружбу... вместе со всем человеческим в себе   за тридцать серебряников?
ГЕННАДИЙ: Гораздо больше, уверяю тебя.
ИВАН: А дело не в количестве... Ты же мне не так давно Христа цитировал: «Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, потеряв при этом свою бессмертную душу?».   
ГЕННАДИЙ: А я пойду... пойду, понял ты? Я тебя ненавижу... вместе с твоим Христом. Ты мне всю жизнь...    ( задыхаясь хватается за горло и падает на пол)
ИВАН: Этого еще не хватало... (наклоняется к Геннадию, трясет его, бьет по щекам) Гена очнись... Вставай, слышишь!
ГЕННАДИЙ-2: Кончай, Ваня... Да прекрати ты меня колотить! (Встает)
ИВАН: Ну, слава тебе, господи - очухался. Теперь можешь идти, но учти Гена...
ГЕННАДИЙ-2: Да, не Гена я... Я Серафимов - сию секунду с Камчатки...
ИВАН: Вот те раз... он умом тронулся...
ГЕННАДИЙ-2: Мало того, что переход прошел не очень удачно, а тут.. вот он... и давай меня по щекам лупить...  Ты что на меня глаза то вытаращил? Я понимаю, если б кто другой, а это ж ты мне эту идею то подсказал...
ИВАН: А ведь точно Серафимов... глаза гораздо умнее, чем у того...  неужели у тебя получилось?
ГЕННАДИЙ-2: Не то слово... Я тогда-то подумал, что вы с Машей меня дурите, а потом прикинул кое-что и думаю - нет, шалишь...  И что интересно – оказалось, всё не так уж сложно и приборчик получился совсем маленький... вот такой вот, где-то метр на полтора... из подручных средств.
ИВАН: А Гену куда ты дел?
ГЕННАДИЙ-2: Ты за него не волнуйся... Я, прежде чем включить прибор привязал себя к креслу, так что ничего плохого с ним не случится...
ИВАН: Так он сейчас привязанный к креслу на Камчатке? А ха-ха... Так ему и надо!
ГЕННАДИЙ-2: Вы что тут с ним повздорили малость?
ИВАН: Да, пустяки.
ГЕННАДИЙ-2: Я сначала в тебя хотел переехать – ты, все-таки, привычный уже - но ты хитрый больно, тебя очень тяжело идентифицировать. Марию один раз ухватил, но... сам понимаешь - не деликатно. Гена оказался самым примитивным...
ИВАН: Ты надолго это...
ГЕННАДИЙ-2: Ты прав... у меня всего несколько минут...
ИВАН: Тогда слушай, как только вернешься в Москву - сразу ко мне. Я денег тут ухватил... по случаю - мы эти твои штучки так раскрутим, вместе с твоими торсионными полями... Чертям тошно станет...
ГЕННАДИЙ-2: Всё... уехал (теряет сознание)

     Иван ходит возле кресла с Геннадием.

ГЕННАДИЙ: (в прострации) Что это было со мной?
ИВАН: А что с тобой было?
ГЕННАДИЙ: Я очутился связанным... на каком-то вулкане... дым... и серой пахнет.
 ИВАН: Сколько раз тебе говорили: не поминай имени Божьего всуе... Вот ты и доигрался, Прометей, едрит-твою...
ГЕННАДИЙ: Иван, прости меня... Я... (плачет) Я ведь люблю тебя по настоящему... я действительно всегда тебя считал своим лучшим другом... я не знаю, почему так происходит со мной... не знаю... это рок какой-то. Прости меня...  если сможешь.
ИВАН: Я-то тебя прощу... Я тебя уже простил... я тебя еще раньше простил, потому что ничего другого я от тебя и не ждал... А вот простят ли тебя эти ребята, с которыми ты связался? Впрочем, могу тебя успокоить: за такие деньги их ухлопают гораздо раньше, чем они смогут до тебя добраться. Съезди куда-нибудь на несколько дней, да и дело с концом.

     Выходит Зоя и сразу направляется к Геннадию.

ЗОЯ:  (Геннадию) Всё прошло отлично - я всё сделала, как ты просил.

      Геннадий, закрыв лицо, безнадежно машет рукой.   
      Начинают выходить остальные. Иван идет навстречу Марии, которая издалека показывает ему большой палец. Встречаясь, они целуются и Иван ведет жену на средину.

ИВАН: Дорогие мои дамы, говорят:  между первой и второй - промежуток  небольшой. Так что, прошу наполнить бокалы... Вы сделали сейчас большое дело... огромное дело... Ну что ж, как говорится, большому кораблю - большое плаванье... Дай вам Бог... Работайте и получайте от этого удовольствие и главное: верьте в себя! Говорят, начинается новая эра, как астрологи её называют - эра Водолея. Столь же упорно говорят, что это ваша женская эра. Так верьте же в себя! Не надо останавливать коней на скаку и в горящие дома - тоже... что у нас... мужиков, что ли, нету. Верьте в свои светлые головы и добрые сердца, которые вам всё подскажут, когда будет надо. И еще одно... прошу вас, не стремитесь в своих мечтах туда... Нету там никакого рая земного. Верьте в нашу униженную, заплеванную со всех сторон Россию, она еще себя покажет... Дайте срок... А теперь - БАЛ!   


 
                Вальс
               
               
                Мы вышли в дорогу Адамом и Евой.
                Мы видели всё, но забыли в пути,
                Забыли друг друга - наш случай не первый.
                И наша задача - друг друга  найти.
                Когда мы родились? Загадка природы.
                Когда мы явились на свет?
                Когда совершились те трудные роды?
                Лишь Бог знает точный ответ.

                Когда мы достали туза из колоды?
                Лишь Бог знает точный ответ.

                Хоть краешком уха ответ бы послушать,
                Узнать, что над нами и смерть не вольна.
                Мы носим под сердцем бессмертные души,
                А наше неверье - не наша вина.
                Пути нашей жизни для нас не известны -
                Мы ищем потерянный рай.
                Во сне к нам приходят былые невесты...
                В глазах будто пропасти край.      

                Во сне повстречаешь, пойдешь с Евой вместе
                И ей свою душу отдай.


                Деньгами и славой злой змей-искуситель
                Водой и огнем преграждает нам путь,
                Но тихая гавань - земная обитель -
                На трудном пути нам дает отдохнуть.
                Мы снова в дороге, в пути ежедневном,
                Душа воспарения ждет.
                Но все начиналось с Адама и Евы
                И с ними же в вечность уйдет.

                Ведь все начиналось с Адама и Евы
                И с нами же в вечность уйдет.      

      Кружась в вальсе, Иван и Мария снова становятся Адамом и Евой.
 
                КОНЕЦ