В начале семидесятых годов прошлого века в московском драматическом театре имени Пушкина еще играли актеры, помнившие Станиславского и Мейерхольда.
Никто не вечен, и нередко в театре происходила гражданская панихида. В конце траурной церемонии к театральному подъезду выходила пожилая женщина в черной вуали.
Все присутствующие знали ее.
Алиса Георгиевна Коонен (1889-1974)
Ее звали Алиса Коонен. Она была дочерью бельгийского подданного, и с рождения носила имя, звучное, как актерский псевдоним. На маленькую Алису незабываемое впечатление производило любое театральное представление – даже новогодняя елка у богатых соседей. «Я долго не могла прийти в себя, и дома бесконечно кружилась, а потом кланялась, кланялась воображаемой публике…»
Мама Алисы, полька по происхождению, была на ее стороне, и вовсе не считала профессию актрисы непрестижной.
Будучи знакома с самим Станиславским, она привела к нему на просмотр юную Алису.
«Вы могли бы уйти в монастырь? – для начала спросил знаменитый режиссер, - Театр – тот же монастырь… работа с полной отдачей себя, отречение от многого».
Завистники решили, что Алиса попала в театр по знакомству. Но вскоре всем стало ясно, что из нее вырастет актриса первой величины. Актерское мастерство было для нее способом самопознания.
«Я не буду проституткой, не буду матерью семейства, не буду разбойницей… Кто же я?» – спрашивала себя Алиса.
Вскоре она получает главные роли. Говорят, у нее был «голос, раскаленный, как магма, без усилий заполнявший пространство тысячных залов».
Но не только голос поражал зрителей. Актриса Павла Вульф вспоминает:
«Никогда не видела актрисы, которая так гениально молчала…. Я видела Коонен в спектакле, где она сидела на подоконнике и молчала. Но такой силы был ее внутренний монолог, что он звучал как слова, полные горечи, боли…»
Станиславский ставит ее игру в пример всей труппе – вот она может, а Вы нет… Но легендарная система Станиславского, постичь которую мечтали все актеры того времени, вызывает у Алисы большие сомнения.
«Это мелкое, кропотливое царапанье ролей, какая-то толчея на месте кажется бесцельной, и главное - ничто не согрето радостью искусства, желаньем гореть, подняться на крыльях. Я не могу так работать».
Великий режиссер был страшно удивлен и раздосадован, когда Алиса объявила о своем уходе из театра.
Ему казалось, что она купилась на обещания больших гонораров, но Алиса ушла в только что организованный Свободный театр Марджанова исключительно ради поисков нового сценического языка. В этом театре была волшебная атмосфера – Алиса любила вспоминать, как после спектакля «Синяя птица» все актеры обнимались, целовались, смеялись и плакали.
Но, к нескрываемой радости Станиславского, Свободный театр просуществовал только один год.
Несмотря на все неудачи, Марджанов не отчаивается. За помощью он идет к приятелю, режиссеру Александру Таирову. Тот, искренне разочаровавшись в театре, в тот момент заканчивал юридический факультет. Но пламенные речи Марджанова имели успех - Таиров бросает юриспруденцию и с головой погружается в организацию нового театра.
Как говорится в пьесе Островского «Лес»: для того, чтобы создать труппу, нужна, прежде всего, актриса.
- И она у меня есть! – сказал Марджанов, подводя к Таирову Алису Коонен.
Режиссер видел ее далеко не в первый раз – он посещал все ее премьеры в театре Станиславского.
Вечером, садясь в такси, Алиса обнаружила, что на заднем сиденье ее поджидает Таиров.
- Вам опасно ездить одной в поздний час, - это всё, что он мог сказать в свое оправдание.
Говорят, что здание для Камерного театра выбрала именно Алиса Коонен. Она, прогуливаясь под ручку с Александром по Тверскому бульвару, неожиданно показала пальчиком на особняк :
- Вот бы театр был здесь!
Таиров навел справки – и о чудо – владельцы особняка как раз собирались перестраивать его с учетом зрительного зала на 500 мест. Таиров решил назвать театр «Камерным».
"Мы хотели иметь небольшую камерную аудиторию своих зрителей, таких же неудовлетворенных и ищущих, как и мы, мы хотели сразу сказать расплодившемуся театральному обывателю, что мы не ищем его дружбы, и мы не хотим его послеобеденных визитов".
Отношения Коонен и Таирова закрепились романтической поездкой в Париж. С момента их возвращения вся театральная тусовка воспринимала их как одно целое. Про них говорили:
«У Таирова была Коонен, у Коонен – Таиров, а их ребенком был театр.»
На открытии театра давали «Сакунталу» с Алисой Коонен в главной роли. Коонен и Таиров, не имея средств на рекламу, заманивали на улице случайных прохожих, чтобы набрать хотя бы пол зала.
Вспоминают, с какой самоотдачей относилась Алиса к своей работе. Такая спокойная и элегантная в жизни, перед выходом на сцену она перерождалась – иногда она бегала кругами по двору, перепрыгивая через препятствия, и так входила в образ. Зал взрывался аплодисментами в первый же миг ее появления на сцене.
«Широко поставленные аквамариновые глаза с подрагивающими ресницами, имевшие привычку смотреть поверх партнера, избегая заглядывать в его глаза. Походка – всегда победа над пространством, триумфальный выход победительницы…» - писали газеты.
Театр счастливо существовал с 1914 года и до Октябрьской революции. В 1917 театр закрыли, но ненадолго – Нарком Луначарский пожелал спасти детище Таирова.
Возродившись, Камерный с блеском гастролировал по Европе. Коонен предлагали остаться в любой стране, обещая славу и богатство. Ей пророчили славу звезды кинематографа.
Но она ни за что не согласилась бы оставить Камерный театр.
Одной из прекрасных черт Камерного было родственное, дружеское отношение в коллективе.
Восхищаясь душевными качествами Таирова и Коонен, Фаина Раневская пишет о них– «Боже мой, как я стара, я еще помню порядочных людей.»
Она вспоминает, что Камерный был первым московским театром, который согласился дать ей роль, и именно Таирову и Коонен она обязана началу своей карьеры.
«Первый гвоздь в крышку нашего гроба был забит в 1936 году» – вспоминала Алиса Коонен. Именно тогда к таировскому театру присоединили Реалистический театр Охлопкова. Но Камерный театр упорно продолжал работу – даже во время войны, в эвакуации, в маленьком зальчике города Балхаш.
После победы казалось, что все пойдет гораздо лучше. Власть ослабила свое давление на театр. Таиров получил правительственную награду.
Камерный театр убили зависть и интриги отпетых карьеристов… Сталинский лауреат Василий Ванин мечтал заполучить собственный театр. Его жадный глаз упал на беззащитное детище Таирова и Коонен.
В 1949 году последний раз в Камерном давали «Адриенну Лекуврёр».
«Театр, мое сердце не будет больше биться от волнения успеха. О, как я любила театр... Искусство! И ничего от меня не останется, ничего, кроме воспоминаний...»
Алиса Коонен играла эту роль двадцать девятый сезон. Зрители аплодировали стоя, двадцать девять раз вызывая ее на сцену. Переполненный зал не отпускал актрису. Таиров приказал опустить железный противопожарный занавес. На следующий день создатели Камерного были уволены.
Новая вывеска гласила - театр имени Пушкина.
Дальнейшая история Алисы Коонен достойна Шекспировской трагедии.
Квартира Коонен и Таирова находилась через лестничную площадку от театральных помещений. Недаром, Алиса признавалась, что ей всегда трудно было определить, где кончается театр и начинается жизнь. Она жила прямо в театре. И этот театр больше ей не принадлежал… Таиров стал сходить с ума на глазах у Алисы – он сутками переставлял игрушечных актеров среди картонных декораций. Из театра доносился запах борща, ненавидимый Таировым.
- Театр кончился - там пахнет борщом! – резюмировал режиссер.
Алиса Коонен принципиально не переступала порог театра.
А Таиров иногда не выдерживал и врывался посмотреть на репетицию. Там ставили скучные пьесы в стиле соцреализма.
Домой Таиров возвращался еще более подавленным.
У него развился рак мозга. Великий режиссер умер в клинике неврозов.
Мужем и женой их объявили уже после его смерти. Алисе в суде пришлось доказывать, что они были вместе с 1914 года.
Фаина Раневская вспоминает:
«Когда мы после этой процедуры шли обратно, она долго плакала, уткнувшись мне в плечо. Она сказала:
Нас обвенчали после его смерти…
У нее отняли все – Таирова, Театр, Жизнь…»
Но Алиса проявила отчаянную гордость. Она ни у кого ничего не просила, ни перед кем не унижалась. Ее единственной радостью стали поэтические вечера. Аудиозаписи ее выступлений являются образцом сценической речи. Ее прекрасная книга «Страницы жизни» сейчас переиздается большими тиражами.
В театре имени Пушкина висит мемориальная доска Коонен и Таирова. На первом этаже находится их мемориальный музей. Настоящая квартира Кооонен и Таирова была полностью разорена.
Узурпировавший Камерный театр режиссер Василий Ванин умер, не дождавшись даже окончания ремонта театра.
Только раз Алиса решилась зайти в театр, в день, когда там закончился ремонт. На месте кабинета мужа актриса обнаружила туалет.
По Москве поползли слухи, что Алиса Коонен прокляла Пушкинский театр.
Актер Торстенсен, успевший поработать вместе с Коонен, заявлял:
“Это неправда! Я это категорически заявляю! Алиса сказала, что она не выйдет на эту сцену. Но проклясть она не могла еще и потому, что была очень верующим человеком. Да разве может человек проклясть свое детище?! А театр был для нее именно ребенком, плотью, кровью…”
За возможность посвятить всю свою жизнь театру Алиса Коонен была готова на всё, и судьба не преминула выставить ей счет. За громкие овации и любовь публики она заплатила годами одиночества. Не разделяя театр и жизнь, она сыграла яркую трагическую роль, оставшись в памяти зрителей легендой Камерного театра.